Порыв летнего ветра наконец сдул рубашку Мэнни Каца и его двадцатидолларовый пиджак с дерева, на которое он их забросил в ночь убийства.

По радиовызову Фэрта появились одна машина из второго отряда и две незарегистрированных: лабораторный фургон криминалистов и «крайслер кордоба» Гомера Бредли цвета белой кости.

У Бредли было с полдюжины человек в униформе, занимавшихся поисками улик, но все, что они смогли найти на сей раз, это несколько пустых пивных бутылок и старый корпус холодильного бара.

Бредли разговаривал с девушкой в желтом бикини в то время, как два его детектива по убийствам — Уиллоус и Паркер — наблюдали, как Мэл Даттон фотографирует место преступления. За долгие годы работы у Даттона выработался собственный стиль. Его аппарат жужжал и щелкал непрерывно. Каждый предмет он снимал несколько раз и в различных ракурсах.

Ослепительный свет вспышки исследовал все складки и изгибы дешевого костюма, тонкой белой рубашки и галстука невероятно яркой расцветки. Из кармана пиджака торчали очки в стальной оправе.

Когда Даттон понял, что сделал достаточно снимков, он отошел на несколько шагов назад и переключился на стотридцатипятимиллиметровый телефотообъектив. Он согнулся и начал фотографировать миниатюрные туфли Мэнни, которые, зацепившись шнурками, тоже висели на какой-то ветке.

— Придется принести лестницу с крючками, — сказал Уиллоус.

Паркер согласно кивнула, наблюдая за Крисом Ламбертом, который, спускаясь с дерева на землю, порвал брюки.

— Ты хочешь, чтобы я сделала вызов?

— Нет, еще нет. Мы должны подождать, пока закончит Голдстайн.

Джерри Голдстайн, сотрудник отдела судебной медицины, любимец департамента, был высоким худым мужчиной с вьющимися белокурыми волосами и очками в роговой оправе, которые постоянно сползали с его носа. Он скромно отошел в сторону, пока Даттон делал свою работу. Теперь, когда Даттон закончил, Голдстайн встал на колени, чтобы открыть видавший виды старый алюминиевый чемодан, и вынул из него инструменты для снятия отпечатков. Сначала он, осмотрев очки, положил их в пластиковый мешочек на «молнии», где хранились улики, и спрятал мешочек в углу чемодана. Затем занялся пластиковыми пуговицами. Судебный опыт приучил его к тому, что ни одним отпечатком нельзя пренебрегать. Тем более что никогда не бываешь уверен, какая из улик будет в конце концов принята.

Концом ручки «бик» Голдстайн тщательно исследовал жесткие складки костюма. Засохшая кровь хлопьями слетала с ткани. Осмотрев карманы, он обнаружил обыкновенный мусор, две монеты по десять центов, четверть американского доллара, неполный пакетик мятных таблеток и стодолларовую банкноту, тоже пропитанную кровью. Бросив этот мусор, монеты и таблетки в несколько мешочков для улик, Голдстайн помахал рукой Уиллоусу и Паркер.

— Добыли что-нибудь для нас, Джерри? — спросил Уиллоус.

— Посмотрите на это, — ответил Голдстайн, протягивая купюру в сто долларов.

В нескольких местах банкноты бумага была хрустящей и новой. Уиллоус едва мог разглядеть множество пересекающихся линий, тонких рубцов и углублений там, где банкнота была сложена в несколько раз.

— Чертовски большая сумма, — сказал Голдстайн. — Но она, должно быть, стала хорошей приманкой.

— Хотелось бы знать, — сказал Уиллоус, — почему убийца оставил в машине стодолларовую банкноту?

— И еще сорок четыре цента и множество упаковок «Кертса», — добавил Голдстайн шутливо. Девушка в бикини наблюдала за ним. Он улыбнулся ей, и она отвернулась.

— Вы уже свободны? — спросил Бредли, выглядывая из-за плеча девушки.

— Да, сейчас пока все, — ответил Голдстайн.

Расследование представляло интерес только потому, что это было место, где отдельные кусочки и обрывки головоломки собирались вместе. Это была кропотливая лабораторная работа, которая всегда привлекала его, так как, делая ее, шаг за шагом продвигаясь вперед, он все кусочки собирал вместе, и они помогали решить главную задачу. Положив стодолларовую банкноту в отдельный пакетик, Голдстайн запер свой блестящий чемодан. Девушка снова посмотрела на него.

— Что бы вы ни нашли, — сказал Уиллоус тихо, — я буду признателен, если вы прежде всего все это покажете мне.

— Конечно, — согласился Голдстайн, — нет проблем.

Бредли закончил разговор с девушкой в бикини, поймал взгляд Уиллоуса и движением руки дал ему понять, что пора отправляться к пляжу. Уиллоус кивнул.

— Ждите меня в машине, — сказал он Паркер.

— Что он хочет? — поинтересовалась она, взглянув на Уиллоуса.

— Не имею представления, но если пойму, то сразу дам тебе знать.

Уиллоус спустился следом за начальником с откоса, подметки его скользили по коварному ковру из увядших еловых игл. В то время, когда он вышел из-за деревьев, Бредли пересек узкую полосу асфальта, окружавшую парк, и очутился на нагретом солнцем граните набережной. Шестимильная стенка из камня, построенная владельцем лодочной стоянки, носящим имя Джеймс Каннинхем, отделяла набережную от пляжа, раскинувшегося вокруг площади, где обычно проходили ежегодные состязания в беге. Уиллоус знал об этих соревнованиях, так как в них участвовала не только его жена, но и двое его детей.

Бредли достал сигару, зажег ее и быстро взглянул на Уиллоуса, который стоял рядом, а затем повернулся, чтобы как следует рассмотреть пляж.

— Прекрасный день, не правда ли?

— Пока, — уклончиво ответил Уиллоус.

Бредли понимающе усмехнулся, выдыхая клубы дыма.

Носы грузовых судов, стоящих на рейде в наружной гавани, были обращены к пляжу, что свидетельствовало о том, что прилив заканчивается. Уиллоус заинтересовался этим явлением, но в этот момент его внимание отвлекли три мальчика, гонявшие вдоль берега цветной мяч.

— Твои соображения? — спросил Бредли, поглаживая гранитный парапет. — Располагайся поудобнее.

Уиллоус отодвинулся на несколько футов от дыма его сигары и присел на парапет, но, по-видимому, не очень удобно, так как ноги его не доставали до земли. В этой части парка между океаном и парапетом проходила широкая полоса песка. Стена была сравнительно невысокой. Преследуемый двумя друзьями, один мальчик бежал по пляжу с мячом в руках.

— Убийца, должно быть, заранее планировал украсть фургон «Эконолайн», — высказал предположение Уиллоус. — Иначе не стал бы запасаться крокодиловыми зажимами, которые использовал для соединения проклятого двигателя.

— О чем это свидетельствует?

— О том, что это было умышленное убийство. Убийство первой степени. За него полагается двадцать пять лет, если мы, конечно, схватим его.

— Несомненно, схватим, обещаю тебе!

Уиллоус постучал каблуками по гранитной стенке.

— Думаю, он убил мальчика и, бросив фургон, прошел мимо того места, где играют сейчас эти три мальчугана, а дальше, чтобы не оставлять следов, поплыл.

— Тайный побег. Да еще в обнаженном виде, — усмехнулся Бредли. — Мне нравятся твои соображения, Джек. Ты потянул за тонкую ниточку, которая поможет развязать все, что завязано.

— Думаю, можно предположить, что под костюмом у него были плавки. Вы обратили внимание на его одежду, Гомер?

Бредли выплюнул табак.

— Меня отвлекла девушка в бикини. Так какой, говоришь, была, его одежда?

— Дешевая, старая и свободная. Сбросив ее, он вошел в океан, отмыл кровь и, проплыв несколько сотен ярдов вдоль берега, ушел. Никто, естественно, на берегу не обратил внимания на человека в плавках.

— А что было после его купания, как думаешь?

— Он взял одежду, которая ждала его где-то на пляже или в припаркованном автомобиле, вытерся, переоделся и уехал.

— Есть надежда отыскать этого человека?

— Надеемся схватить его сразу, инспектор.

— О, это было бы прекрасно!

Бредли, услышав шуршание роликовых коньков по асфальту, оглянулся и увидел, как загорелая девушка в красно-белом полосатом купальнике промчалась мимо. Девушка была худой как шест, а ее волосы были заплетены в жесткие косы, которые торчали на голове как антенны. Бредли, взглянув на нее, не мог удержаться от улыбки. К его удивлению, она оглянулась и улыбнулась в ответ, так ласково, как ему уже давно никто не улыбался. Он был настолько ошеломлен, что чуть не выронил сигару.

— Мы с Паркер спускались в морг и осмотрели тело, — сказал Уиллоус. — Обнаружили семьдесят с лишним колотых ран, инспектор. Убийца почему-то был в таком неистовстве, что, по-видимому, уже ничего не соображал.

— Почему?

— Думаю, поначалу ему казалось, что он спланировал все тщательно и хладнокровно. Затем все начало рушиться. Зачем было покупать журналы поблизости от того места, где он захватил мальчика? Зачем украл упаковку мятных таблеток, когда вполне мог купить их? Да, я не сказал, что мы получили очень точное описание внешности убийцы. Единственное, чему нет объяснения: почему он так рисковал?

— Парни, подобные ему, всегда выбирают риск. Именно поэтому им порой и удается избежать наказания.

Уиллоус дотянулся ногой до земли и снял один башмак из грубой кожи. Внимательно взглянув на него, он заметил, что ботинок износился и каблуки сильно сбиты. Мысль о том, что он понемногу начинает опускаться, огорчила его.

Сигара Бредли наконец погасла. Он с удовольствием вздохнул и сказал:

— Так что у тебя еще, Джек?

— Почти наверняка парень, который убил мальчика, убил и ту девушку, которую я нашел в реке выше Сквемиша, — сказал Уиллоус.

Бредли раскрыл рот от удивления. День был полон сюрпризов.

Уиллоус рассказал Бредли о моментальной фотографии, которую они с Росситером нашли в шортах Наоми Листер, о голубом изображении Смурфа на ее руке и о такой же татуировке на руке мальчика, лежащего в морге. Бредли внимательно слушал, не говоря ни слова. Он снова зажег сигару, которая, пока говорил Уиллоус, успела разгореться и снова погаснуть, впрочем, он этого не заметил. Когда рассказ был окончен, Бредли сказал:

— Я хочу, чтобы ты вызвал Сквемиш. Попроси управление полиции, пусть передадут изображение девушки и все, что еще было получено.

— Я уже сделал это, — сказал Уиллоус. — Думаю, сейчас все лежит на вашем столе.

— Мы обязательно должны распутать это дело, — сказал Бредли. Он недовольно посмотрел на гавань, будто вид ее раздражал его.

Уиллоус снял другой ботинок и оба носка. Засунув носки в ботинки и закатав брюки, он спрыгнул с парапета на пляж. Песок был горячий.

— Итак, — сказал Джек, — мы ищем вспыльчивого толстого лысого парня, который вышел из океана где-то между этим местом и Английским заливом, после захода солнца и одиннадцатью часами: именно в это время мне позвонила Паркер. Как вы оцениваете наши шансы, инспектор?

— Возможно, Голдстайн придет с какими-нибудь новыми подробностями.

Уиллоус нагнулся и поднял осколок стекла, который был наполовину засыпан песком.

— Возможно, вы сможете попросить Ферли Спирса показать мне, если он сможет, отпечатки пальцев на оружии.

— Да, конечно. Есть что-нибудь еще?

— Отец Наоми Листер сказал, что она жила в городе в течение целого года, или около того. Мы с Паркер попытаемся найти ее друзей.

— Прекрасно, — одобрил Бредли.

— Мы думаем, что нам следует сосредоточиться на тех фактах, о которых я вам рассказал. Временно исключив все остальное, — осторожно сказал Уиллоус.

— Все, что ты предлагаешь, мне нравится, Джек.

Уиллоус поднял другой кусочек стекла и понял, что оба куска были от бутылки кока-колы. Вдали три мальчика продолжали гонять яркий цветной мяч. Их высокие голоса были совсем детскими. Когда они оказались ближе, Уиллоус заметил, что самый старший из трех одного возраста с его сыном. У мальчика было такое же гибкое, крепкое тело и не всегда координированные движения. Волосы были русыми, хотя и темнее, чем у Шона. Уиллоусу захотелось узнать, какой цвет глаз у мальчика. У его сына были темно-голубые глаза, как у Шейлы. а ему, особенно после развода, почему-то хотелось, чтобы дети были больше похожи на него.

Он сложил два разбитых кусочка вместе, пытаясь понять, соединимы ли они друг с другом.

Повсюду было слишком много следов современного варварства. Бутылки стоили десять центов в лавке на каждом углу, но даже если б они стоили доллар, вероятно, не было бы никакой разницы. Пляж был полон битого стекла. И ему подумалось, что мир, который унаследует его сын, быстро меняется не в лучшую сторону.