А вот воплотить свой замысел Мише удалось лишь на следующие выходные. Да и то, не сказать, что все складывалось легко. И близко нет. Еще в начале недели его родители вдруг решили, что им следует хоть немного отдохнуть и сменить обстановку, учитывая состояние отца, и отправились в санаторий. Не то чтобы Михаил не был согласен с этим… просто теперь вообще все дома оставалось только на нем. И Марина… он не мог рисковать и оставлять ее одну без всякого присмотра. В то же время он не был уверен, что она уже готова возвращаться в его офис или в школу, хотя учебный год начался еще пару недель назад.
Возможно, из-за этого родители и уехали. Они настаивали, что Марине пора вливаться в привычную среду общения, ходить на уроки, встречаться с друзьями. Миша не думал, что она готова. Сама Марина относилась к любому варианту безучастно. А ее отец, за которым, по факту, и должно было бы остаться последнее слово, оставил это на усмотрение Миши. Крестный вообще после аварии устранился от семейных вопросов, интересуясь только бизнесом. Вот Михаил и принял решение, основываясь на своем мнении. И теперь допускал возможность, что родители хотели его подтолкнуть и не оставить выбора, создать условия, чтобы Марина вернулась к учебе.
Но Миша не поддавался на шантаж. Хорошо, возможно, она была и готова уже. А может, и нет. Он решил, что определится после «празднования» ее дня рождения. А пока договорился с приходящей помощницей матери, что женщина будет задерживаться в доме до его возвращения и приглядывать за Мариной. Не то чтобы это совсем позволило ему спокойно работать, но все же.
На организацию самого события времени так же едва хватало, а может быть, дело было в том, что и Марина не проявляла особого воодушевления, узнав о празднике. Вот и он не устраивал «фейерверка». Правда, Миша допускал, что тут дело может быть и в том, что он не предоставил ей выбора, просто сообщив о планах и попросив составить ему список с телефонами ближайших подруг. Крестного он также поставил в известность. Но отец Марины, который, несмотря на продолжающееся пребывание в больнице, уже вернулся к управлению бизнесом, хоть и с помощью заместителей, не изъявил желания покинуть больницу ради присутствия на дне рождения дочери. Хотя в четверг, за два дня до мероприятия, крестный позвонил Михаилу и попросил заехать.
- Я прошу тебя передать Марине мой подарок.
Крестный сидел в своем инвалидном кресле, глядя в окно на осенний парк, окружающий реабилитационный центр, где он находился последние две недели. Протез ноги был прислонен к кровати. Крестному пока было больно подолгу его использовать. Да и неудобно. Не привык еще.
Михаил промолчал. Не потому, что не собирался идти крестному навстречу в этой просьбе. Он просто устал. Устал от всего. И от слов в том числе. День был долгим, да и не только этот день. Так что силы приходилось экономить буквально на всем. Пройдя по палате, в которой отчего-то не был включен свет, Миша опустился в кресло для посетителей, у того же окна. Крестный чуть повернулся в его сторону, видимо, ожидая все же реакции.
- Передашь? – крестный чуть развернул свое кресло.
Миша кивнул:
- Ты вполне можешь это сам сделать. Я завтра привезу Марину к тебе, - предложил он негромко.
Крестный растянул губы в чем-то, что ранее было бы слабой улыбкой. Сейчас же заживающие рубцы превратили это скорее в гримасу.
- Нет. Отдашь ей в субботу. Или потом, как сам посчитаешь необходимым, - крестный кивком головы указал на небольшой журнальный столик, где лежала какая-то синяя папка, а поверх нее - два ключа на простом соединяющем кольце.
- Это что? – Михаил решил не спорить.
Он не совсем понимал, что происходило в отношениях этих двоих (точнее, после аварии там вообще ничего не происходило), но все еще надеялся, что со временем они найдут общий язык. А не будут просто продолжать игнорировать друг друга.
- Квартира. Я купил ей квартиру. Шестнадцать лет. И после всего… - Крестный помолчал, вновь отвернувшись к окну. – У нее должно что-то быть. Свобода, в какой-то мере.
Михаил с трудом удержался от ехидного комментария. Отдельное жилье в данный момент – наименьшее, в чем Марина нуждалась, по его мнению. Ей была необходима семья, отец, общение, чтобы хоть как-то преодолеть горе, которое заставляло ее все больше замыкаться в себе. Но вместо того, чтобы высказать свои мысли, да и не считая себя вправе поучать крестного, допуская, что это его способ попробовать найти тропку связи с дочерью, перед которой испытывал вину, он лишь просто протянул руку и взял документы.
- Это в твоем доме, Миша. На два этажа ниже твоей собственной квартиры.
Вот тут крестный повернулся лицом к нему и с какой-то неуверенностью посмотрел прямо:
- Если ты посчитаешь это неудобным на каком-то этапе, либо же ваши отношения станут иными, я прошу тебя просто помочь Марине тогда купить квартиру в ином месте, а эту продать. Просто… - Крестный умолк на мгновение и откашлялся. – Мне показалось, что вы… Что это будет неплохим подарком, - закончил он скомканно.
Михаил только кивнул, забрав папку и ключи. Что он мог сказать об их отношениях с Мариной сейчас? Они были ближе, чем когда-либо до этого, и при этом словно по разные стороны разлома, разделившего все на «до» и «после» аварии. Он не мог ни строить каких-либо планов на будущее, ни обсуждать это с кем-либо. Ни со своими родителями, ни с крестным. Единственное, что Михаил мог утверждать с уверенностью - он хотел, чтобы она была с ним. Постоянно. Всегда. Даже если это пока подразумевало совместные ужины и завтраки.
Впрочем, он так и не нашел времени до выходных, чтобы вручить Марине подарок отца.
Сам «праздник» по итогу вышел провальным. Михаил был достаточно честным с собой, чтобы признать крах собственной идеи. И вроде бы продумал все, и организовал правильно, а получилось как-то… так.
Собрать подруг Марины он решил в одном из ресторанов, где имелось караоке. Нет, Миша не тешил себя надеждой, что Марина враз отбросит все печали и начнет распевать песни. Просто атмосфера в подобных заведениях была проще и легче, чем в классическом ресторане. Ну а ночной клуб, предложенный Костей в попытке помочь другу, он отверг с ходу. Не показалось ему, что Марине будет там комфортно.
Пригласил трех ее ближайших подруг, честно объяснив, чего от них ждет. Привез Марину, хотя она все еще не проявляла радости или энтузиазма от предстоящего, даже оделась буднично, хоть он и намекал, что это вроде как ее праздник. У них было заказано два столика, подальше от сцены с микрофоном: один - для девушек, а второй Михаил заказал рядом отдельный – не хотел мешать их общению. Надеялся, что в компании подруг Марина быстрее расслабится.
В какой-то момент ему даже показалось, что все вышло, план работал. Марина даже слабо улыбалась каким-то замечаниям подруг, что случалось очень редко за эти недели. Вроде начала участвовать в разговоре, хоть и оглядывалась на него время от времени.
А потом все пошло под откос. Правда, Михаил не сразу это уловил и разобрался в чем причина. Ему помешали. Именно в этом ресторане, как оказалось, что-то отмечали и его друзья, бывшие однокурсники. И хоть ему самому, целиком сосредоточенному на наблюдении за Мариной, было не до окружения, они его заметили. И втроем подсели на несколько минут за его столик.
- Миха, здоров! Как дела, что нового? - перекрикивая поющего, спросил Антон, с которым они общались и сейчас время от времени по компьютерам, которыми тот занимался.
Подвинул к Мише рюмку. Судя по виду, с чем-то крепким. Сашка, еще во времена института друживший с Антоном, да и сейчас участвующий в его бизнесе на пару, поднял свою рюмку в немом «за встречу». А Юля, староста его собственной группы, которую он последние два года вообще не видел, но слышал, что они с Сашей живут вроде бы вместе, даже уже потянулась чокаться.
- Нормально. В рабочем режиме, - не собираясь пить, Миша отодвинул от себя рюмку с улыбкой.
И твердо покачал головой, когда Юля попыталась ему вернуть алкоголь.
- Спасибо, но я за рулем, - не вдаваясь в подробности о том, что сейчас вообще не дружил с алкоголем, Миша отказался. – Вы как? Что празднуете? – Он махнул головой на их столик, где еще оставались люди, кажется, ему незнакомые.
- Контракт, - Антон улыбнулся шире и, уже не ожидая его, чокнулся с Сашкой и Юлей. – Очень хороший контракт заключили, на программное обеспечение, с Канадой. Если очень постараемся, то, может, еще там наш филиал откроем! – Антон подмигнул своим товарищам.
- Поздравляю! – искренне порадовался Михаил за приятелей и отсалютовал им своим бокалом с водой. – Удачи! Желаю, чтоб все у вас вышло.
- Спасибо! – Саша глотком опрокинул в себя содержимое рюмки. – Так, а у тебя что? Слышали, твой отец заболел? Ты сейчас за него на фирме? Вообще из поля зрения пропал, нигде тебя не видно. И расслабиться некогда?
Михаил глянул на столик, где сидела Марина. Вроде бы девочки о чем-то болтали, более-менее оживленно. Хоть Марина сейчас и не улыбалась, но участвовала в их беседе. Хорошо.
- Да, отцу шунтирование сделали. Сейчас в санатории с матерью. Непростой у нас год. Без Константина вообще бы не выгреб дела. Расслабляться потом, на пенсии буду, - хмыкнул он, вновь посмотрев на приятелей.
- Ясно. Непросто, - Антон с пониманием кивнул. – В делах оно, вообще, отпуска не бывает. Здоровья твоему отцу, - он отсалютовал ему остатками напитка, который растягивал, не в пример другу.
- Говорят, ты сейчас вообще чуть ли не затворником стал, - Юля наклонилась чуть ближе к нему, покачивая бокалом с вином, которое тоже не торопилась выпить. – Родственницу какую-то малолетнюю выхаживаешь? Что-то серьезное? Я слышала, что у нее серьезные проблемы? – Она зачем-то указала пальцем на голову. - Если надо, могу посоветовать врача, у меня как раз есть хороший знакомый. Психиатр.
Улыбка ушла. Как и всякое удовольствие от встречи со знакомыми. Стало скорее противно.
- Всегда поражался тому, что умудряются в слухах придумать, - уже жестче, холодно хмыкнул он и целиком сосредоточился на своем бокале, явно показывая, что больше не заинтересован в беседе.
Антон и Саша мигом уловили, что разговор зашел не на ту территорию. Стушевалась и Юля.
- Ладно, Мих, рады были встрече! Костику привет от нас передавай, - приятели даже поднялись как-то синхронно. Саша подал руку Юле. – И не забывай, звони, может, надо будет что. Да и так, просто.
- Спасибо. Передам, - Михаил поднял руку в прощальном жесте.
- И если вдруг развеяться захочешь, отдохнуть – звони, - видимо, Юля решила загладить как-то свою неловкость. – У меня до сих пор девчонки с курса о тебе спрашивают при встречах. Может, захочешь еще с кем-то встретиться, дашь девочкам шанс тебя завоевать? У меня есть контакты, – она ему подмигнула, пытаясь вернуть беседе шутливый и веселый тон.
И правда, во время учебы у него не было проблем с вниманием девушек. Но сейчас Михаилу это было вообще не интересно. И он уже был завоеван.
О чем не собирался Юлю уведомлять, как и не планировал просвещать кого-то о настолько непростой ситуации в их с Мариной жизнях. Самим бы разобраться. Потому просто махнул головой, показывая, что предложение ему неинтересно.
Наконец, приятели попрощались и вернулись к своему столу. А Михаил смог вернуться к собственному наблюдению. И чем больше он смотрел, тем больше видел, что что-то изменилось. И не в лучшую сторону. Марина опять замкнулась. Это было видно даже ему со стороны. Да и слышал Михаил, что она перестала участвовать в разговоре подруг. Хотя они честно пытались ее снова расшевелить. Однако когда минут через десять у девочек так ничего и не вышло, а Марина вообще уставилась на свои руки и сидела с каким-то таким выражением, которое он у нее на лице только после похорон видел, Михаил решил больше не мучить любимую. Расплатившись по счетам, он искренне поблагодарил подруг Марины и повел ее саму к машине, уже даже не говоря, что неплохо было бы с подругами попрощаться. Но девушки вроде бы не имели претензий и даже помогли им донести свои же подарки до машины. Его самого настолько насторожило такое изменение в поведении Марины, что Михаил о подарках просто забыл.
Домой они ехали в молчании. Поначалу Миша еще пытался как-то узнать ее впечатления от вечера, но Марина, и так вся сжавшаяся от необходимости ехать в автомобиле, или не отвечала, или отделывалась вялыми «да», «нет», «нормально». Так что в конце концов он сам почувствовал, что и его выдержка дает сбой.
Хотелось остановиться и встряхнуть ее. Просто заставить раскрыться. Объяснить ему, хоть намекнуть, что у нее в голове и как ему до нее достучаться? Как вернуть хоть частичку той Марины, какой она была раньше?
Однако не уверенный, что машина и ночная дорога – лучшая обстановка для подобного разговора, учитывая все, он всего лишь замолчал.
Не вязался разговор и по возвращении домой. Зато ощущалось какое-то напряжение, которое Михаил никак не мог преодолеть. Они молча зашли в дом, снова забыв о подарках, однако Михаил слишком устал, чтобы возвращаться. Да и Марина, казалось, не торопилась раскрывать коробки, так что он решил оставить их в машине до утра.
Включил свет в холле и тут же пожалел об этом – казалось, что все стало еще тяжелее: напряженность будто усилилась от освещения. И Марина будто ссутулилась, сжалась вся, словно старалась стать незаметней, меньше. Словно боялась этого света и того, что он делал ее видимой.
У Михаила из-за этого, кажется, начало дергаться веко. Он становился невротиком? Ну и к лешему! Он уже просто не знал, что делать и как выдержать это напряжение.
- Ты спать? – негромко поинтересовался Миша в спину Марины.
Она уже поднималась по ступенькам, все так же будто бы избегая света. И в ответ только кивнула, не поворачиваясь.
Он сжал пальцы, хрустя суставами. Хотелось обнять ее. Стиснуть крепко-крепко в своих руках. И не отпускать. Просто держать так, пока она не расслабится. Поцеловать…
Но Миша не был уверен, что такие действия являлись бы верными.
- Марина… - не зная, что хочет сказать, еще раз позвал он ее. Почти шепотом.
Она почему-то вздрогнула. И сжалась еще больше. Он не понял почему. Но все-таки она обернулась. И как-то настороженно посмотрела ему прямо в глаза. Они стояли на расстоянии двух шагов, а между ними словно бы протянулся яр. Глубокий, такой, что дна в темноте не видно. И это все давило ему на плечи, будто бетонной плитой.
- Да, Миша? – ее голос было едва слышно.
Кажется, они оба шептали.
Слова так и не нашлись. Все, что хотел бы ей сказать, что желал бы сделать – сомневался в целесообразности. А пустых и легких, ничего не значащих ободрений сейчас просто не мог выговорить. Потому Михаил просто покачал головой.
- Спокойной ночи.
Марина помедлила какое-то мгновение. А потом дернула головой, вроде бы кивнула:
- И тебе. Спокойной.
Больше ничего не добавив, Марина быстро юркнула вверх, в темноту второго этажа. А Михаил, ощущая какую-то загнанность и бессилие, растер лицо, взъерошил волосы и пошел в кабинет, на ходу снимая пиджак и расстегивая ворот рубашки. Он почему-то задыхался. Но решил дать ей возможность отдохнуть. Утро вечера мудренее. Возможно, завтра они наконец-то смогут все обсудить.