В те дни, когда в подземелье оказались блокированными взбунтовавшиеся военнопленные, командование острова было озабочено еще и тем, что одна десантная баржа угнана китайцами. По предположению Кувахара, сбежавшие захватили с собой инженера Тиба и техника Фуная с картами укрепрайона, что усугубляло опасность последствий этого события. Поэтому были приняты все меры к тому, чтобы разыскать и вернуть, а в крайнем случае — потопить баржу вместе с находящимися на ней людьми.
В тот же вечер, когда начался бунт, в море были посланы обе подводные лодки, находившиеся в бухте Мисима. На ближние расстояния в поиски отправились шесть сторожевых кораблей. Наконец на следующий день с утра в воздух поднялось два звена истребителей, находившихся на аэродроме острова.
Однако все усилия оказались безрезультатными, — мешал туман, который в эти дни особенно был густ и лежал толстым слоем на море.
К исходу третьих суток на главную базу гарнизона острова Минами вернулась десантная баржа № 12, захваченная военнопленными под руководством Шао Мина. На допросе у начальника контрразведки шкипер баржи рассказал о том, как под силой оружия его заставили идти в Охотское море и как был встречен какой-то пароход, по-видимому, русский, который принял военнопленных на борт. На вопрос Кувахара, были ли на барже инженер Тиба и техник Фуная, шкипер ответил, что он не знает их и поэтому не может сказать, были они там или нет.
Немедленно были приняты меры для розыска парохода. Уже на следующий день поиски увенчались успехом, В этот день туман оторвался от моря, и с самолета заметили русское грузовое судно, дрейфовавшее в районе мелких островов, милях в пятидесяти к северо-востоку от острова Минами. По-видимому, судно потеряло ориентировку и отливными течениями было снесено в тот район гряды, где особенно много рифов, опасных для судоходства. Других судов в окружающем районе ни в сторону Охотского моря, ни в сторону Тихого океана обнаружено не было.
До самого вечера самолеты то и дело появлялись над районом мелких островов, ведя наблюдение за судном. Под вечер подполковнику Кувахара доложили, что судно вышло из района рифов и направляется к северу. Спустя некоторое время в эфир полетела шифрованная радиограмма: «Капитану второго ранга Такахаси. Следите за судном, вышло в океан, держитесь незаметно позади, под перископом. Операцию начинайте с наступлением полной темноты». Радиограмма была подписана командующим.
* * *
Подводная лодка все время ходила под перископом У окуляров стояли капитан второго ранга Такахаси грузный, кряжистый капитан-лейтенант, командир подводной лодки. Они заметили пароход еще до того, как радист принес шифровку.
— «Путятин», — прочитал капитан-лейтенант. — Ход довольно приличный.
— От нас не уйдет!
Солнце скрылось за мглистой туманной заволочью у горизонта, — там, над ломаной линией мелких островов, едва просвечивался его красный диск. Стало смеркаться. Подводная лодка продолжала идти под перископом. Наконец совсем стемнело, и Такахаси приказал командиру всплывать.
— Общее руководство операцией буду осуществлять я, — говорил он капитан-лейтенанту, пока подводная лодка, содрогаясь всем корпусом, всплывала на поверхность. — На таран шлюпок и спасательных плотов будете идти по моему приказанию. Предупредите стрелков, чтобы были в состоянии полной готовности. Да проверьте прожектор.
…Было около двенадцати ночи. Изрешеченное звездами небо как бы подчеркивало темноту над океаном. Чуткая, настороженная тишина объяла весь бескрайний водный простор, кажущийся сейчас мертвым. И вдруг в темноте вспыхнуло большое пламя. Жутким кроваво-красным светом озарило оно черную гладь воды, обнажило силуэт мачты и трубу парохода. Раздался ужасающий гул. Подводная лодка вздрогнула от детонации, пробежавшей в упругой массе воды; на камбузе зазвенела посуда. Пламя исчезло так же внезапно, как появилось. И снова океан погрузился в кромешную темноту.
Прошло несколько мгновений. Длинный луч прожектора вонзился в темноту, его острие исчезло где-то вдали. Некоторое время он безуспешно шарил по зыбкой поверхности океана, наконец нащупал судно. Оно стояло неподвижно, окутываясь белыми клубами пара. Яркий свет обежал его с кормы до носа. На палубе даже были видны фигурки мечущихся людей, шлюпки, падающие на воду.
— Что за чертовщина, не тонет! — со злостью выругался капитан-лейтенант, глядя из-за броневого щитка.
— Неудачное попадание, — с раздражением сказал капитан второго ранга Такахаси.
— Это советский пароход последнего выпуска, господин капитан второго ранга, — заметил командир подводной лодки. — У него дьявольская устойчивость!
— Не затягивайте, давайте второй залп, — нервно произнес Такахаси.
Грохот взрыва слова сотряс тишину океана. Луч прожектора вновь пронизал темноту и почти сразу уперся в пароход. Его корпус был уже под водой, виднелись лишь палубные надстройки. Они садились все ниже — пароход быстро погружался. Вот на поверхности океана остались лишь мачты, труба и верхний мостик. Вокруг плескались и кипели волны, а потом исчезли и мостик, и труба, и мачты…
— Медлите! — с укоризной сказал Такахаси. — Медлите, капитан-лейтенант! Вы ждете, пока они расползутся, как тараканы, в разные стороны. Всех людей на палубу!
Из люка выскакивали солдаты с ручными пулеметами и винтовками, несколько офицеров с пистолетами. Заряжая на ходу, они во главе с Такахаси стали располагаться на открытой носовой палубе подводной лодки.
— Светом, светом управляйте! — раздраженно кричал Такахаси, когда лодка двинулась к месту гибели парохода.
Луч прожектора, вздрагивая, скользил по зыбкой лоснящейся поверхности воды, освещая то шлюпку, то плот, то спасательные круги с уцепившимися за них людьми. Шесть шлюпок и шесть плотов, битком нагруженных людьми, насчитал Такахаси. Он размахивал руками, показывая, куда вести лодку и направлять луч прожектора — шлюпки с гребцами начинали уходить в разных направлениях; во все стороны уплывали люди со спасательными кругами.
Гулко рванули воздух пулеметные очереди, разрознено захлопали винтовочные и пистолетные выстрелы. В короткие паузы между стрельбой кругом слышались крики гибнущих людей.
Подводная лодка с ходу протаранила один за другим плоты, потом, подминая людей, стала гоняться за шлюпками. Первые три шлюпки, как и плоты, она быстро настигла, разбила их форштевнем в щепы. Пули настигали тех, кто пытался уплыть от страшного места. Четвертую шлюпку форштевень подводной лодки ударил в корму, — видно расколол ее, и шлюпка стала оседать. Люди попрыгали в воду. По ним стреляли почти в упор.
— Кажется, китаец! — прокричал кто-то возле уха Такахаси, указывая в сторону. — Прикажите направить судно туда.
Луч прожектора заметался по воде, на мгновение выхватывая из темноты то плавающие бочки или доски от разбитых плотов, то спасательные круги. Подводная лодка кружилась на месте, топя людей, но нельзя было разобрать в этой сутолоке никаких лиц.
Из поля зрения Такахаси исчезли две шлюпки.
— Включить дальний свет! — крикнул он матросу у прожектора.
Дальний луч света обежал окружающее пространство. С подлодки увидели, что шлюпки ушли далеко в разных направлениях: одна на север, другая на запад. Та, что уходила в северном направлении, двигалась медленно, почти стояла на месте, — в ней было немного людей, тогда как та, что уходила на запад, двигалась чрезвычайно быстро, — на ней сидело много гребцов, и весла дружно взлетали над водой.
Подводная лодка по приказанию Такахаси двинулась в погоню сначала к северу. Быстро нагнала шлюпку и с ходу разбила ее на куски. Развернувшись несколько раз и подмяв людей, она направилась в погоню за последней шлюпкой.
— Там, по-видимому, опытные моряки, — сказал капитан-лейтенант, — они могут уйти. Нужно торопиться, иначе мы рискуем потерять их.
И он приказал рулевому взять курс на запад. Луч прожектора нащупал уходящую шлюпку.
— Да, это военные моряки, господин капитан второго ранга, — высказал предположение командир подводной лодки, когда Такахаси встал рядом с ним за броневым щитком. — Хорошо идут!
— Тем более опасно упустить их, — ответил Такахаси. — Они могли опознать нашу лодку…
Несмотря на полные обороты машины, подводная лодка довольно долго преследовала шлюпку. Но вот расстояние стало сокращаться все быстрее. При свете прожектора хорошо было видно, как четко и дружно поднимаются и опускаются весла на шлюпке. Теперь даже простым глазом нетрудно было узнать по бескозыркам военных моряков. Такахаси насчитал около тридцати человек. Он видел, как сверкали погоны рулевого, тонкая фигура которого покачивалась в такт размашистым ударам весел по воде. Рулевой то и дело озирался на преследовавших и ни в малейшей степени не проявлял паники или растерянности.
— Подойдем поближе, — спокойно, даже с заметным интересом сказал Такахаси и крикнул на палубу: — Без моего разрешения огонь не открывать!
До шлюпки оставалось метров пятьдесят, когда гребцы на шлюпке вдруг бросили весла. При ярком свете прожектора в их руках что-то засверкало, рулевой упал в шлюпку, и вслед за этим гулкий треск автоматных очередей прокатился над водой. Вмиг погас прожектор, стекла которого со звоном посыпались на железную палубу. Такахаси, находившийся под укрытием броневого щитка, лишь голова его торчала над верхним краем брони, почувствовал, как с его головы сорвало фуражку, услышал крики на палубе. Он в один миг скрылся за щитом, чувствуя, как рядом хрипит и оседает кряжистый капитан-лейтенант.
А автоматные очереди продолжали рычать в ночной тишине океана. Пули со свистом барабанили по броневому щитку рубки, с визгом рикошетили в воздухе. Не раздумывая долго, капитан второго ранга двинулся ползком к люку и почти мешком свалился вниз.
— Быстро наверх! — заорал он на матросов. — Там раненые, спустить их вниз! Наблюдать за шлюпкой. Если будет приближаться — уходить! Могут пойти на абордаж…
Он долго не мог прийти в себя, прислушиваясь через люк к тому, что происходит на поверхности. Там гулко стучали каблуки матросских ботинок по железной палубе, слышалась перебранка матросов, отдельные выкрики.
— Только один, боцман Оя…
— Жив?
— Тяжело хранен.
— Ищите остальных!
— Господин командир убит!..
— Вот так попали!..
— Кто-то раненый тонет. — Штормтрап бросьте!
— Уже скрылся под водой.
Потом послышалась возня в колодце люка: кого-то спускали.
— Примите, внизу!
Из люка протиснулось и грузно упало на пол тело кряжистого капитан-лейтенанта — командира подводной лодки. Сразу как-то сгорбившийся начальник флота, нервно теребя эфес сабли, прохаживался в главном отсеке. Он остановился возле распластавшегося тела командира подводной лодки, губы его передернула нервная дрожь: все лицо капитан-лейтенанта было разбито пулями.
Тем временем в колодце люка снова послышалась возня, там кто-то стонал. В отсек спустился короткий толстый унтер-офицер, поддерживаемый матросами, — боцман Оя. Он был ранен.
— Больше нет никого, господин капитан второго ранга, — задыхаясь, доложил широколицый курносый коротыш — старший унтер-офицер, в страхе тараща глаза.
Осунувшееся и без того худое лицо Такахаси выражало явную растерянность и в то же время делалось свирепым.
— Немедленно на погружение и искать!
— Господин капитан второго ранга, перископ поврежден пулями… — едва выговорил от страха широколицый унтер-офицер.
— Радиста ко мне! — взвизгнул Такахаси и, нервным движением достав записную книжку, стал набрасывать в ней столбцы иероглифов. — Вот шифр, немедленно передайте на базу, — приказал он вытянувшемуся перед ним в струнку радисту. — Выставлено ли наблюдение?
— Три матроса наблюдают за океаном, господин капитан.
— Малым ходом двигаться в ту сторону, куда ушла шлюпка.
Жизнь в подводной лодке, казалось, остановилась: в ней, как в подземелье, стало тихо. Только из радиорубки доносилось монотонное попискивание морзянки да иногда в дальнем отсеке слышался стон раненого боцмана. Потом завыли моторы, и лодка медленно двинулась.
Такахаси сидел в каюте командира, склонив голову на стол и подложив под нее скрещенные руки.
Прошло довольно много времени, пока радист принял ответную шифровку с базы. Такахаси впился в нее покрасневшими глазами:
«Предлагаю завтра же подготовить мне доклад о причинах столь нелепого поражения. А пока оставайтесь на месте. К вам вышел сторожевой эсминец, следите за световыми сигналами. Его знак: три длинные вспышки. Отвечайте ему двумя короткими. В случае тумана световые сигналы заменяются сиреной. Дальнейшие указания найдете в пакете, посланном вам с командиром корабля».
Навалившись грудью на стол и положив голову на скрещенные руки, капитан второго ранга Такахаси сидел в тяжелом забытьи. Он не слышал, как вошел унтер-офицер, заменявший теперь командира подводной лодки.
— Господин капитан второго ранга, — вкрадчиво произнес он, осторожно заглядывая в лицо Такахаси, — господин капитан второго ранга, там кто-то подает световые сигналы…
Такахаси поднял голову и долго смотрел на него. Широколицый унтер-офицер даже отшатнулся: в глазах Такахаси застыло дикое выражение свирепости и тупости, они были широко открыты и не мигали, все мускулы худого осунувшегося лица закаменели. На столе, прикрытая обеими ладонями, лежала шифровка командующего.
— Световые сигналы… там, на море, господин капитан второго ранга, — сбивчиво повторил унтер-офицер.
— Хай! — вдруг покорно воскликнул Такахаси, словно перед ним был старший начальник. — Ведите меня! Он как-то рывком встал, длинный, поджарый, нервно тряхнул головой и, шатаясь, зашагал к колодцу люка. Он кряхтел, что-то бормотал, взбираясь по лесенке в боевую рубку.
Небо и вода на северо-востоке океана начинали светлеть и слегка подрумянились, на юге и западе еще продолжала лежать непроглядная ночь. В густом мраке появились огоньки — по три длинные вспышки подряд.
— Сигнальный фонарь! — прохрипел Такахаси заспанным голосом, окончательно приходя в себя.
Он сам подавал сигналы, закрывая и открывая фонарь фуражкой. Свет в ночи исчез и долго не появлялся. Но вот он вспыхнул совсем недалеко. Послышался шум воды и напряженно работающих машин: судно подходило к подводной лодке. Оно остановилось неподалеку, черный силуэт его слегка покачивался на едва заметной зыби. Там загремели блоки: спускали шлюпку на воду. Такахаси нетерпеливо всматривался в редеющую темноту, следя за приближающейся шлюпкой. Едва пристала она к борту подводной лодки, как он первым бросился туда.
— Пакет. — крикнул он. — Быстро давайте пакет!
— Переводчик Хаттори в ваше распоряжение, господин капитан второго ранга.
Но Такахаси не обратил внимания на Хаттори. Через минуту он уже разрывал пакет, при свете фонаря в командирской рубке с нетерпением развернул лист.
«Вы поставили командование в чрезвычайно опасное положение. Перед нами нависла угроза конфликта с русскими — они могли опознать нашу лодку. Ввиду этого категорически приказываю:
1. Немедленно перейти на сторожевой эсминец и начать тщательные поиски спасшихся русских. Подводную лодку направьте на базу.
2. Каждого подобранного русского принять на борт эсминца и обходиться в духе подчеркнутой вежливости. Раненым оказывать помощь. Объяснять всем спасенным, что их пароход торпедирован американской подводной лодкой, что нами это установлено документально. В будущем необходимо будет подготовить акт на этот счет и принудить спасенных подписать его. Для помощи вам направляется переводчик подпоручик Хаттори. Китайцев, если таковые окажутся среди спасенных, немедленно изолировать от русских.
3. Это письмо уничтожить тотчас по ознакомлении с ним».
Самоуверенность начинала возвращаться к Такахаси. Не теряя ни минуты, опасаясь, что к утру, как это часто бывает в этих местах, привалит туман, капитан второго ранга немедленно отдал приказание широколицему унтер-офицеру вести подводную лодку на базу, а сам перешел на шлюпку. Матросы быстро доставили его к эсминцу. По парадному трапу он расторопно взбежал на палубу судна и крикнул:
— Командира корабля ко мне!
— Хай, слушаю вас, господин капитан второго ранга, — из предутренних сумерек появилась стройная фигура молодого бравого офицера.
— Ведите меня в штурманскую. Да поживее! Кажется, туман начинает появляться…
Они поднялись в штурманскую рубку. Такахаси остановился возле карты:
— Прошу указать точку, где мы находимся.
— Вот, господин капитан второго ранга, — офицер описал маленький кружочек к востоку от группы цепких островов. Такахаси взял линейку и сам проложил курс от кружочка, начерченного командиром эсминца. Линия указывала в сторону, куда ушла шлюпка с русскими военными моряками.
— Кораблю полный ход, — приказал он офицеру. — От курса не уклоняться. На марсе держать наблюдателя.
Внизу, под палубами, загудели машины. Судно задрожало, ходко двинулось с места. Через минуту эсминец набрал скорость, распахивая гладь воды острым форштевнем. На верхнем мостике, облачившись в теплую шубу, — перед рассветом в океане было свежо, — расхаживал Такахаси, осматривая светлеющий простор. В углу мостика стоял командир эсминца. Мутно-красная заря на востоке начинала светлеть, видимость в океане расширялась. И хотя у воды лежала тонкая пелена свинцового тумана, это не мешало просматривать океан все дальше, по мере того как наступал рассвет.
Не прошло и часа сначала погони, как на океане стало светло, вот-вот должно было взойти солнце. Теперь Такахаси не отрывался от бинокля. Он то и дело с ожесточением повторял: «Коматта-на-а!»,— Вот так штука! Что же теперь делать?] замечая, как пелена тумана все густеет, заволакивая дали.
Но вот он вдруг весь напрягся, как-то присел, словно хищник перед прыжком за добычей. Справа по курсу в пелене тумана темнел какой-то предмет.
— Что это там? — указал он командиру эсминца.
Тот перевел свой бинокль в указанном направлении.
— Риф, господин капитан второго ранга, — произнес он, продолжая смотреть через бинокль. — Дальше опасно идти, нужно дождаться полной видимости.
— Саа! Коматта-на-а! — снова произнес Такахаси, наблюдая за тем, как пелена тумана все больше заволакивает поверхность воды, становится все плотнее. Он долго ходил по мостику, нервно теребя эфес своей сабли.
Между тем эсминец приближался к едва различимому в тумане рифу и стал сбавлять ход. Вот он остановился совсем. Солнце уже взошло, окрасив в розовые тона волнистую зыбкую поверхность необозримой туманной заволочи. Под нею уже почти совсем не было видно воды. По мере того как солнце поднималось все выше, густел и взлохмачивался, вздуваясь, как опара, туман. Скоро рифа не стало видно вовсе, хотя он был всего в полутора-двух кабельтовых. Потом туман поглотил и нижнюю палубу судна, стал скрывать боевую рубку, подбирался к верхнему мостику. Часам к девяти утра он поднялся еще выше я плотно завесил солнце.
Дальнейшие поиски были бессмысленны: там, куда ушла шлюпка, были рифы, мелкие острова, и попасть в этот район означало засесть там надолго. Эсминец дрейфовал здесь, у восточного края района рифов, до наступления темноты. В двенадцатом часу ночи капитан второго ранга Такахаси получил шифрованную радиограмму от командующего с приказанием вернуться на базу.
Все дальнейшие поиски шлюпки, производившиеся на протяжении недели, не принесли успеха. Однако, сознавая всю опасность последствий, к которым приведет бегство русских военных моряков, командование острова Минами не прекращало упорных поисков и в последующие дни.