Молодой специалист Гена Лебкин сделал открытие, которое, по мнению профессора Мамрыжкина, повлияет на развитие нашей науки. Лебкину присудили премию за главное открытие года.

Весть об этом облетела учреждение со скоростью звука. Каждый думал что хотел. Однако у работников нашего отдела, где непосредственно трудился Лебкин, на этот счет имелось свое мнение. И мы решили довести его до Геннадия.

Дождавшись Лялькину, которая пришла, как обычно, в десять ноль-ноль, мы обступили плотным кольцом Гену, корпевшего над очередным рабочим заданием.

— Геннадий, — сказал самый старший из нас, Эрик Иванович. — Знаете ли вы, Геннадий, что сейчас все говорят только о вас? Называют вас выдающимся человеком и даже гением!

— Ну что вы? Какой я гений? — пробормотал смущенный Гена.

— Да, такая вот штуковина, — включился в разговор Тюрюханов. — И у директора, и в месткоме, и, извините, в курилке — везде только и слышно: «Ай-да Лебкин! Айда Генка!»

— А что с нашими девчонками делаемся? — воскликнула Лялькина. — Я уже устала отвечать на их вопросы о вас, Геннадий. А вы, кстати, заметили, что они обедают теперь в одно время с вами — чтоб лишний раз посмотреть на вас? А буфетчица Лизонька, рассказывают, у себя дома вашу фотографию (которая пропала из стенгазеты) повесила рядом с портретом Энштейна!

У Гены запылали уши. Он еще ниже склонился над столом.

— Но мы собрались, — продолжил Эрик Иванович, — чтобы сказать вам: «Геннадий, вы — не гений!»

Лебкин вздрогнул.

— Да, такая вот штуковина, — подтвердил Тюрюханов. — Понимаете, Геннадий, гениев-одиночек не бывает. Об этом уже не раз писалось в научно-популярных изданиях, которые мы регулярно вслух читаем в отделе, а вы регулярно не слушаете. Понимаете, есть коллектив предшественников, готовящих почву для выдающегося открытия, и есть один какой-нибудь человек, делающий это открытие.

— А Колумб? А Ньютон? — поднял испуганно-недоуменные глаза Гена.

— Такая вот штуковина, — продолжал Тюрюханов. — Они — это плоды труда коллектива. Ведь не Колумб же создал, например, кораблестроение? Ньютон тоже не на голом месте открыл всемирное тяготение. Перед ним были и Коперник, и Галилей, а также сотни неизвестных и забытых тружеников…

— Вот именно — забытых, — перебила его Лялькина. — Мы хотя и не рвемся в лауреаты, но и полными неудачниками остаться не хотим. Ведь вы, Лебкин, сделали свое открытие, проработав у нас чуть более двух лет. Мы же трудимся здесь намного дольше — Эрик Иванович, например, четверть века, — однако никто из нас открытия не сделал. Чем же мы занимались до сих пор, все это время? А тем, что скромно исполняли свою историческую миссию — готовили почву для вашей идеи. Не посчитайте нескромностью, но элементарная интеллигентность — а вы, безусловно, интеллигентный человек — подсказывает, что вы должны быть благодарны нам.

— Я благодарен, — вставил подавленный Лебкин.

— И хорошо. Стало быть, премию, которая причитается за открытие, вы делите на всех работников нашего отдела! — закончила Лялькина.