– Молодой человек, я вас, вас! – раздался усталый призыв женщины из-за стекла.

Гильс обернулся.

Сегодня ему стукнуло шестнадцать лет, и он ощущал себя странно взрослым. Это там, на вампирских боях в Черном кратере, юный Муранов был героем, а тут, в паспортном столе Тверского района Москвы, в очереди за паспортом, – самым обычным парнем, которого терзает справками недобрая очкастая тетенька. Уже целый час он – правда, в компании Марика, Егора и Влады – увлекательно проводил время в очереди за паспортом в жилконторе по месту прописки. Для вампира это было крайне нелепое, но необходимое мероприятие, которое требовал закон домового права.

– Почему нет справки из военкомата? – докапывалась тетенька. – Вы что, правил не знаете?

– Есть, все есть, – спокойно улыбался Муранов, копаясь в кармане куртки.

– Это как, нас всех типа это вот ждет?! – с выражением существа, узнавшего о реальности существования ада, оглядывал окружающее пространство Бертилов. – То есть стоять в очереди, получать бумажки, общаться с вот этой тетей за стеклом, это обязательно?!

– Это входит в домовое право, – пожал плечами Муранов. – Будешь без паспорта, запрут в резервации вроде нашего Пестроглазово. Мы все соблюдаем законы.

– Молодой человек, а где квитанция об оплате за госуслуги? – очень обрадованно прогнусавила застекольная тетя. – Вы квитанцию не сдавали!

Гильс терпеливо кивнул и достал из кармана целый ворох квитанций всех размеров и форматов. Хорошо иметь старшего брата, который прекрасно разбирается не только в тонкостях юридического права в мире нечисти, но и знает, как правильно получать обычный человеческий паспорт.

Влада, прислонившись к крашенной самой грустной краской на свете стенке, поглядывала на Гильса. Муранов в паспортном столе был аттракционом, на который специально явились посмотреть Марик и Егор. Впрочем, через месяц-два остальным грозило то же самое. Да и Влада уже подумывала о том, что пора бы получить паспорт, все-таки четырнадцать лет за плечами. Только она планировала это сделать летом, после сессии.

– А справка по месту прописки? – не отставала застекольная. – Вы в прошлый раз не принесли мне копию.

– Пожалуйсте, даже две, – улыбнулся вампир. – Вот и вот.

Улыбка Гильса Муранова на мгновение зацепила уставшую от жизни женщину. Красивый мальчик и не хамит. И справки все достает, как факир – кроликов из шляпы, и даже квитанции нужные есть. Такого не отправишь подальше, не пошлешь.

– Получите, – с сожалением выдохнула она, шлепнув перед полукруглым окошком в стекле новенькой багрово-красной корочкой.

Перед тем как уйти, Гильс одарил ее белоснежной улыбкой, навсегда оставив шрам в тетенькином бумажно-офисном сердце.

– Мураныч, когда отмечаем приобщение к людскому реалу? – хихикал Марик, а Бертилов явно завидовал. Троллю все еще было пятнадцать, и в этом Муранов его обошел.

Улица радовалась дню двадцать восьмого марта, отмечая его хрустом ледяных луж под ногами и бликами солнца в московских витринах.

– Я вот думаю, как отметить сегодняшний день, чтобы он запомнился? – Гильс задрал голову, глядя на небо. – Все-таки шестнадцать. Настроение какое-то…

– Кажется, день сегодня обещает быть интересным, – Егор широко улыбнулся, замахав рукой кому-то в толпе. Алекс Муранов шел им навстречу и явно оказался здесь не случайно.

– Брателло, покажи пачпорт! – рявкнул Алекс и долго изучал бордовую книжечку, возмущаясь, что на фото Гильс похож на хмурого индейца бассейна Амазонки.

– А Огневой надо было вписаться в его паспорт? – глупо ляпнул Марик и сразу же собрал два возмущенных взгляда и один насмешливый. Правда, упырь не особо смутился, больше занятый своими промокающими ботинками.

– Так, Огнева подписывалась под опекой некоего Ливченко Дениса? – Алекс вовремя сменил скользкую тему. – Вас, мамзель, доискивается Комитет по трудоустройству беспризорных домовых. Сегодня Диньку будут депортировать из лап светляков в лапы семейки Огневых на каторжные домашние работы.

– Так пошли заберем, чего тянуть-то, – предложил Егор. – А куда, прямо в Магиструм за ним топать?

– Что у тебя по Канве, дружище? – Алекс похлопал Егора по плечу. – В Магиструм без приглашения нельзя. Диньку сцапали в обычную полицию, причем, я думаю, как следует промыли мозги. Сегодня его передадут дежурному ведьмаку, который у нас является Жориком и находится в Питере. От Жорика уже его забираем мы, и наше второе имя – осторожность. Особенно после истории с конфеткой. Так что айда через ротонду в Питер.

– Через ротонду? – струсил Марик, захлопав подслеповатыми глазками. – Я пас. Мне противопоказано. У меня боязнь ротонд…

Упырь поспешил восвояси, а ребята дошли пешком до круглого павильона метро «Новокузнецкая». У входа, на железном парапете торчал дежурный валькер, готовый броситься на помощь, если станет плохо какому-нибудь пожилому оборотню или троллю, решившему воспользоваться ротондой, чтобы не трястись в Москву из Питера поездом. За несколько шагов до дверей к ним намертво прицепилась Муся Клопова, которая усиленно ныла, что в Носфероне «нехватка трендов».

– Ваш клоповник надеется на сенсацию? – уточнил Алекс. – Мы вообще-то хотим вечер провести спокойно и без жертв.

– Ну ты же не прогонишь меня, великий Алмур, – промурлыкала Муся, царапнув рукав кожаной куртки Алекса острым ноготком. – А то в Носфере тренд с конфетой уже надоел, нужна свежатинка, а у меня нюх на такие вещи… – добавила домовиха с нехорошим блеском в глазах.

Толкнув стеклянные двери метро, Влада зажмурилась. Это как прививка – страшно только ожидание укола, а на самом деле не так уж все и ужасно. Ослепительный свет в глазах, резкая, но мгновенно прошедшая боль. Московско-питерская ротонда, как и полагается, отшвырнула их в Петербург, на перекресток двух тихих переулков в центре города.

В Питере было холоднее, чем в Москве, по темным улицам наискосок несся снег с дождем.

По гулким сводам подъезда на Гороховой ходуном бродило эхо. Влада ждала, когда пройдет «куриная слепота», пока в полутьме не прорисовались знакомые синие колонны, ступеньки и изгибы лестницы. И физиономия Жорика за перилами.

– Так-так, – раздался веселый голос ведьмака. – Прыгаем, значит, через ротонды. На самолетики денежек жалко, меркантильные вы темненькие?

– Я знал, что ты тута, – обрадовался Алекс. – Ну где же и быть ведьмаку, как не около древнего светлого артефакта, строя коварные планы захвата мира?

– Ха-ха, а я мусор выносить пошел… – обрадовался Жорик, гремя двумя объемистыми мусорными пакетами. – Столько зелья накопилось всякого, уже из шкафов валится. Отвороты, привороты, порчи и так далее. Во! – Он погремел мешками, которые распирало от склянок и бутылочек, и поставил их на пол подъезда, прислонив к стене.

– Ничего, выброшу завтра. Соседей-то раз-два и обчелся – переживут, – Жорик хихикнул. – А я уж думал, что это домового-арестанта ведут. Знаете, ничего хорошего не жду, если честно. Подлянка будет обязательно. Вопрос – какая.

– А кому в тайном мире сейчас легко? – в тон ему ответил Алекс. – Знакомься… Ну Владу ты уже видел. А вот эта мадемуазель – Муся Клопова, бизнес-леди Носферона. Будет пытаться тебе втюхать какой-нибудь хлам – отбивайся. Вот этот лохматый дикобраз – Егор Бертилов. Ну и мой младший брат, Гильс. Сегодня ему шестнадцать стукнуло.

– Ух ты, так мы это отметим!!! – обрадовался ведьмак. – Приглашаю вас всех пройти в мою квартиру! Муся Клопова, Егор Бертилов, Алекс и Гильс Мурановы, – Жорик автоматически оттарабанил сакрал, даже не обернувшись, и зашаркал шлепанцами вглубь длиннющей квартиры, узкой как чулок. Стены комнаты пестрели чем-то таким, что можно было рассматривать имея только очень крепкие нервы. На потолке желтела кое-где обсыпавшаяся лепнина. Муся восхищенно ахнула, увидав на шкафу выгнувшего спину черного кота.

– Вот так и живут скромные темные колдуны. – Ведьмак хихикнул. – По ночам колдуем, днем гадаем. Пакости, козни, порчи и отвороты. Некоторым в пубертатном возрасте было бы полезно.

– Не учи детей пользоваться допингами, – погрозил ему Алекс. – Дети, заткните ушки. Любое зелье – это темная сильнейшая магия.

«Вот разбился бы сейчас около Гильса флакон с приворотным зельем, и влюбился бы он в меня без памяти. И я бы и не знала, куда от него деваться. Или бы флиртовал со мной, как Ац…» – пронеслось глупой фантазией у Влады в голове.

– В общем, ждем домового-арестанта и большую свинью, которую нам обязательно подложат светлые наши товарищи. Садитесь! – Ведьмак скидывал тряпки с пыльного дивана прямо на подоконник, отодвигая застывшие в позе скрюченного Буратино кактусы. Домовиха зыркала глазками, явно разыскивая сенсацию в бардаке ведьмака, Гильс гладил черного хозяйского кота, а Егор поджимал под диван ноги, стесняясь рваных носков.

Жорик бегал и суетился, пока на столе не появился чай, печенье и бутерброды со всем подряд, что у ведьмака хранилось в холодильнике.

– Как поживает Носферончик? – накинулся с расспросами Жорик на ребят. – Как вообще темный мирок, не закис еще? Как самочувствие юной нечисти после удара светлячков?

– Как видишь, цветут и пахнут, – ответил Алекс. – Но если бы не ты, до сих пор бы в больничке валялись.

– Сегодня тоже не заскучаем, – оптимистично понадеялся Жорик. – Магиструм бесится, что домового выдернули у них из-под носа. А то они уже радовались, что племянник завхоза Носферона попался на нарушении Конвенции. А Владочка ваша – бац! И спасла нашего хулигана.

– Владочка у нас сама доброта, – подтвердил Гильс, погладив Владу по голове, как маленькую девочку. – И учится хорошо, и спасительница нечисти, и вообще!..

– Хватит меня высмеивать уже, Муранов, – вспыхнула Влада, отбросив руку Гильса и отсаживаясь на другой конец дивана. – Сколько можно? Я же не всю банду Мамая к себе позвала?!

– С тебя станется, – веселился Гильс. – Но ты можешь носить им бесплатные обеды и штопать их дырявые носки.

– А нечисть навсегда лишается личности, если попадает магам в плен? – быстро спросила Влада, размешивая ложечкой сахар в чае. Уж лучше перевести разговор с ее персоны на что-то более глобальное.

Жорик вытянул губы трубочкой, прикидывая ответ.

– Это самое страшное, что может случиться с вашим народцем. Надо очень сильно нарушить Канву, чтобы попасть под это наказание. Способов вырваться я не знаю, пока это никому не удавалось. Нечисть начинает считать себя человеком, глаза уже не светятся – память стерта… Только вот люди эти и не люди вообще: не живут они и не умирают. Делают то, что маги прикажут, как зомби. Знаю случаи, когда некоторые из нечисти шли на это добровольно, вроде как на самоубийство решались…

– А раньше боевые маги убивали вампиров, чтобы отправить их в темный мир, – осторожно напомнила Влада.

– Раньше магия была примитивней, – согласился Жорик. – Все было на уровне махалова. Маги думали, что отправить вампира в Тьму – решение проблемы. Осиновый кол в сердце – и с глаз долой. А вышло-то, что нет. Прорывались они сюда, и не раз. Причем вместе с ними проникала такая страшная некромагия, что убивало всех – и людей, и магов, и нечисть. Вот умертвия, к примеру. Бестелесные такие неприятные твари. Кого коснутся – все, кердык и в Тьму. Как только до магов доперло, что они нарушают баланс мирового расклада, убийства вампиров прекратились. Зато они нашли другой способ уничтожать нечисть, безопасный и простой. Они просто стирают память и нейтрализуют темную сторону. Диня до конца жизни считал бы себя человечком, который обязан подметать улицу. Или укладывать асфальт.

– А вдруг Магиструм всю нечисть решит сделать… такими?..

– Есть же Канва, – фыркнул Жорик. – Она не просто закон, она держит баланс Света и Тьмы, потому мир и в равновесии до сих пор. К тому же Магиструм не такой уж дружный. Там множество магических семей, которые соперничают между собой.

– А почему вы стали темным магом? – ляпнул Егор. – Вон светлые какие сильные, к ним и не пройдешь. Посреди Москвы сидят, правительствами вертят.

– Да, пацан, такой вот я дурак: звали вертеть миром в центр Москвы, а я отказался, – фыркнул Жорик. – Они там до сих пор рыдают, как же мы без нашего Жоры теперь буди-и-им…

Егор понимающе закивал, запихивая в рот бутерброд, но тема ведьмаку понравилась.

– Мы же рождаемся людьми, а не как вы, заранее знающие, кто вы такие. Вот ты, пацан, родился вампиром, – он кивнул на Гильса. – Ты с пеленок знал, что ты вампир и будешь таким-то и таким-то. Вся нечисть знает кто она. А маг? Рождается на свет человек-маг и начинает терзаться. У него есть выбор: либо служить светлым, либо переходить на темную сторону. Светлякам служить можно, но бесполезно. Они поставят тебя на учет, дадут номер в реестре, и будешь ты выполнять их мелкие задания, вроде как поймать хулигана-домового и долбануть его заклинанием Света. Получать за это копейки и поздравительные смс-ки на все праздники светлой магии. Пробиться выше невозможно, потому как великие семьи магов стоят стеной и не подпускают ни-ко-го. Я помыкался года два и плюнул, не могу я так жить. Зато темная сторона дает свободу. Ты никому не подчиняешься, да и работа поинтереснее. Вот колбасу магическим ножичком нарезали, кто помог? Жорик. – Ведьмак постучал себе в грудь бутербродом с баклажановой икрой. – Вылечить от светлой конфетки ребятишек кто помог? Опять Жорик. Теперь вот на постоянку удаленно в Носферон работать, кто согласился?

– Конечно снова Жорик! – хором отозвались гости.

– А вас Магиструм не преследует? – поинтересовалась Влада.

– Во-первых, маг имеет право на выбор, это прописано Конвенцией. Во-вторых, мы к ним не суемся, стараемся держаться подальше. Мелкие взаимные пакости – это пока не война. За нами – Носферон, если что, помогут…

Жорик многозначительно замолчал, и ребята тоже замолкли. На миг Владе показалось, что по комнате пролетел холодок. Форточка хлопнула, внезапно открывшись, толкнув сквозняком тяжелые черные занавески.

Жорик напрягся, глядя на отсветы сине-красных бликов на потолке.

– А вот и посланцы Света, чувствую своими черными носками, что по наши души, – ведьмак поднялся с кресла и осторожно выглянул из-за краешка шторы. Алекс моментально оказался у окна с другой стороны.

В темноте двора мигали красно-синие огни, высвечивая белую крышу полицейской машины. Из нее вылез толстый полицейский, сверкая сердитым лысым затылком, и вытащил вслед за собой упирающуюся угловатую девчонку в школьной форме. В открытую форточку послышалась ругань, которая сопровождалась возмущенным сопением.

– Сейчас поговорим с твоими родителями, будешь знать! – рычал полицейский. – Они тебе покажут, хулиганке…

Девочка, продолжая орать, извернулась, но полицейский тут же снова вцепился в нее.

– Укусила, укусила, шпана!!! – вопил страж закона. – Все-о-о… Теперь я тебя в колонию посажу!

– Отпусти-и-и-и! – простуженным баском вопила девочка, изворачиваясь и пытаясь пнуть полицейского ботинком. – Отпусти меня, га-а-ад!

– Эй, – высунувшись в форточку, окликнул Алекс. – В чем дело, папаша?

Полицейский поднял голову.

– Вы отец несовершеннолетней Огневой? У меня записан этот адрес: Гороховая, 57, квартира три.

– Ну да, адрес мой, но я не уверен в отцовстве, – высунувшись в соседнюю форточку, подтвердила голова Жорика. – А в чем дело-то?

– Если вы ее отец, то вам должно быть стыдно! – сердито загудел голос полицейского. Держа за шиворот орущую басом девочку, он втащил ее в подъезд. Через минуту в квартире затрезвонил дверной звонок, и Жорик распахнул дверь. – Ваша дочь нуждается в детском психологе или в ремне! – возмущался полицейский. – С самого утра она торчит в нашем отделении полиции, рыдает и пишет идиотским почерком признания в преступлениях. Мы каждый раз сажаем ее в детскую комнату полиции, кормим. Она жрет, как не в себя! И что вы думаете?! Эта ваша дебильная девочка там начинает рыдать, рассказывает, что боится своего приемного отца – светлого мага, и не хочет возвращаться домой! Этот чемодан свой таскает за собой постоянно и утверждает, что в нем ворованные ценности. Но там один мусор, ничего ценного! Мы ее выставляем из полиции, а она снова проникает внутрь, будто через стены просачивается! И так уже десять раз подряд! Но в этот раз – не пройдет, я ее на порог полиции не пущу! Пшла вон, домой, я сказал!

Девочка повернулась лицом к двери, и Жорик громко заржал.

– Это же Диня Ливченко! – ахнула Влада, увидав знакомое хмурое личико в обрамлении двух белых бантов.

– Магиструм жжет… – веселился ведьмак. – Нормально передать домового они не могли, надо было фокусы устроить. Но это зачет, это десять баллов! Проходи-проходи, – он втолкнул домового в квартиру.

– Г-где… Что со мной? – Едва Диня переступил порог, как начал приходить в себя, и его взгляд становился все осмысленнее.

– Доигрался?! Я тебя предупреждал! Светляки сцапали, а ты и не понял. Ты себя в зеркало видел?

Зрелище было впечатляющее: волосики Дини были заплетены в две жиденькие косички, на концах которых красовались два огромных белых банта. Короткая юбочка, блузка, в руках огромный черный чемодан, на котором мелом написано кривыми буквами: «УКРАДИНЫЕ ЦЕННАСТИ».

– Ох… – только и выдавил из себя Диня. – Ох…

– Ой, не могу, косички-то, косички, – визжала от смеха Муся Клопова, утирая слезы рукавом. – Кто на тебя школьную форму-то напялил, Ливченко?!

Домовой, плохо соображая, с удивлением оглядывал себя в зеркало прихожей, потом ойкнул и принялся срывать с туго заплетенных косичек белые бантики. Муся заливалась хохотом, снимая всю эту сцену на мобильный телефон.

– Доброе утро, Ливченко, – вздохнул Алекс. – Если бы не Владочка Огнева с ее бесконечной добротой, ты бы до конца света скромно подметал улицы Москвы, даже не вспомнив собственное имя. Не забудь сказать Огневым спасибо.

– Да спасибо, спасибо! – взвизгнул домовой. – И вообще, у меня тоже нервы! Отстаньте со своим ржанием!

Швырнув чемодан на пол, домовой бросился на кухню, чуть не сбив Владу с ног.

Спустя час нечисть веселилась в гостиной, а Диня все еще убивался на кухне. Утешать его пришлось Владе, поскольку утешальщики из Алекса или Гильса получились хуже некуда. Домовой, забившись в угол, отчаянно рыдал от стыда, размазывая слезы по щекам. И без объяснений Влада догадалась, что больше всего Диня переживал, что его унижение увидела Муся Клопова.

– Не надо так, – пыталась успокоить Влада несчастного страдальца. – Не стоит она того. У Муси одни тренды в голове, она никого не любит.

– Я ведь ничего не п-помню, – заикался от всхлипываний Диня. – Н-ну ничего… Только розами сильно п-пахло, как сдурел от них.

– А вот не надо было связываться со всякими хулиганами, – резонно отозвалась Влада. – У тебя же был выбор, чем заняться. А ты…

– Еще и ты будешь меня доставать?!

Домовой вскочил с пола и бросился к кухонным шкафам, начав хлопать дверками.

– Раз я никому не нужен, – всхлипывал с остервенением Диня. – То это легко решаемый вопрос. Плевать я хотел на насмешки, плевать.

На пол полетели мятые пакетики со специями, полупустые коробки из-под овсянки, спичечные коробки. Домовой схватил маленькую черную бутылочку, в которой плескалась жидкость, и принялся грызть пробку зубами.

– Ты чего делаешь, глупый?! – Владе пришлось приложить немало усилий, чтобы отнять склянку у домового. – С ума сошел?

– А мне лучше отравиться, чем так жить…

– Ты не умрешь, ты же нечисть, – строго напомнила ему Влада. – Зато будет потом живот долго болеть!

Она мельком глянула на то, чем собирался отравиться Диня, – бутылочка из-под микстуры от кашля с наклеенным на боку пластырем. На нем надпись черным фломастером: «Зелье отворотное! Темная магия, не трогать!!! Годность до 3078 г.».

«И чего только ведьмаки не держат у себя на кухонных полках. Лучше спрятать подальше от Диньки, чтобы не выпил», – подумав это, Влада сунула бутылочку в карман кофты. Похозяйничав на чужой кухонной территории, она заварила домовому зеленый чай с ромашкой из пакетика и долго наблюдала, как тот, шмыгая носом, постепенно успокаивался, отхлебывая из чашки.

Из гостиной тем временем все громче раздавались взрывы хохота.

«Да что они там, обалдели совсем?» – Решив выяснить, в чем дело, Влада вышла из кухни.

– Это же тренд сезона! – восхищался голосок Муси. – Да тут каждая фраза полный улет!

– Слушайте дальше, – раздавался веселый голос Гильса. – Это еще не все…

«Над чем они там так потешаются?» – Влада, бросив на Диню строгий взгляд и отодвинув пыльные шторы, прислонилась к косяку двери.

Жорик стоял у дивана и трясся от хохота, утирая слезы рукавом халата. Чемодан, который приволок Диня, валялся распахнутым посреди комнаты. На паркете рядом с ним валялась груда мусора: обрывки тряпок, носки, крышки от кастрюль, носовые платки, плюшевый рыжий кот с оторванной лапой и даже рулон туалетной бумаги…

Гильс что-то декламировал, сидя на диване и театрально взмахивал рукой, как артист на сцене.

– «Когда я первый раз увидела тебя, то мое сердце будто ранили холодным куском острого льда, – нараспев читал Муранов. – Каждый раз, когда я тебя вижу, я думаю – неужели это никогда не пройдет? Неужели эта боль навсегда со мной? Я думала, что любовь – это счастье, так врали фильмы, которыми меня пичкал глупый бездушный телевизор… А на самом деле любовь – это горе и целое бескрайнее море отчаяния. Все мои мысли о тебе, сны – о тебе. Мир разорвался надвое: до того момента, когда я первый раз тебя увидела, и после…»

Новый взрыв хохота, Муся даже заикала, схватив с дивана плюшевую подушку и уткнувшись в нее носом.

– Владка, это из трофеев банды Мамая, украли у кого-то важные сердечные документы, – сквозь смех прояснил ситуацию Егор. – Слушай, это весело!

– «Мне ведь еще тринадцать, но разве это значит, что я ничего не знаю о любви? – продолжал декламировать вампир. – Я знаю, знаю, что не могу без тебя. Я вырасту и сделаю все, чтобы ты меня полюбил. Докажу, добьюсь… Я клянусь всем на свете, что так и будет. Ты заметишь меня, полюбишь… Мой единственный, моя мечта и надежда…»

Жора плюхнулся на диван, и они с Гильсом зарыдали от хохота.

Косяк двери врезался Владе в плечо, но она не двигалась с места, не веря своим ушам. Гильс читал ЕЕ ДНЕВНИК, именно те выдранные, украденные домовыми страницы, которых она недосчиталась. Нашлись, значит, в куче конфискованного у домовых барахла. И ребята выудили оттуда именно их…

– «Я люблю тебя и этим живу, – закончил вампир. – Это внутри меня, в составе моей крови…»

– Ох уж эти девчонки, – веселился Егор. – Вопрос, кто эта Танька Ларина, которая настрочила столько для своего Онегина? А Мамай, значит, спер эти секретные документы…

– Не девчонка, а электрочайник, – вампир перевернул листок. Перевернул на ту сторону, где рукой Влады был тщательно, черточка за черточкой нарисован портрет Гильса. Она добивалась максимального сходства, выстрадав каждую черточку этого рисунка…

– «А вот Бертилова я встретила вторым и любила бы его, если бы не было тебя. Были бы Егор и Влада…» – прочитал Гильс и запнулся, замолчал.

В комнате воцарилась мертвая тишина. Жорик, правда, все еще по инерции хихикал, но, увидев выражение лиц ребят, подавился смехом.

– Ух ты, – помолчав, вдруг рассмеялся Гильс. – А сама-то делала вид, что я ей противен, что она мечтает избавиться от меня. Спалилась, Огнева!

Влада быстро прошла через комнату, протянула руку:

– Отдай, – она вырвала из пальцев вампира листки своего дневника. Ноги сами вынесли ее прочь из комнаты, промелькнул темный длинный коридор, подъезд, синие колонны… Сама не понимая зачем, Влада бросилась бежать по темной улице прочь от ведьмаковского дома.