– Терра! Я вижу Терру! – воскликнула Дваэн. – Линктусик, скорей сюда!…

Я приник к иллюминатору, прижавшись лицом к ее лицу, и увидел размытую, словно не в фокусе, тускло светящуюся точку – пункт нашего назначения. «Нашего высокого предназначения», как сказал на днях маэстро Буфу.

– По такому торжественному случаю, мамочка, не мешало бы протереть иллюминатор, – целуя ее в щеку, сказал я.

– Кто же мешает тебе это сделать? – она ласково провела рукой по моей шее, точнее, по гипсовому воротнику, который стягивал ее. – Научить, как?

– Научи, мамочка.

– Сначала побрызгать стеклоочистителем, потом протереть влажной губкой, а в конце надраить до блеска листками из твоего дневника! Ты ведь его все равно забросил.

Дневник! Я действительно совершенно забыл о нем Честно говоря, мне хотелось забыть о нем, в моем сознании он был тесно связан со всем этим сумасшествием, которое пришлось пережить и к которому я не испытывал ни малейшего желания возвращаться Были и объективные причины долгое время у меня не действовали пальцы правой руки По сей час, слава богу…

– Ты думаешь, мамочка, стоит возобновить записи?

– С тех пор, как у меня пропала видеоаппаратура, твой дневник – единственное документальное свидетельство о нашей экспедиции. Сохранись бортовые журналы предыдущих экспедиций и попади они к нам в руки, может быть, многого нам удалось бы избежать, линктусик.

– А какие гарантии, что мой дневник сохранится?

Дваэн показала глазами на Терру:

– Вот она, наша гарантия. Спасем ее, все спасем. – Она взяла мою руку, приложила к своему вздутому животу. – И его тоже. Садись за дневник, линктусик, а я, так и быть, прочищу иллюминатор.

Что ж, постараюсь вкратце осветить события, минувшие с момента последней записи.

Сначала факты. Когда моя одурманенная голова, зажатая щупальцежевалами (которые нацепила на сбою тоже одурманенную голову Дваэн), была уже готова отделиться от туловища с тем, чтобы, попав в пищевод Нады, «объявить извергадине тотальную партизанскую войну», острая боль пронзила мой затылок, и я очнулся от наваждения. Ко мне вернулось сознание, а вместе с ним – силы. Я долго боролся, чтобы вырвать голову из железных тисков. Наконец мне удалось немного разжать их и сунуть в щель руку. Неимоверных усилий стоило мне освобождение от мертвой хватки щупальцежевал. Как выяснилось позднее, в эту стоимость вошла сломанная шея и раздробленные фаланги пальцев правой руки. Однако в те минуты я не чувствовал боли. Ярость обуревала меня.

Поднявшись на ноги, я огляделся. В боксе никого не было. Через настежь распахнутую дверь доносился скрип несмазанных роликов. Голый, окровавленный, я отшвырнул все еще висящие на мне остатки хуоханского капкана (а это действительно был огромный стальной капкан, закамуфлированный под ритуальную маску), схватил с полки лаузер и выскочил в коридор.

Я настиг Битюга, когда он открывал дверь в «холодную».

– Стой! – заорал я, хватая его здоровой рукой.

Не оборачиваясь, он оттолкнул меня с такой силой что я полетел на пол. Падая, я успел выстрелить, затем потерял сознание.

Стрелял я правой поврежденной рукой, целясь, вернее сказать, пытаясь прицелиться в темный щиток на спине Битюга, за которым скрывалось его, наверное, единственное уязвимое для лаузера место – сервоманипула. По-моему, впервые в жизни я промахнулся и усматриваю в этом небесный промысел: в пустотелом грузчике находилась… Дваэн!

Мой выстрел услышали другие члены экипажа, и Битюг был задержан в «холодной» при попытке покинуть «Лохань» на модуле. Воспользовавшись случаем, Бешенка стал дубасить грузчика чем попало, но вскоре был вынужден остановиться: вместо густого баса из ротовой щели Битюга слышались слабые женские стоны. Так была обнаружена Дааэн. Ее извлекли из корпуса грузчика голой, в бесчувственном состоянии…

Вначале все решили, что преступление совершено на сексуальной почве. Однако постепенно стала вырисовываться другая картина. Окончательно она еще не прояснилась – мне кажется, «Лохань» не то место, где можно хоть в чем-нибудь добиться полной ясности – и я ограничусь изложением лишь более или менее достоверных фактов.

Неоизвергады – вот кто стоит, по всей вероятности, за всем этим. Их тайное общество, созданное из числа тех, кто недоволен политикой обоих Орденов, намерено прибрать к рукам Малое Облако. Не обладая еще достаточной мощью, но обуреваемые жаждой действия, неоизвергады решили начать с захвата власти на Терре – наиболее слабом члене малооблачного сообщества.

На этой планете царит полнейший хаос. В результате фантастических успехов в области трансплантологии, эрзациндустрии, робототехники, биотехнологии, микроэлектроники и др. на Терре появились популяции гибридного типа, которые стали стремительно вытеснять аборигенов – гомо сапиенс – т. е. именно тех, кто породил эту технотронную цивилизацию. Челмаши (сокращ. от человек-машина) стали брать верх над челами (так они называли людей), на другом полушарии мэшмэны(сокращ. от англ. machine-man – машина-человек) загнали в резервации мэнов. Затем челмаши и мэшмэны стали выяснять отношения между собой. Их взгляды действительно резко отличались друг от друга. Челмаши считали главной верхнюю духовную сферу жизни, мэшмэны отдавали предпочтение нижней половой сфере. На этой почве между ними шла постоянная борьба, в чем-то напоминающая борьбу охотников с сеятелями. Все чаще возникали вооруженные конфликты. Челмаши шли на войну в окружении многочисленной свиты машей, мэшмэны – соответственно мэшей. Затем они стали посылать в бой только машей и мэшей, сами же оставались в тылу и руководили военными действиями с помощью телеустановок. Вероятно, эти бесконечные и безрезультатные стычки – силы были примерно равны, и война шла с переменным успехом – стали вызывать недовольство среди кадровых военных – мэшей и машей – и в их рядах назревал заговор. Положение усугубилось, когда в обоих полушариях вспыхнуло и стало шириться движение за мир. Возникли тайные «Союзы братства», среди которых крупнейшими были организации мэшмашей и челмэнов. Правда, вскоре и между ними завязалась борьба, в результате которой челмэны потерпели сокрушительное поражение. И наконец, уже в последнее время, на политической арене Терры появились две новые группировки – челмэши и мэнмаши с одной стороны и мэшчелы с машмэнами с другой.

И вот в разгар этой «войны всех против всех» по планете прошел слух о скором конце света и о втором пришествии. Если первое пришествие было связано с именем человеческого бога, то второе – с именем машинного бога: ждали Дема (от латин. сокращен. Деus ex machina – бог из машины).

Дем должен сойти с небес и свершить правый суд над обитателями Терры. Дем разгневан на террян, и суд его будет суров. Он уже посылал к ним двух вестников, но они погибли от руки террян, и гнев Дема не знает границ. В живых он оставит лишь тех, у кого есть «знак Дема» или, как его прозвали терряне, «вживчик» (речь идет о квадратном наросте, который до сих пор украшает мой – и не только мой! – затылок).

В настоящее время «вживчик» стал самой дорогой вещью на Терре. Неизвестно, откуда и каким образом терряне достают «знаки Дема», но, по некоторым сведениям, ими обладают уже миллионы.

Любопытно и то обстоятельство, что по времени второе пришествие почти совпадает с расчетным временем нашего прибытия на Терру…

И наконец самое интересное (во всяком случае, для меня): после Страшного Суда, казнив одних, других помиловав, Дем взойдет на всетеррский трон и объявит себя царем царей, и посадит рядом с собой жену и объявит ее царицей цариц, и пойдет от них новый царский род неоизвергадов, который будет править Террой отныне и во веки веков.

Вся история с Дваэн (ее связь с неоизвергадами, внушенное ей желание зачатия, а затем ее похищение) свидетельствует о том, что именно ей была уготована роль «царицы цариц»!

Мне, как я понимаю, перепала более скромная роль: обеспечить ее «непорочное зачатие»…

Остается неясным, кто займет главную вакансию: всетеррский трон?

Поскольку наш выход на околотеррскую орбиту совпадает со «вторым пришествием», можно было бы предположить, что Дем находится на борту «Лохани». Однако перед тем, как похитить Дваэн, Битюгу удалось проделать одну операцию, которая едва не стоила нам всем жизни. Неизвестно, где он скрывался все это время (подозреваю, что у меня в боксе), помогал ли ему кто-нибудь (это еще предстоит выяснить), одно не подлежит сомнению: свой балласт – более тонны гранулированного кварадия – грузчик ухитрился высыпать в цилиндры рулевого управления и в полую часть балансира таким образом, что штурвал намертво заклинило, и «Лохань» понеслась туда, где нас ожидала неминуемая гибель – в Игольное Ушко…

Мы уцелели чудом, заплатив за это жизнью спасателей Апуа и Ориса – requiescant in pace! – из чего можно сделать вывод, что Дема среди нас нет. Остается одно: Дем это Битюг! Но тогда я на много голов выше «царя царей», поскольку сейчас восседаю на троне, собственноручно сделанном из его мэш-пластин!

Нет, конечно, грузчик – всего лишь исполнитель чужой воли. Перед тем, как разобрать на составные части, я долго допрашивал его, прямо и через Циклопа, надеясь хоть что-нибудь узнать о его повелителе. Возились с ним и Буфу с Допотопо – никаких результатов. Его блок памяти частично самоуничтожился во время задержания, и на все вопросы он виновато басил:

– Не знаю, сэр. Не помню, сэр. Как вам угодно, сэр.

По указанию Допотопо я разобрал Битюга до последнего винтика, но ничего не обнаружил кроме обычной для роботов его профиля начинки. Вероятно, его тайна исчезла вместе с разрушенной частью блока памяти. Навсегда ли? На всякий случай я уговорил Циклопа и пристроил к его плавающим в смазке и постепенно восстанавливающимся блокам останки интеллекта его приятеля: а вдруг что-то получится?…

Так чьей же воле подчинялся Битюг? Наверное, нельзя ответить на этот вопрос, не узнав, под чью дудку плясали мы все и, что, к сожалению, не исключается, пляшем до сих пор.

Из показаний Буфу (воспроизвожу их суть). Буфу – челмэн. Их «Союз братства» пытался положить конец войнам, раздору между террскими популяциями, но, как я уже упоминал, был разгромлен мэш-машами. И тогда челмэны решили обратиться за помощью к покровителям космоса. С этой целью на Триэс был делегирован Буфу. Ознакомившись с обстановкой на нашей планете, маэстро понял, что Орден покровителей не сможет оказать Терре действенную помощь, а покорители, с которыми он вступил в контакт, могут лишь ускорить ее гибель. В поисках реальной силы, на которую можно было бы опереться, Буфу вышел на неоизвергадов. Он не разделял их взглядов, ни тем более их методов (конец света, «знаки Дема», второе пришествие и т. д.), но надеялся воспользоваться их помощью, а затем переиграть их. С этой целью он и начал свои двойные и тройные игры. В детали маэстро нас не посвящал (вероятно, предполагая, что не он один играет в такие игры), ограничился лишь тем, что непосредственно относилось к событиям на «Лохани». Ему не удалось выйти на главарей неоизвергадов, он поддерживал связь с ними через агентов-посредников. Маэстро добился, чтобы его – анонимно – включили в состав второй экспедиции, где он выполнил некоторые задания неоизвергадов (он не стал уточнять их характер, подчеркнув лишь, что они не нанесли ущерба. Терре). Вторая экспедиция погибла, попав в то самое Игольное Ушко, куда едва не угодили мы, маэстро же остался жив только потому, что находился в это время в далеком разведывательном полете вместе с Квадратом, который подтвердил его слова. С большим трудом добравшись до Терры на своем крохотном модуле, они убедились, что положение на планете стало поистине катастрофическим. Новые воинственные племена гибридного типа (челмэши, мэнмаши, мэшчелы и машмэны) перешли к поголовному истреблению остальных популяций, заодно уничтожая и друг друга. Буфу и Квадрат вернулись на Триэс, чтобы в составе нашей экспедиции сделать еще одну – последнюю – попытку спасти Терру.

Неоизвергады – опять же через посредников – дали маэстро несколько поручений, которые он выполнил: добился включения Дваэн в состав экспедиции (своими запальчивыми выступлениями в духе неозвергадизма она восстановила против себя высокопоставленных покровителей), вживил мне в затылок «знак Дема», замаскировав его сверху обыкновенным микродатчиком (сначала «вживчик» не превышает размеров небольшого клеща, затем растет, питаясь кровью невольного донора), ту же операцию провел и на затылке моего наставника, предварительно усыпив его, обеспечил меня и Дваэн вопросами, на которые нам предстояло ответить на экзамене и т. д. (концовка «и так далее» принадлежит не мне, а маэстро). Таким образом Буфу заработал право лететь с нами.

Очутившись на борту «Лохани», Буфу решил действовать на свой страх и риск. Маэстро понимал, что он и Дваэн – лишь орудия в руках извергадов (Квадрат не вступал в контакт с последними), что среди нас должен быть их прямой агент (или агенты), и он решил выявить его (их), устроив ловушку с шифровками (подробности операции Буфу опустил, заявив, что к существу дела они не относятся). Одновременно он попросил Дваэн вживить ему и остальным теплокровным членам экспедиции «знаки Дема» (Буфу не объяснил происхождения этих «вживчиков»), что она и сделала во время сеансов массажа. У него были основания верить, что «знаки Дема» могут служить (какое-то время, подчеркнул он) нашими телохранителями, в чем он и убедился в случае со мной. С Дваэн же случилось следующее. На его вопрос, носит ли она «знак Дема», Дваэн ответила неопределенно: видимых затвердений вроде бы нет, но она чувствует в себе какое-то инородное тело. Она предложила маэстро обследовать ее, но тот наотрез отказался (причины отказа не объясняются), попросив – через наставника – меня сделать это интимное обследование. Дело в том, что всем нам были имплантированы семиразрядные «вживчики», т. е. не опасные для жизни. Появись в нашем теле еще один, суммарный разряд превысил бы смертельную дозу. Поэтому и торопил меня Допотопо с «обыском»: развязка приближалась, Дваэн нельзя было оставлять без телохранителя, но приставлять второго было еще опасней. (Как потом выяснилось, у Дваэн не было «знака Дема»…)

– Нет его и сейчас, – сказала она, усаживаясь ко мне на колени, – зато есть «знак Барса»! -

И она приложила мою руку к своему животу.

– Ну, мамочка, это еще как сказать… – я отодвинул дневник, обнял ее. – А вдруг родится какой-нибудь паучок-лесовичок? Или этот битюжок? Или… джеррискробик?

Она шлепнула меня по губам:

– Причем здесь Джерри Скроб?

– Ты же целовалась с ним?

– С каких это пор от поцелуев рождаются дети?

– А с каких пор, мамочка, они рождаются от стального капкана?

– Клянусь, линктусик, я думала, что это ритуальная маска!

Я опять придвинул к себе дневник:

– Но ты своей рукой написала, что я должен умереть! Значит, ты знала, что это не маска?

– А ты тоже написал, что хочешь, чтоб я тебя проглотила! Значит, и ты верил, что это не маска? Еще и войну хотел мне изнутри объявить, туннели там всякие взрывать, завалы устраивать…

– Но это был чистый бред, мамочка!

– А у меня нечистый, папочка?

Словно опомнившись, мы посмотрели друг на друга и рассмеялись. Она опять приложила мою руку к животу:

– А наш барсик уже давно мне войну объявил, так дергается, так крутится, ужас!… Боюсь я, линктусик… Бред бредом, а ведь пока все у нас, как в «Начале Начал»… Сколько мы с тобой жили и ничего, а стоило мне нарядиться Надой и поверить в то, что я Нада, как тут же, пожалуйста…

– Ну и чудесно, мамочка!

– Что ж тут чудесного? А если я умру от родов? В «Начале Начал»…

– Вот ты о чем! – я прижал ее к себе. – Не бойся, мамочка. Я ведь, по преданию, тоже должен быть без головы уже давно, причем ты, мамочка, сделала все возможное, чтоб так и случилось, и тем не менее вот она, можешь потрогать…

Она улыбнулась, но как-то печально.

– Ты протерла иллюминатор?

Она молча кивнула.

– Пойдем поглядим на нашу Терру.

Мы долго смотрели в иллюминатор: Терры не было видно.

– Наверное, мы проскочили ее, – пошутил я, – от нашего штурмана уже с утра разило «трифаносомой». Где он ее достает?

– Там же, где и ты, линктусик. По-моему, наша «Лохань» превратилась в летающий трактир.

– Хорошо, что не в летающий гроб, мамочка.