Как только я закрываю за собой дверь, моя уверенность тает.

Купе маленькое и без окон. Над кремовой кушеткой висит шпалера цвета слоновой кости, рядом стоит высокая напольная лампа, освещающая клетчатый пол.

Лунное печенье, как положено, лежит на тарелке и издает запах миндаля. Хоть я и голодна, но не могу съесть ни кусочка. Здесь всё чересчур знакомо.

Здесь я обнимала Джеба и маму и чувствовала их любовь в ответных объятиях. Теперь мои руки ноют от тоски.

На противоположной стене – красные бархатные занавески, которые готовы раздвинуться и показать обрывки чужого прошлого. В этом поезде я видела историю любви моих родителей и воспоминания Джеба. Я вошла в их головы и ощущала чужие эмоции, как свои.

Я почувствовала, как изменилась мама, когда отказалась от рубинового венца, чтобы дать папе шанс на жизнь… я даже видела, как Морфей помогал ей – он пронес папу через портал в человеческий мир, хотя ради этого ему пришлось подвергнуть риску свои тщательно разработанные планы. Я узнала о благородстве и смелости Джеба, который отказался от собственного будущего, чтобы спасти меня.

Столько жертв было принесено. Я бы отдала что угодно, чтобы повернуть время вспять и всё исправить. Но оно безжалостно.

«Время… В Стране Чудес оно не властно. Пусть это служит для тебя надеждой. А теперь соберись. Надо приготовиться к встрече с Червонной Королевой». Так сказал Морфей в тот вечер, незадолго до выпускного бала, за несколько часов до того, как всё рассыпалось. Его голос звучит так отчетливо, как будто Морфей на прямой связи с моим сознанием. Но это невозможно: нас разделяет железный купол. И все-таки неудивительно, что его послание эхом звучит в моей душе, когда я балансирую на грани. Ведь он хранитель мудрости Страны Чудес, страж всего безумного и смелого.

Джеб – мой якорь; он напоминает мне о сострадании и не дает забыть о том, что наполовину я человек. А Морфей – ветер, он тащит меня, вопящую и отбивающуюся, на вершину скалы, спихивает вниз и наблюдает, как я парю на развернувшихся крыльях. Когда Джеб рядом со мной, мир напоминает холст, нетронутый и приветливый. Когда я с Морфеем, мир – безумная игровая площадка, которая тянет сильнее любого магнита.

Джеб и Морфей занимают разные половины моего сердца, а вместе служат мостиком между человеческим миром и Страной Чудес. И я не знаю, что с этим делать. Если мой папа не обретет утраченные воспоминания, у меня, может быть, никогда не будет шанса найти ответ.

Впервые за несколько недель на глаза наворачиваются слезы. Я так хорошо наловчилась скрывать отчаяние. В психиатрической клинике это было частью спектакля – изображать тупое равнодушие. Но чувствовала я себя совершенно иначе.

Борясь со слезами, я вскидываю голову. Морфей сказал бы, что я королева, а королевы не плачут. А Джеб – «Держись, спортсменка».

И они оба правы.

Я поворачиваю колесико на стене, чтобы приглушить свет. Занавески раздвигаются, и я вижу киноэкран. «Представь ее лицо, глядя на пустой экран, – велел кондуктор, когда я была здесь месяц назад, – и ты переживешь чужое прошлое так, как будто это происходит сегодня».

Удивительно, как легко я вспоминаю лицо Червонной Королевы – в виде одного из рисунков, сделанных мамой на полях «Алисы в Стране Чудес». Такой она была, прежде чем маленькая Алиса прыгнула в кроличью нору, прежде чем неверный муж нанес Королеве незаживающую рану… прежде чем предал ее. Такой она была, пока еще не носила венец.

Экран освещается, я разлетаюсь на тысячу кусочков и собираюсь воедино на экране, в теле Червонной Королевы. Теперь я смотрю ее глазами.

Она еще маленькая – лет десяти, по человеческому счету. Хотя дети в подземном королевстве не такие, как на земле, – они умнее и циничнее, им недостает невинности и воображения. Девочка прерывисто дышит, бегом следуя за шайкой пикси. Они волокут мертвое тело, завернутое в алый бархат. Пикси не останавливаются, пока не добираются до кладбища. На защищенной земле им ничто не грозит.

– Подождите! Верните ее! – кричит Червонная Принцесса.

Она чуть не падает, споткнувшись о платье, а потом хлопает крыльями и отрывается от земли. Она приземляется у ворот в ту самую секунду, когда они закрываются. Стоя там в одиночестве, девочка заглядывает сквозь решетку. Из лабиринта кустов появляется Первая Сестра. Из-под подола мелькают восемь тонких паучьих ног. Человеческое туловище ужасной садовницы наклоняется над мертвой женщиной и извлекает из нее душу. Та извивается, поднимаясь из тела покойницы, как светящаяся лоза.

Первая Сестра наматывает душу на запястье и отсылает пикси, вместе с безжизненным телом, прочь.

– Нет, ты не можешь ее забрать! – кричит Червонная Принцесса.

В груди у нее такая тяжесть, что больно дышать. Запах плесени и гнилых листьев обжигает ноздри. Она никогда еще не подходила так близко к саду мертвых, потому что с младенчества слышала ужасные истории о его хранительницах и о том, что происходит за оградой. Но рассказы о руках-ножницах и о кровавых ошметках, которые остаются от нарушителей, не пугают Принцессу сегодня – в тот день, когда ее навсегда разлучают с матерью.

Первая Сестра, хмурясь, смотрит на нее из-за ворот.

– Это священная земля, девочка-королева. Что бы ты ни думала, не надо делать глупостей. У тебя здесь нет такой власти, как в твоем королевстве.

Принцесса сердито глядит на Сестру. Всё ее тело делается пунцовым, когда она сосредотачивается на волосах женщины-паука. Пряди, блестящие и тонкие, как карандашные стружки, трепещут от ветерка вокруг лица Первой Сестры, но магия Червонной Принцессы не производит никакого эффекта.

Она меряет взглядом высокий забор и колючие ветви, которые тянутся над кладбищенским садом, образуя крышу. Никак нельзя пробиться.

Первая Сестра высокомерно усмехается.

– Было бы ошибкой искать дорогу сюда, юная принцесса. Разве что ты хочешь лично познакомиться с моей сестрой. Она с особой ловкостью умеет делать конфетти из маленьких нежных пострелят вроде тебя.

До кончиков крыльев Принцессу охватывает дрожь.

Напоследок гневно взглянув на нее, Первая Сестра оборачивает жалобно хнычущую душу вокруг пальцев. Взметнув юбкой, она разворачивается и исчезает в лабиринте листвы.

Появляется король – отец Принцессы, раскрасневшийся от бега.

– Что толку в бессмертии, если мы не можем быть вечно вместе? – спрашивает Червонная Принцесса, прижавшись замерзшим носом к железу ворот.

– Бессмертие просто позволяет тебе с определенного момента не стареть… и твоя душа не умирает, – отвечает отец, пытаясь отдышаться.

Он берет дочь за плечо.

– Но тело уязвимо – и его можно покинуть, как скорлупу.

Руки и ноги девочки немеют. Ей кажется, что ее собственное тело стало скорлупой, пустой и хрупкой, которую унесет первым же порывом ветра.

Она хватается за прутья решетки, чтобы устоять.

– Но почему мы не можем похоронить маму среди бегоний и маргариток в дворцовом саду? Как делают люди. Она бы жила среди цветов, и мы бы навещали ее каждый день.

Отец хмурится и как будто размышляет.

– Ты же знаешь – наши души должны видеть сны, чтобы насыщаться ими и не беспокоиться… чтобы не пытаться овладеть телами живых. А сны умеют добывать только Сестры.

– Сны, – повторяет Принцесса и шмыгает носом. – Однажды я принесу нашему народу сны, отец. Они будут в изобилии повсюду, не только на кладбище. Однажды я освобожу души, чтобы они спали в наших садах, касались оконных стекол по ночам, стучались днем из-под земли. Я принесу воображение в наш мир, чтобы каждый мог всегда быть с теми, кого любит.

Король похлопывает дочь по руке, и от этого ласкового жеста зияющая пустота в груди Принцессы почти заполняется.

– Тогда ты станешь самой любимой королевой в истории, мой алый бутончик. Но до тех пор мы обязаны следовать правилам, как все остальные. Мы не вправе злоупотреблять нашей силой и положением или ставить под угрозу благополучие подданных. Как бы сильно мы ее ни любили…

Он промокает глаза платком.

– Понимаешь?

Червонная Принцесса кивает.

Картинка расплывается. Покинув чужое воспоминание, я снова оказываюсь на кушетке, окутанная темнотой. В голове что-то стучит, как будто изнутри по стенкам черепа бьет кулак. Я сжимаю виски и жду, когда стук прекратится.

Может быть, внутри моей головы пытается угнездиться отвергнутое воспоминание. Потому что в прошлый раз я не испытывала ничего подобного.

Экран вновь загорается. По комнате расплывается яркая радуга, и меня опять втягивает в «фильм». Мои кости становятся костями Червонной Королевы, моя кожа покрывает ее тело.

Теперь она старше лет на шесть. После смерти матери ее отец женился на вдове, и у Червонного Двора появилась королева. Она будет править, пока Принцесса не достигнет совершеннолетия. Но торжественная церемония состоится всего через несколько месяцев, и магия короны наконец проникнет в ее кровь…

Принцесса прячется за кустами в дворцовом саду. Циннии, покрытые фиолетовыми полосками, вянут от гнева, который она источает, наблюдая за королем и своей младшей сводной сестрой. Гренадина – дочь новой королевы от ее предыдущего брака. Давно уже понятно, что от этой девчонки одни проблемы.

Мало того что у нее волосы отливают рубиновым оттенком, а серебряные глаза так и танцуют под густыми лавандовыми ресницами. Гренадина необыкновенно забывчива – просто чистая доска, ожидающая, когда на ней что-нибудь напишут. Ее слабость и постоянная потребность в помощи позволяют королю отвлечься от скорби. Червонная Принцесса, сильная и независимая, не в силах даровать ему это утешение.

Король наклоняется, чтобы в сотый раз показать Гренадине, как надо играть в крокет. Он уже тысячу раз напомнил ей, что он ее новый отец. Он указывает на металлические дугообразные воротца, которые образуют площадку в виде ромба. В каждом конце воткнуты серо-розовые колышки, а в коробке, на атласной подкладке, лежат два комплекта шаров.

– Нужно провести мяч через все воротца, – терпеливо произносит отец. – Мои красные мячи гонятся за твоими серебряными. Твоя задача – прогнать мячи через воротца по порядку и первой ударить по колышку.

Гренадина качает головой, и ее рубиновые кудряшки подпрыгивают на плечах.

– А что такое колышек?

– Вон та штучка в конце площадки.

– А воротца – это вот?

Гренадина приподнимает волшебное существо с длинной, как у фламинго, шеей; повинуясь чарам, оно застыло и превратилось в подобие хоккейной клюшки. Яркие перья ерошатся при словах девочки, словно существо чувствует себя оскорбленным.

– Это молоток, дорогая. Воротца – те обручи, через которые мы прокатываем шары.

На щеках у Гренадины появляются ямочки – как всегда, когда она в недоумении.

– Ох, папа, я просто не могу запомнить.

Он улыбается, очарованный ее изящным простодушием.

– Кажется, я нашел способ. Сэр Билль!

Он жестом подзывает кого-то.

Ящерка Билль – подземец, умеющий писать без чернил – торопливо подходит и кланяется. Его красный фрак и брюки сменяются зеленой листвой, совершенно как на кусте, рядом с которым он стоит. Выходит так убедительно, что от Билля словно остаются лишь отрубленная голова и когтистые руки, парящие в воздухе.

Гренадина приседает.

– Приятно познакомиться, сэр.

Ящерка улыбается, тронутый ее любезностью, как и все вокруг.

– Сэр Билль – стенограф Червонного Двора. Он ест шепот, – объясняет король. – А потом записывает его на любой поверхности, и запись остается там навсегда как тихое бормотание, которое можно услышать, но нельзя увидеть. Шепни что-нибудь, что ты желаешь запомнить.

Гренадина припоминает правила крокета, которые услышала минуту назад.

Билль открывает рот и высовывает язык, ловя им сказанное. Его выпуклые глаза вращаются в разные стороны. Вдруг он делает большой глоток. А затем достает из кармана бархатную ленточку и что-то пишет на ней когтистым пальцем.

Моргнув, он протягивает алую полоску королю.

– Слушай, – говорит тот, поднеся ленточку к уху Гренадины.

Та молча слушает и вдруг розовеет и хихикает.

– Она диктует мне правила!

Король завязывает ленточку бантиком у нее на мизинце.

– Теперь ты никогда их не забудешь. Я попросил сэра Билля быть твоим личным королевским консультантом. Он наделает тебе столько волшебных ленточек, сколько нужно.

Гренадина морщит лоб.

– Билль? Кажется, мы не знакомы.

Король усмехается:

– Конечно знакомы. Вот он, перед тобой.

Ящерка снова кланяется.

Утомленная этим зрелищем, Червонная Принцесса сосредотачивается на ленточке, которая повязана у сестры на пальце. Тело Принцессы начинает светиться алым, и бархатная полоска, повинуясь магии, развязывается. Она отлетает от Гренадины и падает в ладонь Принцессы. Тогда она выходит из укрытия.

Король краснеет. Он отпускает Билля, велев ему идти с Гренадиной во дворец и наделать еще ленточек.

– Зачем ты это сделала? – спрашивает король, протягивая руку за краденой ленточкой.

Червонная Принцесса сжимает ее в кулаке.

– Наверное, надо попросить Билля сделать ленточку и тебе. Чтобы ты не забывал, что у тебя есть другая дочь. Та, с которой ты никогда не проводишь время.

Король рассматривает свои алые туфли.

– Ленточки здесь не нужны. Я никогда об этом не забывал.

Принцесса вскидывает подбородок.

– Она даже не твоя дочь! А я – да. Во мне течет твоя кровь.

– Да, мой алый бутончик. С каждым днем ты становишься всё больше похожа на мать. И каждый день я испытываю боль при мысли о том, что мы разлучены. Ты храбрей меня.

– Поэтому я и стану королевой, – говорит Червонная Принцесса, пытаясь ожесточить свое сердце.

– Да. Потому что ты не отвергаешь то, что напоминает тебе о ней. Ты пьешь чай с пеплом, чтобы помнить, как она убаюкивала тебя, когда ты была малюткой. Ты просишь повара приготовить ее любимые пирожные с ягодами тумтум, чтобы помнить, как она тебя ими угощала. Ты напеваешь ее песенки…

Принцесса молчит.

– Пожалуйста, дорогая, пойми. Я избегаю тебя только для того, чтобы не потащить за собой. Ты слишком важна для всего королевства. Я не желаю тебе мешать, потому и наблюдаю за тобой издали. Я счастливчик – у меня есть дочь, которая превратилась в сильную молодую женщину…

Принцесса отвечает насмешкой на пустую лесть.

– Нет, это Гренадина счастливица. Она может забыть любое правило, которое ограничило бы ее действия, стереть из памяти любую ошибку, которая поколебала бы ее самоуверенность, выкинуть из головы грусть, которая помешала бы ей любить. У Гренадины нет законов, по которым она должна жить. Благодаря собственной слабости она неуязвима. Она смотрит на мир с восторгом слюнявого щенка, которого никогда не пинали и не сажали на цепь.

Король толкает крокетный шар мыском туфли.

– Это не делает ее сильнее. Самая сильная тут – ты. Потому что ты всё помнишь – но продолжаешь идти вперед. Поэтому из тебя однажды получится прекрасная правительница, совсем как твоя мать – полная мудрости и сострадания.

Принцесса крепче сжимает в кулаке ленточку.

– Чувства рождены слабостью. Мне они не нужны.

– Вот как? – Строгий голос отца пугает ее. – Ты проявишь неуважение к памяти матери? Из-за легкой ревности?

Принцесса стискивает зубы, ощущая на себе материнский взгляд, пусть даже та далеко – она растет прозрачной розой в саду душ.

Отец прищуривается из-под короны.

– В тебе, как и во всех представителях королевского рода, есть темная сторона. Твоя мать была первой, кто научился уравновешивать безумие мудростью. Не забывай об этом. Пусть она гордится тобой.

Он протягивает руку.

Слезы обжигают глаза Червонной Принцессы, когда она роняет шепчущую ленточку ему на ладонь, словно давая немое обещание чтить память матери и никогда не забывать ее примера.

Кости у меня дребезжат, а голова болит, когда я вновь падаю на кушетку – но тут же вновь возвращаюсь на экран, чтобы посмотреть последнее воспоминание. Червонная Королева стоит на коленях возле розового куста, вдыхая сладкий аромат. Цветы темно-красные, как свежая кровь, на фоне неестественно ярких бирюзовых листьев. Королева посадила этот куст во дворе как дань памяти отцу после его смерти. Она тоскует по нему. Королева хочет, чтобы ее отец был здесь, в земле, а не томился взаперти в саду душ, хотя ей приятно знать, что наконец он соединился с матерью.

– Я должна быть с вами обоими на кладбище, – шепчет она розам. – Теперь моя жизнь окончена.

Она вертит в руке бутылочку, разглядывая надпись: «Зелье забвения», и уныло горбится, когда издалека доносится звонкое хихиканье Гренадины и смешок короля – мужа Червонной Королевы. Она познакомилась с ним всего неделю спустя после смерти отца. У него тоже было доброе сердце; казалось, он единственный, кто способен противостоять ее гневу, смягчить ожесточение. Его сила крылась в сострадании, и он обожал Червонную Королеву. Но Королева, захваченная стремлением вернуть сны в Страну Чудес, пренебрегала мужем. У нее даже не было времени подарить королю детей, о которых он так мечтал. В отсутствие жены он часто оставался наедине с Гренадиной.

Червонная Королева наблюдала, как он пытался сблизиться с ее сводной сестрой, хотя Гренадина всегда его отвергала. Когда Червонный Король возвращался к супруге, как побитый щенок, при виде грустного лица мужа в ней вспыхивала ревность. И Королева сделала единственное, что смогла. Она украла у сестры ленточки, чтобы показать ему, что Гренадина просто рассеянная дурочка.

Каждый день, месяц за месяцем, всякий раз, когда Гренадина повязывала ленточки на пальцы рук и ног, Червонная Королева с помощью магии заставляла их соскользнуть и отправляла в небо. Вскоре они заслонили солнце, как туча сверкающих красных бабочек. Тьма покрыла королевство, но Червонной Королеве было все равно. Она не имела никакого желания возвращать ленточки и выслушивать, как они нашептывают Гренадине бессвязные и тривиальные напоминания.

Кража ленточек стала игрой, полной злобы и приносившей огромное удовлетворение, пока в конце концов Гренадина вообще не бросила их носить. А вскоре после того она перестала бороться с ухаживаниями Червонного Короля.

Они влюблялись друг в друга заново каждый день, и Червонная Королева наблюдала за этим вновь и вновь. В ярости она велела ленточкам вернуться. Они рассыпались по двору, обрушившись с небес потоком пунцового дождя. Королева стояла среди них, слушала множественный шепот вокруг и сама повторяла те же самые слова: «Изгони мужа Червонной Королевы из своего сердца. Она твоя сестра, и ее любовь бесценна. Всегда храни верность Червонной Королеве».

Гренадина изо дня в день напоминала себе о самом главном, а Королева заставила ее об этом забыть. Ответственность за разрушенный брак лежала на ее собственных плечах. Единственной возможностью пережить крах было уподобиться Гренадине и забыть о своей роли во всем случившемся. Червонная Королева предпочла помнить только о чужих ошибках, чтобы они и дальше придавали ей сил и злости.

Гладя лепесток розы, Червонная Королева шепчет напоследок:

– Мама, папа, я надеюсь, вы оба простите меня. Если я не забуду, то никогда не прощу сама себя.

И подносит пузырек к губам.

Экран меркнет, занавес сдвигается, включается свет.

Лежа на кушетке, я сжимаю виски, пока стук в черепе не стихает. Я чуть не задыхаюсь от горько-сладкого запаха роз, который меня окутывает. Наконец я признаю то, что никогда раньше не позволяла себе признавать: я – потомок Червонной Королевы. Она – неотъемлемая часть моей души. Я могу смириться с этим, потому что у нее некогда было сердце. Сердце, которое страдало от таких же потерь, как у меня. Отсутствие обожаемой матери, страх лишиться отцовского восхищения, сожаление о громадной ошибке, которая стоила ей самой большой любви в жизни.

Червонная Королева отказалась от самых страшных воспоминаний, чтобы не поколебаться в своем стремлении к мести. Только так она могла броситься в безжалостную схватку, не испытывая раскаяния.

Я чувствую сострадание, но тут же отгоняю его. Жалости нет места во время битвы… магической или любой другой.

Если я сумею удержать в себе отвергнутые Королевой воспоминания достаточно долго, чтобы воссоединить их с ней, они восстанут против бывшей хозяйки и наполнят ее раскаянием. Тогда она сделается уязвимой, и я обрушусь на нее. Стране Чудес больше никогда не придется опасаться гнева Червонной Королевы.

Охваченная темными чувствами, я встаю и расправляю складки на своем больничном халате. Я в двух шагах от двери, когда она вдруг распахивается. Передо мной стоит папа. В его темных глазах горит яростный огонь.

– Элли, я вспомнил… всё.