- Последние два месяца я слишком часто ощущаю себя неряхой, - Лилиана мягко усмехнулась, сдувая с носа пену с ароматом персика, которую так долго просила у Тео, что вампиру даже пришлось уходить, чтобы принести ей именно этот вид.

Почему Лили потребовался именно персиковый аромат - она не знала, но обострившееся после перерождения обоняние жаждало чувствовать только его. Теодорус не спорил и, не обнаружив таковой бутылки в предыдущих запасах, созданных им для любимой, просто исчез, появившись с новой склянкой через пару минут.

За этот мизерный срок Лилиана умудрилась сделать несколько открытий.

Неожиданным стало то, что она не осталась в темноте. Теперь, после слияния с любимым, она все время видела его глазами, однако, чем дальше он был, тем размытее становились воспринимаемые девушкой картинки.

И теперь Лили никогда не была одна, всегда ощущая в себе сознание Тео, даже когда он находился за сотни километров.

Впрочем, за несколько часов, прошедших с ее пробуждения, он только один раз удалялся, за той самой пеной, и за две минуты - Лили не успела особо проникнуться одиночеством. Все остальное время Теодорус был рядом с ней.

Подняв голову, Лилиана повернула лицо к Тео, который сидел в теплой воде позади и нежно поглаживал ее живот ладонью.

- Я боялся причинить тебе лишнюю боль любым неосторожным звуком или движением, драгоценная, - голос вампира был ласковым, таким же нежным, как и его прикосновение. - Потому не посчитал ванну жизненно необходимой в тот миг, - Древний осторожно отвел темный локон мокрых волос ей за ухо и прижался к коже Лили, жадно втягивая в себя ее запах.

Он говорил легко и ровно, но внутри вампира бушевала боль и чувство вины, которые тот пытался скрыть.

Она чуть нахмурила брови, и отклонилась, пытаясь добиться того, чтобы Тео посмотрел ей в лицо.

- Ты был прав в этом, - не добившись желаемого, Лилиана протянула руку, обхватывая лицо любимого влажной ладошкой. - Вероятней всего, даже помощь Сирины не умалила бы чувствительность моего тела еще и к внешним раздражителям. Я не жалуюсь, просто констатирую факт. И тебе не стоит винить себя в чем-то.

Вампир кивнул, она почувствовала это движение пальцами, и крепче обнял ее.

Но и эти объятия были невероятно, нереально нежными, почти трепетными. Будто бы Лилиана стала хрустальной.

И все потому, что Тео знал - ее тело еще испытывает отголоски пережитых ощущений.

Но он не обсуждал эту тему.

Так же, как и она не говорила больше о его самобичевании, не добившись результата в первых трех попытках убедить своего упрямого и всезнающего Древнего, что она в полном порядке.

Это было не совсем так.

А слияние и ее лишило возможности хоть в чем-то хитрить.

Не то, чтобы они оба считали игнорирование лучшим выходом.

Просто ни у одного из них двоих не было сил, чтобы воскрешать недавние события. Но и чувствовать все, что терзало мужчину - она больше не могла.

Он не был виновен. Но не желал признавать этого.

Жертва Лили была настолько же естественной для нее, как новый вздох. А то, что каким-то неясным образом Сирина смогла уменьшить ее боль в первые несколько дней - было облегчением, но не тем, что сыграло основную роль в испытании.

Она даже не подозревала о таком даре той девушки, пока там, в мире созданном Кали, в прошлом жертв ее любимого, с удивлением, не обнаружила, что почти не чувствует боли. Правда, чем дольше длилось ее испытание, тем больше пыток достигало своей цели, очевидно, исчерпав некий лимит устойчивости.

Но Лилиана терпела, закрывая глаза и помня о том, за что именно выплачивает цену.

Полностью развернувшись к Теодорусу, Лили села поверх бедер вампира, отрешившись от легкого болезненно-тянущего ощущения в теле, и обхватив его лицо ладонями, приподняла, видя свое собственное нахмуренное выражение его взглядом.

Однако все ее доводы потерялись, стоило его рукам заскользить по ее спине, прогоняя заботы, отвлекая от всего, что произошло. В груди Тео зародилось тихое урчание - ему, определенно, понравилась такая поза Лили. Но не это было целью девушки в данный момент.

Лилиана тряхнула головой, проясняя разум от его наваждения, от тихого шепота мыслей Древнего, отныне, всегда окружающего ее, и уперлась одной рукой в теплый край ванны, крепко сжимая на нем свои пальцы.

- Пожалуйста.

Единственное слово, которая она смогла произнести.

Пропитанное слишком многим, несущее в себе смысл тысяч слов и уговоров. Ее молитв к нему. Она просто просила его принять то, что было, перестать искать виновных. Он без раздумий уплатил свою жизнью за ее, она - так же честно расплатилась за великое счастье быть рядом с тем, кто являлся для Лилианы единственным смыслом и божеством в мире.

Теодорус резко, прерывисто выдохнул, и опустил голову, показывая Лилиане пушистые хлопья пены. А потом и вовсе закрыл веки.

Она ощутила, как под ее ладонями напряглись мышцы на скулах вампира, как застыла в напряжении его шея.

Они просидели так несколько мгновений в абсолютной тишине и сумраке, которые все еще сковывали владения Древнего. Лишь три свечи безуспешно пытались разогнать вязкое полотно наведенного мрака.

Тео считал, что ей стоит постепенно возвращаться ко всем ощущениям, потому и не разорвал плетение своей тьмы вокруг дома. Лилиана же не сочла необходимым спорить, чтобы убедить его в обратном. В конце концов, не так уж вампир и ошибался.

Наконец, губы Тео поцеловали ее ладони, отнимая их от своего лица. Он плавно развел руки Лили, и прижался носом к впадинке над ее ключицей.

- Хорошо, медовая, - тихо прошептал вампир, так и не поднимая голову, отчего его пряди щекотали ей подбородок. - Я выполню любое твое желание. Лишь бы ты и дальше улыбалась.

Все, что пожелаешь, только бы это принесло тебе счастье.

Она, в самом деле, улыбнулась, довольная достигнутым.

Он не стал бы ее обманывать. Если Теодорус обещал - то выполнял сказанное. И теперь Лили надеялась, что любимый, хотя бы попробует, не судить себя, вменяя ее муку в свои заслуги.

- Это принесет мне огромное счастье, - чуть лукаво прошептала она, целуя его макушку. Но не рассчитав движение, не успев еще привыкнуть к изменениям в теле, слишком поспешила. Ее клыки задели губы, прокусывая их до крови, тонким, изысканным ароматом повисшей в густом воздухе ванной. - Это очень неудобно, Тео, - недовольно скривившись, пожаловалась Лили.

Тот прижал ее пальцы к своей щеке и она почувствовала его улыбку.

Наверняка, он посмеивался над ее неловкостью. Это вызывало легкое огорчение. Правда, то, что своей неуклюжестью она смогла отвлечь Древнего - нивелировало ее неудобство.

Теодорус притянул к себе лицо любимой и нежно прошелся языком по губам, собирая выступившие алые капли, смакуя их вкус.

- Неудобно? - повторил он это утверждение все с той же мягкой усмешкой. - Смотря для чего.

Лилиана ощутила легкое давление рук вампира на затылок и наклонила голову, понимая, что упирается ртом в его шею.

Ее пульс подскочил, а рот наполнился слюной при одной мысли о том, чтобы укусить его. Она хотела, очень-очень сильно хотела это сделать, чтобы снова ощутить вкус крови Теодоруса.

И теперь могла сделать это беспрепятственно.

В самом деле, кое-какие преимущества в новом статусе имелись. Легкая ирония собственных мыслей растянула прокушенные губы в улыбке.

- Пей, драгоценная, - хрипло проговорил вампир.

Тихий голос упал на несколько тонов, становясь невероятно низким. Его предстоящее будоражило не меньше. Под теплой водой и забавной шапкой пены, твердое доказательство желания и жажды Тео по ней уперлось в ягодицы Лили, прижатые к его паху.

Тело Лилианы завибрировало и по нервам разбежались горячие разряды, заставившие поджаться пальцы на ногах. Но она беспрекословно подчинилась просьбе Тео, понимая, что он прав, давая ей во всем передышку.

Глубоко вдохнув, она втянула в себя его запах.

А потом сделала то, от чего уже, попробовав лишь раз, была без ума.

Задержав дыхание, наполняя себя, свои легкие ароматом личного идола, Лилиана легко приоткрыла губы и резко погрузила клыки в плоть, чувствуя, как рот наполняется кровью Теодоруса, как ее зубы проникают в его артерии. Ее околдовывал ток его крови, щекочущий ее язык, дразнящий Лили.

Бедра мужчины дернулись вверх. И она, не удержавшись, выгнула спину, желая, чтобы плоть Тео погрузилась внутрь ее тела.

Но он только хрипло рыкнул, и крепче сжал свои руки, удерживая бедра Лили, не позволяя ей елозить по его ногам.

Тогда, делая все новые и новые глотки, в мозге Лилианы, одурманенном неземным вкусом крови любимого, его урчанием, окружающим ее, родилась другая идея.

Медленно и плавно маленькая ладошка Лилианы заскользила по телу вампира, обводя контуры напряженных мышц, поджарого живота, прочертила дорожку по линии волос, идущей от пупка к паху, пока полностью не погрузилась под воду. И тут стремительно обхватила толстый, мощный, твердый ствол его плоти. Тонкие пальцы спустились по нему до самого основания, и снова поднялись.

Лилиана хотела подарить Теодорусу удовольствие.

Но в этом Древний был неумолим. Он перехватил ее руку своей ладонью, и крепко сжал, не давая продолжить сладостную игру.

- Нет, медовая, - Тео покачал головой, отчего сократились мышцы его шеи, задевая губы Лилианы, сомкнутые на коже мужчины. - Только вдвоем, - тяжело и с усилием выдохнув, он отвел ее руку от своего паха и прижал кулачок, все еще горящий от недолгого прикосновения, к груди. - Мы подождем. Нам некуда теперь торопиться - вечность в нашем распоряжении.

Теодорус был прав.

Но и вечность имеет оговорки, как теперь знала Лилина. Потому и жаждала, презрев всякую осторожность, утолить свой голод по нему. Однако она приняла его доводы, зная, насколько верно такое решение вампира. Каждая мышца в ее теле все еще хранила память о перенесенных пытках.

Древний уловил в ней это смирение с таким решением и довольно кивнул.

- Пей, - хрипло проурчал вампир, запрокинув голову так, чтобы ей было удобней глотать кровь. - Утоли свой голод, а потом - мы попробуем выйти в сад и немного развеять тьму, возвращая звуки в нашу с тобой жизнь…

Ничего, даже отдаленно похожего, не было в планах Теодоруса.

И сам себе он не смог бы объяснить, что именно они с Лилианой делали этой ночью на пустынных улицах засыпающего городка.

Древний посмотрел вперед, где на небольшом расстоянии от него, медленно и тихо шла Лили.

Пронизывающий зимний ветер развевал юбку простого платья из белого хлопка, которое укутывала тонкую фигуру его Лилии, но она не чувствовала мороза. Впрочем, как и сам Тео. Ее ноги, обутые лишь в легкие тонкие туфли с плоской подошвой, почти не оставляли следов на рыхлом, свежем снегу. А небольшие вмятины, тут же засыпало новыми снежинками, в изобилии осыпающимися с неба.

Наверное, люди могли бы вообще не заметить ее - белое на белом.

Его спасение и свет - под искрящимся, кристальным светом зимы, рассыпающимся этими пушистыми хлопьями.

Он же не мог видеть ничего иного. Только Лилиана была в его глазах, в его тьме, в центре всего, что окружало Древнего. Просто, в центре него самого.

И именно потому, сейчас, спустя лишь трое суток после того, она пришла в себя в той темной и безмолвной комнате, он позволили ей прийти сюда. В город, полный людей и их изобретений, пересыщенный звуками и огнями, которые все еще могли причинить боль Лили.

Но и зная обо всем, что таило в себе такое позволение, Теодорус не отказал. Как он мог хоть в чем-то отказать ей? Вампир не представлял себе подобного.

И именно потому, сейчас, он тихо следовал за Лилианой на расстоянии не более полуметра, ни о чем не спрашивая. Лишь время от времени протягивая пальцы, чтобы провести по ее коже, дотронуться, почувствовать…, зная, что и ее сжигает такая же потребность в их контакте.

Теодорус не знал, что именно понадобилось Лили в этом городке.

Хотя, у него была догадка.

Слишком долго он существовал на Земле, чтобы не знать или не понимать мотивов, управляющих людьми. А его любимая, лишь недавно стала бессмертной, и потому, ее поступки можно было просчитать с легкостью.

Он мог спросить - Лилиана ответила бы.

Тео мог бы просто потянуться к ее памяти, к побуждениям и прочесть причину в сознании возлюбленной - Лилиана без всяких препятствий открылась бы.

Однако он желал, чтобы она сама доверилась ему и рассказала о мотивах своей просьбы, тогда, когда сможет. Тогда, когда это не причинит ей боли и дискомфорта.

И он просто шел рядом, не приминая своими шагами снег на улицах маленького города, не вглядываясь в окна, темные или освещенные светом, не прислушиваясь к тому, что происходило внутри домов. Не выяснял, каким образом Лили ориентируется в узких улочках, и как определяет направление, в котором они продвигались. Не спрашивал, отчего они идут, а не скользят тьмою.

Вечный следил за тем, чтобы опасность не подобралась к ним, к его драгоценной Лилиане, и более, ни на что кроме нее, не обращал внимания.

В этот момент Лили остановилась у небольшого кирпичного дома с неосвещенными окнами.

Ее ладошка протянулась к нему, и Лили коротко вздохнула, сплетая их пальцы. Так, словно бы ее добровольная изоляция, та отстраненность, которую она сама между ними установила в этот вечер, истязала ее больше, чем все, через что Лилиана прошла, выкупая его жизнь у богини разрушения и смерти.

- Все хорошо, драгоценная? - он притянул ее ближе, так, чтобы не осталось расстояния, и посмотрел на дом, возле которого они остановились.

Внутри здания не было никого, он ясно различал тишину, которая не нарушалась ни единым звуком. Не было ни сонного дыхания, ни шорохов, ни стука сердца возможных обитателей.

- Не знаю, - едва слышно пошептала Лилиана, опустив лицо к земле, устланной белым покрывалом.

Ее веки были закрыты, а лицо выражало какую-то печаль. С удивлением и нарастающим недовольством, Теодорус ощутил внутри любимой неясное отчаяние.

Не надрыв, нет. Просто тихая тоска и грусть появились в сущности Лилианы.

И обреченность. Смирение.

На миг его тьма замерла, испытывая ужас и ярость при мысли, что она сожалеет…

Однако уже в следующую секунду Тео отбросил подобное предположение. То, что происходило в сознании Лили - не было связано с ними. Он был совершенно уверен в этом.

Древний продолжал смотреть для нее на это строение, и без объяснений зная, что стоит перед домом, в котором Лилиана выросла.

- Ты хочешь войти? - поинтересовался вампир, отводя от лица девушки пряди, скрывающие от него ее черты.

- Не уверена, - она помолчала миг. - Там слишком темно и тихо…

- Вот уж не думал, что после всего, ты испугаешься темноты, - Тео еще плотнее прижал ее хрупкое тело к себе, имея представление о том, что не это пугает ее. И пытался отвлечь ее, развеять странное напряжение, появившееся в девушке. - Я рядом, ничто и никто не будет угрожать тебе здесь. Не теперь, - последние слова прозвучали неясно из-за глухого рычания, вырвавшегося из горла вампира.

Он прекрасно помнил картины в сознании Лилианы, когда она вспоминала о своем прошлом в этом доме. И помнил, сколько боли и унижения ей досталось от Карателей, бывших родными Лилианы.

Он хотел бы их убить. Жестоко. Сообщив, за что именно они умирают.

Всех…, кроме ее матери, возможно. Эта женщина была единственной, кто не отверг Лилиану, и он мог бы ее пощадить.

Но Теодорус, определенно, не собирался этого делать в присутствии Лили.

Она была слишком доброй со своей родней. Даже вытерпев от них больше, чем перенесла по вине Рохуса, его любимая не возненавидела свой Клан.

Что ж, он мог сделать это за нее.

- Я не боюсь того, что могло бы угрожать мне, - Лилиана слепо повернулась и, не открывая глаз, уткнулась лицом в шею Тео, потерлась носом о его кожу, вдыхая аромат. Она нуждалась в его мощи и энергии, и он с удовольствием окутывал ее в свою силу. - Просто…, - еще один тихий вздох сорвался с губ, которые девушка прикусила. - Мне кажется, что я опоздала. И здесь нет той, к которой я пришла.

- Твоей матери? - уточнил он, нежно касаясь губами ее лба.

- Да.

- Мы можем подождать, если ты хочешь увидеться с нею, - просто предложил Древний, приподняв пальцами подбородок любимой, испытывая желание увидеть выражение ее лица.

Почувствовав это, она подняла веки.

Гнев и… растерянность охватили Теодоруса, когда он заметил алые капли слез в уголках ее глаз, переливающихся алмазным светом.

- Я не думаю, что хоть когда-нибудь смогу это сделать. Не знаю…, мне кажется, что уже поздно, - Лилиана покачала головой и, повернувшись в сторону дома, остановила на нем своей невидящий взор. - Ее там нет, и думаю, она уже никогда не вернется…

- Медовая…, - Теодорус чуть сжал свои ладони, которые обнимали щеки девушки.

Он был готов сделать что угодно, перевернуть всю вселенную, лишь бы больше никогда не видеть ее слез.

О, тьма! Что угодно, лишь бы Лилиана была счастлива!

Тео не знал, отчего именно сейчас она так возжелала встретиться с матерью. Да и не имели причины никакого значения. Он собирался исполнить любое, даже мимолетное, желание Лили.

- Мы можем разыскать ее. Достаточно просто найти человека, тем более, если ты знаешь его.

- Нет… не в этом дело, - покачала головой Лили. - Что-то исходит от дома, что-то…, будто взывает ко мне, и это плохо. На самом деле плохо. Необратимо. Ее нет. Нигде нет, Тео. Не на этом свете…

Он понял ее страх, но не был уверен, что знает, как унять опасения любимой.

- Почему ты так считаешь? Что именно чувствуешь, моя Лилия? - спокойно спросил Тео, мягко опуская ладонь ей на затылок и поглаживая кожу, чтобы подарить поддержку и тепло.

Вместо ответа из ее груди вырвался еще один грустный вздох, Лилиана растерянно пожала плечами.

- Может быть, все же зайдем и проверим? Что скажешь, драгоценная? - спокойно проговорил Тео, стараясь помочь ей осмыслить все, что вызывало беспокойство.

А потом, наклонился и губами собрал ее слезы, медленно скользящие по белоснежной коже.

Ни один мускул не выдал его напряжения, ни один жест не показал, как бушует его тьма от того, что она не счастлива в этот миг. Но Теодорус старался сохранить покой внутри них обоих любым доступным способом.

Лилиана сильнее прикусила губу.

- Хорошо, - наконец кивнула она. - В конце концов, мы уже пришли сюда.

Не расплетая их пальцев, она повернулась и направилась к незаметной калитке в высоком заборе, увлекая Древнего за собой.

Поддев щеколду и толкнув створку, Лили ступила внутрь. Но Тео опередил любимую, делая шаг вперед.

Они оказались на небольшом дворике позади дома.

Здесь не было ничего примечательного, лишь два небольших, чахлых деревца рябины сиротливо покачивали голыми ветвями под порывами ветра. Ни качелей, ни песочницы, которые указывали бы на то, что в семье совсем недавно было две маленьких девочки, ни каких-либо украшений, которыми люди предпочитают заставлять собственные дворы. Только пустота и снег, покрывающий голую землю.

Лили уткнулась своим лицом в его спину, а потом настойчиво подтолкнула вперед, к задней двери, ярким пятном белого цвета, выступающей на темной стене.

Не позволяя ей обойти его, Теодорус стремительно пересек двор и толкнул дверь, не заботясь о том, что просто напросто ломает замок и крепления.

Очевидно, это обстоятельство не волновало и Лилиану. Во всяком случае, он не ощутил ни малейшего протеста на его действия внутри ее сущности.

Все так же молча Тео ступил внутрь дома, начиная осматриваться. Лили тихо зашла за ним.

Судя по всему, Лилиана никогда не предполагала, что ей вот так доведется проникать в свой бывший дом. Тео чувствовал, как любимая поежилась в душе, но не сказала ни слова, понимая, что такой путь - ничем не хуже других.

И потом, разве не она сама просила его не передвигаться во Тьме?

Внутри они никого не обнаружили. Дом был пуст.

Впрочем, это Теодорус ощущал и стоя на улице.

В темных комнатах стояла тишина, нарушаемая лишь тиканьем высоких напольных часов в гостиной, да негромким гулом работы холодильника на кухне, в которой они оказались. По крайней мере, это указывало на то, что жилище не покинули, и хозяева просто отсутствовали.

Через небольшую, чистую кухню они прошли в холл. Здесь было странно пусто - стояла только вешалка для пальто, да подставка для обуви.

На второй этаж из холла вела деревянная лестница с резными перилами. Очевидно, именно там находились жилые комнаты.

Теодорус остановился, рассматривая ничем не примечательный интерьер. Прошелся глазами по фото пейзажей на стенах, по дешевым репродукциям картин.

Нигде не было видно ничего, что могло бы рассказать о семье, проживающей в этом доме. Ни семейных фото, ни рисунков детей. Ничего, что указывало бы на личности.

Это не казалось странным или удивительным, если учитывать, что хозяева - принадлежали к клану Карателей. Было бы глупо открыто предоставлять вероятному врагу всю информацию о себе. Никто из Карателей не смог бы утверждать, что его не преследуют. И в каждое жилище мог проникнуть вампир.

Их с Лилианой присутствие в этом доме - было прямым доказательством подобной вероятности.

Пока Древний осматривал простой паркет и выкрашенные в светло-зеленый цвет стены, Лили тихо стояла за его спиной, не препятствуя ему изучать помещение. Она сама не делала никаких попыток что-то осмотреть или зайти в темные комнаты. И Теодорусу казалось, что его любимая сознательно отгораживается от окружающей ее обстановки, не желает видеть то, что так долго различала на ощупь.

Удостоверившись, что им ничего не угрожает, Тео развернулся и нежно обнял Лилиану, обхватив ее лицо ладонью.

- Мы можем уйти, медовая, если ты не желаешь находиться тут, - предложил он, мягким касанием целуя ее закрытые веки.

Легкий вздох сорвался с губ Лили от этого предложения и Древний поймал его ртом, разделяя их дыхание, целуя Лилиану, желая только одного - чтобы ничего не огорчало его любимую.

- Я должна узнать, что случилось, - тихо прошептала она, прижимаясь лбом к его щеке. - Иначе этот странное ощущение, которое притягивает меня сюда, не исчезнет.

Она отстранилась, не отпуская, все же, руку вампира, и сделала пару шагов в сторону лестницы. Тео направился за ней.

Внезапно Лилиана замерла на первой ступени лестницы и повернулась в сторону гостиной - где распахнутый дверной проем позволял осмотреть комнату. Теодорус посмотрел туда, давая Лили увидеть все, чтобы она там не пыталась рассмотреть.

А она, в самом деле, что-то заметила. Сдавленный вздох вырвался из груди девушки, когда Лилиана стремительно пошла в комнату, привычным, неосознанным жестом опираясь на стену кончиками пальцев.

Древний пошел следом.

Стоило им зайти, как Теодорус уловил запах, который сложно было спутать. Он слишком хорошо знал его. Досконально изучил все нюансы за столетия. Этот запах был его постоянным спутником - аромат смерти.

Здесь кто-то недавно умер.

Лилиана, так же, уловила этот привкус, висящий в застоявшемся воздухе комнаты, который не ощутил бы ни один смертный. Она напряглась, жестко выпрямляя спину, несмотря на то, что все внутри его любимой сжалось в комок от режущего понимания. Теодорус приблизился и положил свои ладони ей на плечи, притягивая Лили ближе. Он и без всяких слов знал, что она нуждается в поддержке, даже если сама будет против этого.

- Здесь были похороны, - без каких-либо эмоций проговорила Лилиана, кладя свою тонкую ладонь поверх его кисти. - Несколько дней назад. Этот запах, - она еще раз глубоко вдохнула, будто боялась ошибиться, - свечи с этим ароматом всегда используют на панихиде в Клане.

Наклонив голову, Лили прижалась щекой к коже его шеи.

- Ты уверена, что хоронили твою мать? - спокойно уточнил Тео, касаясь подбородком ее шелковистых волос.

- Да, - кивнула Лили. - Не знаю, почему я так уверенна, но именно она умерла… - она сжала ладонь в кулак, стискивая его пальцы. - Знаю, что это не должно меня так расстраивать после всего, да и не сравниться ничему с тем ощущением, когда я увидела, как умираешь ты…, - голос Лилианы стал безжизненным и плоским, а слепые глаза подернулись поволокой, будто бы девушка вновь оказалась на той равнине. - И все равно, мне тяжело.

- Тшш, тише, моя Лилия, не тревожь богиню, даже отголосками таких мыслей, - Теодорус приподнял ее подбородок пальцами и нежно потер бледную кожу, пытаясь согреть щеки Лилианы. - Ты не должна стыдиться ни единого своего ощущения или мысли. Твоя мать была единственной из всех родственников, кто заботился о тебе, кто не отверг, не посчитал обузой - нет ничего странного в том, чтобы оплакать ее смерть, - вампир говорил тихо, но его голос убеждал, околдовывал, подавлял сомнение в Лилиане, даря ощущение покоя.

- Спасибо, - со слабой улыбкой проговорила Лили, находя некоторую иронию в том, что ее утешал вампир, которого так сильно желал бы уничтожить любой Каратель. - Независимо ни от чего, я безгранично счастлива, что ты со мною, Тео, - она потерлась щекой о его руку. - Когда ты рядом - все можно перенести и пережить.

- Ты бессмертная, драгоценная, и скоро будешь смотреть на такое иначе, - Тео усмехнулся, и его голос отразил эту улыбку, согревая Лилиану. - Что будем делать теперь? - все с той же мягкостью поинтересовался он.

- Я хотела бы сходить на кладбище, если ты не против, - Лилиана поняла, что ей не понадобилось много времени, чтобы смириться со смертью единственного близкого человека. И пусть грусть никуда не ушла, но присутствие Теодоруса рядом - делало все незначительным, второстепенным.

- Значит, туда мы и отправимся, - согласился Тео, сплетая свои пальцы с ее, и повел Лили через пустые комнаты к взломанной ими двери.

У Карателей имелось свое собственное кладбище, и только на его территории хоронили каждого члена Клана. Возможно, ее отец очень часто мечтал, чтобы и она избавила свою семью от сложностей, почив тут с миром. Лилиане порой казалось, что она чувствовала подобные мысли в родном человеке. Однако не ей первой довелось пополнить семейный склеп.

Лили подошла к свежему холмику мерзлой земли, полностью усыпанному увядшими цветами и снегом.

Гвоздики. Ее мать никогда не любила гвоздик. Хорошо, что их уже почти невидно под белым холодным покровом.

Она крепче сжала ладонь Тео, "видя" как тот внимательно всматривается в простой крест с прибитой табличкой.

Древний не позволил ей подойти ближе. Он потянул ее назад, до того, как обжигающее покалывание коснулось кожи Лилии.

Здесь повсюду были кресты, но ее любимый, каким-то образом провел Лилиану так, что ни один знак не задел их.

Смирившись с тем, что дальше Тео ее не пустит, Лили наклонилась, кладя на могилу две белоснежных лилии.

Белое на белом.

Ее мать любила эти цветы, потому и назвала младшую дочь таким именем.

Выпрямившись, она замерла возле Теодоруса, вспоминая те немногие моменты, когда была счастлива, перебирая в памяти осколки своего непростого детства. Руки мужчины обнимали ее, давая тепло и поддержку. И Лили чувствовала умиротворение, пусть и окрашенное печалью.

Ветра не было, и снег мягко падал, укрывая могилу толстым покрывалом.

Она не знала, сколько времени так простояла, опираясь на любимого, но внезапно, Тео наклонился к ее уху и тихо прошептал:

- Похоже, не мы одни пришли сюда этой ночью, медовая, - в голосе вампира ощущались тихие перекаты рычания. - К нам приближаются люди. Их четверо. Хочешь остаться? Или ты готова вернуться домой?

Она знала, что ей нечего опасаться рядом с ним, да и какова вероятность того, что неизвестные идут именно на могилу ее матери? А ей так хотелось побыть здесь еще немного…

Впрочем, на кладбище Карателей можно было ожидать всего - ведь новые могилы появлялись не так уж часто.

С сожалением вздохнув, Лилиана кивнула, давая ощутить Тео, что готова уходить. Но стоило ей повернуться и скользнуть его глазами по далеким силуэтам, движущимся между памятниками и крестами в их направлении, как Лили застыла, недоверчиво "всматриваясь" в ночь…

Она могла ошибиться.

В конце концов, Лилиана так долго была слепой…

Люди все приближались, а Лили никак не могла сдвинуться места, с каждой секундой все сильнее сжимая пальцы на руке Тео. Мужчина же просто стоял, ни о чем не спрашивая, и наблюдал вместе с ней.

Вероятно, он был мудрее и уже признал то, во что Лилиана никак не могла поверить. И потому, Тео не позволил Лили беззащитно стоять посреди могил. Он укрыл их тьмой, скрывая от любого взгляда.

Однако, когда эти люди, трое мужчин и одна женщина приблизились - Лилиана не выдержала, выступая из этого укрытия.

На лицах пришедших появился шок при виде ее фигуры, материализующейся из непроглядной ночи.

- Ты?! - единственная женщина выступила вперед, недоверчиво рассматривая Лилиану. - Что ты тут делаешь?! Живая?! - почти со страхом прошептала ее старшая сестра.