Трактир «Жирный Окунь» мало чем отличался от подобных ему заведений, если только вездесущим запахом рыбы – как приготовленной, так и свежей, – которая здесь составляла основу всех блюд и подавалась печёной, сушёной, вяленой, жареной, варёной и сырой, и этот запах не мог перебить даже терпкий дым дешёвой махорки – единственного курева, на которое хватало денег у местных завсегдатаев. За барной стойкой стоял владелец заведения в засаленном переднике с нелепой вышивкой в виде круглой зелёной рыбины с узким раздвоенным хвостом, огромным глазом и открытым ртом. Он принял недовольный вид, когда узнал, что заказывать странная компания ничего не собирается, однако под пронизывающим взглядом ворожеи кое-что полезного порассказал.

Выяснилось, что в городе осталось всего четыре человека, способных провести судно по Шиеге как вверх, так и вниз по течению, однако все они по указу магистрата уже были приписаны к строящимся кораблям и должны были незамедлительно отправиться в Гоудан, как только суда спустят на воду. Тем не менее, был упомянут ещё один, по имени Бром. Но его услугами, по словам трактирщика, вряд ли можно было воспользоваться хотя бы потому, что тот сидел в тюрьме то ли за кражу, то ли за что-то подобное. Выбора не оставалось, и нужно было договориться с нечистым на руку капитаном, а затем и как-то вызволить из заточения. Как всегда, проще было сказать, чем сделать. Помощник магистра Эрефелиус сообщил, что освобождение от тюрьмы может даровать только постановление верховного магистра после голосования всех остальных членов Городского совета. На это, во-первых, не было времени, а во-вторых, совет вряд ли бы стал собираться по прихоти удачливого путешественника и чужестранки, пусть даже она и была ворожеей. Хоть Кэлбен не видел в этом никакого смысла, Тессеральда выпросила у помощника разрешение на разовое посещение тюрьмы с возможностью поговорить с заключённым, а также осведомилась у него и о том, как попасть в нынешнее место содержания преступников.

Когда-то аскафласская тюрьма располагалась прямо рядом с северными вратами внутри городских стен. Затем, когда северо-западный рудник был окончательно закрыт, магистрат решил перенести тюрьму из города именно туда, построив новое здание для заключённых рядом с одним из холмов. Ходы там были прорыты так удачно, что прямо в них можно было запросто обустроить десятки камер. Так в нескольких верстах от города появился примыкавший вплотную к шахтам полукруглый форт со рвом, утыканным острыми кольями. Эрефелиус объяснил, что хоть строить новую тюрьму было затратно, по мнению магистрата, выгода была троякой: гостей из Гоудана, приехавших по северному тракту, на въезде в город более не встречало уродливое здание с решётками на окнах; старую тюрьму теперь можно было снести и выгодно продать участок под строительство или же под огороженный медный рудник; ну и, наконец, преступность в городе должна была существенно снизиться из-за боязни любого, кто замышлял недоброе, оказаться не просто в тюрьме, но ещё и возле заброшенных тоннелей, о которых уже давно ходили самые дурные слухи.

Как раз из-за этих самых слухов Каддису очень уж не понравилась идея навестить Брома. Ему совершенно не хотелось оказаться даже в паре вёрст от Мыльных Копей, а уж тем более попасть к одному из холмов. Однако ворожея была так настойчива в этом вопросе, что в итоге ему пришлось уступить.

Экипаж проехал по подъёмному мосту через ров и, миновав стену, оказался в серповидном дворике. Впереди предстало полукруглое здание из привычного для Аскафласа красноватого камня со множеством зарешеченных окон и высившейся над ним большой башней с прямоугольными зубцами и одиноким жёлто-красным флагом. Как на самой стене, так и на башне стояли дозорные из «Медного Легиона» с раздувавшимися на ветру красными плащами и длинными луками в руках.

Привратнику Тесса сказала о цели визита и попросила отвести к начальнику тюрьмы. Спрашивать бумаг тот не стал, но сразу повёл странную троицу за собой по винтовой лестнице на самый верх башни. Приёмная начальника тюрьмы оказалась светлой круглой комнатой с восемью окнами. Между некоторыми из них стояли узкие деревянные шкафы, а оставшиеся пустые стены были завешаны длинными шпалерами с грубо вышитыми изображениями каких-то побоищ. Справа от входа стоял длинный, вытянутый полукругом стол, занимавший не меньше трети комнаты – весь завален бумагами и отчётами о последних происшествиях и нарушениях среди узников. У торца стола возле одного из окон сидел главный надзиратель и как раз вчитывался в одно из таких донесений.

– Начальник, эти господа говорят, что хотят увидеть некоего Брома, – сказал стражник, кивнув на гостей.

Тот поднял голову, сурово посмотрел и проворчал:

– С какой целью? Разрешение имеется?

Тессеральда подошла к столу и молча протянула письмо за подписью помощника магистра. Надзиратель взглянул на письмо, затем на ворожею, затем опять на письмо, после чего махнул стражнику:

– Иди подожди внизу. Похоже, придётся повозиться.

Тот скрылся за дверью, и когда глухой стук сапог по каменной лестнице стих, надзиратель, дочитав письмо, поднялся из-за стола и направился к одному из шкафов, достав толстую пачку бумаг.

– Посмотрим. Бром, значит. Когда был схвачен, за что, как выглядит?

– Мы этого не знаем, мы с ним не знакомы, – сказал Кэлбен.

– Какое к нему тогда дело? Вы этого так и не сказали. В письме не указано, – ещё раз посмотрел в листок тюремщик.

– Нужно… расспросить его об одной посудине, на которой он плавал давным-давно, – соврал караванщик.

– Плавал? Он что, моряк?

– Говорят, он был капитаном, – пояснил Кэлбен.

– Хорошо, – ответил тот, сел обратно за стол и стал неторопливо просматривать бумаги, иногда так зачитываясь некоторыми из них, что складывалось впечатление, будто он уже и вовсе забыл, что искал.

– Никакого Брома здесь нет, – спустя минут десять подытожил он, просмотрев последнюю. – И никаких капитанов тоже. Нет его ни среди скончавшихся, ни среди вышедших на волю. Стало быть, вы не по адресу.

– Госпожа, его здесь нет. Может, мы уже пойдём? – нетерпеливо попросил беспризорник.

– Конечно, мы идём, Кас, но господин начальник посмотреть должен, что самое близкое.

– Она имеет в виду, есть ли хотя бы какое-то похожее имя? – пояснил Кэлбен.

Тюремщик небрежно откинул несколько листов и, взяв один, прочитал: «Бромсберт. На вид лет пятидесяти, полноват. Пьянчуга. Бездомный. Попадался трижды на воровстве, – каждый раз в винной лавке. Осуждён на три месяца за кражу и оскорбление аскафласского флага. Был женат, но детей не имеет». – Больше никаких полезных сведений нет. Вы уверены, что это тот, кто вам нужен?

– А других с похожим именем нет? – поинтересовался караванщик.

– Брильден… Бондиф… – не подойдёт?

– Не особо. Попробуем проведать Бромсберта.

– Тогда посмотрим, где он там у нас, – пробурчал главный надзиратель и уткнулся носом в бумагу. – Та-а-к, – протянул он, – седьмой тоннель, двенадцатая клеть. Что-то я не понял, у нас вроде бы не было двенадцатых.

Тюремщик нахмурился, встал и опять подошёл к шкафу. Он взял с верхней полки большой свиток, после чего вернулся обратно за стол. На свитке была расчерчена схема коридоров и тоннелей.

– У вас такая большая тюрьма? – удивилась ворожея, показав на чертёж.

– Нет, сударыня, это просто старые шахты, – молвил тюремщик, что-то внимательно рассматривая на схеме. – Ах да, в седьмом тоннеле их и вправду двенадцать. Совсем забыл.

– А почему вон те пять комнат так далеко от остальных? – полюбопытствовала Тесса.

Это для провинившихся. Особое наказание, поближе к заброшенным тоннелям.

– Что не так в тоннелях? – продолжала она.

– Вы не из здешних мест, судя по вашему говору, да? Наверное, не слышали ещё историю про Мыльные Копи?

Ворожея помотала головой.

– Ну так спросите в какой-нибудь корчме. Там частенько собираются любители поболтать о всякой ерунде. Верят, что в шахтах живёт какая-то нечисть, – усмехнулся он. – Но нам все эти их байки только на руку, так что даже хорошо, что острог построили здесь. За особые провинности отправляем узников в эти дальние камеры. Там в каменной кладке есть узкие квадратные окошки, – злорадно произнёс надзиратель, – они выходят как раз в один из тех самых тёмных заброшенных тоннелей, что тянется вдоль этих камер за стеной. Ох, как они боятся там оказаться! Настолько, что дольше трёх дней не держим. Раньше было семь, но некоторые провинившиеся от страха начали сходить с ума. Пришлось уменьшить срок.

– Скажите, в бумаге этой ничего нет точно, что Бромсберт был капитаном? – сказала ворожея, подошла поближе и медленно провела пальцем по кромке столешницы.

– Да вот же, только что читал, – уткнулся в листок тюремщик.

Тесса чуть наклонилась вперёд, а затем изящным движением достала из бокового мешочка, подвязанного к своему кушаку, щепотку какой-то пыли и правой рукой посыпала на шею надзирателю. Тот потёр шею, распрямился и зазевал.

– Что-то я… – недоговорил он и заснул, откинувшись на высокую спинку дубового стула.

– Госпожа Тесса! Что вы натворили?! – запальчиво зашептал караванщик. – Нас теперь самих бросят в эти чёртовы клети!

– Не бросят, – холодно ответила она. – У нас немного минут. Каддис, смотри карту. Видишь эти дальние комнаты и тоннель?

Тот стоял рядом с Кэлбеном, испугавшись, как мышь. Она жестом поманила его к себе. Тот послушался.

– Здесь вход. Здесь тоннель. Говори, как от входа идти на распутье: налево, или направо, или вперёд. Я буду писать. Говори, – сказала она, взяв со стола перо и оторвав от одного из листков тонкую полоску.

– Налево… направо… направо… налево… прямо… направо… прямо… прямо… – отрывисто и с волнением произнёс мальчик.

Ворожея рисовала выстроенные в линию уголки, направленные то в одну, то в другую сторону, а при слове «прямо» ставила вертикальную чёрточку.

– Теперь отсюда – сюда, – показала она.

Парень произнёс то же самое, но в обратном порядке:

– Прямо… прямо… налево… прямо… направо… налево… налево… направо.

Тюремщик качнул головой и подался вперёд. Кас отпрыгнул от стола, спрятавшись за караванщика, который стоял, не зная, что предпринять и как ко всему этому относиться. Тессеральда засунула бумажную полоску в карман, убрав порванный лист под стопку бумаг и поставив перо назад в чернильницу. После этого она потрепала тюремщика за плечо, и тот открыл глаза.

– Ох, что-то голова кругом идёт, – зевнул он. – Я что, уснул?

– Вы слишком усердно работаете, господин начальник тюрьмы. Вы немного задремали, а мы хотим скорее смотреть заключённого.

– Ах да, заключённый. Бромсберт, верно? Эм… – помедлил он, – седьмой тоннель, кажется. Да, точно. Двенадцатая клеть. Сейчас выпишу приказ, спуститесь вниз, попросите охранника провести вас ко входу в темницу, а там покажете бумагу моему заместителю.

– Спасибо, господин начальник, очень благодарны вам, – кивнула Тесса.

– Эй, а письмо из магистрата оставьте мне, – сказал он, протянув руку.

– Оно у вас на столе, господин начальник, – улыбнулась ворожея.

– И вправду, – зевнул он. – Тогда счастливого дня.

– Госпожа, вы хотите… – начал было Кас, как только они начали спускаться по винтовой лестнице.

– Тс-с-с! – шикнула она.

Вскоре лестница закончилась. На выходе ждал привратник, который повёл их по широкому коридору без окон. На стенах висели факелы, но горели лишь некоторые, бросая на пол колыхающиеся пятна света. В конце маячила мрачная тяжёлая дверь. Стражник постучал, заслонка смотрового окошка отворилась. За железными прутьями кто-то покрутил головой, разглядывая посетителей, после чего открыл дверь.

– Значит, вам в седьмой тоннель, – сказал грузный плечистый надсмотрщик, пробежав глазами по бумаге, выписанной начальником тюрьмы. – Мне придётся вас обыскать. Если есть какое оружие, заберёте на обратном пути здесь.

– У меня только этот кинжал, – сказал Кэлбен, вынув из-за пазухи короткие ножны.

Охранник обшарил караванщика, прохлопав его с ног до головы.

– И вас это тоже касается, дамочка, – глупо заулыбался стражник.

– Госпожа Тесса, может, вы подождёте здесь, а мы сами поговорим с этим Бромсбертом? – предложил Кэлбен.

– Нет. Я должна его увидеть, – уверенно ответила та.

Стражник с нескрываемым удовольствием прощупал ворожею и вытащил у неё из-за пояса четыре тонких круглых диска: железный, каменный, глиняный и деревянный. Затем ещё раз прошёлся по талии и с другой стороны кушака извлёк четыре небольших цилиндра из тех же материалов.

– Это ещё что такое? – деловито спросил он.

– Явно не оружие, – холодно ответила Тесса, одарив его прожигающим зелёным взглядом.

– Железки оставлю тут. Остальное можете забрать. А что в мешочках на поясе?

– Мои растения. Не хотите что-нибудь посадить? Одни голые камни, противно смотреть, – небрежно бросила она.

– У нас здесь, дамочка, не сад, – взъелся тот. – А ты что смотришь, мелюзга? Тебя это тоже касается. А ну, выворачивай карманы.

После того как надсмотрщик обшарил мальчишку, они все вместе направились по тоннелю, от которого иногда отходили и другие, перекрытые обитыми железом дверьми со смотровыми окошками. Коридор повернул трижды, а затем стражник подошёл к одной из дверей, снял с пояса увесистую связку ключей и открыл замок.

– Вам туда, в самый конец. Назад дойдёте сами, не так сложно, – сказал он, развернулся и поплёлся назад.

Каждая камера разделялась поперечной решёткой на две и освещалась наискось прорубленным в толще породы проходом, – слишком узким и длинным, чтобы пролезть наружу. Шесть таких сдвоенных клетей отделялись друг от друга саженью прочной каменной стены. Из них заняты были всего три: первая, третья и самая последняя, шестая, которая на схеме тюремщика шла под номером одиннадцать и двенадцать.

– Госпожа Тесса, прошу извинить за такое обращение. Не каждый в этих краях знает о ворожеях, – оправдывался Кэлбен, пока они шли мимо решёток камер.

– Тем лучше, – по-дружески улыбнулась ему она. – А вот и наш капитан.

В самой дальней клети на деревянных нарах, подвешенных к стене двумя почерневшими цепями, лежал небритый одутловатый мужичок с заплывшими глазами и большим круглым носом. Увидев посетителей он вскочил, расплылся в широкой щербатой улыбке и произнёс скрипучим голосом:

– Я знал, что досточтимый суд смилостивится надо мной! Ну где это видано – садить на девяносто дней за то, что решил согреться?!

– Мы не суд. Мы пришли говорить о деле. Мы слышали о вас в трактире, который у верфи. Вы – Бром, так? – спросила ворожея.

– Эх… – взгрустнул мужчина, сев на лежанку и свесив ноги. – А я-то уж было думал… Да, в «Окуня» любил зайти, – пускали ещё по старым заслугам. Иногда, бывало, и угощал кто. Правда, не так давно заведение сильно опустело, и мои истории стало некому слушать. Завсегдатаи и так уже слышали их по сто раз. А потом угораздило же меня стащить этот дурацкий флаг. Думал, делов-то: одним меньше, одним больше – вон их сколько на стене, какая разница? И опять тут оказался, прямо чёрная полоса. Даже…

– Капитан Бромсберт, вы ведь капитан? – прервала его Тесса. – У нас есть к вам предложение.

– Предложение? Возьмёте адмиралом в гоуданский флот? – рассмеялся он скрипучим смехом.

– Нам нужно в Утрил, – резко ответил Кэлбен. – Не занятых капитанов в городе не осталось. А вы, как нам сообщили, бывали там.

– Бывал! – расхорохорился Бромсберт. – И не только там, уж поверьте!

– Вы хорошо знаете реку? Можете провести корабль?

– Шиегу? Да я больше чем полжизни провёл на ней. Пару раз даже доводилось бывать в Орзеузе. Видали эту речную цитадель? Круглая, высоченная, до самых небес, с громадными железными вратами прямо на реке! Не понимаю, как кочевники её вообще смогли построить.

– Я знаю, как выглядит столица Каблоса. Но речь сейчас не об этом.

– У вас есть корабль? – интересовался Бромсберт. – Ещё неделю назад в городе не осталось даже самой дырявой посудины, всё угнали к Заливу Хаоса. Говор вашей прелестной спутницы мне не знаком. Вы что, прибыли откуда-нибудь из Валькоции?

– Неважно откуда мы прибыли. Да, у нас есть корабль.

– И куда же делся ваш капитан?

– Бросили в тюрьму за осквернение флага, – съехидничал караванщик.

– А, понимаю. Не хотите рассказывать. Ну и ладно, мне-то что. В любом случае, помочь вам смогу только через три месяца, если нас к тому времени не захватят раерандцы. Раньше, видите ли, никак, – посмеялся капитан и раскашлялся.

– Нет. Не три месяца. Сегодня ночью, – вмешалась ворожея.

– Так у вас всё-таки есть приказ об освобождении! – приободрился он.

– Приказа нет. Мы поможем вам сбежать, – с хитрой улыбкой прошептала она, прильнув к чёрной кованой решётке.

– Сбежать?! – проскрипел Бром, срываясь на шёпот. – Да вы с ума сошли! Если меня поймают, то посадят на три года, а не на три месяца! Нет уж, спасибо, хоть тут и несладко, я лучше подожду.

– Мы вам хорошо заплатим. Пять монет серебра Аскафласа в день. Прибыв в Утрил, вы можете начать там жить заново.

– Пять серебренников в день? Это же… ну и ну… В старые добрые времена я даже как-то получал по шесть, когда ходил в Гоудан. А потом, знаете ли, выпивка сделала своё дело. Видите, что со мной стало? Погнали меня с флота, – сказал Бромсберт, и его заплывшие глаза совсем погрустнели. – Так что не думаю, что сумею вам помочь.

– Но ведь сейчас вы не пьяны, значит, можете вести корабль, – заметила ворожея.

– А ведь и то верно! – вновь повеселел Бромсберт. – Эх, будь по-вашему! – вновь сорвался на шёпот он. – Была не была! Что нужно делать?

– Нужно попасть в дальние камеры наказаний.

– В темницу?! Да вы что! – оробел капитан. – Оставаться в этих казематах невыносимо! Я видел глаза узников, выходивших оттуда. Они рассказывали, что всем своим телом чувствовали чьё-то жуткое присутствие по ту стороны стены! Лучше месяц отсидеть здесь, чем провести сутки там!

– Не волнуйтесь, с той стороны будет не жуткое присутствие, а мы, – тихо выговорила Тесса.

– Вы? Да как вы проберётесь туда? – шептал Бром. – А даже если проберётесь, там толстая стена, вам понадобится уйма времени и сил, чтобы сломать её. И на шум непременно прибежит охрана!

– Не волнуйтесь, я всё устрою. Смотрите, – сказала она, достав крошечную щепотку меренте из мешочка и бросив её на поперечный прут решётки в самом низу.

Часть прута в этом месте мгновенно порыжела и осыпалась на пол ржавым песком.

– Невероятно! – поразился капитан. – Как вы это… Если так, то почему не открыть эту решётку прямо сейчас?!

– Вы знаете, сколько там охраны?

– Это верно. Кажется, я начал понимать, что вы хотите сделать. Ох, но что будет, если у вас не получится, – покачал он головой. – Даже если мы выберемся, они тут же поймают нас в городе или на пристани!

– Не поймают, – заверила ворожея, обжигая его ярко-зелёными глазами. – Потом вы поймёте почему.

– Даже не знаю… такой риск, это риск… – бормотал себе под нос капитан.

– Решайте сейчас. Мы отплываем этой ночью.

– Этой же ночью? – неуверенно переспросил он. – Ах, было бы что терять! – махнул рукой Бромсберт. – Я с вами! Но как мне попасть в те казематы?

– Сейчас к вам придёт стражник. Выплесните на него вон то ваше ведро в углу. Уверена, очень быстро окажетесь там, где надо, – подмигнула Тессеральда.

– Мда, как я сразу не догадался, – помрачнел капитан.

– До встречи, господин Бромсберт, – прошептала Тесса, отпрянула от решётки и зашагала по коридору.

Кэлбен вздохнул и направился следом, а за ним потрусил и перепуганный Кас. Когда они забрали на выходе свои вещи, ворожея обратилась к надсмотрщику:

– Мы выяснили всё, что хотели, спасибо. Можете запирать дверь. Но заключённый Бромсберт говорит вам, что у него для вас есть очень важный разговор. Очень важный лично для вас. Он очень, очень просил вас подойти.

* * *

– Госпожа Тесса! Вы хотя бы посвятили меня в свои планы, прежде чем кидаться в такую авантюру, – горячился Кэлбен.

– План? Нет, не было плана. План на ходу, – объяснила она.

– На ходу?! – недоумевал караванщик.

– Но ведь нам нужен капитан?

– А что если Омнус не починил корабль?! Узник прав – тогда нас всех переловят и отправят в соседние с ним камеры! – яростно шептал караванщик.

– Омнус справится. Я видела это по его глазам, – уверенно ответила ворожея, взбираясь на экипаж, который ждал их в мрачном серповидном дворике острога.

По возвращению в гостиницу оказалось, что Руфрон, Мерлира, а также и старый мастер со своим юным учеником уже были на месте. Последние обрадовали всех тем, что судно готово к отплытию. Как только солнце стало близиться к закату, путешественники попрощались с хозяином гостиницы, взяли два экипажа и вернулись на южный торговый двор, где перебрались в большой, запряжённый двумя тарнами фургон Кэлбена и по накатанной дороге, идущей вдоль рва и южной стены Аскафласа, отправились к штольням северо-западных холмов.

Гораздо быстрее можно было бы добраться дотуда на наёмном экипаже, но ни один из извозчиков не стал бы ждать сумасбродных авантюристов, пожелавших посетить Мыльные Копи, притом, даже не днём, а ближе к ночи. Вполне мог запротивиться и Руфрон, поэтому Кэлбен строго-настрого запретил мальчуганам даже упоминать эти шахты в его присутствии, уж не говоря о том, чтобы рассказывать ему сию городскую легенду. Тессеральда же своим мягким мурлыкающим голосом объяснила купцу и механику, что они нашли капитана, но он бездомный и живёт в этих самых тоннелях, поэтому понадобится некоторое время для того, чтобы найти его там. Руфрон лишь пожал плечами, а Омнус не на шутку разволновался, подошёл к караванщику и попросил их быть предельно осторожными, упомянув о дурных слухах, которые ходили об этой шахте.

Все остались ждать в фургоне, а Кэлбен и Тессеральда направили шаги прямиком к утопающему в алом зареве зелёному холму, на краю которого среди покосившихся серых сараев и невысоких деревьев чернел узкий проход, ведущий вглубь.

– Зачем вам это? – обратилась ворожея к караванщику, показав на перекинутый через плечо лук и пристёгнутые к поясу ножны. – Вы верите в эту историю?

– Я много чего слышал и много чего видел. Возможно, что там в тоннелях действительно что-то есть… или кто-то… помимо попавшего в исправительную камеру капитана. И в этом случае будет лучше, если оружие будет при мне, а не в тайнике моего фургона.

– Эй! Подождите! Я с вами! – донеслось сзади.

– Каддис? – удивилась Тесса. – Ты же испугался тёмных тоннелей, – сказала она, хитро сощурившись.

– Да. Испугался. Я и сейчас боюсь, вы не представляете как! Но я не могу вас отпустить туда одну. Вы ведь ничего не знаете про Мыльного Человека, – ответил он, запыхавшись.

– Но я, как видишь, не одна, – улыбнулась ворожея.

– Я знаю. Но всё равно я пойду. Извините, Кэлбен, я взял из вашего фургона факел, – виновато произнёс он.

Караванщик окинул его недовольным взглядом, но ничего не сказал.

– Я всё запомнил. Налево, направо, направо, налево, прямо, направо, прямо через большой зал и ещё раз прямо на развилке – и там, за поворотом, должны оказаться эти пять окошек в стене, а дальше если пройти, то ещё один зал и тупик.

– Неплохо, парень, – сказал Кэлбен. – Хоть какая-то польза от тебя будет. Ну и факел держать будешь сам, понял?

Тот многозначительно кивнул.

– Ну что ж, тогда давай вперёд, – Кэлбен протянул руку, указав на утопающий в сумерках узкий чёрный проход.

Кас округлил глаза и замотал головой. Караванщик рассмеялся и зажёг факелы.

– Эх, жаль что тсульские линзы иссякли. Сейчас эти очки пришлись бы как нельзя кстати, – сказал он сам себе, а потом нырнул во тьму. Следом, взяв в руку фонарь, пошла ворожея. Мальчишка, оглянувшись на стоящий вдали фургон, неуверенно потоптался на месте, резко выдохнул и тоже скрылся в шахте.

Всех облепила плотная вязкая мгла, которая, казалось, так и норовит сожрать неугодное ей пламя, дерзко нагрянувшее в её обитель. Чёрные стены узкого коридора жадно всасывали падающие от факелов отблески, которые освещали лишь ближайшие пару саженей тоннеля. Стояла гробовая тишина. Даже эхо от шуршащих по щебёнчатому полу сапог отражалось от стен и потолка всего один раз, а затем трусливо исчезало.

Коридор вёл всё прямо и прямо, затем извернулся зигзагом и распрямился вновь. Они прошли ещё столько же, и показалась первая развилка.

– Налево, а потом нужно будет направо, – тихо молвил Кас.

Они повернули, оставив позади за спиной чёрный проход. Поворот, ещё один, и вновь развилка. Основной коридор уходил вперёд, но теперь нужно было свернуть вбок и пойти по тоннелю, укреплённому через каждые полтора-два шага квадратными покрывшимися плесенью брёвнами. Ещё один поворот, и вот стало светлее: угольно-чёрные неровные стены сменились породой розоватого аскафласского камня, который отражал пламя факелов более охотно. Они медленно шли вперёд, осторожно осматривая потолок, стены и пол. Через минуту показалась ещё одна развилка, и дальше – следующая, где нужно было бы свернуть налево, но Кэлбен остановился.

– Тихо! – Вы слышите?

Все замерли как вкопанные, а Кас даже побоялся опустить поднятую ногу, лишь едва коснувшись носком башмака неровного каменистого пола, чтобы не потерять равновесие.

– Брлэ… – тихо послышалось откуда-то.

– Это из того коридора, – шепнул Кэлбен.

– Но нам не туда! Нам нужно налево! – возразил Кас.

– Что бы там ни было, я не собираюсь оставлять это у нас за спиной, – ответил караванщик, перебросил факел в другую руку, а правой взялся за рукоять меча. Лезвие, оголяясь, со скрежетом медленно поползло вверх.

Беспризорник с мольбой посмотрел на ворожею. Та не проронила ни слова и с сосредоточенным видом вслушивалась во тьму.

Кэлбен сделал несколько шагов, держа перед собой факел так далеко, как только мог. Тоннель заворачивал. Он прижался к стене и осторожно заглянул за угол, осветив скрывшийся за ним проход. Пусто. Всё тот же пол, те же стены и дальше ещё поворот. Они прошли ещё немного, и вот перед ними предстала обширная выработка – широкий низкий зал с редкими подпорками в середине. Каменный пол повсюду возле стен и подпорок был устлан большими пузырями и лужами слизи.

– Бруат… брэ… бурлеэ… – раздалось сразу с нескольких сторон.

Путники сделали несколько шагов назад. Из тьмы начали выплывать дети, а точнее, некие существа, которые раньше были детьми. Их детская одежда износилась в бесцветное тряпьё, глаза выцвели, как у слепых, волосы облезли, кожа странным образом побелела и отвисла, что лучше всего было видно по щекам, которые сползли ниже подбородка. Их рты с опустившимися уголками почти слиплись и лишь едва приоткрывались, издавая противные булькающие звуки.

– Это пропавшие беспризорники! Мыльный Человек высосал из них жизнь! – заверещал Кас. – Тесса! Сделайте что-нибудь! Я ведь видел, вы можете!

Но та лишь хлопала глазами, держа перед собой фонарь.

«Дети», коих было трое, подступали всё ближе. Кэлбен сделал рывок вперёд и рассёк одного мечом. Острое лезвие рассекло серые лохмотья и легко прошло насквозь, но разрез тут же слипся и исчез, как если бы кто-то чиркнул палкой по воде. В ответ чудище брызнуло изо рта пенной струёй, чуть было не попав караванщику прямо в лицо. Плевок упал за его спиной и ядовито зашипел.

«Ах так?! На вот, закуси!» – пронеслось в голове у Кэлбена, после чего он извернулся и ткнул чудищу факелом в лицо. Белёсая фигура мгновенно вспыхнула, забулькала, свалилась наземь и начала скручиваться. Он развернулся и бросил факел во вторую тварь – её постигла та же участь.

Кэлбен отступил и, откинув меч, который с лязгом упал на каменный пол, вытащил стрелу с красным оперением из отделённой правой части колчана, зажёг о факел беспризорника, вскинул лук и выпустил по последнему из «детей», которого также охватило пламя.

– Брле-е-е-у… бра… – донеслось из соседнего зала, к которому вёл короткий проход длиной в несколько шагов.

– А ну, ловкач, вспоминай, что там за проходом? – вскричал Кэлбен. – Ещё зал?!

Тот растерялся и не знал, что ответить, но затем, к его полному удивлению, перед внутренним взором возник стол начальника тюрьмы и лежавшая на нём схема, да так чётко, будто он видел это прямо сейчас своими собственными глазами.

– Да, да, на карте там был зал! И больше ничего. Там тупик!

Кэлбен кивнул, после чего положил лук, подхватил лежащий на полу возле свернувшейся твари факел и собрался было броситься в проход, но его остановила ворожея.

– Подожди!

Она подбежала к мечу, присела, достала щепотку ирцалиса из мешочка, просыпала по лезвию, затем, немного выждав, почти одновременно достала обеими руками ещё две щепотки и, рассыпая порошок, быстро провела над лезвием сначала одной, а затем другой рукой. Железо сверкнуло фиолетовым отблеском. Она сильно ударила по нему пальцем и лезвие вспыхнуло ярким пламенем.

– Длится не больше минуты, скорее!

Кэлбен на мгновение замер от увиденного, но затем рванул вперёд, подхватил огненный меч и бросился в соседний зал. Сразу за углом оказалась одна из бледных тварей, которая тут же плюнула ядовитой струёй ему в плечо. По руке пробежала жгучая острая боль, как если бы кто-то прижёг кожу раскалённым железом. Караванщик зажмурился и наугад резанул клинком в сторону. Чудище вспыхнуло. Он осветил факелом участок перед собой – из тьмы выплыли ещё два чудовища. Бросок – и очередная тварь загорелась от факела. Рывок вперёд, уворот от ядовитого пенного плевка, и меч запалил последнюю блеклую фигуру.

Кэлбен вновь подобрал факел и замер. Тишина. Он сделал несколько быстрых шагов по залу и, осветив дальнюю стену, повернул и осторожно зашагал к другому концу выработки. Факел осветил широкую выбоину. Внутри углубления было несколько не вывезенных деревянных тележек с рудой, а рядом с ними чернела квадратная каменная колонна в полсажени толщиной, которую рудокопы оставили либо как подпорку, либо по каким-то иным соображениям. Весь зал был проверен, но как только караванщик собрался было вернуться к остальным, из-за колонны донеслось:

– Брлалл…

Он подкрался с левой стороны колонны и, перехватив меч, наугад резанул за угол. Стена напротив озарилась светом от вспышки, а меч тут же погас.

Кэлбен вышел к беспризорнику и ворожее, корчась от боли.

– Всё, тварей больше нет, – измотано произнёс он.

– Посмотрите, Кэлбен! – показала ворожея на остатки «детей».

Тот внимательно осмотрел тварей. Каждое из подожжённых чудищ свернулось в плотный продолговатый кокон, растекавшийся по полу лужами липкой слизи. Он рубанул мечом по одному из них – кокон распался на две половины. Изнутри вытекла гадкая зелёная жижа. Караванщик покривился, а затем обошёл оба зала, порубив остальные коконы.

– Вот теперь точно всё. Простых путей вы не ищете, да? – недовольно бросил он.

– Я не знала, что такое вообще бывает! – оправдывалась Тессеральда.

– Бывает. И даже похуже бывает. Но прежде никогда не было так близко к городу. Всего десяток вёрст! Что же за ерунда творится повсюду?

Кас спрятался за ворожею, ошарашенно поглядывая на порубленные скользкие коконы.

– Вот это сможете поправить? – спросил Кэлбен, задрав рукав.

Вся его левая рука от локтя до верха плеча покрылась большими зелёными волдырями и пузырями.

– Какой кошмар, – молвила она, прикрыв рот ладонью.

– Та женщина… та ворожея, про которую я рассказывал. Она излечила неизлечимое. То была смертельная рана, и я сам видел, как она затянулась… это случилось прямо у меня на глазах.

– Путь солнца… последний этап Санрунда. Мне ещё так далеко…

– То есть не излечите? Эх, надеюсь, что не превращусь в такой же гадкий кокон с зелёной слизью внутри, – мрачно отшутился караванщик.

– Я не сказала, что не получится. Я могу лечить много болезней, но… обычных болезней. Такого я никогда не видела, я не знаю… Мне так жаль!

– Ладно. Сам сюда полез, а потом и сам подставился, – отмахнулся он. – Проныра, иди подбери факел. Надеюсь, мы уже близко?

– Где-то на половине пути, – боязливо ответил мальчуган, то и дело поглядывая на жуткие останки чудовищ. – Может лучше…

– Назад? – резко оборвал его Кэлбен. – После всего этого? Нет уж, мы дойдём до этих проклятых комнатушек, и если капитан струсит, поволоку его силой.

Они вернулись к развилке и осторожно пошли вперёд по тоннелю. То слева, то справа тянулись мрачные углубления – начатые, но так и не проложенные подземные ходы.

– Здесь, кажется, направо, – сказал Каддис.

– Кажется? – укорил его караванщик.

– Да, точно. Нужно направо, – закивал парень.

Перед ними предстал вытянутый зал неправильной формы. Одна стена клонилась чуть вправо, а затем резко уходила влево, образуя тупой угол. Другая же стена шла почти поперёк направлению тоннеля и терялась во мраке, очевидно, соединяясь с ещё одним проходом или даже залом. Усыпанный щебнем пол был сплошь изрыт широкими и, должно быть, глубокими ямами. Большинство из них были заполнены до краёв уже знакомыми беловато-желтоватыми пузырями.

– Это ещё что за чертовщина? – изрёк Кэлбен.

– Ловушка Мыльного Человека, – дрожащим голосом ответил Каддис, часто задышав.

– Объясняй, проныра.

– Истории ходили… – начал он, сглотнув. – Мыльный Человек больше всего хочет заполучить детей. Говорят, его пытались выманить из шахты, оставляя беспризорников у самого входа. И он выходил ночью, хватал их и утаскивал в штольни, и никто не смог с ним что-либо сделать! А те взрослые, – продолжал он срывающимся голосом, – кто шёл за ним, попадались в его ловушку из ям. Мало кто смог спастись. После этого шахты забросили. Никто не захотел больше копать. Не ходите туда! – сорвался на крик Каддис. – Он утащит вас в ямы и вам конец!

– Эй, эй, успокойся, – похлопал его по плечу караванщик. – Так и быть, не пойдём. Выглядит всё это отвратительно, согласен. Но мы подождём. Если всё так, как ты сказал, значит, он вылезет. И вылезет очень скоро, раз ты здесь с нами и так близко к нему. Тогда и посмотрим, что это за дрянь.

Только он закончил говорить, как из ямы по центру зала стала вздыматься зеленовато-жёлтая слизкая груда в бесчисленных подтёках. Несмотря на своё название на человека она была похожа весьма отдалённо: голова на тонкой шее, без носа, без рта, без ушей, без глаз и без волос; вместо кожи – гладкая прозрачная оболочка, покрытая слизью; массивное тело с длинными толстыми руками, завершающимися двумя громадными крючковатыми пальцами; длинные ноги – ещё толще рук – выгибающиеся дугой. Чудовище вышагнуло из ямы и с противным хлюпающим шлепком опустило плоскую ступню на каменистый пол.

Кэлбен выхватил стрелу, зажёг наконечник, придвинув поближе факел, который держал Кас трясущимися руками, прицелился, силой воли подавив боль в левой руке, и спустил тетиву. Стрела вонзилась Мыльному Человеку прямо в лоб, погасла, зашипела, и остаток древка упал на камни. Чудище как ни в чём не бывало сделало длинный шаг своей изгибающейся в любую сторону толстой ногой, целиком переступив одну из ям. Вторая стрела вошла по самое оперение в живот – с тем же бесполезным результатом. Ещё шаг – и до незадачливых искателей приключений осталось всего две ямы. Внезапно Мыльный Человек остановился. В его животе образовалось несколько дыр, брюхо втянулось, напружинилось, и, резко распрямившись, выплеснуло в сторону мальчишки липкую жижу. Тот едва успел увернуться, а жижа с громким шлепком врезалась в стену, намертво прилипнув к камням.

– Уходим! Здесь нам не пройти! – закричал Кэлбен.

Беспризорник рванул к спасительному выходу что было мочи, но ворожея даже не пошевелилась.

– Тесса! Ваши трюки не помогут здесь! Эту тварь ничем не пронять! – кричал Кэлбен, потащив её за рукав.

Она отдёрнула его руку и сурово зыркнула на него сияющими зелёными глазами, после чего поставила фонарь перед ногами, спокойно отстегнула с кушака два мешочка с ирцалисами и, ловко расшнуровав, подвесила за защепки к своим косичкам.

– Слизь, значит, – сурово изрекла она, после чего двумя руками одновременно достала горсти порошка из обоих мешочков и, выбросив обе руки вперёд, распылила в воздухе.

Чудище сделало ещё один шаг, переступив предпоследнюю из ям, и опять начало втягивать в себя живот. Ворожея, выждав известный только ей одной момент, схватила горсть третьего ирцалиса из мешочка на поясе и бросила перед собой. Пространство впереди неё окрасилось едва заметным голубоватым туманом. Спустя секунду Мыльный Человек распрямил брюхо, выпалив в Тессу новой порцией вязкой слизи. В тот же самый миг Кэлбен, отшвырнув факел, резко дёрнул её за руку, повалившись вместе с ней на каменистый пол шахты. Опасный сгусток пролетел над ней и упал где-то в отдалении у стены, вобрав в себя несколько булыжников. Жуткое безглазое существо сделало ещё шаг и ещё, а затем, противно прищёлкивая, потянулось к женщине своими толстыми пальцами. Но что-то случилось. Монстр заёрзал, руки его задрожали, а голова ударилась о потолок, резко вывернувшись на длинной шее. Цвет скользкой оболочки начал меняться с болезненно-жёлтого на серый, а затем мокрый глянец обернулся матовой шелухой. Чудовище, не выдержав мощного иссушающего меренте, потрескалось и развалилось на куски, словно раскалённый глиняный горшок, который окатили ледяной водой.

– Фу-ух… – выдохнул караванщик. – Я уж думал, что всё, приплыли.

Но всё ещё что-то было не так. Лампа Тессы горела, Мыльный Человек распался на куски, а тень от его фигуры никуда не делась, но продолжала падать на изрытый ямами каменистый пол зала. Затем тень изменилась. Её края приняли иное очертание, медленно формируясь в человеческий силуэт, который вдруг вспыхнул до боли знакомыми звёздными огнями.

– О, нет, только не это! – с ужасом прошептал Кэлбен.

Но в следующий миг звёзды ярко блеснули, и тень растворилась во мраке.

– Что это было? – тихо спросила она.

– Лучше вам даже не знать. Надо убираться отсюда и поскорее.

– Нет! Нам осталось рядом! Мы придём к капитану! – решительно ответила Тессеральда, поднимаясь с пола.

– Что же тут, сожрите меня свиньи, вообще происходит?! – выругался Кэлбен. – Осторожно! Не упадите в эти гадкие пенные ямы.

Ворожея ловко пробралась вперёд, огибая огромные отверстия в полу, наполненные бледными пузырями. Кэлбен осторожно пошёл за ней след в след. Было не ясно, служили ли ямы просто лишь укрытием для Мыльного Человека или были чем-то иным, но, очевидно, они таили в себе смертельную угрозу, и здравый смысл подсказывал, что лучше идти очень аккуратно, не оступаясь.

Коридор дважды вильнул и вывел к развилке.

– Куда теперь? Прямо или повернём? – спросил караванщик.

– Не знаю. Прямо.

Выбор был верным, так как сразу после поворота на левой стене показался ряд из пяти выбоин примерно одинакового размера.

– Капитан! – тихонько прошептал караванщик в первое отверстие в стене.

Тишина. Он шепнул во второе оконце, затем в третье, но так и никто и не ответил. Наконец, когда он добрался до четвёртого, ему показалось, что с той стороны послышался шорох.

– Это вы? – в проёме толщиной с локоть показалась голова Бромсберта. – Как я рад вас видеть! Мне почудилось, я слышал крики. Думал, что вы уже никогда не придёте. И что дальше?

– Вы ведь знаете, что делать со стеной, правда? – обратился Кэлбен к ворожее.

– Разумеется, – кивнула она. – Давайте, высуньте язык.

– Чего? Язык? – переспросил караванщик, не поняв, ослышался ли он или же нет.

– Да, да, язык, вот так, – показала она, открыв рот.

Кэлбен поморщился, но странную просьбу таки выполнил, тем более что времени препираться не было.

Ворожея взяла щепотку из мешочка и посыпала ему прямо на язык.

– Проглатывайте теперь.

Тот пожевал и с трудом сглотнул.

– А теперь давайте, – показала она на окошко, – туда обе руки и вынимайте камень. Не медлите! Не будет длиться долго.

Караванщик чувствовал себя немного глупо, но послушался. Он засунул руки в выбоину и с трудом схватился за края с другой стороны стены. Внезапно боль в левой руке исчезла, кожа будто задеревенела, внутри словно сжалась громадная железная пружина, и вдруг он понял, что может попросту разорвать эту стену как простой лист бумаги.

Кэлбен напрягся лишь чуть-чуть – камни кладки задрожали. Он подналёг ещё немного, и два громадных булыжника сдвинулись под непомерной силой его рук. Тогда он взялся за один из них и с лёгкостью вытащил из стены, аккуратно положив на пол, словно бы ставил пустую кружку на стол. Затем взялся за второй, третий, четвёртый… и вскоре в коридоре высилась груда камней, а в проход протиснулся поражённый увиденным капитан.

– В самом деле, простите меня, что я в вас засомневался, – молвил Кэлбен. Вы действительно способны на многое! Как это вы делаете?

– А как вы так метко стреляете из лука?

– Да никак. Я просто это умею.

– Вот и я тоже, Кэлбен. Я просто это умею.

– Послушайте, я и сам до сих пор не верю своим глазам, – вмешался Бромсберт, – никогда не видел в жизни ничего подобного, но не могли бы мы поспешить? Обход камер может начаться в любую минуту!

– И в самом деле. Госпожа Тесса, вы ведь делали заметку, как идти назад, – зашептал Кэлбен.

Ворожея достала оторванную бумажную полоску и помахала ей прямо у него перед носом.

– Это утешает, – одобрил он, и они направились в обратный путь по наводящим ужас старым тоннелям.

Они дошли до зала-ловушки с ямами, где Кэлбен подхватил затвердевший осколок раскрошившегося Мыльного Человека, пояснив, что любит собирать трофеи, а затем завернули и в тупиковые залы, где состоялась схватка с «бледными детьми». Кусок кокона Кэлбен брать не стал, так как те всё ещё были измазаны ядовитой слизью. Однако, помимо коконов, ко всеобщему удивлению, они обнаружили скукожившегося и прижавшегося к стене Каддиса с потухшим факелом, который сам не мог поверить в то, что его нашли, и что он всё ещё жив.

– Я забыл куда идти! Я думал, что вы… а факел начал гаснуть! Ноги просто подкосились, и… и… – плакал он.

– Ничего, прохиндей, выбрались, – подбодрил его Кэлбен.

– Осталось три развилки, – сказала Тесса, посветив на свои заметки тусклым фонарём. – Налево, налево, направо и всё.

Они поспешно миновали тоннели, но перед самым последним поворотом услышали знакомый звук.

– Берлео… Бра… – донеслось спереди.

– О нет, только не это, – застонал мальчуган.

Факел Кэлбена то вспыхивал, то гас, словно выброшенная на берег рыба, жадно глотающая воздух перед смертью.

– Быстрей! – скомандовал он. – За мной, мы почти у самого выхода! Поворачивайте сразу, как добежим!

Все бросились за караванщиком, но твари слишком близко подобрались к развилке, а коридор был очень узким. Кэлбен, ни секунды не колеблясь, выставил вперёд поражённое ядовитой слизью плечо, и, прикрываясь им словно щитом, зашагал прямо навстречу бледным тварям. Одна из них остановилась на развилке и плюнула едким сгустком. Караванщик прикрылся факелом, но часть слизи всё равно попала на уже и без того пострадавшую руку. Левое плечо вновь залилось острой болью, но через несколько шагов он замахнулся и воткнул факел в лицо уродливому созданию, которое мгновенно вспыхнуло и повалилось.

– Скорее! Бегите! – кричал он.

Все поспешили в правый тоннель, что выводил из проклятых штолен. Последним завернул капитан, после чего в проход нырнул и Кэлбен, едва избежав ещё одного ядовитого плевка. Поворот, ещё один, – и вот впереди показались тёмные силуэты спасительных деревьев, росших у входа в Мыльные Копи.

* * *

– Вас не было так долго! Мы уж перепугались, думали, что случилось, – сказал Омнус.

– О да, старик, случилось. Очередные подарки для Джахрира. Не припоминаю, чтобы я читал у него об этом, наверное, ему было бы дико интересно, – угрюмо пошутил караванщик. – Руфрон, быстрее. Давай к южным вратам, мы отплываем немедля. Все вещи подвезёшь к причалу, где стоят паромы. Затащим всё в корабль там, а потом сваливай из города. Езжай в Велери. Сегодня же ночью.

– Как сегодня же? Я только-только приценился к нужным товарам! – запротестовал купец.

– Видишь ли… тут такое дело… короче говоря, мы помогли капитану сбежать из тюрьмы. Знакомьтесь, это Бромсберт, или просто Бром, – Кэлбен кивнул в сторону небритого мужичка, который, похоже, никак не мог поверить в то, что с ним происходит, и где он вообще оказался. – Они скоро хватятся, а там не трудно будет догадаться, кто устроил побег. Может достаться и тебе.

– Нет, нет, нет! Если это вы устроили, вас и будут искать, а я тут ни при чём, – отмахнулся Руф.

– Как знаешь, но если фургон арестуют, я с тебя спрошу. К тому же, забыл упомянуть, мы там в шахтах ненароком высвободили очередного Чёрного Путника. Так уж получилось.

– Чёрный Путник? Здесь?! Да вы что там натворили такое?! Откуда он взялся?

– Руфрон, я же тебе сказал. Можно поехать в Велери.

– Чёрный Путник! Тот самый? – поразился Омнус.

– Да, именно, тот самый. Один в один. Но, очевидно, в подземелье ему чистого неба недостаёт, посему – и тут, что уж греха таить, нам несказанно повезло, – он исчез сразу, как появился. Вылупился из гадкой слизкой твари.

Чёрный путник… лужи слизи… Народ Холмов… шахты Трилистника… – кажется, я начинаю понимать, – пробубнил себе под нос старый механик.

Руфрон при этих известиях мигом вылез на передок фургона, взялся за поводья и направил тарнов прочь от Мыльных Копей.

– Кэлбен, дайте мне посмотреть руку, – попросила Тесса.

Караванщик задрал рукав, и все ахнули, увидев страшные зелёные вздутия на его плече.

– Что это? – еле вымолвил Альден.

– Его укусили дети мыльного человека! – объяснил Каддис.

– Не укусили, а оплевали, проныра, – поправил его Кэлбен. – Благо, что сам папаша никого не задел, а то, может, сейчас в этом фургоне уже ехало бы поменьше человек, – сказал он, показав пальцем на застывший серый кусок.

– Рана страшная. Но я, надеюсь, смогу помочь. Я очень, очень буду стараться. Сейчас проглотите это. Снимет боль, – сказала ворожея, порывшись в своей котомке и достав ещё один мешочек с порошком.

– Премного благодарен, госпожа. Но, разрешите, я в этот раз сам. Ну… вы понимаете. И что это такое? Какое-то лекарство из растений? – спросил караванщик.

Тессеральда передала мешочек Кэлбену и переглянулась с Мерлирой. Тот достал щепотку и положил в рот.

– Возможно.

– Вон оно что, – сказал он, отдав ей мешочек обратно. – Вы что-то знаете о растениях такое, чего не знают другие, даже знахари, – догадался Кэлбен.

– Даже знахари, – повторила его слова ворожея.

– Это даже интересно. Я вам покажу кое-что, – сказал он, подлез к своему сундуку, открыл крышку, бросил туда кусок Мыльного Человека и достал засохшие щупальца Древесного Отродья и частицу корневища Трясинника. – Может, скажете, что это?

Тесса внимательно покрутила в руках добытые трофеи. Затем положила кусок корней рядом, а рыжие побеги взяла обеими руками, прижала к себе и замолчала. Повисла пауза, которую нарушал лишь скрип деревянных частей повозки.

– Госпожа Тесса, с вами всё в порядке? – спросил Кэлбен.

– Не беспокойте её сейчас, пожалуйста, господин, – внезапно подала голос стеснительная Мерлира, сидевшая в самом углу. – Ей нужно время.

Все удивились, так и не поняв, что это могло бы означать, но мешать никто не стал. Через пять минут тишины ворожея открыла глаза и сказала:

– Я первый раз такое вижу. Это очень похоже на растение, но… это не растение.

– Выглядели они и впрямь не совсем как растения, – согласился караванщик. – Эти гадины чуть нас не передушили на пути в Тиринмин. Но, с другой стороны, это были простые пни, только немножко живые, а это, у вас в руках – просто ветки.

– Это не просто ветки. Если бы были ветки, я бы знала. Но это не ветки… я не знаю, что это, не знаю как объяснить. Это очень странно. Та, что на пути солнца, наверное, могла бы рассказать, – задумчиво молвила Тессеральда.

– Вы о той старухе? Но ведь вы тоже ворожея.

– Тоже ворожея, – опять повторила его слова Тесса. – Но она в конце, а я в начале, – объяснила она, постучав по своей пряжке на кушаке.

– Понятно. Выходит, вы ещё ученица.

– Ученица? – вспыхнула она. – Вон ученица, но даже ещё не ученица, – показала она на сестру Каддиса, которая при этих словах ещё больше зажалась в угол, а её брат удивлённо уставился на неё. – Я же – идущая путём земли.

– Простите, госпожа Тесса, я не хотел, – извинился Кэлбен.

– Хотя вы правы. Я действительно ученица, которая ещё не ученица, – ещё больше запутала всех Тессеральда.

– Многоуважаемые, – вмешался Бромсберт, – не хотел вас прерывать, но почему мы едем к южным воротам, а не к пристани?

– Потому что, достопочтенный капитан, – ответил Омнус, – наш корабль находится под землёй.