Пионер в изучении фольклора, Хэмиш Хендерсон сыграл важнейшую роль в записи, собирании великих шотландских баллад и сохранении балладной традиции Шотландии. В начале 1950-х годов он, автор песен и поэт, начал путешествовать в поисках исполнителей баллад. Позднее его работы попали в архив только что образованной Школы шотландских исследований в Эдинбурге, которую он номинально, хотя и с большим воодушевлением возглавлял. Ниже он описывает одну из первых своих поездок. Корнкистер — исполнитель баллад в «лачужном стиле».

Что такое «лачужный стиль» — образ жизни рабочих на фермах Северо-Запада до Первой мировой войны — Джимми узнал на собственном горьком опыте. В тринадцать лет он бросил школу и на ярмарке в Брандейне нанялся на работу на ферму в приходе Дескфорд, что к югу от Куллена в Баффшире… Самым ярким его воспоминанием о первом годе работы стало жестокое избиение цепью от телеги за то, что не справился с управлением лошадьми… Неудивительно, что позднее Джимми Макбет отзывался о рабочих на фермах Северо-Запада того времени как «крайне забитых и печальных людях, очень угнетенных и подавленных». Условия, в каких приходилось парням жить и работать, то, чем их кормили (обычно — заваренная кипятком овсяная мука) — обо всем этом горько жалуются и сокрушаются в «лачужных балладах», и когда очень далеко от Северо-Запада Джонни спел слушателям «Друмделги», то о труде на фермах в прежние дни он сумел по-настоящему узнать намного больше, чем способны сообщить сотни правительственных документов и бюрократических докладов.

Начало Первой мировой войны так или иначе дало шанс порвать с этим «тяжким рабским трудом». Джимми вступил в Гордонский полк и воевал в окопах Франции и Фландрии… Демобилизовавшись, он столкнулся с гнетущей перспективой вновь запрячься в ярмо на ферме, но судьба — в облике Джорди Стюарта из Хантли, богатого коммивояжера, — решила иначе. Джорди был ценителем баллад, и именно он заронил в голову Джимми идею, что тот мог бы лучше зарабатывать своим необыкновенным голосом, обладавшим уникальными низкими тонами, будучи уличным певцом, чем, подчиняясь нужде, вернуться к прозябанию в хибарах на фермах. Джорди не только убедил Джимми, что на этом пути того поджидают слава, деньги и великое вокальное будущее; он также научил его двум-трем десяткам песен, которые благодаря Джимми стали впоследствии знаменитыми, в том числе и лучшим вариантам, которые в настоящее время собраны в сборнике «Идемте, бродяги и торговцы»…

По-настоящему Джимми обретал себя во время ярмарки в Айкее… Когда появлялся Джимми Макбет, он сразу же оказывался в центре оживленной группы рабочих с ферм, которые наперебой просили спеть «Склоны Россшира», «Рви, распарывай», «Шар из Кирримира» и другие красочные песни из его репертуара…

Впоследствии Джимми отремонтирует гостиничный бар в Олд-Дире, и веселье продолжится. Хорошо помню, как увидел его в 1953 году, в расцвете славы — в этом самом баре, вечером ярмарочного дня; один сельскохозяйственный рабочий, Который, очевидно, испытывал к нему сильную привязанность, сидел и внимательно слушал, пока Джимми учил его, куплет за куплетом, песне «Прекрасные холмы Эрлин». Я чувствовал, что это большая привилегия — быть свидетелем подлинного акта изустной передачи традиции, особенно когда учителем выступает не кто иной, как нынешний «король корнкистеров».

Обычно Джимми пел на «Турра-маркете» (ярмарке грузчиков), и именно в Турриффе мы с Аланом Ломаксом в 1951 году впервые сделали запись его выступления. Тропинка, которая привела нас к Джимми, начало брала у «Лорди» Хэя, бывалого певца «лачужного стиля», с которым я встретился во время прошлой поездки… Мы записали с ним множество песен в гостинице «Коммершиэл» в Турриффе; вдобавок он составил для нас краткую сводку о творческом пути и личности Джимми Макбета и любезно рассказал, где мы, вероятно, можем того отыскать. Как оказалось, в «Норт-Лодже», образцовых меблированных комнатах в Элгине.

На следующий день мы поехали на запад от Турриффа, через Банфф и Бакки. Алан высадил меня возле дома Джесси Мюррея в Бакки и поехал один в Элгин, чтобы забрать Джимми. Джесси, знаменитый исполнитель баллад, был на редкость в хорошей форме, и я едва заметил, как пролетели два часа, когда вдруг сообразил, что слышу, как к дому подъезжает машина Алана. Через минуту-другую мы с Джесси оба одновременно и впервые увидели Джимми; опередив Алана, он вошел на кухню, и лицо у Джимми сияло, на нем играл румянец, в том числе и от выпивки. Наступила тишина, а потом Алан сказал: «Хэмиш, Джесси!.. Хочу познакомить вас с Джимми Макбетом».

Полчаса спустя мы уже были на пути в Туррифф, и Джимми пел на заднем сиденье автомобиля… Когда он узнал, что мы направляемся в «Турра-тун», то не был уверен, какой прием там встретит. Когда он был в городе в прошлый раз, местная полиция вышвырнула его из города, настрого велев никогда больше в Турриффе не появляться. Тем не менее Алан уверил его, что это «особый случай» — и это действительно было так, — и Джимми триумфально въехал в город. Вскоре он получил номер — и королевскую выпивку — в лучшей гостинице города.

И Джимми, который никогда не упускал случая заявить, что якобы происходит от того самого Макбета, который «заколол короля Дункана сквозь тюфяк», — а заодно, при должном воодушевлении, и от самой симпатичной из трех сестер-ведьм, — быстро сообразил, что здесь, в лице двух бродячих фольклористов в «форде-англии», ему явилась сама судьба и что повторное появление (несмотря ни на что) в «Турра-тун» знаменует собой качественное изменение в его творческой карьере, в его более чем плутовской жизни. Те первые записи, сделанные в гостинице «Коммершиэл», означали не что иное, как пересечение в пространстве и во времени старого мира ярмарки в Айкее и нового мира будущего, где на несуществующий пока и в мечтах фестиваль в Киле со всей Британии будут съезжаться сотни юных поклонников, чтобы услышать Флору Макнил, Эвана Макколла, Маргарет Барри, Феликса Дорана, Белл и Алекса Стюартов — и самого Джимми Макбета, ставшего для всех бедных и обездоленных символом и объединяющим фактором.