Когда капитан Бромсберт увидел корабль, его восторгу не было предела, а как только Омнус объяснил и показал ему, как он работает, тот и вовсе чуть не потерял дар речи. За все годы плаваний он не слыхал ни о чём подобном, что было не удивительно, ведь свой шедевр мастер Бриггинс так и хранил в строжайшем секрете до самой смерти.

Омнус с Альденом успели лишь немного навести порядок внутри «Корсара», на всякий случай оставив часть когда-то занесённых туда вещей и материалов. Разумеется, следовало бы со всеми почестями похоронить аккуратно вынесенные из корабля останки величайшего изобретателя (пусть даже, как говорят, у него и был вздорный характер), но на это совсем не было времени. Поэтому его скелет так и остался лежать в подземной мастерской, которая по иронии судьбы стала его же собственной могилой.

В стене у самой воды Альден нашёл два рычага, которые, как предположил Омнус, должны были освободить крепления, удерживавшие судно на стапелях. Его догадка оказалась верной лишь отчасти, потому что, как выяснилось позже, только один из рычагов спускал судно на воду, тогда как другой поднимал железную решётку на выходе из грота с восточной стороны Аскафласа.

Корабль, проплыв по прямой затопленной пещере, покинул город глубокой ночью на самой низкой скорости, дабы не привлечь внимание стражников, а затем остановился у южного причала рядом с паромами. Там уже ждал Руфрон. После того как все вещи и провизия были перенесены с фургона на судно, Омнус и Альден тепло распрощались с товарищем, который разделил с ними такое длительное и опасное путешествие. Сколько бы они ни звали его с собой, тот отвечал решительным отказом, сообщив, что уже много раз всё тщательно обдумал и взвесил и возымел твёрдое намерение отправиться за запад, где, как считал, его ждёт долгая и счастливая жизнь.

– Я понимаю, для вас это важно, – говорил он, – но с меня довольно приключений на пятую точку. Надеюсь, вы найдёте, что ищете, и когда-нибудь мы встретимся вновь. Будьте осторожны, не рискуйте своими жизнями зазря!

Он пообещал, что постарается как-нибудь заявить о себе в Велери, так чтобы потом его можно было найти через велерийскую торговую гильдию или, на худой конец, через местных торговцев, владельцев гостиниц или трактиров.

Несмотря на опасения путешественников, искать соучастников побега капитана никто даже не взялся, хотя начальнику тюрьмы и показался странным визит необычной компании чужеземной женщины, мужчины и мальчика к узнику накануне его исчезновения. Во-первых, никто не верил, что бездомный пьяница из трактира «Жирный Окунь» был кому-то так сильно нужен, чтобы устраивать побег. Во-вторых, как только стражники увидели пролом в толстой каменной стене камеры, соединивший её с проклятыми тоннелями, то единственной версией, которая тут же затмила любые другие, стало мнение, что Мыльный Человек всё-таки существует и всё-таки добрался до заключённого, утащив его в своё жуткое логово. Теперь у начальства тюрьмы была другая забота – как бы сделать так, чтобы от страха не разбежались все охранники. По этой причине было решено завалить проход к исправительным клетям, а оставшуюся часть тоннеля заложить каменной кладкой.

Бромсберт около часа вёл «Корсар» на черепашьей скорости по самой середине Шиеги. Как только река расширилась, он повернул влево и бросил якорь в тиховодье у восточного берега, где на громадных валунах, со всех сторон оплетённые корнями, устроились раскидистые дубы. По его словам, вести судно в темноте он дальше не мог, так как нужно было прежде определить, насколько сместились отмели, иначе можно было бы запросто налететь на застругу.

Кэлбен больше не чувствовал жжения в плече, но перед глазами всё плыло, а страшные волдыри дошли до самого локтя. Когда все стали устраиваться спать на покрытом строганными досками полу, заваленном соломенными тюфяками, ворожея подошла к нему, взяла его левую ладонь, связала их соединённые руки шёлковой шалью и, накрывшись капюшоном, легла рядом.

Всю ночь судно стояло неподвижно, однако к утру небо покрылось мрамором плывущих на восток перистых облаков, заигравших вдали алыми красками, а ветер пригнал в тихую заводь мутные волны. Раньше всех встал Бромсберт, которому не терпелось поскорее взяться за штурвал удивительной самодвижущейся посудины. Разумеется, он был восхищён громадным механизмом, занимавшим почти весь четвёртый отсек, но вдаваться в подробности не желал и вполне был удовлетворён объяснением, что кораблём движет это самое устройство вместе с гребным колесом. В конце концов, как рассуждал он, если уж паруса позволяли судну плыть самому, то, значит, могло позволить и что-нибудь другое, а почему это самое «другое» могло заменить парус, было не его ума делом.

Вслед за ним проснулась Тесса. Караванщику стало совсем худо: под впавшими глазами набухли зеленоватые синяки, всё лицо взмокло от пота, чёрные волосы слиплись, правая рука, подёргиваясь, сжималась в судорогах. Тесса, высвободив свою руку, поднялась и разбудила Мерлиру.

– Мера, вставай, нам нужно на берег.

– Что? – спросонья спросила девушка.

– Мы должны найти четыре растения. Я очень надеюсь, что они на этом берегу, а не на другом, и что мы найдём их быстро. Бывает так, что искать можно один день или два дня, – но редко, когда больше. Ты должна мне помочь.

– Не надо, со мной всё нормально, – храбрился Кэлбен. – Поломает немного, а к вечеру пройдёт.

– Нет, не нормально, – отрезала Тесса. – На вас плохо смотреть со стороны. Мы идём на берег искать лекарство.

– Эй! Я тоже с вами! – услышал разговор лежащий рядом с сестрой Кас. – Что нужно найти?

– Крушина, ракитник… не знаю, как на вашем языке: пранлаерса – куст с вытянутыми как мелкая рыбка листьями, похоже на лавр, плоды похожи на вишню. И ещё одно, последнее. Такого я никогда не встречала: цветок, рыжие и красные лепестки, как зонтик, всего пять лепестков, а лист зелёный как у клубники.

– Не встречали, но знаете как выглядит? – удивился Каддис.

– Не встречала, но знаю как выглядит, – повторила Тесса, на миг подумав о том, правильно ли произнесла фразу.

Тот поднял брови, почесал затылок, но дальше задавать вопросов не стал.

– Эй, Альден, вставай! Нужно помочь, – затормошил он спящего парня.

– Чего? – встрепенулся тот и полез рукой в свой походный мешок, пытаясь нащупать деревянный футляр для очков.

– Мы идём на берег! Нужно помочь найти растения, – выпалил беспризорник, вскочил и побежал на мостик.

– Капитан, вы можете высадить нас на берег?

– На берег? Это навряд ли. Могу подойти поближе, уткнуться носом в кромку песчаной полицы, но там вам придётся прыгать прямо в воду, лодки-то у нас нет.

– Значит, и прыгнем! – со всей серьёзностью ответил мальчишка.

Бромсберт на самой медленной скорости направил «Корсар» к берегу, а когда почувствовал лёгкий толчок, тут же остановил. Альден открыл дверь и неуверенно посмотрел на воду.

– Что? Плавать не умеешь? – толкнул его локтем Кас.

– Ещё как умею! Сам небось не умеешь, – обиделся парень.

– Ладно. Я пошёл. Давай за мной, – сказал он и сиганул в реку, уйдя под воду с головой. – Нормально! Тёплая! – радостно завопил он, вынырнув на поверхность.

– Погоди! Возьми верёвку, привяжи вон к тому дереву, а я закреплю тут. Только натягивай посильнее!

– Не волнуйся, сделаю как надо, – уверил его беспризорник, схватил конец и поплыл к берегу.

Когда всё было готово, Альден прыгнул в воду. Держась рукой за канат и барахтаясь, он с трудом двинулся к берегу. Когда он нащупал ногами дно и начал выбираться на сушу, в воду спустилась Мерлира, а следом за ней, оставив свой пояс и накидку на судне, прыгнула и ворожея. Все промокли до нитки, и хотя воздух был довольно тёплым, прохладный западный ветер и скрывшееся за серыми перьями облаков солнце обещали сделать прогулку по лесу не такой уж приятной.

Тессеральда снова рассказала о тех растениях, которые требовалось найти, а Мерлира описала их ещё подробнее, кроме двух, которых прежде не встречала сама. По заверению ворожеи, все четыре растения должны были оказаться где-то рядом. Почему она была так уверена, никто из подростков не знал, но после того, что все из них видели, сомневаться в её словах не приходилось.

Деревьев здесь было не так много: несколько дубов возле берега, а на склоне чуть поодаль, за поросшей кустарниками поляной – светлая прореженная дубрава. Все разошлись в разные стороны, но держались друг у друга на виду. Первым нужное растение нашёл Альден, который решил для начала пройтись вдоль отмели. Он принёс Тессе ветку ракитника с жёлтыми цветами, которую сорвал с куста у самой воды. Она попросила отломить ещё пять-шесть веток и оставить на берегу возле судна.

Дальнейшие поиски подзатянулись. Каддис подбегал к ворожее через каждые пять минут и показывал ей то ветку, то лист, то цветок, но она отвечала, что все эти растения не подходят. Тем не менее на опушке дубравы он таки заприметил круглые чёрные ягодки крушины. Страшно довольный собой, он отломил толстенную ветку и побежал искать Тессеральду.

– Это то, что надо, молодец, Каддис. Даже больше, чем нужно, – похвалила она его и нежно потрепала по голове.

– Хотите, я нарву ещё ягод?!

– Нет, не надо. Мне нужны не ягоды. Мне нужна только ветка.

Тогда беспризорник оторвал все листья и грозди ягод, сделав себе некое подобие посоха, после чего направился искать оставшиеся два растения.

Прошло ещё полчаса. Мерлира даже не приближалась к деревьям, а решила искать на сильно поросшей кустами поляне, спускавшейся к самой реке. Временами здесь попадался жёлтый ракитник, но он уже был не нужен. Изредка встречались и цветы, но все не те, что надо. Когда поляна переломилась невысокой грядой, девушка оказалась в ложбинке, где расстелился ковёр луговых трав. Как только она сделала несколько шагов вперёд, в воздух вспорхнули сотни одинаковых синекрылых бабочек, образовав полукруг мерцающей ограды, которая затем превратилась в длинную линию и вскоре растворилась среди буйства красок полевых цветов.

Глядя на это, она вдруг вспомнила о своих оставленных цветниках. Ей сильно захотелось вернуться обратно, хотя не прошло и двух дней с того момента, как она покинула родной дом. Мысли завертелись и перед глазами пронеслись воспоминания об отце, матери, маленьком брате, который когда-то был ещё слишком мал, чтобы выбегать за пределы сада. Затем эти радостные моменты сменились болью утраты, которая не касалась её уже долгое время, поскольку она давным-давно выдворила свою грусть уходом за растениями и заботой о брате. Она погнала эти горькие мысли прочь и подумала о неожиданной встрече со странной женщиной, зашедшей к ней в сад с не менее странной просьбой. Ей на миг показалось, что вслед за этим тотчас последует сожаление о том, что она так легко согласилась оставить родной дом на окраинах Медного Града. Но к неё полному удивлению, случилось обратное – она вдруг явственно осознала, что страстно желает научиться тому, что было показано ей ворожеей, а любой поворот событий, из-за которого она могла бы навсегда упустить эту возможность, стал казаться большим бедствием. Теперь ворожея готовилась приготовить ещё одно меренте, чтобы излечить страшную болезнь караванщика. Мерлире так захотелось увидеть это чудо, что она приступила к поискам с утроенным рвением.

Она присела и стала внимательно рассматривать все рыжие и красные цветы, но среди них не попадались упомянутые Тессой пятилепестковые зонтики. Когда она почти было отчаялась найти невиданный раннее цветок и собралась вернуться к остальным, её взгляд упал на листья растения, которое, похоже, она и искала. Они напоминали клубничные, но были толще в основании. Хотя цветков у растения не было, Мера всё равно решила сорвать его и показать ворожее.

– Всё верно, Мерлира, молодец! – похвалила Тесса. – Где-то здесь есть ещё такие, но только с цветками.

– Я обыскала всю поляну, но там нет с цветками, – виновато молвила девчушка.

– Где-то есть. Нам нужны именно с цветками. Спустимся вниз.

Они вместе вернулись к поляне, ещё раз внимательно просмотрели её и, ничего не найдя, направились ниже к реке. Мерлира шла рядом с потупленным взглядом, иногда посматривая на Тессу. Она совсем перестала искать и хотела что-то спросить, но не решалась. Ворожея заметила это и сказала:

– Есть стеснительность от того, что много мнишь о себе, а есть – потому что скромность. Какая у тебя? Ты боишься спросить не то или боишься спросить просто?

– Просто, – молвила девушка.

– Это хорошо, намного лучше, чем первое, – улыбнулась ворожея. – Но всё равно плохо.

Юница опять засмущалась, и тогда Тесса присела, взяла её за руки, посмотрела ей в глаза и сказала:

– Мера, ворожея не заставляет, не требует, не принуждает. Она только отвечает, объясняет, показывает. Если вопрос, – ты должна спросить. Не будешь спрашивать, – будешь учиться очень долго.

Тогда Мерлира тихонько спросила:

– А что, если бы вам для меренте понадобились другие растения, которых здесь нет?

– Такого не могло случиться, Мера. Если бы мы оказались в другом месте, понадобились бы другие растения.

– Но как вы узнали, какие именно нужны?

– Задай это вопрос позже, когда станешь сэнéйрой.

– Кто такая сэнейра?

– Слово из нашего языка. Означает «ученица». Ты станешь сэнейрой, как только сама добудешь свой первый ирцалис без моей помощи. Тогда ты войдёшь на путь земли, но не раньше. А я стану твоей видджаей, – означает «наставница», – и именно так ты будешь меня называть. Когда цвет твоих глаз станет ярким и зелёным, как у меня, ты станешь ворожеей сама, и сама сможешь учить сэнейру, – если захочешь.

– У меня тоже будут такие глаза? – поразилась девушка.

– Будут, но не сразу. Они меняются постепенно. Чем больше ирцалисов, тем больше точек меняют старый цвет. Чем больше меренте, тем ярче глаза.

– Когда же вы научите меня? – разволновалась она.

– Как только будет время. Сейчас его очень мало, но если хочешь, мы можем попробовать то, что делали в саду.

– Очень хочу! – обрадовалась Мера.

– Тогда выбери растение.

– Любое?

– Какое хочешь. Любое.

Мерлира показала на жёлтый цветок осота.

– Возьмись за цветок.

– Обязательно за цветок?

– Можно и за лист, и за корень, и за стебель. Но у этого листья колючие, – рассмеялась Тесса.

Девушка села, взялась за цветок и закрыла глаза.

– Мне нужна твоя ладонь, Мерлира, – напомнила Тесса.

– Но ведь вам не нужна, когда вы…

– Когда я слушаю растение? Да, не нужна. Мне не нужна. Тебе нужна.

Ворожея протянула руку, раскрыв ладонь, а та палец к пальцу положила сверху свою. Так они просидели минут пять, после чего юница открыла глаза.

– Ты не слышишь, – отметила Тессеральда.

– Нет, – упавшим голосом ответила юница.

– Волны стеснения и волнения окатывают тебя. Так не должно быть. Это мешает. В тот раз в саду ты не знала, что ждать. Твой разум замер, поэтому получилось. Сейчас всё иначе. Ты должна уметь успокоить себя, но многое будет мешать, не только волнение. Помнишь, что я сказала тебе тогда в гостинице?

Мерлира кивнула.

– Это тоже. Поэтому у ворожей нет мужчин – это волнует ум. Если есть – она станет «сошедшей», утратит свой дар. Цвет её глаз будет гаснуть, она перестаёт знать меренте и слышать ирцалис. Если деньги и власть владеют ей, происходит тоже так. Поэтому ворожея хочет быть щедрой и скромной. Если злость покоряет её, происходит тоже так. Поэтому ворожея должна быть мягкой и доброй. Если похвала и слава придут к ней, происходит тоже так. Поэтому ворожея не может быть долго где-то, но уходит бесследно – туда, где о ней никто не знает. Тогда в саду я сказала тебе, что будут лишения. Санрунд требует жертву, и будет непросто. Если ты хочешь стать сэнейрой, то твёрдо реши. Зачем учиться, если потом всё потерять? Но сейчас у нас нет времени, Мерлира. Нужно спешить.

Они обогнули поляну по её нижнему краю и поднялись на возвышение, где увидели глубокий овраг. По его дну когда-то бежал ручей, оставив за собой мощёную дорожку круглых камней; по краям густо росли длинные травы и кусты. В самом низу у русла высохшего ручья обнаружились и заветные растения с распустившимися цветами.

– В точности, что надо, – обрадовалась Тесса, вырвав несколько стеблей вместе с корешком. – А теперь выше к лесу, куда ушёл твой брат.

* * *

Пока Альден бродил вдоль берега реки, Кас направился вверх по склону и вышел к опушке светлой дубравы. Трава здесь стала совсем низкой, расстелившейся по земле, словно мягкая бархатная ткань. Однако, то тут, то там этот чудесный зелёный ковёр резко обрывался, оголяя большие глинистые рытвины. Он посновал между деревьями, добежал до зарослей бересклета, но, ничего не обнаружив, вернулся на опушку и повернул налево, намереваясь дойти до вершины пригорка, где стояло несколько одиноких деревьев. Пройдя десяток-другой шагов, он очутился на ровном полукруге поляны, где и увидел то, что искали остальные: высокий не то куст, не то дерево с кроной острых листьев, крепящихся к веткам красными черешками, и с длинными гроздьями бурых ягод.

Кас сломал длинную ветку вместе с ягодами, выбежал обратно к опушке и издали заприметил поднимающихся по склону сестру с Тессеральдой.

– Эй! Я нашёл! Я нашёл! Сюда! Сюда! – что было мочи кричал он и махал сломанной веткой, опираясь другой рукой на «посох» из крушины.

Они увидели его и прибавили шагу. Каддис постоял, подождал немного, собираясь провести их к поляне и похвастаться находкой, но потом обернулся и замер. На самой вершине пригорка не более чем в сотне саженей от него стоял круглолицый мужчина с короткой бородой от уха до уха. В руке он сжимал топор. Через мгновение к нему вышли ещё трое с длинными ножами. Тот, что был с топором, показал рукой чуть в сторону, после чего все они ринулись вниз с холма. Двое побежали прямиком к Касу вдоль опушки, а двое других – наискось к реке, пытаясь отрезать ему возможный путь к отступлению.

«Разбойники!» – пронеслось в голове у беспризорника, и он рванул что было сил к женщинам.

Те не сразу заметили неладное и продолжали медленно подниматься, подходя всё ближе к опушке. Однако потом Мерлира подняла голову и, посмотрев в сторону брата, увидела погоню.

– Кто это? – спросила она ворожею.

Тесса остановилась, пытаясь издали рассмотреть скачущих по склону от куста к кусту мужчин.

– В руках оружие. Это дурной знак. Давай назад, Мера. Скорей!

– Разбойники! – закричал сестре и Тессе Каддис, прыгая между канавок, пробитых вдоль опушки дождевыми стоками. – Назад! Бегите!

Те развернулись и стали быстро спускаться с холма. Тем временем двое мужчин уже добежали до дальнего края оврага и скрылись в росших у отвершка кустарниках. Другие двое исчезли из виду в пологой яме неподалёку от полукруглой прогалины, где Кас нашёл последнее из нужных растений.

Когда беспризорник отвернул от опушки, Тесса и Мерлира уже пересекли луг и чуть было не покатились кубарем по крутому спуску к реке, где стоял корабль.

– Альден! Где ты?! Беги! – закричала Тесса, на секунду остановившись.

Тот оказался внизу с левой от корабля стороны. По линии берега справа к нему бежали двое мужчин с ножами. Их разглядел Омнус, ждавший Тессу с ребятнёй у распахнутой двери «Корсара». Он сразу же бросился к караванщику.

– За ними погоня! Нужно что-то сделать! – потормошил его старик.

Кэлбен лежал на тюфяке с измождённым видом. Всё его тело охватила слабость, левую руку сводили судороги, а губы покрылись белыми трещинами.

– Я… я не могу, – еле ворочал он языком. – Рука не слушается совсем. Там… лук. Стреляй.

Механик схватил лук, вытащил стрелу из лежащего рядом колчана.

– Но я не знаю как! Я никогда… – начал было он.

– А ну-ка, дай-ка мне, папаша, – выхватил оружие Бромсберт. – Когда-то в старые добрые доводилось, знаешь ли.

Он подошёл к двери судна, привалился к стенке кормового отсека и натянул тетиву. Стрела с резким шелестом описала дугу и несколько раз кувыркнулась по берегу, ударившись о прибрежные камни. Разбойники это заметили, остановились и прижались к высоким валунам, глядя на странный железный корабль и оценивая внезапно появившуюся угрозу. Альден тем временем добежал до натянутой между кораблём и прибрежным дубом верёвки, схватив охапку брошенных им веток ракитника.

– Альден! На корабль! – кричала Тесса, спускаясь с кручи.

Тот зашёл в реку, с трудом сделал несколько больших тяжёлых шагов, дойдя до носа «Корсара», где дно резко обрывалось. Затем он схватился за канат, сделал ещё шаг и тут же ушёл под воду с головой. Шестигранные очки чуть было не соскочили с носа и не потонули в мутной воде.

– Мои очки! Чуть было не потерял!

Он остановился, держась руками за верёвку и крутя головой по сторонам, болтаясь на волнах суетливой и грязной Шиеги.

– Альд, быстрее! Сюда! Сейчас не до твоих очков! – кричал из проёма Омнус.

Альден решительно сжал губы и стал дальше подбираться к спасительной двери.

Тесса с Мерой выбежали на каменистую отмель и также поспешили к кораблю, в фонтане брызг влетев в реку и чуть было не повалившись в воду. Разбойники, пытавшиеся отрезать им путь со стороны берега, перекинувшись парой фраз, свернули к лесу и побежали дальше вдоль воды, прячась за редкими деревьями. Капитан выпустил в них ещё стрелу – та бесшумно скрылась где-то в траве.

Вскоре показался и Кас, держащий в обеих руках по ветке и скачущий большими прыжками с крутого откоса. Вслед за ним с вершины кручи рванули преследователи. Хотя они почти было догнали его на равнине, спуск им давался куда тяжелее, чем лёгкому проворному мальчугану. Один, оступившись, чуть было не покатился, в последний миг схватившись руками за тонкое деревце. Другой спускался рядом более осторожно, быстро перебирая ногами. Однако когда беспризорник собрался было выбежать к отмели, ему преградили путь другие двое разбойников, выставив вперёд кинжалы.

– Ну вот и попался, – тяжело захрипел один из них.

Кас перепугался и хотел было остановиться, но ноги несли его слишком быстро. Бандиты раскинули руки, пытаясь изловить его на спуске, но тот, сам не понимая, что творит, выставил обе палки вперёд за миг до того, как налетел на крепких мужчин. Те, не ожидая такого подвоха, схватились за животы и скрючились от боли.

– Что вы делаете, идиоты!? – заорал сверху бородач с топором. – Хватайте же его!

Кас бросился к воде, и в это время капитан, который уже помог Альдену взобраться на борт, пустил ещё одну стрелу, которая в этот раз вонзилась в дерево в шаге от разбойников.

– Подойдёте ближе, хуже будет! – орал он скрипучим голосом.

Разбойники помедлили, но затем выбежали к берегу, видя, что лучник убрал лук и помогает девчушке влезть на борт. Бородатый главарь, увидев тянущийся трос, подскочил к дереву и рубанул по узлу. Верёвка ослабла. Кас и Тесса тут же рухнули в воду, потеряв опору для рук.

– Хватайте их, олухи! – загонял разбойников в воду главный.

Трое бандитов помешкали, но затем, когда увидели, что капитан опять отложил оружие, помогая забраться на борт промокшей до нитки женщине, ринулись вслед за беспризорником. Тот барахтался на месте с двумя палками в правой руке, тщетно пытаясь проплыть вперёд хотя бы чуть-чуть.

– Стоять! А ну назад! – крикнул им Бромсберт, вновь натянув лук. – Отсюда уже не промажу! Хотите попробовать? Кто первый?!

Те, зайдя по колено в воду, остановились всего в нескольких шагах от мальчишки.

– Хватайте же его! – с перекошенным лицом орал главарь с топором. – Они же выдадут нас!

Разбойники медлили. Тем временем рядом с Бромсбертом показался Альден и бросил беспризорнику новую верёвку.

– Хватайся, Кас!

– Давайте, валите туда, откуда пришли! – скрипел Бром.

От капитана, держащего лук наизготове, их отделяло шагов пятнадцать, но никто так и не решился рискнуть жизнью. Со злобными рожами, бросая на Бромсберта хищные взгляды, разбойники поперешёптывались, после чего развернулись и поплелись на берег.

– Трусливые крысы! – заорал бородач и метнул топор, который, пролетев прямо над их головами, со звоном ударился о медный бок «Корсара», отскочил и утонул в волнах.

Капитан помог Каддису забраться на борт, после чего захлопнул дверь и поспешил на мостик. Гребное колесо ударило мощными лопастями по воде. Корабль дал задний ход и стал быстро удаляться. Оставшиеся на берегу бандиты смотрели ему вслед с лицами, полными одновременно и негодования и растерянности.

* * *

– Кто это был? Разбойники? – воскликнул беспризорник.

– Может быть и так, – ответил Бром, спускаясь с мостика, – но, может, и нет. Слишком близко от города и слишком далеко от восточной дороги для грабежа и разбоя. Скорее всего, это контрабандисты. Они, конечно, частенько якшаются с грабителями и ворами и пытаются продать чужое добро в Аскафласе. Где-то рядом у них, должно быть, была стоянка или склад – у реки, а может, в лесу. Вы, видимо, застали их врасплох, раз они вышли к вам с ножами да топором. Подготовившись лучше, прихватили бы луки или арбалеты, и тогда всё могло бы обернуться совсем скверно.

– Вы спасли нас, капитан, – поблагодарила Тесса. – Мы очень признательны.

– Моя вина, – почесал затылок Бромсберт. – Забыл совсем вам сказать, что восточный берег ой как небезопасен. Но, как бы то ни было, теперь всё позади. Эта удивительная посудина плывёт против течения так быстро, что её не догонит ни один корабль! С такими скоростями, я говорю вам, дойдём до Утрила меньше, чем за неделю. К тому же эти железные листы со всех сторон надёжно защитят нас от стрел, огня, а может, даже и от камней требушетов.

– На последнее я бы не рассчитывал, капитан, – сказал Омнус. – У судна прочный железный остов и укреплённый бронёй нос, но днище, крыша и борта – это просто дерево, обитое тонкой медью. Пробоину от удара острого камня получить очень даже возможно.

– Спасибо, что сообщили, мастер. Буду иметь в виду, – поблагодарил капитан.

– А теперь, господа, вы не возражаете, но мы с Мерлирой прогоним вас из этой комнаты. А вы разместитесь в первой, – показала Тессеральда рукой, – договорились? Мастер Омнус, поможете мне повесить эту старую ткань на проход?

– Возражать не буду, – смутился капитан, – мне всё равно пора к штурвалу, да и моё место всегда там.

Он убежал на мостик, а Омнус с Тессой повесили в проходе между двумя отсеками кусок мешковины, разделивший корабль на две почти равные половины.

– Госпожа Тесса, все ягоды оборвались, – сокрушался беспризорник. – Что же делать?

– Ягоды не нужны. Нужны листья. Молодец, Каддис, очень зоркий глаз! Два растения нашёл, – похвалила она его. – А теперь будь добр, оставь нас.

Кас пропал за тряпичной перегородкой, но через секунду ворожея приподняла её край и сказала:

– Мальчики, отдайте мне всю свою мокрую одежду и обувь. Не стойте, снимайте, живо. Смотреть не буду, положите здесь, рядом, – улыбнулась она и опять скрылась за занавеской.

– А ну, чего стоите, как истуканы? – приказным тоном сказал старый мастер. – Делайте же, как велено.

Те разделись, свалив всё в одну мокрую кучу, а Омнус перенёс её к проходу.

– Госпожа Тесса, одежда здесь.

Ворожея высунулась, сгребла всё к себе и вновь скрылась за занавеской. Через несколько минут она выглянула с другой стороны перегородки, там где пол был не таким мокрым, и вытолкала кучу обратно. Каждая вещь была совершенно сухой, как будто купания мальчишек в Шиеге и вовсе не приключалось, что в очередной раз ошеломило двух парней и старого механика. Омнус слышал, что ворожеи могут творить настоящие чудеса, но он даже и не подозревал, насколько разнообразными эти чудеса могут быть. Ему страшно хотелось расспросить Тессу обо всём этом, но он понимал, что та едва ли станет раскрывать ему свои тайны. Наверняка она хранила их так же рьяно, как и он свои сведения о камнях «воды» и «огня», и если с кем и готова была поделиться этими знаниями, так это с сестрой Каддиса, которую по каким-то ведомым только ей причинам взяла себе в ученицы.

– На себе нельзя. Очень опасно, могут быть ожоги, – объяснила она Мерлире, которая с вытаращенными глазами смотрела на то, как ворожея сушит промокшие вещи. Тесса надела тонкую кожаную перчатку и распыляла над расстеленной мокрой одеждой тот же меренте, который применила в пещере против Мыльного Человека.

– Госпожа Тесса. Я хочу попробовать ещё, – попросила Мерлира, когда с сушкой было покончено.

– Очень хорошо. Тогда начнём.

Они сели, соединившись своими ладонями, и юница с серьёзным лицом погрузилась в безмолвие, взявшись за ветку крушины. Она сидела какое-то время, потом сделала глубокий вздох. Её лицо чуть напряглось, и она сдвинула брови.

– Мера, ты слишком стараешься, – объяснила ворожея. – Ты ждёшь результат, но так ничего не выйдет.

– Но как же мне не ждать? Конечно я жду.

– Вспомни первый раз в саду. Ты не знала, что будет. Ты не ждала. Так и нужно.

– Теперь, когда вы мне столько всего рассказали, мне кажется, что у меня никогда не получится. Всё так сложно.

– Да, поначалу так бывает часто, – утешила её Тессеральда. – Но нужно пробовать, и ты поймёшь. Я могу только поправить, но ты сама должна понять как. Сама должна почувствовать. Только тогда ты сможешь «услышать». Это правда, что в саду было легко. Там ты была спокойна, а здесь… тем более после этих страшных людей. Возможно, у тебя не получится сейчас, но это не значит, что не получится совсем. Нужно пробовать ещё и ещё. И потом ещё.

– Я поняла, госпожа, – тихо молвила девушка. – Давайте ещё раз.

Они вновь сели, но в этот раз ворожея не стала смотреть на лицо Мерлиры, а закрыла глаза сама. Спустя десять минут она их открыла и тихо сказала:

– Сжечь на огне, пепел растереть на глине железом.

– У меня не получилось, – угрюмо молвила юница.

– Не нужно обижаться на саму себя, Мера. От этого станет только хуже.

– Вы говорите не обижаться, но я не могу. Как не могу почувствовать растение, так и не могу не обижаться.

– Моя видджая очень долго мучилась со мной, – мягко отозвалась Тессеральда. – Если бы ты знала, сколько раз я запиралась от неё и плакала. У меня не получилось в первый раз, во второй, и даже в десятый. Я не знаю, почему видджая выбрала меня – я была очень неспособная. Но однажды у меня получилось, – также, как у тебя тогда. Наверное, тридцать или сорок попыток. Я была такая счастливая, что потом у меня не получалось ещё раз пятьдесят, – тихонько засмеялась она.

Уголков губ юницы коснулась улыбка, и они обе залились смехом, что заставило всех мужчин в соседнем отсеке переглянуться. Даже капитан Бромсберт, упивающийся ровным ходом железного «Корсара» по водам Шиеги, услышав непривычный шум, спустился на пару ступеней вниз и пригнулся, всматриваясь в полутёмные отсеки.

Ворожея разложила перед собой семь выбранных ею мешочков с ирцалисами, после чего взяла обеими руками щепотки из двух и распылила в воздухе перед собой круговым движением. Выждав секунду, она взяла ещё две щепотки из других мешочков и бросила их обеими руками одновременно в получившуюся взвесь. Та потемнела, окрасившись серым, и внезапно начала сжиматься, пока в воздухе не повис плотный серый шар, состоящий из пыли. Далее ворожея использовала оставшуюся тройку ирцалисов, поочерёдно осыпав ими парящую перед ней сферу. Когда шар сменил цвет с серого на фиолетовый, она вытащила с пояса металлический пестик и легонько ткнула им в центр. Сфера ярко вспыхнула огнём. Языки пламени не вздымались по-привычному вверх, но, гуляя по всей поверхности, загибались и устремлялись к центру. Тесса взяла ветку крушины и засунула в пылающий шар. Ветка тут же обуглилась, и пепел упал на подставленную ей деревяшку. Мерлира с неподдельным интересом наблюдала за происходящим. Через минуту шар погас, буквально растворившись в воздухе и не оставив за собой ни сажи, ни копоти.

– Первое меренте очень сложное, – объяснила ворожея. – Нужно целых четыре ирцалиса. Это «удерживающее» меренте – если нужно, чтобы пыль была в одном месте в воздухе. Второе, огненное, ты уже видела. Для удерживающего осталось мало ирцалисов, нужно надеяться, мне хватит.

– Но разве нельзя просто развести огонь, как обычно? – спросила Мерлира.

– Можно, но нет времени останавливаться и выбираться на берег.

– Тогда попросим котелок у Омнуса. Я видела, что Руфрон отдал ему один. Можно разжечь огонь в нём!

– Я об этом не подумала, – улыбнулась Тесса. – Сделаем так, как ты говоришь. Но вначале приготовим ирцалис крушины.

Она достала глиняный диск, высыпала на него пепел и начала аккуратно растирать железным пестиком, закруглённым с одного конца и почти плоским с другого. Точно также выглядели и остальные три пестика, сделанные из иных материалов. Когда всё было готово, она смочила языком кончик пальца, слегка задела им полученную пыль и попробовала на вкус, после чего жестом пригласила Мерлиру сделать то же самое.

– Вкус как у ирцалиса ревеня! – поразилась девчушка.

– Да. Все ирцалисы одинаковые на вкус, но цвет может быть разный. Если сделано правильно или неправильно, ты поймёшь сразу. Только так можно убедиться. Либо – пробовать сделать меренте. Если ритм верный, но меренте нет, значит, один ирцалис не ирцалис. Или даже сразу все.

Тесса достала из котомки мешочек, высыпала туда полученный порошок, после чего плотно зашнуровала. Затем, пошарив в мешке, вынула склянку с белой краской, откупорила пробку и стилом вывела слово на непонятном языке.

– Это тоже меренте? – полюбопытствовала Мерлира.

– Это называется «краска». Можно купить в лавке красильщиков, – пояснила ворожея, и обе тихонько засмеялись. – Теперь ветка пранлаерса, которую нашёл твой брат. Ягоды упали, но нам не нужны. Нужны листья.

Они вновь соединились ладонями и вместе взялись за лист. Посидев немного, Тесса открыла глаза и спросила:

– Ты слышишь его?

– На миг мне показалось, что нужно опять порезать полосками, – ответила девушка.

– Нет, Мера. Нельзя, чтобы показалось. Нужно знать наверняка, твёрдо. Если сомнение есть чуть-чуть даже, значит, ты не слышишь, а мечтаешь. Мечтать нельзя, нужно знать. Когда ты знаешь, то тогда ты знаешь, что знаешь.

– Да, госпожа, – поникнув головой, молвила Мерлира.

– Листья пранлаерса нужно сжать в плотный комок, обернуть черенком, сжечь, растолочь деревом по металлу. Когда-нибудь ты услышишь это всё сразу, пусть не за такое маленькое время. Но когда будет опыт, будет быстро как у меня.

– А почему вы не записываете всё это? – удивилась юница.

– Записывать? Нет, ворожеи не записывают. Они запоминают. Они не могут тащить за собой тяжёлые книги! – засмеялась Тесса. – Когда ты много слушаешь растения, то легко запоминать. Даже так легко, что быстро выучишь чужой язык. Я не знала на вашем языке даже одно слово, когда приплыла сюда два месяца назад. Через год или раньше смогу говорить как вы все, что нельзя отличить.

Ворожея повторила трюк с огненным шаром и приготовила второй ирцалис, также упаковав его в мешочек и подписав.

– Хватит ещё один раз, а потом разжечь нужно огонь в котелке, – сказала она.

Для приготовления ирцалиса ракитника понадобились и цветки, и листья, которые не нужно было резать, но требовалось высушить целыми над огнём, не превращая в пепел. Однако с четвёртым ирцалисом неведомого растения всё оказалось куда сложнее, чем предполагала ворожея. Мало того, что его цветки нужно было сушить на солнце, а не над огнём, но, кроме того, ей ясно привиделся пестик из такого материала, которого она прежде даже не встречала. Тессеральда пробовала «слушать» цветок ещё раз и ещё, снова и снова, – но ничего не менялось. Она понимала, что не ошибалась, но никак не могла себе признаться в том, что не сможет получить эту эссенцию.

Откинув грубую занавеску из мешковины, Тесса вошла в первый отсек «Корсара» и села возле караванщика. Громадные зелёные волдыри расползлись по всей его руке до самой ладони. Веки глубоко впавших глаз пожелтели. Дыхание стало редким и тяжёлым. Она отвела свой изумрудный взгляд в сторону, и по её щекам покатились слёзы.

– Госпожа Тесса, что случилось? – тихо спросил Омнус, заметив неладное.

– Много людей приходили ко мне, и я лечила их. А теперь из-за меня он умрёт, – плакала она.

– Что вы такое говорите, – помотал головой механик.

– Это я завела его в тоннели под землёй. А теперь я не могу ничего сделать, – шептала ворожея.

– Но почему? Расскажите, может, я смогу чем-то помочь?

– Не можете, мастер Омнус.

– Я бы поспорил. За мою жизнь не раз случалось так, что я давал дельный совет.

Она посмотрела старику в его голубые глаза и едва слышно безрадостно спросила, уже заранее зная, что в ответ тот лишь потупит взгляд или разведёт руками:

– Вы знаете, как высушить цветок на солнце, так чтобы не за несколько дней, а сразу?

– Можно разжечь огонь, и тогда…

– На солнце… только на солнце и больше никак.

– Хм… на солнце. Дайте подумать. А вот и знаю! Знаю… кажется, да, кажется, знаю, – повторил он, почесав подбородок. – Альден, мой мальчик, нам нужно немедля сколотить лестницу вон из тех длинных палок.

– Зачем? – спросил тот.

– Нужно забраться на палубу через большой люк в потолке на корме. Бери-ка пилу и вот этот брус. Сгодится для ступенек.

– Да запросто! – ответил парень.

– Мастер Омнус, это не поможет мне, – сказала Тессеральда, взяв механика за руку.

– Вы же сами сказали, что вам нужно именно это. Мы с Альденом сделаем, высушим ваш цветок, вот увидите! Только бы вышло солнце.

– Это мало. Ещё нужен камень. Он как металл, но он не металл. Без него не выйдет, – горестно молвила она.

– Камень как металл?.. Ах вот оно что… – зашептал мастер. – Мыльные копи… чудовища… чёрные тени и… серебринт. Тесса, вы помните, что я прочёл тогда вслух в дневнике покойного Бриггинса, который смастерил это судно? Он говорил о серебринте. Он писал, что эти твари как-то связаны с этим камнем. Тесса – то, что вы ищете – это серебринт!

– Я… не знаю, что такое «серебринт», мастер Омнус.

– Зато, – тихо прошептал он, – знаю я.

Механик подошёл к своему сундуку, порылся, что-то достал, вернулся к ворожее и разжал кулак так, чтобы скрытое в нём было видно только ей. Та не могла поверить. Хотя она прежде ни разу не видела серебринта, она точно знала, что её глаза смотрели именно на тот самый камень, который был нужен для получения ирцалиса.

– Госпожа Тесса, это очень редкий и крайне хрупкий камень. Если вы собираетесь с ним что-то делать, то знайте, любой удар может превратить его в бесполезную пыль.

– Невероятно! Мастер Омнус, это не я, это вы спасёте Кэлбена.

– Подождите радоваться, нам ещё нужно высушить ваш цветок, а погода не ахти с самого утра.

Когда лестница была готова, Альден с Каддисом протащили её в конец корабля и приставили к одному из трёх люков в потолке. Два из них были круглыми, а один – большим и квадратным с закруглёнными углами.

Согласно дневнику, здесь Бриггинс планировал установить узкую винтовую лестницу, чтобы можно было выбираться на палубу с низенькой железной оградой, но это так и не было осуществлено.

Первым по наспех сколоченной лестнице, удерживаемой Тессой, Омнусом и Альденом, полез самый лёгкий из всех путешественников – юркий беспризорник Кас. Он открыл люк и выбрался наружу, после чего лестницу приставили к краю проёма. Следом забрались и остальные, кроме Омнуса, который вернулся к вещам и, порывшись в сундуке караванщика, таки нашёл его шестигранные тсульские очки, линзы которых уже давно перестали светить столь ценным голубым сиянием.

– Альден, – позвал его механик. – А ну, спустись сюда, кое-что покажу.

Парень слез с палубы обратно.

– Очки Кэлбена!

– Верно. Они уже не светятся, да и вряд ли он станет возражать, если мы их поломаем ради его же спасения.

– Поломаем?

– Именно. Нужно вынуть линзы и соединить их внутренними сторонами. Тогда солнечный луч будет очень горячим, если пройдёт через них. Мы с механиками такое уже вытворяли давным-давно в Тсуле, ещё в дни моей молодости. Удавалось даже разжечь огонь! Уверен, сработает и сейчас. Эх, да вот только поглядишь в окно – сплошные тучи. А на горизонте что видать?

– Не знаю, мастер. Я посмотрю.

– Давай, лезь обратно, а я попробую вынуть линзы. Мерлира, а где те цветы, что просила госпожа ворожея? Не подашь ли Альдену?

– Конечно, – отозвалась девушка.

Через какое-то время старый механик, покряхтывая, выбрался на крышу к остальным. «Корсар» полным ходом шёл вверх по реке, сокрушая железными лопастями мутные волны и оставляя за собой белый шлейф водоворотов и бурлящих пузырей. Ветер до самого горизонта застелил небо пушистыми серо-синими облаками, которые далеко на западе срывались вниз тёмной стеной дождя.

– Солнца сегодня не будет, – с грустью предрёк беспризорник, глядя на небо.

– Это мы ещё увидим, Каддис, – не согласился Омнус. – Видишь вон те серовато-белые полосы вдали? Уверен, как только подберёмся поближе, солнце и покажется.

Корабль продолжал свой путь, виляя по плавным изгибам реки. Наконец одна из полос облаков подогнулась белой бахромой, оголив чистую лазурь поднебесья.

– Видите! – возликовал Омнус. – Ещё немного, и начнём наш опыт!

Голубая линия, приближаясь, делалась всё шире и шире, пока не разверзлась бездонным голубым провалом, из которого хлынули яркие лучи полуденного солнца.

– Быстрее, Альден, клади растение сюда!

Тот положил один из цветов на зеленоватую медную пластину и прижал рукой. Омнус взял сложенные хрустальные линзы, поводил ими влево-вправо, то отдаляя, то приближая к растению, пока на одном из листьев не образовалось яркое белое пятнышко. Вскоре лист скукожился и почернел.

– Да, сушить придётся очень долго, госпожа Тесса, – сказал Омнус, взяв растение и показав ей.

Та с восхищением посмотрела на почерневший край листа.

– Мастер Омнус! Я не знала, что это может быть!

– Нет госпожа, – скромничал механик, – пока что это вы показываете нам то, чего не может быть.

– Нужно сушить только цветки! Нам хватит времени! Но только сушить, не нужно жечь! – оживилась ворожея.

– Я вас понял. Сделаем мигом.

Она забрала у Альдена букет красно-рыжих цветов и стала обрывать лепестки, отдавая их обратно мальчику. Он клал их на медный лист, осторожно придерживая пальцами. Омнус направлял на них белую точку и держал до тех пор, пока те не начинали ёжиться. Дело шло быстро, и вскоре в руке у Тессы была целая горсть сухих красных и рыжих лепестков. Как только все спустились вниз, ворожея воскликнула:

– Мастер Омнус, скорее, камень!

– Госпожа, прошу вас, будьте предельно осторожны. Он очень… редкий.

– Не беспокойтесь, мастер. Предельно осторожно! – пообещала она.

Омнус вынул из кармана серебринт, положил ей камень в ладонь и сжал её в кулак.

Тесса достала железный диск и высыпала на него высушенные цветки, но как только поднесла серебринт, намереваясь их растолочь, диск начал вращаться.

– Что это? – испугалась она, отдёрнув руку.

Круглая металлическая пластинка замерла.

– Ничего страшного, госпожа. Таково свойство камня. Диск вы остановить не сумеете, поэтому если собираетесь растереть эти цветки именно на нём, то делайте это только по центру. Если же сместите камень к краю, диск может перевернуться, и всё рассыплется, – объяснил механик.

Приготовление последнего ингредиента в столь неудобных условиях заняло очень много времени. Сушёные лепестки то и дело съезжали к краю, где Омнус их удерживал ладонью с одной стороны, а ворожея – с другой. Она продолжала аккуратно теребить сушёные лепестки самым острым краем серебринта, как будто пыталась что-то нарисовать в самом центре железной пластины. Когда действо было закончено, ворожея вежливо попросила всех оставить её наедине с Мерлирой. Затем она взяла деревянную плошку и в нужном порядке стала сыпать в неё ирцалисы, точно отмеряя требуемые промежутки времени.

– Когда готовишь меренте, Мера, нужно чувствовать ритм. Если момент неверный, то начинай готовить ирцалисы снова, – сказала она, когда порошок в миске превратился в однородный угольно-чёрный бугорок.

– А как это узнать? – спросила девушка.

– Это потом, не думай сейчас. Твоя задача – научиться «слушать». А теперь идём! Караванщику нужна помощь.

Занавеска из мешковины откинулась, и в отсек вошла ворожея с сестрой беспризорника. Кэлбен лежал на спине и едва дышал. Каждый его вдох завершался пугающей паузой, после чего слышался длинный хриплый выдох. Глаза его закатились, и было неясно, слышит ли он что-либо и находится ли в сознании вообще.

– Держитесь, Кэлбен. Вы думали, мастер Омнус – обуза, но он спас вам жизнь, – сказала ворожея, открыв ему рукой рот и начав сыпать чёрный порошок прямо в горло.

– Госпожа, может, лучше развести лекарство водой? – осторожно поинтересовался Омнус.

– Нельзя водой. Будет намного слабее, – отрезала она, продолжая сыпать до тех пор, пока плошка не опустела.

Дыхание караванщика на какое-то время прекратилось. Затем его грудь вздыбилась и он, задыхаясь, начал страшно кашлять. Ворожея закрыла ему рот ладонью и приказала остальным:

– Держите его. Но не трогайте левую руку!

Тот весь затрясся, с судорожным сипением пытаясь набрать как можно больше воздуха, а затем замер.

– С ним… всё в порядке? – молвил механик. – Он… кажется… он перестал дышать!

– Не может быть так, мастер Омнус, чтобы сейчас с ним было не в порядке, – уверенно ответила Тессеральда.

И действительно: через мгновение черноволосый мужчина сделал несколько глубоких вдохов, а затем задышал ровнее.

– Когда он поправится? – спросила Мера.

– Болезнь его почти убила. Я думаю, нужны сутки, прежде чем он очнётся.

– И всё-таки, госпожа Тесса, ваши умения поразительны. Уверен, благодаря вам мы преодолеем любые трудности, – выразил признательность Омнус.

– Вы сами не такой, как кажетесь, мастер, – подмигнула она ему. – Вы все, – обратилась она к подросткам, – очень помогли сегодня. Я рада, что у меня в пути такая команда, – сказала она и скрылась за тряпичной перегородкой.