Россия…

Необъятные просторы, богатейшие земли…

Ныне — истерзанная земля, обессилевшая, отдавшая свои соки неразумным детям.

Россия.

Почему она стала такой? И почему мы, дети ее, живем так трудно и так глупо?

Где путь к возрождению?

Людям без роду, без племени, без корней и без родителей, без истории и исторического опыта никогда не выбраться на этот путь.

Поэтому, наверное, надо вспомнить, кто мы, кто наши родители, что есть мать-земля, наша Россия?

Когда мы брались за эту тему, историки, люди серьезные и осторожные, остерегали нас: постарайтесь избежать восторгов по поводу старой России; во-первых, не так уже там все было замечательно…

Во-первых, все познается в сравнении. Как бы ни было плохо в царской России, но пришел февраль 17-го года и похужело неизмеримо.

Во-вторых, чем больше узнаешь эту неизвестную нам страну, тем больше влюбляешься в нее. Это происходит невольно.

И в-третьих…

Как оболганному, униженному человеку никакое доброе слово в его адрес не покажется лишним, так и оболганная (с оболганной, фальсифицированной историей), униженная страна нуждается в добром слове, сказанном хотя бы на ее поминках.

Новейшая история России еще не написана и не нам — написать ее. Это сделают когда-нибудь настоящие историки. А то, что попытаемся рассказать мы… Это как бы впечатления человека, который начал узнавать историю собственной страны уже в зрелом возрасте. Как пайку хлеба заключенному, так нам ежедневно выдавали то одну страничку нашей истории, то другую. И то, что мы узнавали — переворачивало душу.

Сегодня, издалека, кажется дьявольским наваждением то, что происходило с Россией в начале века. Какое-то всеобщее ослепление. Словно Господь отнял у людей разум.

Наша задача еще и в том, чтобы показать, что мы имели. Имели, но потеряли.

Но не все мы утратили безвозвратно. Многое можно еще вернуть.

Спросили бы меня: куда идти? вперед или назад?

Ответил бы, не задумываясь: сначала назад. Посмотреть, что мы порастеряли в дороге. Поднять то, что еще сохранилось…

Но назад — не к сохе и лаптям. Назад — к чести и согласию. К Богу, если хотите. К тем высоконравственным христианским заповедям, по которым тысячу лет жил великий народ.

Но тут надо помнить: человеку, утомленному трудной дорогой, обратный путь всегда кажется длиннее.

Обратный путь длиннее.

И еще.

История скрывает не только прошлое народа, в ней сокрыто и его будущее.

Чтобы узнать, что с нами будет, надо понять, что с нами было. Чтобы узнать свое будущее, нужно заглянуть в историю.

В 1914 году в Париже вышла книга Эдмона Тэри «Россия в 1914 году. Экономический обзор».

Французский ученый приводит убедительные данные экономического благополучия России и делает вывод:

«К середине текущего столетия Россия будет господствовать над Европой как в политическом, так и в экономическом и финансовом отношениях».

О том, что Россия кормила своим хлебом Европу, мы уже знаем. Ее называли житницей Европы.

В России хлеба было на одну треть больше, чем в самых крупных земледельческих странах мира — Аргентине, Канаде, США — вместе взятых.

Развитие промышленности шло бурными темпами. Перед революцией Россия уже перестала нуждаться во ввозе иностранных изделий. Ее заводы могли производить все: от самоваров и велосипедов до подводных лодок и аэропланов.

Лапотная неграмотная Россия…

Грамотность в России составляла 70 процентов. В сельских школах с 1908 года образование — бесплатное и обязательное. Вводится всеобщее народное обучение. К 1922 году не должно было остаться ни одного неграмотного человека.

В 1927 году на съезде ВКП(б) Крупская жаловалась: «Стыдно оттого, что за 10 лет советской власти грамотность в стране значительно убавилась».

А теперь о ценах.

Хлеб стоил 2,5–3 копейки фунт.

Сахар — 12–17 копеек фунт.

Мыло — 40 копеек фунт.

Мясо — 15 копеек фунт.

Икра — 3 рубля 40 копеек фунт.

Водка — 13 рублей ведро.

Ученик рабочего получал 30 рублей в месяц.

Слесарь — 74 рубля.

Профессиональный рабочий — 344 рубля.

Врач — 240 рублей.

Учитель — 210 рублей.

Инженер — 200 рублей.

Среди неисчислимых и невозвратимых потерь, которые понес народ — и начисто забытая русская кухня. Откроем Гиляровского — большого знатока московского быта.

«— Ну-с, Кузьма Петрович, сооруди сперва водочки…

— Слушаю-с.

— А теперь сказывай, чем угостишь.

— Балычок получен с Дона… Янтаристый… Так степным ветерком и пахнет… Потом белорыбка с огурчиком. Манность небесная, а не белорыбка. Икра белужья парная… Калачики чуевские. Поросеночек с хреном…

— Так, а чем покормишь?

— Селяночку с осетриной, со стерлядкой… живенькая, как золото желтая, нагуляная стерлядочка, мочаловская.

— Расстегайчики закрась налимьими печенками…

— Слушаю-с. А потом я рекомендовал бы натуральные котлетки а ля Жардиньер. Телятина, как снег белая. Лососинка есть живенькая, петербургская… Спаржа, как масло…».

Наверное, для современного молодого человека все это — некий тарабарский язык. Он просто не поймет ничего. Как не поймет описания тем же Гиляровским того, что стояло на витринах Елисеевского магазина:

«Окорока вареные, окорока вестфальские провесные с откинутым плащом… Жирные остендские устрицы, фигурно выложенные на слое снега, огромные красные омары и лангусты… Стерляжья мелкая икра, темная осетровая и крупная, зернышко к зернышку, белужья. Ароматная паюсная, сухая мешочная, паюсная икра с особым землистым ароматом…».

Ну, хватит, наверное. Похоже на издевательство над нашим человеком…

Листаю в Архиве толстую книгу. Господи, сколько же их было — Попечительство детских приютов, Попечительство о глухонемых, о слепых, об охране материнства и младенчества — нескончаемый список. И в конце каждой справки: УПРАЗДНЕНО Великой Октябрьской революцией.

Была упразднена великолепно отлаженная система государственной, ведомственной и частной благотворительности.

«Социалистическому строю СССР чуждо понятие благотворительности», — читаешь в первой советской энциклопедии.

Господи, кто же придумал этот строй — которому чуждо проявление сострадания к ближнему!

А сейчас такая демографическая справка. Ее приводит тот же Эдмон Тэри в своей книге.

В 1948 году население России должно было составлять 343 миллиона человек!

Разумеется, цифра весьма приблизительная. Французский ученый учитывал население Польши и Финляндии — тогдашних провинций России, методы подсчета были несовершенными. Ну, пусть 300 миллионов.

По переписи 1950 года — 178 миллионов.

Куда же девались 120 миллионов человек? Вот она — наша жуткая действительность — в цифрах.

2,3 миллиона — первая мировая война.

20 миллионов — гражданская война, красный террор, голод 1921–1922 годов.

10 миллионов — раскулачивание и голод 30-х годов.

35 миллионов — Отечественная война (об этой цифре мы поговорим позже).

50 миллионов — те, кто погибли в репрессиях, и те, кто не родились, поскольку их потенциальные родители погибли.

 

Великий Сибирский путь

Его построила «темная лапотная Россия», русские мужики (женщины тогда не горбились на тяжелых работах). Между тем ни по скорости строительства (всего два десятка лет), ни по крупности инженерных задач, ни по тяжести климатических условий строительство это не имело аналогов в мире.

Как и все люди моего поколения, я раньше думал: если бы не революция, не советская власть, не было бы в России ни Днепрогэса, ни атомной бомбы, ни Гагарина…

Но вот что мы обнаружили в Историческом Архиве Санкт-Петербурга.

1832 года, доклад полковника Шишова в Комиссию проектов и смет… о строительстве каменной плотины на Днепровских порогах…

Это же Днепрогэс! Как вы думаете: смогла бы страна, построившая Великий Сибирский Путь, которым восхищался весь мир, перегородить не такую уж широкую речку? Думаю, что смогла бы. Если бы очень хотелось погубить Днепр.

А метро в Москве! Его что, Каганович придумал? В 1913 году началась подготовка к прокладыванию метро и заложены электростанции. В 1915 году должна была быть пущена первая линия — помешала война.

Или такой ошеломительный проект, которому не дано было осуществиться из-за революции: Трансаляска-Сибирь. Железнодорожный путь от станции Канск через Киренск, Якутск, далее через мыс Дежнева на Аляску. Два тоннеля под проливом, один — под русскими водами до острова Ратманов, другой — под американскими. Общая стоимость проекта 470 миллионов золотых рублей.

«Отсталая» Россия прокладывала 2600 верст железных дорог в год. Даже в лучшие годы советской власти более 1500 километров не строили. А километр, между прочим, меньше версты. Да и что это за дороги? Посмотрите как-нибудь на досуге — дороги эти вели, в основном, к лагерям. Как, например, эта, Салехард — Норильск, так называемая «мертвая дорога». Построена она рабами-заключенными и давно уже погибла, утонула в вечной мерзлоте. Кости сотен тысяч людей лежат под ее рельсами.

А БАМ — Байкало-Амурская магистраль? Нет, он тоже был «сделан» царской Россией. То есть были проведены топографические, геодезические, геологические изыскания. Осталось только рельсы и шпалы положить.

Эти рельсы и шпалы мы кладем шестьдесят лет. Советская власть начала строить БАМ еще до войны. Мало кто знает об этом. Строили-то дорогу заключенные. Перед войной, в 1940 году на коротком участке дороги даже прошел первый поезд. В войну рельсы сняли, они пошли на строительство Сталинградской рокады.

В семидесятых годах строительство БАМа возобновилось.

Вы когда-нибудь были на БАМе? И не надо. Искалеченная природа, искалеченные люди. Приехали они туда молодыми, а сегодня им за сорок, и нет у них никакого будущего.

Сегодня только самого отсталого человека можно купить на «утку» о темной и нищей России 1913 года. Именно с этим предвоенным годом наши бывшие идеологи любили сравнивать советские достижения.

Перед первой мировой войной страна развивалась фантастическими темпами. И ничто, пожалуй, так ярко не иллюстрирует это бурное развитие, как строительство транспортных магистралей, о которых мы успели сказать всего чуть-чуть.

 

Столыпинская реакция

Александра II называли Царем Освободителем. Он отменил крепостное право. Уместно заметить, что в это же время в США шла кровопролитная война за отмену рабства.

На Царя Освободителя русские революционеры устроили настоящую охоту. Одно неудачное покушение, другое… И, наконец, удача! Взрывом царю оторвало ноги. Он был еще жив, когда его привезли в Зимний Дворец. Успел проститься с близкими и, наверное, простить убийц… Тринадцатилетний Николай стоял у постели умирающего деда.

Все царские правительства большевики называли безмерно жестокими…

За убийство Александра II было казнено пять человек. За выстрел в Ленина поплатились жизнью десятки тысяч. Причем, невинных — взятых как заложники.

Русское либеральное общество, русская интеллигенция не выказали видимого огорчения от убийства царя. Это поощрило революционеров…

Передо мной альбом — в нем фотографии террористов, готовивших и осуществлявших планы убийства государственных деятелей и представителей власти. Альбом был собран по заказу Императора Александра III. Что он делал с ним? По вечерам перелистывал его, всматривался в лица людей, убивших его отца, мечтающих убить его самого? Пытался понять, что руководило этими людьми?..

Вот Вера Засулич… Она стреляла в градоначальника Трепова из пистолета самого большого калибра — с каким ходят на медведя.

Суд оправдал ее. Светлый миг русской истории! Толпа несла освобожденную на руках…

Общество рукоплескало убийцам. В таком случае — что ж оно хотело получить, это общество? Все, что случилось потом, — закономерно и оправданно.

А имена героев террора советская власть не преминула увековечить — от разбойника Стеньки Разина до изувера Нечаева, до Желябова, Халтурина, Перовской… Ни одного убийцу не пропустили.

Итак, образованная часть общества жаждет революции. Чтобы приблизить ее, надо разрушить существующий строй. Как? Да как угодно. Что бы ни делать — лишь бы во вред властям.

К 1905 году террор достиг неслыханного размаха. Сначала убивали министров и губернаторов, потом уже начали убивать тех, кого легче было достать. Чаще всего городовых — то есть обыкновенных крестьян.

В Севастополе бросили бомбу в офицера и убили свыше ста человек. Среди них были дети.

Ленин инструктировал в письме: бомбы делать чугунные и начинять гвоздями — чтобы больше осколков…

Человеком, который покончил с революцией и террором, был Петр Аркадьевич Столыпин.

Столыпин, безусловно, — самая яркая и самая значительная фигура в предоктябрьской России. Среди его предков — Суворов, среди родственников — Лермонтов (бабка Лермонтова, если помните, была — Столыпина). Он пришел в Петербург волевым послом русской провинции. Саратовский губернатор, он еще в пору своего губернаторства пережил несколько покушений на него. Террористы грозились убить его сына — единственного сына после пяти дочерей. В 1906 году Столыпин был назначен министром внутренних дел, а вскоре и премьер-министром.

Мысль Столыпина была: чем тверже в самом начале, тем меньше жертв. Он ввел военно-полевые суды. А чем, скажите, суд революционеров справедливее? На своих тайных судилищах они выносят смертные приговоры, руководствуясь не законами, а только ненавистью.

Только за 1905–1906 годы бомбами и браунингами было убито и искалечено 20 тысяч человек — это было оглашено в Государственной Думе.

«Там, где аргумент — бомба, — сказал Столыпин, — там естественный ответ — беспощадность кары».

Военно-полевые суды приговаривали к смертной казни только за самые тяжкие преступления и все равно поднялась волна протестов (и от Льва Толстого тоже, недаром Ленин называл его «зеркалом русской революции»): нельзя сметь казнить вообще никого, даже самых зверских убийц. Всякий, кто не одобрял террора, сам понимался русским обществом как каратель.

Между тем террор стал заметно ослабевать.

«Россия сумеет, — говорил Столыпин, — отличить кровь на руках палачей от крови на руках добросовестных хирургов». Может быть, какому-то историку удастся подсчитать, скольким тысячам русских людей спас жизнь Столыпин.

Одной из последних судорог террора было покушение на самого Столыпина — трудно сказать, какое по счету.

В 1906 году взбесившиеся революционеры взорвали дачу премьера на Аптекарском острове. Сила взрыва была огромна, трупы превратились в бесформенные куски мяса. Погибло 27 человек, ранено было 32. Пострадал сын Столыпина, дочку же выбросило с балкона на улицу под колеса лошадей. Она осталась хромой на всю жизнь. Не пострадал только один человек — сам Столыпин.

«Да здравствует мужественная жизнь, господа, — заявил после этого Столыпин, — и да посрамятся трусы!»

С террором было покончено. Революционеры бежали за границу. Ленин, практически и не уезжавший из эмиграции, был в отчаянии:

— Мы не доживем до революции, — жаловался он.

Началось великое выздоровление страны. Пора было приниматься за реформы. Главная идея Столыпина заключалась в следующем: нельзя создать правового государства, не имея прежде независимого гражданина. А такой гражданин в России — крестьянин.

При Столыпине произошло истинное и полное освобождение крестьян, получивших свою собственную землю.

Столыпин хорошо понимал: крепкий крестьянин на своей земле — преграда для всякого разрушительного движения, для всякого коммунизма.

Результаты реформы были ошеломительны. Только за четыре начальных года страна довела годовой сбор хлеба до 4 миллиардов пудов!

Столыпину удалось осуществить и еще одну свою давнюю мечту: освоить пустующие плодородные земли в Сибири. Еще раньше была отменена ссылка за Урал — чтобы не засорять этот благодатный край уголовными элементами.

Началось переселенческое движение. Каждая крестьянская семья получала 50 десятин земли — в собственность. Освобождалась от налогов, мужчины — от воинской повинности. Были придуманы специальные вагоны упрощенной планировки — чтобы можно было ехать со всем скарбом, с домашними животными.

Вон оно откуда — столыпинские вагоны! Нам-то морочили голову: для революционеров. Ан нет. Это уж потом, после революции, надумали перевозить людей, как скот, — на убой.

«Реакционер» Столыпин, каким он представал перед нами со страниц школьного учебника, и был истинным революционером и реформатором.

Все, что бы он ни делал, сводилось к одному: поднять Россию! Сделать ее по-настоящему свободной — свободной от нищеты, от невежества, от бесправия!

1 сентября 1911 года в Киеве на спектакле в присутствии Императора Столыпин был смертельно ранен террористом Богровым. Это произошло в антракте, Богров подошел к нему вплотную и выстрелил в упор. Дважды. И побежал по проходу из зала.

Столыпин взглянул наверх — Император смотрел на него из ложи. Столыпин поднял левую руку — правая была пробита — и перекрестил ею Государя.

Царь не спустился из ложи, не наклонился к смертельно раненному человеку.

Он не понимал (и не скоро еще поймет), что пули эти были выпущены в него самого, во всю династию.

День убийства Столыпина можно считать днем второго рождения русской революции. Революционеры воспряли духом. Представляю, как радовался Ленин. Даже Бенито Муссолини, будущий фашистский лидер, тогда еще молодой итальянский журналист, разразился восторженной статьей по поводу убийства «тирана с берегов Невы».

Россия вступила на путь «великих потрясений».

Во время одной своей знаменитой речи в Думе Столыпин выкрикнул, обращаясь в сторону скамей, где сидели левые: «Им нужны великие потрясения, нам нужна Великая Россия!».

Столыпина похоронили в Киево-Печерской Лавре. Почему не в Петербурге, не в Москве?

В бумагах покойного нашли записку: «Хочу быть погребенным там, где меня убьют».

В 1912 году в Киеве, на Крещатике открыли памятник Столыпину (по общественному сбору, император не хотел этого памятника, казна не дала на него ни копейки). В 1917 году памятник снесли. По чьему указанию? Ленина?

Нет, это был чуть ли не первый шаг Временного правительства. Столыпина одинаково ненавидели и левые, и правые, и социалисты, и реакционеры, и царь… Царица уж точно терпеть не могла. Такова природа человека: смелых, идущих против ветра, не любят еще больше, чем трусов.

Первоначально была идея поставить на постаменте памятника Столыпину памятник его убийце — Богрову. Не такая уж нелепая мысль. Сколько по всей новой России бронзовых убийц вскарабкалось на гранитные постаменты своих жертв!

В итоге на место Столыпина был водружен Карл Маркс. В войну это памятник был разрушен. Потом примерно там же был поставлен гранитный Ленин — памятник Октябрьской революции. Сейчас и его нет. Снесли. Интересно, кто теперь будет стоять на этом месте? Петлюра? Батька Махно?

Но это уже заботы соседнего с нами суверенного государства.

 

Николай Романов

Последний русский Государь Николай Александрович Романов родился 6 мая 1868 года.

Во всех русских царях, начиная с Екатерины I, текла немецкая кровь, в Николае была еще и датская — мать его, Мария Федоровна — датская принцесса. Александр III был огромного роста, дети же его — значительно меньше. Александр III ругал жену: испортила породу! Он был строгий отец. Говорил воспитателям детей: «Фарфору мне не нужно, мне нужны нормальные здоровые русские дети. Подерутся — пожалуйста, но доказчику первый кнут».

О воспитании русских царей следует сказать особо. Образованнейшие люди России привлекались для этой цели. Достаточно вспомнить поэта Василия Жуковского. Наследнику русского престола с раннего детства внушалась мысль, что жизнь его не принадлежит ему лично — она принадлежит народу, его родине. Даже жениться по любви Наследник не имел права — брак мог быть только таким, какой выгоден России. Последний русский Император и его супруга Александра были счастливым исключением — они любили друг друга.

Николай закончил расширенный гимназический курс, свободно говорил на четырех языках. За пять лет он прослушал полный курс Академии Генерального Штаба и отбыл четыре лагерных сбора.

Закончив воспитание, Наследник удивил общество, совершив не поездку по королевским дворам Европы, а настоящее, полное приключений и опасностей, путешествие по странам Среднего и Дальнего Востока. В Японии на него было совершено покушение. Японский фанатик бросился на гостя из России с саблей, Николай отделался легкой раной.

В молодости он был влюблен в балерину Кшесинскую. У них был роман, длившийся довольно долго.

Потом он влюбляется в другую, уже окончательно и на всю жизнь — в Алису Гессен-Дармштадтскую, немецкую принцессу, воспитанную при английском дворе. Отец Николая был против брака, но сын выказал настойчивость, упрямство, преданность своей Алисе, проявил ту твердость, которой так не хватало ему в управлении государством — в 1894 году они обручились.

В этом же году умер Александр III.

Николай не был внутренне готов к царствованию. Отец его был здоровый сильный человек, гнувший пальцами серебряные рубли — не верилось, что он когда-нибудь умрет. К тому же Николай по натуре не был ни властолюбив, ни тщеславен… Внешний облик Государя лучше всего передавал удивительный портрет Серова. При взятии Зимнего Дворца в октябре 1917-го толпа матросов и солдат изодрала штыками произведение великого русского художника.

В 1896 году в Москве состоялась Коронация. В этот день случилась трагедия. В толпе на Ходынском поле возникла давка. Погибло более тысячи человек.

Последующие правители России, стоявшие по колено в крови народа, не могли простить Николаю этого события. Ленин иначе как Кровавым Николая не называл.

Надо ли говорить, как тяжело переживал Николай это несчастье. Семье каждого погибшего была назначена выплата 1000 рублей — из его личных средств. Но, конечно, это было слабое утешение…

Николай был сугубо военным человеком, настоящим полковым командиром, в чине которого он и находился — имел звание полковника. Только в кругу офицеров чувствовал он себя как в своей тарелке, их заботы трогали его больше всего. После японской войны было введено новое обмундирование в армии. С ружьем и ранцем, в полной солдатской амуниции Император России совершил пеший поход в двадцать верст — хотел проверить, не тяжело ли это будет солдату средней силы.

В 1898 году тридцатилетний император обратился ко всему миру с призывом положить предел росту вооружений. По его предложению был создан в Гааге Международный суд над державами-агрессорами. Тут уместно вспомнить и предложение деда Николая — Александра II: запретить разрывные пули. И ведь запретили.

Правдивее всего показывают человека фотографии из семейного альбома. Что они говорят о Николае? Шутник, озорник, милый человек… без капли позерства… прекрасный семьянин… Но этого мало для императора… Интересно рассуждает о нем А. Солженицын:

«Николай дважды просвистел Россию. Александр III оставил ему сравнительно здоровую страну. За 11 лет он довел ее до бунтов Пятого года. Потом Россию вытянул Столыпин. Началось великое выздоровление. За следующие одиннадцать лет он довел ее до ужасов Семнадцатого года. Он играл в поддавки с революцией. И он любил свою семью и свою Алису больше, чем Россию. Разве это император?»

Большую часть времени Николай проводил в Царском Селе. Сейчас здесь мерзость и запустение, а раньше…

Первый русский железнодорожный вокзал прелестной архитектуры. Федоровский городок в модном русском стиле. Ратные Палаты. Николай задумал их как первый русский музей вооруженных сил. Здесь он любил скрываться, когда ему было особенно плохо. Офицеры ждали его. Всегда подносилась рюмочка с мороза.

Кстати, закусывать коньяк лимоном — изобретение Николая II.

Бытует легенда, что Николай был пьяницей. Чушь, конечно. Рюмочку за обедом, не более. Ведь историю пишут победители. А историю убиенных — чаще всего их убийцы. Так вот, все, что написано о Николае II, все, что вбито в наши зачумленные головы, вся его биография — написаны его убийцами!

Жена его Алиса, Александра Федоровна, если судить по семейным фотографиям, и строже его, и надменнее, и скучнее. Немка, принявшая православие, она всю жизнь пыталась постичь Россию, понять душу русского народа. Заставляла себя любить все русское, окружала себя русскими людьми. Дело доходило до смешного — сына своего, Алексея, не учила немецкому языку. Она как бы всю жизнь выталкивала из себя немецкую кровь, в этом смысле напоминая Екатерину Великую. Той однажды врачи выпустили много крови, обессиленная императрица лежала в постели и шутила: «Зато во мне не осталось ни капли немецкой крови…». Александра Федоровна была «русская душою», как говорил Пушкин про свою Татьяну.

У дочерей Николая были русские няни. Они привили девочкам простую русскую речь, научили любить русские сказки и русскую старину. Между прочим, царевны говорили: «видать», «слыхать», «аль не знаешь?». Учительницы часто видели их в аккуратно заштопанных ситцевых платьях. В театр или на бал они могли попасть только во время каникул. И вообще обязанностей у них было куда больше, чем развлечений. Когда началась война, все они, как и сама царица, ходили в госпитали — мыли ноги раненым, делали перевязки.

Ни одна из них не вышла замуж… Все эти девочки были застрелены в Екатеринбургском подвале.

В 1904 году после четырех дочерей у Николая и Александры родился наконец мальчик — Наследник русского престола Алексей Николаевич Романов.

О воспитании русских царей мы уже говорили. Главное — привить ребенку любовь к России, к народу. И обязательно — к труду. Если взглянуть на фотографии: он или с метлой, или с лопатой, или с ружьем, или складывает дрова в поленницу… Каникулы у Алексея были один раз в году — июнь и июль, два месяца. Остальное — учеба и труд. Словом, ничуть не похоже на воспитание детей нашей «буржуазии» — прежней партийной и нынешней валютной.

Общался Алексей в основном со своими сверстниками — обязательно детьми нижних чинов — и со своим дядькой матросом Еремеичем. Еще одно важное условие воспитания наследника русского престола — сохранение живой связи с народом. Сохранился в Архиве любопытный документ — еще из времен детства Николая I.

Вот он, Николай I — самый ненавидимый большевиками царь. Еще бы! Казнил декабристов. Пять человек. Да большевики за такое повесили бы пятьдесят тысяч!

Так вот, уцелела записка маленького Николая к няне. Посмотрите, какое трогательное послание:

«Моя нянинька! Посылаю вам гостинцы: пожалуйста, поделитесь с моими Катиньками и поклонитесь им от меня. Я вас люблю и буду всегда помнить. Николай».

Вскоре после рождения сына радость родителей была омрачена страшным открытием — Алексей тяжело болен. У него гемофилия.

Болезнь эта ужасна. Любой ушиб приводит к внутреннему кровоизлиянию, мальчик мучился от невыносимых болей. Однажды он спросил у матери: «Мама, когда я умру, боли прекратятся?». Несчастные родители страдали больше, чем их сын. Между прочим, мало кто знал об этом — только приближенные. Какие силы требовались Николаю и Александре, чтобы скрывать родительскую боль!

В сентябре 1912 года после особенно мучительного и затяжного приступа показалось, что все кончено. Алексей умирал. Николай разрешил оповестить народ, во всех церквах служили молебны. Отчаявшиеся родители послали телеграмму старцу Распутину в деревню. Старец ответил: «Болезнь не опасна, как это кажется. Пусть доктора его не мучают».

На следующий день кровоизлияние остановилось. Наследник стал выздоравливать.

Религиозные до крайности, Николай и Александра поверили в Распутина как в посланника Господа Бога. Но старец и действительно умел останавливать приступы болезни.

Передо мной дневник Алексея. Мама подарила ему в 1916 году книжку в желтом сафьяновом переплете, велела записывать каждый день. Как всякий мальчишка, он ленился, записи очень короткие:

«Встал поздно. Учился. Днем видел капитана, слепого и без руки — он вернулся из плена». «Встал рано. Очень болит червяк…».

Что такое «червяк»? Очевидно, боль, которая его мучила. Чаще всего в колене…

В дни, когда он особенно тяжело болел, записи за него делали сестры. Под его диктовку, конечно. Чаще всего писала Татьяна.

Сохранились удивительные письма Алексея маме. Из Ставки, куда он уехал с отцом.

«Милая моя уютная мама. Сегодня был у нас в гостях сербский генерал. Мне подарили медаль «За храбрость». Ее я заслужил в боях с учителями…»

А вот какое смешное обращение: «Душка мамашка…».

Алексей много общается с солдатами и это чувствуется в письмах: «Сегодня почти выздоровел. Жрать хочу, как сто волков…».

Этот мальчик был застрелен в Екатеринбурге. Труп его проткнули штыком, его вещи разделили между собой его убийцы. Потом тело его облили серной кислотой, сожгли и закопали, неизвестно где.

 

Владимир Ульянов

Через два года после рождения Николая появился на свет человек, которому суждено было поставить последнюю точку в истории династии Романовых.

Владимир Ульянов родился 22 апреля, по новому стилю, 1870 года в Симбирске. Церкви, где крестили Володю Ульянова, разумеется, теперь нет и в помине, дом, где он родился (по воспоминаниям Анны Ильиничны, его сестры) не сохранился. Однако свидетельство старушки не могло остановить неутомимых советских исследователей — в аккурат к 100-летию вождя дом нашелся. Вокруг него возвели гигантский мемориал. Чтобы построить его, снесли все и вся в округе, даже дом губернатора, памятник архитектуры, где бывали Н. М. Карамзин, И. А. Гончаров, А. С. Пушкин.

Повезло городу — что в нем родился вождь мирового пролетариата — или нет?

Ну, во-первых, у города украли название. Теперь он — Ульяновск. А во-вторых…

Окинем взглядом старый Симбирск… 27 церквей, два монастыря…

А вот панорама Ульяновска. Такого нет ни в одном русском городе, в каждом хоть что-нибудь сохранилось — хоть в полуразрушенном, оскверненном состоянии уцелел какой-нибудь храм, который можно восстановить… Симбирск подвергся тотальному уничтожению.

И вот на этой земле, где язычество и идолопоклонство пустили самые глубокие корни, мы наблюдали во время съемок, как возводится настоящий новый храм. И строился он не пьяницами-халтурщиками, а настоящими русскими мастеровыми; работа двигалась споро и красиво. В недостроенном еще храме шла служба. Запомнились слова, произносимые священником:

«Сегодня, как во времена Владимира, Россия снова во мраке. Во мраке духовного невежества и язычества. Что такое язычество? Это когда человек поклоняется кому угодно, кроме своего Создателя. 70 лет назад дух Антихриста, то есть противный Христу дух, завладел душами наших людей. Невозможно подсчитать, сколько мы потеряли за это время. Но в нас живет голос совести. Мы готовы жить по сердцу, но не знаем, как это сделать. Это — наука. И называется она — православие. Наш храм еще не готов. Но и мы еще не готовы… Россия снова, как во времена Владимира, принимает христианство».

Но вернемся к нашему персонажу.

Этническое происхождение Ленина долгие годы было окутано глубокой тайной. И неспроста! Было отчего упасть в обморок правоверному коммунисту. Почему-то всем им до крайности хотелось иметь вождя — стопроцентного великоросса. Между тем в Ленине не было русской крови. В нем текла российская кровь. Не русская, а именно российская. Какова по национальному составу российская кровь, таков и Ленин.

Дедушка его по отцу, Николай Ульянов, — наполовину русский, наполовину чуваш. Бабушка по отцу, Анна Смирнова, — калмычка. Бабушка по матери, Анна Гросшопф, — немка с примесью шведской крови (немцев в России было много, около двух миллионов). Дедушка по матери, Александр Бланк, — еврей.

В Историческом Архиве Санкт-Петербурга мы перелистали толстую книгу, содержащую сведения о всех служащих Медицинского Департамента — к этому ведомству относился и дедушка Ленина, Александр Бланк, выпускник Петербургской Медицинской Академии. Страницы 520–523 в этом фолианте отсутствуют. Нам показали Акт об их изъятии — переданы в Главное Архивное Управление.

Никогда бы нам не узнать содержания этих страничек, если бы не август 1991 года. Это он приоткрыл дверцу в самое секретное учреждение нашей страны — Партийный (Ленинский) Архив. Обращали внимание на серое здание за спиной Юрия Долгорукого? Это и есть Ленинский Архив. В него и сегодня попасть непросто, но кой-какие лазейки туда уже находятся. Итак, что же за страшный документ скрывала Партия от своих членов?

Читаем:

«…N 13734. С объяснением о происхождении выкрещенных из евреев Бланков.

…О воспитанниках Императорской медико-хирургической академии, еврейских детях, воспринявших Святое Крещение, Житомирского поветового училища учениках Дмитрии и Александре Бланках, — ныне оный магистрат доносит, что означенные Бланки из Староконстантиновских мещан евреев, дети еврея Мошки Бланка…»

Вот и вся тайна.

Братья Абель и Израиль Бланки (крещенные под именами Дмитрия и Александра) были вынуждены принять православие, чтобы поступить в Медицинскую Академию. Иначе евреев в высшие учебные заведения не принимали. В царской России это была единственная нация, когда больше когда меньше подвергавшаяся дискриминации — вот, кстати, и ответ, почему так много евреев приняло активное участие в революции.

Почему я завел разговор о еврейском происхождении Ленина? В национальности ли дело, причина всех наших бед? А будь Владимир Ильич русским? или грузином, как И. Сталин? Сказалось бы это решительным образом на нашей истории?

Вряд ли… А скорее — все так бы и было, за исключением деталей. Когда такая огромная страна, империя, разгоняемая и разогреваемая в течение всего XIX века — писателями, журналистами, философами от неумения ничем другим заняться — летела прямо к пропасти? Мог ли на это повлиять один человек?

И все же еврейское происхождение Владимира Ульянова — факт по-своему любопытный. Ведь у прежних наших партийных руководителей быть немножко антисемитом считалось хорошим тоном, эдаким признаком благонадежности. Согласитесь, трудно отказать себе в удовольствии сообщить им эту пикантную подробность: их идол — сам на четверть еврей.

В 1887 году, в год казни брата, покушавшегося на жизнь Александра III, Володя Ульянов оканчивает с золотой медалью (у него одна четверка — по логике) гимназию и поступает в Казанский Университет. Вдумайтесь! Родной брат цареубийцы — в Императорский Университет.

В Казани до недавнего времени было несколько музеев Ленина. Кому-то этого показалось мало — воздвигли (уже в годы перестройки) помпезный мемориал. Среди трущоб и развалин — форменное издевательство над народом. Старая татарка, живущая поблизости, рассказала нам о жизни своей семьи. Теснятся они впятером на 14 квадратных метрах; все работают. Везде течет, отовсюду дует, одна уборная на четыре двора. Впечатляющее зрелище: грязная уборная и перед ней — Ленинский мемориал. Куда его теперь девать? Квартиры жителям в нем не оборудуешь…

Менее чем через полгода после начала занятий Ульянова изгоняют из Университета — за участие в студенческой демонстрации. Отправляют в ссылку — в деревню. Не такое уж страшное наказание. Деревня Кокушкино под Казанью — имение его дедушки, Александра Бланка…

Но пропустим общеизвестные факты из жизни вождя мирового пролетариата. Наша задача — познакомить публику с деталями его биографии, на которых советские лениноведы предпочитали внимания не заострять.

1895 год. Петербург. Владимир Ульянов сидит в тюрьме на Шпалерной — за нелегальную политическую деятельность.

Из-за решетки он пишет сестре Анне:

«Здоровье вполне удовлетворительное. Свою минеральную воду получаю и здесь: мне ее приносят из аптеки в тот же день, когда закажу.

Сплю я по девять часов в сутки и во сне вижу различные главы своей книги».

Ульянов работает в камере над книгой «Развитие капитализма в России». Интересно проследить логику молодого марксиста-теоретика. Капитализм — зло, он увеличивает страдания народа. Но Ульянов приветствует развитие капитализма, с ним должен расти рабочий класс — могильщик буржуазии. Значит, развитие капитализма — путь к торжеству социализма.

Эта жестокая ленинская логика (недаром он имел четверку по этому предмету в гимназии) — добро осуществляется через зло, свет через тьму — провела народы России через неизмеримые страдания.

После революции, в 30-е годы, к тюрьме на Шпалерной пристроили так называемый Большой Дом, местное НКВД. Что тут творилось!.. Здесь были Первый Убойный Двор… Второй Убойный Двор (так называли их охранники)…

Каждое лето на берегу Невы у Большого Дома, собираются дети замученных здесь «врагов народа» — почтить память родителей, неведомо где и кем похороненных.

Сюда, к Большому Дому, приходила и Анна Андреевна Ахматова — узнать хоть что-нибудь о своем сыне. Здесь измученное сердце нашептало ей эти стихи:

Просидев год в тюрьме на Шпалерной, Ульянов едет в ссылку в Сибирь. Те революционеры, у которых водились денежки, могли совершать это путешествие с комфортом и, разумеется, без конвоя. У Владимира Ульянова деньги были.

Пока он едет по Великому Сибирскому Пути, порассуждаем немного о том, откуда у семьи борца за свободу пролетариата были деньги.

Ульянов нигде не работал, на мизерные гонорары за редкие статьи прожить было невозможно, партийная касса пустовала (это потом она заполнится, после 1905 года, знаменитых ограблений банков, а пока…). Мать получала за отца 100 рублей пенсии, это немало, но у нее, кроме Володи, еще были дети, и они тоже не работали и любили поколесить по белу свету.

«Ульяновский фонд», как шутя называли его члены семьи, складывался из доходов от имения Кокушкино под Казанью (дедовского, Александра Бланка) и из доходов от Алакаевки. Это была небольшая деревушка под Самарой, где Ульяновы после смерти Ильи Николаевича купили землю — 89 гектаров. Управляющий Алакаевки регулярно высылал своим хозяевам деньги.

Эх, не знал Владимир Ильич, что он миллионер! Сейчас на каждом метре его бывших земель — глубокая скважина, качающая нефть. А если бы знал, если бы действительно стал миллионером? Как бы повернулась русская история?

Местом ссылки Владимира Ульянова в Сибири было село Шушенское на Енисее. У него — просторный дом, прислуга, хороший стол (раз в неделю резали барана), семья присылает ему деньги, снедь, книги. Одно время он даже хотел выписать из Петербурга охотничью собаку, но потом отказался от этой затеи. «Я взял в Шуше кутенка, — пишет он в письме, — и надеюсь иметь к будущему году охотничью собаку. Везти же сюда из России будет страшно дорого».

Владимир Ульянов был страстный охотник. Крупская вспоминает: «…Когда по Енисею шла шуга (мелкий лед), ездили на острова за зайцами. Зайцы уже побелеют. С острова деться некуда, бегают, как овцы, кругом. Целую лодку, бывало, настреляют наши охотники».

Волнительная, согласитесь, история. Эдакий «дед Мазай»…

Владимир Ульянов много работает в Шушенском, читает, ездит в гости к другим ссыльным — иногда за сотни километров. Без всякого полицейского надзора.

Человек критического ума, Ульянов сразу уловил эту решительную ошибку царского жандармского аппарата. «Враг престола и отечества, брат цареубийцы — и без надзора!» Придя к власти, он таких ошибок не допускал. «Сомнительных и недовольных — в концлагерь!» — это из его записочек в 1918 году. А к двадцатилетнему юбилею советской власти берега Енисея, где когда-то отдыхал вождь партии, буквально заросли концлагерями.

В восстании 1905 года Владимир Ульянов участия не принимал. Он даже в России не был, когда развернулись основные события. Душою восстания был двадцатишестилетний Лев Троцкий.

Ульянов живет за границей, преимущественно в европейских столицах. В результате знаменитых эксов в кассе партии появляются крупные суммы. В 1908 году происходит ограбление Тифлисского банка, взято 300 тысяч рублей. (Впервые грабители-марксисты применили бомбы. Убиты три человека). Владимир Ильич с Крупской в Париже переезжают в дорогую (1000 франков в месяц) квартиру на улице Бонье.

Незадолго до революции Ульянов пишет знаменитую работу «Империализм как высшая стадия капитализма», где предрекает скорую гибель буржуазии. Однако Ульянов глубоко заблуждался. Прошло восемьдесят лет, а капитализм так и не загнил, не умер естественной смертью. Более того, оказалось, что империализм — не высшая стадия капитализма, а его младенческая пора. Потеряв колонии, бывшие империалистические державы вовсе не обнищали. Наоборот. Их благосостояние возросло, ведь содержание колоний, трата на них духовных и материальных сил нации истощает саму нацию, обескровливает ее.

На наших глазах погибла последняя империя, державшаяся на штыке. Россия осталась без колоний. Кое-кто грустит по этому поводу. Не надо. Учитывая исторический опыт, надо полагать, что рано или поздно это знаменательное событие благотворно скажется на судьбе российских народов и российского государства.

Безусловно, это самый важный и самый положительный результат, добытый в ходе Перестройки — этой Второй Русской Революции.

В 1914 году началась первая мировая война. Ульянов находился в это время на территории Австро-Венгрии и был арестован как русский подданный. Лидер австрийских социалистов Виктор Адлер пошел хлопотать за него. Министр внутренних дел спросил у Адлера:

— Вы уверены, что Ульянов враг российского правительства?

— О, да, — ответил Адлер, — более заклятый враг, чем вы, ваше превосходительство.

Ульянов был освобожден из тюрьмы.

Вот точная цитата из записки Адлера: «Ульянов смог бы оказать правительству большие услуги при настоящих условиях…». Адлер не ошибся.

 

Русская армия

Случилось то, чего боялся Столыпин. 15–20 лет без войн и революций — вот что нужно было России. И тогда ей никакой враг — ни внешний, ни внутренний — был бы не страшен.

Но война началась, когда Россия еще не выздоровела. И не избавилась окончательно от бесов, которые снова стали подымать головы, и потекли, стали просачиваться в страну из-за рубежа. Не были доведены до конца реформы, не окреп крестьянин — да и долго ли мог протянуть «российский верблюд» на жиру, накопленном Столыпиным?

Война вызвала подъем патриотических чувств в народе. На фронт шли легко, уверенные, что разобьют немца и австрияка быстро и без потерь.

Страна стала работать на войну. Был принят «сухой закон» — казна отказалась от большой части доходов, недаром бюджет в России называли «пьяным».

Промышленность перестраивалась на военные рельсы. Царские дочери, сама царица пошли в госпиталь сестрами милосердия.

Николай хотел принять Верховное командование на себя. Но отговорили. Верховным Главнокомандующим стал его дядя, Великий Князь Николай Николаевич.

Война началась двумя крупными (и неподготовленными) наступлениями русской армии — в Восточной Пруссии и в Галиции. Не готовая к наступательным действиям Россия вынуждена была это сделать, чтобы спасти от полного разгрома двух своих союзниц — Францию и Сербию. Она и спасла их. Но стоило это ей огромных жертв.

Большевики обвиняли русскую армию во всех смертных грехах. Но повторим старую формулу: все познается в сравнении.

Да, командиры русской армии не всегда оказывались на высоте — многие возможные победы обернулись поражениями из-за неумелого командования. Но тем не менее русская армия вела войну на чужой территории. Как бы ни были велики ее потери, их не сравнить с потерями Красной армии во всех ее войнах. И вообще русская армия не была такой, какой стала спустя 20 лет. Чтобы понять это, надо обратиться к недавней истории.

1939 год. 6 советских армий (до миллиона человек) с танками и авиацией обрушились на армию маленькой Финляндии — бывшей провинции России. (Кстати, финскими войсками командовал маршал Маннергейм, бывший царский генерал).

Две передовые дивизии сразу попали в плен. Потери в войне — 300 тысяч человек! (Во время этой войны среди финнов ходила поговорка: «Каждый финн может убить десять русских, но что делать, если появляется одиннадцатый?»).

Трагична судьба советских военнопленных — сорока тысяч человек. После заключения мира в марте 1940 года финны вернули их советской стороне. Офицеры были расстреляны, рядовые — десятки тысяч — отправились в страшные сталинские лагеря.

Как ни больно ворошить темные страницы нашей истории, но надо привести более свежий и более убедительный пример — какой стала некогда славная армия.

1941 год. Занята половина европейской части страны, 4 миллиона советских солдат сразу сдались в плен. Солженицын пишет в «Архипелаге»:

«11 веков стоит Русь, много знала врагов и много вела войн. А предателей — много было на Руси? И вот — самая справедливая война, при самом справедливом строе…»

И сразу — 4 миллиона предателей! По полмиллиона солдат оставляли наши гениальные стратеги и полководцы в немецких котлах. Вот она, настоящая-то измена Родине!

Почему же мы так бережем память об этих людях? (Речь, конечно, идет о главном предателе — Верховном Главнокомандующем).

А теперь о потерях в войне.

При Сталине считалось — 7 миллионов. При Хрущеве — 20. При Горбачеве — 27.

Почти 50 лет прошло со дня окончания войны, а впечатление, что солдат продолжают и продолжают убивать. На самом деле все эти цифры (и последняя, горбачевская) — липовые. Потери в войне 35 миллионов человек! А некоторые историки утверждают — 46! С гражданским населением, конечно.

Как бы то ни было — каждый погибший немецкий солдат убил четырнадцать советских. Убил с помощью советских полководцев. Эти цифры надо знать нашим генералам — не собираются ли они и новую войну (не дай Бог, случись она) выиграть такой же ценой!

Все эти новые данные ни в коем случае не умаляют подвиг советского солдата в Отечественной войне. Напротив. Солдату ни одной другой страны не пришлось так тяжело, как советскому. Советского-то не жалели ни свои, ни чужие. Его, вооруженного в первые месяцы войны царской трехлинейкой, косили немецкие автоматы; в спину ему прицельно стрелял СМЕРШ; тех, кто попал в немецкий плен и сумел выжить, ждало еще более страшное испытание — сталинские лагеря смерти.

Вечная слава солдату!

А теперь посмотрим новыми глазами на русских солдат, офицеров и генералов первой мировой.

В августе 1915 года Николай II принял на себя Верховное командование. Он был глубоко военный человек. Каждый год он участвовал в маневрах, всю жизнь интересовался военным делом. Словом, решение не было таким уж глупым, как его представляла советская историография. И выдумывали это те писаки, на глазах у которых совершалось чудо из чудес — сугубо гражданский человек, не имеющий ни военного таланта, ни военного опыта, стал генералиссимусом. Вот они откуда еще — десятки миллионов жертв.

Между прочим, Николай, приняв на себя Верховное командование, так и остался полковником русской армии. Русские цари не имели обыкновения жаловать себе ни чины, ни ордена.

Короче, ошибок Николай не наделал. Более того, можно обратиться к свидетельству такого авторитета, как Уинстон Черчилль:

«Мало эпизодов Великой Войны более поразительны, нежели воскрешение и перевооружение России в 1916 году».

Победа русской армии была не за горами. Германия выдыхалась, ведя войну на два фронта. К февралю 1917 года русская армия имела 8 миллионов бойцов, склады были завалены винтовками, пулеметами, боеприпасами…

Снова — Черчилль:

«Ни к одной стране судьба не была так жестока, как к России. Ее корабль пошел ко дну, когда гавань была на виду».

 

Первая русская революция

2 марта 1917 года — конец самодержавия. Царь отрекся от престола.

Смотришь старую русскую кинохронику — как радовались люди! Ни одного недовольного лица: смеются, что-то кричат, подбрасывают шапки. Солдаты на позициях — пускаются вприсядку, качают офицеров.

Сегодня они их подбрасывают на руках, завтра будут поднимать на штыки. Начнут издеваться, срывать погоны… И убивать. В Кронштадте — 60 человек, и адмирала Фон Вирена… В Выборге офицеров сбрасывали с моста на камни… По всей России попили офицерской кровушки…

Но сейчас — на кадрах кинохроники — офицеры счастливы… смеются, обнимаются с солдатами…

Революция!

Буквально на второй день «свободы» распахнулись ворота тюрем. А политических там было — кот наплакал, сплошь уголовники… Через две-три недели страну захлестнула волна насилия. Грабили склады, магазины, вагоны, раздевали и убивали людей на улицах… Ну прямо как сейчас. Прежде Россия такого не знала.

Страна перестала работать, крестьяне терроризируют крупных помещиков, не разрешают им сеять на их собственных землях — многие поля так и остались нераспаханными.

Повсеместно издеваются над церковью, над ее служителями, грабят храмы, арестовывают священников.

Сбрасывают с постаментов памятники царям…

Все это — прошу запомнить — задолго до октябрьского переворота.

В городах на улицах — смрадная брань (раньше так не смели), открыто продают порнографию, идут фильмы (вакханалия пошлости). А приманка у этого «кино» такая: «прежде запрещено». (Узнаете день сегодняшний?)

Очереди за хлебом, цены на все бешеные, черный рынок… Ну да не нам, не нынешнему читателю объяснять, что это такое — мы это каждый день видим сами своими глазами.

За день-два до отречения Николай II, пользуясь затишьем на фронте, отбыл из Ставки — поехал к семье на побывку. Уехал от верной ему армии, где никто, никакая депутация, не посмела бы ничего от него требовать. Но он слишком любил свою семью. Уехал — и стал заложником. Прав Солженицын: «Разве это император?».

Николай отрекся безропотно. Ну, раз вы говорите, что это воля народа… Он никогда не жаждал власти и уж тем более не стал бороться за нее.

Отныне гражданин Романов стал узником. Сначала — в Царском Селе. Потом его с семьей повезли в Сибирь — Тобольск, Екатеринбург… Начался крестный путь последнего российского монарха на Голгофу.

Итак, в стране смута и анархия. Новая власть некрепка. Руководит страной не Временное правительство, а Советы рабочих и крестьянских депутатов. В Петрограде — Исполнительный Комитет Совета, и на местах фактически — Советы. Пока еще не большевистские. Но самое время большевикам принять в свои крепкие руки шатающуюся власть.

Но где же в это время вождь большевистской партии?

Вождь пока в Цюрихе. Занят устройством революции в Швейцарии. Вероятность победного переворота в маленькой стране казалась ему большей, чем в огромной России.

О революции на родине он узнал из прессы. Открыл утром газету и глазам не поверил.

Срочно в Россию! Но как? На пути — территория враждебного государства…

Однако недаром Виктор Адлер характеризовал его своему правительству как человека, «могущего оказать большие услуги»… Наконец-то эти «услуги» понадобились Германии.

Тридцати большевикам во главе с Лениным германское правительство предоставило так называемый «пломбированный» вагон (лица, ехавшие в нем, пользовались дипломатической неприкосновенностью; вагон этот сохранился и находится в городе Засниц в Германии). Поезд с Лениным промчался через всю страну — ради этого был задержан даже эшелон с эрцгерцогом…

Послать Ленина в Россию… Что за расчет был у немцев?

Политику большевиков в 1917 году — если грубо и коротко — можно сформулировать так: мир на фронте, война в тылу. Ну да — «превратить империалистическую войну в войну гражданскую». Это мы еще из школьных учебников помним.

А чего еще было желать Германии? Обессиленная, она уже не могла вести войну на два фронта (к тому же на стороне союзников выступила мощная армия США).

Генерал Людендорф вспоминает:

«То, что наше правительство послало Ленина в Россию, оправдывалось с военной точки зрения: нужно было, чтобы Россия пала».

Расчет немцев оказался верен.

Итак, существовал ли германо-большевистский заговор? Сегодня с полной определенностью можно сказать: да, существовал. После второй мировой войны американской оккупационной армией были найдены документы германского Министерства иностранных дел. Там тысячи отчетов, писем, телеграмм, касающихся отношений между большевиками и правительством Вильгельма.

Летом 1917 года большевики издают в Петрограде семнадцать газет. Годовые расходы на издание одной небольшой газеты — 300 тысяч рублей. В партийной кассе было тогда 1117 рублей 50 копеек.

В июле 1917 года Временное правительство возбудило против Ленина и еще 12 большевиков уголовное дело по обвинению в государственной измене. 24 тома этого дела изъяты сегодня из спецхрана Архива Октябрьской революции и открыты для историков. Откроем том 4-й этого дела на странице 34:

«…На основании вышеизложенного Судебный Следователь по особо важным делам Александров постановил:

1. Ульянова (Ленина)

2. Апфельбаума (Зиновьева)

3. Луначарского

4. Бронштейна (Троцкого)

5. Коллонтай и т. д.

— всего 13 человек — привлечь в качестве обвиняемых… вошли с агентами названных государств в соглашение… и т. д.»

Ленин, как мы знаем, на суд не явился. Они с Зиновьевым скрывались в Разливе. Вообще по этому делу посадили одну Коллонтай. Да и та написала заявление: «Должна лечиться…» и ее отпустили в Финляндию.

В октябре большевики взяли власть.

«Революция» прошла мирно — как смена караула. В Петрограде работали рестораны, Шаляпин пел «Дона Карлоса»…

Вот что мы должны осознать, по-новому изучая нашу историю: никакой Октябрьской революции не существовало. Не — одна революция сменила другую, а — продолжалась революция, начатая в феврале (марте). Просто у власти закрепились более смелые и решительные люди. Октябрь как бы подтвердил де юре то, что уже существовало де факто.

Мы уже говорили: Россией фактически руководило не Временное правительство, а Советы рабочих и солдатских депутатов. Они к октябрю 1917 года уже были большевистскими.

Ленин и К° сумели привлечь народ на свою сторону. Они использовали самые хлесткие и многообещающие лозунги (потом и не думали их выполнять), они будили у толпы самые низменные инстинкты (еще Достоевский говорил: «Провозгласите право на бесчестие и все побегут за вами!»), на их стороне была сила. Одних дезертиров с фронта — десятки тысяч…

Зимний же Дворец оборонять было некому. Там находились только рота женского батальона, мальчишки-юнкера и георгиевские кавалеры — инвалиды войны. А посему и не было никакого штурма Зимнего. Нечего было штурмовать и не с кем было сражаться.

Так же мирно перешла власть к большевикам и в других городах России. Только в Москве обозначилась какая-то видимость сопротивления. И опять — юнкера. Юнкера и студенты. Они засели в Кремле. Однако сопротивление юнкеров сильно преувеличено историками. Кремль был оставлен защитниками в 7 часов вечера. А его продолжали разрушать тяжелыми снарядами с Воробьевых Гор до 3-х часов утра.

Погибших при «штурме» Кремля — несколько человек — торжественно захоронили у Кремлевской стены. Убитых с другой стороны, со стороны защитников закопали во рву за городом.

Вообще, о юнкерах — нужен отдельный рассказ. Одна из самых мрачных страниц истории большевистского режима. Когда — на третий-четвертый день переворота — взбунтовались Павловское и Владимирское юнкерские училища в Петрограде, новая власть немедленно продемонстрировала свою решительность в борьбе с врагами революции. Расправа над юнкерами была ужасной. Закалывали сдавшихся, мертвым отрубали головы. Очевидцы рассказывают: прежде чем застрелить юношу-юнкера, отрезали ему член и вставляли в руку…

Новая власть показала, что она умеет и пошутить.

Бедные русские люди! Как они радовались, когда пала династия Романовых. Они не знали, что их ждет. На Руси воцарился новый самодержец, самый жестокий из тех, кого знала история.

 

Начнем с того, что Ленин — гений.

Нас могут поправить: злой гений. Поправку принимаем. Для Ленина марксизм — прежде всего учение о диктатуре пролетариата. Он не теоретик марксизма, он — теоретик революции. Он интересовался лишь одной темой — темой захвата власти.

И, когда власть попала ему в руки, он знал, что делать. В 1917–1918 годах его гений проявился с особенной силой. Сейчас мы расскажем историю о том, как Ленин удержал власть, совершил то, чего никто в подобных обстоятельствах повторить бы не смог.

Лето и осень 1917 года страна готовилась к выборам во Всероссийский Парламент — Учредительное Собрание. То обстоятельство, что большевики получили власть в октябре, ничуть не отменяло выборов. Более того, юридически Ленин и его товарищи получили власть временно — до появления в стране Парламента. Таково было решение Второго Съезда Советов.

Еще летом большевики обвиняли Временное Правительство в сознательном оттягивании выборов, уверяли, что спасти Учредительное Собрание может только немедленная передача власти Советам, то есть им, большевикам. Теперь же, поздней осенью, они сами делали все, чтобы сорвать выборы — понимали, что проиграют. Народ России, даже темное крестьянство, уже осознал, с кем имеет дело.

Так оно и вышло. Ленинцы получили лишь четверть мест в Собрании.

Теперь, пользуясь властью, большевики могли не дать открыться Парламенту — это понимали все. Был создан Союз защиты Учредительного Собрания.

5 января 1918 года, в день открытия Собрания, на улицы вышла мирная демонстрация — в защиту Учредительного Собрания. Демонстрация состояла в основном из рабочих — Василеостровского, Выборгского районов, Петроградской стороны…

Манифестация была расстреляна войсками. Огонь вели китайские и латышские солдаты.

На улице звучали выстрелы, а в Таврическом Дворце заседал российский Парламент. В проходах и на хорах сидели пьяные вдребезги солдаты и матросы, шумели, перебивали выступающих, прицеливались из винтовок в ораторов.

В 3 часа ночи вошел матрос Железняков и произнес знаменитую фразу: «Караул устал». Это была шутка, конечно. Никакого караула не требовалось. Наоборот. Чтобы дать Собранию работать, следовало удалить из зала пьяных солдат. Но, как мы уже говорили, большевики умели пошутить.

«Нам не нужен никакой караул!» — раздались из зала робкие голоса. Солдаты ответили хохотом…

Депутаты разошлись по домам, довольные уже тем, что их не арестовали…

Жертвы большевиков были похоронены на Преображенском кладбище рядом с братской могилой тех, кто погиб 9 января 1905 года. И похороны в 1917 году состоялись 9 января, в годовщину Кровавого Воскресенья.

Сейчас на Преображенском кладбище можно видеть огромный монумент жертвам Кровавого Воскресенья. Рядом, в затоптанной земле (ни колышка, ни оградки) лежат «жертвы самодержцев из Смольного» (так гласила надпись на одном из венков во время похорон).

Мы коснулись самого знаменательного момента нашей истории. Можно с уверенностью сказать, что эпоха Ленина началась не в октябре 1917-го, а именно 5 января 1918 года, в день, когда было разогнано Учредительное Собрание и расстреляны его защитники. В этот день была растоптана русская демократия, ради которой и совершалась революция. Однако… не перевернулся мир, не восстала русская интеллигенция, не вышли на демонстрации протеста французские и английские рабочие… Почувствовав свою безнаказанность, Ленин и его сообщники стали править Россией по-новому — с тем откровенным цинизмом, с той беспримерной жестокостью, которые мы сполна испытали на собственной шкуре.

Прежде чем стать убежденным марксистом, Ленин усвоил весь революционный катехизис. Особенно его привлекла философия Нечаева: «Для революционера все морально, что служит революции». Таков и Ленин. Моральные категории для него — вещь весьма шаткая. Любые нравственные правила, создающие затруднения, можно обозвать «буржуазной моралью» — и переступить через них. Надо ради революции пойти на сговор с немцами — он готов это сделать. Чтобы удержать власть, нужно уничтожить демократию — он не колеблется ни секунды.

Добро — все, что служит революции. Зло — все, что ей мешает. Чем же это отличается от роковой формулы Гитлера: «Я освобождаю вас от химеры совести»? Поэтому не надо удивляться тому моральному распаду, который наступил после, в среде его сподвижников. Все они были освобождены от химеры совести.

Однажды кумира молодого Ленина, Нечаева, спросили: «Кого из царствующего дома надо уничтожить?». Нечаев, не задумываясь, ответил: «Всю великую ектенью!» (То есть до младенцев включительно).

Прочтя это, Ленин воскликнул:

— Да! Весь дом Романовых! Ведь это просто до гениальности! Запомним эту ленинскую фразу.

В июле 1918 года семья гражданина Романова находилась в Екатеринбурге. Вестей извне не поступало; Николай не знал, что уже расстрелян его младший брат.

Михаил Александрович Романов, брат Николая II, был по сути последним русским императором. Но, правда, всего сутки. Николай отрекся от престола в пользу своего брата. Через день отрекся от престола и Михаил — в пользу Учредительного Собрания.

Михаила Романова называли Красным Князем. В дни революции он ходил с красным бантом. Тем не менее и его арестовали. В июне 1918 года он находился в Перми. Однажды ночью в гостиницу, где его содержали, пришли вооруженные люди, велели Михаилу собираться. Его увезли на Мотовилихинский завод — там расстреляли и сожгли в печи.

Приближался роковой день и для Николая Романова.

В Архиве Октябрьской революции хранится дневник Николая — толстые простые тетради в черном коленкоровом переплете. Редкое, скажу я вам, чтение.

Семья подвергалась в заключении неслыханным унижениям, люди, охранявшие дом, грабили узников, присваивали большую часть провизии, которую приносили монашки из монастыря… В дневнике ни одной жалобы, ни слова упрека.

Когда царские дочери, молодые девушки, шли в уборную, красноармейцы сопровождали их до дверей, пытались заговаривать с ними через стенку, писали непристойности на дверях… И детские качели во дворе были исписаны непристойностями…

Когда мы по-настоящему задумаемся — как мы стали такими? кто мы? откуда мы? — надо вспомнить и об этом эпизоде… Мы — оттуда.

Но и об унижениях — в дневнике ни слова. Только: то, что прочел за день… как чувствует себя Алексей, дочери… Короткие наблюдения…

Вот последние записи в дневнике:

«Сегодня поставили решетки на окна без предупреждения со стороны Ю. (Юровского — С.Г.). Этот тип нравится нам все менее».

В ночь на 17 июля вся семья — сам Император, его жена, дочери, сын, а с ними и доктор, и повар, и нянюшка, всего одиннадцать человек, были расстреляны, вернее, подло застрелены в подвале Ипатьевского дома. Тела их увезли за город и бросили в шахту. Через день-два достали — показалось, что ненадежно замели следы — и повезли дальше, в глушь уральских лесов. След обрывается у деревни Коптяки на берегу Исетского озера. Далее — неизвестность.

Но есть дорога, по которой, скорее всего, везли трупы мучеников. Дорога не изменилась за годы советской власти — та же непролазная грязь и мрак. Пока грузовик натужно ревет, преодолевая рытвины, прочитаем одно письмо. Сохранилась переписка между Николаем и Александрой — удивительная повесть о нежной и благородной любви. Возьмем, к примеру, вот это письмо. Александра сообщает мужу (они переписывались по-английски) в Ставку:

«С твоим дорогим письмом уединяюсь и наслаждаюсь. Перечитываю несколько раз и, безумная старая женщина, целую твой дорогой почерк. В воображении кладу голову тебе на плечо — и лежу тихо на твоем сердце. А на ночь всякий раз благословляю и целую твою подушку. В темноте перебираю твои слова и они наполняют меня тихим счастьем…»

В лесной глухомани — место это до сих пор точно не известно — тела детей и родителей облили серной кислотой, а потом сожгли.

Никогда Россия не сможет похоронить по-человечески прах последнего своего императора. И пора прекратить возню вокруг его останков. То есть научные поиски должны продолжаться (они могут растянуться на несколько десятков лет, и положительный результат вовсе не гарантирован), но недостойную возню вокруг останков надо прекратить. Мы и так спекулируем всем на свете, не будем трогать хотя бы святыни. Можно ведь похоронить и горсть земли, политой кровью. Этого будет достаточно для символического акта.

Надо ли говорить, что Ленин был не только в курсе, но, скорее всего, отдал этот бесчеловечный приказ. Вот перед нами новый документ: телеграмма из Копенгагена, из газеты. Председателю Совнаркома Ленину. 16 июля:

«Тут распространился слух, что бывший царь убит…»

Ответ Ленина на этом же бланке:

«Слух неверен бывший царь здоров все слухи ложь капиталистической прессы».

Ну и что? 16-го июля царь действительно был еще жив-здоров.

Дело в том, что телеграмма не была отправлена. 16-го вечером ее неожиданно задержали.

Почему? 16-го вечером, за несколько часов до выстрелов в Екатеринбургском подвале, в Кремле приняли решение.

А на следующий день после убийства состоялось заседание Совнаркома:

«Слушали: внеочередное заявление тов. Свердлова о казни Николая II. Постановили: принять к сведению».

На следующий день после убийства императора и его невинных детей произошла другая трагедия. События развивались по точно такому же сценарию (вот еще одно, на этот раз косвенное, доказательство того, что планы всех трех убийств были разработаны в одном месте, одним и тем же лицом).

Расскажем об этом третьем убийстве, самом зверском.

В Алапаевске, под Екатеринбургом, содержались под арестом Великие Князья и Елизавета Федоровна. Смерть их была похожа на смерть царской семьи, только еще мучительнее.

Великих Князей и Елизавету Федоровну содержали в Напольной школе на краю города. (Сейчас там дискотека, а улица носит имя Ленина — вот это правильно!)

В ночь на 18 июля за ними пришли, вывезли в лес и сбросили в шахту. Живыми. Два дня крестьяне слышали стоны из-под земли. Когда в город вошли войска Колчака, когда люди спустились в шахту, выяснилось, что казненные еще долго были живы в подземелье.

Я спросил у молодежи, танцующей на дискотеке: знают ли они — кто такая Елизавета Федоровна? Никто никогда о ней не слышал.

Елизавета Федоровна Романова — родная сестра императрицы Александры Федоровны. На фотографиях в молодости они так похожи — отличить невозможно. Обе немецкие принцессы вышли замуж за Романовых и приняли православие. Елизавета была женой Великого Князя Сергея Александровича, московского губернатора. Его убил в 1905 году Каляев — разорвал бомбой на куски. Известно, что Елизавета пришла к террористу в камеру, принесла Евангелие, молилась за него — не ведающего, что творит.

После смерти мужа Елизавета отошла от светской жизни, основала Марфинскую обитель в Москве — молилась за грешных и помогала бедным. Это была женщина необыкновенной чистоты. Святая женщина.

Кружным далеким путем ее останки были отвезены в Палестину. Там, в Иерусалиме, в церкви Марии Магдалины (на освящении которой она когда-то присутствовала) она и похоронена.

Вместе с Елизаветой были казнены и молодые русские офицеры, Великие Князья — Константиновичи. И о них стоит рассказать подробнее. Назовем наш рассказ так: К.Р.

Жил в конце прошлого — начале нынешнего века замечательный поэт, подписывавшийся псевдонимом «К.Р.». «Поэтом любви и красоты» называл его Тютчев. Известные русские композиторы сочиняли музыку на его стихи. Один только Чайковский написал шесть романсов, среди них такие известные, как «О, дитя, под окошком твоим пропою я тебе серенаду…». Или вот на эти стихи:

Под псевдонимом К.Р. публиковал свои стихи Великий Князь Константин Романов, дядя Николая II, адмирал русского флота, впоследствии — президент Российской Академии Наук.

У К.Р. было пять сыновей. Когда началась война, все пятеро ушли на фронт. Олег, самый младший, погиб в первые же дни войны. Троих убил Ленин…

Да, да, да. Молодые русские офицеры, казненные вместе с Елизаветой Федоровной, Иоанн, Игорь и Константин Константиновичи — и были сыновьями К.Р.

Вместе с ними погибли князь Владимир Палей, тоже офицер и тоже поэт, Великий Князь Сергей Михайлович, Федор Ремез, его служащий, и сестра Марфо-Мариинской общины Варвара Яковлева, верная спутница Елизаветы Федоровны. Большевики, когда им было удобно, забывали о классовых различиях. И в Алапаевском, и в Екатеринбургском расстрелах нашли свою смерть и простые люди — комнатная девушка, слуга, доктор, повар…

В нынешнем Санкт-Петербурге, близ Марсова Поля, стоит дом — Мраморный Дворец. Дом, в котором жил К.Р. Там бы неблагодарным потомкам устроить музей несправедливо забытого поэта. Но историю пишут победители. После революции в дом переехал Ленин. Не сам, конечно. Его музей…

Историю пишут победители. Вот так и историю России написали люди, растоптавшие ее. Ее убийцы.

В 1918 году сбылось то, о чем мечтал предшественник Ленина — Нечаев. Дом Романовых перестал существовать.

Ленин был человеком дела.

30 августа 1918 года Фанни Каплан стреляла в Ленина.

Нам удалось полистать «Дело Каплан». Ничего в этой тайне прояснить не удалось. Не только не было суда и приговора, но и следствие не велось. Все «Дело» — несколько страничек. Два формальных допроса… и расстреляна под Кремлевской стеной. К чему такая спешка?.. И какая дурацкая организация могла поручить полуслепой, больной 28-летней женщине, никогда не державшей в руках пистолета, совершить покушение на главу правительства?..

Выстрелы в Ленина и Урицкого пришлись как нельзя кстати большевикам. Необходимо было развязать террор, и вот появился повод. Теперь можно было уничтожить в России все мыслящее, а значит способное сопротивляться. Тыл должен быть чистым и крепким — ведь начиналась гражданская война, о которой так мечтали большевики («Превратим войну империалистическую в войну гражданскую!»).

По всей России — в каждом городе, уезде, волости — были взяты в качестве заложников и расстреляны десятки тысяч людей. Брали не наобум. Сознательно отбирали самую деятельную часть общества, тех, кто способен думать, наблюдать и делать выводы. Тех, кто владеет словом, кто способен к активной деятельности, кто может держать в руках оружие…

В каждом «Еженедельнике ЧК» публикуются списки расстрелянных. Кто они? Врачи, инженеры, адвокаты, профессора, промышленники, боевые офицеры, представители судебных органов, бывшие министры, бывшие депутаты, учителя, священнослужители… Заодно можно и просто свести с кем-то счеты. Например, Витебским ЧК расстреляна Бочкарева…

Кто такая Бочкарева?

Герой войны, георгиевский кавалер. После гибели мужа на фронте организовала женский батальон — он храбро сражался на войне. За что же она расстреляна? А помните: кто защищал Зимний Дворец? Женский батальон. Правда, самой Бочкаревой там не было. Да какая разница — все равно к стенке.

Реки крови потекли по Руси.

Но — никто не забыт, и ничто не забыто. Придет время и вспомним всех. И назовем всех — и палачей, и их жертв.

А пока — выборочно.

В Киеве офицеров пригласили в театр якобы для проверки документов. Расстреливали и рубили прямо в театре — 2 тысячи человек.

В Орле расстреляли пять гимназистов.

В Харькове начали расстреливать задолго до объявления Красного Террора. Сохранилась до наших дней кинохроника «Жертвы харьковской Чрезвычайки» — редкий и страшный кинодокумент.

В Саратове был овраг за городом. Когда стаял снег, жители собрались над оврагом — он был весь полон трупов.

Обоснований смертных приговоров нет никаких — а вернее вот такие:

в Вятке расстреляны — за выход из дома после 8 часов;

в Брянске — за пьянство;

в Рыбинске — за скопление на улицах.

Не гнушались работой палача и видные чекисты. Красноармейцы рассказывали: за Петерсом во время расстрелов всегда бегает его сын, мальчик 8–9 лет, и постоянно пристает к нему: «Папа, дай я…».

Давно утихло эхо выстрелов в Ленина и Урицкого, а террор крепчал. Уже закончилась гражданская война, а конвейер смерти только набирал силу.

Убивали так, как убивают на бойнях скот. В Ставрополе за один день прикончили более двух тысяч. Расстреливал особоуполномоченный Артабеков. Казнили 15-летних подростков и 60-летних стариков. В Евпатории расстреляли 17 медсестер. В Севастополе за Еврейским кладбищем можно было видеть расстрелянных женщин с грудными младенцами. В Керчи вывозили на транспорте «Кубань» в море и топили. (Ну, это распространенный способ казни — и на Черном, и на Балтийском, и на Северном морях. А сколько барж с офицерами затопили!)

В некоторых Чрезвычайных комиссиях заведена была должность «завучтел» — заведующий учетом тел.

Сажали на кол (например, в Полтаве — 18 монахов), пилили кости (Царицын и Камышин), надевали на головы венки из колючей проволоки (священникам), снимали с рук перчатки из кожи (садист Саенко в Харькове), насиловали женщин (это повсеместно)…

Деникинская комиссия по расследованию деяний большевиков только за 1918–1919 годы насчитала 1 миллион 700 тысяч замученных.

Мы ничего почти не знаем о крестьянских восстаниях — кроме Тамбовского. А их были десятки — на Дону, на Украине, в Астрахани, в Оренбурге, на родине Ленина — в Симбирске… Все они жестоко подавлялись. Заложниками брали крестьянских жен с детьми…

«Беспощадная война против кулаков! Смерть им! Ненависть и презрение к защищающим их партиям…»

А крепких крестьянских хозяйств в России было два миллиона. Это 10–12 миллионов человек. Смерть им!

Что ж мы теперь удивляемся, что ничего в деревне не сеется и не убирается? Так ведь тщательный отбор был. «Самая трудолюбивая часть народа сознательно искоренялась» (Короленко в письме к Горькому). Выбор был сделан в пользу лентяев и пьяниц, тех, кто с радостью ринулся под знамена с лозунгом «Грабь награбленное». Впервые в истории человечества воровской клич стал девизом государственной политики.

Те, кто сегодня у музея Ленина в дождь, в мороз, в любую погоду стоят с портретами Ильича, с его книжками, прижатыми к груди, — обманутые люди. Что они знают про своего кумира? «Ленин был хороший… Это вокруг него были разные люди, и нечистые тоже. Они извращали его указания, они обманывали его…»

А вот документик! Не хотите ознакомиться?

«Строго секретно! Товарищу Ленину… Сводка ЧК…» И списки расстрелянных. По всем губерниям. За что? Столько?..

Нет, милые мои. Как ни трудно освобождаться от иллюзий, но надо. Надо быть зрячими. Нельзя бросаться в бой с завязанными глазами.

«Поощрять энергию и массовидность террора!..»

«Расстрелять на месте одного из десяти…»

«Провести беспощадный террор против кулаков, попов, белогвардейцев…»

«Сомнительных запереть в концентрационный лагерь…»

«Вывезти и расстрелять сотни проституток…»

Все это — ЛЕНИН.

Диктатура по Ленину — «это власть, опирающаяся непосредственно на насилие, не связанная никакими законами».

При Ленине была возрождена инквизиция. Но с обратным знаком.

Посмотрите, какие испытания пришлось перенести русской церкви — при Ленине.

«В церкви станицы Кореневской большевики обратили алтарь в отхожее место, пользуясь при этом священными сосудами».

«В Херсонской губернии священника распяли на кресте».

«Архиепископа Пермского Андроника пытали — вырезали щеки, выкололи глаза, обрезали нос и уши. Потом бросили в реку».

«В Харькове священника Дмитрия вывезли на кладбище, раздели донага; когда же он стал осенять себя крестным знамением, ему отрубили правую руку».

Сегодня мы часто жалуемся: возрождение церкви принимает иногда нездоровые формы… А как могло быть иначе? Среди пастырей церкви тоже проводился отбор, начиная с 17-го. Уничтожалось все лучшее.

«Членам Политбюро… Строго секретно… Копии не снимать… Ленин».

«…Чем большее число представителей реакционной буржуазии и реакционного духовенства удастся нам по этому поводу расстрелять, тем лучше…»

Бытует мнение: Ленин к концу жизни понял ошибки, дал обратный ход… поэтому НЭП… и т. д.

Как бы не так! Жестокости и к концу жизни в нем не поубавилось ни на йоту. По-прежнему он считал, что светлое будущее можно построить только насилием.

Письмо членам Политбюро, которое мы цитировали, датировано 1922 годом, предпоследним годом его жизни. А ведь письмо это — предел жестокости. Такого не написал бы и Чингиз-хан, если бы умел писать.

Что касается НЭПа…

В марте 1922 года Ленин пишет Каменеву: «Величайшая ошибка, что НЭП положит конец террору. Мы еще вернемся к террору…».

В его иссохшем мозгу (оставалось здоровым только одно полушарие) все еще зрели планетарные планы уничтожения своего народа.

Мы все еще по инерции продолжаем валить на Сталина. Сталин был только исполнителем приговора над страной и ее жителями. Приговор вынес Ленин.

Пожалуй, стоит напомнить крылатую фразу Ленина: «Пусть 90 процентов русского народа погибнет, лишь бы десять процентов дожили до мировой революции».

Конечно же, он не был вульгарным палачом и убийцей. Ленин был фанатиком идеи. Оказалось, что это еще страшнее. Потому что жертвы — неисчислимее.

«Ленин, — пишет о нем Александр Куприн, — гораздо страшнее Нерона, Тиверия, Иоанна Грозного. Те, при всем своем душевном уродстве, были все-таки люди, доступные капризам дня и колебаниям характера. Этот же вроде камня, который стремительно катится вниз, уничтожая все на своем пути».

В 1921 году в стране, где четыре года разбойничали банды голодранцев, совершенно естественно вспыхнул голод. Страшный голод, грозивший унести в могилы миллионы.

Немедленно был организован Комитет помощи голодающим. В него вошли самые известные люди России, те, кого знал мир. И сразу же потекла помощь в районы, охваченные голодом. Откликнулась заграница. И оттуда же, даже может быть, главным образом оттуда, пошли в Россию продукты питания и медикаменты.

То, что произошло дальше, не укладывается в сознание. Едва образовавшись, Комитет (Помгол) подвергся аресту. Исключение сделали только для Веры Фигнер и Горького. Властям не понравилось, что члены Комитета наряду с помощью голодающим заговорили и о причинах голода, то есть неуважительно — о большевиках.

После разгона Комитета помощь прекратилась.

5 миллионов людей погибли от голода 1921–22 годов.

Все они — на совести Ленина.

Что неоспоримо для защитников Ленина — это то, что он очень образованный и интеллигентный человек.

Ну, конечно, по сравнению с последующими правителями страны он был просто… Леонардо да Винчи. Но по сравнению с духовными лидерами своего времени…

Вот что пишет о нем Бердяев:

«В философии и искусстве, в духовной культуре Ленин был очень отсталый и элементарный человек…»

Его товарищ по партии философ Валентинов иначе как со смехом не может говорить о культуре своего лидера. И приводит в качестве примера рассказ о том, как Ленин готовился к написанию книги «Материализм и эмпириокритицизм».

Впрочем, о человеке надо судить по делам. По делам будем судить и о Ленине.

То, что при Ленине погибли от голода и от преследований ЧК многие талантливые писатели и деятели искусства — это пропустим. Все это теперь хорошо известно читающей публике. Достаточно вспомнить трагический конец замечательного русского поэта и гражданина Николая Гумилева.

Поговорим о делах более мелких, но характерных.

Вот мы сейчас с остервенением сбрасываем памятники Ленину. И не знаем, что поступаем, как верные ленинцы. Сам Владимир Ильич очень любил тянуть при этом за веревку. Не один замечательный памятник был разрушен при его личном участии.

Так погиб памятник Александру И, Царю Освободителю, в Кремле. Не просто памятник, а целый архитектурный ансамбль. Ну, это понятно. Известна патологическая ненависть Ленина к царям.

А «Скобелев» ему чем помешал? Стоял напротив нынешнего Моссовета, на месте «Юрия Долгорукого» памятник генералу Скобелеву, герою Плевны. Снесли.

По всей России разрушили массу замечательных произведений искусства. Эту остервенелую борьбу с монументальным наследием прошлого успешно вели и верные ленинцы. Причем совершенно невозможно постичь логику этой борьбы. Чем руководствовались?

«Александра III» — творение великого русского скульптора Паоло Трубецкого, снесли, а «Николая I» на Исаакиевской площади оставили. Самого ненавистного большевикам царя!

«Екатерину» на Невском оставили, а точно такой же красоты памятник Екатерине в Одессе разрушили. Где логика?

А с храмами? Еще непонятнее. Почему уцелел Исаакий? «Христа Спасителя» взорвать рука не дрогнула. Почему сохранился «Спас На Крови» в Петербурге? Казалось бы…

Тут, пожалуй, можно догадаться. Чтобы разрушать, тоже нужны средства немалые. По всей России — где ж наберешься? Москва была столицей, а Ленинград — обыкновенным областным центром. Это и спасло город. Очередь не дошла.

Но вернемся к памятникам.

Уцелел Медный Всадник.

Не поднялась у бандитов рука. К тому же — Петр! По повадкам вроде бы даже большевистский царь. Но тогда почему же в 1919 году, при Ленине, снесли два других памятника Петру? Стояли по бокам Адмиралтейства на берегу Невы два чудесных памятника работы скульптора Бёрнстама. «Петр спасающий» и «Царь-плотник». Петр, спасающий человека из воды, и Петр, строящий шлюпку. Две прекрасные скульптурные работы. (Кстати, «Царь-плотник», копия, стоит в городе Заандаме в Голландии).

Две же замечательных работы Бёрнстама в Петрограде — разрушили!

Зачем?

Теряешься в догадках.

«Как ты не понимаешь?! — объяснила мне жена. — Нельзя чтобы народ видел, что бывают цари — плотники, цари, спасающие народ!»

Пожалуй, верно.

Умирал Ленин тяжело.

«Но вспоминал ли он на смертном одре о тех сотнях тысяч, которых перемолола его безжалостная чекистская машина, и о тех миллионах, которых он загубил голодом во имя и от имени военного коммунизма? Каялся ли в своей каннибальской философии «диктатуры пролетариата», во имя которой можно убивать даже малолетних детей?» (А. Авторханов).

 

Эпоха вырождения

Парижское кладбище Сен-Женевьев де Буа. Сентябрьское утро. Пусто, хорошо. Откуда-то слышится знакомый речитатив православной молитвы. Подхожу. Священник читает молитву на французском языке. Прислушался — не только священник, но и сами родственники, пришедшие на годовщину, уже не помнят родного языка, говорят на французском.

На Сен-Женевьев де Буа — 8 тысяч могил. А похоронено 22 тысячи русских людей. Три погребения в глубину.

А сколько таких кладбищ по всему миру? Отверженные, изгнанные со своей родины, нашедшие свой последний приют в чужой земле русские люди.

Они воевали за другую страну, проставляли ее искусство, укрепляли ее силу и могущество.

Кто не знает выдающегося авиаконструктора, изобретателя вертолета, Сикорского? Бежал от большевиков.

А Владимир Зворыкин, из города Мурома? Ему мы обязаны — что каждый день смотрим телевизор. Как он попал в Америку? Бежал от большевиков.

А Шагал? А Рахманинов? А Коровин? Шаляпин?.. Э-э, да разве всех перечислишь!

Бежали от большевиков.

…Брожу по парижскому кладбищу.

Дмитрий Мережковский, Зинаида Гиппиус, Иван Шмелев, Борис Зайцев… Что мы знаем о них? Их книги возвращаются на родину только сейчас, как раз тогда, когда мы разучились или вот-вот разучимся любить и читать художественную литературу.

Иван Бунин…

Мы умерли без него, без его книг, и он умер без нас, без своих благодарных и преданных читателей.

К 1922 году в стране почти не осталось блестящих и оригинальных умов. Одни умерли с голоду (пайки выдавались только социально близким), другие погибли в застенках ЧК (взятые как заложники), третьим удалось вырваться из ада и бежать за границу.

С оставшейся интеллигенцией Ленин расправился просто.

17 июля он отправляет записку Сталину:

«…Надо бы несколько сот этих господ выслать за границу безжалостно. Очистим Россию надолго.

Арестовать несколько сотен без объявления мотивов!..»

Вот и все юридическое основание этой беспрецедентной акции — последнего ленинского преступления против России и ее будущего.

Далее заработала чекистская машина. Хватали ученых, философов, бросали в кутузку, а оттуда (кого отпускали домой за вещами, кого — нет) — на границу. Езжайте, господа! Справедливости ради надо сказать: этим спасли от неминуемой смерти в будущем. Но Россию погубили.

Ленин торопит, пишет Уншлихту:

«…Пришлите мне бумаги с пометками, кто выслан, кто сидит, кто (и почему) избавлен от высылки?»

Рапорты ВЧК о ходе операции ежедневно кладутся на стол к Ленину.

Вот они, списки антисоветской интеллигенции: крупнейшие ученые России, профессора Петербургского, Киевского, Московского университетов.

Смотрите, как вышибали мозги из России!

Как уничтожали ее интеллект!

Лучшие философы России в этом списке: Николай Бердяев, Питирим Сорокин, Сергей Булгаков, Иван Ильин…

Листаю уголовное дело Ивана Александровича Ильина. (Сохранилось дельце, не все в этом учреждении сжигалось). На вопрос следователя о его отношении к советской власти Ильин ответил:

— Считаю советскую власть исторически неизбежным оформлением великого общественно-духовного недуга, назревавшего в России в течение нескольких столетий.

Как правильно!

Русская либеральная интеллигенция годами расшатывала монархию, государственность. Дело дошло до смертельной вражды между государством и обществом. Истина никого не интересовала — лишь бы не так, как они. Во время японской войны император Японии получал телеграммы от русских либералов — с пожеланиями ему скорейшей победы.

Воспитание гражданина в те годы означало — воспитание лица, враждебного властям.

Общество рукоплескало убийцам-террористам. Издевалось над церковью, священниками — подрывало в народе веру в Бога. Большинство русской разночинной интеллигенции было насквозь атеистическим. Церковь перестала быть духовной опорой народа.

Вспомните, в русской литературе (от Пушкина) поп да урядник были самими окарикатуренными и униженными фигурами.

На миг сблизились власть и общество — в начале войны. Но первая же неудача на фронте расколола единение. Всю вину свалили на царскую власть. А дальше — больше: все громче стали раздаваться голоса с прямыми пожеланиями поражения в войне.

Русское либеральное общество, интеллигенция хотели одного — разрушительной революции. Она произошла. Со всеми вытекающими из нее последствиями.

Значит, интеллигенция сама на своих плечах принесла большевиков. А большевизм потом легко расправился с интеллигенцией, не подчинившейся ему.

Ленин был безусловно гений. Все, за что он принимался, ему удавалось.

Ему удалось «надолго очистить Россию» от умных, образованных, рассуждающих, имеющих свое мнение людей.

Вот эту нетерпимость Ленина к людям умнее и образованнее его (сам Ленин был недоучившийся студент, и большинство из его окружения, начиная с Троцкого, — недоучившиеся студенты и семинаристы) переняли все его преемники. Все, без исключения. Включая Горбачева. Пожалуй, Горбачев даже самый яркий пример этому.

Терпеть не мог в своем окружении людей умнее и образованнее себя самого. Это его и погубило.

Вспомните, как он боролся за Янаева. Уже весь съезд, сам не шибко-то интеллектуальный, видел, что Янаев отчаянно глуп. Но президент — нет. «Хочу только такого!»

Как по капле воды можно судить о составе мирового океана, так по незначительной детали, можно судить об общей картине.

Если никто из его окружения (включая жену) не мог ему подсказать, что нельзя говорить «начать» и «ухлубить», то естественно предположить, что никто в его окружении не мог ему ничего подсказать по более серьезным вопросам: по «Шестому пункту», институту Президентства, Литве… и т. д.

Когда я вижу Ельцина в зеленом попугайском галстуке, который к лицу советскому нуворишу и не к лицу президенту ядерной державы, когда я вижу, что он в этом галстуке и с американским, и с французским президентами, и британским премьер-министром и утром, и днем, и вечером, и вообще два месяца, не снимая, я начинаю подозревать неладное. Если никто в его окружении не может или не осмеливается подсказать ему такую мелочь, значит тем более никто не решится подсказать ему что-то по более серьезным вопросам.

А тогда — дело плохо. Тогда и он такой же, как все его предшественники, и он — верный ленинец.

Главный аргумент защитников Октября: народ в массе своей поддержал большевиков.

Так, да не так.

Поддержал народ большевиков или не поддержал — лучше всего свидетельствуют результаты выборов в Учредительное Собрание, в Русский Парламент. По всей стране результаты фальсифицировались в пользу большевиков. И все равно они потерпели сокрушительное поражение.

Нет, тут дело в другом.

Ленин и его соратники провозгласили право на грабеж и убийства. Откликнулись самые темные, самые низкие слои общества. «Из грязи да в князи» — справедливая русская поговорка. Ни умом, ни талантом, ни трудолюбием эти люди ничего достигнуть не могли. А тут — такие возможности! Конечно, они с восторгом приняли новые порядки. Темная, нерассуждающая часть общества стала идеальным инструментом для исполнения любых приказов. Они стали покорными исполнителями преступных замыслов.

Слепые исполнители плюс жестокость вождей — получилась грозная сила.

Случилось невероятное — худшее стало править лучшим. Минус поменялся на плюс. То, что веками считалось пороком, стало добродетелью.

Ленин произвел не только государственный переворот, он осуществил целый переворот в душе народа. «В России был заложен новый антропологический тип, новое выражение лиц появилось у советских людей» (Бердяев).

Как точно! Смотришь сейчас на фотографии этих людей в островерхих шлемах и вспоминаешь анекдот самых первых лет советской власти. Знаете, как называли тогда эту шишечку на буденновке?

Умоотвод!

То есть тогда уже все понимали, но сделать уже ничего не могли.

А еще так шутили: «Кипит наш разум возмущенный… Так вот этот колпачок наверху — чтобы пар выходил».

А ведь не для них были заготовлены эти костюмы — шинели с «разговорами» на груди, и головные уборы, стилизованные под старинный русский боевой шлем. Другие лица должны были быть под этими шлемами.

Авторы этого русского военного костюма — художники Васнецов и Бёрнстам. Костюмы эти в огромном количестве хранились на складах. А заготовлены они были, знаете для чего? Для парада русской армии-победительницы! В Берлине! К концу эдак семнадцатого года такой парад неминуемо должен был состояться.

Вот так начиналось вырождение нации.

Конечно, извести под корень великий народ не под силу было и Ленину. И его последователи, верные ленинцы, как ни старались, уничтожить народ не смогли. Основная его часть осталась здоровой, а значит способной к высокому Возрождению.

Но положение критическое. Мы грозим превратиться в страну жуликов и люмпенов. Наверху — жулики, внизу — люмпены, пьянь, потерявшая способность соображать и трудиться. Здоровая часть народа посередине. Она редеет день ото дня. Часть уходит к жуликам, потеряв надежду заработать на жизнь честным трудом, другая, безвольная часть, быстро нищает и становится люмпенами. В ней, в этой части, будет расти озлобление, это самый благодатный материал для будущей социальной революции. Из него можно лепить злую слепую силу.

Старики просто обречены на ускоренное вымирание, в новых условиях им не выжить. Мы, как поганые язычники, принесли в жертву своих родителей. Кому? Какому Богу? Богу под названием Рынок? Да разве это Рынок — бросили стариков на растерзание жуликам! Да, я утверждаю, что девяносто процентов нынешних предпринимателей, регулирующих этот самый Рынок, — жулики. Обвинение сколь голословно, столь и очевидно.

Какая страшная перспектива — превратиться в страну жуликов и нищих! Вот мрачный финал того процесса, начало которому положил Ленин. Доделывали его ученики. И доделывают, кстати. В головах людей, которые так своевольно назвали себя демократами, ленинские идеи неистребимы.

А для чего вы все это говорите? Что предлагаете? — вправе спросить меня читатель. Я отвечу:

— Не дело писателя, кинорежиссера, вообще художника, предлагать какие-то свои рецепты. А вот выразить боль свою, передать свою тревогу, указать опасности, которые по его мнению, грозят обществу — прямая обязанность.

Страшную картину вырождения наблюдали мы этим летом в Самаре.

Жигулевский завод (ему более ста лет) снабжал когда-то всю Россию пивом. Еще и на «заграницу» хватало. А сейчас в самой Самаре кружку пива можно достать только с боем. У ворот завода — пивной ларек. В него иногда подают трубой пиво-сырец. В рот эту гадость нетренированному человеку взять нельзя. Но ломится народ, сотни людей с канистрами, банками, бидонами. Тут же и пьют на грязном асфальте. Звериный мат висит в воздухе. А тут и женщины, и дети. Каждые пять минут возникает драка в очереди. И… русский, трехэтажный… в Бога… в мать… «Вот Бога, говорят, нет, — жаловалась мне одна старушка, — а кого матерят?»

Отсутствие средств, скотские условия быта… Идет ускоренный процесс люмпенизации населения. Этот процесс стал интенсивнее за годы, прошедшие с апрельской революции. Сегодня он перерос в глобальное явление. Какое же тогда может быть будущее у страны?

Нет, я не осуждаю этих людей. У меня нет ни желания, ни права кинуть в кого-нибудь из них камень. Да и чем мы лучше? Разве только за пивом не ломимся. Предпочитаем иноземное, в банках…

А в общем… такие же. Так же готовы перегрызть глотку друг другу из-за пустяка. Так же нищи духом.

Разве за годы перестройки, когда были отпущены нам безграничные свободы, когда развязали руки и вынули кляп изо рта, разве использовали мы свободу творчества во благо державы? Разве стали литература, искусство, кинематограф воздухом сегодняшнего дня? Разве выразили боль, тревогу и страдания народа? Разве помогли ему хоть чуть-чуть? Вдохнули в него жизненные силы? Наши искусство и литература отразили нищий дух художников.

Вырождение, ничуть не в меньшей степени, коснулось и их.

…А у пивного ларька пьют пиво-сырец. Тут же и мочатся у стены завода. Вот парень застегнул ширинку, подошел к девушке — кто она ему: жена? невеста? любимая? — подал ей руку… И пошли они, взявшись за руки и чуть покачиваясь, к Волге…

БОЖЕ, СПАСИ И СОХРАНИ РОССИЮ!