После бегства Марии из Лохлевена ее войско было разгромлено при Лэнгсайде отрядами регента Морэя, и свергнутая королева бежала в Англию, уповая на защиту «сестрицы». Вместо этого она оказалась в заточении и провела девятнадцать лет в различных «золотых» тюремных клетках, от Карлайла до Фотерингея. Поскольку то обстоятельство, что она по-прежнему жива, создавало угрозу католической реставрации, Елизавета всячески старалась изолировать Марию, но только когда последняя — вольно или невольно — оказалась вовлеченной в заговор с целью убийства Елизаветы, был отдан приказ о казни шотландской королевы. Приводимое ниже письмо Марии к королю Франции Генриху III было написано в ночь перед казнью.
Мсье кузен, бросившись по воле Божьей — за грехи мои, полагаю — в объятия моей венценосной сестры и королевы и проведя в злоключениях почти двадцать лет, ныне я наконец-то осуждена ею и ее парламентом на смерть; я потребовала назад свои бумаги, каковые они забрали, чтобы изложить свою последнюю волю, и тщательно их изучила, но не нашла ни способ освободиться, ни распоряжения о том, чтобы тело мое переправили, как я того желаю, в Ваши земли, где относились ко мне как подобает, как к королеве, Вашей сестре и Вашему давнему союзнику.
Сегодня после ужина мне огласили приговор, а поутру, в восемь часов, казнят как преступницу. У меня нет привольного досуга, чтобы подробно изложить Вам все случившееся, но буде Вы пожелаете выслушать моего врача и слуг, столь часто мною понапрасну отвергнутых, Вы услышите правду: как я, хвала небесам, презираю смерть и объявляю себя невиновной во всем, что мне приписывают, пускай я на самом деле и нахожусь в их власти. Католическая вера и притязания на корону, каковую вручил мне сам Господь, — вот два главных пункта моего обвинения; и все же они не позволят мне поведать народу, что гибну я за веру, ибо опасаются за крепость собственной; потому-то и забрали у меня моего духовника, хотя он и остался в доме. Я не могу добиться, чтобы его пустили исповедать меня и причастить; мне настойчиво советовали принять последнее утешение от их священника, какового привезли сюда намеренно. Податель сего письма и его товарищи, почти все — Ваши подданные, засвидетельствуют перед вами, как я держалась в последние часы своей жизни.
Осталось мне лишь попросить у Вас, наихристианнейшего короля и моего кузена и давнего союзника, каковой всегда мне покровительствовал, чтобы Вы доказали свою доброту и выказали христианское милосердие, утишив муки моей совести и облегчив мою душу и совершив то, чего я уже не смогу сделать, а именно — вознаградить моих несчастных слуг, выплатить им все, что причитается, и помолиться за королеву, которая некогда тоже носила титул наихристианнейшей, и которая умрет католичкой, лишенная всякого достояния. Что же до моего сына, я рекомендую его Вам, как он того заслуживает, сама же не могу нести за него ответ. Я отважилась послать Вам два редких камня, полезных для здоровья, желая Вам счастливой и долгой жизни. Примите их как дар от своей любящей сестры, которая умирает, успев восхвалить Вашу доброту. Снова я прошу Вас позаботиться о моих слугах. Прикажите, если будет к тому желание, чтобы отслужили по мне обедню, и в память Иисуса Христа, Которого я утром, после гибели, буду молить за Вас, позаботьтесь о надлежащих выплатах по моему завещанию.
Среда, два часа пополуночиМария
Ваша любящая и добрая сестра