Боярин-богатырь попал в братство православов архангела Михаила, борющихся против татар и за объединение Руси.

Это было тайное, хорошо законспирированное общество. Возглавлял его Сергий Радонежский. У них было чёткое распределение обязанностей. Одни православы готовили воинов для дружины Московского князя, другие читали проповеди, мирили князей.

Далеко не случайно большинство Русских земель вдруг стали помогать Дмитрию и дали войско на борьбу с окаянным Мамаем. Тайная организация православов могла и устранить непокорного князя. Причём для этого использовались разные методы: уговор, запугивание, подкуп. Они могли возмутить против него народ или других князей и даже убить.

Церковь любит говорить о том, что Сергий Радонежский побеждал только словом. Несомненно, дар убеждения у него был необыкновенный, но за словом стояло и дело. Все знали, что в случае, если его слово будет неубедительным для строптивых князей, то мог последовать и карающий меч Московского князя Дмитрия, или возможная коалиция ряда других князей.

Игумена Сергия не только уважали как духовное лицо, но и боялись! Так при помощи креста, слова и меча Сергий Радонежский решительно боролся с враждой и изменой князей, чтобы не было ссоры на земле Русской.

Сергий Радонежский, безусловно, мог быть митрополитом Руси. Но тогда он был бы у всех на виду, тогда трудно было бы готовить Русь к борьбе. Тем более что Сергий и без этого имел громаднейшее влияние на князей. Не случайно его называли Игуменом земли Русской. Игумен не отвергал даже страшных грешников, если видел в них хоть какой-то светлый лучик, искорку души.

«Нет людей, — говорил Сергий, — которым не помогает Бог, есть люди, у которых плохая память». И эту память он старался разбудить в русичах. Сергий Радонежский, никогда не державший меча, был настоящим воином-аскетом: соблюдал чистоту душевную и физическую, воздерживался в пище и питии, мало спал, молился о спасении Руси.

Вход в монастырь находился под строгим контролем. Никакие вражеские разведчики и соглядатаи не могли проникнуть на заповедную территорию.

Православами состояли воины-монахи. Вне их монастыря они были трудниками: корчевали деревья, пахали землю, ловили рыбу, били зверя. Казалось, все они ведут вполне мирный образ жизни. Но за стенами, скрытые от посторонних глаз, монахи активно готовились к грядущим битвам: упражнялись в сече на мечах, стреляли из лука, метали копья — словом, овладевали трудным искусством воинской науки.

На подвиги их благословляли высшие иерархи братства, поэтому они не боялись смерти — бились до конца, зная, что если им и уготован мученический венец, то всё равно они попадут в Царствие Небесное. В отличие от служителей Перуна они не владели искусством русского боя, но зато прекрасно дрались холодным оружием, а затем освоили пищали и «тюфяки».

Умереть за други своя, забрав на тот свет несколько поганых агарян, — вот высшая доблесть православа, монаха-воина. Эти железные люди ставили Русь, веру и дух превыше всего. «Монголы, — учил Сергий, — это не посланцы Зла, это — само Зло. А вы, монахи, Божьи воины против него. Так будьте же сильны и сражайтесь до конца! На поле брани считайте, что бьётесь с самим сатаной. Не трогай мирного, щади сдавшегося, но подними оружие на сопротивляющегося! Знайте, что меч ваш направляет сам архангел Михаил».

Вот в это-то братство православов и попал сначала Изяслав. Мудрый Сергий Радонежский, понимая, что делается в душе у боярина, не навязывал ему ратную службу, хотя с удовольствием бы поставил его начальным над всеми монахами-воинами своего монастыря.

Там Изяслав и встретился с Александром Кистенём. Они долго рассказывали друг другу свои истории. Оба ненавидели татар. Кистень предложил боярину место в отряде отпетых. Изяслав отказался: он сам был отпетым из отпетых. Он рассказал Кистеню, как искал себе смерти в самых лютых сечах и не находил её! Вернее, смерть обходила его. Архангел Михаил готовил богатыря для подвига. Но когда татаро-монголы во главе с безбожным Мамаем напали на Русские земли, Изяслав понял, что именно в войске князя Дмитрия пригодится его воинский опыт и сила. А тут и случай подвернулся: Московский князь испросил у Сергия воинов-монахов, чтобы те в бою воодушевляли его дружинников. На что игумен тут же выделил около пятидесяти православов, в числе которых был и знаменитый боярин-монах.