Сразу же по окончании Имперского Совета один из Советников Климентия — Правитель черной земли, закутав свою фигуру с головы до пят в темный плащ и вызвав карету, запряженную четверкой лучших скакунов, поспешил покинуть столицу Ардалиона. Кириак, а это был именно он, торопился как можно скорее добраться до северо–восточных земель, во владения своих двоюродных родственников.

Баграс — главный город территории Злота и Георгины, как и описывал Совету Кириак, был одним из самых роскошных городов Империи. Белокаменные трехэтажные дома, добротные мосты и оригинальные арки, местами украшенные драгоценными металлами, широкие улицы, вымощенные камнем, множество клумб, торговые ряды и золоченые резные кареты богатых горожан — все это притягивает к себе взор любого приезжего человека. Конечно, если быть очень придирчивым, как, например, завистливая Виринея, наряду с таким богатством можно увидеть и признаки крайней нищеты. Между великолепными особняками иногда проглядывают маленькие уродливые домики на четыре–пять семей. Мимо дорогих карет, стоящих у обочин, пройдет иногда какой–нибудь крестьянин или ремесленник, погоняющий впереди себя осла с повозкой или уж слишком старую и изжившую свой век клячу. А среди ярких и праздничных нарядов вышедших на прогулку дам и кавалеров взгляд случайного наблюдателя может поймать и какого–нибудь попрошайку весьма оборванного вида. Но кто станет обращать внимание на такие мелочи, когда город действительно прекрасен?

Карета доставила Кириака в Баграс к позднему вечеру. Солнце собиралось нырнуть за горизонт, и на центральных улицах города было уже малолюдно. Воинственные стражники, следящие в городе за порядком, довольно осматривали пустеющие переулки и зевали в предвкушении конца их смены. Торговцы закрывали лотки и подсчитывали прибыль. Праздный народ разошелся: одни отдыхать, другие — успеть в гости на очередной званый ужин или бал к тому или иному вельможе. Лишь отдельные рабочие с фабрик Баграса, возвращаясь по домам, еще то тут, то там оживляли картину затихающего и готовящегося к ночи города.

Кириак приказал кучеру остановиться у центрального подъезда дворца Георгины. Во многих комнатах и залах, было видно, горел свет. И это было добрым знаком: хозяйка дома. «Хорошо бы, если б и этот бездельник Злот также гостил сейчас у сестры», — подумал Кириак, проходя в центральные ворота, пересекая вымощенную белым камнем площадь и наскоро поднимаясь по парадным ступеням крыльца.

— Эй, ты, засоня! — закричал он с порога мирно клюющему носом на своем стуле слуге. — Немедленно доложи хозяйке, что из столицы прибыл ее двоюродный брат по очень срочному делу! Ну же, поторопись, кому говорят!

— Не извольте беспокоиться, господин! Я все сделаю! — слуга вскочил, как ошпаренный, и побежал докладывать о приезжем госте.

Кириак снял с рук походные перчатки и хотел было уже пройти в холл дома немного вперед, как вовремя вспомнил о домашних питомцах Георгины. Три крупные рыси, живущие у владелицы дворца на первом этаже, служили неплохой охраной от незваных гостей. Все трое поднялись на свои лапы и, ловя носом новые неизвестные запахи и натягивая на ошейниках держащие их цепи, направились навстречу Кириаку.

— Фанни! Берта! Диди! А ну, назад! — Георгина вышла в холл, намереваясь приструнить охранных кошек. — Кириак! Какой неожиданный визит, братец! Добро пожаловать в Баграс! Я рада твоему приезду!

Сопровождающий хозяйку дворца слуга поспешил скорее оттащить рысей подальше от гостя, которому в доме были рады. А сама Георгина, чувствуя себя превосходно в новом платье и новых украшениях, заулыбалась еще больше, подходя к родственнику и протягивая ему в знак приветствия свою руку.

Кириак почтительно припал губами к протянутой ему руке. Его сестра Георгина относилась к тому типу женщин, которые легко могут прожить без еды, без воды, быть может, без каких–то бытовых удобств и условий, но только не без украшений и комплиментов. Каждое ее утро начиналось перед зеркалом. А с десяток прислужниц по полдня ломали себе голову, выдумывая для хозяйки новую, необычную прическу и совершенно оригинальный покрой одежды. Да, Георгина являлась законодательницей моды в Баграсе, и все знатные и уважаемые дамы города старались ей явно или тайно подражать. Обидеть Георгину было проще всего — ведь для этого достаточно было не заметить какую–нибудь новую брошь на ее платье или симпатичный цветок в прическе. Но также легко этой моднице было и поднять настроение. Пара приятных слов, и женщина готова сделать для вас все, что угодно.

— Георгина, сестренка! Ты необыкновенно хороша! Солнце меркнет в сравнении с тобой!

— Ой, да брось, Кириак! — Георгина расцвела от счастья. — Солнцу положено в это время скрываться за горизонтом. Уже поздний вечер. Разве не так?

— Так, но ты все равно ослепительна. А что наш брат Злот? Он, часом, не гостит у тебя?

— Гостит, и даже не часом. Он почти живет у меня. Ах, Кириак, ты не представляешь, как трудно стало править на наших землях. Ты уже слышал, да? Деревенские бунтовщики совместно с рабочими нашей ткацкой фабрики устроили вчера ночью настоящий саботаж! Они подожгли фабрику! Все, абсолютно все сгорело! И новые ткани, и тончайшие нити, и даже оригинальные пуговицы, которые наш управляющий с таким трудом выменял на фабриках у Мирона. Ты знаешь, какие у нас убытки? Я уж молчу о том, что теперь в Баграсе недостаток новых материалов образовался. А я только–только задумала и шторы заменить, и новые платья пошить. Видишь, какое горе?

— Я слышал об этом немного на заседании Совета. Я, собственно, по поводу заседания к вам и прибыл, — Кириак понизил голос. — А других гостей у тебя в доме, кстати, нет?

— Других гостей? Нет, сегодня же не праздник. Никого. Что–то стряслось, Кириак? Пройдем в столовую, за ужином нам со Злотом все расскажешь.

Георгина подхватила под руку кузена и повела его вглубь дома.

В столовой уже сидел на своем излюбленном месте родной брат Георгины — Злот. Он неторопливо потягивал из высокого бокала лучшее вино Ардалиона — вино, производимое из виноградников его земель, и с некоторым отвращением смотрел на накрытый стол. Дни бегут за днями, года сменяют друг друга, стареет прислуга, и приходят новые повара, но ни вкусы хозяйки, ни меню этого дома не меняется отчего–то целыми столетиями. «Все, как и всегда: жареные цыплята и помидоры. Тоска и скука во всем. Как Георгину не воспитывай».

Злот и Георгина были не просто родными братом и сестрой. Они родились в один день и по идее должны были быть одинаковыми и во всем чувствовать равноправие. Однако в природе одинаковое встречается не так уж и часто. Быть может, потому, что Злот родился первым, на несколько минут раньше своей сестры, и именно он унаследовал значительную долю колдовских способностей отца — прямого потомка Великого Мага; быть может, потому, что Злот согласно распоряжению отца принял на себя правление большой территорией темных земель; или все дело в том, что Георгина — красивая женщина с очень ограниченным кругом интересов, но именно Злот казался в их семье самым главным и требовательным. Злот был сильным волшебником и строгим Правителем. Его боялись и старались задабривать как обычные подданные его территории, так и родная сестра. И, вероятно, по этой причине, разгоняя накопившуюся за четыреста лет жизни скуку и теша свое самолюбие в подобострастных улыбках подданных, Злот проводил львиную долю своего времени не в наследном замке, отдаленном от суеты Баграса, а в светлом и богато обустроенном дворце его сестры.

Завидев на пороге столовой Кириака, Злот даже раздумал отчитывать Георгину за однообразие фантазии ее поваров.

— Кириак? Ты? Здесь, в Баграсе? Какими судьбами?

— Здравствуй, Злот. Я к вам сразу же с заседания Имперского Совета. Тороплюсь сообщить решение Климентия. До того, как завтра его посланники явятся сюда с волшебным свитком.

— Решение Климентия? — Георгина в страхе и ожидании дурных новостей предусмотрительно присела. — Чем мы вызвали неудовольствие Верховного Судьи?

— Да все тем же, — Кириак без дополнительного приглашения присел за стол и тоже сморщился: «Цыплята и помидоры, сколько можно?». — Жалобы на вас поступают, дорогие мои родственнички. Очень много жалоб. Крестьян, говорят, замучили. Рабочие Баграса от вас плачут. Соседей вроде как не уважаете!

— Соседей? — изумилась Георгина. — Но это же ложь! Соседи нас любят, и мы в гостях у них бываем, и они к нам с удовольствием приезжают.

— Ну да, — усмехнулся Злот, вспоминая их самую ужасную соседку — Правительницу белых земель. — Все, кроме Присциллы.

— Так Присцилла на вас как раз и жалуется! И она, и ее сторонники в Совете! — Кириак, будучи опытным и умелым интриганом, постарался изобразить сегодняшнее заседание в Имперском дворце в выгодном для себя свете. — Злот, говорят, совсем распустился. Никакой управы на него нет. А давайте–ка мы его накажем. Раздробим его земли на кусочки и присоединим их к территориям более благополучных соседей. Вот что задумали! А Климентий справедливый Судья! Он каждую жалобу должен рассмотреть, все аргументы взвесить.

— Не перестаю удивляться хватке этой дамочки, — Злот неодобрительно покачал головой. — Мало того, что она последние сто пятьдесят лет только и делает, что подбивает наших крестьян к бунту, так теперь и на наши земли свой глаз положила?

— Вот ведь гадкая женщина какая! — всхлипнула Георгина, рисуя в мыслях, как на ней и на ее благосостоянии может отразиться подобное судебное разбирательство. — Сколько можно мне завидовать и делать подлости? Я всегда знала, что она хочет прибрать Баграс и наши сокровища к своим рукам. А между прочим, Кириак, мои стражники задержали утром на пепелище фабрики не только наших подданных, но и одного крестьянина с ее земли! Конечно, это она ловко придумала: мы — плохие хозяева, а она — спасительница нашего народа. Отобрать у нас Баграс — город, в который я вкладывала столько сил, столько богатств! Своих честно накопленных сокровищ…

— Никто ничего у нас не отберет, Георгина! — Злот резко пресек всхлипывания сестры. — Я надеюсь, Кириак, ты хоть одно словечко замолвил за нас в Совете?

— Замолвил, и даже не одно. Видите ли, друзья мои, случилось у нас в Совете одно событие. Почтенный господин Филарет соизволил уйти из состава управленцев. И Климентий срочно теперь подыскивает на его место новую кандидатуру. Угадайте, кто изъявил желание занять место Филарета?

— Кто?

— Да кто же еще? Ваша соседка Присцилла.

— Вот гадкая, жадная женщина! — опять всхлипнула Георгина. — Жадная, завистливая и гадкая! А еще подлая и хитрая!

— Очень целеустремленная, я бы отметил, — продолжил объяснения Кириак. — И если быть честным, официальные характеристики вашей соседки настолько хороши, что если б не моя речь в Совете сегодня, Климентий бы ее утвердил.

— И что ты им сказал, Кириак? — полюбопытствовал Злот. — Ты поведал Верховному Судье, что пасечники Присциллы продают по ее совету соседям разбавленный мед?

— Нет, Злот. Я выдвинул в Имперский Совет твою кандидатуру, а все жалобы Правителей белых земель отверг как вымышленные, поданные с целью опорочить тебя и возвысить Присциллу. После такого противоположного заявления Климентий уже не мог на слово верить всем характеристикам Советников.

— Хо–хо! Это ты ловко придумал! — Магистр засмеялся, сдергивая со стола большой зрелый помидор и представляя кислое лицо соседки, получившей отказ от самого Верховного Судьи. — Присцилла осталась не у дел, да? Вот горе–то для нее!

— Да, на целых три месяца. Пока Климентий будет проверять твои характеристики. Ты ведь понимаешь, Злот, входить в состав Совета может лишь достойный Правитель, а озвученные жалобы — они существенно подрывают твою репутацию…

— Что–о–о? — Злот, что было силы, стукнул своей рукой по столу. Вместо звука удара, получился смешной «шмяк!», ибо помидор в руке Правителя мгновенно превратился в томатное пюре, расползаясь по белоснежной скатерти Георгины.

— Моя скатерть! — прошептала Георгина, опасаясь вслух высказать замечание разгневанному брату.

Злот поднялся из–за стола:

— Я надеюсь, Кириак, ты не рассчитываешь, что на ближайшие сто лет я добровольно заточу себя на вашем Собрании стареньких Заумников, да еще, чего доброго, буду там и работать?

— Что ты понимаешь, мальчишка? — Кириак тоже встал, не собираясь уступать в их споре. — Да, именно на твое участие в Совете я и рассчитываю! А как же иначе? Или ты хочешь раздарить этим выскочкам все состояние, доставшееся тебе по наследству? Если Климентий утвердит Присциллу, в Совете Империи образуется неравенство — четыре белых голоса против двух черных. Сам можешь догадаться, кто тогда будет править миром.

— А что же Высшие Советники? Допустят, чтобы Присцилла растащила мои земли? Разве они, такие справедливые, меня не поддержат?

— А разве должны? — Кириак съехидничал, смело выдерживая растерянный взгляд младшего брата. — Мне кажется, Злот, в Империи уже нет такого человека или Магистра, кому ты еще не успел досадить своим ужасным характером.

— Так это же весело!

— Вот за веселость свою и поплатишься, если не будешь меня слушать. Ты знаешь, через двенадцать лет я отпраздную свой тысячный день рождения. Это обстоятельство будет давать мне право претендовать на статус Высшего Советника. Я получу такие же властные колоссальные полномочия, как у Хроноса и Ореста или как у Амалии с Митродорой. Такие же, как были у твоего отца! Мне даже не принципиален тот участок работы, который мне доверит Верховный Судья. Неограниченная власть и могущественные колдовские способности — вот что меня по–настоящему прельщает. Вот что имеет цену и к чему я стремлюсь!

— А я‑то как связан с твоими стремлениями?

— Самым непосредственным образом, Злот. Мне нужны надежные и преданные люди в Совете во время голосования. Если место Филарета займет Присцилла — все, конец! Мои мечты останутся несбыточными. Именно поэтому я хочу рассчитывать на твою помощь.

— Интересно, — Злот потянулся за салфеткой, чтобы вытереть испачканную руку. — Ну, предположим, Кириак, с моей помощью ты получишь новый статус. А что же я? Я за это должен следующие сто лет пахать в Совете?

— Не пахать, а, скажем, присутствовать там, братец. Просто присутствовать. Ты как–то жаловался, что тебе очень скучно, а самое большое удовольствие для тебя — нарушать установленные кем–нибудь правила. Так, вроде бы, ты рассуждал еще совсем недавно? Твое участие в Имперском Совете предоставит тебе благоприятную почву для экспериментов с законами — только успевай фантазировать. А я же, в свою очередь, как Высший Советник Климентия, и как ваш с Георгиной родственник, готов оказывать вам любое покровительство и защиту. Подумай об этом, Злот! Новые возможности, дополнительные привилегии. Связи, земли, доходы, более высокий статус всей вашей семьи…

— Конечно, он согласен! — жадно воскликнула Георгина, забыв об испорченной скатерти. — Злот, ты должен, нет, ты обязан поддержать честь нашей семьи и войти в состав Имперского Совета! Наш отец тобой бы гордился! Он так сильно тебя любил, и всегда мечтал, чтобы ты добился большего, чем он сам. Ах, а как позеленеет от злости Присцилла! Так и вижу ее лицо!

— Мм, я не знаю, — Злот засомневался. — И что от меня требуется, Кириак? Как попасть в ваш несчастный Совет?

Кириак вздохнул.

— Это и просто, и сложно одновременно. Верховный Судья постановил сегодня создать из пяти независимых наблюдателей специальную комиссию, которая в течение трех месяцев будет смотреть за всем происходящим на ваших с Георгиной землях. Если они придут к выводу, что ты, Злот, мудрый и достойный Правитель, можешь праздновать нашу победу. Ты в Совете Империи. Если комиссия убедится в правоте слов Присциллы, готовься к худшему. Твоя соседка настроена радикально и крайне категорично.

— Ха! Убедить пятерых простачков в том, что я крут? Я понимаю там — убедить пять сотен или пять тысяч. Это было бы сложно. А тут… Что за траурное выражение лица, братец? В чем проблема? Уговорим, подкупим, запугаем.

— Не радуйся раньше времени, Злот, — Кириак нахмурился несерьезности и мальчишеской самоуверенности брата. — Спроси меня сначала, кто включен в состав наблюдательной комиссии?

— И кто же включен в состав комиссии? — не на шутку испугалась Георгина, уже успевшая помечтать о своем торжественном выходе перед посрамленной Присциллой.

Кириак опять вздохнул:

— Это будет сложная игра, друзья мои. Справимся ли мы с ней? Ведь первый наблюдатель — это Хронос. Хранитель времени. Более справедливого Высшего Советника я не знаю.

— Хронос? — Злот хохотнул. Его скуку и тоскливое настроение как рукой сняло. А предстоящие три месяца под всевидящим оком наблюдателей Климентия казались в воображении все более и более интересными. — Да уж, с этим шиш договоришься. Одно успокаивает, Хранитель времени вечно занят, и я надеюсь, он не будет торчать здесь круглосуточно. Так, набегами. Ну, я при нем буду вести себя очень корректно. Обещаю вам.

— Надо вести себя в его присутствии не только корректно, Злот, а еще и разумно! Что особо оценит Хронос? То, как ты обращаешься со своим и с чужим временем. Вот что важно для него.

— Так, и что мне нужно будет делать?

— Подумаем, — Кириак вновь поудобнее уселся за столом и подпер рукой голову. — Хронос высказал замечание в твой адрес, что ты много бездельничаешь. А значит, тебе необходимо чем–то заняться. Чем–то полезным, я имею в виду.

— Это чем же? — Правитель темной земли искренне удивился. — Идти в поле вместе с крестьянами? Помогать рудокопам? Или ты хочешь, чтобы я, как и Присцилла, выращивал цветочки в своем дворике?

— А здесь уже от твоей фантазии, Злот, надо плясать. Сам придумывай. Понаблюдай за соседями. Скопируй их дела. Чем–то же другие Магистры, не задействованные в управлении Империей, занимаются? А Хранитель времени труд очень уважает. Еще Хронос ждет, что ты расщедришься на свободные минуты для жителей деревень. Не заставляй крестьян пока так много работать. Не от зари и до зари. А выдели им хотя бы часик времени для себя.

— Так крестьяне же и так больше ленятся, чем пашут.

— Но это ведь для дела нужно, Злот, для дела! Всего три месяца терпения! Что тебе мешает наверстать упущенное после? Отработают они эти свободные часы потом. Когда тебя изберут Советником.

Магистр призадумался.

— Вообще–то ты прав. Сначала подарить, а потом забрать. Да, ничего не мешает. Сделаю.

— Вот видишь. Далее. Второй наблюдатель, и я, право слово, озадачен, как с ней можно договориться, это Амалия.

— О, ужас! — оцепенела Георгина, представляя реальное положение дел. — Сама Смерть будет ходить за нами по пятам целых три месяца! Следить за каждым нашим шагом?!

— Да, Георгина. И более того — Амалия, скорее всего, захочет пожить сколько–то у тебя во дворце. Понаблюдать за вами с более близкого расстояния. А возражать… Ты ведь понимаешь — отказать Высшему Советнику в гостеприимстве, это как–то… И в замок Злота ее тоже не отправить. «Далеко, скучно» и наверняка не прибрано? — Кириак вопросительно посмотрел на младшего брата, стараясь хоть немного своей иронией его поддеть.

Но у Злота настроение отчего–то улучшалось с каждой минутой, и даже прозрачные намеки на то обстоятельство, что он уже много лет никого из родственников и друзей не приглашал к себе домой, даже это его нисколько не трогало:

— Забавно. Старушка Смерть будет наблюдать за бессмертными.

— Злот! Прекрати немедленно ерничать! — сестра строго одернула насмешника. — Когда ты, наконец, повзрослеешь и станешь серьезным?

— Быть может, лет через двести–триста, а что?

— А то! Амалия, к твоему сведению, может лишить любого из нас вечной жизни и даже забрать у нас душу. Она же сама Смерть! Неужели не ясно? Ей ее усилия ровным счетом ничего не стоят!

— И что с того? Бояться теперь ее до паники, что ли? Амалия, кстати, не может лишить нас жизни без позволения Верховного Судьи. А он, насколько я уловил мысль Кириака, нам все же благоволит. Верно, братец?

— Верно–то верно, — промолвил Кириак. — Но ты частенько заставляешь Амалию работать вне ее плана, и она уже высказывалась по этому поводу в Совете Империи. Я бы не стал играть с огнем, Злот. Особенно накануне столь ответственного выбора. Отправишь так, случайно, пару крестьян на тот свет, а Амалия возьмет и попросит у Климентия лишить тебя магии и бессмертия. Что ему тогда останется? Он благосклонен к нам, но он — Судья, и абсолютно справедлив. За наказанием дело не встанет.

— Хорошо, убедили, — Злот покорно поднял руки кверху, сожалея, что на данном участке эксперимента озорничать не рекомендуется. — Обещаю вам, мои ближайшие родственники и заговорщики, что за предстоящие три месяца, я не дам шанса Амалии поработать здесь, на моих землях. Души моих подданных останутся при мне. Вы довольны?

— Хотелось бы, чтобы ты сдержал свое слово, Злот. И давай больше — никаких разрушений, землетрясений и молниепусканий. Это все эффектно для крестьян, но не для высших Советников Ардалиона.

— Ладно, ладно, я понял! Кто там следующий? Кого еще умасливать и увещевать в том, что я достоин вашего дряхлого Совета?

Кириак застонал. Злот действительно еще слишком молод, и продвинуть его на столь почетный и ответственный пост будет задачей не из легких:

— Митродору — Сопроводительницу душ новорожденных. И учти, ты у нее не в чести. Как ты ее будешь «умасливать»?

— Митродора? Ну, нет, увольте меня! Жил я столько без Совета и дальше проживу! — Злот отрицательно замотал головой. — Что еще за условия такие ненормальные я обязан выполнять? Так бы сразу и огорошили: «Нет у тебя, парень, шансов. Совет обойдется без тебя». А тут — на тебе — Митродора!

— Быть может, я смогу здесь помочь? — аккуратно спросила Георгина, стараясь сгладить острые углы в новом назревающем споре. — Митродора ведь женщина. И ей не чужды ни наши проблемы, ни радости, ни слабости. Она очень любит праздники и веселье. Мы можем устроить бал. Это поднимет ей настроение, вернет благосклонность на нашу сторону. Что скажете?

— Скажу, что это слишком откровенная попытка подкупа Высшего Советника, — с невеселым лицом ответил Кириак. — Митродора неглупая женщина. Одним балом ее к себе не расположишь.

— Бал? — с еще более кислой миной переспросил Злот. — Мне послышалось слово «бал»? Любопытно, и кого мы позовем на это ужасное мероприятие? Сестра, я ваши танцульки на дух не переношу. Кто будет плясать? Ты и Митродора?

— Нет. Я думаю, мы должны будем устроить бал для всех наших подданных! Ну, или для избранных жителей Баграса и нескольких крестьян, — смело выпалила Георгина, в мыслях представляя Злота членом Имперского Совета, а себя — владелицей земель Присциллы. — Да–да! Что уставились на меня? Мы устроим праздник, найдем какой–нибудь повод. Праздник урожая или что–нибудь там еще. Причем, я полагаю, объявить об этом надо будет с рассветом солнца! До того, как наблюдатели Климентия здесь появятся. Тогда они увидят, что бал состоится вовсе не в их честь, не для того, чтобы их подкупить. Праздник будет для обыкновенных людей. Все поймут, что мы обычных смертных уважаем, а не обижаем, как говорят злые языки! Мы пригласим гостей ко мне во дворец. И даже накормим! Да! Раз в жизни я могу организовать такое благотворительное мероприятие? Плюс пригласим еще Правителей других земель, чтобы и они оценили нашу щедрость и благодушие. Мы должны изменить общественное мнение в свою пользу. Разве не так? Митродора уже не сможет на нас сердиться! Ей же очень нравится, когда бессмертные оказывают милость простолюдинам, когда мужчины вежливы и обходительны с женщинами, а взрослые уделяют много внимания детям. Нам надо лишь это ей продемонстрировать.

— Что–то в этом есть, — Кириак согласился. — У нее даже имя переводится как «дар матери». Митродора очень ценит теплоту домашнего очага, праздничное настроение и доброе, покровительственное отношение к людям.

— Какой кошмар! — Злот схватился за голову, не зная, нужно ли затевать весь этот спектакль. — И ты, дорогая моя сестра, готова пожертвовать своим домом ради моего выдвижения в Совет? Эта чернь ведь тут камня на камне не оставит.

— До этого, я надеюсь, не дойдет. Программу праздника мы продумаем. Пригласим побольше стражников для порядка. И вообще здесь, во дворце, мы можем только накрыть столы, а сам бал устроить в саду. Я же для вас с Кириаком стараюсь! А ты, Злот, будь любезен, хотя бы сделай вид, что любишь балы, и пригласи Митродору на пару танцев.

— Это чтобы отдавить ей ее косолапые ноги? — Злот опять развеселился, воображая себя в роли кавалера Митродоры. — Я предупреждаю: танцевать я не умею.

— Значит, будешь учиться! — резко прервал новую порцию шуток Кириак. — Праздник урожая, Георгина, это замечательная идея! Во–первых, повод, чтобы помириться с деревенскими, во–вторых, средство отвлечь их от бунтарства, а в-третьих, возможность пустить пыль в глаза комиссии. Мне все очень нравится. Ты молодец, Георгина. И я даже помогу вам с организацией празднества. Выделю вам средства для закупки продуктов и украшений.

Георгина расцвела от прозвучавшего комплимента и обещанной награды. Ведь не кто–нибудь, а старший брат похвалил. Похвалил и поддержал. Увлекся ее предложением. «А предстоящий праздник, как это здорово! Повод надеть новое платье и драгоценности!».

— Замечательно, Кириак! Мы закатим такой бал! Все соседи ахнут! — женщина покрылась румянцем. — А кто еще будет в комиссии наблюдателей?

Кириак помрачнел:

— Климентий захотел оставить личности двух наблюдателей втайне от членов Совета. Известно только, что один из них — это представитель темных земель, а один от светлого сектора. Другой информации у меня нет. Никто не может поручиться, что это будут Магистры. Верховный Судья может отправить на ваши земли и простых смертных. Маленькие люди — нам сверху, с высоты нашего положения, не заметны вовсе. А глаза и уши у них очень внимательные. Вот кого нам действительно следует опасаться. Мы не знаем, кто, когда и как проникнет сюда, что разнюхает и что сообщит в итоге Климентию.

— Верховный Судья поверит словам простолюдинов? Ой, а что же делать–то? — Георгина озадаченно прошлась вдоль стола. — Надо предупредить начальника стражи! Вновь прибывающих в Баграс, начиная с завтрашнего утра, нет, что это я? Начиная с сегодняшней ночи всех прибывающих в город, без исключения, брать под подозрение. Мы должны вычислить наблюдателей и любыми способами перетянуть на свою сторону.

— А ты догадываешься, Георгина, какая масса народу хлынет в Баграс в надежде хотя бы одним глазочком посмотреть на бал? Я думаю, у нас не хватит стражников на каждого из прибывших.

— Э-эх, мужчины! Ничего–то вы не понимаете! — Георгина укоризненно покачала головой, строя свои планы по вычислению засекреченных помощников Климентия. — Прибывших гостей будет много, а наблюдателей инкогнито — двое! Я уверенна — они сами выдадут себя своим поведением. От нас требуется лишь внимательно на всех поглядывать! И никаких проблем. Кстати, а почему вы не ужинаете? Уже ведь ночь началась, а вы еще голодные! Ешьте, дорогие мои, пока цыплята не зачерствели. Вот и помидорчики здесь, на столе. А я, пожалуй, дойду до начальника стражи Баграса, дам ему указания.