К этому проулку его привел тихий звук молчаливой возни.

Сашка не хотел влезть в неприятности. Он и так не мог из них выбраться. И мама постоянно расстраивалась. А Сашка всегда чувствовал тошнотворную боль в животе, когда его мама грустила. Но и пройти мимо — не мог. Потому что именно его мама всегда учила, что нельзя бросать людей в беде.

Тяжко вздохнув, Саша свернул.

В том, что кто-то оказался в беде — сомнений не было. Слишком хорошо Шурик знал этот звук. Там, за углом старого, пыльного дома, который готовили на снос — кого-то били. И скорее всего, как это часто случалось в их районе — несколько человек скопом навалилось на одного.

Сколько раз он сам оказывался в такой ситуации — могла ответить только мама. Именно она считала все его синяки и ссадины, аккуратно и ласково промывала, смазывала зеленкой, а потом тихо вздыхала ночами, пока Сашка притворялся, что спит. Он подозревал, что она может сообщить точное число всех его драк. По «седине», которая появлялась в ее волосах после этого, по утверждению самой матери.

Осторожно выглянув из-за угла, чтобы не наткнуться на разборку каких-то бродяг или пьяниц, Саша немного прищурился, пытаясь в ярком, солнечном, но холодном дне октября разобраться в происходящем. В узком пространстве проулка действительно проходила потасовка. Несколько пацанов из его двора, с которыми не раз дрался и он сам, сейчас напали на какого-то, незнакомого Саше, мальчика.

Все происходило почти в полной тишине. И это удивляло. Шурик понимал, что Леха со своими подручными не хотели привлекать лишнего внимания взрослых. Но мальчишка чего молчал-то? Закричал бы — глядишь, и услышали, прибежали бы.

Но вместо этого пацан втягивал худую шею в тощие плечи и отчаянно пытался задеть кулаками хоть кого-то из атакующей его четверки. Молча и сосредоточенно. С каким-то странным целенаправленным отчаянием. Ведь ясно же было, что против четверых такому хлюпику не выстоять. А все равно дрался.

«Леха совсем озверел», мелькнула у Саши мысль, пока он оценивал, стоит ли лезть в самую гущу, зная, чем это закончится? «Уже на малолеток нападает».

Не то, чтобы Сашка был таким уж взрослым. Но в свои тринадцать считал себя уже много повидавшим и кое-что понимающим в жизни. Уроков и учителей оказалось предостаточно.

«Денег с этого мальчишки вытащить хочет, что ли?», подумал он, прикинув, что хлюпику никак не может быть больше десяти.

Хотя, вряд ли, чтоб Леха мог много мелочи с того выбить.

Потертые, сильно застиранные джинсы мальчишки, и такая же заношенная, холодная куртка — просто кричали, что тот из бедной семьи. Так что причины, по которым тот попал в поле зрения мелкой банды были Саше совершенно непонятны. Неужели просто потому, что не местный?

В этот момент, все в той же тишине, нарушаемой только тихими, сдавленными ойками участников потасовки, ситуация резко поменялась: Балка, один из пособников Лехи, подкрался к мальчишке сзади и, резко навалившись, опрокинул того на грязный асфальт.

Хлюпик сдавленно захрипел, видно задыхаясь от веса упавшего сверху громилы. А потом попытался скинуть обидчика. Совершенно безуспешно, тем более что к долговязому Балке, за свой рост и получившему такое прозвище, присоединился толстый Клим. В этот раз парень запищал под тяжестью дух пацанов, а потом извернулся, пытаясь достать обидчиков хоть чем-то, и просто беспорядочно заколотил тех руками и ногами. Из-за потасовки его простая вязаная шапка слезла с головы, и Сашка с удивлением увидел коротко стриженные, но ужасно кучерявые волосы. А потом уставился на перепачканное лицо, которое просто не могло принадлежать мальчишке. И ее неумелые, глупые удары, тихие ойки — только подтверждали догадку Саши.

Леха с парнями били девчонку!

Теперь у него точно не осталось выбора.

Дернув молнию на куртке, которую мама только вчера зашивала после очередной драки Шурика, он отбросил ту на горку каких-то стройматериалов. И молча кинулся в самую гущу этой кучи-малы.

«Мальчики должны защищать девочек, а не бить их».

Этот урок своей матери Саша усвоил так же хорошо, как и остальные. Еще с того времени, как мама собой закрывала его от побоев пьяного отца.

Нападавшие не сразу поняли, что именно происходит. Во всяком случае, благодаря эффекту неожиданности, Саше удалось вытащить уже задыхающуюся девчонку из-под туши Клима и Балки. И даже, относительно, поднять ту на ноги. Хотя, не было похоже, что и она рада помощи. Одарив Сашу настороженным и колючим взглядом, та прижалась спиной к полуразрушенной стене здания и, кажется, приготовилась защищаться и от хулиганов, и от него.

Шурик только криво поджал губы. Сейчас явно не время было что-то объяснять. А он мог понять настороженность этой девчонки. Когда на тебя нападают толпой — уже мало кому веришь.

— Ты смотри-ка, немой вмешался, — с насмешкой протянул Леха, призывая своих подельников посмеяться.

Те заржали, словно по приказу. Однако, никто не сунулся ближе, застыв от него на расстоянии шагов трех. В последнее время, даже если Саша и проигрывал — он успевал достаточно покалечить этих пацанов, чтобы те его побаивались.

И, да, кстати. Он не был немым. Просто не считал, что ему есть о чем разговаривать с этими придурками.

Потому в ответ на эту, давно устаревшую дразнилку, Саша только в упор посмотрел в глаза Лехе с вызовом.

— Та, ладно, че ты, в стойку встал? — отмахнулся хулиган. — Мы сегодня добрые, не будем тебя трогать, верно, ребята? — все с той же нахальной улыбкой тот снова повернулся к своим помощникам.

Те рьяно закивали головами. Видно, ни у кого не было желания получить по носу.

Саша хмыкнул.

— Вот видишь — никаких претензий к тебе, — Леха развел руками. — Отвали, дай нам с этой дурой закончить, которая отказывается платить за проход по нашей территории и забудем, что друг друга видели, — видимо, подражая какому-то киногерою, пацан оперся ногой о кирпич и упер в колено локоть, предлагая такой «щедрый» выход.

Вместо ответа, Шурик молча покачал головой, так и стоя где-то на середине расстояния между девчонкой и хулиганами.

Такой ответ не понравился Лехе, и он, похоже, уже собрался это продемонстрировать, когда в проулок завернула толпа строителей.

— Эй, ребятки, — прораб нахмурился, окинув детей скользящим взглядом. — А ну-ка, бегите отсюда, по-добру, по-здорову. — Раздавая какие-то указания своим людям, велел он.

Хулиганы, не желающие ничего объяснять взрослым, тут же исчезли из переулка, словно их тут и в помине не было.

Только Леха обернулся уже у поворота, взглядом пообещав Сашке, что еще припомнит ему это.

Шурик опустил руки и разжал кулаки, которое все это время напряженно держал наготове. Повернулся к девчонке — та все так же хмуро глядела на него из-под насупленных бровей. Ее нижняя губа была разбита, и в уголке засохло немного крови. На скуле красовалась ссадина на фоне приличного кровоподтека.

Но, тем не менее, девчонка не плакала. Сашка даже немного зауважал ее за это.

— Иди домой. — Скупо посоветовал он ей, сосредоточившись на словах, и пошел за своей курткой, подумав, что еще, вроде, успевает забежать к себе перед тренировкой.

— Ты — не немой. — Он удивленно обернулся на ее озадаченное замечание.

Девчонка стояла на том же самом месте, похоже, ни на сантиметр не сдвинувшись, и смотрела на него с каким-то странным выражением в подозрительных глазах.

— Нет. — Согласился Саша, натягивая куртку.

— Спасибо, что помог. — Без выражения особой благодарности, пробурчала девчонка так, словно над ней кто-то стоял с палкой, заставляя.

— Не за что. — Буркнул он в ответ, даже немного обидевшись. Ему из-за нее нос разбить могли, а она тут принцессу строит.

«Па-ду-ма-ешь», мысленно протянул Шурик и отвернулся от девчонки, которая как раз инспектировала свою порванную курточку.

— Иди домой. — Еще раз посоветовал он ехидно. — Ссадины лучше смазать чем-то. А то — загноятся, будут болеть и дергать жутко. — Немного преувеличивая, припугнул Саша девчонку.

Она втянула воздух через нос.

«Наверное, испугалась», удовлетворенно решил он.

— У меня нет дома. — С вызовом бросила девчонка, и прошла мимо, будто случайно, задев его плечом. Так, что Сашка пошатнулся.

И зачем он защищал эту задиру, спрашивается?

— Как это? — Не удержался Саша от удивленного и недоверчивого вопроса. — Откуда же ты? С Луны? — Хмыкнул он, идя следом.

Не его вина, что им оказалось по дороге.

Спина девчонки выпрямилась, словно жесткая палка, а ее подбородок выдвинулся вперед так сильно, что Саша даже недоверчиво присмотрелся, поджав губы.

— Из приюта. — Сквозь зубы выдавил она, с явным вызовом, и натянула пыльную шапку на свои кудряшки.

Саша тут же ощутил жалость и смущение за то, что к ней придирался. Он видел этот приют, расположенный в трех кварталах — каждый день ходил мимо высокого, сетчатого забора в школу и назад, после уроков. И знал, что как бы там ни было — а ему крупно повезло, у Саши была мама. У этих же детей, сумрачными парами ходящих по небольшой площадке под присмотром воспитателя — такого богатства не было. Он уже открыл рот, чтобы проворчать «прости», но тут же заткнулся.

Мало ли, с ее характером, девчонка вполне может решить, что Шурик издевается. А, несмотря на всю колючесть этой тощей девочки — ему не хотелось ее обижать.

— А что делать…, - он замолчал и закусил губу, задумавшись. Нахмурился. И начал по новой. — А тут что делала? — Коротко спросил Саша, проигнорировав удивленный взгляд девчонки, брошенный ею тайком.

— Меня послали в «районо», как старшую. — С некоторой гордостью, ответила девчонка все с тем же вызовом в голосе. — Я справку относила.

— А-а-а, — не впечатленный, Саша кивнул, прикинув, что этой «старшей», вряд ли больше одиннадцати. Видно в детдоме совсем с персоналом туго, если уже детей гоняют. Хотя, тут идти квартала два. А все равно — умудрилась на Леху нарваться. — Ясно.

— Что, ясно?! — С новым вызовом обернулась она к нему, уже сжав кулаки и сверкнула глазами.

Саша растерялся немного от такой прыти.

— В-се, ясно, — Не поняв, чем теперь обидел ее, немного невнятно повторил он.

— Слушай, ты, — девчонка вся напряглась, сжав тощее тельце. И вдруг затараторила. — Ничего тебе не ясно. Я…

Саша скривился. И правда — неясно. Он плохо улавливал отдельные буквы, когда так частили, и не всегда понимал смысл торопливых слов. Но сомневался, что девчонка согласиться повторить то, что сейчас так нервно и зло выкрикивала.

В этот момент, краем глаза, он заметил за углом дома, мимо которого они проходили, живот Клима. Похоже, хулиганы не угомонились. Саша со вздохом посмотрела на девчонку. Та все еще возмущенно тараторила, правда, уже как-то обиженно, а не зло.

«Мальчик всегда должен защищать девочек».

Поняв, что выбора у него нет, Сашка крепко схватил недовольную скандалистку за худую ладошку и потянул к своему двору.

— Эй?! — Растерянно окликнула она его сзади. — Ты — чего?! Куды меня тащишь?

Он улыбнулся. Не у одного Шурика, похоже, тут проблемы с окончаниями и падежами.

— К маме. — Лаконично ответил он через плечо, уже подбегая к родному подъезду.

— Саша? — Удивленный голос матери заставил его обернуться. Но не помешал втянуть в квартиру все еще артачащуюся девчонку, и плечом захлопнуть двери.

— Привет, мам. — Как можно беззаботней улыбнулся Шурик матери. — Который час? Я еще не опаздываю? — Словно ни в чем не бывало, поинтересовался он, пока мама растерянно разглядывала его спутницу.

Та отвечала ей таким же любопытством, только выражение лица у девочки было скорее угрюмым, нежели приветливым.

— Нет. — Против воли глаза матери метнулись к настенным часам. — У тебя еще есть час. А кто твоя подруга, Саша? — С мягкой улыбкой, адресованной девочке, спросила мама, уже, похоже, заметив и синяк со ссадиной, и порванную курточку той.

И вот тут Саша растерялся.

Не мог же он ее представить как «девчонка» или «эта, из приюта». Тут кто угодно обидится. А имя девочки он в этой беготне узнать не додумался.

— Эм…, мам, я не спросил, как ее зовут. — Смутившись, Сашка даже выпустил руку девочки и растерянно почесал голову. — К ней Леха со своими парнями пристал… А она из приюта. И полезла с ними в драку. А они совсем с цепи сорвались. И пошли за нами. — Попытался он кратко и четко изложить все, что случилось, но от стыда, что не додумался спросить имя девочки, замолк на полуслове и грустно посмотрел сначала на мать, а потом на саму девчонку. — Вот, — расстроенно закончил он свой рассказ и снова вздохнул.

Мама улыбнулась шире и ласково погладила Шурика по растрепанным от его пальцев волосам. А потом повернулась к девочке, которая все так же молча и хмуро следила за ними исподлобья, даже не пытаясь присоединиться к рассказу.

— Что ж, давай знакомиться, — предложила его мама девочке. — Меня зовут — Наталья Петровна, но можно просто — тетя Наташа, а это мой сын — Саша или Шурик. А тебя как зовут? — Все с той же ласковой интонацией спросила мама, обняв его за плечи.

— Настя. — Девочка даже не сказала, а коротко буркнула это слово, словно вытолкала сквозь зубы, и сильнее втянула тонкую шею в плечи.

А Саша заметил, с каким странным выражением Настя смотрит на них. Как следит за рукой его мамы, все еще тормошащей его волосы. Словно бы не видела никогда, как матери с детьми разговаривают.

Ему тут же стало стыдно. А ведь и правда, откуда она могла видеть, если из приюта?

— Приятно познакомиться, Настя. — Все так же приветливо кивнула его мама. — Ты живешь в том приюте, который в районе остановки находится? — Очень осторожно уточнила она.

— Угу, — Настя выдала это не разжимая губ и вперилась глазами в пол.

Саша увидел, как его мама вздохнула и с сочувствием посмотрела на девочку.

— А, знаешь, что? — Вдруг жизнерадостно заявила она. — Давай-ка, я сейчас смажу твою боевую рану зеленкой и быстренько зашью курточку. Ваши воспитатели, наверняка, не обрадуются, если ты вернешься в таком виде. — Заметила мама. — А потом — провожу тебя до приюта, да и к Шурику на тренировку после загляну. А то все времени не хватало в последние дни. Как тебе такой план? — Мама подмигнула Насте, которая несколько растерянно посмотрела на нее пару минут.

Саше план показался очень неплохим. Он всегда знал, что у него лучшая мама в мире, и на нее всегда можно положиться. Мама в любой ситуации находила выход.

— Угу. — Наконец, кивнула Настя, все так же плотно сомкнув губы.

Но в этот раз оттенок ее возгласа был другим. Каким-то неуверенно-удивленным, что ли.

— Вот и хорошо, — мягко улыбнулась мама. И протянув руку, осторожно взялась за подбородок Насти, так, чтобы повернуть ее лицо к свету и лучше рассмотреть ссадину. — Шурик, беги пока чайник поставь. — Велела мама ему. — Напоим нашу гостью чаем с печеньем. — Она отпустила его плечо.

Саша тут же кивнул, так как и сам был не против попить чаю. Тем более с печеньем, которое утром испекла его мама. И быстро скинув кеды, шустро повесил куртку на крючок вешалки.

Помыв руки в ванной, он направился в кухню, заметив по пути, что маме уже удалось уговорить Настю снять и куртку, и шапку. И теперь она, усадив напряженную девочку на диван в зале, доставала из комода аптечку.

Радуясь, что в этот раз не ему придется терпеть противное жжение перекиси и зеленки, Саша передернулся, пользуясь тем, что его никто не видит. На людях он никогда бы не признался, что это неприятно. Даже перед мамой терпел. Все его любимые герои приключенческих книг стоически терпели испытания, выпадающие на их долю. И Саша старался следовать их примеру, пусть он и не мог понять, каким образом капитан Блад вынес пребывание на солнце с истерзанной жестоким Бишопом спиной, когда самая пустяковая царапина так противно ныла и пекла. И, тем не менее, Саша никогда не жаловался.

Осторожно включив конфорку, он набрал полный чайник воды и поставил тот на плиту. Остановился у окна, проверив, не видно ли парней из банды? Но двор казался совершенно пустым. Только пара малолеток играла в песочнице под присмотром своих мам. Неужели Леха успокоился?

Саша в это не верил, слишком часто вступал в драки с этими парнями, любящими цепляться к любому, кто хоть немного отличался от остальных. А его медлительная речь часто становилась поводом для их насмешек. Они называли его немым или недоумком из-за того, что Шурик говорил короткими предложениями, часто раздумывая над тем, как правильно выговорить то, или иное слово. Не объяснять же им, что у него все нормально с умом? Просто речь давалась Сашке сложнее, чем одногодкам. Он и говорить позже начал, если верить маминым воспоминаниям. И в детстве разговаривал невнятно, за что часто получал от отца, так же как и хулиганы, считающего, что его сын — дурак.

Только мама в него и верила. Потому и ушла, в конце концов, от мужа. И занималась с Сашкой, никогда не крича на него, если он неправильно выговаривал слово, или ошибался с его формой. Она учила его не торопиться и не расстраиваться. Говорила, что подумать — никогда не стыдно. И глуп тот, кто этого не понимает.

Только благодаря маме Сашка сейчас почти ничем не отличался от своих одноклассников, пусть и разговаривал медленнее, чем они. Но всяким идиотом, типа Лехи, Шурик этого объяснять не собирался. Все равно эти парни понимали только один язык, и как только Шурик научился драться достаточно хорошо — почти не задевали его, перекинувшись на других.

Еще раз проверив все закоулки двора, прекрасно просматривающиеся с его седьмого этажа, он взял одно печенье с тарелки. Пацанов видно не было. Впрочем, Сашка все равно не верил, что те угомонились. Скорее, затаились в подъезде, поджидая, пока он выйдет. Но теперь, если мама проведет Настю — хулиганов можно было не опасаться. Взрослых пацаны остерегались и никогда не нарывались на лишние неприятности.

Приподняв крышку чайника, он проверил, не начала ли булькать вода. Та еще и не думала закипать. Засунув в рот остатки печенья, Сашка пошел проверять, как там дела у «женщин».

В конце конов — Настя — девочка, ей можно и покривиться, и поплакать. А вдруг ей понадобится «моральная поддержка»? Он готов был помочь, пусть и не совсем понимал, что это значило. Но так всегда говорила мама, когда просила Сашку ее обнять или сделать что-то приятное. Например — внепланово убрать у себя в комнате, или помочь накрыть чай. Он, конечно, надеялся, что до обниманий с Настей не дойдет. Одно дело мама, и совсем другое какая-то малознакомая, задиристая и вредная девчонка. Но во всем остальном — готов был помочь, чем сможет.