«Сила Моя совершается в немощи».

2 Кор. 12:9

Он хотел выйти пораньше утром, когда туркестанское солнце еще не накалило землю. Но пока он прощался с родными, пока слушал пожелания в свой адрес, солнце поднялось высоко и с каждой минутой становилось все жарче и жарче. Предстояло пройти сорок километров пешком в пустыне, пока не начнутся горы Узбекистана и Таджикистана, где было курортное местечно Ура-Тюбе.

Лева имел самый походный вид. С одной стороны сбоку висела фляжка, вещевой мешок – за плечами и через плечо скатанное демисезонное пальто. Первые километры он прошел быстро, бодро и легко! Потом, по мере того как солнце поднималось все выше и выше, а сил становилось меньше, путь становился все труднее. Он не раз прикладывался к фляжке. Вода уменьшалась, нужно было дорожить каждой каплей. Как ни напрягал он силу воли экономить воду, жажда нарастала, и скоро фляжка опустела. Дорога шла ровная, укатанная, временами по ней проходили машины, но не было места присесть, отдохнуть: солнце все раскалило, и не было ни кустика, ни малейшей тени.

– Господи, помоги мне! – просил Лева, начиная терять силы. Вскоре он заметил, что дорога спускается в лощину, где около двух небольших деревьев была расположена хижина – видимо, чайхана. Напрягая силы, он дошел до нее и досыта напился чаю, закусил сухарями и, ободренный, двинулся дальше.

Солнце склонилось к западу, когда он подходил к горам. Снеговые вершины их казались совсем недалеко, но как он ни шел, они нисколько не приближались, лишь показалось зеленое предгорье, среди садов которого виднелись дома города Ура-Тюбе. Силы оставили его. После каждого километра он останавливался, отдыхал. Солнце спускалось ниже, палило меньше, становилось легче. Усталый, еле передвигая ноги, он вошел в город.

– Скажите, пожалуйста, где здесь больница? – спросил он у проходившего русского.

– Вот тут за угол заверните, за белой каменной стеной и будет больница, – ответил тот ему! Лева знал, что сосланная из Москвы сестра работает в больнице, и там он надеялся узнать что-нибудь о ней.

– Скажите, пожалуйста, – сказал он, заходя в приемный покой, – здесь работает медсестра Надя Иванова?

– Да, здесь, – ответила старушка няня, участливо глядя на Леву. – Сейчас я ее позову.

– Проходите, больной, раздевайтесь. Что болит? Мы сейчас вас положим.

– Извините, я пришел не ложиться в больницу.

– Так вы на амбулаторный прием?

– Нет, мне нужно Надю Иванову.

– Это я и есть, – улыбнулась девушка. – Вы что, через меня хотите к врачу попасть?

– Я ваш брат, – сказал Лева, приветливо, ласково глядя на девушку.

– Брат! – воскликнула девушка. – Вы из Москвы, от наших.

– Нет, я не из Москвы, я от Господа. Приехал специально братьев посетить и ободрить…

– О, как это чудесно! – почти закричала Надя, обрадовавшись. – Я сейчас на дежурстве. Идемте, я отведу вас туда, где можно покушать и отдохнуть.

Лева думал, что они идут в какую-нибудь санаторную столовую, но ошибся. Выйдя на улицу и пройдя немного, они остановились перед небольшим зданием с вывеской: столовая «Свой труд».

– Посидите за столиком, а я закажу.

Очень скоро к нему подошла молодая официантка, поставила перед ним зеленые щи со сметаной и, протягивая руку, с улыбкой сказал: «Приветствую, брат!» Лева крепко пожал руку, обрадовавшись, что здесь оказалась не одна сестра. Дверь кухни отворилась, и в зал столовой вошла повар – пожилая женщина в белом халате и большом колпаке. Она подошла к столику, где сидел Лева и разговаривал с официанткой, и, подавая ему руку, сказала:

– Приветствую, брат!

.– А вот идет и наша заведующая, – сказала официантка. К столику подошла невысокая полная женщина в черном и, протягивая руку Леве, сказала:

– Приветствую, брат!

От удивления и радости у Левы пропал аппетит. Он вскочил, не зная, что делать. Между тем к нему подходили новые повара, официанты и все приветствовали его. Заметив его удивленный взгляд, заведующая столовой сказала:

– Вся это столовая принадлежит артели верующих и обслуживается ими. Мы содержали эту столовую в Москве. Когда начались гонения на христиан, мы все выехали сюда, к нашей ссыльной сестре Наде. Ну, пока, дорогой брат, кушайте, а потом поговорим. И они оставили Леву одного. К нему вернулся аппетит, и он хорошо поел.

Теперь идите отдохните, – сказала молодая официантка, которая подавала ему обед. Она проводила его через двор, где в двухэтажном доме среднеазиатского типа они жили.

– Вот вода, освежитесь, вымойте ноги.

В небольшой комнатке ему была приготовлена постель, и он уже собрался ложиться, как вдруг в его комнату вошел средних лет человек, с умным интеллигентным лицом, и, вопросительно глядя на Леву, запел: «Оружие долой, солдаты все домой!»

– Алексей, Алексей, идите, не мешайте гостю отдыхать! Незнакомец покорно удалился, чему-то усмехаясь.

Сколько времени прошло Лева не знал, но проснулся от какого-то внимательного взгляда. Действительно, рядом с его кроватью на стуле сидела Надя и всматривалась в его лицо, словно изучая.

– Вы не болеете? – участливо спросила она, как только Лева открыл глаза.

– Нет, не болею, – бодро ответил Лева и быстро приподнялся.

– А у вас был такой утомленный, болезненный вид, когда вы пришли в больницу, что я подумала – вы тяжелобольной.

– Я переутомился с дороги, – сказал Лева, – шел пешком. До этого была бессонная ночь с клопами…

– Знаете что, – сказала она, – если у вас скудно со средствами, вы можете остаться у нас, рубить дрова для столовой вместе с Алексеем.

– Господь усмотрит, – ответил юноша.