Всем отделам и цехам нашего Завода дали по чайнику. Точнее, все отделы и цеха получили по чайнику. Не в смысле головомойки, а в каждом нашем цеху появился чайник… Нет, опять не то. О великий и многострадальный русский язык!

Замечали ли вы, любезные сограждане, как изменилось за последнее время значение многих привычных нам слов? Вот слово «чайник», например. Теперь оно обозначает не только «сосуд с ручкой и носиком для кипячения воды», но и голову в словосочетаниях «получить по чайнику», а также малосведущего в чём-либо человека в реплике «он не желал прослыть чайником». Даже серия учебников появилась: для «чайников».

Я в последнее время чувствую себя именно таким «чайником» в плане родного языка. Какое слово ни скажешь, а его можно так повернуть и этак вывернуть, что от основного значения не останется и следа, поэтому русские люди перестают понимать друг друга. На днях промелькнула заметка, где разгневанные артисты ТЮЗа собрались изменить текст некоторых сказок, где встречаются фразы, которые современные дети трактуют совершенно не так, как замышлялось авторами. В сказке про Снежную Королеву артист от имени автора повествует из-за кулис, что «бабушка, долго и безуспешно разыскивая своих внуков, устала и села на травку». На сцене – трагедия, а в зале – хохот из-за этого «села на травку». Да-а, как ни крути, а язык – явление сложное. Я про язык в смысле речи, а не того, что во рту.

Но, так или иначе, а нам всё-таки выдали по чайнику. В исконном смысле этого слова, как его понимали наши деды. Вот так пришли и вручили чайник прямо в руки. Завхоз, которого в последнее время стало модно величать офис-менеджером, выдал. Чайник паче чаяния нам до стался хороший, можно даже сказать, что симпатишный: мало того, что приятной полноты, так ещё из нержавеющей стали. Даже не просто чайник, а электрочайник – вот как надо было сказать с самого начала! Уф, слава те, найдено нужное слово.

Это произошло не сегодня и даже не на днях, а несколько лет тому назад, в конце прошлого века. Замечательное и удивительное было время. Во-первых, тогда всё стало стремительно меняться и не всегда в лучшую сторону, начиная с цен и заканчивая русским языком. Во-вторых, мы были молоды и даже кое-где юны, а таким чайникам любая эпоха кажется замечательной. А удивительной она было ещё потому, что появилась неудержимая тяга ко всему паранормальному и необъяснимому, как обычно бывает в эпоху экономической и социальной нестабильности. В те годы в нашей стране стал необычайно популярен фокусник Дэвид Копперфильд, который, как выяснилось, никакой не Копперфильд, а потомок выходцев из Одессы товарищ Коткин, что было очень лестно и наполняло наши сердца гордостью за своего почти соотечественника.

Странное было время. То ли в природе стало что-то разрушаться, и её законы ослабли, отчего границы сверхъестественного раздвинулись до необычайности. То ли сознание людей стало выходить на новый уровень, что происходит всегда неровно и болезненно, но им там и сям начали мерещиться барабашки и НЛО. Дня не проходило, чтобы кто-нибудь их не узрел. Даже такие серьёзные газеты, как «Правда» и «Известия», которые в советское время вряд ли снизошли бы до этого, подвизались печатать заметки очевидцев. Это сейчас народ настолько привык к катаклизмам и прочим нестандартным ситуациям, что если и полетит по небу летающая тарелка, уже никто не удивится, а кто-то лениво заметит: «Ну и что? Мы и не такое видывали в славные девяностые». И нахально так зевнёт.

А тогда это чрезвычайно бодрило и радовало, что одинокое человечество, оказывается, не одиноко во Вселенной, что где-то там есть разумная жизнь, почти как у нас и даже лучше. И эта самая разумная жисть крайне антересуется нашей неразумной. В головах возникал закономерный вопрос: «Что же будет дальше? Когда произойдёт контакт?». Дальше было больше. Неодушевлённая окружающая реальность стала оживать. То ли произведения Стивена Кинга о самостоятельно передвигающихся газонокосилках и прочих разумных бытовых приборах, вынужденных жить среди неразумного человечества, повлияли на сознание людей, то ли народ слишком увлёкся какими-то тайными практиками, расшевелив недоступную доселе стихию, но вскоре о себе дали знать домовые и лешие, с которыми человеку вообще никогда не грозит стать одиноким и заскучать.

– Вы представляете, – возмущалась наша Зинаида Олеговна, инженер по очистным сооружениям. – Моюсь я вчера в душе, и вдруг как кто-то хлопнет меня по… по попе! Представляете?

– Везёт же некоторым! – изумлялись слушатели, а знающие комментировали: – Не иначе, это домовой у тебя в ванной комнате завёлся.

– Как пить дать, домовой, все признаки, – соглашалась Зинаида Олеговна.

– Это он тебе знак подал, что ты ему понравилась, – объясняли продвинутые, которые на общении с папанормальными явлениями уже собаку съели, разве что не родили от них.

– Спелись, значит, со своим барабашкой, Зинаида Олеговна, – язвил технолог Паша Клещ. – А я на днях шёл с банкета по поводу приостановки запуска новой турбины и ка-ак врезался лбом! Представляете? Думал, с инопланетным разумом столкнулся, не иначе. Во всяком случае, очень на это рассчитывал. Ан нет, оказалось, со столбом. С обычным прозаичным столбом.

– С такими прожжёнными скептиками внеземной разум не контактирует, – обиженно заметила на это Зинаида Олеговна. – Для этого надо созреть.

– Созреть для контакта – дело нехитрое. Смотря с кем контакт налаживать. Я вот давно созрел для контакта с нашей Машей, а она смотрит на меня, как на полтергейста, – и Клещ нахально обнимал за талию лаборантку Машеньку, отчего та всегда трогательно вскрикивала:

– Да ну Вас, Павел Александрович, к лешему! – и по-женски гуманно хлопала наглого Пашу по лбу журналом учёта расхода реагентов.

– Ой, меня домовой шлёпнул только что по лбу! – валял дурака Паша. – А почему не по заднице?

– Ты сейчас от меня схлопочешь по заднице, балаболка, – веско замечал инженер цеха капремонта Иван Ильич, который не одобрял фривольные манеры современной молодёжи.

– Вы чайник-то будете брать, растуды вас ЭнЭлО? – перекричал этот галдёж завхоз и спросил тише с надеждой на отказ, потому что у него всегда чего-то недоставало для всех цехов и отделов, поэтому приходилось уговаривать кого-то остаться без телефонного аппарата, кого-то – без шкафа для документации, а кого-то даже без чайника.

А без чайника на производстве сами знаете, как плохо. Ни чайку попить, ни кофейку, ни бульончик заварить, ни просто руки погреть с мороза. Не жизнь, а пытка, когда за такими сокровенными, можно сказать, интимными вещами, как свежий кипяток, надо обращаться в соседний кабинет или даже в другой корпус, а взамен сдавать им в аренду дырокол или разрешать пользоваться нашим модемом! Посему наш отдел не оправдал надежд завхоза и вцепился всеми имеющимися руками в сверкающего свежей нержавейкой нового члена нашего коллектива. Слово «член», пожалуй, лучше заменить на «сотрудника». Чтобы, во-первых, не было известной двусмысленности для тех пошляков, которые её во всём ищут и всегда находит. А во-вторых, так будет точнее, потому что чайник – это самый что ни на есть полноценный участник в жизни и работе коллектива.

Так появился в нашем кабинете чайник, сразу украсив собой интерьер. Он сверкал зеркальной поверхностью, как девушка румянцем, так что все начинали прихорашиваться, глядя на своё щекастое отражение в его выпуклом боку. Ему выделили место на тумбе рядом с доисторическим и скрипучим, как и всё доисторическое, матричным принтером первого поколения. Принтер визжал по своему обыкновению, жалуясь, что его никак не сменит лазерная молодёжь, чтобы ему, старику, отправиться на покой, а чайник оживлённо бурлил кипящей водой и счастливо пыхал паром, так что всяк сюда входящий сразу видел: основные звенья коллектива при деле, стало быть, жизнь продолжается.

Когда во всех кабинетах перед обедом включали чайники, свет отключался от перегрузки электросети. Вопили те, кто не успел сохранить свои рабочие файлы, с превеликим трудом накрапанные до обеда, поэтому со временем появилась негласная договорённость не врубаться в сеть всем одновременно.

Наш чайник был не таким, как современные – красивые и пластмассовые, которые сами показывают температуру воды, сами отключаются при закипании, и, как рассказывают знающие люди, даже могут показывать последний курс валют и артериальное давление пользователя. То есть делают практически всё, о чём этот пользователь может мечтать, разве что яичницу не готовят. В век скоростей и патологической нехватки времени, когда человек мечтает подобно Юлию Цезарю заниматься несколькими делами одновременно, даже часам непростительно просто показывать время. Желательно, чтобы они выдавали ещё хоть какую-нибудь информацию вплоть до трансляции чемпионата мира по футболу. Наш чайник, как дитя слаборазвитой техногенной эпохи, требовал внимания и заботы к своей значительной персоне. Его надо было вовремя отключать и не включать, когда в его чреве не было воды. Безалаберные люди, конечно же, иногда забывали выполнить эти нехитрые требования, поэтому чайник пару раз перегорал, три раза выкипал, но каждый раз благополучно возвращался к нам после ремонта. Чувствовалось его происхождение на бывшем оборонном предприятии по производству танков. Теперь таких не купишь. Я не про танки, а про чайники.

Мы составили график дежурств по чайнику, и к своей гордости хочу заметить, что в моё дежурство чайник никогда не включался без воды и вовремя выключался при закипании. Вот безалаберный Клещ столько раз оставлял его мучиться с непокрытой водой спиралью, что Пашу даже хотели вычеркнуть из почётного списка людей, ответственных за чайник! Но он обещал исправиться и притащил специальный свисток на носик, чтобы чайник сигнализировал нам о своём самочувствии. Свисток свистнули конкуренты со смежного отдела, зато мы у них стащили в отместку кусок резинового коврика для подкладки под чайник, чтоб всё было по правилам техники безопасности. Иван Ильич по блату доставал средство для снятия накипи в паровых котлах, поэтому чайник изнутри был всегда чист и свеж необычайно. Снаружи чайник быстро и основательно залапывали, заливали бульоном, забрызгивали кофе и какао с чаем, но Машенька, чьё дежурство было в пятницу, приносила из дома дефицитный в те годы Пемолюкс и намывала его так, что он снова становился зеркальным и благодарно пел серенады Маше при закипании.

– Ах, ты мой хороший, – говорила она ему, когда он закипал и начинал дробно стучать крышкой, напоминая звук старинного будильника. – Ишь, как распелся!

Начальник нашего отдела Владимир Богданович не дежурил – для него не хватило ещё одного дня в неделе. Но, как и положено руководителю, контролировал дежурство других. К тому же, он два раза менял на чайнике перегоревшую спираль. Его же стараниями основательно потёртый и потрёпанный за годы службы шнур чайника, оплетённый нитками, был заменён на добротный новый с резиновой изоляцией и вилкой европейского образца.

Дежурство по чайнику передавали, как караул у Мавзолея в советскую эпоху. Иногда Зинаида Олеговна звонила и просила:

– Наталья, отдежурь за меня сегодня по чайнику, я к стоматологу иду.

– Служу отделу!

Когда Машеньке в пятницу надо было ехать в НИИ для анализа стальной крошки в смазке разорвавшегося при испытаниях двигателя, она могла совершенно серьёзно сказать начальнику Завода:

– Я не могу ехать сегодня. Я сегодня дежурю по чайнику.

– Отдежурите в другой день, – успокаивал её начальник. – Вот с технологом Клещом поменяйтесь.

– С радостью! Я всегда готов! – восклицал Паша.

– Он не сумеет, он безалаберный! – разрывалась Маша между рабочим долгом и чайником. – Сегодня у чайника банный день, его надо мыть, а Павел Александрович кое-как грязь размажет, а надо как следует…

– Я исправлюсь, – обещал Паша, но обещаний никогда не выполнял, так что чайник мыла Зинаида Олеговна, или Иван Ильич забирал его на выходные домой, где поручал это сделать своей хозяйственной жене.

На коллективные отпуска или на затяжные праздники чайники разбирали по домам, как детей. Так велел всесильный завхоз:

– Ежели у кого чайник сопрут, я вам нового ничего не выдам, распроязви вас УФО. Завхоз всё достанет, всё выбьет, зубами на складе вырвет, и ваша задача – сберечь. А ежели кто чайник профукает, не ходите потом и не просите! Вот вам будет вместо чайника! – и показывал всем для усиления слов большую дулю.

Чайники в самом деле пропадали. Их бурно оплакивали и призывали внеземной разум наказать похитителей. Однажды Зинаида Олеговна даже вызвала милицию, когда после Дня Победы чайник исчез, хотя никто из нас его не забирал домой.

– Не буду я искать ваш чайник! – возмущался сотрудник милиции. – Вы совсем чаю перебрали? Стыдно, товарищи, отвлекать правоохранительные органы по пустякам.

– Товарищ лейтенант, это же чайник, а не пустяк! Вы понимаете – ча-айник! – умоляли мы. – Как же мы без него?

– Я сам всю жизнь кипятильником пользуюсь, – утешал он нас. – В баночку водички налил, кипятильник опустил и жди бурного кипения. Так можно и макароны варить, и даже яйца.

– А если его уже сломали и выкинули на помойку? – дрожала длинными ресницами Машенька. – И он, как бездомный котёнок, лежит там под дождём и ждёт нашей помощи…

– Кто ж чайники ломает и выкидывает на помойку в наше время? – недоумевал милиционер. – Сломанный подберут, отремонтируют и себе возьмут. Это ж не муж опостылевший, а чайник. Кипит себе где-нибудь, других людей радует.

– Нда-а, осиротели мы без чайника, – вздыхал Владимир Богданович.

Чайник объявился через пару дней в обнимку с Пашей, который имел привычку выпадать из жизни коллектива после праздников на несколько дней. Он-то и забрал на праздники чайник домой, чем всех удивил, так как раньше за ним никто не замечал такой заботы о наших металлопластмассовых меньших братьях. Ликованию нашему не было предела, так что женщины отдела дружно повисли у Паши на шее, а мужчины простили ему, что он отсутствовал на работе два дня без уважительной причины.

– Вы все разбежались перед выходными после обеда со своей рассадой огурцов да граблями на дачно-огородные электрички, а чайник-то никто не забрал. Стоит на тумбочке с потерянным видом. Вот я, как человек ответственный…

– Паша, дай я тебя поцелую, – пачкала его своей свекольной помадой Зинаида Олеговна.

– Не надо, – заслонялся чайником Паша. – Пусть лучше это сделает Маша.

И Машка чмокнула его в щёку, так что видавший виды Клещ даже растерялся. Чайник же наполнили водой, включили и уже через несколько минут по отделу разливался аромат жасминового чая.

Начальник Завода на время отпуска свой чайник прятал в сейф, но однажды забыл это сделать и позвонил посреди ночи нашему Ивану Ильичу, с которым они дружили ещё с института, поднял человека с постели, чтобы тот позаботился о сохранности такого «стратегически важного предмета» прямо с понедельника.

Больше всего раздражали ситуации, когда кто-то не сумел сохранить свой чайник, а потом ходил по другим кабинетам, клятвенно заверяя, что берёт чужой чайник на полчаса, которые растягивались на полдня, а то и больше! Приходилось идти всем отделом вызволять чайник из плена. Иногда дело доходило до экспертизы по установлению истинных владельцев прибора, так что некоторые на своих чайниках писали краской или выцарапывали что-то типа: «Цех КР/ТД-ПР и КО» или «Отдел проверки контрольно-измерительных приборов и рабочих инструментов, тел.: 232-33-23», или даже «Украдено у бригадира Кондрашкина А. С. бокс № 3». Находились злоумышленники, которые эти надписи сцарапывали и наляпывали инициалы своих отделов и цехов.

– Это же наш чайник! – орали маляры, когда обнаружили его в каптёрке заводского гаража. – У него вот тут под носом пятно от кислоты, как родинка, а на крышечке трещинка. Вот она! Ты поглянь, они нашу надпись чем-то вытравили и написали «гараж». Да и как погано написали-то! Кто ж так пишет по чайнику? Надо с любовью такие вещи делать! Это ж чайник, а не платёжная ведомость. Мы два дня выводили готическими буквами, а они наляпали, как кура лапой, вот позорище-то!

Чайник цеха зубчатой передачи никогда не крали, потому что на нём надпись была выгравирована с элементами сложнейшей каллиграфии профессиональным гравёром, зятем тамошнего бригадира. Не сдерёшь.

Мастер аккумуляторного цеха «утратил свой чайник в результате поедания его крысами». Это он в рапорте завхозу так написал и приволок чайник с большой дыркой в боку. Неровные края раны хранили на себе следы крысиных зубов. Остатки чайника тут же разобрали по цехам и отделам: шнур взяли мы на запас к своему, спираль прикарманили работники цеха капремонта, а крышку взяла бухгалтерия, так как у их чайника крышку украли инспектора отдела кадров ещё в прошлом году, а куда они дели свою, история умалчивает. Грешили даже на ревизию из Управления, но в это мало верилось, чтобы солидные и холёные чиновники из Управы позарились на маленькую крышку из нержавейки непонятно для каких целей. Разве, только лысину от солнцепёка прикрывать.

Сам дырявый чайник себе взяла кладовщица Тамара и посадила в нём королевскую бегонию, а мастер аккумуляторщиков с тех пор ходил по кабинетам и забирал чужие чайники. Однажды нашего симпапулю взял на целый день, а когда мы за ним пришли, то увидели, что этот оккупант таким макаром незаконно удерживал у себя ещё пять чужих чайников! Но свой-то мы узнали сразу. Мы бы его узнали из тысячи.

– Толя, за это морду бить надо! – заметил Клещ мастеру.

– А чего же вы не заходите за ним? – изумлялся тот. – Я вот у смазочной два дня тому назад взял, а они не идут чего-то.

– Ах, как же это безответственно! – возмущалась Машенька. – Мы же волнуемся!

– Ага, заметно как вы волнуетесь, – протестовал против обвинений в безответственности мастер аккумуляторного. – Полдня у меня чайник стоит, а им и дела нет! Если бы кто так с моим чайником обошёлся, я бы у него в долг брать перестал.

Ему объявили негласный бойкот за такую наглость и перестали давать чайники. Завхоз был его дальним родственником, к тому же оба любили вместе проводить время за совместным распитием уж никак ни чаёв, а такая связь в мужском мире порою крепче родства и дружбы, так что аккумуляторщики без чайника не остались. Некоторые возмущались, что им приходится по десять лет эксплуатировать один чайник, а кто-то их получает безо всякой системы распределения. Завхозу сделали выговор, а мастер аккумуляторного вскоре нечаянно уронил новёхонький чайник в бочку с кислотой.

Чайники могли стать объектом особо изощрённой мести. Как-то бригада механиков ни с того ни с сего отказалась вскрывать редуктора, заявив вдруг, что это является обязанностью мотористов. В результате чайник бригады механиков был обнаружен висящим на руке памятника товарищу Ленину в четырёх метрах над землёй. Ленин стоял в заводском скверике и, как обычно он это делает в своём каменном воплощении, указывал одной рукой куда-то в светлую даль, а другой сжимал свою традиционную каменную кепку. Чайник пытались снять заземляющей штангой, но уронили. Пузатый друг человечества стукнулся оземь и с обречённым звоном выронил из своего чрева спираль. Ликованию мотористов не было предела.

Ах, чудо, что было за время! Где теперь эти невинные затеи и наивные забавы? Человек шутит всё грубее и жёстче, а о своих ближних думает и волнуется меньше, чем мы тогда беспокоились о чайнике, который за это служил нам верой и правдой бог знает, сколько лет. Пока до наших снабженцев не дошли новинки бытовой техники в виде новых чайников. Новые пластмассовые электрочайники выглядели, как аристократы с чопорно поджатыми к самому носу губами, с вытянутыми породистыми лицами, с надменным, спрятанным под крышку-кепи взглядом. Старые чайники из нержавейки на их фоне выглядели добродушными и толстощёкими увальнями.

И вот завхоз объявил на планёрке цехам и отделам, что на склад прибыла партия новых немецких чайников корейского производства, какие до этого мы видели только по телевизору в рекламе. Партия была ограничена – по-другому у нас не бывает – и состояла всего из двух экземпляров. Один, естественно, сразу отошёл самим снабженцам, а на другой решили тянуть жребий. Наш умница Владимир Богданович вытянул бумажку с чайником! Алчный мастер аккумуляторного цеха и родственник завхоза по совместительству умудрился вытянуть бумажку с буквой «хе», которая означала, что чайника он не получит. Завхоз на это проворчал:

– Только ты мог изловчиться, чтобы «хе» вытянуть, упади на тебя ЭнЭлО.

А наш отдел стал предвкушать встречу с новым чудом техники, которое, как обещали, само отключается при закипании воды и не включается, если безответственные и легкомысленные люди забыли наполнить его водой. Новые чайники будоражили воображение сотрудников, некоторые собрались выкидывать старые чайники, ожидая расширенную партию чудо-товара. И даже Машенька забыла помыть наш чайник в пятницу дефицитным Пемолюксом. Чайник приуныл. Так, во всяком случае, казалось. Он стоял притихший и заляпанный, предчувствуя самое худшее: предательство. Его включили перед обедом в понедельник, и он высказал, что он о нас думает.

Только мы стали мечтать, что под новый электрочайник надо ещё и новый принтер выбить, чтобы соседство современного и давно отжившего не создавало эклектики в оформлении интерьера, как чайник зафыркал, запыхал и в конце концов протяжно заплакал. Он плакал, как безутешный ребёнок, которого по недоразумению поставили в угол, хотя он ничего противоправного не совершал.

– У-у-у-и-и-и-и-ы-ы-ы! – ревел он жалобно.

– Чего это он? – испуганно спросила Зинаида Олеговна. – Или это только мне кажется?

– Да нет. В самом деле как-то необычно воздух шумит, – подтвердил Иван Ильич. – Может, носик накипью забило?

– Пыф! Пыф! – чайник тут же опроверг это подозрение, выплюнув изрядную порцию воды, и снова затянул жалобно: – У-у-у-а-а-а-о-о-у-у-и-и-и-ы-ы-ы…

Наконец он закипел, да так отчаянно, что крышка на нём запрыгала и зазвенела, как прежде никогда не случалось. А когда Владимир Богданович стал заварить чай, чайник зашумел, зашипел, как рассерженный ёж, и окончательно скинул с себя крышку, плеснув кипятком на чертежи, свисавшие с рабочего стола технолога Клеща.

– Однако! – удивился Паша. – Может, в нём спираль расшаталась?

– Пиу! – ответил чайник отрицательно и гордо умолк.

Его полностью вылакали и на время забыли. Часам к трём снова собрались попить чайку, поэтому чайник снова заставили кипеть. Тут уж он с большей силой принялся объяснять нам свои муки от ожидания неслыханного предательства. Его честное стальное сердце не понимало такой жестокости. Он теперь не только рыдал, но слегка подпрыгивал на месте, а внутри у него что-то щёлкало и стреляло. Крышка снова слетела. Когда отважный Иван Ильич водрузил крышку на место, чайник снова скинул её, словно расстроенный младенец выплёвывает соску, которой глупые и несносные взрослые пытаются заставить его замолчать.

Казалось ещё чуть-чуть, и чайник пустится плясать по кабинету, обдавая всех кипятком, так что Машенька спряталась за Ивана Ильича, Зинаида Олеговна – за Машеньку, я – за Зинаиду, Паша загородился дверцей шкафа, а Владимир Богданович и вовсе вышел. Чайник, увидев нашу трусость и малодушие, печально вздохнул и громко свистнул, объявив: «Пейте, товарищи, пейте всю мою кровь в последний раз, для вас мне ничего не жалко!».

– А ведь он плачет, – высказала предположение чувствительная Машенька.

– Кто, чайник?! – усмехнулся Паша. – Не иначе, в спирали трещина образовалась.

– Спираль недавно меняли, – задумчиво произнёс Иван Ильич, отпивая из кружки, и вдруг оживился: – А с чем сегодня чай?

– Не с чем, – ответила Зинаида Олеговна, внимательно глядя на чайник. – Я простую заварку положила. Пашкина очередь чай покупать, а он как всегда забыл, вот я и положила, что было.

– Такое впечатление, что с какими-то лесными ягодами, – удивился Иван Ильич. – Чувствуете, какой изумительный вкус?

– Угу, – согласились все и внимательно посмотрели на чайник. По его боку текла капля воды, как слеза.

– Плачет! – задрожала длинными ресницами Машенька.

– Ой-ё, Машка, – прыснул Паша. – Как он может плакать? Это же – чайник. Это воздух шумит, который при кипении выделяется из воды…

– Ах, Павел Александрович, как с Вами скучно! – вздохнула Маша. – Всё-то Вы умудряетесь объяснить с позиции грубой физики и беспристрастной химии. А вот я где-то читала, что даже в камнях есть душа.

– Нет там никакой души, – фыркнул скептический Паша. – Она и в людях-то не всегда бывает. Есть только ваше страстное, если не болезненное желание её увидеть.

Тут чайник тихо зашумел и тоже печально вздохнул. Мы вздрогнули и замолчали, словно ждали, что ещё нам скажет чайник. Но чайник молчал: мол, о чём с вами говорить, предатели?

Долго ли длилось наше молчание, коротко ль, но в конце концов Иван Ильич словно самому себе сказал:

– Если наш чайник как следует вымыть с песком, он ведь будет выглядеть как новый.

– Зачем с песком? – откликнулась Машенька. – С Пемолюксом!

– А если ещё и накипь снять…

– И шнур сменить…

– Вот, получите-распишитесь, так сказать, – вошёл завхоз с красивой коробкой. – Чайники импортные, германские, сорта «мэйд ин Кэрри». Новейшее слово техники! Сами воду кипятят, сами выключаются, укради их ЭнЭлО.

– А по воду сами не ходят? – спросил Паша.

– Ну вы ваще! Где ж это видано, чтобы чайник сам за водой ходил?

– А мы слышали, что такие чайники есть, – заявила Зинаида Олеговна.

– Может, где и есть, но на складе нету, – сухо ответил завхоз. – Вы будете брать, разрази вас УФО?

– У нас есть чайник, – ответила Машенька.

– Как «есть»?

– Так, – пожали мы дружно плечами.

– Вы от-от-отка-ка-казы-ваетесь, что ли? – не поверил своим ушам завхоз.

– Отказываемся, – решительно произнёс Иван Ильич своим выразительным голосом. – Старый друг лучше новых двух. И не такой уж и старый, всего лет пять-шесть он у нас, я не помню точно.

– Восемь, – подсказал ошарашенный завхоз. – У меня в картотеке всё записано. Восемь лет назад я вам этого «не такого уж и старого» припёр со склада.

– Срок несерьёзный для смены оборудования, – подтвердил Клещ. – А эти импортные из Европы корейского производства горят, как свечи.

– Вы серьёзно отказываетесь? А то тебя, Паша, не поймёшь, когда ты шутишь, а когда врёшь.

– Да не нужен нам ещё один чайник, – зашёл Владимир Богданович. – Имеющийся в наличии ничем не хуже. Вообще, я пластмассе как-то не очень доверяю: сталь всё-таки надёжнее.

– Я тоже так думаю! – обрадовался чему-то завхоз и убрал коробку с чудо-чайником назад в пакет.

Когда он ушёл, мы как по команде вскочили, схватили чайник, принялись его отмывать, оттирать, отдраивать, так что в конце концов он стал сверкать до боли в глазах. Начальник Завода к вечеру зашёл и даже зажмурился:

– А, это вам новый чайник выдали? Хорош, красавец! Научились же делать! Чего же завхоз врал, что он пластмассовый?

Начальника не стали разубеждать, а чайник включили, и он заиграл вальс Штрауса. Ах, какие счастливые и солнечные трели он выводил! А какой вкусный чай получался в результате его пения! К нам засовывались в дверь и спрашивали, чего это у нас за музыка играет, по какой, мол, волне.

– Пум-пурум-пум-пум! – приветствовал их чайник. – Заходите к нам на чай!

А новые чайники через неделю исчерпали запас прочности. Один, доставшийся отделу снабжения, в первый же день откровенно и пошло украли, а другой, который не взяли мы, расплавился в каптёрке цеха КР/ТД-ПР. Он уже через два дня перестал отключаться самостоятельно. То ли его слишком часто включали, то ли слишком многие совали любопытный нос в чудо бытовой техники и даже пытались его разобрать, как истинные технари, но стал он обычным чайником, который надо вручную отключать при закипании воды. А люди есть люди, включили и пошли, забыв, куда пошли и зачем включили. К тому же у них отсутствовал график дежурства по чайнику, как в других хорошо организованных подразделениях вроде нашего. Нежная сущность пластмассового прибора не выдержала такого нержавеющего равнодушия к себе. Он закипел, напрасно призывая паром и бульканьем горе-хозяев, в конце концов выкипел, расплавился и деформировался. Завхоз аж плакал, носил искорёженный чайник, похожий на печального, растаявшего в лучах весеннего солнца снеговика, и сокрушался:

– Новейшее слово техники сволочам досталось! Завхоз достал, на складе зубами вырвал, невзирая на сотни претендентов, а они… Импортная же вещь, блин! Это ж вам не самовар на щепках. Эх, люди-люди, звери вы. Вот попросите у меня ещё чайник, пришиби вас ЭнЭлО! Вот вам будет вместо чайника! – и показывал внушительную дулю.

– Нам и не надо, – заверяли мы. – У нас чайник на боевом посту при любой погоде.

Наш полноправный сотрудник всё так же сверкал зеркальной поверхностью, словно его только что принесли из магазина. Рядом с ним всё так же скрипел доисторический матричный принтер, так что всяк входящий сразу видел: основные звенья коллектива при деле, стало быть, жизнь продолжается.