Что ни говори, а в XIX веке Земля была более приятным местом для обитания, чем теперь. Многие леса еще были не вырублены, из многих рек еще можно было пить воду — просто так, зачерпнув ладонью, и человечество еще не запятнало себя двумя мировыми войнами, после которых каждый из нас (если он об этом задумается) может почувствовать себя то ли жертвой истории, то ли возможным участником будущих еще более неблаговидных событий.

Но тогда, сто лет назад, никто не ожидал от приближавшегося нового века того, что он с собой потом принес. Люди XIX столетия были полны надежд: они верили в то, что технический прогресс обеспечит всем счастье и процветание и что будущие времена непременно окажутся лучше, чем все, что человечество пережило в прошлом. Возможно, они были лучше нас, потому что у них были идеалы и они верили в добро.

В конце XIX века Германия была добропорядочной европейской страной, в биографии которой еще не было такого темного пятна, как фашизм. И никто еще не знал, кто такой Гитлер, хотя Гитлер уже родился, в 1889 г. В 1893 г. родился Геринг, но эти имена еще никому и ни о чем не говорили. Германия была известна в мире как родина Канта, Шиллера и Гете, как «страна философов и поэтов». Путешественники, побывавшие в Германии, отзывались о немцах как о «добродушном и приветливом народе» и хвалили немецкие города за их опрятность и особый патриархальный уют. Известный русский писатель XIX века (читатели легко вспомнят его имя) так описывал один из небольших немецких городов: «Городок этот мне понравился своим местоположением у подошвы двух высоких холмов, своими дряхлыми стенами и башнями, вековыми липами и крутым мостом над светлой речкой, — а главное, своим хорошим вином. По его узким улицам гуляли вечером, тотчас после захождения солнца, прехорошенькие белокурые немочки и, встретясь с иностранцем, произносили приятным голоском: «Гутен абенд!» — а некоторые из них не уходили и тогда, когда луна поднималась из-за острых крыш стареньких домов и мелкие каменья мостовой четко рисовались в ее неподвижных лучах…»

Примерно таким (а может быть, и в точности таким) был городок Розенгейм, в Баварии, где 12 января 1893 г. родился Герман Вильгельм Геринг, герой нашего повествования. Его мать Франциска приехала в Розенгейм на роды из Америки, с острова Гаити, где ее муж работал (или, как тогда говорили, «служил») генеральным консулом Германии.

Переселению супругов Геринг на Гаити и рождению у них сына Германа предшествовала довольно длинная и достаточно романтическая история. Отец Германа, доктор Генрих Эрнст Геринг, происходил из прусской дворянской семьи, закончил в молодости университет (поучившись, как тогда было принято, в двух городах — в Бонне и Гейдельберге) и участвовал в войне против Франции в 1870—71 гг. в качестве кавалерийского офицера. Ему было тогда тридцать два года.

После войны он состоял членом Верховного суда Пруссии и, как образованный человек и убежденный германский патриот, интересовался вопросами колониальной политики. То было великое время в истории Германии: страна под руководством «железного канцлера» Отто Бисмарка укрепляла внутреннее единство, утверждала свои позиции в центре Европы и приступала к престижному и выгодному делу обзаведения «заморскими территориями» (попросту говоря — колониями), в котором она, надо сказать, изрядно поотстала от других европейских государств, например от Англии, ставшей к тому времени великой колониальной державой, владычицей мировой империи. Да что говорить об Англии, если даже маленькая Голландия, значительно уступавшая Германии по численности населения, владела за морем богатыми землями, превышавшими по площади и ее саму и даже Германию! Знатные люди и руководители Германии с беспокойством наблюдали за тем, как более удачливые и расторопные соседи их страны быстро прибирают к рукам последние «ничейные» земли, хранившие в своих недрах и лесах огромные богатства и населенные простодушными аборигенами, готовыми платить втридорога за европейские товары.

Примерно такие мысли волновали уважаемого доктора Геринга, и он изложил их в меморандуме (памятной записке), который и направил канцлеру Бисмарку. Канцлер, озабоченный укреплением недавно созданного Второго рейха, сначала отверг идеи Геринга, не желая наживать себе лишних врагов, с которыми неизбежно пришлось бы столкнуться в ходе приобретения колоний, но вскоре его взгляды переменились. Германия провозгласила свою власть над обширной территорией на юго-западе Африки (теперь эта страна называется Намибией), и доктор Геринг, которому тогда исполнилось сорок шесть лет, был назначен губернатором новой колонии.

Итак, Генриху Герингу предстояло оставить милые сердцу лесные и озерные пейзажи Пруссии и отправиться на край земли, в далекую Юго-Западную Африку. Сказать по правде, землица, принятая под свою руку его страной, была не Бог весть каким удачным приобретением. Почти всю ее площадь занимали пустыни и каменистые безводные пустоши; жара, пыль и лихорадка — вот и все, чем пока славилась новая колония — в отличие от сказочно богатых земель, располагавшихся к северу и к югу от нее и уже захваченных пронырливыми португальцами и настырными англичанами. Там, в Анголе и за рекой Оранжевой, находили золото и алмазы, а в этих местах сразу от морского побережья начиналась безжизненная пустыня Намиб, где и вода считалась ценностью — но что было делать? Германский гений и прилежание помогли и здесь немногочисленным колонистам устроиться совсем неплохо; во всяком случае, новый знакомый семьи Геринг, доктор Эпенштейн, сколотил в Намибии весьма приличное состояние, торгуя с местными племенами; но об этом — позже.

Пока что предстояло добраться до нового места назначения. Доктор Геринг был холост: его жена умерла в 1879 г. В 1884 г., отдыхая на юге Германии, он познакомился с девицей Франциской Тифенбруннер, служащей гостиницы, с которой вместе поехал в Лондон в том же году, отправившись, по поручению канцлера Бисмарка, перенимать у англичан опыт управления колониями; и там же, в Лондоне, состоялась в 1884 г. свадьба доктора Геринга и Франциски. Франциска была моложе своего супруга на двадцать шесть лет.

Родив в Лондоне сына Карла, Франциска приехала вместе с ним к мужу в Виндхук, в Намибию, куда он прибыл еще раньше.

Доктор Геринг показал себя на посту губернатора колонии как умный и дальновидный правитель. Он примирил между собой враждующие племена гереро, дамара и намагуа и подружился с их вождями, наладив также мирные отношения между аборигенами и белыми поселенцами; его методы правления отличались гуманностью и тактом, и все годы его пребывания в Намибии прошли в обстановке мира и всеобщего уважения к губернатору. После его отъезда на родину одна из улиц столицы страны, города Виндхук, была названа его именем.

Отправляя Геринга в колонию, канцлер Бисмарк подарил ему свой личный экипаж — прекрасную прочную карету, в которой он объезжал фронт во время франко-прусской войны 1870—71 гг. Доктор Геринг проехал в этой карете по всей вверенной ему колонии, побывав во многих глухих ее уголках, и Франциска неизменно сопровождала мужа, даже в самых дальних и опасных путешествиях. Поездки по стране приносили много впечатлений и сами выглядели живописно: внушительный экипаж губернатора, украшенный имперским гербом, сопровождал эскорт из семи немецких кавалеристов и сотни вооруженных воинов племени аскари в ярких местных нарядах. Воинственные кочевые охотники, с вожделением наблюдавшие за диковинной повозкой из-за холмов и кустов, иногда не выдерживали соблазна и нападали на отряд, но дело обходилось обычно без серьезного кровопролития: несколько винтовочных залпов рассеивали нападавших и обращали их в бегство.

Будучи в Африке, доктор Геринг встречался и подружился со знаменитым англичанином Сесилем Родсом, осуществлявшим там гигантский проект: он создавал сплошной пояс британских колоний, протянувшихся через весь континент, от Кейптауна до Каира, и объединенных железной дорогой, постройка которой была уже начата. По сравнению с этими чрезвычайно богатыми землями германская Юго-Западная Африка, занятая пустынями Намиб и Калахари, выглядела жалкой Золушкой, на которую англичане не позарились, уступив ее немцам; немцы, понятное дело, завидовали англичанам, но те относились к ним достаточно дружески и снисходительно.

Там же, в Африке, семья Геринг обзавелась еще одним знакомым, сыгравшим в судьбе супругов выдающуюся и роковую роль. Это был доктор Эпенштейн, еврей из Германии, проживший в Африке много лет и разбогатевший на торговле с туземцами. Эпенштейн, врач по профессии, принимал у Франциски роды ее второго ребенка. В тот раз фрау Геринг родила дочь, Ольгу, в которой молодой врач из Берлина принял самое горячее участие. Он стал другом супругов Геринг; с доктором Генрихом он вел беседы о политике и делах колонии, а с Франциской — о детях, о родине и, наверное, о любви, потому что довольно скоро они стали самыми пылкими любовниками. Франциска была женщиной смелой, жизнерадостной и привлекательной; она нравилась мужчинам и знала, как с ними обращаться (в молодости она работала одно время официанткой в одной из мюнхенских пивных, пользовавшейся не слишком высокой репутацией), а жизнь в африканском захолустье, в тесном кругу местных белых, была такой скучной и однообразной… Герман Эпенштейн превратился для семьи Геринг в совершенно необходимого человека; но довольно скоро, обзаведясь достаточным состоянием, он уехал в Европу.

Вслед за ним стали собираться на родину и супруги Геринг. Генрих Геринг прослужил в Африке шесть лет и почувствовал, что его здоровье заметно ухудшилось. Вскоре прибыл его преемник, получивший от Геринга обширную и законопослушную колонию, протянувшуюся от мыса Фриа на севере до реки Оранжевой на юге. Новый губернатор изменил методы управления: он решил править «железной рукой», что привело к смуте и беспорядкам; но это было уже после отъезда семьи Геринг на родину.

Подлечившись в Германии, Генрих Геринг получил новое назначение — на пост германского консула на Гаити. Его жена последовала за ним вместе с тремя детьми, младшей из которых, Пауле, было всего шесть месяцев.

Жизнь на Гаити оказалась нелегкой и беспокойной: однажды дом семьи Геринг подвергся нападению грабителей, от которых пришлось отбиваться и спасаться бегством на лошадях; Франциска проявила настоящую отвагу, защищая себя и своих детей.

Когда пришла пора рожать четвертого ребенка, Франциска поехала в Германию. Там она снова встретилась с Эпенштейном, который снял для нее квартиру на курорте Мариенбад, в пригороде Розенгейма. Здесь, 12 января 1893 г., у нее и родился сын Герман. Герман Эпенштейн стал его крестным отцом.

После родов фрау Геринг собралась снова ехать на Гаити, но не рискнула подвергать новорожденного сына опасностям путешествия и решила оставить его на попечении фрау Граф, близкой подруги своей матери, жившей в городе Фюрт, во Франконии (область в Баварии). Так маленький Герман, потомок прусского дворянского рода, оказался подданным Баварского королевства. Заботами фрау Граф он был крещен в протестантскую веру и приобрел благодаря ей мелодичное франконское произношение, которое так резко контрастировало впоследствии с сухой и отрывистой речью Гитлера, характерной для жителей Верхней Австрии.

Супруги Геринг покинули Гаити в 1896 г. и возвратились в Германию. Сначала они поселились в Берлине, в богатом буржуазном районе Фриденау, в доме на Фреденштрассе, принадлежавшем не кому иному, как их старому знакомому Герману Эпенштейну, сделавшемуся теперь крупным богачом и весьма известным человеком.

Доктор Геринг, поистративший здоровье на государственной службе, не сумел сколотить приличного состояния и должен был содержать семью на пенсию, получаемую от государства. Он плохо выглядел и часто болел.

Доктор Эпенштейн, здоровый и крепкий мужчина (правда, невысокий и излишне полный), мог, напротив, позволить себе все, чего желал. В то время он пожелал Франциску, и они снова зажили любовниками, не таясь от мужа. Франциска, выросшая в простой крестьянской семье, теперь почувствовала себя знатной дамой и полюбила роскошь. Эпенштейн не жалел для нее денег и взял на себя все ее расходы, в том числе и содержание всей ее семьи; он покупал ей наряды и не брал денег за квартиру.

Так они стали жить. Франциска и Эпенштейн были довольны друг другом, муж не протестовал, махнув на все рукой (перестав ходить на службу, он заскучал и пристрастился к бутылке), а дети — ну а что дети? О них принято думать, что они ничего не понимают.

Помимо дома в Берлине, Эпенштейн владел также замком Маутерндорф в Австрии, который он купил обветшавшим и восстановил во всем первозданном средневековом великолепии, как того требовала мода нового времени. После этого ему захотелось иметь еще и приличное загородное поместье в Германии, и он приобрел замок Фельденштайн близ Нюрнберга. Это тоже была старинная постройка, стоявшая на фундаменте разрушенной франконской крепости XI века, на высоком берегу реки Пегниц. Из замка открывался прекрасный вид на реку, на обширный лес, протянувшийся за ней, и на синевшую за лесом горную гряду Франконская Юра. В это романтическое место Герман Эпенштейн перевез семью Геринг в 1897 г. и здесь же стал жить сам. Во дворе замка стоял красивый как игрушка дом в стиле «бидермейер», в котором доктору Генриху отвели комнатку на первом этаже, а Эпенштейн и Франциска поселились в просторных апартаментах наверху. «Друг семьи» опять все устроил наилучшим образом: любимая женщина жила рядом, ее супруг сидел в своей комнатке, никого не беспокоя, а детишки резвились в саду и на реке.

Историки потом все гадали: откуда в характере Геринга эта двойственность и противоречивость, проявившаяся, например, в том, что он, отпрыск прусского дворянского рода, не побрезговал связать свою судьбу с нацистами. Возможно, что разгадка кроется как раз в детстве: двусмысленная обстановка в семье, конечно, не могла не оказать влияния на развитие его личности. Дети если и не могут описать словами такое явление, как супружеская измена, то отношения между взрослыми они чувствуют очень хорошо и бессознательно усваивают их как модель своего будущего поведения. Франциска не посчиталась с законами морали (в то время довольно строгими); вполне естественно, что и ее дети могли впоследствии воспринимать законы общества как достаточно условные.

Впрочем, тогда Герман Геринг был еще мал и вряд ли забивал себе голову подобными мыслями; он с завистью наблюдал за тем, как его старший брат Карл и сестры Ольга и Паула разъезжают по саду на пони или катаются в лодке по реке.

Потом, примерно в 1900 г., его отправили учиться в начальную школу все в тот же город Фюрт (где он когда-то воспитывался в чужой семье), находившийся неподалеку от Фельденштайна. Школа сразу же вызвала у него отвращение, а Фюрт он возненавидел и говорил, что хотел бы его поджечь, чтобы он сгорел дотла.

Он отводил душу, бывая дома, в Фельденштайне, где чаще всего пропадал в лесу, играя со сверстниками «в англо-бурскую войну». В то время Англия, решив округлить свои колонии в Южной Африке, воевала с бурами (белыми переселенцами из Голландии), чтобы подчинить их республики — Трансвааль и Оранжевую. Дети сочувствовали бурам и были настроены против англичан. Отец подарил Герману красивую форму «генерала буров», выглядевшую совсем как настоящая, и он стал предводителем отряда «отважных защитников республики Трансвааль». В те годы он научился командовать и хорошо усвоил себе правило, гласившее, что подчиняются тому, кто силен и богат. Друзья слушались его беспрекословно не только потому, что он был крепче и сильнее многих из них, но и потому, что за ним стоял его отец, доктор Геринг, а главное — его могущественный крестный, богач и владелец замка (хотя кое-какие обидные намеки насчет своих родителей и крестного ему приходилось слышать).

Крестный занимал мысли Германа. Он был богат, его все боялись, он объехал весь мир и мог всё! Иногда он перевозил всю семью Геринг в свой великолепный замок Маутерндорф, находившийся в Австрии, среди высоких гор. Там было столько красивой мебели, и картин, и старинного оружия! Крестный устраивал в большом зале богатые обеды, одевался в старинные одежды и командовал слугами как настоящий феодал.

Здесь, в Маутерндорфе, проявилась еще одна черта личности Геринга: дерзкое желание рискнуть, пойти напролом к цели, не думая об издержках и возможности неудачи. Он уходил в горы и забирался на недоступные вершины, на которые не всегда отваживались подниматься и опытные альпинисты. Людей такого типа называют «эгооптимистами»: они полностью сосредоточены на своей личности и своих желаниях и идут к цели прямым путем; мысль о том, что с ними может произойти несчастье, просто не приходит им в голову.

Когда Герману исполнилось одиннадцать лет, отец послал его в школу-пансион в Ансбахе, известную своими строгими порядками, чтобы приучить сына к дисциплине, но эта попытка не имела успеха. Герман вел себя плохо, не слушался учителей, а потом подговорил товарищей не ходить на занятия в знак протеста против плохой еды. Говорят, что у него были неприятности с товарищами по учебе: он хвалился перед ними своим крестным, а они дразнили его тем, что его любимый крестный — еврей. В Германии уже тогда была заметна неприязнь к евреям, хотя до открытых преследований дело не доходило. В конце концов Герман убежал из Ансбаха и настоял, чтобы ему позволили остаться в Фельденштайне, где он проводил дни, пропадая в лесу и играя в войну. Кажется, нигде в мире мальчишки так не любили играть в войну, как в Германии времен кайзера Вильгельма Второго. Каждый из них имел у себя дома набор оловянных солдатиков и с увлечением разыгрывал на столе сражения, атаки и засады или же поединки рыцарей, описанные в древнем германском эпосе «Песнь о Нибелунгах». Таков был дух времени: не так уж много лет оставалось до начала Первой мировой войны, когда нации, преисполненные воинственного патриотизма, бросились с невиданным рвением истреблять друг друга.

Все же с родительским домом пришлось расстаться. В возрасте двенадцати лет отец отправил Германа в Карлсруэ, в кадетскую школу. Здесь пришлось надеть форму и волей-неволей подчиняться дисциплине. Когда кадету Герингу исполнилось шестнадцать лет, его перевели в главную военную школу в Лихтерфельде, близ Берлина. Здесь он получил полное среднее образование. Учился он хорошо, ему понравилось быть военным, и он стал мечтать о военной карьере; жизнь ему улыбалась и будущее казалось безоблачным.

Школа в Лихгерфельде славилась прекрасной организацией учебного процесса и высоким уровнем преподавания; кадеты, успешно закончившие учебу, могли рассчитывать на столь же успешную офицерскую карьеру. Герман учился на «отлично» и закончил школу с наивысшей возможной суммой выпускных оценок, за что получил похвалу от самого кайзера Вильгельма, лично поздравившего его с окончанием школы. Так юный лейтенант Геринг стал, нежданно-негаданно, гордостью семьи. Отец подарил ему к выпуску 1000 марок, что составляло в те дни немалую сумму; во всяком случае ее вполне хватило на то, чтобы совершить летом поездку в Италию. После этого лейтенант Герман Геринг отправился к своему месту службы: в 113-й пехотный полк «Принц Вильгельм», стоявший в городе Мюлузе, в Эльзасе.

В 1910 г. крестный Германа Геринга, Герман Эпенштейн, получил от кайзера дворянский титул (говорили, что он купил его за большие деньги) и стал именоваться «господин барон фон Эпенштейн»; теперь он стал вхож в дома людей, принадлежащих к высшему обществу, куда раньше доступ для него был закрыт. С этого времени его чувства к Франциске Геринг стали охладевать, и в 1913 г. их отношения претерпели полный разрыв. Барон фон Эпенштейн влюбился в другую женщину, а супруги Геринг оставили Фельденштайн и переехали в Мюнхен. Здесь между ними часто происходили ссоры, здоровье доктора Генриха совсем ухудшилось, и 6 декабря 1913 г. он скончался.

Герман Геринг был отпущен из полка на похороны отца и провел вечер накануне похорон, разбирая, от нечего делать, заметки, фотографии и другие бумаги покойного. Пожалуй, впервые он всерьез задумался над личностью отца и над своей родословной. Он узнал, что его отец был другом Бисмарка и хорошо послужил своей стране, воплотив в жизнь идеи канцлера и приумножив богатство и могущество кайзера Вильгельма Второго. Оказалось, что один из представителей рода Геринг был военным советником короля Пруссии Фридриха Великого и пользовался в свое время немалой славой.

Впоследствии, разбогатев, Геринг заказал специалистам составление родословной своего отца. Она была опубликована и дает возможность заключить, что хотя в роду Геринга было много не слишком знатных людей, но существовали вполне определенные, хотя и отдаленные связи его рода почти со всеми семьями верховных правителей стран средневековой Европы. Исследователи упустили, однако (скорее всего, намеренно), что среди его предков был некий Грюнцвейг, ростовщик из Базеля, перешедший из иудаизма в христианство в XV веке. Согласно «генеалогическому дереву», Геринги состояли также в родстве с такими известными личностями, как граф Адольф фон Цеппелин, изобретатель дирижабля; Гертруда ле Форт, известная романистка; Герман Гримм, писатель и биограф, и Карл Буркхардт, швейцарский историк, писатель и дипломат.

Впрочем, все эти подробности выяснились позже, много позже, а тогда, в декабре 1913 г., лейтенант Герман Геринг чувствовал себя одиноким. На похоронах отца он не смог сдержать слез, хотя и знал, что такая чувствительность не к лицу офицеру германской армии. Герману было жаль отца и жаль себя: он лишился обоих своих покровителей и теперь должен был сам бороться с жизненными трудностями. Жаль было и своей юности, которая теперь казалась такой беззаботной: было ясно, что она закончилась и ушла навсегда.