— Привет, милая. — Мамин звонок был последним, что могла ожидать Кристина в одиннадцать вечера, но, тем не менее, девушка была рада.

Кристя вернулась домой час назад, отказавшись от того, чтобы Сергей довез ее, и, попросив подбросить до машины, которую оставила перед центром. Мужчина не был доволен, но спорить не стал. На каком основании? Если девушка считает, что это будет правильнее, значит так и надо.

Едва войдя в квартиру, Кристя начала звонить Вите. А он не отвечал. Более того, телефон был отключен. После третьей попытки — Кристина разозлилась, и решила, что если он так занят, что телефон выключил, то пусть катится куда подальше. И не в силах успокоится, начала бродить по квартире. То телевизор посмотреть пыталась, то радио слушала. Но ее все раздражало. В конце концов, она бросила эти занятия, поставила диск с подходящей к настроению подборкой песен, и улеглась в кровать, культивируя свое раздражение.

И как раз в этот момент заиграла мелодия, установленная на номер матери.

— Привет, мам. Ты что так поздно звонишь? — Кристина бросила взгляд на часы, уменьшая громкость проигрывателя. Ее родители предпочитали ложиться довольно рано, еще до десяти, а звонок в начале двенадцатого ночи — был подозрительным. — Случилось что-то? — Насторожилась девушка.

— Да нет, Кристина, все хорошо. Вот, просто, звоню узнать как у тебя дела. — Как-то туманно отмахнулась мать от вопросов. — Я тебя ни отчего не отвлекаю?

— Нет, мам, — улыбнулась дочь. — Какие у меня могут быть дела в такое время, тем более что Витька опять уехал. — На этих словах в тоне Кристины прорезалась злость, но она постаралась быстро замять ее. — Спать собиралась.

— Да, да. — Согласилась мать. И замолчала. — А ужин твой как? — Невзначай поинтересовалась мать.

Вот тут Кристина удивилась.

— А ты откуда про ужин знаешь? Я ж тебе ничего не говорила? — Насмешливо поинтересовалась она у матери. — Чем он тебя приманил?

— Ничем милая, просто у него телефон сломался. — Мать рассмеялась, признавая провал своей шпионской карьеры. — Мне Витя позвонил часа два назад, попросил проверить, все ли у тебя в порядке. Переживает он за тебя, Кристина.

Девушка рассмеялась, а на душе как-то легко стало, и злость ушла, правда, раздражение на него осталось.

— Ну что со мной случиться могло? Я же просто ужинала с человеком, а не в лес с маньяком уехала.

— А с кем ты хоть ужинала, Кристин? — Маме и правда было интересно, девушка даже не сомневалась.

— С Сергеем, мы тебе вчера про него рассказывали, друг Витькин.

— Мгм, — мать задумчиво помолчала. — Тогда понятно, почему Витька так нервничал.

Кристина, ты уверена в том, что делаешь?

— А что я делаю, мама? — Удивилась девушка. — Разве поужинать с интересным человеком — это преступление уже?

— Да нет, не преступление. А может и права ты, вообще, давно пора было показать, что и мы не лыком шиты. — Как-то странно прокомментировала ее ответ мама.

— Это ты к чему? — Девушка даже прищурилась, словно сидела напротив мамы в их старой кухне.

— Так ты точно не занята сейчас, дочка, я тебя не от каких интересных дел не отвлекаю? — С усмешкой поинтересовалась мать, игнорируя ее вопрос.

— Это ты для себя, или для него спрашиваешь? — Уточнила она.

— Для нас обоих. — Ввернула мать. — Нервничает Витя, дочка. И правда, нервничает.

— Вот пусть и понервничает. — Раздраженно ответила дочь. — Все, мам. Я спать ложусь. Пока. Папу поцелуй за меня.

— Спокойной ночи, милая. Крепких снов. — Попрощалась мать и отключилась.

А Кристина в задумчивости уставилась на дисплей, размышляя над словами матери.

Значит, сломался у него телефон. Часа два назад сломался…

И память услужливо напомнила одну ночь, неприятную вообще-то, даже очень.

Кристина старалась не вспоминать о том вечере, когда с Владом порвала. Мало что хорошего в той ночи было. А этот телефон, который она сейчас в руке держала, ей Витька на следующий день подарил. С укрепленным корпусом, пошутил мужчина тогда.

Нервничает он, вспомнила она замечание матери, и ощутила, как на лице появляется глупая улыбка. Той ночью она испугалась даже, но вот теперь… теперь кусочки мозаики начали складываться в какой-то общий узор. И штрихи этого рисунка — приносили надежду. Если, конечно, она, в очередной раз, не принимает желаемое за действительное. Что ж, очевидно, что скоро она это окончательно выяснит.

И со спокойной совестью, Кристина позволила себе погрузиться в сон.

* * *

Следующий день прошел суматошно, но интересно.

Витька позвонил в восемь утра — по меркам столицы, довольно рано. Вчерашний вечер не обсуждал, мамин звонок не комментировал. Спросил как дела, как настроение. Поговорили немного, Кристине даже весело стало. Витя пожаловался, что похолодало в Киеве, да и снег на вечер обещают. Кристина, бросив взгляд в окно кабинета, отметила, что у них солнце, и достаточно тепло, как для декабря месяца. Поболтав еще немного ни о чем, Витя попрощался, сказав, что ему пора, но он еще перезвонит. Кристина улыбнулась. Непробиваемый он, все-таки. Ее так и подмывало поинтересоваться «здоровьем» телефона, но она себя сдержала.

И весь остальной день улыбалась, хотя спроси ее кто, отчего — не нашлась бы, что ответить. Просто настроение хорошее было, наверное.

* * *

Они снова были по горло заняты с работой, но это не мешало общаться. После вчерашнего ужина как-то легче и свободней было уже. Словно и не позавчера познакомились, а давно знают друг друга. Сергей даже понимал намеки и недосказанности в словах Кристины.

Но не оттого, что так хорошо изучил ее за эти два дня. Смешно было бы подумать об этом. Просто смеялась Кристина над тем же, что и они с Витькой, и в намеках ее — друг Сергею чудился. Но, может это совесть проснувшаяся заговорила? Ведь понимал мужчина, не маленький был, что не так все просто, как хотелось верить. И даже если Кристина сама этого не замечает, то уж Витька, определенно имеет к ней чувства, пусть и скрывает пока. А не зашел ли Сергей, в неосторожной попытке выяснить ситуацию туда, куда не стоило ему, как другу? И, наверное, надо отойти, пока не поздно, потому что не хотел Сергей дружбой жертвовать, ни своей, ни их.

А потому, пообещал сам себе, что границ дозволенного между друзьями не перейдет, разве что, сама Кристина будет не против. Ведь и она, взрослая уже, имеет право решать, чего или кого ей больше хочется.

За этот день, Кристине удалось найти несколько арендаторов, заключить с ними предварительные контракты, и договориться с агентством о проведение открытия. Ей пообещали предоставить сценарий уже через четыре дня. И это было весьма кстати, учитывая, что сроки поджимали. Вряд ли, конечно, они успеют открыться до Нового года, сильно много еще было дел, но вот ко Дню Влюбленных, еще одного сезона подарков — вполне могли вложиться.

Сергей принимал оборудование для кафе, и руководил его размещением, почти весь день. Но они постоянно состыковывались, совместно решая глобальные для центра вопросы. Кристина не решалась Вите звонить, боясь, что оторвет от важного дела, вот и приходилось самой додумывать, что друг сказал бы. Благо, опыта в угадывание его мыслей у нее было предостаточно.

И на ужин, опять, ее Сергей пригласил, а Кристина не отказалась.

* * *

Витька напряженно вглядывался в темноту трассы, радуясь, что снег прекратился еще под Кременчугом. Трудно было ехать по такому снегопаду, приходилось скорость сбрасывать почти до ста. А мужчина не мог ехать с этой, черепашьей скоростью. Не тогда, когда Сергей опять куда-то Кристину потащил.

Он посмотрел на стрелку спидометра, и усмехнулся, представляя, что сказала бы на это Кристя. Да, у него была хорошая, надежная и безопасная машина. Но никакие девять подушек и ремни безопасности не спасут при лобовом столкновении или вылете с дороги на скорости двести двадцать. Это не был максимум, с которым Витька мог ехать. Просто сейчас, он был под Днепропетровском и, не смотря на позднее время, все же сбрасывал скорость хоть немного возле населенных пунктов.

На заднем сиденье лежали два конверта формата А-4, один вскрытый — его. И один запечатанный — Сергея. Теперь, он действительно был свободен и чист перед всеми.

Его официально признали невиновным, как и друга, между прочим.

Но не было на душе покоя, его сжигало опасное и разрушительное чувство, имя которому Витя знал просто прекрасно. Он не первый раз ревновал Кристину.

Виктор старался не отвлекаться от дороги, все-таки, жить хотелось с неистовой силой, особенно теперь.

Но мысли, не подчиняясь его воле, уплывали назад, в прошлое, когда вот так же, два года назад, он летел домой. Только не со спокойно совестью и чистой душой, а еле заставив своих адвокатов выбить отсрочку в рассмотрении дела. Юристы смотрели на него, как на умалишенного, не понимая, что с клиентом творится и, пытаясь объяснить, что в его же интересах не сердить прокуратуру, и не заставлять судей нервничать.

Только Витьке плевать было. Потому что перед этим ему Кристина позвонила, и сказала, что замуж собирается. И за кого?! Возмущался он тогда, с такой же бешеной скоростью несясь по ночному шоссе. За это недоразумение, которое даже ее день рожденье запомнить не удосужилось! Витька помнил, как этот Владик пришел к Кристине, и с удивлением уставился на огромный букет розовых орхидей, которые друг привез еще утром, а потом начал бормотать какие-то извинения. Кристина глаза от Витьки, кофе на кухне пьющего, прятала, но он все равно видел, как ей больно и обидно, и неловко от ситуации этой. Да мужчине уже тогда ее Владика прибить хотелось. А она замуж за него выходит!

Кристина не знала, отчего друг в Киев зачастил, обижалась, говорила, чтоб он в ее жизнь не вмешивался. У него свои дела, про которые ей Витя рассказывать не желает, а у нее — свои причины с Владом отношения строить. А Витька не мог рассказать ей ничего. Стыдно было, за глупость и доверчивость свою, да и не хотелось, чтобы еще и Кристина в это дело вмешанной оказалась. И так боялся, что его имя в прессе или новостях всплывет, трясся перед каждым выпуском, чтобы подруга и родители не узнали. Но Бог миловал, не пронюхали про них с Сергеем падкие до сенсации репортеры. На другом человеке, с громким именем, известным в столице — сосредоточились.

И вот на тебе — Кристя, его Кристя — замуж выходит!

Помнил мужчина, как впервые тогда, осознал, отчего из Киева сорвался, всем рискуя. Почему все женщины его, и подруги — раздражать уже давно начали. Дошло, почему в каждой ему то зеленых глаз не хватало, то волос темных, а то и, просто напросто — не Кристиной девушка была, и все тут.

Только поздно понял, тогда, когда не имел, по идее, права к ней с объяснениями идти, если и ее имя не желал в скандал втягивать.

И помнил, как тогда ревность сжигала его, что даже такое ничтожество, его Кристину ни в грош не ставящее, как Влад, могло открыто ей предложение сделать, а он признаться в любви не решался. Потому что, если расскажет и втянет любимую в это — на ее профессиональной деятельности можно большой и жирный крест ставить будет. Кто поверит экономисту, чье имя всплывало в скандале с аферой? Никто не поверит. Ее и так, как друга близкого, прокуратура проверяла, Витя это точно знал. И ночами не спал, не за себя переживая, а за Кристину трясся, что прикапаются к девушке не за что-то, а просто потому, что человек к нему близкий.

Помнил, какое облегчение испытал, когда Владимир Олегович позвонил ему, как обычно ночью, и сообщил, что оставили ее в покое, нет за ней ничего, поверил следователь.

Как он себя ругал тогда всю дорогу, обзывая всеми возможными словами, что таким дураком был, и под носом у себя не видел. А когда потерял всякую надежду — только тогда и заметил. Да, возможно и не заслуживал он ее после всего этого, после стольких лет невнимания. Но и Владу подругу не отдаст. Тот даже одной волосинки ее не стоит, а уж тем более, тех слез, которые она уже из-за него прятала.

Тогда, два года назад, он приехал к ней в двенадцать ночи и, не задумываясь, позвонил в дверь.

Кристина открыла быстро, удивилась, но внутрь пустила, обрадовалась даже. А вот о Владе, который с кислым выражением лица в зале сидел перед телевизором, Витя того же сказать не мог, да и не радовать его он сюда примчался. Мужчина поцеловал подругу и охотно согласился на кофе, которое она предложила. Видел, что Влад так и косится, взглядом его прожигая, но здороваться не выходит.

Так они полчаса и просидели с Кристиной на кухне, просто болтая, все-таки, давно не виделись, почти месяц с последней встречи прошел. А он все смотрел на нее, по-другому, по-новому смотрел, понимая, что потерял и как много важного не ценил в жизни. И Кристина нервничала, не зная, куда деться от этого, непривычного для нее взгляда.

А потом — разразился тот скандал. Влад зашел с мрачным видом к ним и грозно заявил, что не желает видеть другого мужчину на кухне у своей невесты, да еще и ночью. Да еще и при том, что внимания она этому мужчине побольше уделяет, чем ему, своему будущему мужу. Кристина даже опешила от такого. И переспросила, на чем жених, собственно говоря, настаивает?

А тот заявил: выбирай мол, или я, или он! Витька замер тогда, понимая, что не имеет права даже слово сказать, но не мог не желать вмешаться. А Кристина спокойно улыбнулась, посмотрела на жениха своего, грозного, и негромко сказала — «Прощай, Влад». И вновь к другу повернулась. Витя и не заметил, как дыхание задерживал, только когда в глазах потемнело, понял. И счастлив был, очень счастлив.

Но Влад тихо уходить не собирался. Очевидно, что мужчина не рассчитывал оказаться тем, кто покинет эту квартиру ночью. Гадостей, которых он наговорил тогда Кристине — вполне достаточно было, чтобы Витька его по стенке размазал, но девушка его удержала. Хотя, жениха ее он за дверь все же выкинул.

А вернувшись на кухню, увидел, что Кристя, как ни в чем не бывало, новый кофе варит, только вот слезы по щекам катятся, тихие такие и горькие. Витька вздохнул тяжело, сел на стул, притянул ее к себе, и уткнулся лицом в живот. Несколько раз порывался сказать, признаться…, но не смог, только повторял «Прости» все время. Кристина гладила его по волосам, а он чувствовал, как слезы ее ему на макушку капают.

Она в ванную ушла умываться, а он сам себя убить готов был. И тут телефон этот чертов. «Владик» звонил. Вот и не сдержался Витька, гахнул аппаратом об пол, так, как этого Владика ударить хотел, или себя… А когда глаза поднял, Кристину в дверях увидел, испуганную. Только она ему ничего не сказала, просто собирать осколки начала. Витька подошел к ней, обнял и прижал так, словно в последний раз.

Будто прощаясь. Снова заставляя ее навзрыд рыдать.

— Ну чего ты плачешь, Кристя? — шептал он, целуя ее лицо и волосы. — Он и одной слезинки твоей не стоит.

Но Кристина только улыбалась сквозь слезы.

— Дурак ты, Витя. — Шептала она в ответ. — Вот взрослый такой, а как был дураком, так и остался.

Витьке нечем было крыть. Правду она говорила. Истинную правду. Так и просидели они всю ночь на кухне. Он на стуле, а она у него на коленях, уткнувшись в плечо.

Кристина и заснула в этой неудобной позе. Тогда Виктор осторожно отнес девушку на кровать и просто сидел рядом, зная, что на большее права не имеет, и неизвестно, будет ли иметь, когда-то.

Они не вспоминали и не обсуждали ту ночь никогда. Просто вычеркнули из своей жизни, и время, и Влада.

Теперь…, теперь все может быть совсем по-другому.

Виктор тихо заехал во двор Кристины и припарковался. В ее окнах не было света.

Поднявшись на ее этаж, он не стал звонить, как обычно, а впервые воспользовался ключами, хоть и был уверен, что Кристя дома. Взгляд невольно метнулся к подставке для обуви, но никаких мужских туфель там не было, хоть Витька и так знал, что Кристина не привела бы Сергея домой. Она и Влада только на третий месяц знакомства сюда пригласила. Но ревность странное чувство, со своими законами и логикой, пусть и явно больной. Виктор усмехнулся своим странным мыслям, тихонько разбулся, снял куртку и осторожно приоткрыл дверь в ее спальню, заглядывая. Потом так же тихонько зашел внутрь, смотря на любимую. Кристина спала, завернувшись в одну из его рубашек, которые он в огромном количестве оставлял в ее квартире. Мужчина улыбнулся. Ему было известно, что она их использует в качестве пижам, но он не был против, даже наоборот.

Постояв некоторое время, просто смотря на нее, Витька присел на кровать и вытянулся поверх одеяла рядом с Кристиной. Девушка сонно открыла глаза, улыбнулась, тихонько пробормотала «Витя». Уткнулась ему в шею и тут же снова уснула. Он пообещал себе, что полежит только пять минут, и пойдет спать в залу, бросив взгляд на часы. Зеленые цифры показывали полтретьего утра.