Наверняка, многие помнят, как в годы Перестройки советская участница телемоста Ленинград – Бостон в программе Познера сказала во всеуслышание, что у нас-де в Союзе секса нет. Типа нас другим способом делали, нежели остальных людей. Тогда многие переполошились: как же мы так отстали от всего мира-то! И не абы в чём, а в самом, что ни на есть главном, как вдруг выяснилось. В само понятие «секс» советские граждане какой только смысл ни вкладывали. Что это: любовь – не любовь, разврат – не разврат? Не было такого понятия, но само явление было, конечно же. Куда ж без него? Просто его никак не называли. Лингвистически дама оказалась права: не секса не было, а самого слова. Люди занимались не сексом, а любовью. Кому не нравились такие «телячьи нежности», говорили просто: занимались этим. И все понимали, что это за занятие. До сих пор можно встретить передачи и рубрики, которые так и называются: «Про это». А в Советской империи слово «секс» звучало как ругательство, как махровая антисоветчина и происки империализма в одном флаконе. Некоторые даже усматривали в нём элементы чего-то противозаконного, как хранение валюты. Иные до сих пор плюются при этом слове – что уж про тридцатилетнюю давность говорить, когда прямолинейная русская женщина так и рубанула с плеча, дескать, нету у нас энтой заразы и быть не может. Потому как некогда нам такими глупостями заниматься: коммунизм надо спешно достраивать, чтобы успеть хотя бы к двухтысячному году, раз к 1980-му не успели.

И понеслось. Чуть ли ни просветительские курсы появились, дабы разжевать обывателю, чем секс отличается от эротики, а эротика – от порнографии. Даже в фильме «Летучий голландец» героиня Валентины Талызиной, глядя на полуголую девицу, танцующую на столе, возмущается: «Фу, какой секс!», на что герой Владимира Кашпура поясняет: «Не, это не секс. Вот если бы с ней чего делали, был бы секс, а это – еротика».

Так начиналась вакханалия, которую впоследствии окрестили Русской Сексуальной революцией. Вчерашние строители коммунизма кинулись рьяно выстраивать сексуальную гармонию. И всё бы ничего, но очередная революция споткнулась о самобытный менталитет революционеров, так что «сексуяльная хармония» местами превратилась в обычный блуд. Только сейчас стали говорить, что именно падение нравов в нашей стране привело к демографическому кризису, а не экономические или политические причины. Только сейчас «товарищи учёные» пришли к выводу, что не существует и не может существовать общества «свободной любви», ни одна примитивная община или племя не может иметь такой модели поведения, потому что это не выгодно для поддержания существования. Именно поэтому супружеская измена на протяжении всей истории человечества считалась вещью неприемлемой и неподобающей. Это не случайно постулировалось и во многих религиях, и в законах, и в произведениях искусства.

Но в Перестройку мало кто задумывался, что там, где начинается свобода нравов, нравы заканчиваются вообще. Нравы в условиях свободы не живут, как не живёт рыба, вынутая из воды. Нравственность – это признак зрелости. Это способность добровольно ограждать свои свободы и минутные желания ради нормального развития себя, любимого, и всего общества. Это смелость быть ответственным за свою жизнь и умение управлять собой, подчинять себя собственной воле в интересах своего же выживания. А какое уж тут умение подчинять и ограждать себя от себя, если в моду вошла именно способность удовлетворять любую свою прихоть и похоть, даже если она вскоре самому надоест и даже нанесёт вред? Общество оказалось незрелым и не готовым к такому удару, как «свобода нравов».

Валентин Пикуль писал, что «Россия никогда ни к чему не готова – это её обычное состояние». Зато Россия всегда готова, не анализируя и долго не раздумывая, надо ли ей это, воспринять любую идею со всей горячностью натуры. Если, например, сказать европейцу, что «настоящий мужик должен пить водку вёдрами», он пожмёт плечами или рассмеётся, азиат может зарезать за такие слова, и только у нас начнут с невиданным рвением воплощать любую идею в жизнь. И когда, спустя какое-то время, вы вытащите из канавы вдрызг пьяного школьника и спросите его, зачем же он тратит юные годы на такое неблаговидное занятие, он ответит, икая, что ведёт себя так, как и положено настоящему мужику. А кто ж у нас себя настоящим не считает? У нас любой первоклассник себя им мнит, так что со временем пить «как настоящий мужик» начинают и женщины, и дети. Потому что быть настоящим мужиком в России похвально, а вот если русскому человеку говорят, что он – баба, это уже оскорбление.

Идея, упавшая в нашу холодную почву, обязательно даст корни и богатый урожай, да такой, что всем тошно станет. А всё оттого, что мы ничего не умеем делать в половину силы: или вообще не шевельнёмся, или даже блохи будут участвовать в этом. Взять хотя бы марксизм. Если спросить рядового немца, кто такой Карл Маркс, то нет никакой гарантии, что он знает. Зато в Советском Союзе его знали, как отца родного. Его учение, с полным равнодушием воспринятое соотечественниками, могло прижиться только у нас. А этот несчастный Роберт Оуэн, который свои огромные деньжищи потратил на создание прототипов первых коммун в США, и которые, сами понимаете, распались за ненадобностью? Да ему надо было ехать в Россию: вот где бы он имел успех. Ничего нам не жалко, даже нескольких десятков миллионов человеческих жизней, ради воплощения хоть какой-нибудь плохонькой и никому не нужной идейки-злодейки. Страна наша в самом деле похожа на полигон по испытанию любого бреда в действии. Каждая заморская идея в России имеет свойство упрощаться и наполняться противоположным смыслом. Так было и с русским марксизмом, и с русским гегельянством, и с русским феминизмом: хотели освободить женщин от рабства, а в итоге «освобождённые» стали работать наравне с мужчинами в промышленности, строительстве и сельском хозяйстве, да и от домашней работы их никто не разгрузил.

* * *

Вот и инженер Андрей Степанович Невский узнал в годину начала сексуальных потрясений посткоммунистического общества, что он долгие годы вёл неправильный образ жизни в плане всё той же секс-гармонии. Из компетентного источника узнал, не откуда-нибудь! Не так, чтобы чувствовал какой-то уж дискомфорт от этого привычного ему образа жизни, но раз в большинстве газет и журналов об этом пишут, да к тому же взахлёб обсуждают по телевещанию, то надо принять к сведению.

Был он так воспитан самой системой, что привык верить средствам массовой информации, чего порой не стоит делать. Следует сказать, что раньше пресса и ТВ не отличались таким многообразием, как сейчас. Можно было по пальцам пересчитать названия газет и журналов, и публикации в них были похожи между собой. Если в газете «Правда» писали об экспансии американской военщины на Ближнем Востоке, то в газетах «Труд» или «Известия» можно было прочитать то же самое. Слово в слово! А теперь в одном издании пишут, что Ленин – немецкий шпион и подлец, в другом опровергают, в третьем доказывают, что он вообще гений. Телеканалов и вовсе было два на всю страну, а сейчас не сосчитаешь, сколько. И все наперебой галдят о чём-то своём. Поди, разберись тут, где правда, где ложь, а где – хрен поймёшь. Но привычка, как известно, вторая натура, поэтому сообщения СМИ люди старшего поколения до сих пор воспринимают близко к сердцу, негодуя по поводу нигилизма современной молодёжи, который, если разобраться, возник не на пустом месте. В условиях постоянной лжи и вертлявой идеологии, когда всё поворачивается ни как-нибудь, а ровно на сто восемьдесят градусов, только и остаётся верить одному Богу или никому и ничему.

Стало быть, прочитал наш Андрей Степанович в компетентном издании со свербящим названием «Спид эйджент», что институт брака давно изжил себя, семья – глупейшее изобретение человечества, потому что человек должен быть абсолютно свободным от каких-либо обязательств. И даже приводился пример из живой природы, что есть какие-то хорьки, которые каждые полгода меняют полового партнёра, а носорог-самец покидает самку сразу после спаривания. Газета «PRO СПИД и простатит» призывала равняться вообще на каких-то червей, а в журнале «Секс-артель» была статья про кабанчика, который живёт с самкой только один сезон, а потом, как говорится, адьё, мадам. Только человек, в смысле – мужик, как последний дурак находится под каблуком у несносной бабы и подавляет свою истинную природу! А человек не должен сопротивляться велению инстинктов, потому как это – признак импотенции. И если раньше учили, что мужчина – это прежде всего глава семьи и отец, хозяин и защитник своего дома и страны, то теперь выяснилось, что настоящий мужик – это тот, кто поимел наибольшее количество лиц противоположного (а иногда и своего) пола. Он же не импотент какой-нибудь, в натуре! Всё дело не в мужском начале, то есть определённых качествах ума и характера, а в буквальном смысле – в конце.

Газеты эти стали столь популярны, что расходились нарасхват, и читали их практически все от мала до велика. Даже наша некогда скромняга Альбина Павловна из отдела снабжения каждую среду допрашивала с пристрастием мужа по телефону:

– Олег, ты последний номер «Спид эйджента» купил? Как не купил! – хваталась она за сердце. – Завтра уже не будет, дубина ты стоеросовая! Разберут же до последнего листка, а там статья про мазохистов должна быть. В прошлом номере про садистов была, а в этом – про мазохистов обещали. А я не читавши, когда надо просвещаться, чтобы шагать в ногу с прогрессивным человечеством… Нет, жрать не приготовила. Современная женщина должна быть свободна от каких-либо обязательств!

Теперь ворвётся в кабинет начальства помощник маневрового машиниста с криком:

– Игорь Александрович, там платформа в цех с оборудованием пришла, а проехать не может: двадцать метров пути спёрли, прямо из-под снега! Вы представляете? Из-под снега прямо: ни рельсов, ни шпал, и следов никаких…

– Ну, чего так орёте? – вздрагивает хозяин кабинета, словно его за срамным делом застукали, обложившись по периметру спид-артелями и секс-агентами. – Вы не видите, что я занят?

Из этих изданий уже привыкшие к потрясениям россияне узнали, что в нашей стране и женщин-то никаких нет, потому как настоящая женщина – это секс-бомба, которую все постоянно хотят поиметь. А ежели кто не хочет, то это ей большой минус, как женщине. Но у нас кругом только мамки да няньки или передовики производства – куды тут истинному мачо податься!

– Вот посмотрите на кошку, – уже учит уму разуму русских дур с экрана телевизора некий знаменитый эстрадный певец, который много лет занимается тем, что исправно открывает рот под фонограмму, – как она себя ведёт, когда хочет спариться с котом: и потрётся об него, и на спинку завалится, и поваляется по травке перед ним. А наши женщины, если их можно так назвать, совершенно не владеют искусством флирта. Проклятый тоталитарный режим выдрессировал их под себя быть хорошими стряпухами и прачками, потому что совкам только бы пожрать и обноски постирать, а женщину-то мы потеряли.

– А вы знаете, – делится опытом другой, – если вы переспите с американкой, она утром скажет: «Кайф! О’кей!». Если с француженкой, то наутро вы услышите от неё: «Шарман! Мерси, ма шер». А если с нашей дурой, то она утром завоет: «Как же я теперь людям в глаза-то посмотрю?». Тьфу!

– Да уж! – встревает третий опытный-подопытный. – Не повезло нам, ребята. Слышали такой анекдот: «К англичанке муж раньше времени с работы придёт, а она сетует, что не успела к его приходу сделать маникюр или макияж, француженка будет негодовать, что не успела спрятать любовника в шкаф, а наша дура плачется, что не успела полы помыть, обед сварить и носки постирать». Вот какая интимная гармония может быть с такой чувырлой!

Сам собой напрашивается вывод, что никакой. Русские бабы почувствовали себя неуютно при таких обвинениях и решили-таки наверстать упущенное. Оно понятно, дело хозяйское: может, кому и нравится, когда женщина ведёт себя как зверушка или шлюшка. Но ещё недавно совсем иные требования предъявлялись русской бабе в этом плане. А нынче сам чёрт не разберёт, какой должна быть настоящая женщина, чтобы мужчина восхищался и любил её. Ему и пожрать сготовь, и постирай, и в койку уложи, а он ещё оценивать эти потуги будет, может быть, даже на телевидении. Да и сам мужчина как-то поистёрся в боях с зелёным змием, а местами и вовсе исчез, так что приходится русским женщинам подстраиваться под эти жалкие остатки, чтобы и они не пропали окончательно.

Обвинений в сексуальной несостоятельности стали бояться как огня и даже больше. Видимо, других изъянов в людях не нашлось, посему, как в таких случаях бывает, начинаются обвинения непонятно в чём, в частности – в невостребованности чьей-то письки. Самый распространенный ответ, самое стандартное хамство, коли крыть нечем. Не брезгуют им нынче ни начальники местного значения, которые не хотят зарплату людям платить, ни образованные светские львицы в перебранке с себе подобными на страницах глянца или даже на телеэкране.

* * *

Конечно, Андрей Степанович, будучи человеком зрелым, понимал, что всё это блажь и глупость, и где-то про себя посмеивался над этакой ерундой. Но продолжал слушать и вникать в эти парадоксальные, восхитительные, отравляющие, завораживающие и разрушающие разум теории. Почему-то запали ему в душу эти хорьки и кабанчики, что потерял он всяческий покой и стал болезненно переживать за свой мужской имидж. При такой болезни человек начинает бояться, что хоть кто-то усомниться в его мужской половой состоятельности. Даже если он всех землян практическим путём убедит в собственных возможностях, то будет волноваться, что марсиане или будущие поколения землян об этом не узнают. И как бы сделать так, чтобы и до них слава о его «подвигах» докатилась? Он не знал, как противостоять этой дурманящей философии, вкрадчивой, как медленно наступающая старость.

Уж он и успокаивал себя доводами из материализма и учения Дарвина, на котором было воспитано его поколение, что человек не для того прошёл путь развития в несколько миллионов лет, который был ой, как долог и тернист, выбрался из животного мира, чтобы теперь вернуться назад, к нормам существования хорьков с носорогами. Что благодаря разуму и труду люди не только выстояли в тяжёлой борьбе с голодом и неустроенностью, но и развивались сами. Развивалась человеческая личность, создавалась культура. И теперь, проделав такой путь, который по трудности и сравнить-то не с чем, человек решил с головой нырнуть в этическую антисанитарию? Бессмысленно даже спорить с этим, потому что мигом срежут любую реплику человека о том, что он – человек.

– Нельзя же так с человеком! Ведь Человек – это звучит гордо…

– А обезьяна – объективно. И если обезьяны так делают, то чем ты лучше? Чё ты ваще тут о себе возомнил?! В природу надо возвращаться, к корням. А ну, марш все к корням!

Возврат в лоно матери-природы обратился в разврат. Не помогала даже религия, которая возродилась, как Феникс из пепла, и упрямо утверждала, что человеку, как подобию Бога, не гоже брать пример с диких и даже домашних животных, что человек, прежде всего, – существо духовное. Кто грешит, пусть и тайно, тот отрицает Бога в себе – всевидящего и вездесущего.

Находились смелые люди и среди учёных, которые доказывали, что если отождествлять человека с другими живыми организмами, то гипертрофированная сексактивность является признаком неправильного функционирования некоторых отделов головного мозга и может предшествовать болезни или даже смерти. Им вторили судебные эксперты: преступники во время казни испытывают сильнейшее сексуальное возбуждение: так запрограммирован любой живой организм в момент гибели. Сексуальная разнузданность есть не признак свободы и «возврата к природе», а… Вообще-то, так себя ведут люди, которые вдруг почуяли, что скоро умрут. Они живут, с кем попало, мочатся посреди улицы, хамят и орут матом. По всем пунктам ведут себя так, как будто у них не будет завтра. И видимо, творят то, о чём всю жизнь мечталось. Остаётся понять, почему мечты о свободе у большинства людей настолько убогие. Почему человеку дают свободу: «Бери, сколько хочешь – развивайся, твори, создавай!», а он всему предпочитает пьянку, измены и мат?

Но эти одинокие голоса разума слабо звучали на фоне ярких журналов с обнажёнными красотками, в глазах которых горело обещание выполнить любую, даже самую изощрённую фантазию. И фантазий-то никаких не было – откуда им было взяться у вчерашних советских граждан? Но модная новая идеология упрямо твердила, что фантазия должна быть! Причём самая, что ни на есть извращённая.

Как это всегда бывает, расцвет очередного общественного бзика сопровождался нетерпимостью и резким бескомпромиссным отрицанием предыдущей школы. «Облико морале» советских граждан стал вызывать презрительную усмешку. Такое уже было. В двадцатые годы прошлого века говорили, что «пора романтиков гитары фабричным заменить гудком». Вчерашний образ жизни и мышления сегодня объявлен ханжеством, и вновь «пышноголового Мольера сменяет нынче Мейерхольд»:

Да, ничто не ново под луною, и все революции делаются по одной схеме, включая сексуальные. Но граждане некогда великой страны как-то быстро поверили в свою уродливость, неправильность, несовершенство и стали спешно исправляться, перестраиваться. Перекраиваться. Сказалась донельзя низкая самооценка и тот факт, что большинство живут по принципу «мне так сказали – я и делаю». То есть действуют не по личной потребности, а по предписанию. Сказано строить коммунизм – строим, сказано наладить разгульную интимную жизнь – налаживаем, сказано верить в Бога – верим. И именно в такого, на какого указали. Народ приучен слушать всё, что бы ни сказали, и воплощать в своё неказистое существование. Другой-то народ послал бы эти новые веяния куда подальше, но у нас всегда трепетно относятся к любым идеям. Трепетней, чем к самим себе.

Если что и обесценилось в конце XX века в нашем многострадальном Отечестве, то не рубль – некогда самая дорогая валюта в мире, а обесценилась семья. Люди решили, что новая идеология окажется лучше прежней, поэтому так легко и охотно восстали против старого. И не скоро почувствовали, что горько обманулись, потому что восставать против вечных ценностей – действовать во вред только себе. Рубль, конечно, тоже обесценился, но не настолько. У рубля ещё есть надежда укрепить и повысить свой статус, а порушенный институт брака такую надежду давно утратил. Это сейчас забота по его укреплению стала актуальной темой в вымирающем и деморализованном обществе, а лет двадцать тому назад примерные мужья и жёны были объявлены скучнейшими людьми на свете, добродетель была названа мещанством, трусостью и отсутствием фантазии. Браки многолетней выдержки стали считаться признаком чего-то нездорового и неполноценного. Семья сделалась похожей не на надёжную крепость, а на нежный и совершенно беззащитный цветок, который так легко сломать и растоптать. Это произошло так резко, словно порывистый и грубый ветер ворвался в полный штиль.

В общем, обозвали весь энтот сумбур сексуальной революцией, и стали радоваться тому, что у нас свершилась-таки революция правильная, в отличие от всех предыдущих. Но у любой революции всегда много жертв, и сексуальная тому не исключение.

«Секс и эротика пришли в нашу жизнь!» – примерно под таким идиотским лозунгом проходило сие событие. Передачи из ранга «Пороки и их поклонники» заполонили собой всё. Бесполое советское воспитание сменилось болезненным влечением ко всему половому и выискиванием этого самого полового даже там, где его нет и быть не может. Секс был объявлен новой формой протеста «против тоталитарной системы подавления личности» и прочих нарушений прав и свобод русского человека, который почему-то совсем перестал размножаться, хотя и постиг в сжатые сроки все тонкости процесса размножения.

Поначалу многие произносили важные новые термины, как секс – именно через звук «е», а не «э» [сэкс], – и еротика. Позже научились почти без запинки выговаривать «мастурбация» и «эксгибиционизм», чтобы щеголять ими и заблуждаться, что только от этого продвинутыми людьми стали. Как прыщавые первокурсники медвузов щеголяют друг перед другом труднопроизносимыми для русского речевого аппарата терминами типа «когерентность», «арахноидальность» и «преагональный», отблевавшись первый раз в морге и оттого вообразив себя совершенно взрослыми: «Анамнез – это история жизни больного, а не что-то из анального секса, как вы подумали в силу своей испорченности».

Вчерашние строители коммунизма и ударники соцсоревнования стали состязаться меж собой в этих самых сексуяльности и еротичности с таким же рвением, с каким раньше боролись за урожай на полях необъятной Родины. Потому как выяснилось, что нынче без энтого делу все дороги закрыты. Политики и звёзды эстрады, артисты и шоумены, рабочие и колхозницы принялись наперебой рассказывать со страниц газет и журналов, где ещё вчера писали о добыче угля и надоях, о своих плотских приключениях и всяческом блудодействе в личной жизни. С телеэкранов, где ещё недавно заседало Политбюро ЦК КПСС, отчитывались «о проделанной работе» с такой дотошностью, словно на приёме у психоаналитика, а то и следователя по особо тяжким преступлениям. В этих посиделках, кстати, охотно участвовали многие сегодняшние борцы за мораль и укрепление… семьи. Ну, как говорится, бл@ди – что с них взять?

Личной жизни у этих бедолаг не стало как таковой по причине выставления её напоказ – такие откровения слышал не каждый гинеколог или уролог с проктологом. Короче говоря, всё на продажу! Кто не желал откровенничать, окрестили закомплексованными совками. «Вы не любите себя!» – стали безапелляционно заявлять тем, кто не пожелал принять участие в этом блядстве. Что за смысл теперь стали вкладывать в слова «любовь» и «любить» – сказать трудно. Любовь – это великое чудо, само собой разумеющийся важнейший фактор в жизни. Но из этого чуда сделали какую-то гимнастику с точным указанием позиций и количества подходов к снаряду. Россияне, всегда гордившиеся просвещением и образованностью, стали напоминать примитивные племена, у которых отсутствовала не только личная собственность, но и личная жизнь, так как всё было общее, и люди, ещё не выделившиеся окончательно из мира животных, жили стадом, где можно было сношаться напоказ, когда угодно, сколько угодно и с кем угодно.

Высокие человеческие качества стали считаться в лучшем случае старомодными, в худшем – серьёзным психическим расстройством. А Андрей Степанович был человеком именно высоких качеств. Но в свете новых веяний почувствовал себя потерянным поколением, воспитанным на идеалах крепкой семьи и честного труда, а теперь, в эпоху падения нравов и роста цен (лучше бы было наоборот), совершенно не приспособленным к жизни.

Мужчины с горящими глазами стали жадно разглядывать воинственно обнажённую женскую натуру в многочисленных журналах и тяжело вздыхать при взгляде на фигуры жён, потерявших стройность в результате рождения детей и многолетней работы на производстве. И элита, и простые смертные стали лихорадочно обзаводиться любовницами и любовниками, кто ещё не успел, как накануне отчёта по сбору металлолома все норовят отыскать хоть что-нибудь железное. Даже велись споры в прямом эфире, у кого их больше, что напоминало отчётно-перевыборные собрания или конкурс «Дальше, больше, быстрей». Взахлёб спорили те, кто ещё вчера цитировал труды Маркса и Ленина целыми кусками. Пожилые люди с намёком на старческое слабоумие, взбодрив уставшие и желающие законного отдыха организмы медикаментозным путём, поведением стали напоминать подростков в период половой гиперсексуальности, доказывая, что есть ещё порох в пороховницах.

– У меня больше! – кричал один.

– А у меня – дольше! – протестовал другой.

– А у меня – длиньше! – не унимался первый.

– А у моей – ширше!

– А я, товарищи, могу не только с противоположным полом, но и со своим! – сразил всех наповал третий.

– А я, а я, – пробивался ещё кто-то, – могу вообще со всем, что шевелится!

– А я – даже с тем, что не шевелится!

– Ух ты! Дайте ему за это вымпел и почётную грамоту за такие показатели сексуяльности!

Такие маленькие успехи некогда великой страны вызывали безудержное ликование. Оказалось, что могём, когда захочим! Долой предрассудки и условности в интимной жизни, сделаем всё глубоко личное предельно обнажённым! Стихия настоящих гигантов секса – экстрим, острые ощущения и будоражащие эмоции! Забыть о семейном долге, предрассудках и стыде, предаться любовному экстазу и эйфории, по сравнению с которой Содом с Гоморрой отдыхают – вот подвиг в наши дни. Ханжам и завистникам чужой половой силы он не по зубам. Но надо соответствовать. А что делать? Надоть! Так по ящику сказали и в газетах написали, так что «верной дорогой идём, товарищи».

Казалось, ещё немного и на улицах появятся транспаранты примерно такого содержания: «Заклеймим позором верных семьянинов! или «Женщина XX века, ты же не собака, чтобы хранить верность». Или новая трактовка знаменитого плаката Д. Моора, где красноармеец в будёновке будет сурово вопрошать: «А ТЫ сходил налево?». Вчерашние спасатели нравов стали спасать себя и других от пуританских заблуждений. «Отметите от себя химеры морали!».

Стало обязательным иметь кого-то на стороне. Правило «Уделяй семье максимум своего внимания и времени!» сменилось на «Найди хороший левак!». Зачем – неважно. Так надо. Для престижа, для имиджа, для мести, для лести, для самоутверждения, для души, для тела, для дела, от случая к случаю, по необходимости, в отсутствие жены/мужа, в командировке, на курорте… Не всё ли равно? И вот уже врачи, психологи и философы мужескаго полу спорят в прямом эфире и со страниц газет с врачами, психологами и философами женскаго полу, доказывая своё право на «левак». Право на труд и отдых теперь никому не нужно – «право на лево» всем подавай! Ни в одной науке нет таких расхождений в зависимости от половой принадлежности. Что дважды два равно четырём, или вода замерзает при нуле градусов по шкале Цельсия, не оспаривают математики-мужчины или физики-женщины. А вошедшие в моду науки по психополовым отклонениям трактуются на разный лад специалистами разного пола. То есть это не науки. Мужчины и женщины стали представлять собой две враждующие партии. Задача первой: доказать своё право на секс уальн ую свободу любой ценой. Задача второй: удержать «этих кобелюк» всеми правдами и неправдами в лоне семьи, чтобы «детишки выросли нормальными». Но никто не боится потерять друг друга, никто не дорожит отношениями. А зачем? Незаменимых партнёров нет. Один «учёный» трясёт бумагами с расчётами, сколько сексу полагается на душу населения, другой опровергает, третий доказывает чего-то на примере собак и морских свинок.

Такая пошла риторическая атака со всех сторон, что держись за штаны! Ох, вы там добалуетесь, ох, вы доизвлекаетесь… Из каждого утюга понеслось, как много мы все потеряли, не познав настоящих плотских радостей. Каждый чайник теперь свистел про энто дело. Верность была названа предрассудком, элементарная чистоплотность – извращением. Умение вступать в связь с кем угодно и где угодно – вот что стало главной заслугой как для мужчин, так и для женщин. Теперь это не то, чтобы скрывали, а даже хвалились во всеуслышание. Словно для русского человека, живущего на рубеже веков и тысячелетий, оно стало единственным развлечением и основным поводом для гордости.

Были, правда, довольно-таки заметные возгласы некоторых деятелей культуры и искусства, что так жить нельзя, ребята, где же наши элементарные гордость и самоуважение. Они доказывали фильмами и книгами, к чему это может привести. Они предостерегали и, надо отдать им должное, не ошиблись. Их позицию можно было выразить словами Маяковского:

Давно известно, что распутный образ жизни имеет свойство притуплять ум и чувства человека. Ещё пушкинский Борис Годунов наставлял юного сына:

Но наставленья «старины глубокой» заглушили фанфары новой идеи, которая набирала обороты и не думала останавливаться. Нам только дайте идею, а остальное мы сами.

– Не пужайтесь, граждане, – убаюкивала пропаганда особо строптивых, – именно так и надо жить, а те ценности, на которых вас воспитывали, противоестественны. Поэтому поскорее избавляйтесь от своего «облико морале», который был навязан неправильным тоталитарным режимом, подавляющим естественные человеческие желания. А то ведь, надо же, докатились: сексу у нас в стране нет! Будет вам секс, да такой, что ахнете…

* * *

По поводу того, что только в нашей стране женщина могла сказать «у нас секса нет», так ещё знаменитой порнозвезде Сильвии Кристель мать говорила: «Я никогда в жизни не занималась этой гадостью!». Под гадостью она подразумевала занятия сексом с собственным мужем – единственным мужчиной в её жизни, как того требовал патриархальный уклад жизни в тихой Европе. Не в таком уж далёком прошлом общество полагало, что люди вообще не должны наслаждаться сексом. Он был только средством продолжения рода. Идея удовольствия от интимных отношений была не просто греховной, но и абсурдной. Ведь если человеку не нравится секс, не доставляет удовольствия, тогда он не станет гулять и плодить детей на стороне, нарушая чистоту рода. Сексуальная революция с этим отчасти согласна: секс – это неприемлемо для семьи, его надо реализовывать где-то на стороне, в блуде, а никак не с женой или мужем, которые не достойны такого счастья. Их удел: обеды варить или семью обеспечивать. В Перестройку некоторые продвинутые так стали восклицать чуть ли не со страниц газеты «Правда»: «Ну, что это такое: секс с собственной женой! Вот с чужой – другое дело! Секс в браке – это брак в сексе!». Как в анекдоте, где муж лежит на диване, жена – в ванной. Ему скучно, почитал газетку, посмотрел телевизор, сходил к соседке – той дома нет, захотелось к любовнице – лень, далеко живет. Тут из ванной выходит жена, вся благоухает, щеки розовые! Муж смотрит на жену угрюмо: «Была бы ты чужая – цены бы тебе не было».

Многим стало казаться (точнее, их в этом убедило новое информационное пространство), что они многое теряют, сохраняя супружескую верность. Сама интрижка с чужой женой или мужем – это уже что-то! А родная дура всё равно никуда не денется, так что изменяй на здоровье. Главное, «букет» неприличных болезней домой не принеси. Да и вообще, зачем вступать в брак? Ходи холостым, а «стимуляторы» сами всегда найдутся, особенно когда вокруг всех обязали гордиться своей половой доступностью.

Появилась очень цепкая ловушка в мышлении: если человек ночует дома, значит, он… никому не нужен! На это «никому не нужен» многие оскорбляются и так успешно ловятся, что спасу нет. Такой человек ценность свою видит только в том, что им всегда можно попользоваться – вот как ты всем нужен-то! Гордись этим.

Такие нехитрые логические схемы очень трудно разрушить. Например, всем известно, как фашисты угнетали гомосексуалистов. Следовательно, любой, кто не позволяет совращать своих детей гей-культурой, – фашист. Хуже Гитлера! Вообще, фашисты многих не жаловали и преследовали: алкашей, наркоманов, проституток. А кто их любит? Они сами себя любят, если докатились до такого? Зато полюбили вопить: «Не уважаешь разврат и пьянство – фашист, а гениальный Уайльд вапще из наших был, из голубых, вот так вот!». Прежде всего, Уайльд был великим драматургом, но люди с низкой самооценкой любого стащат на свой уровень. Если человек не вор, то от слабоволия. Если не сумел нажиться на чужом горе и нужде, то тебе вообще не место в обществе тотального успеха. Девушка в передаче призналась, что хочет вступить в сексуальные отношения только с будущим мужем, так бедняжку чуть не заклевали! Учёные мужи и дамы из «элиты» заявили хором:

– Обычно это ханжеская позиция девиц, которые хотят себя продать подороже!

То есть она даже хуже проститутки, так получается. Но если человек в самом деле не хочет растрачивать себя с кем попало? Теперь принято считать, что это «фу, как плохо!». И никто не задумывается, что можно и до брака наблудиться абы с кем до рвоты, а можно быть счастливым ожиданием любви до свадьбы. Все разные. Одним подавай ни к чему не обязывающую связь с самого дна, а другие признают секс только в браке.

Психологи отмечают, что в современном обществе большинство людей страдают от хронической скуки. Жителям третьего тысячелетия, владеющим мобильной связью, множеством каналов телевидения, Интернетом… скучно! Ещё вчера они видели в новшествах века авангардный эксперимент, сегодня – шик, а завтра он уже сделался для них обыденностью. Многие секс-гиганты на поверку оказались просто растерявшимися скучающими «совками» на постсоветском пространстве. Взрослые серьёзные люди вдруг превратились в хнычущих инфантилов, ищущих острых ощущений на каждом шагу вместо вдумчивого обустройства жизни. Страсть к порнушке, внушаемость, негодование, что «подружка не хочет заняться любовью втроём» из уст взрослых дураков напоминает именно незрелые потуги юнцов, желающих приобщиться ко взрослой жизни, пока родителей нет дома. Сексуальная революция в России в конце XX века напоминает какие-то… подростковые страдания. Переход от детства, в котором самой большой проблемой было количество оловянных солдатиков, к отрочеству, когда уже надо беспокоиться о количестве прыщей на лице. И наконец, к юности, которая волнуется о количестве прошедших через постель «любимых и единственных». На уме только куча рискованных выходок, и привлекает «жизнь на грани», как обычно и бывает с обиженными юнцами. Они сознательно идут на риск, потому что только тогда у них возникает душевный подъём. Бросают вызов судьбе-злодейке, чтобы та ответила ударом. И чаще всего именно так и случается. И когда они лежат на больничной койке, уже умирающие от передозировки или побоев, то понимают, что эта хвалёная «жизнь на грани» ни для кого не станет счастливым воспоминанием, а только откровенной глупостью.

Они так и не успели понять, что жизнь – это труд над собой, а не развлечение себя, любимого. Да только пока это дошло до сознания, уже поздно сделалось. Все люди так или иначе испытывают влияние извне, но сильнее всего оно ощущается в подростковом возрасте. Но страшно наблюдать, как взрослые дядьки и тётки ударились в это дело, потому что в какой-то газетке «статья была, что именно так и надо!». В постсоветское пространство нагрянула свобода и была понята именно так.

Все они родом из той удивительной страны, в которой якобы «секса не было». А тут вдруг выяснилось, что секс бывает такой разный! Он, как кухонный комбайн с разными насадками, может выполнять множество функций. Опытные «комбайнёрши», изучившие инструкцию по эксплуатации и освоившие все затейливые насадки и присоски, добывают с их помощью и деньги, и детей, и социальный статус, и даже удовольствие. Неопытные только травмируются и переводят продукты.

Времена изменились до неузнаваемости, иногда кажется, что произошло извращение ценностей жизни, которые повернулись ровно на свою противоположность. Что некогда считалось достоинством и добродетелью, теперь заслуживает позора. Страшно сказать, но многие подростки согласны потерять невинность в грязном зловонном подъезде с кем угодно только потому, что их могут засмеять за девственность! Пьяные оргии и кутежи в среде молодёжи, которые часто заканчиваются насилием и венерологией, стали считаться нормой: так и надо, гуди, пока молод! Если молодая женщина поглощает литрами алкоголь с толпой нетрезвых лиц противоположного пола, она уже имеет проблемы, конкретно в плане низкой самооценки, не говоря за подстерегающим её изнасилованием. Но общество не удивляется таким манерам поведения – они стали нормой. Современная пропаганда навязывает людям посредством фильмов и телешоу, как это круто быть «настоящим» мужиком, который всегда окружён любвеобильными и видавшими виды шлюхами. Вот только в реальной жизни такое «счастье» возникает и заканчивается настолько быстро, что человек не уверен, было ли что-то вообще.

Отношения мужского и женского перестали быть сакральными, «любимых» стали называть «эта тёлка», «мой козёл». И похоже, что даже многие творческие люди никогда не испытывали любви, им эта тема не по зубам, поэтому они могут творить только на поприще порнографии. Высокие отношения между мужчиной и женщиной, так же как высокое искусство, покидают этот мир. По мере развития цивилизации духовная сторона жизни становится рудиментарным элементом, и в этом есть грандиозная катастрофа. Та спокойная, уверенная, настоящая любовь, которая является божественным даром, исчезает из Вселенной. На смену ей всеми возможными средствами внедряется неприкрытая порнография, под видом «завоевания демократии» детей обучают в школах, как пользоваться презервативами, чтобы не пришлось делать аборт в седьмом классе. Результатом стал беспредел в отношениях полов. Человечество совершило роковую ошибку: лишило мужчин и женщин индивидуальных черт. Любой может, с любой можно. Всё перемешалось, появились странные законы отношений, «контракты на свидание», с помощью которых люди пытаются получить гарантии на серьёзные отношения, а не быстрый трах-бах. Контракты на вопросы «влюблённых», которые они не могут затрагивать на свиданиях, перечисление прав и обязанностей супругов, которые отказываются уже их соблюдать без бумажки с печатью. Люди разучились самостоятельно создавать и регулировать отношения.

Люди опошлились. Исчезли такие жанры, как любовный роман и женская беллетристика. Ну что это за «романы», где на каждой странице подробно описывается, что какой-то фаллос за чей-то пенис зацепился, а у кого-то влагалище (вот словечко-то для изящной словесности!) ширше нефтяной скважины, так что немало народа там сгинуло? Секс вместо таинства стал восприниматься как нечто обыденное, вроде рукопожатия. И всюду появились практические пособия по соблазнению и соитию, как подробные инструкции по эксплуатации бытовой техники. Это превратилось в норму. Со некоторыми стало невозможно общаться, и здесь нет никаких возрастных диапазонов. «Уши в трубочку» теперь сворачиваются не от матерной брани рабочего класса, а от разговоров дамочек, которые сами себя называют не иначе, как «интеллектуальный секс-символ» всея Руси. Им кажется, что они говорят о любви, а получается только о трахе. Нынче все говорят якобы о любви, а в жизни её почти не осталось, никудышные отцы и матери стали эталонами для подражания. Бытует мнение, что наш народ несказанно обогатился, что стал свободно говорить на такие темы. Но давно известно, что «говорящий не знает, а знающий молчит». У кого в жизни была настоящая любовь, как раз ничего говорить не станет. О ней взахлёб трещат те, кто её никогда не знал. Теперь много говорят о чести и достоинстве, потому что на деле их нет, и неизвестно, где их взять. Потому столько и говорят, что «говорящий не знает». Все говорят, как вывести Россию из кризиса, а ведь никто не знает, как это сделать. Если б знали, вывели бы и говорить лишних слов не стали.

И как бы нам теперь ни хотелось объявить свою эпоху продвинутой и свободной, но на деле наркомания, преступность, широкая безграмотность, падение нравственности, пропаганда прелести самоуничтожения – вот на что была потрачена свобода в России. Самое омерзительное, что всё это происходило на фоне так называемого духовного возрождения России. Провозгласившие себя самыми сексуальными на свете россияне при этом орали о вере в Бога, царя и Отечество.

* * *

Так бы оргия и продолжалась, но наступила эра СПИДа и гепатита. Каждый год СПИД уносит около двух миллионов жизней. Миллионы детей остаются круглыми сиротами в результате смерти родителей от этого смертоносного синдрома. Люди вынуждены признать, что надо не резвиться как дети, а научиться жить и выживать в условиях этих страшных эпидемий. Учить молодёжь не разврату, а правилам гигиены и воздержанию. Да и себя приучить смотреть на каждого партнёра как на потенциально ВИЧ-инфицированного. Звучит ужасно, но это факт. Пора защищать людей от самих себя, а не потакать их почти детским «коли хочется, то можно и даже нужно».

В эпоху иммунодефицита сексуальную распущенность во многих странах стали считать не раскованной, а рискованной формой поведения. И внезапно все эти аппетитные тела с экрана или глянцевых обложек стали выглядеть слегка пожухлыми. Их распущенность не просто отвратительна при взгляде со стороны, но и несёт реальную смерть и вырождение. Как это ни банально, но любые сексуальные революции проявляются в формировании новых штаммов половых инфекций и вирусов. И заканчиваются на этом. Начинается унылая борьба с лобковыми вшами и прочей нечистью. США и Европа «переболели» этими революциями в семидесятые годы, а мы только в конце прошлого века начали их на себя примерять, считая, что у нас произойдёт не банальный блуд, а «ценное накопление опыта». А какой опыт нужен, если люди в постели занимаются прежде всего деланием детей? И если наши деды ничуть не хуже (а то и лучше) умели это делать, то какой опыт мы ищем?

Когда СПИД и другие тяжелейшие заболевания передаются половым путём, все эти «революции» только множат ряды пострадавших от них. Вступать в отношения с человеком, у которого множественные половые связи, можно только от небольшого ума, а не от неслыханной продвинутости и сексуальной просвещённости. Секс тут может выступать как опасность, как экстремальный вид спорта с потрясающим презрением не только к своей жизни, но и к жизни близких, которых заболевший бессовестно заражает. И даже свидетельство о браке не гарантирует, что муж не заразит жену, а жена не «наградит» мужа тяжелейшей формой гепатита или пневмонии. Носители всевозможных вирусов, чья совесть не так развита, как способность размножаться, разрушат любого, кто решит крутить с ними любовь от нечего делать. Можно и самому заразиться смертельной болезнью, и передать её верной жене, притащить заразу в семью, но там мозги давно не работают, чтобы это понимать. В одной передаче показывали таксиста, который так заразил всю семью гонореей, включая родных детей, и при этом презрительно хмыкает: «Ничо, не смертельно, переживёте как-нибудь… Я ж – настоящий мужчина! Мне разнообразие нужно и смена впечатлений!». Проститутки для таких лучше и дороже семьи.

Ещё никто не умер от воздержания, чего нельзя сказать о заболеваниях, передающихся половым путём. Если речь идёт о вашей жизни, то разве она не стоит того, чтобы проявить осторожность? Сегодня те пары, которые ещё недавно почли бы за честь с лёгкостью расстаться, дабы продемонстрировать окружающим своё полное презрение к отношениям, активно ищут пути к примирению. Люди опасаются заводить новые знакомства, а стараются сохранить уже сложившиеся.

Уже в новом веке стали появляться публикации, где «завоевания» сексуальной революции выставлены как… признаки колоссальной сексуальной безграмотности! Как же так? Столько литературы и передач, а тут вдруг безграмотность какая-то. Но этот интересный эффект, когда обилие информации приводит к тому, что люди начинают всё хуже разбираться в предмете, замечен давно. Врачи бьют тревогу, что порнографические фильмы и книги привели к росту инфекционных заболеваний, которых не было даже у крестьян позапрошлого века, что умели зачать здорового ребёнка без всякой порнографии и родить дюжину детей без помощи гинекологии. А тут образованные горожане, у которых дома водопровод имеется, приносят в штанах такую антисанитарию, что не знаешь, чем и лечить. Люди повадились заниматься сексом в фонтанах и естественных водоёмах, в общественных бассейнах и банях, чего делать нельзя. Но они «в кине» увидели, захотелось романтики, да не подумали, что в фонтаны какают голуби, а флора и фауна в реках и озёрах такова, что их попадание в промежность человека крайне нежелательны. Сами актрисы порнофильмов жалуются в интервью, что постоянно болеют циститом, потому что приходится заниматься этим на пляжном песочке, а то в каком-нибудь лесочке. Ладно, песочек туда бедной женщине попадёт, а если в него перед этим ещё собачка пописала? И вот мириады бактерий рванут в святая святых, а то и насекомое какое залезет. Заканчивается такая «идиллия» тяжёлыми внутренними воспалениями вплоть до инвалидности и уходом в запой.

Спасателям тоже неспокойно: всё чаще их вызывают на помощь незадачливым любовникам, когда абсолютно голых идиотов, взрослых дядек и тёток приходится вызволять из таких мест и раскручивать из таких поз, что заевшие наручники на спинке кровати детским лепетом покажутся. Кого-то пользовали в повешенном состоянии да ненароком придушили, а откачать не смогли. Кого-то натурально запороли плетью до инфаркта или в ванне утопили в порыве страсти. Насколько люди стали опущенными, если соглашаются на это добровольно? Выделывают друг с другом такое, чего нельзя делать с человеческим организмом, потому что он для этого не предназначен. Разрешают засовывать себе между ног всевозможный хлам, с которым их потом так и везут в раскоряченном виде к врачу, и не такие виды видавшем, хотя средневековый палач разрыдался бы: «Кто ж вас так?». Оправдания, что иначе у них «не стоит», говорят сами за себя. Это определение импотенции, вообще-то. Если человек не способен получать удовольствие без нанесения тяжкого вреда здоровью своим партнёрам, то это садист, а не гуру секса. Это уже инвалид секса, ему костыль какой-то требуется, подпорка в виде истязаний ненавистного тела, которое не внушает никакого желания, да вот словно кто-то заставляет заниматься с ним чёрт-те чем. От такого бежать надо, а не потакать капризам. Если он ещё не преступник, то очень близок к этому. Женщина, которая надеется привязать к себе такого «потрясающего» садиста-импотента различными уступками, жестоко ошибается. Уступчивых сожительниц партнёры чаще оскорбляют, избивают, унижают, иногда прилюдно: чего с дурой церемониться – она и не такое стерпит. Жизнь так устроена, что бьёт женщину за полное отсутствие характера и воли, как бы её ни убеждали быть овцой иные овцеводы. Жизнь бьёт сильней овцеводов и до тех пор, пока в женщине не проснётся хотя бы капля самоуважения, да не было бы поздно. Вы не встретите в реальной жизни, чтобы мужчины дорожили безотказной сексапильной дурочкой, они смотрят на неё именно как на игрушку, которую всегда можно заменить новой, ещё моложе и глупее, если эта «старая» сломается. А она сломается, ведь ломают её конкретно, иногда прямо об колено. Потому что по-другому у таких «умельцев» никак это дело не идёт.

Считать подобное нездоровое поведение признаком продвинутости в интимных отношениях может только полностью безграмотное существо. Если совсем не можется, так спали б лучше по отдельным койкам, но они словно кому-то отчёт сдают или рекорд ставят. Несвободные, неумные, безграмотные, изнасилованные – поражаешься силе пропаганды, которой удалось возвести людей с подобными ущербными характеристики в образец для подражания. А уж когда видишь под фотографией солиста группы «Kiss» в гриме или напомаженного Фредди Меркьюри комментарии вроде: «классная тёлочка, я бы её…», то понимаешь, что у населения нынче ещё и с половой идентификацией большие проблемы. Они уверены, что женщины – это те, у кого сильно накрашено лицо. Любому достаточно накраситься «как женщина», чтобы получить такой изысканный «комплимент». А мужчина – это накачанные в спортзале мускулы, чтобы пресс обязательно кубиками. Но люди не рождаются с мускулами и макияжем на лице, однако их как-то различают по полу. Какие мускулы были у строителей Санкт-Петербурга, у покорителей Арктики или у тех, кто выиграл Вторую мировую? Получается, что быть мужчиной можно и без кубиков. Или монумент Родина-мать в Волгограде – кто скажет, что эта сильная грозная богиня не прекрасна? Представляете, если бы её лепили с современной напомаженной кривляки секси, с прокуренной наркоманки или стриптизёрши, что стали героинями светской хроники и прочно заняли все места на обложках и в анонсах? С такой нездоровой символикой войну точно не выиграли бы.

Только когда значительная доля населения спилась и деградировала, специалисты стали осторожно замечать, что половая раскрепощённость девяностых годов – никакая не сексуальная грамотность, а глубочайшее половое невежество и вопиющая непросвещённость. Что секс на первом свидании – это дикость. Заниматься сексом с человеком, с которым не сформированы отношения – признак недоразвитости мозга, обмен мужьями или жёнами не способствует укреплению здоровья, а беременность в пятнадцать лет – уголовное преступление. Тот, кто гонится за большим количеством секса в ущерб хорошему сексу, обкрадывает сам себя. Кто начал половую жизнь в детстве, практически никогда не получает потрясающих отношений и острых переживаний, даже если и провозглашает себя «мировым любовником». По очень простой причине. Кто станет совращать малолетку? Нормальный зрелый человек? Нет, это будет или алкоголик, или извращенец, обычно это происходит в крайне нечистоплотной среде и под выпивку. Что он может дать малолетке кроме боли и унижения? Сама малолетка от хорошей ли жизни очутилась так рано в этой постели? Наверняка, родителям плевать на неё и глубоко безразлично, что с ней происходит. И чему эти несчастные потом могут научить других? Они могут только сеять свои проблемы. Опущенные нищие алкоголики, армия сирот и детей из неблагополучных семей, неуклюжее пыхтение в пьяном угаре – приблизительно так выглядят герои русской сексуальной революции.

А если малолетка при этом забеременеет – какую поддержку она может ожидать от педофила, которого едва знает, да и кому нет никакого дела до проблем в её утробе? Сколько потом таких салаг становится бесплодными и даже инвалидами из-за подобной «просвещённости». Она захочет с ним встретиться ещё раз, но он уже потерял к ней всякий интерес, он против новых встреч. И насколько это чувство отверженности горше и больнее по сравнению с изначальным отказом. Сколько бы боли она избежала, если б сразу прошла мимо человека, для которого связь с ней – всего лишь очередная зарубка на спинке кровати. В ответ на «милый, я беременна» он недоумевает, обнаруживая тем самым полнейшую безграмотность: он не в курсе, что женский организм может беременеть от полового контакта с мужчиной! Но при этом и он сам, и эти курицы считают его докой по женской части. Хотя он в женщинах-то понял не больше, чем клоп в электропроводке: так, поползал там и сям, нагадил и свалил.

Сексуальное желание и инстинкт продолжения рода абсолютно естественны, но при этом не стоит забывать, что такие понятия, как семья, установленные обществом правила взаимоотношений между полами, вовсе не обуза и не ограничение свободы. Наоборот, эти институты призваны сохранить человеческий род и способствовать продолжению человечества. Биология и общество будто перетягивают канат. Биология требует, чтобы мужчина и женщина спаривались, а женщина беременела – вот и всё, что нужно биологии. Общество же требует, чтобы их отношения закреплялись и длились долго, многие социальные нормы и обычаи призваны сохранять брак. В их основе лежит цель благоприятствовать воспитанию детей в полной семье с обоими родителями, что важно для полноценного формирования личности. Эта идея возникла ещё в те времена, когда общество только складывалось.

Очень легко дурачить себя, полагая что сексуальная распущенность и алкоголизм (а эти два приятеля редко ходят друг без друга) являются признаками свободы. На деле верно обратное: только порядок и дисциплина дарят людям свободу и возможность полноценно развиваться. Сексуальные ощущения зарождаются не между ног, а… между ушами, в голове. И если в уме у человека нет порядка, то не следует ожидать с ним счастья и в интимных отношениях. По пьяни трахнуть кого-то или быть трахнутым кем-то, а потом смутно вспоминать кем и где, а главное: зачем – это для вас свобода? И это россияне признали как сексуальную культуру и продвинутость? И после этого мы ещё хотим, чтобы нас считали умной нацией. В Ираке взрывали кинотеатры, когда американские солдаты пробовали крутить там порно для местного населения. Мало в какой стране так безропотно и с любопытством впитываются чуждые новшества, а мы тут как тут готовы быть и терпимее, и лояльнее. К чему? К собственной деградации и вырождению?

Люди нисколько не стали раскрепощённей и просвещённей в области секса, если сравнивать с советским периодом. Стали только много говорить, но много говорит именно тот, кто ничего не знает о предмете. «Однажды говоренное сказано тысячу раз», но так и не усвоено самими говорящими. Голова забита ещё большим количеством предрассудков о сексе, чем раньше. Можно видеть взрослых людей, которые совершенно серьёзно озвучивают такие глупости о сексе, убеждены в настолько нелепых мифах, что только диву даёшься. У некоторых образовался целый багаж глубоко укоренившихся предрассудков, старательно вычитанных из «компетентных источников» двадцатилетней давности, что они уже вряд ли когда смогут получать радость и удовольствие от близких отношений. Они не разрешат себе этого: какое удовольствие может быть у людей, которые противоположный пол воспринимают не иначе как шлюхами?

Иные «просвещённые» доказывают, что во время процесса следует рвать друг друга зубами, а крики от боли воспринимать как свидетельство страсти. Жертвы таких истязаний после этого выползают из койки со сломанными рёбрами, с разодранными в кровь спинами и боками, рискуя получить заражение крови, с вырванными клоками волос. Женщины страдают от опухолей в груди, потому что их мяли как тесто. Грубые, пьяные, хамские выходки воспринимаются безграмотными лохами как сексуальная сила и сноровка. Грубый или групповой секс – это всегда не эротичный секс. Никто не видел людей, живущих такой половой жизнью, счастливыми. Они, как правило, или спиваются, или слабеют умом очень рано, а если и создают семью, то делают всех её участников крайне несчастными.

Ох, как захлёбывались наши СМИ ещё недавно, называя такое поведение признаком небывалой продвинутости! С какой яростью они бросались на любого, кто это называл просто скотством. Они нападали на мораль с таким пылом, какой сделал бы честь любому религиозному фанатику. Открытие публичных домов с беззубыми нищими девками на ТВ приравнивали к важному историческому событию. Какая-то карга из элиты захлебывалась соплями, что сама не прочь поработать на этой ниве. Ведь раньше это было, увы, невозможно в нашем отсталом и диком государстве. Сейчас она, поди, тоже сокрушается о падении нравов.

Где они теперь, те крикуны? Наверняка, пишут статьи о морали и нравственности, сидят в передачах, где призывают изрядно поредевшее население крепить ряды для повышения рождаемости… А вы обратили внимание, что после призыва к рождаемости, в России всё опять завалили сексом? Потому что это дешевле, чем помогать молодым семьям. Не надо строить жильё, дороги, современные поликлиники и школы. Смысл простой: насмотрятся, начитаются и всё, что надо, поднимется. Только не рождаемость и не уровень жизни, а в штанах. За этим «подъёмом» последует рост числа неполных семей, новых беспризорников, детская преступность. Потому что после дешёвой пропаганды люди ищут таких же дешёвых плотских удовольствий, а не продолжения рода. И хотя секс очень легко превращает людей в родителей, он не делает их хорошими воспитателями и заботливыми опекунами. Как раз совсем наоборот.

Рекламу ли геля для душа или зубной пасты показывают, агитируют на покупку обуви или автомобиля, а всё с таким видом, будто статистов кто-то за гениталии щупает. Томные похотливые тёлки в стадии непрерывного полового возбуждения и самцы с глупыми сальными глазками заполонили собой экран и глянец. Реклама нынче такая: всё для тела. Перхоти нет, пота, кариеса, прыщей – стало быть и личное счастье не за горами. У парня подмышками сухо – на него уже девки пачками вешаются. У девушки в волосах густо – кавалеры тут как тут. И потребитель данной глупости в самом деле начинает верить, что этим все проблемы можно решить. Ему бы понять, что главная задача современных СМИ – необходимость хорошо продаваться. А для этого нужен скандал, шумиха. Где её нет – нет и роста продаж. Вениамина Смехова как-то спросили, куда он пропал и почему про него не пишут. А он ответил: «Про меня не интересно писать – я не развожусь, с женой не дерусь, на публике не скандалю». Если спросить мужчину, который с женой прожил полвека в мире и согласии, как ему это удалось – он плечами пожмёт. Он не задумывался над этим, как-то само собой всё получилось: и его отец так жил, и дед, и прадед. То есть, писать не о чем. А тут глянцевую бумагу изобрели, её надо как-то продавать, надо наполнить каким-то содержанием. Написать, как Вася любит Машу и всё у них хорошо – скучно. Надо чего-нибудь этакого! Начинаются поиски этого самого «этакого»: Вася бьёт Машу – Маша гнобит Васю, Вася изменяет Маше – Маша ест бедного Васю поедом, Вася пробует убить Машу – Маша уходит к Пете, Вася уходит… к Ване! И тэ дэ, и тэ пэ до бесконечности. В журналах «для мужчин» пишут, что ВСЕ бабы – дуры и стервы. В журналах «для женщин», что мужики, опять-таки ВСЕ, хотя кто их там всех знает – сволочи и козлы. Показательно, что на эти темы можно писать бесконечно. То есть, можно бесконечно наполнять глянцевую бумагу содержанием и сплавлять по хорошей цене. Народ поглощает и начинает думать: «Оказывается, семья – это главный враг человека! Во как, а мы и не знали».

Тут же повылезали знатоки истории, которые бросились доказывать, что у нас раньше-де и беременные малолетки были (одна на миллион) и сексуальные маньяки (один раз в десять лет). Они словно бы кем-то наняты, чтобы оправдать ту проституцию, в которую так охотно ухнули. Миллионы матерей-одиночек под влиянием всё той же пропаганды стремятся не детей растить, а искать острые ощущения «как и положено уважающей себя даме». Беременные школьницы стали чуть ли не нормой, а сексуальных маньяков развелось так много, что закону пришлось согласиться на отмену смертной казни для них.

Множатся неудачливые семьи, разваливающиеся по первому дуновению ветерка, потому что супруги не сумели выстроить нормальных отношений. Они были уверены, что секс сгладит все проблемы. Множатся беспризорные дети из таких семей, потому что родители с тупой верой во всесильность секса не способны установить прочные отношения и взаимопонимание, превратить их в связь, которую можно было бы разделить друг с другом. Все эти фразочки «у нас секс ради секса», «мы договорились на ни к чему не обязывающий секс» – их до сих пор мусолят незрелые личности, которые при этом считают себя дико продвинутыми на данном поприще.

Про нормальные семьи современным «охотникам за жаренным» в самом деле и сказать-то нечего, про нормальных мужчин в нашей прессе вообще не пишут. Помню передачу, как семейную пару Светланы Немоляевой и Александра Лазарева журналист пытал: «Вы изменяли друг другу? Не мешает ли семья вашей карьере?». Эти милые интеллигентные люди только беспомощно улыбались и неловко переглядывались, не зная, что ответить на эту похабщину. Поэтому таких людей сегодня редко увидишь по телевизору, прочтёшь о них в прессе. Приглашают какое-нибудь четырежды разведённое чудо природы плюс пять гражданских браков. Подтягиваются подражающие им, потому что других образцов для подражания нет. Женщинам тревожно: и это ВСЁ, что осталось на рынке кавалеров?

– Всё! И оно стойко не жалает жаниться, и не просите, девочки, не умоляйте, не МУЖСКОЕ это дело!

Или в телеэфир лезет очередная мать-героиня, убеждённый холостяк в юбке, зато родила целый взвод от разных мужиков. Но с таким видом, словно не детей, а боеголовки отливает, за что государство ей теперь по гроб жизни обязано. Народу бы понять, что не надо так верить СМИ – им тоже кушать хочется, поэтому чего только ни сделаешь ради продаваемости. Но народ ничего не слышит, народ расхватывает как горячие пирожки книги с названиями вроде «777 способов сделать друг друга счастливыми в постели». И ни одного способа, чтобы сделать друг друга счастливыми в жизни. Или постель и жизнь – это теперь одно и то же? «Узнай ВСЮ правду о себе и своих потаённых желаниях!» «Потаённое» в этих заманивающих анонсах настолько явное, что и к гадалке не ходи: хоть кого-нибудь трахнуть.

Сколько людей себя изуродовало и искалечило, увеличивая то да это, только потому, что «в компетентном издании было так написано». Сколько разочарований постигло людей в их нереальных ожиданиях, что кто-то может заниматься этим делом двадцать раз на дню, а кто-то и двадцать раз за час. Люди легко покупаются на обычную коммерческую рекламу, предлагающую нарастить или уменьшить различные части тела, увеличить сиськи-письки всякие: мол, тогда тебя, несуразный, сразу же полюбят, вот прям не сходя с этого места. А когда у тебя между ног не ахти что, ты вообще не достоин никакого счастья. И люди в это верят! И даже не подозревают в этом обычное выманивание денег у лохов: нам надо сделать бабки, и мы не виноваты, что вы такие идиоты.

Народ просвещённый перечитал тонны книг и статей, что основным аспектом секса является получение оргазма. Но это привело лишь к зарождению излишней тревожности и лишило чувства радости. Все как сумасшедшие стали: «А вдруг не получится!.. А что если!.. Ах, проклятый Фрейд, у меня не получается так, как у него описано!». Отношение к сексу только с позиции получения этого самого оргазма, будь он не ладен, истощает силы человека и вызывает депрессию, причины которой заключаются в том, что человеку не нужен другой человек, а нужно только хоть чьё-нибудь тело для банальной мастурбации. Зачем ему чья-то душа, беседы, мечты, совместные планы, если ему надо просто расслабиться? Зачем ему близость на основе какой-то глупой любви и серьёзном намерении, если для него интересней и лучше простое удовлетворение животного инстинкта. Он поверил, что миром правит только секс, и лишился этого мира.

* * *

Вера, что отношения можно удержать только с помощью секса и денег, привела к росту числа разводов. Как ни странно, это ненадёжный цемент. Говорят, что девяносто девять процентов разводов можно избежать, если бы супруги элементарно разговаривали друг с другом, общались. А они не умеют! Кроме шуток, им «в падлу» объяснять «этой драной козе» или «какому-то тупому барану», что не так: «Да кто она такая, чтобы перед ней так унижаться! Хорошая жена сама догадалась бы, чем не угодила, а идеальная угодила бы во всём! – Кто ты такой, чтоб тебе угождать во всём? Купи себе куклу резиновую, вот тебе и идеальная: в любом секс-шопе продают. Недорого». Люди любят секс, но с теми, к то его им безотказно даёт и выполняет любую фантазию, не церемонятся, отношения становятся неуютными и грубыми. Люди любят деньги, чтобы получить доступ к доминированию в отношениях – ведь они «содержат эту жабу», которая вдруг чего-то стала квакать не по делу. С «содержанками», даже если речь идёт о беременной жене или оставшемся без работы муже, тоже не церемонятся. Так уж люди устроены. У таких пар серьёзно перекрыты коммуникативные способности, они уверены, что «эта дура» или «моё горе луковое» должны понимать их без слов! Они даже у адвоката говорят о партнёре в третьем лице: «Эта всё делает мне назло! – Да он сам постоянно гадит, более подлого человека во всём подъезде нет!». Если их спросить, почему они не поговорят друг с другом, не обсудят, что им не нравится, мол, я устаю после работы, хочу тишины, а у тебя телик орёт до часу ночи. Неужели близкий человек не поймёт свою половину? Вместо этого он прётся каждый вечер домой пьяным, слабо интересуясь, удобно ли это домашним, потом молчит с похмелья, обидевшись сразу на весь мир. Или она уходит по вечерам тусоваться с подружками, хотя дома двое маленьких детей, но похоже, что у неё детство тоже не закончилось. Как они вырулили друг на друга, как не разглядели, насколько не подходят для отношений? Просто в койке всё получилось, а остальное приложится. А оно не приложилось. Черед месяц перестали понимать друг друга, через полгода стали люто ненавидеть, через год развелись.

Секс – это не хорошо и не плохо, так как явление сие полностью зависит от конкретного человека. Под влиянием своих желаний человек иногда может совершать действия, направленные против инстинкта самосохранения, если вступает в связь с тем, кто может быть больным или садистом. Путь к нормальной сексуальной жизни – это сексуальная грамотность, а не безудержный блуд, тяжёлые болезни и разрушенные судьбы. Сексуальная реакция – это такой же естественный процесс, как и чихание. Это не то, чему надо учиться, вслушиваясь в чужие представления «как должно быть» и предрассудки. Это не детская игра, а серьёзное дело, которым могут заниматься только взрослые ответственные люди. Именно такие люди делают секс частью общих отношений и никогда не займутся им с теми, кого едва знают. Интим сразу же после знакомства – это удел проституток или людей низкого уровня развития.

Это такие же отношения, как строительство дома, который требует прочного фундамента. Чем больше «командного духа» между супругами, тем счастливее они чувствуют себя в любви. А это хвалёное «каждый сам по себе, получили своё и разбежались» – не более чем слабый лепет ещё не дозревших до взрослого состояния тел. Это не эгоистический акт, как думают многие: сделал и свалил по-быстрому, пока не захомутали. Это умение изо всех сил отдавать себя друг другу. Это не частное дело, а акт взаимоотдачи: чем больше человек отдаёт, тем больше у него будет, что отдать. В среде трусов и инфантилов такое невозможно, так что нет и смысла читать журналы и смотреть передачи для них – у них всё равно ничего не выйдет.

Несмотря на исключительно личный характер, некоторые сексуальные выходки очень даже подпадают под действие закона. Так было во все времена, без этого общество не могло бы оставаться обществом, а превратилось бы в сборище диких зверей. Законы эти принимались постепенно, по мере того, как становилось ясно, что способствует нормальной жизни людей, а что – мешает. И если в последние годы законы, регулирующие сексуальную сторону жизни, были либо значительно смягчены, либо вообще полностью удалены из кодексов, то люди очень быстро об этом забыли. Зато надо разрабатывать новые законы, например, если ВИЧ-инфицированный человек не сообщает своим партнёрам о болезни и заражает их. Что делать? Оставить это безнаказанным? Закон вынужден вмешаться, даже если найдётся немало голосов, которые будут вопить, что общество и так обременено слишком большим количеством запретов, а правительство должно заниматься только обороной страны от внешней агрессии и ещё, по желанию, строительством дорог. Они решительно отвергают, что закон имеет какие-либо полномочия в том, что касается секса. Ведь доходит до того, что если на детской площадке маленькая девочка упадёт и начнёт плакать, то отец другого ребёнка ещё подумает, стоит ли ей помогать, поскольку его тут же могут обвинить в сексуальном домогательстве к детям. Потому что домогательство стало нормой.

Кто хвалится изобилием половых партнёров, опасен в современном мире. Восемьдесят процентов этих людей являются носителями самых разных венерических болезней – такова статистика. Но если подобные типы становятся лидерами мнений в обществе и начинают навязывать свою «мораль» – беда такому обществу. Они должны не на главных каналах расписывать о своих похождениях, а смирится с тем, что им теперь… вообще мало кто даст. Они не имеют права заражать всех вокруг как своим заболеванием, так и безнравственным отношением к жизни. Если вы отправляетесь в постель с таким типом, то помните, что все микробы и вирусы, какие есть у него, вся зараза, какой болели его многочисленные партнёры, забираются под одеяло вместе с вами.

Самый главный миф – о безопасном сексе. Секс сам по себе никогда не бывает безопасным и свободным от риска. Половая близость опасна уже тем, что при ней происходит обмен телесными жидкостями, включая пот, который может содержать разнообразные вирусы. Возможная беременность несёт в себе не только серьёзные последствия с точки зрения здоровья, но и в плане репутации. Ранние аборты и бегство от беременных подруг – никогда «герои» таких историек не заслужат восхищения в нормальном обществе. Если человек неосторожен, безответственен в сексе, он таков во всём прочем, а кому охота иметь дело с таким ходячим источником проблем? Только другому такому же чуду в перьях.

Другой распространённый миф утверждает, что лучший секс – это случайный, спонтанный, на который партнёры не были настроены заблаговременно. Где-нибудь в подворотне сдыму-спьяну – самое то. В России вообще много чего по пьянке делается, включая сексуальную революцию. Заметьте, когда она началась, параллельно стали пропагандировать алкоголь. Напился, очнулся в чужой постели, рядом – неизвестная баба, жене уже всё донесли. Он вприпрыжку к жене – куда ж ещё такие «мачо» свой триппер тащат? Ничего не попишешь, надо держать марку и сочинять очередную сказку, что твоя коллекция пополнилась новой самкой.

Но истина совершенно противоположна. Мир так устроен, что чем больше времени, усилий и труда человек вкладывает в дело, тем лучшего результата добивается. Если человек не боится ждать, когда у него сложатся отношения с теми, кто его по-настоящему привлекает, чтобы восхищаться, любить и уважать друг друга, то судьба наградит их потрясающими переживаниями. А грубый и пьяный случайный секс, выдаваемый многими за предел мечтаний может привести к тому, что человека начнут избегать, чураться, что может знаменовать не только окончание близости, но и вообще всяких отношений.

Случайный секс – удел низших слоёв населения, а не элиты. Элита, хвалящаяся своими похождениями на каждом углу, таковой не является по определению. Помимо риска случайные связи всегда отличаются невысоким качеством, зачастую после изрядной дозы алкоголя. Подышали друг на друга перегаром, суетливо подёргались в неудобной обстановке и разбежались, в ужасе размышляя: «Что это было? Да и было ли вообще?». Душевная близость, разделённые чувства, присущая моменту романтика, обмен полноценными эмоциями, которыми делятся друг с другом любящие люди – ничего этого никогда не бывает во время случайных связей.

Сколько несуразных семей так возникло по глупости, сколько понаделано несчастных детей, на которых родители уже с рождения смотрели как на досадную оплошность случайных похождений! Сколько людей вышли из таких «семей» глубоко закомплексованными неврастениками с набором проблем на будущее, наблюдая между матерью и отцом постоянную войну и обиду за испорченную жизнь и ненавистный брак. Люди, вынужденные вступить в брак из-за случайного секса, приведшего к беременности, впоследствии ни то, чтобы не обнаруживают любви друг к другу, но даже элементарного уважения. Их дети вынуждены жить и расти в этой ненормальной обстановке, презирая своих беспутных родителей с самого детства. Этого можно было избежать, если бы только два совершенно чужих друг другу человека не поддались когда-то минутной животной страсти. Ведь сексуальная энергия – очень мощная, с ней шутки плохи. Она может сносить всё на своём пути, и человек, не способный контролировать физическое влечение похож на недотёпу, которому вдруг доверили управлять атомной электростанцией. Авария будет почище, чем на любой АЭС! История человечества буквально кишит такими «авариями», когда люди по собственной воле ломают собственные жизни, своё и чужое будущее. И как они потом жалеют, что не смогли пройти мимо какого-то пустяка, незначительной интрижки, обратившейся в большую проблему, как же ненавидят и корят себя за это!

Боящиеся настоящей любви, бегущие в разврат, поклонники «ни к чему не обязывающего» секса – никто иные, как незрелые юнцы. Вообще, первый сексуальный опыт напрямую зависит от благополучия в семье, интеллекта и уровня образования человека. Чем эти показатели выше, тем позже происходит потеря девственности. Секс кое-как – удел нищеты. Потому что нет иных «развлечений». Состоятельный человек лучше займётся образованием, бизнесом, путешествиями – это гораздо интересней, чем пыхтеть с какими-то пьяницами в чужом подъезде. Недаром Камасутру в России в шутку называют «Голь на выдумку хитра». Вот именно, что голь.

Те же французы, финны и прочие любители «клубнички» из развитых капстран едут за дешевым секс-продуктом в Россию, в которой, как известно, теперь «всё можно». Некий американец приехал именно в Россию снимать детское порно, потому что в его родных и очень демократических Штатах за такое дело сажают. И не просто в тюрьму, а на электрический стул. Его на него и посадили, когда депортировали на Родину после ареста. И он, должно быть, уже никогда не узнает, что его российских подельников, которые поставляли детей для истязаний, в России усиленно… охраняют в колонии особого режима от других уголовников. В России вместо защиты общества от растления, наоборот, защищают растлителей и как-то дружно развивают тему «ниже пояса». Наверно потому, что тема сия присуща обществу холуев, бесплатной прислуги, что и представляет собой «Рашка» в глазах зажиточных иностранцев.

Посмотрите, сколько в последние годы появилось передачек, где вместо людей показаны всевозможные моральные уроды: дедушка совратил собственную внучку, племянник-пятиклассник сожительствует с собственной тёткой сорока лет, родители-алкоголики пустили в дом собутыльников, которые изнасиловали их пятилетнего ребёнка прямо в детской кроватке, пока хозяева гремели стаканами на кухне. Никто этим ходячим экспонатам из Кунсткамеры уже не удивляется, такие люди становятся нормой. Они искренне удивляются, когда кто-то находит что-то ненормальное в их поступках:

– А чё мы сделали-та?! Нормально усё!

Некая девочка четырнадцати лет «нагуляла» уже двоих детей, двое молодых людей сидит в тюрьме за сожительство с ней по статье за совращение несовершеннолетних, на подходе третий. Ведущий недоумевает: «Чего вы лезете в койку к этой грязнуле, если знаете, что она несовершеннолетняя? Ведь за это светит тюремный срок по очень нехорошей для нахождения на зоне статье?».

– А чего теряться-то? – недоумевает один из героев. – Я же настоящий мужик, не импотент какой-нибудь, чтобы от такого дела отказываться, да и сама тёлка не против.

– Но послушайте, – шокирован священник, которого пригласили в студию, – если вы по-настоящему любите эту девушку, почему было не подождать, когда она достигнет совершеннолетия? Куда вы все так спешите? В позапрошлом веке люди жили в два раза меньше, но такой спешки не было. Ухаживали, ждали ответа, писали письма, проверяли свои чувства, не мимолётное ли это наваждение. Известно ли вам, молодые люди, что САМ великий Пушкин познакомился с будущей женой Натальей Николаевной, когда ей было всего шестнадцать лет? И он ждал три года, когда можно будет сочетаться браком с этой прекрасной женщиной…

– Шестнадцать лет? Да это уж старуха! У нас девки уже в двенадцать все… это самое… А этот ваш Пушкин больной, что ли, совсем был? Бабу ждать?! Чего её ждать-то, когда она сама на тебя лезет, шлюха эта. У меня брат умер от передозы в двадцать лет, а я, может, ещё раньше сдохну – так чего я ждать буду?

Молодая мамаша сама не знает, что она будет делать со своими несчастными детьми, да и зачем ей это нужно: ну вот так получилось. Сидит и чуть ли ни в носу прилюдно ковыряет, озираясь по сторонам с кислой миной. Какие-то планы, цели в жизни, образование, получение профессии – ничего не интересно, ни к чему не склонна. Только при виде очередного дурака, который «не растеряется, если что, как импотент какой-нибудь», глаза и загораются. Ухмылки, какие-то дебильные ужимки, иногда это странное существо вскрикивает:

– А пусть эта падла на мне теперь женится!

Что это будет за «семья»? Обретут там люди счастье и уют? Возможно ли это вообще при подходе «эта тёлка – сам ты падла»?

Мальчик двенадцати лет пришёл из школы с одноклассниками и обнаружил там пьяную спящую мать. Недолго думая, подростки изнасиловали её. Зачем? Сами не знают. А чего ж тут думать, когда раздетая баба в кровати лежит? Совсем грешно отказываться.

Сколько сейчас таких историй по стране – Малахов без работы не останется. И общее у всех дегенератов – пьянство, неустроенность, нищета, бедность не только материальная, но прежде всего духовная. Элементарная медицина не доступна, нет даже аптеки поблизости, чтобы нормальные презервативы купить. Нет знаний по самой примитивной гигиене, зато имеются богатые познания в Камасутре, вычитанные из газетёнки, подобранной в уборной на вокзале. Раньше бедная молодёжь спасалась от растления чтением книг, но нынче книги наполнены таким содержимым, что бывалый сексуальный маньяк смутится. Современная книга, увы, уже не несёт «культуру в массы» – она поставлена на службу той же пропаганде о прелестях похождений бесчисленных тёлок и телков. Там если и фигурирует любовь, только такая, «которой любят люди ничтожные», как говорил Платон. Такие любят больше ради тела, чем ради души, и любят они тех, кто поглупее, заботясь только о том, чтобы добиться своего, не задумываясь, прекрасно ли это.

Алкоголь и голь – вот главные спутники гипертрофированной сексуальной активности современных россиян, а больше для этого и не надо ничего. Редко услышишь о таких глупых историях в кругу состоятельных людей. Там и алкоголь качественный, и медицина доступна, и выбор развлечений побогаче. Разве только в кино для бедняков обожают показывать похотливых миллиардеров или забуревших чиновников, которые весь фильм гоняются за честной уборщицей или женой рядового инженера, а то и тракториста. Обнищавшим слоям населения навязывают нездоровую гордость: хоть вы и бедны, зато эвон как вас богачи хочут – гордись, рванина! Эта старая как мир фантазия униженных и оскорблённых о мифическом союзе Принца и Золушки, у которой нет ничего, кроме трудового тела и кроткого взгляда, стала набирать популярность именно на рубеже веков, когда общество снова распалось на классы богатых и бедных. Бедняк в таких фантазиях обладает умом и хорошими манерами, тогда как богач непроходимо глуп и отвратительно воспитан. Богатый хам настолько популярен в современных сериалах, что превратился в устойчивый штамп, словно от этого кому-то легче. Но хамство – оружие бедняков, а у богатых есть адвокаты, связи с сильными мира сего, слишком интересная жизнь, чтобы третировать и без того несчастных женщин из бедных слоёв населения. В реальной жизни почти не известны случаи, чтобы к подобным утехам тянулись люди с хорошим достатком, у которых есть возможность развиваться, получить великолепное образование, бывать в театре, два-три раза в год ездить в отпуск к морю, путешествовать по миру. А вот какая-нибудь беспризорница из спивающегося посёлка, где из «культурных учреждений» только пивной ларёк остался, мама лишена родительских прав за пьянство и тунеядство, отца вообще никто в глаза не видел, живёт с бабушкой на её пенсию – непременная участница подобных сюжетов. Она лезет в любую койку почти без уговоров, ошибочно полагая, что хоть там найдёт какое-то тепло, но находит только грязь, похоть и пьяное забытьё.

И становится ясно, что в Советском Союзе, где каждый был обеспечен работой и «обречён» получить образование, на тему половых отношений не принято было говорить не из-за ложного стыда, как утверждают современные пропагандисты блядства, а именно по причине нормального уровня жизни. Не высокого, но и не низкого, а нормального, позволяющего жить по-человечески. Как только уровень жизни у людей рухнул в минус, основной темой искусства и СМИ стали сюжеты о поиске богатого партнёра, который щедро платит нищете за интимные услуги, словно других радостей не знает. И это перестало быть чисто женским уделом, за состоятельными дамами охотятся ничуть не меньше, брачные аферисты владеют этим ремеслом куда лучше многих профессиональных пастушек-простушек. Любви там никому и даром не надо – лишь бы заплатили. Позиция бедноты ясна, но зачем это богатому человеку? Почему-то этому вопросу внимание почти не уделяется. Чего он ищет в таких отношениях? Скорее всего, это весьма проблемный человек, если может нанимать себе половых партнёров исключительно за деньги. Избитая тема «бабам только бабки подавай» заключается в том, что мужчина, страдающий синдромом покровителя и щедрого дарителя, не умеет по-другому «подкатывать», кроме как рассчитывая на ответную благодарность за дары. Таким бедным богатым светит только с покупными женщинами, а если барышня не шляется по кабакам, предпочитая по вечерам учиться в институте, в состоянии заработать себе на пропитание и одежду, которая стремительно дешевеет во всём мире – она ему уже не интересна. Как её шпынять, чем упрекать? А без этого у бедолаги никакого стимула к «роману». Он выглядит сильным только на фоне полной овечьей беспомощности, когда блеющее существо не способно даже за мороженое заплатить, хотя это может сделать любой школьник. То есть в таких отношениях нет богатых и сильных – оба нищие и слабые. Одна сторона бедна материально, другая бедна умом и слаба духом. Проще заплатить за обед с нищенкой в дорогом ресторане, получить своё, обозвать очередную «избранницу» шлюхой, которой якобы только деньги нужны, и свалить с оскорблённым видом. Это намного проще, чем пересмотреть свой поганый неуживчивый характер, раскопать в себе какие-то ценные человеческие качества, поэтому ничего не остаётся, как сорить деньгами, попутно сваливая вину на «любимых». Интересно, что кричат богатые дамы своим нищим любовникам в момент разоблачения?

В нормальных странах человек ценен своей работой, способностью что-то создавать и изобретать. А изыски спаривания и стадное поведение – удел народов Третьего мира, где сначала усиленно плодятся за неимением других занятий, а потом так же усиленно режут друг друга из-за нехватки жратвы, хоть с именем Бога на устах, хоть под знамёнами очередной революции. В нашу страну эта теория пришла в Перестройку, когда началась безработица и массовая нищета. Видимо, чтоб народ особо не требовал себе работы и уважения, ему стали внушать: пей водку да трахайся – это и есть удел настоящих самцов. Сейчас эту теорию продолжают мусолить бездельники, которые ничего не производят для общества, но это уже остаточное явление. Уцелевшие в постельных баталиях жертвы хотят опять стать людьми, а не самцами и самками.

На самом деле взаимоотношения между мужчиной и женщиной прямо пропорциональны… наличию рабочих мест. Нет работы – мужик закончился, он мигом деградирует. Дело даже не в деньгах, а в недовольстве собой, если человеку полностью перекрыли самореализацию, возможность обеспечивать себя. Ведь работающий мужчина прежде всего обеспечивает себя, любимого, а не домочадцев-дармоедов. Актёры остаются без работы, военные или слесари – всегда одна картина, на первый план выходит подавленность и понурость. Какой бы потенцией мужчина ни обладал, а он уже не нравится сам себе, то есть и для окружающих становится непривлекательным. Не только для женщины, но и для друзей, с ним становится не о чем говорить, кроме как выпить и перепихнуться по пьяни. Государство в ответе за своих граждан, если исходить из животного проявления мужчины и женщины. Если государство ничего не делает для ограждения населения от порнографии и пьянства, то в таком государстве невозможно воспитать нормального мальчика или девочку, из которых потом вырастут нормальные мужчины и женщины. При нарастающей пропасти между бедностью и богатством, при демонстрации выгоды разврата в сравнении с порядочностью люди ударно превращаются в самых затрапезных проституток, а не граждан современного общества.

В условиях бедности и духовной нищеты люди часто пытаются улучшить жизнь, предаваясь занятиям, которые приносят радость на некоторое время, но в целом причиняют вред. Такие виды «наслаждения» дают наркотики, алкоголь, шопинг, азартные игры, обжорство, телемания, бессмысленный риск, беспорядочный секс. С их помощью человек лишь на короткие мгновенья забывается сомнительным счастьем, зато остальное время у него уходит на страдания от последствий данного пристрастия. Человек обманывает себя сам, выдумывая всё новые и новые виды саморазрушения, лишь бы временно избавиться от ощущения неустроенности жизни. Он гонится за минутной эйфорией, чтобы потом потратить годы на раскаяние по поводу невосполнимых увечий и травм, которые получил в этой гонке.

Готовность оказывать секс-услуги в первый день знакомства и гордиться этим – удел холуёв, дворовых девок, которых барин может попользовать и отшвырнуть в сторону, а они будут потом взахлёб хвастать друг перед другом «глубиной ощущений». Обратите внимание, что сформировались целые слои населения, которым о себе больше и сказать-то нечего, как только расписывать свои сексуальные предпочтения. Избитая тема гей-парадов, надуманные проблемы секс-меньшинств в нашей стране, где вообще уже никто ничего не запрещает и не осуждает – яркая иллюстрация таких людей. И дело тут не в ксенофобии, а просто настораживает, что по сути этим людям больше совершенно нечего о себе сказать. О них только и известно, как и с кем они справляют половую нужду. Они несут эту свою «особенность» как знамя, как гордость, и получается, что у них больше нет никаких достижений в жизни. Иногда кажется, они и в геи-то подались только для того, чтобы хоть как-то о себе заявить, чтобы хоть чем-то выделиться. Выделиться интеллектом, культурой и профессией, видимо, не очень получается, да и трудно это. Они приводят в пример Чайковского, который тоже якобы был из «таких», но как-то трудно представить Петра Ильича, чтобы он сам себя исключительно так позиционировал. Напротив, это была закрытая для него тема, и в историю он вошёл как величайший композитор, представитель культурной элиты своего времени. А нынешние последователи однополой любви банально сортируют людей не зверушек, которые сношаются вот так да этак, или ещё как-нибудь мудрёно, как в зоологии доселе никто не видывал.

Опять же нельзя не заметить, что раньше человек даже самого низкого происхождения не согласился бы сравнивать себя с животным миром. Он не видел в животном мире аналогов тому, как он, человек, строит корабли, ракеты, дороги. А когда он ничего не создаёт, когда он лишён работы и образования, его проще убедить превратиться в скота. Потому что быть скотом хоть и опаснее, но проще. Многие ухватились за эту идею: гораздо проще сношаться, испражняться, тупо выполнять биологическую программу, а на любые призывы быть человеком лениво зевать: «А чё такова-та? У носорогов так принято, а мы чем хужее! Мы жа – звярушки, хрю-хрю». Потому что легче опускаться, чем пытаться куда-то расти.

Если бы простого крестьянина прошлого века кто-то сравнил с животным, он наверняка не согласился бы с этим. Он пас коров, разводил свиней и слишком хорошо видел, что он – не они. Он не имеет права скатываться на их уровень, потому что тогда будет некому вести хозяйство. Это сейчас слово «пастух» стало ироничным синонимом низкоквалифицированного труда, а в христианской традиции пастырь – это Бог, поводырь и проводник в этом запутанном мире. Это сейчас людям по барабану, хоть с хорьками их сравнивай. Тогда давайте хотя бы хорьков обяжем людьми быть, раз человеку это стало в тягость. Кто-то ведь должен эту роль исполнять. Хотя бы для поддержания разнообразия фауны. А то не люди, а какая-то ботаника: сношаются друг с другом так же легко, как растения, которые ветром друг к другу прислонило. Не мужчины и женщины, а тычинки и пестики! Хуже зверей, потому что даже у тех в иных ситуациях стыд проявляется. В одном зоопарке фотографы захотели снять слона за этим делом. Так вот фиг он им дал это сделать! Гонял хоботом: мол, не лезьте в святая святых, дикари!

СМИ уж не знают, что ещё такого придумать, чтобы человек смог наконец-то «освободиться от власти ханжеского общества» и, следовательно, от любых моральных норм. Но народ нынче ничем не проймёшь. Это лет двадцать тому назад можно было вытащить на свет божий историю какой-нибудь средневековой куртизанки Лукреции, которая «умела» ублажать свою похоть не только с мужчинами и женщинами, но даже с животными. Предавалась неуемным плотским утехам с родными братьями и – о, Боже! – даже с отцом. То есть вела жизнь почти криминальную, в какой и не каждый криминал захочет участвовать. И всё это с непременным укором: не то, что наши клуши домостроевские. Дескать, так держать! Народ тогда медленно краснел, бледнел и опять краснел. Да и успокоился. Народ привык. Он вообще ко всему привычный.

Но кому эта зоология в человеческом исполнении может быть выгодна? Её продукт – малолетние гопники, отморозки из подворотни, дети самцов и самок, которые много чего умеют по орально-анальной части, но не умеют быть родителями, чтобы вырастить своего детёныша человеком. А чтобы оправдать свой разврат, придумали теорию, научную базу подвели. И расплодили беспризорников больше, чем после войны. Детям нужен отец, а не самец. Женщине нужен муж, а не озабоченный оплодотворитель: «Сама вырастишь этих своих детей как-нибудь, а меня по пустякам не напрягай. Мне надо успеть других куриц… по максимуму – так в моём техническом паспорте записано. Я ж музьсина какой-никакой, чтоб ты знала!».

Почему такие люди больше похожи на неудачников, хотя и говорят о себе, как о продвинутых, сексуальных, желанных, которых якобы все «хотят»? Нравится нам или нет, но у нас веками менталитет так складывался, что душа была на первом месте. Это даже в языке отражено: в английском, когда надо сказать «никого», говорят nobody, что дословно значит «ни тела», а у нас говорят: «ни души». В западной культуре, если тело в порядке, и есть кому с ним спать, – значит, всё хоккей. Наши дураки домотканые это переняли на кой-то ляд, переложили на свой лад и делают вид, что всё пучком. А на деле испытывают дикий дискомфорт, потому что человек, имеющий разум и душу, но выбирающий жить как скот без разума и души, подобен тому, кто имеет глаза, но не пользуется ими, никогда их не раскрывает, тем самым обкрадывая себя и свой мир, передвигаясь на ощупь и постоянно рискуя упасть. Вместо того, чтобы просто и прямо смотреть в глаза жизни.

* * *

Есть жаргонное выражение: «подсесть» на что-либо. Этим «чем-либо» может быть что угодно: от начертательной геометрии, когда человек задачи видит даже в ветвях деревьев, до каких-то предметов быта. Когда появились аудиоплееры, их неделями из ушей не вынимали! Ели с ними, спали, в ванне мылись. Спустя какое-то время «отпускало». А помните первые смартфоны? Как их всей семьёй мучили несколько часов, постоянно что-то фотографировали, записывали мелодии, видео, тут же удаляли. Даже странно, как смартфон выживал и потом ещё работал. Но спустя какое-то время его оставляли в покое и начинали использовать, как обычный телефон, когда надо позвонить, отправить сообщение или просмотреть почту. А ведь для кого-то он стал смыслом бытия, когда с телефоном спят, едят, посещают санузел. Живут с ним, не расстаются ни на минуту, постоянно нажимают какие-то кнопочки, не выпускают из рук, так что со временем ладонь принимает форму, словно в ней телефон находится. Отними его у них, и всё: море слёз и даже крови! Подсел человек, озаботился.

Есть пары, зацикленные на детях, якобы они ТОЛЬКО ради детей живут. Им это кажется красивым и очень правильным, они этим упиваются, грузят каждое дерево и даже самих несчастных детей: «Эй вы, дети, мы лишь ради вас живём! Всё для вас и ради вас, сволочей, а вы не цените». Зацикленность вредна, неприятна окружающим и опасна для самого обладателя – она его истощает, отнимает все силы, загораживает собой остальной мир, сужает кругозор. С человеком становится невозможно находиться рядом, на диетах он зациклен или в работу с головой ушёл. Женщина, которая постоянно бьётся в истерике, как она «всю себя отдала» семье, детям, мужу, никогда не сможет стать счастливой. Даже визуально невозможно себе представить это жалкое хнычущее существо довольным жизнью и судьбой. Всё хорошо в меру. И еда, и работа, и эгоизм, и навязчивая жертвенность, и секс в том числе. Секс – только часть человеческой природы. Часть! Кто считает его самым главным, что есть в жизни, берёт на себя слишком много: людям не дано этого знать. По любому они просто обкрадывают себя на миллион других сокровищ. Секс не может восполнить пробелы в отношениях, заменить человеку богатейшую гамму ощущений и переживаний. И алкоголь хорош в меру, даже полезен, когда в меру. А всё хорошее сразу переходит в разряд злоупотребления, если этой меры не знает.

Желания современного человека перекрыли возможности его природы. Утолённое желание не только порождает «чувство глубокой удовлетворённости», но и разочарование достигнутым, а то и вызывает новые безудержные желания, как в сказке о рыбаке и рыбке. Ничего не было, а тут вдруг всё свалилось на голову, меру в потреблении знать никто не хочет. Сначала отъедаются до нарушения обмена веществ, когда нездоровая полнота мешает нормально двигаться, а потом на диетах пыхтят, таблетки поглощают горстями для полного уничтожения аппетита. Лечатся.

Официального диагноза «сексуальная зависимость» пока не существует, но не исключено, что таковой рано или поздно будет добавлен в перечень психических расстройств. В США на фоне сексуальных скандалов среди известных людей постепенно формируется подход, рассматривающий адюльтеры как диагноз, когда человек изменяет не потому, что его чем-то не устраивает партнёр по браку, а просто ему нравиться изменять, выглядеть коварным хитрым соблазнителем в своём воображении. Даже если все вокруг видят его, как незадачливого лошка. Психотерапевты продвигают термин «сексуально зависимый», а сами «страдающие» половым недержанием объединяются в общественные организации «Анонимные сексоголики». От супружеской неверности уже начинают лечить! Пока добровольно.

В США есть возможность примкнуть к анонимным наркоманам не вообще, а в конкретной «узкой специализации». Можно вступить в круг анонимов, предпочитающих жить в долг – это тоже признано болезнью. Есть «анонимные едаголики» и «анонимные коллекционеры мусора». Союзы по интересам лечат игроков, ТВ-голиков и трудоголиков. Есть даже объединение «Анонимные лентяи» – оказывается, и это поддается коррекции! Правда, циники допускают, что эти общества созданы для одного – найти подходящую компанию. «Анонимные сексоголики» не стали изобретать велосипед, позаимствовав программу у довольно успешной старейшей организации такого типа «Анонимные алкоголики». Страдалец должен признать, что не прав, что не управляет собой, найти себе наставника среди опытных голиков и ходить на собрания, чтобы делиться собственными историями и выслушивать чужие. Ну и, само собой, ни-ни…

В эпицентре сексуального скандала оказался сенатор Крис Ли, с позором покинувший Капитолий. Внешне примерный семьянин и здравомыслящий законодатель, Ли погорел на том, что вступил в переписку с дамой, отправив ей своё фото в обнаженном виде – так сказать, предъявил товар лицом. Государственный муж оказался слишком наивным, поскольку даже не стал придумывать легенду или выбирать псевдоним, назвавшись полным именем, приврав лишь по поводу семейного статуса. Его интернет-собеседница, опознав сенатора, «слила» в прессу переписку, не лишенную пикантности. И вот очередная исковерканная судьба, распавшаяся семья, изломанная карьера. Сенатор даже бежал из родного Нью-Йорка, и место его убежища никто не знает.

Или ещё одна драма. У него было всё: имя, власть, семья, деньги, авторитет, а он в общественном туалете аэропорта просовывал под перегородкой в соседнюю кабинку свой роскошный ботинок в надежде на взаимность. И кто? Сенатор Лари Крэйг, предающий анафеме однополый секс и продвигающий поправку в конституцию с уточнением, что семья – это союз мужчины только с женщиной. И вдруг его арестовывают за приставание к мужчинам в общественном туалете.

Век новых технологий упростил как доступ к секс-услугам, так и их разоблачение, и предание огласке. Американцы даже ведут счет, кто чаще – республиканцы или демократы – оказываются замешенными в очередном «вумэнгейте». Одна сага президента Билла Клинтона с Моникой Левински чего стоит! Тонкие знатоки скандалов выявили определенную тенденцию: демократы чаще фигурируют в скандалах с изнасилованием, связях с собственными сотрудницами, а также с малолетними лолитами. Республиканцы предпочитают грешить с проститутками и мальчиками. Вместо упрёков о моральном падении всё явственней формируется иная постановка вопроса: «А это вообще лечится?». Анонимных сексоголиков призывают к «половой трезвости»: не прелюбодействуй – прими пилюлю. Специалисты дают советы женам присмотреться к своим супругам. Так, пристрастие к видео эротического содержания может стать тревожным сигналом ранней стадии сексоголизма, вроде насморка перед гриппом: значит, пора обратиться к специалисту.

Ох, уж это видео! Некоторые мужчины становятся зависимыми от эротики настолько, что отворачиваются от собственных жён, предпочитая видео, или вообще не женятся, потому что никак не могут оторваться от кипы любимых журналов. Вид мастурбирующей голой красотки дороже всех вместе взятых живых женщин. Жена на фоне развесёлых участниц групповухи начинает восприниматься как совершенно бесцветное явление жизни. Особенно комично это выглядит, если сам «гигант секса» телом больше похож на Вуди Аллена, а требования к жене выдвигает, словно он, по меньшей мере, Арнольд Шварценеггер.

Общество уже задаётся вопросом: так ли уж безобидны подобные материалы? Каждому человеку нужен выход сексуальной энергии, и идеальный вариант может обеспечить наличие мужа или жены. Но в условиях сексуальной неразберихи и гордости своей половой доступностью верные мужья и жёны словно бы сделались никому не нужными. Многие люди не могут найти себе не только постоянного партнёра, но даже эпизодического. А просмотр порнографии может превратиться в серьёзную зависимость, особенно если человеку доступно такое огромное количество материала. Всё равно, что алкоголик вдруг попал в винные подвалы крупного магазина или склада. Он ведь просто упьётся в хлам и не найдёт в себе сил противостоять соблазну, чтобы выбраться оттуда! По этой же причине иные страдальцы погружаются в мир интернет-порнографии и киберсекса, что уже не могут из него вырваться. Они начинают задавать нереальные требования реальным мужчинам и женщинам, только потому, что видели «это» на каком-то задрипанном пороносайте. Ведь если верить этим фильмам и россказням хвастунишек, любовью можно заниматься по много часов. Но разве люди всегда откровенны, когда дают интервью для развлекательных журналов? Кому не захочется присочинить о себе по тому же правилу «не знающий говорит больше, чем знает». Подавляющее большинство людей преувеличивают, когда расписывают свои несуществующие похождения. Хотя бы потому, что сами постоянно слышат такие же истории и чувствуют себя не на высоте в сравнении с ними. Они пытаются угнаться за показателями других вралей и даже не догадываются, что те… сами пытаются угнаться за ними! И не получают ничего кроме боли и разочарования, потому что нельзя добиваться улучшений только потому, чтобы не отставать от других.

Но знать – не значит делать, а чаще – это не всегда лучше. Кто налегает на количество, тот теряет в качестве. Для них количество безымянных партнёров, а не качество самих отношений составляют главную ценность. При этом в их жизни секса не стало больше, и качество его не стало выше. Это просто приманка для зрителя и слушателя, которую используют больше для эпатажа. И получается, что даже сегодня информации о сексе не так уж и много, а больше скабрезностей. Эта круговерть обнажённой плоти в конечном счёте далека от настоящей сексуальности и эротичности. Разные грубости и глупости, которые люди стремятся опробовать только «смеха ради», забывая, что смех – главный враг интимных отношений, приводят к тому, что вместо секса получается игра в похабство, как сдавленный смешок, как выход энергии низа. Массовая культура установила стереотипы в области сексуальной активности. Многие мужчины и женщины сегодня верят в сказки о половом акте, который может длиться всю ночь в самых замысловатых позах. Это, в свою очередь, порождает разочарование и неудовлетворенность в реальной жизни, когда людям ночью всё-таки хочется отдыхать.

Психологи уже отмечают такое сексуальное отклонение, как скопофилию или вуайеризм: навязчивое желание подглядывать за чужим совокуплением. Формируется оно «благодаря» доступности просмотра огромного количества порновидео. Такому зрителю сексуальные отношения в собственной жизни уже как бы не нужны – ему слаще и проще подсматривать за чужим сексом через экран телевизора или компьютера. Появились пары, где жена жалуется, что муж мечтает о чём-то «этаком изощрённом», например, понаблюдать, как жена занимается сексом… с другой женщиной. Одни хотят лишь понаблюдать, другие собираются присоединиться, а третьим вообще всё равно, кто этот третий – мужчина или женщина. Как и сама жена по сути безразлична. Несчастные жёны не хотят участвовать в подобном скотстве, но идут на поводу у благоверных, «чтобы сохранить детям отца». А вы думали, что достаточно хорошо кормить мужа и гладить ему рубашки, чтобы удержать в лоне семьи? Э-э, нет! Вскоре в такой семье у детей не остаётся ни отца, ни матери.

Порнография отнюдь не есть имитированный половой акт на экране: он может быть необходим в силу художественной логики фильма, и тогда перестаёт быть порнографией. Порнография – выхолащивание любви, сведённой к движению поршней. Порнограф не умеет снимать любовь, он умеет снимать только механику. Порнография подменяет эмоции, которые вызывает любовь, её механикой. «Подсевшие» на порнографию оправдываются, что имеют более живое воображение, чем их закрепощённые супруги, но на деле выясняется, что они банально опошлились. Они уже не могут воспринимать людей как людей, а видят только куски мяса, которые можно кусать, мять, выкручивать под общий смех и крики, давать комментарии этим действиям, сравнивать эти куски мяса с другими, какие они видели ранее в своей беспутной жизни в превеликом множестве. Посредством пристрастия к «клубничке» формируется извращённое представление о том, что такое секс. Вместо того, чтобы стать частью любовных отношений, секс для таких людей становится диким развлечением, желанием имитировать то, что они увидели на экране. Если реальность окажется иной, а она именно такой и окажется – их ждёт сильнейшее разочарование. Если у избранницы окажутся не такие же огромные груди, или она не сможет заниматься этим делом сутки напролёт втроём, как он видел в хентай-мультфильме, такой человек будет перманентно несчастен в личной жизни, даже если в ней всё было в порядке.

Домашнее видео изменило положение, и если раньше «такие» фильмы было практически невозможно увидеть, то теперь они доступны практически в любом доме. Женщины ревнуют к великолепным женским телам, которые там фигурируют, мужчины грубят, что они просто завидуют, как насилуют этих несчастных тёлок, у которых не хватило ума получить какую-то более безопасную профессию. Такие супружеские «беседы» превращаются в перебранку, в привычку постоянно огрызаться и оскорблять друг друга, когда летят к чёрту любые отношения. А просто эти фильмы вообще для женщин не предназначены. Женщине-то какой интерес смотреть на обнажённую женщину, которая сосёт свои пальцы, игриво поглядывая на зрителя? А этот сидит, как истукан, тупо уставившись в ящик, фактически отсутствует здесь, весь внимание там, в фильме. И она понимает, что ей тут вообще нет места: муж даже с вои любимые лобзик и забросил, не оторваться, на неё не смотрит – не до того! Его девиз теперь: «Смотри порнуху – не трать бабло на цветы и свиданья». Подзарядил свои дышащие на ладан батарейки, да и «подсел» на это дело. Теперь света белого не видит и дружков таких же водит. Живых баб на дух не переносят: они, говорят, какие-то не такие. Не такие, как в журналах да фильмах этих, что сидят и смотрят часами, как «Семнадцать мгновений весны»! Полная комната народу глазеет на то, что, в общем-то, смотреть противоестественно, да тем более толпой. Даже как-то неприятно с ними в одном доме находиться…

Конечно, виртуальный секс лучше реального, от которого получаются совсем не виртуальные дети. Но выпавшие из реальности взрослые особи не знают, что делать с этими никому не нужными детьми.

Вообще, вторжение порнографии в Россию после распада советского государства обретает вид чего-то смехотворного. Кругом грязь, темень, неустроенность, разруха, из культурных учреждений остался только один кинотеатр, где крутят порно. Изрядно спитые мужики сидят в душном зале со спёртым перегаром вместо воздуха, глазеют «видеопособие для начинающих» под громкие матерные комментарии. Приобщаемси к секскультуре, блин на фиг! Всем вдруг захотелось в город «распутного солнца и развратного моря» с абсолютно голыми и доступными телами на берегу. Что в реальности жизнь больше похожа на какой-то непролазный срач – никто не замечает.

Женщины по таким фильмам учились манипулировать и обводить вокруг пальца мужчин. А чего ещё делать с этими лохами, если их так легко очаровать голой ляжкой? Влюбиться в них невозможно, они слишком испорчены для этого. Стать верной женой? Им это не нужно. Мужчин порнографические фильмы по большей части сильно озадачили, где взять таких бешенных тёлок для практических занятий, кого-то даже ввели в заблуждение. По заявлению милиции стали множиться случаи, когда группа молодых людей насиловала женщину, которая в результате умирала. Преступники доказывали, что они тут ни при чём, и выражали недоумение, что в некоем фильме бабу двадцать мужиков трахало, как угодно и сколько угодно, а она только «пыхтела с довольной рожей». А эта взяла, да и померла. Нет, ну что за бабы в этой стране! Ну куды сексуально продвинутому гражданину развернуть во всю ширь свои способности в ентом деле!.. Они разорвали ей кишечник, после чего она могла передвигаться только на четвереньках, и их это очень смешило. Потом умерла в мучениях от сильного кровотечения и заражения крови. А им что? Они агонию приняли за оргазм. Даже в тюрьме так и не поняли, что сделали. В «кине» увидели такую любовь и возмутило, что реальная женщина от неё почему-то погибает. Они даже не догадывались, что подобные утехи медицина и религия относят к извращениям, а закон – к уголовным преступлениям.

* * *

В начале девяностых воображение русских мужчин поразила Шэрон Стоун в «Основном инстинкте». Её портретами пестрели стены казарм, рабочих каптёрок, мужских душевых на производстве и общежитий для холостых. Короче, обители самых горячих её поклонников, которым и близко не светит пересечься с их кумиром. Ещё голодный до «клубнички» и стремительно нищающий люд шумно восхищался её недюжинным талантом в этой «технически сложной» роли. Вскоре и отечественные актрисы освоили технику таких ролей, какие ни Марецкой, ни Мордюковой не снились даже в страшном сне.

– Вот это баба, вот это я понимаю, – никак не мог успокоиться заводской электрик Федя на обеденном перерыве. – Как она его обслужила по полной программе, Дугласа этого! С нашей «Маленькой Верой» не сравнить, не умеют наши так, за державу аж обидно. Вот это я понимаю – современная раскрепощённая женщина! Где бы найти такую шалаву в наших широтах? Господи, как у нас бабы воспитаны, никакой сексобильности – за что такое наказание! Чуть ущипнёшь её за задницу, а она уж думает, что её сейчас замуж брать будут. Ну что за дуры!

– Ах ты, бедолага какой! – съязвил старейший заводской рабочий Матвей Потапович. – Бабы, пожалейте его: начитался туалетной бумаги с буковками типа «Трах-тара-рах» да «Прыг-скок-кувырок», а теперь и жизнь не в радость стала, спидоносцы-бракоделы, мать вашу, как эту Шэрон.

Федя в самом деле теперь постоянно и сам читал, и другим зачитывал особо пикантные моменты из своего любимого «Спид эйджента»:

– А вы знаете, что многие отечественные супружеские пары практикуют именно оральный секс: приходят домой с работы и прямо с порога начинают орать друг на друга. Гы-гы-гы… Или во, послушайте, чё пишут. Одна девка пишет сексопатологу: «Я сейчас беременна, но не знаю, от кого, так как была в близких отношениях с несколькими мужчинами: с мужем, его отцом, который мне тоже нравится, а потом ещё приходил дядя мужа, который мне ещё больше понравился. Как мне теперь быть?» Во даёт, девка!

– Наверно съела что-нибудь, – предположила уборщица Антонина Михайловна. – Афро… афрозодиаков каких-то. Раньше в колхозах жеребцов кормили специальной травой, чтоб активнее кобыл крыли. Теперь в магазинах не только водка палёная, но и продукты чёрт-те из чего сделаны, авось силос какой попал, вот иные и бесятся.

– Кого только ни появилось! – сокрушался Матвей Потапович. – Не народ, а подопытные зверьки какие-то. Достойная смена комсомолу, однако.

– Может, она больна чем-то тяжёлым, даже смертельным, – выдвинула свою версию лаборантка Алиса. – А что? Перед смертью многие начинают чудить. Я читала в компетентной статье о загробной жизни. Допустим, человек понимает, что смертельно болен и жить осталось недолго. Терять нечего, так что живи, как хошь, твори, что хошь – всё едино погибать. Поэтому устои морали и нравственности легко размываются, и человек оскотинивается. То есть в буквальном смысле начинает силос жрать или сперму. Тем более, когда ничего другого в наличии нет по причине обнищания. Жизнеспособные народы отторгают губительные для себя философии на корню, но мы таковыми не являемся последние сто лет, а сейчас вообще конец света ждём.

– Да не ждём, а зовём! Придумаем и создадим его сами, если он не наступит, – усмехнулся Потапыч, но Алиса продолжила:

– Во всех древних культах ожидание конца света сопровождалось освобождением от привычного поведения и ценностей. Это как бы обряд очищения перед началом новой эры. Современный человек понимает, что конец света наступит тогда, когда его меньше всего будут ожидать, и уж точно не сейчас, потому что сейчас его ждут чуть ли не каждый день. Понимать-то он понимает, но сидит в нём древний ужас, который даёт команды разрушать всё вокруг, потому что скоро людям будет дан абсолютно новый мир, чистый и непорочный, а старый настолько изгажен, что жалеть не о чем. И человек начинает идиотски себя вести вместо того, чтобы заниматься чем-то разумным и нужным на данный момент. Учёный по телику на днях выступал и объяснил, почему в России народ словно с катушек соскочил в плане интима…

– Да потому что этот твой учёный сам импотент, вот и других с пути истинного сбивает! – грубо перебил её Федя.

– Он про потенцию вообще ничего не говорил. Федя, ты всё на свою больную тему.

– Да у меня потенция такая…

– Только турбины двигать, – усмехнулся токарь Некрасов и спросил про статью в «Спид эйдженте»: – Так что той давалке сексопатолог-то ответил?

– Пишет, что ничего страшного, дело молодое. Главное, не переживать.

– Не журись, дивчина, налегай на фрукты – остальное сделает природа, – прокомментировал Матвей Потапович под общие смешки.

– А какой у тебя номер? – заинтересовалась Альбина Павловна. – Новый?

– Ага.

– А мой козёл опять забыл купить! Каждую среду напоминаю прямо с утра: «Ты помнишь, какой сегодня день?».

– Среда теперь святой день, – усмехнулась Антонина Михайловна.

– «Красный корень вернёт мужчине интерес к жизни», – прочитал какое-то объявление Федя.

– Да уж, а то никакого интереса к жизни не осталось, – зевнул Некрасов.

– А вот ещё объявление, – не унимался Федя. – «Лечение сифилиса и гонореи за один час».

– Федька, заткнись по-хорошему! – не выдержал Потапыч. – Читаешь чёрт-те что, а тут между прочим женщины чай пьют. Постыдился бы хоть.

– Какие это женщины? Женщины на заводах не работают и телогрейках не ходят, – огрызнулся Федя с видом знатока женской породы.

– Ишь ты, бабам теперь шантрапа всяка будет доказывать, что они не женщины. Да тебе даже с такими не светит. Из людей сделали каких-то трахальщиков и давалок. Какой ещё народ позволит так с собой обойтись? Только наш.

– Почему только наш? – пожала плечами Алиса. – Общеизвестно, что Древний Рим накануне падения погряз в ужасающем разврате и пьянстве. Даже высшие сановники соревновались меж собой по численности любовниц и даже любовников в своих гаремах.

– А потом что было? – спросил Некрасов.

– Потом пришли хорошо организованные и дисциплинированные варвары, и от некогда великой империи остались руины.

– Вот то-то, – погрозил Потапыч.

– Жуть какая! – возмутилась Альбина Павловна.

– А ещё где-то в дневниках у Булгакова было, как в Москве после Октябрьской революции совершенно голая молодёжь ходила по улицам с транспарантами: «Долой стыд!» и вообще всё долой, что есть хорошего в юности.

– И чем всё закончилось?

– Массовыми неудачными абортами всё закончилось, – ответил за Алису Матвей Потапович. – Чем ещё подобное дерьмо заканчивается, невзирая на номер века? А вскоре наступил Военный Коммунизм, и все сразу одели штаны и даже кители. Было модно ходить без штанов, а тут кители в моду вошли. Потому что блядям всё равно, что носить, лишь бы спрос был. Ещё вчера атеизм в моде был, а сегодня уже в церкву все рванули, иногда на ходу штанишки одевая, а кто и с вывалившимися сиськами перед иконами расхаживает. Шлюхи обоих полов закатывают пышные венчания, а потом не менее пышно разводятся, но что с этих опущенных взять? Такая мода, приходится соответствовать.

– Ох, и злой ты мужик, Матвей Потапыч! – усмехнулся Федя.

– Ещё скажи, что это у меня от сексуальной дисгармонии, – с вызовом ответил старейший рабочий Завода. – Теперь у людей других проблем нет, даже если крыша над головой обвалится или полгода зарплату не платят, так ведь?

– Я читал в газете «Мрак Отечества», что это экология влияет, – отозвался Некрасов. – Экология сейчас такова, что у людей мозги вообще отказываются нормально работать. Только подкорка остаётся, а остальное уже мозгами назвать нельзя – так, жижа какая-то в черепушке полощется. А подкорка эта у нас ещё с Ледникового периода осталась, в ней хранятся самые дикие поведенческие программы, коды типа «всё можно», «или ты убьёшь, или тебя сожрут» и тому подобное. Экология поганая, вместо питания сплошная химия, в воздухе кислорода практически не осталось, алкоголизм объявлен исконной национальной традицией, водка вымывает остатки серого вещества из мозга.

– Ага, а газетёнки типа «Мрак из срак» и «Вашу фак» тираж себе делают на таких «сенсациях», – не выдержал Потапыч. – Во-первых, какой вред для экологии, если больше половины промышленных предприятий в России уже остановлено? Во-вторых, мы до сих пор питаемся с огородиков в садоводстве: где ты там химию нашёл? А что касаемо водки, то никто не видел сцен, чтобы её кому-то в харю насильно заливали. Наоборот, воруют, где она ещё есть. Зато по передачи идут, как человекообразного скота, который изнасиловал ребёнка, а потом засунул ему в задний проход обрезок трубы и повесил умирать у себя в сарае – как эту суку теперь будут гуманно судить, а потом содержать в чистой камере и следить, чтобы у него там был телевизор, удобная кровать, и никто бы его не обижал. В Блокаду хлеб из столярного клея ели, а мозги лучше работали, никого так не перекашивало. Теперь правозащитники после омаров и маслин защищают его, оправдывают: «Ну что с ним делать, если сексуальная ориентация у него такая». Он тоже, стало быть, право имеет свою радость в этой жизни получить. Раньше таких слов не знали, а теперь только и слышишь про всевозможных педофилов, многоженцев, свингеров каких-то.

– Правильно, – подхватил Некрасов. – И где это процветает главным образом? В городах. Чем крупнее город, тем поганей экология, и тем больше там галдят о защите педарастов и им подобных – улавливаете связь? Не случайно в СМИ, которые явно не деревня делает, нормой стали истории, как брат изнасиловал родную сестру, сын сожительствует с матерью. Про отчимов с падчерицами и говорить нечего, и так все уши прожужжали, чем они там занимаются. И делается акцент, что это – нормальные люди, на телевидение их зовут, куда только выдающихся деятелей науки и искусства пускали, слушают их похабные откровения, как и кто их трахает, кому и сколько они отсосали, и что им за это было. А что? Ну, подумаешь, дочь жены от предыдущего брака в постель уложил – он же настоящий мужчина! Он же должон эту свою настоящесть хоть где-то показать. Взахлёб защищают тех, кого надо просто выбраковывать и расстреливать, как неизлечимо больной скот. Потому что это всё равно уже не люди. Это – нелюди. А нас заставляют им подражать и восхищаться, фильмы о них снимают, газеты их мордами пестрят. Какой фильм ни покажут, а сюжет непременно держится на чьих-то половых сдвигах: то главный герой своими причиндалами размахивает, то главная героиня на передок слаба. А потом с героическими харями ликвидируют совершенно очевидные последствия полупьяного блуда. И всё так обставлено, что это нормально, что так и надо жить.

– Да, – поддержала эту мысль Антонина Михайловна. – Какое аморальное время!

– Аморального времени не бывает, – сказал Матвей Потапович. – Просто у каждой эпохи своя мораль. И сейчас мораль есть, но она повёрнута в другую сторону: чего вчера ещё стыдились, сегодня преподносят как подвиг. Просто до безумия! Никуда ничего не пропало, просто белое поменялось местами с чёрным. Наступила эпоха блудодеев. А тех, кто не хочет им уподобляться, осуждают и высмеивают. Дескать, двадцать такой-то век на дворе и всё такое прочее. Они почему-то считают, что блуд – это признак современности и продвинутости. Они не знают, что ли, что он был ещё в пещерные времена? Но всегда только блудом считался, уделом тряпок половых, а не олицетворением прогресса. Теперь повсюду продажные жёны, вертлявые мужья, внебрачные пасынки – гулящие люди, одним словом. И всё преподносится как норма. Если так долбить людям по мозгам, тысячу раз пересказывать одну и ту же историю разврата, в конце концов она становится всеобщим правилом или даже догмой. И уже все уверены, что человек ничем не отличается от скота, новые стада этого скота прут на телевидение рассказывать, как у них стоит. Им начинают подражать и высмеивать тех, а кто не хочет в таком паскудстве участвовать: «Как вам не стыдно! Как это вы ни с кем в грязной подворотне ещё не трахались?! Да вы же, можно сказать, и не жили! Нельзя же так от прогресса отставать». Теперь и потаскухе нельзя сказать, кто она есть на самом деле – мигом срежут: «Ты ей просто завидуешь!». Даже мужикам такое говорят, якобы он просто обязан потаскухам завидовать, не случайно иные кобели больше не сук стали похожи. А вот помяните моё слово, когда страна совсем загнётся от повального блядства, эти же потаскушки, что сейчас взахлёб всей стране рассказывают, какие они потрясающие любовники и кто их в какой позе трахает, начнут семейные ценности прославлять. Уверяю, так оно и будет!

– Мы не доживём до этого очередного ренессанса нашей пожухлой духовности, – весело сообщил Некрасов.

– Доживёт вообще мало кто. Я вчера на кладбище был: зятю пять лет со дня смерти. Господи, сколько там молодёжи лежит! До двадцати пяти уже не доживают, дохнут от упития и передозы, руки на себя накладывают по причине того же блуда и алкоголизма. Наш народ – дурак, каких поискать. Он верит всякой мрази и старается соответствовать всему, что ему ни припишут. Совершенно не анализируя. Кто даёт интервью в эти похабные журналишки, кто учит «азам личной жизни»? Патентованная давалка какая-нибудь, которая двадцать раз замужем побыла, десять абортов сделала, пять попыток суицида предприняла, три раза кодировалась от алкоголизма, два – от наркоты. Пиши не хочу! Подлечили её слегка в дорогой швейцарской психушке, и пошла народ оповещать о приключениях своих гениталий. Люди смотрят на это, читают, слушают и приходят к выводу: «Мир окончательно сошёл с ума, нормальных людей не осталось. В брак лучше не вступать – там опасней, чем на войне. Детей лучше не рожать – не от кого, кругом алкаши и задроты остались». Вот очередной мудень пишет, что семьдесят процентов мужчин изменяют своим жёнам, а остальные тридцать или скрывают это, или им просто не представилась такая возможность – и все верят. Другой яйцекрут заявляет, что «у каждой женщины есть свой скелет в шкафу»! Должен быть! Если его у неё нет, это не женщина. То есть доказывает, что женщина – это непременно шлюха. А что они знают о женщинах-то! Кого они видели-то вместо женщин? Грязных потаскух только и видели, и на основе этого начинают с видом знатоков разглагольствовать о женщинах. Иные дуры под эту песню начинают спешно придумывать себе «скелеты», чтобы снискать одобрение похабников, а потом удивляются, почему к ним только всякий отстой липнет. Вот меня вырастили женщины: бабка, мать и две тётки. У них не было никаких скелетов в шкафу, потому что некому было по их шкафам лазать. Бабка замужем всего два месяца побыла, как деда на Первую мировую забрили, больше она его не видела. Мать отца всю жизнь ждала с войны. Потому что так легче: верить, что хозяин в дом обязательно вернётся. Кто-то не ждал, но это не значит, что по рукам надо ходить. И мне стыдно было этих несчастных женщин как-то огорчать, обижать, я только ради них всегда старался человеком остаться. А теперь из народа сделали проститутку, и он даже не сопротивляется, не осталось здоровых сил в обществе. На том же Кавказе так скажи, что мужики должны вести себя как козлы, а все бабы – шлюхи. Не успеешь первую часть фразы договорить, как тебе глотку перережут. И правильно сделают. А с нашим народом всё можно выделывать – стерпят.

– Что вы так обрушились на новую идеологию? – возмутилась Альбина Павловна. – У каждой эпохи свои веяния, свои герои, свои определения мужчины и женщины…

– Да я понимаю, что время движется вперёд, что приходят новые поколения и неизбежно должны происходить изменения в жизни, но должна быть органичная связь между эпохами и поколениями. Не половая связь, а человеческая. Но её-то как раз и нет: перевернули всё с ног на голову и провозгласили новыми веяниями. Что тут нового? Антипод того, что было. Антипод до мельчайших деталей! У каждого поколения свой путь, а где тут путь? Делать всё то, что ещё вчера считалось ненормальным? Помню, в школе ещё были у нас комсомольские собрания. Тогда школьницам было запрещено косметикой пользоваться, но однажды на соревнованиях по лыжным гонкам одна семиклассница накрасила губы, чтобы не обветрились: у мамы какой-то обмылок от помады взяла и намазала. А комсорг наш заметил. Ох, как её потом на собрании распекали: «Как тебе не стыдно, как же ты могла?! Да тебя расстрелять надо за такое аморальное поведение!». Ну и так далее.

– Идиотизм какой! – ахнула Альбина.

– Согласен, – подтвердил Матвей Потапович. – Но сейчас этот идиотизм никуда не делся. Вчера было ток-шоу по телику, мужик на всю страну поведал, что жена не умеет, я извиняюсь, в рот брать. Типа, для женщины нет большей радости, как давиться чьими-то грязными причиндалами. Ведущий – наш комсорг вылитый. Вся студия на эту бабу ополчилась: «Как тебе не стыдно, как ты смеешь не уметь самого главного в жизни?! Да за это убивать надо на месте». Идиотизм-то наш никуда не делся. Всё осталось, только под другим углом. У меня аж подобие дежавю возникает, что я это уже где-то видел и слышал, когда современные передачи в глаза и уши лезут даже при выключенном телевизоре. Бывшие комсомольские вожаки с наличием хорошего опыта по одурачиванию масс перекинулись с одной кормушки на другую, вот и вся ваша сексуальная революция. «Перестроились комсорги – в шоу-бизнес подались» – прыткие ребята, ничего не скажешь. Как там у Талькова:

– «Конечно, легче задом голым интриговать смущённый зал, чем жечь сердца людей глаголом, как классик некогда сказал», – процитировал Некрасов.

– А я любила то время, когда мы комсомольцами были, – с грустью заметила Антонина Михайловна. – Говорят, что каждый любит время своей юности именно из-за молодого возраста, но мне кажется, что оно как-то разумней было. Да и чекисты покрасивше были нынешних хануриков, что ни говорите. Была в мужчинах какая-то осанка, а теперь все словно бесхребетными стали. Я в двенадцать лет ходила в кружок кройки и шитья, в куклы ещё играла… Да-да, чего вы смеётесь? И я не была белой вороной. Зато мы не относились к своим детям, как к куклам, когда они у нас рождались, а сейчас девочки, которые ещё в куклы не наигрались, ведут себя как куклы для постельных забав, потом рожают, их бросают. Виданное ли дело, чтобы кукла и родила! Она же только для забавы, для игры. Не молодёжи даже, а детям секс дали как игрушку, чего нельзя делать. Детские стадионы и дома пионеров закрыли, а вместо игр и спорта – койка, где школьники играют во взрослых дядей и тётей. Люди играют в людей, как в куклы, словно у них игрушек в детстве не было. У людей должно быть детство, чтобы они вовремя взрослели, а их лишили детства, поэтому они потом всю жизнь в него впадают, когда надо бы принимать ответственные решения, вести себя по-взрослому. Сорокалетние мужики бегают от женитьбы, как школьники с последнего урока, и не понимают, что скоро они сами будут никому не нужны. Для женщины стало самым главным чувствовать себя уверенно в открытом летнем платье или в бикини, чтобы все мужики за ней стадом бегали. А раньше считалось, что привлекательная женщина не значит доступная. Теперь все озабочены своими формами и морщинами, и никто не думает о хороших отношениях с близкими, которых всегда можно заменить новыми. Все только восклицают: «Я ведь этого достойна!». Чего достойна-то, если от достоинства ничего не осталось? Семью на одном сексе или пышном бюсте не построишь.

– Чего вы заладили про семью эту? – раздражённо высунулся Федя из-за газеты с двумя страстно целующимися девицами на первой странице. – Семья – это вековые предрассудки, подавляющие личность. Брак вообще мужчине противопоказан, ему свойственна полигамность – учёными установлено, ни кем-нибудь. Вот пишут, что даже великий Лев Ландау постоянно искал любовные приключения и от жены ничего не скрывал, а напротив, склонял её к такому же поведению.

– В наш век бабе лучше одной жить, чем потакать всяким дуракам, – усмехнулась Алиса.

– Какой дурак? Это же Ландау!

– Великий физик не всегда является великим мужем, великий император имеет право быть никудышным отцом, а знаменитый музыкант не обязан быть хорошим сыном.

– Да ну тебя! Неужели вы сами не замечали, что мужик в браке сразу превращается во что-то бесформенное? На кой чёрт вам, женщинам, эта неопределённая масса?

– В самом деле, – поддержала его Альбина Павловна. – Уж лучше, когда пресса учит женщину быть стервой, чем кухаркой, прачкой или второй мамочкой для мужа.

– У нас всю дорогу народу мозги компостируют, каким ему быть, чтобы удобней отыметь, а народ на то и дурак, что всё готов выполнить, – сказал Некрасов, подтачивая ногти на руках надфилем. – Ведь любые призывы именно к этому сводятся, стервой бабу учат быть или сталеваром. После революции говорили, что человек имеет право бросить семью и детей ради идеалов мировой революции, при Советах это было простительно сделать ради поездки на БАМ, теперь – ради минутной похоти, а завтра что скажут? Передовики производства стали неактуальны по причине развала промышленности, вот люди и выдумали секс-соревнование за обладание переходящим знаменем. Ещё вчера прославляли космонавтов, а теперь реклама в оба уха кричит о повышении потенции выше Эйфелевой башни. Власть от народа открестилась, превратилась в феодалов-самодуров, которым не граждане нужны, а смерды и дворовые девки. Жилья не строит, рабочих мест и нормальных условий жизни для людей не создаёт, а низкие доходы граждан не позволяют самим это сделать. Людям негде работать, поэтому СМИ «утешают», что человек создан не для реализации себя в профессии, а для развлечений. Людям жрать нечего, а им суют под нос статьи о пользе голода или рекламу алкоголя: нате, жрите. Молодым надо семью создавать, а жить негде и не на что, поэтому пропаганда опять по заказу власти доказывает, что семья – это предрассудки, что она вовсе не нужна, а нужно только сношаться с каждым встречным-поперечным, для чего и заплёванный подъезд сгодится, и любой сарай вполне подойдёт. Всё от власти идёт, которая такую жизнь в стране создала, что народу ничего не остаётся, как на панель идти. Полным ходом идёт генеральная репетиция нового «светлого будущего», чтобы никто не додумался протестовать, когда оно опять не наступит. О чём говорить, если криминальные финансовые пирамиды получают место для рекламы на государственном телевидении? Где такое ещё есть? Там же алкоголизм открыто пропагандируют – так уж спились все на корню. Проституцию объявили нормой жизни, все в проститутки подались – как бабы, так и мужики. Чего ни наляпают в какой грязной газетёнке, которой не каждый отважится задницу подтереть, а они всё в свою убогую жизнь воплотят и не задумаются: на кой чёрт им это надо. Не народ, а мечта кукловода!

– А чего тут задумываться-то? – недоумённо оторвался от зачитанного до дыр последнего номера «Секс-артели» Федя. – Надо жить и получать от жизни удовольствие. Надо учиться искусству любви и реализовать его на практике.

– И где ты собираешься этому искусству обучиться?

– А мне не надо. Я и так уже всё знаю, где что у бабы расположено.

– Ха-ха-ха! – все так и грохнули смехом, только Потапычу было совсем не смешно.

– От любви у людей крылья вырастают, а у вас только в штанах чего-то невнятно шевельнётся и опадёт. Экая глупость: обучить любви! Это невозможно, потому что сам процесс обучения – логический процесс, а любовь – настоящую любовь, а не эти ваши тыр-пыр-сунь-вынь – трудно и даже невозможно определить логически. Как можно кого-то обучать такому чувству, если сам «учитель» ни разу его не переживал? Люди умели любить задолго до того, как узнали, что такое эта ваша Камасутра и прочая дребедень. Люди любили друг друга, а теперь им доказывают, что они всё делали не так, что надо друг друга трахать и сразу меняться партнёрами. Теперь все переучиваться побежим на курсы без отрыва от производства. В институты пойдём, где ещё вчера учение Маркса изучали, да? Смешно. Любви можно научиться по книгам классиков, по хорошим фильмам, где есть мужчины и женщины, а не самцы и самки, что гордятся своей замызганностью и одержимы идеей переспать со всеми сразу. Взять хотя бы стихотворение Симонова «Жди меня» – всего-то несколько строк, но сколько сказано. И как сказано! Сильно, красиво, благородно. Кто так нынче умеет? Накрутят сериал на двести серий про ахи да охи, как он любит её, она любит другого, естественно, но беременна от третьего, а тот другой баб вообще не любит, а любит того, кто влюблён в ту, которая его любит. И так до бесконечности. Намурыжат чёрт-те что на целую пятилетку и заявляют как рейтинговый сериал о любви. Да вы и любви-то никогда не видели, вот что я вам скажу. И не увидите уже, должно быть. Вам через десять-двадцать лет будет стыдно читать эти газеты, смешно будет смотреть чернуху, на которую вы сегодня молитесь. Вам жаль будет, что молодость на грязь угрохали вместо реальных чувств и настоящего искусства. Немцы такие опыты в концлагерях на людях ставили: хотели узнать, что будет, если отключить человеку разум и оставить только примитивные инстинкты. А теперь вы, дурачь ё, добровольно позволили проделать над собой эти опыты, которые закончатся тотальным оскотиниванием, когда люди будут только сношаться и жрать руками из корыта. Как это было в тех же концлагерях с подопытными пленными. Фашизм ведь мир очень многому научил, но только умные народы сумели сделать правильные выводы: не становись САМ подопытной зверушкой. Ведь многих не надо для этого в концлагерь, они совершенно добровольно сами туда метят. И ваша так называемая «эпоха возрождения России» скоро превратится в эпоху вырождения, потому что нынче никто не хочет человеком быть. Все равняются на зверушек да букашек. Быть букашкой легко, а вот быть человеком, вести себя по-человечески, а не по-скотски, отвечать за свои поступки и слова – это очень трудно. А зачем нам то, что так трудно? Мы лучше будем как собачки сношаться в подворотне. Легко и просто. Изощрённые развратники Древнего Рима и не помышляли о таком разложении, а мы на исходе второго тысячелетия до такого допёрли.

– Ох, Потапыч, любишь ты всё опошлить! Бабьи сопли какие-то: любовь, семья, «быть человеком», «отвечать за свои поступки»… Что это вообще такое? Это бабью надо, чтобы мужику на шею залезть и ни фига не делать, только варить, стирать, убирать, мыть, шить, гладить и нашему брату всячески гадить. Хорошее дело браком не назовут.

– Некачественную продукцию называют немецким словом brack, от глагола brechen – ломать, а название брачного союза происходит от древнерусского слова «брать», брать замуж, – поправила Алиса.

– Вот тебя туда и не берут, что умничаешь много, а самого главного не умеешь, так что не надо брехен!

– Чего я там не видела? Федя, какой может быть брак вот с тобой, например? Вас самих туда уже берут, как девок строптивых, силой даже затаскивают, через суд, а это признак нарушения природы половых отношений. И тебя туда затащат годам к сорока, не переживай, найдутся лохушки, потому что у них нет другого выбора. Чтобы женщине оказаться ЗАмужем, нужен муж, на котором дом держится, а из вас получаются только хорошие собутыльники и агрегаты для койки, чтобы потом ржать с дружками, какая из ваших подстилок лучше за щёку берёт, в задницу принимает и прочие ваши убогие команды с готовностью выполняет. Первую половину жизни тратите, чтобы отбить бабам всякую охоту иметь с вами дело, а как подагра прихватит, возмущаетесь, почему ни одна сука не прибрала к рукам такого классного парня. И как бы лохушки ни пытались из вас мужей сделать, а это то же самое, что из велосипеда самолёт мастерить. Не выйдет ничего. Поэтому я пас в таком дерьме участвовать.

– Как вы, молодёжь, не понимаете, что семья – это самое главное в жизни? – воскликнула уже Антонина Михайловна.

– Понимать это мало, – парировала Алиса. – Проблема в том, что её стало не с кем создавать. Это же не на лыжах проехаться, что человек может один сделать, тут двое задействованы. А теперь даже тихие скромные юноши сами не свои до наркоманок и шлюх, только и слышишь сопли их мамочек, как «замечательного мальчика» стервы сбили с пути истинного, хотя он сам именно к ним тянется, пока не переболеет чем-нибудь с осложнением на мозги.

– Но человек начинается с нормального, здорового детства, какое может быть только в нормальной, крепкой семье, а не там, где муж и жена только о Камасутрах всяких думают. Если детство у ребёнка было именно таким, он имеет шанс состояться как личность. Вот мы всегда стремились к серьёзным и продолжительным отношениям, не допуская флирта и мимолётного романа, и не чувствовали себя несчастными, как принято сейчас. А где ваше счастье? Показывают фильмы и передачи, как бабы из разных поколений одной семьи бьются насмерть за сморчка, что оприходовал маму, дочку и даже бабушку, и которому, откровенно говоря, наплевать на всех троих. А эти курицы таскают друг друга за патлы в борьбе за обладание им! Куда психиатрия смотрит – не пойму. Полнейшая деградация. Таким гуманоидам самое место в каком-нибудь лечебно-трудовом учреждении – работа любую дурь лечит. И вот это для вас счастье?

– Надо мне думать про такую ерунду, как счастье! – фыркнул Федя. – Всех баб не перетрахаешь, но надо к этому стремиться. Хотя лучшая женщина всё равно остаётся недосягаемой. Ведь чёртовы бабы имеют такое странное свойство, что как только она становится твоей, ты видишь уже другую непокорённую вершину, а «лучше гор могут быть только горы, на которых ещё не бывал».

– Ты не боишься с такой жеребцовской философией себе проблем нажить по части УКа или Минздрава? – спросил его Некрасов и сам себе ответил: – Хотя, какой ты на хрен мачо, если у тебя нет проблем с тёлками.

– Вот именно! – хихикнул Федя.

– Э-хе-хе, – вздохнул старейший заводской рабочий. – Мы и в самом деле без помешательства никак не можем. То были помешаны на строительстве светлого будущего, теперь помешались на соревновании, чья писька больше набедокурит. Помешательства есть разрушительные и созидательные. Ещё можно перетерпеть, когда общество помешано на культуре и искусстве, на заботе людей друг о друге, на взаимном уважении друг к другу, на человеческом достоинстве и ответственности. Но сейчас помешаны, как бы поскорее спиться и опуститься физически и нравственно. Один водку хлещет и доказывает при этом, что он – настоящий мужчина. Другой предлагает себя каждой встречной бабе, чтобы то же самое доказать. Таким макаром нынче каждая блядь себя в настоящие мужики записывает или женщиной-мечтой называет. А ты сделай свой дом и страну уютной и процветающей, сделай свою семью счастливой, вот и скажут про тебя люди, что ты настоящим мужиком был… Вам смешно, а мне жаль, что не стало в людях человеческой прочности. Только и жди от них какой-нибудь пакости да подлости. Раньше было с кем поговорить, у мели люди дружить по-настоящему, а теперь могут только пить и трахаться, якобы это нормально. А видеть в мужчине и женщине прежде всего человека – это нынче извращение.

– Какой человек может быть в бабе? – пожал плечами Федя и скосился на Алису. – И о чём с этими дурами говорить, если их только «пахать» можно?

– А в мужиках какой там человек? – заспорила с ним Альбина Павловна. – И уж беседы их всем известны: писка с ноготок, а разговоров-то – поток.

– Это у меня с ноготок?! – возмутился Федя, словно его обвинили в измене Родине. – Да у меня… у меня больше, чем во всём цеху, чтоб ты знала!

– Ой-ой-ой, да что там есть в вашем цеху? Могу себе представить.

– Да ты… да я!.. Товарищи, она мне в душу плюнула, – совсем растерялся Федя, а Матвей Потапович продолжал обличать его хлипкое мировоззрение:

– И душа у вас теперь в сантиметрах исчисляется. Вот она, философия жеребцов. И ваши бабы стали похожи на жеребцов. Не на кобыл даже, а на жеребцов. Вот и вся ваша хвалёная продвинутость в плане секса.

– У вас вообще никакого секса не было, даже такого, – Федя быстро пришёл в себя.

– Да уж к уда уж нам у ж. Секса не бы ло, зато дети здоровые рождались, семья с тремя детьми считалась маленькой. Как же так? Стало быть, был секс и достаточно высокого качества. А у вас что? Ноги и всё прочее под нужным углом к линии горизонта научились располагать, а результату нету. Чуть ли не астролябией замеряете, чтобы всё под нужным углом было, да? Очередную дуру в постель потащите, так не забудьте транспортир прихватить, да ещё логарифмическую линейку в придачу, шоб усё по науке было.

Представители старого поколения, воспитанного на здоровом отношении к жизни, довольно рассмеялись, а Матвей Потапович продолжил:

– Как раз сейчас никакого секса в России нет. Раньше был, а теперь не секс, а убожество. Пьянство, вонь, рас пущенность. Семьи разваливают только из-за того, что мужчина встретил лярву, которая лучше бывшей жены его яйца, извините, обсасывает. Это что там она с его бубенцами выделывала, стесняюсь спросить, что он забыл про долг и честь, срать хотел на семью и детей, и бежит прямиком на телевидение об этом трещать? В узел на спине завязала, что ли? Вечером в подъезд захожу, там какой-то обсосок трахает девицу. Она пьяная и блюёт, он около её задницы суетится, видимо, никак попасть не может, как ниткой в игольное ушко, всё мимо норовит. Оба матерятся, на чём свет стоит. Прямо на перилах растопырились и пыхтят, как паровые котлы при повышенном давлении. Всё под нужным углом, как я понял, оттопырено: одна нога на сто восемьдесят градусов задрана, другая на четыреста сорок.

– На сколько-сколько? Ха-ха-ха! Что ж за угол такой?

– Ну, а как же иначе? Усё для хармоничногу сексу, прости-осподи, усё в учебнике по кройке металла вычитано и заучено, чтобы градусы, не дай бог, не перепутать в ответственный момент. Оба образованные: она в университете учится, он – в военном училище. Угол атаки вычислен с точностью до плюс-минус одна минута. Рядом грязь какая-то, то ли насрано, то ли мусор кто выкинул, смрад такой, словно покойник гниёт. Я подумал: вот так сфотографировать и плакат сделать с надписью «Ура! Наконец-то, в нашей стране появился секс». На танцах теперь та же картина. Перегаром в лицо дышат, без водки подавленные, сказывается общая угнетённость, как признак выраженного алкоголизма. Вонючие, грязные, пьяные – в таком только виде и могут ягодицами дёргать взад-вперёд прилюдно. Даже бездомные кошки и собаки стесняются, разбегаются и прячутся, если их за таким деликатным делом застукают, но современный хомо сапиенс – ничо, продолжает процесс. Люди на пороге третьего тысячелетия, а живут как примитивные животные и гордятся этим, считая себя шибко продвинутыми! Человек – не зверь, чтобы прятаться, у человека теперь личная жизнь выставлена на всеобщий обзор, как в витрине. Ничего личного, но и не бизнес. Раньше ДНД могла остановить, если мужик с бабой на улице обнимались, а сейчас парень девку за задницу пятернёй схватит, и идут оба со счастливым видом, сияют, словно «пятёрки» получили.

– Как коты и кошки, ей-богу, – согласилась Антонина Михайловна. – Вчера передача была, как тёща с зятем живёт, а свёкор с невесткой. Никаких родственных различий не стало. Хочу трахаться и всё тут, а с кем – не имеет значения. Хоть с единокровными братьями и сёстрами. Почти все передачи про это дело: то покажут, как падчерица с отчимом сожительствует, то братья мачеху не подели ли меж собой, од ин другого порешил. Телевизионщики всё так преподносят, будто это настоящая любовь. Что у людей с кровной связью стало? Готовы перетрахать всех близких родственников до третьего колена. Даже у зверушек такое не всегда можно наблюдать. И это извращение теперь называют современными нравами! Мама, роди меня обратно.

– А всё потому, что стыд нынче не в моде, – объяснил Матвей Потапович. – Нынче немодно протестовать против подлости и пошлости, а модно с ними соглашаться и под них стелиться.

– Стыд – это сильнейший комплекс, – заявила Альбина Павловна, – а раскрепощённому человеку стыдиться нечего!

– Да я в курсе, что теперь элементарная застенчивость объявлена чуть ли ни паранойей. Нынче всё ханжеством считается: воровать не можешь – значит, ханжа, с тёщей не хочешь роман закрутить – комплексы мешают, боишься пописать из окна на головы прохожим – трус. Нынче в никчемных и пустоголовых самцах с неразвитым сознанием, у которых нет ничего кроме гипертрофированной фаллической силы, как тут Фёдор зачитывал на днях, принято видеть настоящих мужчин. А в вульгарной и омерзительной потаскухе надобно разглядеть прекрасную даму, мадонну. На днях передача была, как в соседней области целая деревня заболела венерическим заболеванием. Даже детей и стариков бытовым сифилисом заразили. Тоже, видать, кто-то потенцию свою испытывал на каждом шагу. Мужика показали, который эту болезнь якобы привёз из командировки, он без тени смущения заявил: «Я же – настоящий мужик, а не импотент какой-нибудь!». Его спрашивают, зачем собственных детей заразил, а он, знай, своё долдонит, как молитву. Какую-то спившуюся бабу показали, она так гордится этой болезнью: да вы, говорит, мне все завидуете, что мужики при виде меня сами из штанов выпрыгивают. Своего мужа заразила, племянника и зятя: «Я же не замухрышка какая-нибудь фригидная!». Главное, так хвалятся этим, словно подвиг совершили. Может, мы сумасшедшие какие, что не понимаем такой гордости? Может, нас воспитали как-то не так? Каких-то половых психопатов показывают по всем каналам и доказывают, что такими и должны быть нормальные люди. А эти психопаты заявляют, что мы завидовать должны их пьяным сексуальным оргиям. Одна бэ встретила другую и случилось промеж них блядство. Скоро вымпелы за это будут раздавать «Победителям соцсоревнования по проституции» или «Ударникам спаривания с кем придётся». Теперь бабу обязали гордиться, что ей все кобели под хвост лезут, слабо интересуясь остальным.

– Как вы можете так отзываться о любви? – возмутилась Альбина.

– Какой любви? – возмутился в ответ Матвей Потапович. – Теперь это любовью называется? Весёлые времена, однако, наступают, выпало же счастье при такой «любви» пожить. И отчего ты, женщина, так поддерживаешь этот кобелиный взгляд на жизнь? Это ж только кобелям такая философия удобна: там переспал, тут напаскудил, и никаких тебе обязательств… Конечно, сейчас вы хихикаете, а лет через двадцать вспомните мои слова. Вся ваша молодость уйдёт на то, что вы будете ждать, когда эти козлиные страсти улягутся. Или начнёте сами под козлов подстраиваться, а кто-то уже начал, чтобы хоть как-то замуж выйти.

– Я не буду ни под кого подстраиваться, – сказала Алиса. – Я за порядочного и надёжного мужчину замуж выйду.

– Где ты его найдёшь, если вместо женихов одни потаскуны с размягчёнными от разврата мозгами остались, геи да пьяницы? Хорошая семья с такими уродцами получится, нечего сказать.

– Должны же где-то быть нормальные люди.

– Так это нынче и принято за норму. Кавалеры поголовно, – Матвей Потапович кивнул в сторону Феди, – приросли к этим похабным газетёнкам намертво.

– А я вот Федю перевоспитаю своей большой жертвенной любовью, – пошутила Алиса, – и за него замуж выйду. Ближе к пенсии.

– Нужна ты мне! – оскорбился Федя. – Я себе сексапильную фотомодель найду.

– Зачем ты этой модели? У тебя и денег таких нет, чтоб на модель хватило.

– А зачем мне деньги с моделью-то? Она зарабатывает больше, чем весь наш Завод. Рядом с такой бабой можно вообще не работать, не то, что с вами, побирушками. Настоящего мужчину баба сама должна обеспечивать, ни то он к другой уйдёт, потому как мало нас, настоящих-то.

– Вот! – возликовал от такого яркого подтверждения своего взгляда на новое поколение Матвей Потапович. – Жертвуй такому большую любовь, когда у него в штанах «любовь» ещё больше, что на всех хватит.

– Как говорится, чем богаты, а у бабья и такой нет, им только деньги подавай…

– Федя, ты и за большие деньги никому не нужен, – опять взялась за него Алиса.

– Да ты сама-то никому не нужна!

– Я это знаю, не переживай так. И совершенно спокойно к этому отношусь. Зачем мне быть нужной алкоголикам и женофобам, нытикам и комнатным садистам? У меня отчим такой был: проедал и свою зарплату, и мамину, и мою, и бабушкину. И всё под этот гимн лохов «бабам только деньги». Вы же уверены, что для вас жратву и шмотки в магазине бесплатно выдают, а для женщин всё втридорога. Мы все таскали по две-три сумки продуктов, чтобы его прокормить, а он постоянно сидел за столом и удивлялся: «Куда вы мои деньги деваете?». Мать дублёнку ему купила, в долги влезла, когда достал нытьём, что она за ним плохо ухаживает, а таких беречь надо, потому как мало их осталось, в Красную книгу заносить пора. Потом с него эту дублёнку сняли, когда он пьяным в электричке ехал. Она ему другую купила, с прежними долгами не расплатившись, а он в тот же день с собутыльниками подрался, и ему рукава оторвали. Денег на него шло, как только в кино богатые страдальцы на капризных любовниц тратят. Мы себе даже ничего не покупали, я шесть лет в старом пальто проходила. Наконец, увела-таки его какая-то бойкая вдова, мы ей даже благодарны были. Правда, приходила тут денег просить в долг, но мы не дали, приоделись хоть. Мать теперь только смеётся от души, когда некоторые гопницы пытаются её поддеть, что она никому не нужна. Я знаю женщин, которые настолько остро по этому поводу комплексуют, что готовы любому бомжу отдаться, лишь бы кто в них нуждался. В доме напротив тоже жил такой «реальный мачо», на меня как-то глаз положил, а сказать внятно не может. То в дверь позвонит и убежит, то по телефону и трубку бросит. Туда дзинь, сюда дринь, как в монологе у Райкина. Я думаю, что любовь за деньги как раз для таких и придумана, потому что по-другому там никак. То пожарную на мой адрес вызовет, то скорую. Не побоялся на лоджию этажом выше залезть через окно в подъезде, и мне на балкон использованных презервативов накидал. У него своих-то нету, на помойке нашёл, видимо, разморозил и развесил по перилам, как сопли слона. Я не сразу поняла, что это он так «ухаживал».

– А ты сама не можешь мужику дружбу предложить, ханжеская гордость не позволяет?

– А мне зачем? Как мы будем общаться? У меня такой уровень развития в детском садике был, а дурочку из себя разыгрывать, хихикать на его похабные жлобские шуточки – увольте. Я многих знаю, кто вот так до реанимации дохихикался, а замуж так и не взяли. Нет, конечно, спросила чисто из любопытства: дяденька, Вам чего? Он меня так обматерил! Да ты кто такая, орёт, «ходишь тут, жопой вертишь, смеешь настоящих мужиков не замечать, а я ведь на войну пойду, если что, кровь за таких сучек проливать, пока ты тут в тылу оккупантам будешь давать» и прочие страдания вечного призывника. Я хотела уточнить, какие в тылу могут быть оккупанты, но вижу, что у мужика проблема затяжного воздержания остатки мозга вытеснила.

– А сколько годков-то? – поинтересовалась Альбина Павловна.

– Под пятьдесят.

– Ой, это уже диагноз, лучше не связываться. И вот наш бабий удел: новых придурков от таких недоделанных плодить!

– Нас же мало, дуры, скоро и таких не останется, – с укоризной обронил Федя.

– Роковую ошибку он совершил, когда милицию на мой адрес вызвал, я сразу на него указала. А менты нынче злые, ложные вызовы им как больной зуб, так его отметелили, что он потом только и смог мне обиженно прошипеть по телефону: «Дура ты, дура, такого мирового мужика прохлопала! Кому ты нужна, шлюха старая?».

– Ничего себе! – ахнула Альбина. – Ладно, я привыкла в свои… сорок «с хвостиком» к подобным пролетарским «комплиментам», но когда двадцатилетним салагам подобное говорят! Нет, они точно нынче все педофилами стали.

– Но по уровню интеллекта им действительно только школьницы подходят. Взрослая дубина, а бабу себе найти не может, но объясняет это тем, что «этим шлюхам только деньги подавай». Да его хоть миллиардером сделай, а он никого подцепить не сможет. Как кобель бешенный: или изнасилует кого-нибудь из алкашни, которая точно никуда не пожалуется, или убьёт, а по-другому у них это место не работает. Потом мать у него померла, он один остался в отдельной квартире, по нынешним меркам богач, но первые красавицы мира так и не заинтересовались. От обиды на весь мир, что устроен столь несправедливо, запил и получил заточкой в придорожном кабаке. Наверно, на подобие себя нарвался. А ведь это не деревня глухая, Вторая столица как-никак, так что нытьё об отсутствии библиотек и другого культурного досуга не сработает. Даже непонятно, как народ настолько одичал в сжатые сроки. У меня одноклассник такой был: «Займусь бизнесом, разбогатею и всех баб в нашем квартале перетрахаю – ведь этим сучкам теперь только деньги нужны. В очередь ко мне будете стоять, потаскухи вонючие, в очередь!».

– Правильно, – одобрил Федя, – вас и надо к ногтю. Оно так даже слаще.

– Над ним смеялись: ты определись, потому что в нашей стране бизнесом рулить – света белого не видеть, а ты ещё прыщавыми фантазиями пэтэушника не переболел. Ну, пробовал торговать запчастями для подержанных иномарок, машину себе купил, квартиру с родителями разменял. Но знаешь, Федя: очередь из голых баб, как в рекламе мужского дезодоранта, к нему так и не выстроилась. Потому что не в деньгах дело и не в парфюме, а в вашем поганом характере, который так смердит, что никакой ваксой не перешибёшь. Прибилась к нему какая-то костлявая восьмиклассница из неблагополучной семьи хронических алкоголиков, бухать стали вместе, пока ему на кулак не налетела с летальным исходом: последнюю бутылку пива поделить не смогли. Он так удивлялся, что его арестовали за такую ерунду! Неприкосновенным себя считал. Фильмов насмотрелся, где акулы бизнеса держат в страхе целые районы, сажают в тюрьму неугодных, чтобы переспать с их смазливыми жёнами, а особо строптивых в бордель сдают. Сам шериф к ним на поклон бегает, не надо ли ещё кого упечь или допросить с пристрастием, сам мэр готов юную дочь отдать на растопку. А утончённая жена нищего учителя музыки настолько хорошо в постели обслужила, что удалось выпустить из темницы её родню, мужа, бабушку и ещё кучу бедного честного люда, которые устроили нечто вроде государственного переворота в отдельно взятом колхозе. Ей-богу, психиатрия плачет по таким злобным жертвам мастурбации, а их зачем-то до написания сценариев допустили. Но нашего бизнесмена квартального посадили, как ни странно, хотя он и кричал о связях с самим мэром: лобовое стекло ему менял. Не смог он весь квартал опустить. Даже за деньги. Таким придуркам контакт с женщиной кажется настолько унизительным, что они ей отчаянно хамят, дерзят, гадят по мелочи. Воюют! Вроде бы и нужна она им зачем-то, но при этом такую оборону против бабы держат, что нехорошие мысли на ум приходят: не голубок ли ты часом, мил человек. Сказать просто: «Ты мне нравишься, давай встретимся» – не могут! Это ж позор какой для настоящего мужика: признаться, что ему баба нравится, словно против природы, дружки засмеют, религия осудит! А если она осмелится сама инициативу проявить, это однозначно шлюха: приличные девушки так не поступают. То ли их так специально воспитывают в нашей стране, чтобы жилищное строительство не развивать для экономии разворованного бюджета, то ли водка сознание настолько перекручивает, то ли от порнушки окончательно опошлились и видят в женщине только кусок мяса для разделки, но в отношениях умеют или сами унижаться, или бабу унижают – по-другому никак. Когда слышу истории, как некто якобы ради высокого чувства любви последними деньгами сорит (иногда на мамину пенсию) или сутками на коленях с букетами роз под окнами стоит – всё из той же оперы. Лучше сразу в морду плюнуть, не ошибёшься. Заканчиваются такие гормональные приливы приступом ярости: «Какого перца я так распинаюсь из-за какой-то шлюхи? Чё ты ломаешься, в натуре!». У них всюду корень «лом» присутствует, словно им в задницу его вставили. Иногда симпатичный парень, а как пасть раззявит, ляпнет фирменное «чё ломаешьси?», так всю мессу испортил, считай. Ни один не умеет сказать просто, что ему нужно. Видимо, сами себя считают настолько грязными, что свою «счастливую избранницу» сразу к шлюхам причисляют, коли она не побрезговала. Могут только кого-то «уломать», «обломать» и затем «вломить, шобы место своё знала, курва продажная».

– Вот тебе и классический брак от слова «ломать», – засмеялся Некрасов. – Брэк!

– Да и идите вы все! – обиделся Федя. – С нашими отечественными бабами невозможно строить отношения. С ними хочешь серьёзно, чтоб по-настоящему, а у них в голове одни глупости типа замужества и детей. Никакой сексуальной гармонии с такими дурами не достигнешь.

– Ох, гармонист ты наш! – вздохнул Матвей Потапыч. – У тебя сын растёт в Твери, а ты всё по гулящим бабам таскаешься, какой-то гармонии ищешь.

– А я никого не просил рожать. Подумаешь, один раз перепихнулись, она уж и понесла. Никакой культуры секса! Это дикость: сразу залелать от незнакомого мужика, как классическая деревенская корова.

– Конечно, ребёнка вырастить и человеком воспитать значительно сложнее, чем с очередной безотказной давалкой кувыркаться двадцать пять часов в сутки. Какой-то гипертрофированный инстинкт размножения при атрофированном инстинкте заботы о потомстве.

– Я же мужчина, а не японский водяной клоп, чтобы деток нянчить, – зевнул Федя.

– Каким боком здесь этот клоп?

– «В мире животных» сказали, что одним из самых заботливых отцов в природе является японский водяной клоп, который целый месяц на собственной спине растит сто пятьдесят детей. Но человек-то должен быть выше этого клопа.

– Современные психологи вообще советуют каждые пять лет менять работу, полового партнёра и место жительства, – заступилась за Федю Альбина. – Не реже. А можно и чаще.

– Да меняйте вы хоть свою половую принадлежность каждые пять дней, но где ты новую работу найдёшь, если и старой не осталось? – усмехнулся Потапыч. – А место жительства ты как поменяешь, если со своим бывшим до сих пор не можешь общую квартиру поделить? Эти ваши психологи из другого измерения, потому и советы такие невыполнимые. Я полвека с женой прожил, столько же на Заводе отработал в родном коллективе и никогда нисколько об этом не жалел, а вы вникаете в философию каких-то потаскух, которые жить не умеют, а только таскаются с одного места на другое, где лучше. И как только там появятся, становится хуже, но потаскухи этого не понимают, поэтому опять тащатся куда-то – на то они и потаскухи.

– Просто чтобы скучно не было.

– А чего вам нынче так скучно стало, пустые люди? Хотите блудом пустоту свою прикрыть, а на людей вокруг себя смотрите как на скоморохов, которые должны вас развлекать постоянно, не то вам сразу же скучно становится, прям озаботиться все должны, на заседании Думы рассмотреть. Скучно-то бывает не оттого, что вокруг невесело, а потому что внутри самого человека – пустота и глупость. Что это будет, если люди начнут каждые пять лет с работы бегать? А как же коллектив, профессионализм? Раньше было принято выбрать профессию и изучать её до последнего вин тик а. Ес ли создал семью, тоже на всю жизнь, а иначе и вовсе никак не надо. Нравится девушка – женись, не нравится – отвали и не пялься. Нет, они лезут с ней в койку, словно против воли, она рожает, они отбиваются, как от злейшего врага. Вы словно от большого ума разучились простые вещи делать. Нормальных детей уже никто делать не умеет, бракоделы. Вам только забавы нужны, а что-то серьёзное противопоказано. Оттянись по полной и без заморочек. Так и живёте, словно детство никогда не кончается, словно мамка с папкой всю жизнь будут ваши проблемы решать. Вам ничего не нужно, лишь бы в жопе комфорт был, а остальное не суть: ни дети, ни отношения, ни обязательства, ни обстоятельства.

– Зачем мне какие-то там обязательства? Человек прежде всего должен обладать правами и свободами, а вы без обязательств жить не можете, создаёте их себе на пустом месте. Это же всё для народа сделано! – попытался просветить непонятливых стариков Федя. – Это же веяние демократии.

– Ах, полны штаны дерьмократии таперича у них! Дали волю грязнулям и обозвали энто дело мудрёным словом «дэ-мо-кра-тыя». То-то иду мимо Адмиралтейства, а там пьяный молодняк дрищет в спущенных штанах прямо на клумбу. Вот и вся ваша так называемая демократия. Если бы царь Пётр мимо шёл, то сорвал бы розгу с колючего куста и по голой заднице, потому как демократия ему была не свойственна. А теперь Госдума ломает голову над тем, открывать ли публичные дома и разрешать ли гомикам в брак вступать, продавать ли водку подросткам или пусть только пиво хлещут. Но где-то ещё остались нормальные здоровые люди, которые хотят создать семью, обзавестись жильём, получить работу. Надо бы их беречь как исчезающий вид, но никто о них не думает и их интересы не защищает.

– Каждый сам за себя. Надо самим уметь себя защищать.

– Как ты будешь себя защищать, если твоим детям в школе суют наркоту, молодёжь в ночных клубах пичкают алкоголем, милиция вместо наведения порядка состоит в доле с теми, кто развращает их же детей. Конечно, в «зверское и кровавое» советское время такого «счастья» не было. Всяка шваль теперь может вторгаться в жизнь нормальных людей, ломать и калечить их жизни, и люди совершенно беззащитны перед этим вторжением. А вот на извращенцев теперь и пальцем указать нельзя – не политкорректно, видишь ли, общество обязали их защищать. Даже если они этому обществу в зад полезут, а уважай чужие особенности в получении кайфа. А как же? Это ведь сама природа его так криво сделала, что он этим делом может только с детьми или покойниками заниматься, так чем же он виноват? Давайте разрешим ему это делать, будем всем миром жалеть и защищать от нападок «мракобесов с предрассудками», как теперь принято называть тех, кто не имеет склонности к подобным оргиям. И уж коли защищать убогих, так всех оптом. Но как нормальным людям жить среди этого мрака? Кто о них-то подумает, об их детях? И получается, что только сволочам хорошо жить стало, а для людей, что понадеялись на настоящую демократию, на истинную власть народа, никто и палец о палец не ударил, напротив, ещё хуже условия жизни создали. Раньше алкашей и наркоманов принудительным трудом на благо общества лечили, а теперь их распустили так, что они сели на шею обществу и поехали. Работающим людям не платят и призывают «в боженьку веровать»: идите в церковь молиться – авось чего обломится, Бог милостив.

– Потому что теперь свобода совести.

– Нет никакой свободы совести, есть свобода от совести. Играли в тиранию, а теперь играем в демократию. Ещё Мандельштам сказал, что «мы живём, под собою не чуя страны, наши речи за десять шагов не слышны», что теперь и происходит. Какая тут может быть демократия, если к голосу народа никто даже не собирается прислушиваться, а только навязывает философию каких-то выживших из ума сифилитиков? Бордели открыли и доказывают, что это народу нужно, оказывается. Я всю жизнь отработал и не могу на пенсию прожить, а мне суют под нос: «Мы же гей-клубы разрешили, а трахаться теперь можно прямо на улице, если жилищные условия не позволяют, такая у нас теперь демократия! Всё же для тебя, дурак старый». Словами жонглируют: свобода, демократия, вера, духовность. А что под ними подразумевают? Я раньше был народом, а теперь нас называют быдлом, неудачниками, которые «фишку не просекают». А извращенцы и проститутки народом стали, их интересы даже в правительстве учитываются. Народ практически у воды без хлеба сидит, но это никому не интересно. Мавродям всяким эта «демократия» на руку, а мне-то какая радость от этого? Что за народная власть такая, если она против своего же народа? Распустили казнокрадов и бандюг, как в рассказе про неряху, который до того распустил своих вшей, что они, когда он чесал голову, кусали его за пальцы, и даже находились такие, которые укусят, а потом ещё и почешут укушенное место лапками. Нет у нас никаких прав и свобод. Сейчас охраняются права и свободы всякой мрази, а простым людям житья не стало. Свободу человеку дать или отнять её у него невозможно. Такую свободу только шваль всякая требует. Мне вот большевики не мешали учиться, развиваться, работать, жениться на хорошей девчонке, детей с ней растить, в кино ходить, читать хорошие книги. Мне никто не указывал, ехать в выходные на дачу или на экскурсию. А теперь пришли какие-то бездушные твари, которые не только к народу не имеют никакого отношения, но и от человеческой природы оторвались, и дали свободу извращенцам, постановили гуманно относится к сволочам. Вот на днях поймали очередного маньяка, который насиловал и убивал детей обоего пола. И ему ничего не будет, его лечить будут не понятно от какой болезни, а потом снова выпустят. Я мотористом работаю, в кровь ладони срываю, и с этой моей крови будут вычитать налог, из которого станут оплачивать содержание этой мрази. Родители убитых детей так же будут платить за его лечение. И это называется демократия и свобода? Кому она такая нужна? Она только сволочам выгодна. Молодёжи теперь разрешили спиваться, она сидит ночи напролёт по кабакам в угаре, а днём ни учиться, ни работать не может, не говоря про всё остальное. Нам так не разрешали в годы молодые, но оно нам надо? Чем больше нашим людям что-то запрещают, тем лучше это у нас и получается.

– Как это?

– Водку пить теперь никто не запрещает, но и водки настоящей, пшеничной не стало. Алкаши гибнут не от алкоголизма даже, а от дешёвого технического спирта, которым подменили пищевой. Убрали цензуру из искусства, но и искусства самого не стало. В Перестройку завопили, что порнографии-де нету у нас, сексу хотим на заморский манер, а то прямо дышать не можем без этого. И что? Теперь кроме порнографии не осталось ничего. Писателей-де прогрессивных у нас не публиковали, а теперь якобы стали публиковать благодаря демократии, книжные лотки завалены «Эммануэлью» и «Анжеликой». А мы и Солженицына читали, и Булгакова в самиздатовских брошюрах. Переснятые по десять раз фото Высоцкого покупали с рук, его магнитофонные записи слушали запоем, наизусть запоминали, чтобы другим пересказать. У меня до сих пор хранятся стихи Высоцкого, отпечатанные на машинке. Я «Белую гвардию» прочитал по такой распечатке и передал следующему, потому что очередь была, кто-то даже от руки переписывал, такая у нас жадность до чтения царила. А сейчас вся запрещённая прежде литература лежит в каждом книжном магазине, но кто её читает? Я, простой рабочий, «Один день Ивана Денисовича» за ночь прочитал, а сейчас школьникам «Му-му» не осилить, выпускники филфаков с грехом пополам знают, чем Алексей ото Льва Толстого отличается. Вот что вам дала ваша свобода хвалёная. Где нынешние Высоцкие, Цои, Тальковы? О чём сейчас пишут песни, стихи? «Я сношался целый день, а под вечер стало лень»? У меня сосед на весь дом крутит шлягер: «Мой половой рефлекс настроен был на секс, но подвели меня носки. Потому что на мне были грязные, потные, рваные, вонючие носки!». Ни рифмы, ни юмора, ни изюминки. Потом про грязные трусы такой же «шедевр» кто-нибудь напишет. Новых мелодий нет вообще. Чем дальше, тем больше певцов перепевают на новый лад песни советских композоторов. И эти песни можно слушать бесконечно, они не надоедают, кто бы их ни пел. А сейчас что? «Девчонки, кто-то сзади подумал, что мы бляди» – и это всё, что наши диссиденты от искусства хотели сказать, а кровавые коммунисты не позволяли? Я понимаю, что искусство должно быть выше обыденности, но не до такой же степени. Долдонят, что раньше свободы не было, а сейчас этой свободы – ешь не хочу, но почему-то никому не радостно. Наивные только мечтали, что с падением советского режима уйдёт цензура и начнётся расцвет искусства и творчества, а вместо этого на экраны хлынула пошлятина, безвкусица, чернуха. И это всё, что хотели сказать «великие художники», а «тираны» им не давали? Вот что бывает, когда свобода как снег на голову падает. Советские режиссёры даже, казалось бы, самые безобидные картины пробивали с большим трудом, за каждую реплику воевали, за каждый кадр, а сейчас такую мерзость показывают, и никто это барахло класть «на полку» не собирается. Казалось бы, что хочешь снимай, да только где они – нынешние Герасимовы и Гайдаи? Никому не надо отчитываться перед первым замом второго председателя Госкино, перед комиссией из передовиков производства и ли даже КГБ, не дай бог, конечно, но никто ничего и не снимает на таком уровне, как это было при цензуре. Все фильмы как близнецы-братья: там кому-то морду набили, тут кого-то оттрахали, вот и сказке конец. О ком снимали Рязанов и Данелия? О людях. Им не давали, мешали, запрещали, но они добивались, спорили, доказывали, шли на художественные уловки, творческая мысль работала на пределе. Сейчас пишут, что даже «Покровские ворота» зажимали, «Кавказскую пленницу» и «Я шагаю по Москве» грозились «положить на полку», хотя, казалось бы, за что?

– Это называется «феноменом цензуры», в журнале «Психо-тихо» хорошая статья на эту тему была, – поделился своими соображениями Некрасов. – Кстати, проблема многих русских людей, которые теперь живут гораздо свободней, чем при советской власти, но не понимают, куда бы эту свободу приложить. И возникает загадка загадок: как в стране жесточайшей цензуры, при тоталитарном режиме существовали великая литература, великий театр и великий кинематограф? А как стало всё можно – нет ни театра, ни кино, ни литературы. Получается, что искусство без цензуры не живёт, когда не с кем спорить, художнику некуда стремиться, главное, «бабки отбить». Цензура похожа на берега у реки. Представьте себе реку без берегов: всё растекается и возникает болото, в котором никак не сформируется течение, ничего не может вырасти. А когда-то рождались шедевры.

– Вот именно, что рождались, потому что рожать тяжело, а перед этим ещё вынашивали идею. Теперь спьяну тяп-ляп и готово: «А если кому не нравится, то я для вечности творю». Раньше показали бы тебе вечность. Хрущёву или Брежневу чего-нибудь не понравилось и всё: пиши пропало. Нынешнее поколение и не поймёт, чего такого крамольного власть в таких замечательных фильмах тогда могла усмотреть. И в таких условиях запретов и жёсткой цензуры художники умели творить, создавать лучшие свои произведения, а сейчас преград никаких нет, но и художники куда-то исчезли. Одни музы остались. Актёра показывали, которого и в кино-то никто толком не видел, зато всей стране известно, что у него уже пять муз за этот год в койке сменилось. Теперь, видишь ли, каждому гению не достижения в творчестве, а музы нужны. И были бы музы, а то такие лахудры драные на их роль претендуют, что распоследний привокзальный бомж побрезговал бы с такими «музами» дело иметь. А как же Раневская, Орлова или Ахматова прославились без муз? Уж на что великий Евгений Самойлов красавцем был, и то с одной женой почти семьдесят лет прожил, никак его богатейшему творчеству это не мешало. У нынешних в плане творчества ничего не видно, зато муз меняют дважды в неделю, аккурат как трусы. Какой-нибудь нервный ханурик скачет из постели в постель, и при этом на телевидение и в газеты лезет, чтобы всех своевременно оповещать об изменениях в своей личной жизни, которая с каких-то пор стала словно бы и нашей. В работе никак себя не зарекомендовал, в духовной культуре тоже замечен не был. Тяжко смотреть на таких музолюбов после Самойлова-то или Черкасова. Сброд какой-то. Благодаря их стараниям принято считать, что творческий человек просто обязан вести себя непотребно и грязно. И чем больше из кожи вон лезет, тем больше, значит, у него таланта. Или тут взахлёб рекламировали фильм, как баба с бабой любовь крутят. И это то, ради чего люди свободы так хотели? Кого эта свобода обогатила? В том-то и беда, что такая свобода нужна только дегенератам, которых бог ни на что не раскрыл, и ничего не остаётся, как только сиськой трясти или писькой скрести. Дело нехитрое. Главное, что любой безработный осилит, чтобы и с такой «работы» не вылететь.

– Но таково новое искусство.

– Хм, бывает или искусство, или неискусство. Оно не может быть новым или старым. Можно, конечно же, кусок дерьма назвать искусством и убедить в этом значительное количество дураков, но дерьмо останется дерьмом и искусством никак не станет. Я не понимаю, почему ваше поколение такое нетребовательное? Вам чем хуже – тем лучше. У разбитого корыта сидите и утешаете себя, что у кого-то и такого нет. Ведь всё нынешнее искусство и пропаганда именно разбитое корыто, которое некуда употребить. Вместо фильмов – чернушка с порнушкой, вместо музыки и песен – какофония с перематом, вместо любви – скотство, а вы доказываете, что вы счастливее нас. Жалко мне вас, вот что. Вам труднее всего будет.

– Это ещё почему?

– Потому что вы – поколение, на котором переломилась идеология. Так переломилась, что вчерашнее чёрное сегодня стало белым, а белое – чёрным. Нас-то уже не переломишь. Мы воспитывались на таких фильмах, как «Судьба человека», где человек в нечеловеческих условиях сумел остаться человеком, сохранить свою человечность и лучшие качества человеческой природы. Он и мог бы, и даже право имел стать зверем, но он остался человеком. У него был выбор, и он его сделал, потому что он ещё к тому же и свободный по-настоящему. В этом его сила и победа над слабаками, которые думали его сломить. Эти фильмы и сейчас дадут сто очков вперёд любому боевику или триллеру, да только вас теперь убеждают, что нет никакого человеческого достоинства, что человек – это биологическая машина, которой нужно лишь питаться, испражняться и сношаться со всем, что подвернётся. А если человек не согласен с этим, то он ненормален. Вы в это охотно верите, потому что быть машиной легче, чем человеком. Чтобы быть человеком, надо постоянно работать над собой, согласовывать свои действия и интересы с интересами других людей, уметь жить самому, но и не наступать на горло другому такому же человеку. Это очень труд но. А зачем так «париться», если проще вести себя как примитивный организм?

– Ха-ха-ха! – рассмеялся Федя. – Ох, и злой ты мужик, Потапыч! Злости в тебе на десятерых хватит.

– Вот и позаимствуй её у меня. Дарю бесплатно. А то вы все очень добренькими стали. Вас и просить не надо: сами с себя штаны снимете и всех удовлетворите. Вас ещё ой, как поимеют, попомни мои слова! Ваши дерьмократы хвалёные вас так попользуют, как Сталину и не снилось, а вы будете в позе рака стоять и кряхтеть про свободу, демократию и сексуяльную гармонию. Научились все только языками молоть или в задницу их друг другу совать для пущего кайфу при сношении.

Тут молодёжь прыснула, спор на этом закончился, и нельзя было сказать, что в нём победила молодость. Федя знал и понимал очень мало, хотя и думал про себя иначе, а у Матвея Потаповича за плечами была большая, трудная, но очень достойная жизнь.

* * *

Андрей Степанович в этих разговорах не участвовал, но осторожно прислушивался. Невольно приглядывался к россыпям газетёнок и журнальчиков, коими теперь завалено буквально всё, принюхивался к типографской краске, маркой и прилипчивой, как навязчивая куртизанка. Тема секса стала превалировать в СМИ: с экранов телевизоров, с журнальных и газетных страниц на людей хлынули чаны помоев о похождениях известных людей и тех, кто стал известным только благодаря этим похождениям. Рядовой обыватель был вынужден крепко задуматься, что события в его спальне не соответствуют «глянцевой героике». Да и спальни-то у него нет, а это сразу и детская, и столовая, и рабочий кабинет, и прачечная, и прочая, прочая… Вчерашний совок остро почувствовал недовольство личной жизнью, даже если до этого она вполне устраивала. Но почти никто не обращал внимания, насколько уродливо выглядят эти попытки нищих пролетариев копировать жизнь зажиточной буржуазии из томных полунаркотических фантазий гламурного будуара в своих халупах и коммуналках с вечно протекающей канализацией и сползающей кровлей. Разумней было бы уже тогда потребовать улучшений жилищных условий, в которых секс в принципе невозможен, когда в одной комнате храпит до пяти человек, а от парадной идёт такой смрад из подвала, словно там местные маньяки хранят расчленённые трупы своих жертв. Но завораживающая похотливая пропаганда умело одурманила население и увела от «таких пустяков» к более важным вещам типа… как правильно пользоваться фаллоимитатором.

Укрыться от подобной информации стало невозможно: она массированная и наглая, её заявления слишком назойливы и настойчивы, чтобы их игнорировать, они давят на мышление и чувства людей! К ней уже не надо специально приглядываться и прислушиваться – она сама гонится за человеком. Да и как не приглядываться, если она теперь торчит отовсюду? Как не прислушиваться, если разговоры «про это» звучат даже там, где меньше всего ждёшь? Захотел человек, к примеру, почитать любимую газету, весьма серьёзное издание, но в конце появилась рубрика «Посмеёмся», которая кишит анекдотами про измены мужей и жён в разных вариациях. Смешного-то ничего нет – впору плакать, – но теперь принято считать, что это должно смешить. Включил телевизор, а там известный юморист в том же направлении прокладывает путь: «Меняю одну жену сорока лет на две по двадцать. Вариант четыре по десять не предлагать, хотя…». Ну, как тут популярного человека не послушать? Да и усваивается такая информация лучше всего в силу развлекательного характера. Вообще, как-то незаметно юмористы и сатирики стали полностью выстраивать свой репертуар на высмеивании половой принадлежности людей, словно человек сам её себе выбирает. Набили оскомину анекдоты про блондинку и тёщу от лица зятя-пошляка, который даже съехать не может от «мамы». Надоел кабацкий и тюремный юморок о командировочных рогоносцах и находчивых гусарах, которые каких только маневров ни придумают, чтобы осуществить секс наскоком и тут же соскочить. И это, когда во многих цивилизованных странах запрещено высмеивать расовую и национальную принадлежность людей, которую они тоже не выбирают. Нельзя пародировать говор или акцент, высмеивать уклад жизни и традиции другого народа – это считается дурным тоном. Все люди разные, но так и должно быть, и это не повод их едко высмеивать, чтобы они стали «как все». В смысле, как высмеивающий. Вот тогда у него не будет никаких претензий! Но как быть, когда мужчина «шутит», какие ВСЕ бабы дуры, что у них другая физиология, нежели у мужчин, поэтому они совсем по-другому смотрят на тот же секс? Или доказывает, какие ВСЕ мужики сволочи, что идут на любые ухищрения, чтобы оторвать свой кусочек секса у несносной бабы, которую они терпеть не могут, да вот природа обязала с ней дело иметь, а так бы глаза не смотрели. А ну, как издадут закон, запрещающий высмеивать людей по половым различиям? Что будут делать эти горе-юмористы, у которых никакого другого репертуара, только анекдоты «про это» с душком давно немытого тела? В Америке голубых уже нельзя высмеивать, а у нас до сих пор байки взахлёб травят, как всем мужикам не повезло иметь дело с бабой-дурой. Живут с ней, спят, пользуются на все сто и доказывают, какая она неправильная и неудобная для каких-то гопников. Куда ни ткнёшься, а там про то, что нормальный мужчина, оказывается, должен отчаянно пытаться наладить богатую сексуальную жизнь вне семьи. Раньше у него, бедолаги, такой возможности не было из-за обременённости какими-то глупыми и вредными для здоровья моральными принципами, а теперь, благодаря наступившей свободе, самое время развернуться. Когда-то строгий суд общественности, парткомы, вечные материальные затруднения и необходимость вести «правильный» образ жизни, чтобы подавать пример детям, не позволяли воплотить это право в жизнь, а уж теперь-то…

А что теперь? Теперь иные тратят лучшие годы жизни на поиски этого самого «левака», чтобы самому себе доказать, что ты всё ещё мужчина, хотя никто в этом не сомневается, да вот тебя самого почему-то гложет это сомнение.

Самое печальное, что совсем в этом деле перестала учитываться любовь, которую даже стали считать глупым предрассудком и признаком ханжества. Да и кому, в самом деле, в наш обезумевший век нужна эта самая любовь? Зазвучали заявления, что любовь в прежнем своём значении – это вообще болезнь, и её даже где-то лечат, так что человек уже никого любить такой «неправильной» любовью не станет. Если раньше робко признавались: «Я люблю тебя», то теперь стали говорить прямо: «Я хочу тебя». Это стало напоминать какие-то гастрономические пристрастия с оттенком каннибализма. Какое-то время звучали словосочетания типа «заняться любовью», но поскольку заниматься этим делом стало можно вовсе без любви, и даже без желания, искусственно возбудив нужные органы определённым снадобьем, то стали употреблять кашляюще-харкающий термин «трахаться». Поэтому, если вам ненароком ударят молотком по пальцу, ни в коем случае не кричите, что вас трахнули – не вводите людей в заблуждение.

«Испорченные люди – это те, у которых нет любви. Они способны просить любви, потому что они не нуждаются в ней, они способны предлагать её, потому что им нечего больше дать», – так сказал Бернард Шоу, но для многих характеристика испорченного человека сегодня стала, как похвала, как высшая квалификация.

Вообще, многие слова стали приобретать двойственное значение, так что иной раз семь раз подумаешь, прежде чем их сказать, дабы не возникло двусмысленности и несуразности. Взять хотя бы многострадальное слово «любовь». Если раньше оно обозначало чувство привязанности и сердечной склонности, то теперь приобрело больше спортивно-медицинское значение, и даже стали публиковаться точные отчёты в цифрах, кто, сколько раз, с какой продолжительностью, в какой позе, куда и чем любят.

– Я люблю детей, – сейчас такую фразу говорят всё реже, чтобы, не дай бог, не обвинили в педофилических наклонностях. Такие слова нынче могут не простить даже учителям и воспитателям детсада.

– Я люблю родителей, – скажет кто-то.

– Это уж вовсе извращение какое-то! – возмутится сторонник физиологического значения слова «любовь».

– Я люблю музыку.

– Ну, здесь ещё можно к чему-нибудь пристроиться. Например, если взять контрабас или тромбон, то очень даже возможно…

– О, несчастный русский язык, что с тобой стало. Как я люблю… ой, то есть как мне нравится русский язык!

– Да! С помощью языка можно такое выделывать, – воскликнет поклонник орального секса.

А уж про Любовь, которую проповедовал Христос, лучше и не говорить. Какое уж тут «возлюби ближнего своего, как самого себя», при таком-то подходе? Особенно многих смущает вот это самое «самого себя» и наводит на мысли об онанизме.

Раньше баба-Яга в детском фильме пела: «Ведь мальчиков и девочек я очень люблю», а сейчас попробуй такое спеть, и непременно услышишь обвинения в бисексуальности. Она-то поёт в том смысле, что любит кушать детей, как и положено сему сказочному персонажу, но сейчас кроме трахо-сношательского другие значения этого слова отсутствуют. Ещё есть песня со словами: «И дорогая не узнает, какой танкиста был конец». Как этот конец теперь только ни склоняют, иные аж петь не могут! Мысль дальше этого конца не развивается. А ведь совсем недавно никто не обращал на подобные «намёки» внимания, но теперь доказывают, что совершенно напрасно не обращали. Потому что нормальный продвинутый чел во всём должен намёки на «это дело» находить. А уж как услышат такие слова, как «многочлен» или «член комиссии», так сразу: гы-гы-гы! У всех мысля сразу срабатывает сами понимаете, в каком направлении. Теперь чутьё на такие вещи у всех настолько обострено, что находят намёк на них даже там, где его и в помине нет, словно при пониженном иммунитете организм в любой ерунде может найти для себя заразу.

Прибегает маневровый машинист и долго не может объяснить, что случилось:

– Там это, ну это самое…

– Ну что там, что? Почему стоим?

– Там генератор не… не возбуждается, – выдавил бывалый машинист, покраснев до корней волос.

Все сразу повылезали из каморок, заслышав, что где-то кто-то не возбуждается, хотя при этом кое-что стоит.

– Почему стоим?! – орёт мастер цеха.

– Так не возбуждается! Вот сам иди и возбуди, если такой умный.

– Кто тебя учил так привод натягивать?

– Вот сам возьми и натяни!

– У кого стоит? Кто не возбуждается? Кого натягивают? – все лихорадочно спрашивали друг у друга, болезненно блестя глазами.

Народ опошлился. А сие прозаическое явление опасно тем, что оно необратимо, как тот же цинизм или растление. Как поеденный ржавчиной металл уже никогда не станет обратно металлом. Опошление идёт дальше набирать обороты, захватывая всё новые и пока ещё здоровые участки разума и души. Его жертвы что ни увидят, а всюду «это дело» чудится. Шланг увидят и думают, как бы его этак приспособить, чтобы получить некие разряды тока в попе. Работу неисправного мотора услышат, и она им напоминает ритмичное сопение из порнушки. Грязь под ногами чавкает, а им, сами понимаете, какие ассоциации на ум лезут. Певица Мадонна ещё в юности хвалилась: я во всём вижу секс! Она тогда ещё Каббалой и близко не увлекалась, а принимала наркотики и хватала себя за промежность на сцене. И никто, видимо, тогда не подсказал ей: «Девонька, тебе бы переключиться на что другое. В мире ведь очень много других интересных вещей есть». Но в том и беда, что цинизм все явления мира уравнивает и сводит к одному: всё есть грязь.

И вот Андрей Степанович, как и многие другие его соотечественники, поначалу беспомощно барахтался в море-окияне новой информации, где кто-то кого-то постоянно обязан возбуждать и натягивать, но в конце концов поставил перед собой цель наверстать упущенное. А был он человеком, который поставив перед собой цель, будет неуклонно стремиться к её достижению, не обращая внимания на преграды. Короче говоря, подсел на эту мысль. Обычно человек вот так переболеет за неделю, в тяжёлых случаях – за месяц, в самых тяжёлых требуется госпитализация и изоляция от общества. Но вот зациклился мужик: надоть обзавестись хоть кем-то на стороне! Зачем: не понятно. Понятно только одно: надоть!

С женой у них было полное доверие друг к дружке, она постоянно лопотала подружкам: «Нет, он у меня не такой, он не станет изменять, не сможет». И это вдруг стало его раздражать! Решил доказать, что он и не такое МОЖЕТ, да ещё как! Решил доказать самому себе, что он ещё о-го-го, рано на нём крест ставить.

«С чего начать?» – был первый закономерный вопрос человека, прожившего всю жизнь в честном крепком браке. Андрей Степанович был уже не молод, как говорят о мужчинах предпенсионного возраста, но хорош собой. Всю жизнь любил только жену. Его так воспитали, что настоящий мужчина любит только двух женщин: свою мать и мать своих детей. Но матери своей он не знал, так как был круглым сиротой.

Надо особняком сказать, что за семья у него была. Красивая была семья! Когда-то считалось, что семья – это украшение человеческой жизни, и несколько поколений граждан воспитывались на образах именно такой крепкой и сплочённой, как мафия, семьи. Семьи наших бабушек и дедушек были настолько дружными, что даже революции и войны не могли их разрушить, когда деды возвращались с фронта, а измученные голодом жёны и дети жили в землянках и блиндажах, потеряв дома и пожитки в бомбёжках. Но никто не предавал друг друга, хотя и было куда уйти, потому что у кого-то уцелели и дома, и имущество – во время войны как кому повезёт. Они не то, что у разбитого корыта остались, а на всю улицу оно одно осталось, в котором вся улица стирала по очереди. Так и выжили. Все вместе отстроили новую жизнь, родили и воспитали новое поколение, и им, конечно, сложно понять капризных потомков, отношения которых рушатся только из-за ног без варикоза или от разногласия, что смотреть по телевизору: футбол или мыльную оперу. Что родственники могут разводиться, расставаться друг с другом, чтобы кто-то новый и чужой занял их место, было немыслимо.

Это были отношения не по принципу «стерпится-слюбится», а люди просто умели любить. Не «заниматься» любовью, а любить по-человечески. И высшего-то образования у них никакого не было, а у кого-то и средняя школа была не закончена, так как пришлось пойти работать с четырнадцати лет или воевать с семнадцати. Но их трогательное отношение и уважение друг к другу до самой глубокой старости было несравненно выше мышиной возни продвинутых потомков на базе условных рефлексов, которая может рухнуть при любом нечаянном чихе.

А наш Андрей Степанович познакомился с женой ещё в детстве. Родился он в Ленинграде в год начала Великой Отечественной войны, хотя точно никто не знал. И началась его сознательная жизнь, когда обнаружили его санитары на Невском проспекте после артобстрела рядом с уже окоченевшим трупом женщины, которая держала его за руку, а он сидел рядом. Ждал, когда мама встанет, и они пойдут домой, потому что дети в таком возрасте ещё не понимают, что такое смерть. Так и не удалось узнать адрес и имя женщины. Это было странное состояние, что в этом городе где-то остались его родственники, возможно целая семья. Ищут его, а он ищет их, возможно ходят совсем рядом и не знают, что он одной с ними крови. Война – она такая, ещё не так шутит. Это не только способ попасть в историю в качестве гениального полководца или ещё какого выдающегося засранца, но и колоссальная сумятица в человеческом обществе, когда перепутывается и теряется очень многое. Дети теряют родителей, родители – детей, люди – родной двор, дом, друзей и саму жизнь. Но гении, творящие Историю, считают это незначительным пустяком, потому что со временем забываются безымянные жертвы войны и детские слёзы, а все помнят только великих полководцев. И даже ставят им памятники, чтоб кто-нибудь ненароком не забыл.

Отправили его через Дорогу жизни на Урал. А поскольку человек не может жить без фамилии, то дали ему фамилию Невский по названию проспекта, на котором нашли. Да и знаменитый фильм Эйзенштейна тогда гремел, как символ грядущей победы над врагом. С будущей женой он познакомился по прибытии в детский дом. Это были такие маленькие и трогательные дети, но уже обожжённые войной, и он поклялся всегда быть её «лыцарем» и защитником. Они поженились после школы и приехали в родной Ленинград учится в институте. Он сразу повёл жену на то место, где его нашли ребёнком на Невском проспекте, потом они часто там гуляли, словно надеялись увидеть кого знакомого…

Тогда влюблялись на всю жизнь. И не они придумали такую формулу счастья. Это была такая норма. Так жили люди того поколения, так, должно быть, жили и их родители, которых они никогда не видели, и родители их родителей. И чувствовалось, что он счастлив с женой. Можно было только ахать, какие перипетии им довелось пережить в детстве, и восхищаться постоянством отношений этих красивых людей, которые прожили столько лет вместе и сумели сохранить очень нежные отношения.

А тут грохнула сексуальная революция, которая повсюду развернула транспаранты о необходимости для настоящего мужчины связи на стороне. И решил Андрей Степанович хоть раз в жизни, ну хоть для галочки сходить туда: на сторону. Он даже и не хотел, но как говорится: «Партия сказала надо – комсомол ответил есть!». Ведь он теперь постоянно слышал от других мужиков об их весьма активных похождениях в этом направлении. Это раньше считалось, что подобная молва может тешить только школяров, питать свойственную их возрасту глупость и незрелость. А тут даже старцы не прочь рассказать о себе что-нибудь этакое переперчённое. Может, врут или в детство впали? Может, просто наврать и про себя с три короба, а? Кто там проверять-то станет, кому оно надо? А то где найти такую бабу, которая согласится на роль безымянной безликой любовницы, которая и нужна-то мужчине, как солдаты полководцу для выигрыша боя? Чтобы свою службу сослужила и пшла вон отседа, ни на что не претендуя. Ведь помнят Дон Жуана, а кто там вспомнит, сколько бабья он переворошил, и что это были за женщины? Знают только, что много. Очень много. Но где взять их в таком количестве, чтобы потом лениво и устало пропеть: «Иветта, Лизетта, Мюзетта, Жанетта, Жоржетта, Полетта, Колетта, Кларетта, Лоретта, м-м, Мариетта…»? Какая современная женщина захочет стать очередной презренной победой мужчины, который её даже не любит, а смотрит как на часть массы, где даже имена ни о чём не говорят? Кто там разберёт, чем эта Жоржетта отличается от Лоретты?

Огляделся Андрей Степанович окрест себя и увидел только потрёпанных судьбой и замордованных жизнью тёток с авоськами, рыскающих в поиске пропитания для семей в трудное постперестроечное время, и стало ему неловко. Какой там секс! Такие бабы, видимо, давно забыли, что они – женщины, только постоянно чувствуют себя смертельно уставшими от проклятой жизни, от роста цен на жильё и продукты, которые всё хуже и хуже, от вечно праздного гуляки и пьяницы мужа, от работы на производстве, да ещё столько же по дому.

«Не там ищешь», – подсказал внутренний голос.

* * *

Вообще, на Заводе все как-то спешно, как накануне ревизии, стали обмениваться мужьями и жёнами. Словно в самом деле суровый ревизор осудит и дисквалифицирует за такое отсталое поведение, как верность в браке. В жизнь вошло негласное правило, согласно которому нормальный человек должен свободное время тратить на то, чтобы встречаться исключительно с чужими мужьями или жёнами. Со своими – ни-ни, со своими любой дурак может, а ты у друга жену уведи или у коллеги мужа отбей. Это же прикольно – будет потом над чем поржать! И жили-то все примерно в одинаковых условиях, об олигархах тогда ещё не слышали. Посему, надо понимать, всё это делалось не корысти ради, а токмо волею новых веяний.

Только дети – этот безошибочный индикатор состояния общества, дети недоумевали, что вдруг давнишний друг семьи дядя Слава внезапно стал их папой, а родный папа ушёл жить к бывшей жене дяди Пети, который теперь жил с женой бывшего начальника Управления, которая до этого жила с комендантом Завода. А экс-начальник Управления уже сожительствовал чуть ли ни со школьницей, которая, невзирая на столь юный возраст, до этого тоже успела с кем-то пожить и изрядно поистрепаться. Детям было трудно запомнить такие сложные генеалогические разветвления, тем более что через какое-то время вся эта чехарда повторялась, и новым папой становился уже начальник путевого участка нумер семь, а родный папа вовсе терялся из виду за пределами производственного коллектива. Как в анекдоте: «Маленький Саша очень любил папу, но мама не разделяла любовь сына и любила дядю Пашу».

Но со временем и дети приспособились к новым требованиям жизни. Только восьмилетняя дочка экономиста, когда приходила на работу к матери за ключами, не по-детски вздыхала:

– Только бы мама в этом году не развелась, а то я уже со счёта сбилась, сколько мужиков у неё было. У неё десять мужей, у него двадцать жён, и вот соревнуются, старые придурки, у кого больше. Нашли, в чём тягаться! Ладно бы, от этого как-то счастливее стали, а то злые оба, как черти. Ведь понимают, что никто их не любит, как, впрочем, и она сами. Только нужду справят, как в унитаз, подотрутся и дальше идут другим шлюхам свои возможности доказывать.

– А моя мама сегодня всю ночь трахалась с дядей Витей, на весь дом орали, поэтому я совсем не выспалась, – жаловалась четырёхлетняя девочка в подшефном детском саду, где сотрудники Завода открыли мебельную мастерскую в эпоху традиционных задержек зарплаты. – Насмотрятся кино про сиськи и писки, а потом трахаются всю ночь. Так страшно, будто кого-то убивают.

Потом приходила молоденькая и пьяненькая мама этой девочки и орала матом:

– Тебя долго ждать, шалава мелкая, одевайся живо, стерва! Мне некогда, меня дядя Лёша ждёт.

– А наш Владик – фликидный лимпотент, – говорил там же мальчик трёх лет. – Он на тихом часе ни к кому в кровать не залез. Мой новый папа говорит, что только лимпотенты себя так ведут.

– Да не лимпотент я, не лимпотент! – рыдал несчастный Владик.

Видимо, слово «импотент» у детей ассоциировалось со сказочной страной Лимпопо. Жалко этих несчастных детей, фактически лишённых детства безумными взрослыми. Отношение к детям – самый верный пробный камень для всех времён и народов, а тут и не знаешь, как им помочь в таких ситуациях: образования не хватает. Да и учили-то людей, как выяснилось, совсем не тому, чему надо учить настоящих секси.

Короче, работа закипела полным ходом и во всех направлениях. При встрече со школьными друзьями можно было услышать:

– Ленка, которая раньше была замужем за Колькой из десятого «Б», сейчас вышла за Макса, а его бывшая жена живёт с Вовкой, который был женат сначала на Светке, а потом на Машке, а Машка сейчас уже третий раз замужем за армянином-ларёчником, а Светка недавно развелась с Серёгой, который женился на Инге, которая до этого была замужем за каким-то французом, а француз этот позарился на нашу бывшую двоечницу и второгодницу Алку – представляете, люди, как повезло этой дуре! Оказывается, хорошие отметки – не главное в жизни успешного вумена.

Стало трудно понять, кто с кем жил или только собирается. А как же дети? Да дети сами прорастут, когда у людёв такая насыщенная сексуяльная жизнь! Татьяна Владимировна, технолог литейного цеха развелась с мужем из-за того, что в «Спид эйдженте» прочла: настоящий мужчина прямо-таки обязан заниматься этим делом пять раз на дню – специалисты какие-то высчитали чуть ли ни через интегралы. А её Стасик делал это значительно реже.

– Танька, с ума сошла! – удивлялись бабы. – Тут после работы упадёшь на подушку, как уже будильник-сволочь звенит, а этим ещё какой-то дополнительной нагрузки хочется. На кой тебе пять раз на дню, на работе не устаёшь, что ли? Устройся полы мыть по вечерам в обычном продуктовом магазине – всю дурь как рукой снимет. Мытьё полов решает все половые проблемы в жизни русской женщины.

Но Татьяна Владимировна была неумолима и рьяно искала настоящего мужчину, чтоб всё соответствовало науке. Почему-то никто не обращал внимания, что сексуально распущенного человека часто называют «грязным животным», а то и доказывают, что он «ближе к природе». Но бедные животные не занимаются этим делом по пять раз на дню, у них случаются брачные периоды раз в сезон или того реже, а между ними даже не дёргаются по этому поводу – природе это не нужно. Не надо быть зоологом или ветеринаром, чтобы это заметить, а достаточно обратить внимание, что тот же любимец всей семьи котяра Васька гуляет только по весне, а остальное время спит себе на солнышке и в ус не дует, сколько раз за последние сутки он приставал к дворовой кошке Муське. Но вот «котяра» Василий Егорович потерял всяческий покой, что так редко делает «подход к снаряду», проворно лазая через забор в женское общежитие при фабрике номер пять, покуда жена его Марья Юрьевна работает в ночную смену санитаркой при дурдоме номер шесть.

– Нормальная женщина должна сменить за свою жизнь не менее десяти половых партнёров, – зачитывала цитаты из бессмертных трудов светил сексологии и сексопатологии бывшая скромняга Альбина Павловна. – А я на одного полжизни угрохала. Он как об этом в журнале «Сись, не злись» прочитал, так и прозрел, сказал, что с такой извращенкой дальше жить не намерен. Ну, как тут уважать себя?

– Надо же: не менее десяти! – изумлялись бабы. – Где их столько найти, там не сказано? Тут хоть одного бы найти более-менее боеспособного, чтоб на работу иногда ходил.

– За настоящей женщиной мужики табуном гоняются, а на тебя кроме меня никто за всю жизнь так и не позарился, – в сердцах высказал крановщице Калерии муж, когда уходил к соседке с нижнего этажа.

– Я ж не лошадь, зачем мне табун-то? – пыталась она оправдаться, но доводы защиты были так себе.

– Эх, тёмная ты женщина! – вздохнул он разочарованно, мол, о чём с тобой говорить.

А тут ещё наши граждане получили возможность беспрепятственно выезжать за пределы Отечества, заместитель директора Завода съездил в Швецию, потом на закрытом совещании у начальства распалялся, делился впечатлениями от рабочей поездки в махровые капстраны, как говорили раньше.

– Ох, какие у них бабы! Не чета нашим фроськам зажатым. Раскрепощённые, всё без слов понимают и намекать не надо.

После совещания хитрюга Альбина Павловна, которая подслушала «этот кобеляж» через курилку, подплывает к нему и спрашивает, наивно хлопая ресницами:

– А вот скажите, какие там женщины за границей? Наверно, лучше нас, красивей?

– Ой, да какое там! – артистично сморщился замдиректора. – Все страшненькие, невыразительные какие-то. Что главное, ни одна домашним хозяйством не занимается. Это ж надо так обнаглеть! Нет, самые лучшие женщины – наши дуры, в смысле бабы. Я как патриот только наших баб тра… в смысле люблю.

Все только подивились новой форме патриотизма, а вредная Альбина из чувства женской солидарности рассказала его жене, как он восхищался империалистками. Но та бегала, ошалев от счастья, и всем показывала настоящие французские духи, что привёз муж, которому она была готова простить за это, что угодно. Легко он отделался, а так развод следовал один за другим. Кто-то разводился из-за талии жены, которая превышала стандарт. Кто-то из-за объёма груди, который наоборот был меньше, чем надо. Кто-то из-за того, что зарплата у нового избранника была на сто рублей больше. А были и такие героини, которые разводились с мужем, который был трезв два дня в неделю, так как повстречали мужчину, у которого этот показатель был на полсуток выше.

– Володька, – спрашивали водителя директора. – Ты какой уж раз разводишься?

– Сам не помню. Пятый или шестой.

– А чего опять-то не так?

– А чего ещё делать-то? Скучно же!

Вот такая активная личная (непременно выставленная на всеобщее обозрение) жизнь началась в погибающем государстве. Никто уже не мог сказать точно, сколько жён или мужей, причём не только официальных, но и гражданских у кого было, кто сколько детей прижил. И самое главное, никто не мог внятно назвать причины таких частых метаморфоз на личном фронте. Жизнь от этого лучше не становилась, никто не стал счастливее, а лишь появилось в людях какое-то опустошение и остервенение, которые уж ничем не замаскировать, никаким липовым оптимизмом и напускным позитивом. Ещё выяснилась одна деталь, что хорошая семья и безумие страстей – вещи несовместимые.

Что делать тем, кто не хотел каждую пятилетку начинать новые отношения? Особенно, если их итог заранее предсказуем. Им говорили, что они отстали от жизни, ведь каждый нормальный самец ДОЛЖЕН переиметь кучу тёлок, а каждая реальная тёлка ОБЯЗАНА отдаться пяти-шести разным (!) самцам – дайджест «Письки-сосиски» рекомендует. Может быть, всё дело в том, что они имели наглость оставаться людьми, а не тёлками и баранами? Не случайно некоторых так и стали называть: альфа-самец, превалирующий партнёр, сексимен. Раньше за такие слова в морду дали бы, а теперь положено гордиться подобным «высоким званием».

* * *

Андрей же Степанович посчитал, что к этому процессу надо подойти более деликатно, а не хвататься за что попало. Как раз намечался банкет в Управлении по поводу выгодной продажи части заводского оборудования каким-то развивающимся странам. Андрей Степанович пришёл туда с женой Ириной Николаевной. И увидел он там красавицу Снежану, секретаршу какой-то управленческой шишки. Решил, что это как раз его случай. Сначала танцевал с женой, а надо сказать, что они классно танцевали, потому что в молодости ходили в школу танцев. Все-то дёргались-дрыгались, как бог на душу положит, а они отплясывали, можно сказать, профессионально. Под конец банкета Андрей Степанович осмелел от шампанского и пригласил эту самую Снежану на танго, а Ирина Николаевна сидела и любовалась, как они красиво танцуют. Так он с ней и познакомился.

Они сразу поняли друг друга. Вскоре его командировали в Сибирь на неделю. Это Снежана добилась, потому что туда же ехал её начальник, ну и она сама, разумеется. И завязался там у них роман, причём не шуточный, а самый что ни на есть современный, со всеми его грубыми атрибутами. Не такой, как в годы юности Андрея Степановича, когда многие вещи в отношениях влюблённых были недопустимы. Поддался-таки и этот кремень идеям сексуальной революции и свободы нравов. Решил довольствоваться связью с женщиной, как было написано в одном номере «Секс-артели», не требовавшей от мужчины большего. Но тут он ошибся. Не такой была Снежана, чтобы не требовать этого самого «большего» от мужей-предателей.

Короче говоря, дошло всё до Ирины Николаевны. Но она не поверила, так как знала мужа насквозь, и думала, что он скорее умрёт, чем предаст её с какой-то вертлявой девчонкой. Но эта девчонка, в смысле Снежана, сама ей всё рассказала. Вот так просто пришла к ним домой, повисла на шее Андрея Степановича и рассказала его жене весь их роман в подробностях. Оказалось, что она не собирается стать какой-то безликой самкой в открывшемся списке мужских побед какого-то домашнего тихони, а требует к себе дальнейшего внимания и даже… уважения! Ещё выяснилось, что Ирина Николаевна тоже не готова к роли бессловесной жены реального мачо, что будет безропотно терпеть его похождения, которые он вынужден периодически совершать, как и положено настоящему мужчине. Если он, конечно, настоящий мужчина, чёрт возьми! Так говорили в старинных американских фильмах о ковбоях.

Никто не знает, что там дальше было, но Ирина Николаевна в тот же день ушла от мужа. Ей хватило на это решительности, хотя была она женщиной очень ранимой. Сняла где-то небольшую квартирку и даже уволилась с Завода, где ей было больно встретить своего Андрюшу.

– Нет, ну как он мог? – плакала она. – Он же знает, что у меня никого на свете нет ближе его.

– А вот это плохо, когда никого нет, – учила её жизни Альбина Павловна. – Не зря в продвинутой прессе типа «Эра Эро» пишут, что у уважающей себя бабы должна быть дюжина мужиков. Мужики таких баб, оказывается, очень уважают.

– Мы же всю жизнь вместе были, – не слушала её Ирина Николаевна. – И в отпуск, и на работу, и ни разу даже не поссорились. Как я теперь без него? Видимо, всё у нас было слишком хорошо, чтобы продолжаться вечно.

Она в самом деле не знала, что делать. Она не читала литературу, где учат, как удержать тех, кто тебе изменил: хвостом вильни туда-сюда, да задницу сострой в этакую фигуру, чтобы вернуть любой ценой мужа-предателя. Их дети по-разному оценили эту ситуацию. Старший сын уже жил отдельно от родителей, работал на Заводе инженером и, как говорили, был сам «насчёт клубнички не дурак», поэтому с пониманием отнёсся к забавам отца. Дочь была ещё школьницей и, естественно, приняла сторону матери, а вот младший сын-студент, что называется, затаился.

Остался Андрей Степанович один в трёхкомнатной квартире. Но одиночество это длилось недолго, потому что Снежана стала его осаждать, заявляя, что она не какая-нибудь дешёвая лярва, а очень даже честная девушка, и что он теперь должен на ней жениться. Андрей же Степанович хотел всё вернуть на круги своя, сказав жене, что это было простым увлечением, страстью, охватившей его вопреки всем разумным доводам.

– Но как же так можно? – недоумевала она. – У нас же семья! Я никогда не думала, что ты так поступишь. И как такие близкие отношения могут быть «простым увлечением»? Ведь это же женщина, она живая, представь себе, у неё к тебе чувства…

– Я не понимаю, почему ты не можешь меня простить? – недоумевал он. – Женщины и не такое прощают, а мы с тобой столько лет вместе, и ты из-за какого-то пустяка расстаёшься со мной.

– Я тебя прощаю, но не вернусь. Тем более у тебя уже другая женщина, а не пустяк.

– Да я её прогоню в два счёта! Хочешь?

– Нет. Она всё равно тебя в покое не оставит.

И стало Андрею Степановичу как-то безразлично всё. Точнее, перестал он понимать жизнь с её изменчивостью и противоречиями. В газетах пишут про покладистых давалок без претензий, а в жизни они хотят замуж, как все обычные бабы-дуры, хотят определённости в отношениях, чтобы защитить себя от нападок жестокого консервативного общества, которое ещё не полностью позволило ввергнуть себя в оргию. Он бодрился, но всё же испытывал колоссальный стресс психики и здоровья, когда взрослый человек резко меняет свою жизнь, обстановку вокруг. Больше всего он страдал, что надломились его отношения с младшими детьми, которые сопереживали матери.

– Ну, Невский, ты силён! – завидовали некоторые коллеги. – Такую кралю себе оторвал.

– Видимо, в юности был слишком рассудительным, вот ближе к старости и пустился во все тяжкие, – говорили другие. – Или только казался правильным, не хотел им быть, но приходилось из-под палки.

– Дурак ты, Степаныч! – откровенно сказал ему директор Завода, с которым они были закадычными друзьями. – На кой чёрт тебе это надо? Зачем тебе, деду, разыгрывать из себя молодого человека? Держался бы своего возраста. Ирина твоя – такая прекрасная женщина, и хозяйка отменная, и мать замечательная. Да эта Снежанка и в подмётки ей не годится: цепкая и наглая шмара! Её уже столько мужиков в Управлении перелапало, что пробы негде ставить!

– Так это нормально, когда женщина ведёт такую активную жизнь! – заступался за свой «левак» Андрей Степанович. – Вот и в «Секоклизме» пишут…

– Да это всё для дураков пишут, которые сами не знают, чего от жизни хотят! Нынче каждый урод возводит свою дурость в теорию и других учит. Всегда легче обработать одного журналиста, чем сотню-другую домохозяек и миллион пролетариев. Один фильм снимут, а сходят с ума миллионы. Один статью напишет, а миллион прочитает и сочтёт это нормой. А от нормы одной группы это становится нормой всей страны. Банальная схема компостирования мозгов по схеме «говорит один, а слушают миллионы». Очень удачный путь воздействия. И эти миллионы собрались с определённой целью – уж не историю чистой любви они собрались услышать, взяв в руки такое похабное издание. Один заразный заражает гнилой философией сотню тех, у кого нет иммунитета. Не даром говорят, что иммунодефицит – чума двадцатого века. Так раньше делали на митингах, куда люди шли, чтобы услышать, что они хотят услышать, что уже и так записано в сознании.

– Нет, Миша, ты не прав, – обижался Невский на старинного друга.

– Да я и не настаиваю быть правым! Просто у меня дед был простым клепальщиком на Балтийском, а бабушке никогда матом ни слова не сказал, не оскорбил, не ударил. Любили друг друга, вместе в кино ходили, в отпуск ездили – до глубокой старости. А сейчас обладатели высшего образования о женщинах беседуют, так один мат: сука, блядь, пососи, не дала. И они правы, потому что распоследней сукой надо быть, чтобы с такими мудаками дело иметь. Из собственной жены шлюху сделают и гордятся этим. Болтают какие-то мерзости о самых близких, о сокровенном, и никто словно бы не видит, что подростки уже гибнут от ранних абортов, рожают чуть ли не в начальной школе, разносят гепатит, становятся бесплодными от незалеченной венерологии. И никто тревогу не бьёт, все делают вид, что это нормально, так и должно быть! Ты, образованный человек, тоже ничего не замечаешь?

– Да ты посмотри, как мы от мира отстали! В продвинутых странах люди жизнью наслаждаются, живут в своё удовольствие, а мы только план выдаём. Ты глянь по телику, какие у элиты страсти кипят…

– Какие страсти? Мы же не мексиканцы. Когда на Руси в личной жизни страсти кипели? Это только в современных сериалах сюжет триста серий на одних страстях держится, потому что содержания никакого нет.

– Но даже учёные рекомендуют…

– А что учёные? Им не платят, как и всем, поэтому приходится всякую ерунду выдумывать, чтоб только продавалась. Наука не всесильна. Известно ли тебе, что ещё в начале двадцатого века морфий европейские фармацевты рекламировали как безвредное средство от кашля? И люди его активно принимали, ни о чём не догадываясь, пока деградация не сделалась слишком явной.

* * *

– Смотри, смотри, новый бойфренд Снежанки пошёл! – шептались теперь секретарши вслед Андрею Степановичу.

Стало неловко, что ему уж за пятьдесят, а его так глупо называют. Слово-то какое, на название бутерброда из Макдональдса похоже. Решил он тогда жениться на Снежане, тем более что Ирина Николаевна подала на развод. И прописал у себя молодую жену, которая к тому времени стала как-то надоедать. Даже не она сама, а все эти «схватки механической любви», её старательные стоны и заученные движения, после которых неизменно наползала скука и чувство какого-то бесцельного существования. Всё знаешь наперёд: вот она сейчас запрокинет голову, а потом скажет какую-то глупую фразу, какую говорят все актрисы в порнофильмах. И ничего своего, сердечного и настоящего! Всё чужое и надуманное. Всё ложь, всё позаимствовано из каких-то похабных газетёнок и журнальчиков типа «Спид эйджент» да «Секс-артель».

«И куда тебе, старому хрычу, гоняться за этими недокомсомолками, подражать их недокультуре? – думалось ему в такие минуты. – Клоун, да и только».

А Ирина Николаевна стала незаметно угасать. Видимо, она настолько привыкла к мужу, что органически не могла жить без него. Через полгода врачи обнаружили рак, который сожрал её за три месяца. Ухаживала за ней дочь, а Андрея Степановича Снежана утащила на курорт в Сочи. Когда вернулись, Ирина Николаевна уже умерла. Конечно, Андрей Степанович попереживал, но что тут поделаешь? Жизнь продолжалась, у него была молодая жена, которая не давала расслабляться. Она хотела, было, наладить отношения с детьми, но те отнеслись к этой идее прохладно.

Вскоре произошло совсем неожиданное несчастье: от передозировки умерла дочь Андрея Степановича. Оказалось, что она пристрастилась к наркотикам во время болезни матери, когда колола той сильные обезболивающие препараты.

– За что мне всё это! – неподдельно страдал Андрей Степанович.

– Не берись за то, чего не умеешь, – говорили знающие люди. – Ты же не ходок, который гуляет себе, и никто об этом не догадывается. Жена на него давно рукой махнула, как на ущербное дитя. Его подстилки понимают, что стребовать с него нечего. То есть все на своём месте. А когда честный семьянин резко в блуд сорвётся, это всегда трагедией заканчивается.

– Да вы не понимаете, какой это кайф для взрослого мужчины, если у юной девушки на меня глаза горят! Она же несмышлёныш совсем, а я могу научить её любить по-настоящему, как мы когда-то умели… Значит, я чего-то стою.

– Ты не товар, чтоб чего-то стоить. Наш брат нынче тем и ценен, что у него пока ещё стои́т.

Но Снежану учить было нечему. «Несмышлёнышем» в их тандеме оказался как раз Андрей Степанович.

Долго бы это продолжалось, но его младший сын, молчаливый и спокойный мальчик, задумал отомстить отцу и мачехе за их «сексуальное счастье». Он враз раскусил эту мерзкую Снежану: то споткнётся рядом с ним и упадёт прямо в руки, то якобы нечаянно прислонится своим скользким и вечно полуобнажённым телом. Короче, совсем не против чего-то большего. Пришёл он как-то к ним домой, точнее, в свой прежний дом, когда Андрей Степанович был на работе, и Снежана была этому очень рада. Улеглись они в кровать, а сын и думает, что сейчас придёт отец и увидит истинный облик своей жёнушки.

– Какой ты хорошенький и молоденький, – говорила ему Снежана. – Не то, что твой отец.

– Зачем же ты за него замуж вышла?

– Из-за квартиры, что тут не понятного! Сейчас все так делают. Государство обеспечивало бы жильём нормально, народ бы и не блядовал. Сам понимаешь, что нынче трёхкомнатную квартиру в принципе не получить. Вот если бы он умер, как бы мы с тобой могли славно зажить…

– Кто умер бы?

– Да твой отец, старый этот… Вот ведь дураки дряхлые! Мозги уже не работают, а тело ещё живёт и за молодыми девками гоняется. Раньше люди столько не жили, а теперь благодаря медикаментам продолжительность жизни физического тела увеличилась, но мозг давно свой потенциал выработал и на покой ушёл.

– Он же тебя любит.

– Да ну! Это всё кризис предпенсионного возраста, когда пугает грядущее изменение социального статуса. Многие пожилые начинают работать лучше и резвее молодых, влюбляются в молоденьких. Вот у нас в Управу взяли уборщицу пожилую, она одна всё здание так вымоет, что и бригада в пять человек не управится. До неё были три клуши молодые, только и устраивали себе то перекур, то чаепитие, то пересып, то кофе. А куда спешить? Молодые могут себе эту роскошь позволить, полениться. А старики как верные собаки стараются, потому куда старику идти, если вдруг турнут с работы? Начальник эту бабку теперь увольнять не собирается. Она, говорит, за минимальный оклад работает за семерых! В наше время среди молодёжи таких кадров днём с огнём не сыщешь.

– А ты?

– А я знаю, что молодость – это только миг, поэтому надо многое успеть, «покуда грудь высока».

– Как же любовь?

– Её просто нет. Все призывают к любви, а умеют только трахаться.

– И мой отец?

– У него просто взыграли рефлексы и инстинкты. Какой же старый пень не любит молодых тёлок! Прожил жизнь разумно и тихо, по современным меркам вовсе скучно. Поэтому теперь надо каждое мгновение жизни наполнить экстримом. И вот примерный семьянин и отличный работник достиг того возраста, когда человек начинает не на шутку думать о конце жизни, о приближающейся смерти. О том, что «неужели это всё, чего я достиг!» и так далее. Начинает казаться, что жизнь прошла мимо, особенно, когда в обществе круто меняются представления об этой самой жизни. Вот у меня бабка всю жизнь прожила в деревне безвыездно, каждый день топила печь, ухаживала за коровой, и это считалось нормально, потому что вокруг все так жили. А теперь доказывают, что это вообще не женщины были, а работницы тыла, мужья с ними жили, как солдаты на постое между войнами. А настоящей женщиной за явлена шалава, вот люди и бросаются, пока совсем не поздно, наверстать упущенное. Это и называется «седина в бороду, а бес…», ну сам знаешь, куда. То есть смесь старческого маразма с предсмертной сексуальной гиперактивностью. Я в статье «Умный секс» читала, что человек перед смертью испытывает сильное половое возбуждение, так как из мозга идёт команда: мы погибаем и нам надо срочно что-то оставить после себя. Как цветок, который срывают, то есть убивают, хаотично посыпает пыльцой другие цветы: авось, кто-нибудь потом народится взамен меня. Люди, чувствующие близость смерти, часто напоследок стремятся получить каплю хоть какой-то радости. Ты думаешь, почему нынче такая мода у старых маразматиков на девок…

Сын слушал, и вдруг ему стало так жалко отца, что никто его не любит, оказывается: ни жена, ни дети. А ведь у него в целом свете больше никого нет! И решил он уйти, пока отец не вернулся с работы. Но Андрей Степанович решил прийти домой пораньше, чтобы сходить со Снежаночкой в театр, а по дороге купил торт и бутылку шампанского, чтобы отпраздновать такой славный вечер.

Заходит он в квартиру, а там младший сын одевает брюки, молодая жена лежит в постели, в чём мать родила. Сделался он страшен и даже закричал что-то, но Снежана не растерялась, да и выдала:

– Ой, Андрюша, я тут ни при чём: он меня силой заставил!

Не успел сын Андрея Степановича что-либо сказать, как отец ударил его бутылкой шампанского по голове. Снежана пронзительно завизжала и выбежала на лестницу звать на помощь.

Когда приехала милиция, то Андрей Степанович ползал по полу и пытался собрать руками кровь, которая растекалась из страшной раны на голове сына.

– Как же это всё? Сам не пойму, как так получилось? – бормотал он, а потом заплакал так самозабвенно и непритворно, как умеют только годовалые дети, когда их несправедливо обидят жестокие взрослые.

– Это он его убил! – бойко указала на мужа Снежана.

На суде она красиво плакала, женственно так и даже, можно сказать, сексуально. Была она в очень откровенном платьице с внушительным и очень сексапильным вырезом на спине. Было видно, что всё происходящее воспринимает как очень интересный спектакль, где ей отведена главная роль. Мужчины не сводили глаз с её спины, а женщины с сочувствием смотрели на несчастного Андрея Степановича, который за всё время суда не проронил ни слова. Зато Снежанка поведала всю правду, как «этот старый козёл на почве ревности укокошил молодого и перспективного любовника».

– Я же не виноватая, что все мужики на меня бросаются, как голодные! – говорила она и многозначительно поглядывала на молодого красивого прокурора, отчего тот даже несколько раз поперхнулся и закашлялся.

Суд приговорил Андрея Степановича, который так постарел за это время, что его с трудом можно было узнать, к пяти годам заключения, но он вскоре после этого скончался в тюремной больнице. Директор Завода навещал его за несколько дней до смерти, и сказал, что Невский был уже очень плох, странно смеялся и сказал, что с Ириной Николаевной они были как сиамские близнецы, а операция по их разделению редко проходит успешно.

– Дурак я. Я как сто первая обезьяна себя повёл.

– Какая ещё обезьяна, Андюха?

– Я тут в тюремной библиотеке книжку прочёл, что если сотню обезьян научить на барабане играть или бананы в корзины собирать, то сто первую учить не надо. Скажется коллективный разум, и она сама переймёт эти повадки у обученной сотни. Потому что при достижении определённого процента распространения информацию уже невозможно заглушить – ты же сам мне как-то говорил про компостирование мозгов. Считается, что можно обработать десять процентов культурной элиты любой страны, и новое сознание этой одной группы перейдёт на сознание всех остальных жителей.

– Невский, перестань бредить, – пытался остановить его безумное бормотание старый друг.

– Да нет же, подожди! Это очень интересный эффект, мы же с тобой инженеры. Это похоже на принцип домино, когда небольшое изменение первого элемента цепи вызывает аналогичные изменения соседних элементов, которые затем вызывают подобные изменения следующих, и так далее в линейной последовательности. Если костяшки домино стоят друг за другом, то стоит слегка подтолкнуть первую из них, как начнется падение всех остальных костяшек по цепочке. Ведь мы все строем приучены ходить, в затылок, а надо было разрешить сбой в колоннах! Получилась идеальная цепь, чтобы уронить всех лёгким движением руки: первое звено цепи воздействует на соседние костяшки, и так далее. Любопытно, что падать будут даже длинные цепочки домино. Это объясняется тем, что энергия, необходимая для каждого падения, меньше энергии, которая передается при каждом столкновении. Поэтому цепочка является самодостаточной, чтобы сохранять цепную реакцию. Вот как всё просто. И как всё смешно… Ха-ха-ха! То есть мы ничем не лучше обезьян. Вот я и перенял повадки обработанной группы, как та обезьяна, которой было лень думать самой.

И эти последние слова он произнёс совершенно серьёзно и устало.

А Снежана, говорят, вышла замуж за того молодого прокурора и через год даже пыталась отсудить у него квартиру.

– Вот это баба, вот это я понимаю! – восхищался Снежаной электрик Федя и косился на Алису. – Не то, что вы, курицы мокрые. Так и останетесь в старых девах.

Никто с ним не спорил, потому что он был абсолютно прав.

Вскоре на место Андрея Степановича взяли нового инженера, и когда он разбирал вещи на новом рабочем месте, то нашёл фотографию, которая всегда стояла на столе у Невского. Там была запечатлена вся его семья: он, Ирина Николаевна, их сыновья и дочь. Решили отдать это фото старшему сыну Невского, который ещё работал на Заводе. Он пришёл, взял эту фотокарточку, сказал тихо: «Сволочь», порвал её на мелкие кусочки, бросил в урну и вышел. Никто так и не понял, кого он обругал: отца, брата или самого себя. Но почему-то Алисе стало жалко фотографию, словно это раненное живое существо. Она вытащила её из урны и склеила, отчего семейный портрет стал похож на разбитую тарелку. Или даже на сломанный цветок: красивый, но хрупкий, который очень легко сломать, но потом как ни склеивай – не оживишь.

Была среда и Альбина Павловна опять с пристрастием допрашивала по телефону нового бойфренда, бывшего мужа Татьяны Владимировны:

– Стасик, ты последний номер «Спид эйджента» купил? Как не купил! Ведь завтра уже не будет, враг народа ты после этого! Разберут же подчистую, а там статья про знаменитых гиперсексуалов современности, и я теперь такую важную информацию не узнаю! И это в то время, когда надо просвещаться, чтобы шагать в ногу со всем прогрессивным человечеством…