Волосы Черной Королевы постоянно меняют цвет, пока она шагает впереди, провожая нас в нашу комнату. Позади идут трое стражей. Я вспоминаю, как год назад вместе с Морфеем шла по коридору Червонного замка, на волосок от неминуемой гибели в зубастой пасти брандашмыга.

«От которой он меня спас», – напоминаю я себе.

Я стискиваю зубы, когда Морфей касается моей руки. Я решила подождать – не освобождать пока свою магию, не пускать в ход смертоносное платье. В этом свадебном спектакле я готова поучаствовать по трем причинам.

Во-первых, Джеб где-то здесь, в замке, и я должна сохранять спокойствие, чтобы помочь ему.

Во-вторых, я очень рада, что сердцу Морфея ничего не угрожает. И пока я не могу найти в себе силы и придушить его.

И, в-третьих, лицо Морфея сулит мне ответы на некоторые вопросы и молит о помощи. Здесь кроется нечто большее, чем он удосуживается показать.

Я вызнаю у него правду, как только мы останемся наедине; видимо, это он и имел в виду, когда потребовал, чтобы перед началом церемонии нам позволили побыть вместе. Червонная Королева согласилась, но каждый шаг дается мне всё труднее. Подозреваю, она уступила, поскольку мы направляемся в какое-то уединенное место, чтобы переселить ее дух из одного вместилища в другое.

Без спасительного дневника я как будто тону. Когда меня охватывает неуверенность, я крепче сжимаю руку Морфея. Удерживая мой взгляд, он целует скрытые под перчаткой костяшки пальцев. Морфей искренне рад видеть меня.

Всё бы изменилось в одну секунду, если бы он узнал о клятве жизненной магией, которую я дала Джебу. Пусть даже моя человеческая половину всегда принадлежала ему – и в глубине души Морфей это знает, – он придет в ярость. Хотя в зазеркальном мире оба научились сосуществовать, всё мгновенно переменится, если Джеб вмешается в его планы. Поэтому я ничего не стану говорить Морфею, пока мы в замке. Ревнивый и жестокий, он слишком непредсказуем, когда дело касается Страны Чудес и меня.

Поднявшись на два пролета по винтовой лестнице, мы шагаем по мраморному коридору. Вдоль стен стоят сотни стеклянных витрин, в которых выставлены напоказ сердца – разных размеров и форм. Они бешено бьются в своих вместилищах. С каждым ударом красные брызги осыпают стекло, как будто сердца стучатся в дверь тюрьмы. От медного запаха мяса меня мутит.

Я пытаюсь не сравнивать насекомых, которых убивала и вывешивала на стенах у себя дома, с тем, что делает Черная Королева, но сходство разительное. Видимо, коллекционирование у нас в крови. И я не смею задумываться, чем еще мы похожи.

Стражи открывают двойную дверь и впускают нас в комнату, где на полу лежит черный мохнатый ковер, а стены выложены бордовыми плитками. Королева против собственной воли заходит внутрь вместе с нами. Судя по волосам, сделавшимся алыми, Червонная Королева вновь взяла верх. Как только мы оказываемся в комнате, стражи выходят в коридор и закрывают за собой дверь.

– Добро пожаловать в игровую комнату Черной Королевы, – раздается у меня в голове низкий шепот.

То место у меня в груди, где Червонная Королева оставила свой отпечаток, отзывается болью на ее присутствие. Я прижимаю подбитый мехом корсаж платья к телу, чтобы не поддаваться атмосфере ужаса и тирании, которая сопутствует Червонной Королеве в любом облике. Я должна быть сильней, чем она.

Я осматриваю комнату, ища то, что может стать оружием. У стен стоят кушетки и золотые бархатные стулья с гнутыми ножками. Всё украшено крадеными сердцами. Из них сложены рамы картин и зеркал (мрачно, но оригинально); на полу лежат декоративные коврики, к которым по краям пришиты пучки пульсирующих бусин, вроде тех, что на рукавах у королевы.

Самый затейливый и зловещий элемент интерьера – огромная латунная люстра в центре сводчатого потолка. Она тоже украшена бьющимися сердцами. Утыканные электрическими лампочками, они светятся изнутри, отбрасывая тени с прожилками на белый потолок. Мышцы сокращаются, а кровь вечно движется по кругу – и всё это как будто показывают через проектор. Из-за нестройного биения сердец и странного, пульсирующего света комната напоминает живое существо, у которого мы заперты в грудной клетке.

Вот так чувствовал себя Морфей, проглоченный брандашмыгом?

Растерявшись, я хватаю его за локоть. В ответ одно из крыльев Морфея накрывает оба моих; он прижимает меня к себе в знак незыблемой поддержки, и я вдыхаю знакомый запах.

– Единственное, о чем просит Черная Королева, – говорит Червонная, пока ее лозы борются с руками Черной, пытаясь захватить власть над телом, – не трогать краски. И пирожные.

Стол уставлен выпечкой. Там же стоит стакан с белой жидкостью, похожей на молоко. На стене над столом висит мольберт, к которому зажимом прикреплены листы чистой бумаги. Пальчиковые краски в маленьких баночках готовы к использованию. При виде их я думаю о Джебе – и хватаю воздух ртом от удушья, которое стало постоянным спутником боли за грудиной. Боль такая, словно меня ударили ножом. Я слабею, в глазах темнеет.

Заметив, что мне нехорошо, Морфей садится на стул, а я опускаюсь к нему на колени. Мои крылья свисают с одной стороны, а ноги с другой. Он обвивает меня руками, с очень уверенным видом.

– Вот видишь. Как я тебе и сказал, – низким, урчащим голосом обращается он к Червонной Королеве. – Мы влюблены и хотим быть вместе.

Морфей кладет наши соединенные руки к себе на колени. Мое платье тихонько позвякивает. Стараясь не напрягаться, я жду, когда раздирающая боль в сердце утихнет. Мои бедра касаются стройных, мускулистых ног Морфея. Это отвлекает и успокаивает.

– Она надела свадебное платье, о котором я тебе рассказывал. Разве это не достаточное доказательство? Ну а теперь что касается твоей части сделки…

– Нет-нет, – нараспев произносит Червонная Королева. – Только когда мы поженимся. Вот каковы условия. Один раз ты меня обманул. Больше этого не будет.

– «Мы поженимся»? В каком смысле «мы»? – Я гляжу на Морфея, который умоляюще морщится под полями шляпы.

Как бесит этот железный купол над головой. Без него Морфей передал бы мне свои мысли, не заставляя меня играть вслепую.

– Мы, в смысле мы трое. Темная троица, – Червонная усмехается собственной шутке, и побег плюща вытягивает из моей прически рыжую прядку.

Сердца на рукавах платья начинают биться так лихорадочно, что слышится влажное хлюпанье. Взгляд темно-синих глаз королевы падает на меня, и тут мои волосы оживают и страстно обвиваются вокруг лозы. Это моя магия, а не ее. И я пугаюсь еще сильнее.

– Мы с тобой раз и навсегда утвердим трон за нашей семьей, – продолжает Червонная Королева. – А чтобы никакие смертные привязанности тебя не отвлекали и чтобы я убедилась, что ты серьезно относишься к своим королевским обязанностям, что жить в Стране Чудес и править ею – твой главный приоритет, ты сегодня выйдешь за Морфея. Он сказал мне, что вы любите друг друга и будете управлять Страной Чудес вместе. Я хочу увидеть это своими глазами. Я не уйду отсюда, пока ты не откажешься от другой жизни и от человека, который тебе мешает. Или, если угодно, я могу навсегда избавить тебя от него и подарить нашей прародительнице человеческое сердце, которого ей недостает для коллекции.

Страх за Джеба придает мне смелости. Я высвобождаю предательскую прядь и заправляю ее за ухо.

– Если будешь грозить, я вообще не стану забирать тебя отсюда, ведьма. Останешься здесь и сгниешь.

– Твой обожаемый нареченный слишком сильно жаждет, чтобы я сняла заклятие со Страны Чудес. Он не позволит твоему упрямству встать у него на пути. Разве не так?

Я гневно смотрю на Морфея. Он отвечает мне непроницаемым взглядом.

– Похоже, что сгниет только твой непокорный дух под моей властью, – насмешливо говорит Червонная Королева, и ее лоза ползет ко мне по полу.

Одушевляемая гневом, я сосредотачиваюсь на ковре и представляю вместо него морскую анемону. Ворс ковра удлиняется, превращается в трубочки-щупальца и перехватывает приближающуюся лозу.

Я улыбаюсь, когда Королева в удивлении смотрит на меня.

– Я тренировалась. Хочешь попробовать еще разок? Весь ковер в моем распоряжении. И, если не ошибаюсь, это твой дух некогда увял под моей властью. Прямо как сейчас.

Морфей крепче сжимает мою руку. Не могу понять, это поощрение или предостережение. В любом случае я не обращаю на него внимания и пытаюсь переглядеть ядовитые глаза.

– О, я приняла меры, чтобы больше такого не повторилось. Ты еще не заметила?

Червонная Королева поднимает безвольную руку Черной и указывает мне на грудь. Снова вспыхивает раздирающая боль.

Я отвлекаюсь. Лоза, которую мне удалось поймать, ускользает из ворсинок ковра.

И в эту секунду Червонная Королева опрокидывается – в теле, которое они делят, просыпается Черная Королева и валит ее на пол. Они катаются по комнате, как чудовищный пациент психушки, царапаются и таскают друг друга за волосы, постоянно меняющие цвет.

Я вскакиваю, готовясь принять боевой облик и изрезать королев на кусочки, пока они заняты дракой.

Морфей тянет меня обратно к себе на колени и шепчет на ухо:

– Ты только повредишь оболочку и превратишь обе души в пепел.

Удивительно, но он способен читать мои мысли без всякой магии.

– Нам нужно, чтобы Червонная сняла заклятие со Страны Чудес. Не торопись, любовь моя. Не. Торопись.

Морфей – это неизменно голос разума, даже когда его поступками руководит безумие. Все козыри в руках у Червонной Королевы, и мое сердце тоже. Она призналась, что оставила на мне клеймо, и подтвердила мои подозрения: она нужна нам не только для того, чтобы спасти Страну Чудес, но и чтобы исцелить меня изнутри.

Слышится громкий стук – катящееся тело Королевы ударяется о ножки стола и проливает молоко. Червонная Королева вновь одержала победу. Она встает, опутывает лозами руки Черной и приглаживает алые волосы дрожащим побегом плюща.

– Следи за своей нареченной, иначе я расторгну сделку, – предупреждает она Морфея. – Ты знаешь, чем это грозит твоей драгоценной стране.

Я уже готова дать ядовитый ответ, но Морфей крепче сжимает мою талию. Это немая мольба.

Червонная Королева переключается на меня.

– Сегодня ты примешь мой дух в свое тело. Мы выйдем замуж за Морфея, покинем Гдетотам и займем наше законное место на Червонном троне. Твоему жениху не терпится поскорее начать медовый месяц.

Она идет к двери, шурша развевающимися нижними юбками, слоями атласа и похожими на щупальца лозами.

– Готовьтесь к церемонии. Я скоро вернусь.

Королева оставляет нас за закрытыми дверями. Не слышно ничего, кроме биения сердец – тех, которые лишены тел и украшают собой комнату, и тех, которые колотятся у нас в груди.

Я спрыгиваю с коленей Морфея и поворачиваюсь к нему.

– Не терпится начать медовый месяц? Правда?

– Ой, не смущайся так, цветочек, – мурлычет он, и его безупречное лицо в пульсирующем свете люстры кажется воплощенным соблазном. – Сама знаешь, что мы с трудом сдерживаемся.

Подземец во мне оживает, пробужденный этими сладкими поддразниваниями.

– Лично ты всегда хвастаешь своими победами…

Вместо самодовольной улыбки или язвительного ответа, который я ожидаю, Морфей прикладывает палец к моим губам и беззвучно произносит:

– У стен есть уши.

Я не рискну предположить, что это просто метафора. Медленно встав, Морфей внимательно обводит глазами комнату. Он снимает шляпу и перчатки и кладет их на стул.

Я жду, а он приподнимает скатерть на столе, потом проводит пальцами по темно-красным плиткам на стенах. Дойдя почти до самого конца комнаты, Морфей что-то ловит рукой и жестом подзывает меня. На ладони у него суетятся пять существ размером с горошину. Они похожи на крошечные человеческие уши с ножками и крылышками, которые слишком малы, чтобы поднять их в воздух.

Завернув пленников в салфетку, Морфей давит их и подсовывает комок под дверь.

– Ушные клещи. Они бы запомнили всё, что мы сказали, и доложили бы Королеве.

Он отводит меня в центр комнаты.

– Теперь мы можем говорить свободно.

Я напоминаю себе, что не нужно давать волю эмоциям… пусть Морфей объяснится.

– Значит, это свадебное платье?

И тут наконец с запозданием появляется самодовольная ухмылка, которой я ожидала раньше.

– Изначально я рассчитывал подарить тебе что-нибудь другое, но, так и быть, и это сойдет. Разве ты не рада, что додумалась его надеть?

Я принимаюсь распускать узел волос на затылке, чтобы чем-то занять руки, иначе я ему врежу.

– Ты ясно сказал, что я должна его надеть, – напоминаю я, возвращая рыжую прядку на место.

Морфей следит за каждым моим движением, когда я начинаю закалывать волосы, прядь за прядью.

– Я думала, это платье – оружие, – заканчиваю я, втыкая последнюю шпильку.

– Да – учитывая то, как оно тебе идет, – хриплым голосом отвечает Морфей.

Пролитое молоко начинает с надоедливым стуком капать на пол. Морфей оттесняет меня к кушетке, подальше от учиненного беспорядка.

Я сажусь на центральную подушку, разложив крылья позади.

– Объясни, что здесь происходит. И лучше, если я не узнаю ничего плохого.

Он вытряхивает салфетку.

– По-прежнему не веришь мне, да?

– О, я верю, что ты не захочешь испытать мой гнев.

Морфей фыркает:

– Я готов ко всему. Ты забросаешь меня падающими сердцами в знак нашей безответной любви? Или прикуешь к стене кружевом, сотканным из лунного света, и сделаешь со мной что вздумается?

Драгоценные камни у него на лице переливаются всеми цветами – флиртом, насмешкой, злобой.

– Ты можешь говорить серьезно?! Я хочу услышать много объяснений.

Драгоценности отливают изумрудно-зеленым.

– И я. Давай начнем с того, почему ты полуголая валялась с Джебедией на пляже, пока я подвергал себя опасности, чтобы добыть для твоего отца противоядие.

Я подавляю желание разинуть рот. Морфей не имеет права меня обвинять. Есть один вариант, как он мог это узнать… но что же тогда он сам делал в ту ночь?

– Ты заодно с Манти… – такое ощущение, что голосовые связки у меня сделаны из наждачной бумаги.

Морфей вытирает молоко салфеткой, чтобы оно перестало капать.

– Мы до этого дойдем. Но я расскажу тебе, что было, пока ты играла в ладушки с нашим мнимым эльфом. Вчера ночью солдаты Королевы захватили в плен двух родственников твоего отца. Когда я провожал Никки к замку, то видел, как их провели через ворота. Я не знаю, кто они, но оба – рыцари, и у одного из них такие же глаза, как у твоего папы.

Я нервно переплетаю руки.

– Это дядя Бернард.

– С ним всё в порядке.

– С ума сойти, мы втянули его…

Морфей садится на подлокотник кушетки. Крылья каскадом спадают у него за спиной. Мерцающий свет люстры отражается от черных кружевных манжет, когда он начинает обирать с них ворсинки.

– Вообще-то можешь поблагодарить за это Джебедию. До того как он сбил с толку вихри, у рыцарей никогда не было надобности путешествовать по зазеркальному миру пешком. Вмешательство твоего бывшего поставило под угрозу хрупкую внутреннюю механику Гдетотам.

– Но он сделал это, чтобы защитить тебя, – настаиваю я. – Ты сам сказал, что Джеб изменил здешний ландшафт, чтобы местная фауна не обращала на вас внимания.

Морфей впивается пальцами себе в бедро.

– Почему ты так увлечена своим смертным? Он сделал тебе больно.

Я гневно смотрю на него.

– Да уж, ты, конечно, никогда так не поступал.

Разглядывая свои побелевшие костяшки, Морфей стискивает зубы.

– Я никогда не отрекался от тебя.

Я слышу неподдельную боль в его голосе и смягчаюсь.

– Знаю.

Я беру Морфея за руку, и он вздрагивает в ответ.

– Но Джеб тоже от меня не отрекался. Он отказался от себя. Не без твоего участия.

Морфей закатывает глаза.

– Мы отклоняемся от темы. Ты не понимаешь, насколько серьезна ситуация. Несколько веков Черная Королева искала способ прорваться к воротам Страны Чудес, захватить один из вихрей и пересечь бездну. Ты представляешь хаос, который она может устроить, заполучив медальон рыцаря?

Как ни странно, его слова приносят мне облегчение.

– Я была права… я знала, что Страна Чудес в опасности.

Я верила в Морфея, и он не подвел меня. Словно камень сваливается с моей души. Я не просто так подвергла опасности Джеба и папу.

– И не только Страна Чудес, – говорит Морфей, вмешавшись в мои мысли. – Черная Королева согласилась принять душу Червонной, поскольку та убедила ее, что ты придешь сюда за мной – и Джебедией, если бы она не считала его мертвым. Вот почему Червонная захватила нас в плен и притащила в Гдетотам. Как залог. Две королевы решили воспользоваться тобой, чтобы вернуться в Страну Чудес. Там Черная Королева получит доступ к порталам в мир людей и сможет пополнить свою коллекцию человеческими часами жизни.

– Часы жизни? – Я катаю эти слова на языке, словно пробую на вкус.

Когда Королева впервые увидела меня, то сказала, что ей нужны мои часы жизни.

Морфей обводит жестом комнату.

– Так она называет краденые сердца.

Вздрогнув, я вжимаю кулак себе в грудь, чтобы умерить боль. Если верить Черной Королеве, она знает, что это необычная боль. Очевидно, ей известно, что мое сердце повреждено. Может быть, она скажет мне, что именно сделала с ним Червонная Королева.

– Алисса, почему ты так побледнела? – Морфей съезжает по ручке кушетки и садится рядом со мной.

Он прикладывает ладонь к моей щеке, чтобы смерить температуру.

– Да ты просто ледяная.

Его рука обжигает меня, и я ее отталкиваю.

– Просто я волнуюсь.

И далеко не всё могу рассказать. Почему мое тело такое холодное, если в груди как будто горит бензин? Я хватаюсь за края подушек, полная решимости не раскисать.

– Нам надо вернуть медальоны… и вызволить моего дядю и второго рыцаря.

Морфей, поджав губы, ловит меня за руку и оттягивает перчатку с запястья, чтобы пощупать пульс. Он хмурится, но, кажется, ничего страшного не обнаруживает. Поправив перчатку, он кладет руку мне на колени.

– Это уже улажено. Благодаря моей смекалке, а вовсе не тебе и твоей неверности.

– Может, хватит? Никакой неверности нет. Мы с тобой пока не связаны.

– Пока, – лицо Морфея озаряется. – Значит, ты все-таки представляешь будущее со мной.

Я борюсь с приливом нежности. Это бессмертное существо проявляет необыкновенную мудрость в том, что касается войны, стратегии и политики, и одновременно ведет себя совершенно по-детски, если речь идет о любви и отношениях.

– Расскажи мне свой план, потому что я знаю, что он у тебя есть.

У Морфея подергивается подбородок.

– Это не вполне план. Скорее, сделка.

– И она предполагает мое участие, вне зависимости от согласия, – говорю я прищурившись. – В который раз. Удивительное совпадение.

Морфей распускает галстук и откашливается.

– Во-первых, позволь заверить тебя, что твои родные в полном порядке. Манти использовал ТК, чтобы изобразить мятеж в темнице.

– Погоди… то есть двойник Джеба – у Манти?

– Да, Королева подарила ТК ему. И Манти охотно его принял, потому что эльфы-рыцари – прекрасные солдаты. А конкретно этот, будучи рисунком, еще хладнокровнее, чем остальные. Во время переполоха в темнице Манти помог твоему дяде и его товарищу сбежать, прежде чем Королева успела извлечь их сердца. К счастью, у них на двоих был только один медальон. К несчастью, Черная Королева уже его конфисковала. Она отдала медальон своим стражам и велела его спрятать. Так что даже она не знает, где он. Следовательно, Червонная Королева тоже этого не знает. Иными словами, Черная больше не нуждается ни в чьей помощи, чтобы пересечь границу Страны Чудес. Но Червонная Королева наполовину владеет ее телом; она хочет перехитрить Черную и получить медальон в обмен на некоторые… требования.

Драгоценности вокруг глаз Морфея вспыхивают бледно-зеленым – это цвет удовлетворения. Ничего удивительного, поскольку в числе требований, очевидно, была свадьба. Но я по-прежнему не понимаю, настоящая она или притворная.

– Подробности, Морфей!

Он наклоняется к столу, берет тарелку с пирожными в форме бриллиантов и предлагает мне одно, украшенное сочными красными ягодами, которые напоминают гранатовые семечки.

– Поешь. На мой вкус, ты слишком бледная.

С ума сойти, как он тянет время.

– Нам же велели не трогать пирожные.

Морфей откусывает и жует.

– Меньше всего, – произносит он в промежутках между глотками, – Черная Королева сейчас волнуется из-за кражи печенек.

Он отставляет тарелку и вытирает губы салфеткой.

– Среди ее подданных – предатель.

– Манти… – говорю я нахмурившись. – Ничего не понимаю. Я думала, вы враги.

– Из врагов получаются самые верные союзники, если у вас общая цель.

Морфей касается моей нижней губы, оставив на ней пятнышко фруктовой глазури. Он наблюдает, как я слизываю горько-сладкий остаток, и обсасывает собственный палец. Когда я вижу его язык, мне становится жарко.

Он ухмыляется.

– Ух ты. А ты немного ожила.

Я хмурюсь.

– Можно пока отложить совращение? Сейчас не время для романтики.

В ответ Морфей улыбается во всю ширь.

– Наоборот, от романтики зависит наше спасение. Я наблюдал за Манти с тех пор, как угодил в эту чертову дыру. Он ужасно влюблен в Черную Королеву. Он веками ухаживал за ней без всякого успеха, пока они оба не оказались здесь. В зазеркальном мире никакие ухажеры королевской крови ему не мешали. Кроме того, Королева могла дать себе волю… Здешние обитатели с восторгом приняли ее жестокие пристрастия и нравственные изъяны. Ей поклонялись за те самые поступки, которые послужили причиной ее изгнания из Страны Чудес. Манти считает, что дух Черной Королевы будет сломлен, если она вернется. И он боится, что она предпочтет ему очередного короля. Он не позволит этому случиться, даже если придется обмануть Королеву.

Я гневно смотрю на него.

– Удивительное сходство.

Морфей невозмутимо хлопает глазами.

– Правда? Ну, поскольку я знаю, как мыслит влюбленный идиот, мне нетрудно им манипулировать.

– Значит, это ты навел уродов на горное убежище.

Как я и подозревала.

– По большей части да, – признается Морфей. – Я объяснил Манти, как попасть туда и что взять, а что оставить. Вы с Джебедией умудрились расстроить мой план, так что пришлось доставить вас лично. Но я знал… – блестя глазами, он гладит мою щеку. – Я знал, что ты не бросишь меня умирать. Поэтому я сказал Чешику, что Королева собирается вырвать мое сердце.

Полная досады и ярости, я пытаюсь встать, но Морфей не позволяет.

– Кстати, – говорит он, – я и правда был на пороге смерти. Червонная Королева размышляла, убить ли меня самой или скормить угрям во рву. Нужно было очень постараться, чтобы она поверила, будто я могу чем-то выкупить свою никчемную жизнь. И, если бы ты не пришла, чтобы выполнить условия нашей сделки, я стал бы пищей для угрей.

Я качаю головой:

– Значит, противоядие для папы. Это была гарантия.

– Твоя человеческая совесть не позволила бы тебе бросить меня здесь, после того как я спас Томаса. Даже если бы ты пересилила любовь ко мне.

Я уже собираюсь наброситься на Морфея, сказать, что ничего к нему не испытываю, но тут он касается моего затылка и прижимается своими губами, мягкими как бархат, к моим. Это очень легкий поцелуй, но вкус пирожного, которое он недавно съел, остается на губах, как теплый и вкусный яд. Непреодолимый соблазн для внутреннего подземца.

Морфей отстраняется, и я вижу, что моя кожа блестит; лучики играют на его лице, на подушках… Я держу Морфея за лацканы, хотя совершенно не помню, как это произошло.

– Не отрицай, – говорит он, кладя левую руку поверх моей. – Я вижу любовь в твоих глазах и поступках. Я почувствовал ее вчера, когда держал тебя в объятиях – когда ты пришла, чтобы спасти меня. Вот почему мой договор с Червонной Королевой насчет медальона не стоит считать уловкой или сделкой. Это – следующий логичный шаг наших отношений.

Я выпускаю его лацканы.

– Логичный? Свадьба? Мы ведь просто притворяемся, так?

– Как мы можем притвориться, если Червонная будет внутри тебя? Нет, всё должно быть по-настоящему. И навсегда.

Он блаженно улыбается – воплощенная мальчишеская наивность и земное очарование в одном прекрасном существе.

На моем лице, видимо, появляется гримаса боли, потому что Морфей вдруг проводит большим пальцем по узорам у меня над глазами.

– Алисса, нас ждет замечательное будущее. Сама увидишь.

Этого не может статься по многим причинам. Одна из них – моя клятва Джебу. Но есть и другой очевидный повод.

– Слишком быстро. Мы только начинаем узнавать друг друга.

Морфей морщит лоб.

– Мы знакомы с детства.

Я нервно сплетаю пальцы.

– Это были невинные игры… подготовка. Человеку нужно время, чтобы дойти до серьезной привязанности. Она требует испытания огнем.

– А. Будет нам испытание огнем. Есть такая традиция. Пара проходит через огненный круг, чтобы сжечь всё, что связывает их с прошлым, и начать новую жизнь девственно-чистыми. Это как очищение драгоценного металла…

Я вспоминаю свое видение: мы вальсируем босиком на солнце Страны Чудес, наша одежда вспыхивает и сгорает, и мы обнимаем друг друга, ничем более не сдерживаемые…

Во мне начинает шевелиться предчувствие, но я его отгоняю.

– Нет. Не буквально, а символически. Научиться отдавать и принимать. Слышать друг друга. Доверять в любой ситуации. С Джебом у меня это было, на протяжении шести лет. А с тобой мы только начинаем.

Морфей издает низкое рычание.

– Я не собираюсь ждать и играть вторую скрипку при Джебедии, пока твоя смертная половинка научится доверять мне.

– Ты не вторая скрипка. У нас впереди вечность. Вечность. У Джеба – одна жизнь. Справедливо, если я проведу ее с ним.

Я старательно обхожу правду, стараясь не слишком от нее удаляться.

– Справедливо? Всё это время он был с тобой, пока ты бодрствовала. А мне ты доставалась только во сне. Я хочу тебя в реальности. Я и так уже прождал, по ощущениям, тысячу лет. Нашей совместной вечности пора начаться.

Кажется, Морфей не вполне это продумал…

– Ты правда хочешь начать совместную жизнь, в то время как во мне будет дух Червонной Королевы?

– Мы оба знаем, что ты вынесешь ее отсюда, – Морфей довольно-таки равнодушно констатирует факт, но сочувствие смягчает его голос. – И тем не менее победишь. Единственное, что изменилось – она хочет гарантий, что ты вновь не откажешься от обязанностей королевы. Она знает: если мы поженимся, ты никогда не покинешь Страну Чудес. Это был единственный способ уговорить ее отдать мне медальон. Она отказывается что-либо делать, пока брак не будет заключен официально. Ты, конечно, понимаешь, что у меня не оставалось выбора.

Видение Королевы Слоновой Кости проносится в моей памяти, заодно с топотом детских ножек. Воскресает мой самый большой страх: что Червонная Королева все-таки найдет способ получить желаемое. Заставить меня выйти замуж за единственного подземца, который способен зачать ребенка-сновидца, и контролировать процесс, удобно сидя в моем теле… Она намерена использовать нашего ребенка, чтобы отомстить. Но как?

Я встаю и отхожу.

– Я думала, что в кои-то веки у тебя нет никаких скрытых мотивов. Ты больше не под заклятием Мертвой речи. Ты не пытаешься предотвратить разрушительный рейд Червонной Королевы по Стране Чудес. Твоим единственным желанием было покинуть Гдетотам, навести порядок в Стране Чудес и жить там вместе со мной.

– Это и есть мое единственное желание.

Драгоценные камни на лице у Морфея делаются прозрачными, как слезы. Это цвет искренности.

Я отступаю еще дальше, цепляясь сапогами за мохнатый ковер.

Морфей осторожно встает, как будто я – дикое животное, которое он пытается не спугнуть.

– Алисса, мы заперты в четырех стенах. Ты не сможешь сбежать от меня.

Я издаю стон.

– Червонная Королева заманила Алису в кроличью нору, чтобы изменить основания, на которых покоится Страна Чудес. Она хотела подарить своим потомкам сны и воображение, чтобы подземцам больше не нужно было зависеть от людей.

Судя по потрясенному выражению лица, Морфей слышит об этом впервые.

– Ну, этот замысел гораздо благороднее, чем я ожидал.

– Ничего благородного тут нет. Червонная Королева ни за что не позволила бы снам витать свободно, в общем доступе. Она хочет контролировать их, чтобы стать самой могущественной и ужасной Королевой всех времен. Да. Да, так и будет.

Я дрожу с головы до ног, слишком напуганная, чтобы задуматься над собственными словами.

– Я не позволю так его использовать.

– Его? – дрожащим голосом переспрашивает Морфей.

Меня охватывает паника – мне становится холодно и жарко одновременно. Поздно брать назад сказанное. Я задерживаю дыхание и жду, не даст ли нарушенная клятва знать о себе… может быть, я физически почувствую, как силы покидают меня.

Но ничего не происходит. Мысленно я заставляю бумагу на мольберте зашелестеть. И понимаю, что не нарушила клятву: ведь в моих словах не было конкретных указаний на нашего ребенка. «Его» – безличное слово. Суть волшебных клятв – в тонкостях формулировок.

На самом деле, если хорошенько подумать, я пообещала Королеве Слоновой Кости никогда не рассказывать о видении, которым она со мной поделилась. Но я не говорила, что не стану никому его показывать.

Я останавливаюсь возле мольберта. Мы уже съели чужие пирожные. Что такого, если мы откроем несколько баночек с красками?

Морфей становится сзади, чтобы смотреть поверх моих крыльев – так близко, что его одежда с легким шелестом цепляется за мое платье. Я чувствую, как он потихоньку расслабляется.

Я снимаю перчатки. Открыв несколько баночек – с красной краской, синей и черной, – погружаю в одну из них палец. Холодная клейкая масса обволакивает его. Я работаю в мозаичной технике. Нелегко с помощью краски и бумаги изобразить то, что предстало мне как видение. У меня нет навыков Джеба, его легких мазков, способности переносить внутренние образы на лист в виде конкретных линий. Но я стараюсь изо всех сил и кое-как изображаю себя в великолепном платье, Морфея в костюме и крошечного мальчика, у которого мои глаза и отцовские синие волосы. И крылья.

Прежде чем я успеваю нанести последний штрих – нарисовать короны у нас на головах, – Морфей пятится и падает в кресло, прямо на шляпу и перчатки, которые там лежат. Впервые ему как будто все равно.

Драгоценные камни у него на висках и на щеках блещут роскошным темно-синим цветом. Он, очевидно, потрясен.

– Ты его видела, – шепотом говорит Морфей.

Я молчу.

– Когда? Как? – допытывается он.

Я сильнее сжимаю губы.

Судя по решительно выдвинутой челюсти, Морфей понимает, что я балансирую на опасной грани клятвы.

– Ох, Алисса, – негромко произносит он. – Я давно хотел тебе рассказать. Но боялся, что ты испугаешься. Он – самый необыкновенный из всех детей. Он спасет наш мир. Научит нас воображать и мечтать.

Лицо Морфея вновь причудливо меняется – на нем я читаю эйфорию.

– Я уже составил список имен. И нашел много игр, которые пригодятся, чтобы развивать его навыки…

– Я хочу, чтобы он был счастлив, Морфей. Это самое главное. Чтобы у нашего ребенка было детство.

Лиц Морфея смягчается – на нем появляется особая нежность.

– Ну конечно. Каждый вечер я буду петь ему колыбельные. А ты… ты научишь его смотреть на мир невинными глазами. Мы будем любить нашего малыша. Души в нем не чаять. А как иначе? Я постоянно вижу его красоту – идеальное сочетание меня и тебя…

Морфей берет мои измазанные краской руки, и наши пальцы сплетаются. Его руки тоже пачкаются в краске и становятся похожи на мои, когда ложатся рядом.

– Все наши оттенки, одной великолепной радугой…

В комнате повисает дымка – а может быть, это просто странное освещение.

Морфей усаживает меня к себе на колени, заключает в надежные, пахнущие табаком объятия и кладет подбородок мне на макушку. Никогда еще он не был так ласков.

– Теперь ты знаешь, где твое место, Алисса. Со мной и с нашим ребенком.

Отпечаток, оставленный Червонной Королевой, разражается тянущей болью, которая вгрызается в сердце. Я отстраняюсь, чтобы перехватить мечтательный взгляд Морфея, и касаюсь ладонями его лица, оставляя на щеках отпечатки краски.

– Вот чего ты не понимаешь, – говорю я негромко. – Он не будет нашим. Да, ты подаришь подземному королевству ребенка-полукровку. Может быть, это главное. Даже если жить с тобой будет Червонная Королева, а не я. Лишь бы процветала Страна Чудес.

– Нет.

Морфей встает так неожиданно, что я пугаюсь. Он сбрасывает смятую шляпу и перчатки на пол, усаживает меня на стул, опускается на колени и сжимает мои руки.

– Ты – моя единственная королева. Мы вышвырнем Червонную, как только исцелим Страну Чудес. До того как ребенок будет зачат. Клянусь тебе.

Я искренне верю, что он этого хочет, но Морфей не знает, что я потеряла главный козырь и что мое тело истощено и измучено.

– Дневник пропал. Мой единственный шанс победить Червонную Королеву.

На языке вертится, что это его вина – он ведь послал за нами уродов, – но что толку сейчас внушать Морфею чувство вины?

Он качает головой.

– Это решение в лучшем случае было бы временным. Ее воспоминания по-прежнему в тебе и дремлют. Ты можешь разбудить их. Я верю в твою силу. Неужели ты никогда не поверишь мне?

Я напрягаюсь.

– Мое сердце… оно недостаточно сильно. Когда Червонная была во мне, то что-то такое сделала. Я в этом уверена.

Морфей проводит моей рукой по своей щеке, размазывая красные, синие и черные пятна краски, которые я оставила на его лице. Очевидно, он думает, что я просто паникую.

– Ты напугана. Но ты знаешь, каким необыкновенным будет наш сын – и обожаешь его так же, как и я. Теперь у тебя есть еще больше поводов для храбрости. И еще больше поводов скрепить наш союз.

Я отдергиваю руку. Он не слышит моих слов.

– Я не могу выйти за тебя сегодня.

Морфей стискивает зубы, встает и смотрит на меня.

– Что, мелкие человеческие проблемы снова перевесили благополучие целого мира? Двух миров? Ты позволишь Черной Королеве развесить ее оригинальные украшения на всех стенах в мире людей? Ты позволишь Стране Чудес погибнуть?

– Я просто говорю, что нам нужно придумать другой способ добыть медальон и забрать отсюда Червонную Королеву.

Пульсирующий свет люстры отражается от пятен краски на лице Морфея и придает ему зловещий и опасный вид.

– Ты и твои проклятые «другие способы»… Проблема ведь вообще не в том, чтó между нами есть и чего нет, так? Нашему браку препятствует что-то еще… но ты боишься сказать.

Я колеблюсь.

– Алисса! – Потеряв терпение, Морфей хватает меня за плечи и заставляет встать.

И я признаюсь:

– Я поклялась жизненной магией, что сначала выйду за Джеба. Если мы с тобой поженимся, я потеряю свою силу… навсегда.