Нет, всё-таки он шизофреник!

Я про Семёна говорю. Мы же с ним прекрасно договорились: «Анадырь» ему поможем отремонтировать (в отличие от этого однофамильца землепроходца, я не стал понтиться с «материалами, аутентичными эпохе великих географических открытий», и все канаты и верёвки на своём баркасе, включая запасные, использовал не пеньковые, а капроновые), на воду судёнышко стащим, соляркой для двигателя поделимся. От него требуется одно: языком не трёкать про наше появление на Ольвии! Не знаю, о чём с ним его тёзка, Райзман, разговаривал, только после разговора вернулся бывший хозяйственник ПРА абсолютно уверенный: ни Дежнёв, ни его люди звука не промолвят, что нас видели. И тут — на тебе!

— Николай, мы тут с ребятами посоветовались и решили: мы с вами идём!

— Ты хоть знаешь, куда?

— Да пофиг нам! Ну, вернусь я в Одессу. Ну, потрачу остатки своих денег на ремонт «Анадыря» и его стоянку в порту в мокрый сезон. Ну, наскребу по сусекам на прожитьё себе и мужикам в течение этого времени. А дальше что? Опять в контрабандисты или, хуже того, в честные судовладельцы, выполняющие регулярные рейсы по Большому заливу? Мы ж с тоски сдохнем! А у контрабандиста и вовсе век недолог: либо свои сдадут ментам, либо пираты грохнут, если что-то не понравится. У вас же — и я это задницей чувствую — какая-то тайна. Важная, раз такой жирный гусь, как Маркыч, с вами. Вот и мне хочется причастным быть.

— Ну, хорошо. Тебе хочется. А людям твоим? Не хочется им в Одессу к семьям вернуться?

— Нет у них семей! Я специально отбирал в команду только одиночек, лишних на Земле Лишних. Их семья — это экипаж «Анадыря», а дом — сам «Анадырь». Ведь ты же не наобум куда-то в даль синюю ломанулся?

Я промолчал.

— Ты пойми: я всю жизнь мечтал о судьбе своего однофамильца. Ну, исследовал я кусок побережья, ну, островишко занюханный открыл. А мне большего хочется! Да, знаю я, что там, — он махнул рукой куда-то на восток. — ещё остров или острова есть. Недалеко. А за ними? А вдруг там целый континент? Огромный, как Евразия…

— Откуда ты знаешь, что там остров или острова?

— Птицы! — засмеялся Дежнёв. — Птицы летят туда с Ольвии. И оттуда летят! Не чайки какие-нибудь, а вполне себе сухопутные. Мы же здесь почти два года не только сокращали поголовье антилоп и варанов, мы и наблюдали.

Остров действительно оказался недалеко. Всего милях в сорока на восток-юго-восток от Ольвии. Экипаж «Анадыря» не видел его с вершины потухшего вулкана исключительно потому, что мешали растущие на ней деревья.

Как и на Ольвии, возле наиболее удобной для высадки бухточки мы установили каменный тур с заложенным в пустой бутылке письмом на двух языках, русском и английском: «Остров Дежнёва открыт экспедицией Семёна Дежнёва 16.05.20». Только в предыдущем письме значилось название «Ольвия» и стояла позапрошлогодняя дата, выписанная из судового журнала «Анадыря».

Более быстроходный «Анадырь» с существенно меньшим, чем у «Удачи», водоизмещением, вооружённый бермудскими парусами, и занимался исследованием береговой линии этого тоже вулканического острова. Такое парусное вооружение позволяло использовать для смены направления движения меньшую команду, чем наш люгер, поэтому на судно Дежнёва перешёл от нас лишь один матрос, а Райзман теперь нёс вахты наравне со всеми.

Локатор показывал ещё один островок юго-юго-восточнее острова Дежнёва. Мы назвали его Привозом за птичий базар, расположившийся на скале в кабельтове от острова. И такое скопление вулканических островков позволило предположить, что мы достигли срединно-океанского подводного разлома, подобного тому, что проходит по дну Атлантики. Подтверждал такую мысль и рассказ Дежнёва о парочке землетрясений, случившихся во время «зимовки». Но пусть окончательно решают, срединно-океанский это разлом или ещё какой, специалисты по тектоническим плитам. Мы, как простые мореплаватели, береговую линию на карту нанесли, координаты в судовом журнале зафиксировали, и дальше пора двигаться.