«Улов» оказался недурным! Полковник Сквирчевский, бывший заместитель Воздвиженского, пытавшийся участием в заговоре занять его место, премьер-министр Соловьёв, уже знакомый мне по острову Тонкий помощник «всесоветского старосты» Павел Васильевич Полпанок, а также замминистра внутренних дел Гращенков. Не считая сотрудников СГБ, оказавшихся в воскресенье на работе.
Захват здания Службы госбезопасности достался дорогой ценой. Трое солдат и командовавший ими лейтенант убиты, ранены восемь, включая Помора с простреленным плечом. Пять трупов и четверо раненых у обороняющихся. Двенадцать пленных, трое перешедших на нашу сторону.
В МВД звонил, похоже, не только полковник, и первый милицейский «бобик» подъехал к Службе, ещё когда на улицу сыпались стёкла, выбитые взрывом ВОГ-25. Но поворота башенки с КПВТ в его сторону было достаточно, чтобы патруль немедленно ретировался.
Вскоре завыли сирены машин вызванной скорой помощи. Бог ты мой! Санитарки на базе универсала ГАЗ-22 и автобуса КАВЗ с шасси ГАЗ-51. Я такие только в глубоком детстве видел! Два КАВЗ забрали раненых солдат и эсгэбэшников, а доктор, приехавший на санитарной «Волге», проследовал на третий этаж, чтобы осмотреть пленных заговорщиков, у которых после взрыва гранаты из ушей шла кровь, и обработать рану Помора, наотрез отказавшегося от госпитализации.
Джавдет со знанием дела размещал бойцов и бронетехнику для обороны территории.
— Как дела у Леухина с Акоповым? — воспользовавшись случаем, поинтересовался я.
— Нормально. Акопов даже комбата не арестовывал, а Виталию пришлось это сделать. Молодец мужик! И дело знает, и сопли не жуёт!
Если не считать разрыва барабанных перепонок, то захваченные нами в кабинете начальника Службы фактически не пострадали. Ну, гипертонический криз у Полпанка и Соловьёва, ну, пришлось Гращенкова валерьянкой отпаивать. Жить будут! А пока пусть все четверо посидят под охраной солдата за обитой железом дверью кассы. Остальных пленных — в подвал: там пара камер со старых времён сохранилась.
Во дворах противоположной стороны проспекта скапливаются милиционеры с оружием. Мне в прицел «Вала» их хорошо видно.
Строков сидит на телефоне. Солдатские патрули, как он выяснил, отправили вооружаться в расположение батальонов, но оттуда они, скорее всего, уже не вернутся, а митинг под Верховным Советом остался практически без милиции. В генеральском кабинете гуляет ветер из-за выбитых дверей и вылетевших окон, но капитан говорит, что так даже лучше.
— И свежо, и в кои-то веки в кресле начальника Службы посижу! Слушай, позови Кирикарова. Тут министр внутренних дел только что звонил, требует «главаря банды» к телефону для переговоров об освобождении «заложников».
— Сейчас, попробую.
«Уоки-токи» теперь носят Джавдет, я, как командир главной ударной силы, и капитан Серкизов, обороняющий наши тылы. В смысле — подступы со стороны двора.
— Хорошо, — вздыхает Павел, услышав о предстоящих переговорах.
Он поднимается на третий этаж и, пока ждёт звонка министра, задаёт вопрос:
— Слушай, а ты можешь настроиться на милицейскую волну? Неплохо бы знать, что они там затевают.
Ну да. Тангенту нажимать он научился, но единственный продвинутый пользователь здесь всё равно только я.
Обложили нас довольно плотно, поскольку в эфире звучат адреса всех соседних домов. Но пока на штурм не лезут, ждут сигнала. Впрочем, прекрасно осознают, что против брони и крупнокалиберных пулемётов у них шансов нет.
Плохо другое.
— Серёгин, твои снайперы на месте?
— На месте.
— Предупреди, чтобы в первую очередь выбивали офицеров: солдаты без командования сами лапки вверх поднимут!
Интересно, где эти снайперы засели? Так не хочется на крышу карабкаться, где Рыжий залёг! А придётся!
— Тех, кто в генеральском кабинете, тоже снимать?
— Тех в первую очередь. Васильев и генеральский кабинет просматривает?
— Говорит, что хреновенько. Дерево частично обзор перекрывает!
А это уже подсказка, где милицейскую «кукушку» искать.
— Пусть постарается!
Я подобрал в кабинете бумажку, нацарапал на ней карандашом слово «снайпер» и, показав её разговаривающему по телефону Джавдету, ткнул пальцем в окно. После этого, сориентировавшись, про какое дерево говорили по рации, пальцем показал точку, куда можно перебраться майору. Потом присмотрелся, где искать этого снайпера. Теперь можно и к Рыжему топать!
— Тёзка, присмотрись-ка вон к тому дому.
— А что там?
— Твой коллега. И где-то есть ещё. Задание у них — выбить наших командиров.
— Понял. Когда его снять можно будет?
— Сейчас сползаю, выясню, о чём Джавдет с министром договорились, и шумну тебе, если что.
Противник тоже волнуется.
— Когда начнём-то?
— Не терпится, что ли? Министр их главарю пока зубы заговаривает, чтобы солдаты успели подойти. У них, вроде, есть возможность несколько бронетранспортёров подогнать: всё нам помощь.
Ага! Ждите, ждите, ребята! Долго вам ждать придётся! Но нам это только на пользу. Уже два часа прошло, как мы здание СГБ захватили. Нам бы ещё часа полтора протянуть, а там и наши подоспеют!
Так. Джавдет разговор закончил. Передаю ему перехваченную информацию. В том числе — о солдатах, которых ждут для штурма.
— Саша, свяжись с батальонами. Передай приказ не выпускать ни единого человека из расположения! Кстати, Николай, я Манакову тут про снайперов намекнул. Мол, не дай бог!
— И как?
— «Какой такой павлин-мавлин? Ты же видишь — мы ку-у-ушаем!» — довольно похоже сымитировал реплику мультгероя майор.
— Я уже передал Рыжему, где одного снайпера искать. А вот по другому или другим подсказки не было.
— Слушай, убери оттуда Рыжего! Мы про снайперов не знали, его уже могли срисовать, когда он из-за парапета высовывался. Снимут же первым делом! Пусть где-нибудь на третьем этаже место себе подыщет. Хоть у них снайперы и нештатные, но с двухсот метров с оптикой всё равно попадут.
— Павел Стиллианович, достучался я до батальонов. Говорят, звонил генерал Манаков, орал, требовал всех солдат вывести с оружием и бронетехникой в город. Точнее, сюда. Его послали по известному адресу, сославшись на то, что самооборона ему не подчиняется.
Спустя полчаса радиоперехват донёс новую весть: к милиции, заблокировавшей нас в здании СГБ, подходило подкрепление.
— Так это же все штабники! А где солдаты? — удивлялся командир какой-то группы.
— Радуйся, что хоть эти будут! Генерал, говорят, при себе в министерстве человек пять оставил. Даже из вытрезвителя всех под ружьё поставил и к нам отправил. Как начнут прибывать, распределяй их по своим командам.
— Ну, эти навоюют! А солдаты где?
— Не будет солдат! Не дают армейцы.
— Вот суки!
А ведь это шанс! Мы втроём — я, Джавдет и Строков — быстро «перетёрли» вопрос, и спустя пять минут после нашего разговора БТР с номером 112 вылетел из внутреннего двора СГБ и на максимально возможной скорости полетел по пустому проспекту. Разогнав блокирующую улицу группу милиционеров, потаранили корму перегораживавшего дорогу «уазика» и пронеслись дальше, не сворачивая прямо к МВД. А зачем выдавать свои планы противнику? Лучше потерять две минуты, чем нарваться на горячую встречу. По броне хлестнула автоматная очередь какого-то чересчур нервного бойца, но какой вред могут причинить ей пули от АКМС? Лишь пролетев пару кварталов, свернули налево, чтобы подъехать к зданию министерства с противоположной от направления на СГБ стороны.
Тут уже можно было не церемониться! После очереди из КПВТ входная дверь представляла собой клочья, и при прохождении её была лишь одна забота: не пораниться о торчащие щепки. Особенно — памятуя о моей только-только зажившей щеке.
В застеклённой будочке дежурного под столом прячется сержант. Зуботычина выводит его из оцепенения, и он охотно рассказывает, где кабинет министра. Но, сучёнок такой, успел-таки нажать на тревожную кнопку. Впрочем, и без неё очередь из крупнокалиберного пулемёта прозвучала куда более убедительно, чем призыв «открывай, Сова! Медведь пришёл».
— Электрозамок выключи! — орёт на сержанта Якут, вошедший в боевой раж.
Магнит на двери-решётке, перекрывающей проход в коридор, отлип, и он проскакивает за неё, а Сармат споро пеленает дежурного изолентой. Всё, можно бежать дальше. Лестница на второй и третий этажи почти в конце коридора. Кабинет министра на третьем, и мы на одном дыхании проскакиваем два с половиной марша. Тут нас ждут.
Грохот выстрелов из «Макарова» в замкнутом пространстве оглушителен. Якут успел проскочить на площадку между этажами и лепит короткую очередь в стреляющего. А я, почувствовав, как обожгло правую лопатку, делаю ещё пару шагов, и чувствую, что перед глазами всё поплыло. Не удержался, упал на колени и уже из последних сил пытаюсь мягко приткнуться локтями к ступенькам, а боком прижаться к стене.
Мимо проносятся ребята, в коридоре третьего этажа снова выстрелы, но я уже слышу их, как через вату. Меня рвёт остатками сжёванных час назад сухарей и желудочным соком. Проклятая индивидуальная реакция на потерю крови!
Первый раз, когда такое случилось, я оттяпал себе топором кусок большого пальца. В лет пятнадцать. Просто снёс кусочек мяса, толщиной 3-4 миллиметра, и краешек ногтя. А кровища хлынула, как из барана. Достал носовой платок и попросил одноклассницу, оказавшуюся рядом, перевязать. Прекрасно помню её перепуганные глаза и дрожащие руки:
— Тебе больно?
— Больно, конечно. Вяжи, давай!
И тут мне поплохело: поехала крыша и подступила тошнота. Но сдержался. Второй раз — когда вскрывали на операционном столе абсцесс от неудачно поставленного укола. Делали под местной анестезией, при этом я не только ничего не чувствовал, но ещё и, лёжа на животе с голым задом, анекдоты травил медсестре. Почувствовал только, что что-то, простите, по заднице потекло, и вдруг — накрыло… Нашатырь под нос, и всё встало на место: и крыша, и желание анекдоты травить. И вот снова… Только на этот раз никого с нашатырём не оказалось рядом. Ничего, оклемаемся!
Секунд через десять действительно попустило. С трудом поднялся на ноги (больно же, всё-таки, когда шевелишься!) подобрал автомат и уже потихоньку поднялся по оставшемуся лестничному маршу.
— Ты как?
Это Серый, возвращающийся, чтобы помочь мне.
— Не смертельно. Но перевязать надо: камуфляж уже чуть ли не до жопы промок. Возьми здесь, в кармашке, индивидуальный пакет.
Аккуратно стянули пробитую разгрузку и напитавшийся кровью «камок». Точнее, камуфляж с правой руки снимать не стали: некогда.
— Нормально! Вскользь прошла. До свадьбы заживёт!
— До какой свадьбы, Андрюха? Забыл, что меня в Магнитке жена ждёт? Кажется, даже уже беременная… И разводиться я с ней не собираюсь! Думай хоть, что мелешь!
— Значит, до рождения сына! Ты, Колька, не трынди! Нам сматываться уже пора, а ты вертишься, мешаешь мне… Всё, давай левую руку, помогу тебе в рукав попасть.
Слегка помятого генерала Манакова забросили, как мешок, на броню и впихнули в недра бэтээра. С зубовным скрежетом, искрами из глаз, многоэтажными матами и помощью ребят взгромоздился на бронетранспортёр и я. Мотор взревел, боевая машина тронулась, и тут же по «бэтру застучали автоматные очереди: генерал, когда мы рвались к его кабинету, успел по рации вызвать милицию, концентрирующуюся возле здания СГБ. Пару раз сухо рявкнул наш КПВТ.
— Блин, они толпами прут! — орёт Сармат, занявший место в башенке. — Женька, уходи в противоположную сторону! Ещё гранатами закидают, на хер!
А меня скрутило не на шутку.
— Чёрный, бери командование на себя! Если прямо нельзя, прорывайся к нашим окружным путём.
Охранник Воздвиженского, глянув на мою перекошенную от боли физиономию, кивает. А я, наклонившись вперёд и вцепившись в сиденье переднего ряда, пытаюсь не мотаться на поворотах, как говно в проруби.