«Подражайте весе их…»

Евр. 13:7

Жена Иванова-Клышникова приветливо встретила гостя. За большим широким столом сидели маленькие дети. Леву посадили среди них. Он в этот же день подружился с ними. Иванов-Клышников был все время занят: к нему приходили братья, и он беседовал с ними. Лишь вечером он смог уделить время Леве, и они, уединившись в сад, повели тихую беседу. Солнце скрылось, и в саду наступили сумерки. Аромат зреющих яблок наполнял воздух. Вдали виднелись снеговые вершины Тянь-Шаньских гор. Было тихо. Лишь издали доносился шум реки Алматинки, бегущей с гор.

Лева рассказал брату о том, как Господь призвал его посещать ссыльных, о встречах, о состоянии общин, в которых он был. Брат молча слушал, не прерывая рассказ вопросами. Когда Лева закончил свое повествование, они встали, и брат поблагодарил Бога за то, что он выслал юношу на этот путь.

– Задача собрать сведения о наших страдающих братьях особенно интересна, – сказал он, – ведь никто не ведает, о том, сколько их, и никто не ведет статистики, как пошли на страдания ради Господа наши братья и сестры. Несомненно, многие оказались наемниками и побросали свои стада. Но особенно важно знать героев веры, которые бесстрашно пошли на страдания ради дела Божия.

Лева поделился своими анкетами и особенно вопросами, за что страдают верующие.

Он сказал, что на основании собранных данных, он приходит к выводу, что верующие – никакие не враги советской власти и не ведут борьбу с нею.

– Да, – сказал Иванов-Клышников, – мы возглавляли союз нашего братства, я руководил библейскими курсами, и мы твердо держались принципа, который исповедуется баптистами всех поколений: отделение церкви от государства. Не дело христиан вмешиваться в ту или иную политику, политику борьбы. Мы вполне лояльны, понимая, что власть – слуга Божия, выполняющая планы Божий. Мы всегда воспитывали верующих в полном подчинении правительству во всем, что не противоречит их духовной религиозной жизни.

– Да, я это знаю, – сказал Лева. – Вы разослали послание, что бы верующие вступали в колхозы.

– И не только это, – сказал Иванов-Клышников, задумчиво потирая лоб. – Мы старались делать все, чтобы быть в полном контакте с местными властями и поддерживать все лучшее, прогрессивное Но, увы, когда началась кампания безбожия в 1928-1929 годах, диспуты, беседы с целью «перевоспитания» верующих, они увидели, что идейно бессильны против нас, и решили прибегнуть к другим методам. Они смешали нас, сектантов, с верхушкой православной церкви, действительно настроенной против советской власти. Ведь ты знаешь, – сказал он, посмотрев на Леву и невольно подумав: «Такой юный брат, еще ни усы, ни борода не растут, знает ли он историю христианства Россия?» и продолжал: – Так вот, тебе, вероятно, известно, что православная церковь блудодействовала с самодержавием, самодержавие же всячески искореняло нас, Советская власть, давшая полную свободу вероисповедания, была встречена нами как освободительница, как ответ на многие молитвы скорбящих, гонимых при царизме, И всегда мы ей симпатизировали. Скажу прямо: когда в Москве один брат вздумал присоединиться к одной реакционной партии, мы немедленно исключили его из общины. Он был духовно мертвый человек. Теперь же нас всячески: клеймят «врагами», и все попытки доказать, что мы – самые полезные и нужные и честные люди, ни к чему не приводят. Я читал ваш доклад на 26-ом съезде, – сказал Лева, где вы высказывались за полное признание военной службы и в то же время подчеркнули, что в братстве есть такие чистые, золотые души, которые не могут участвовать в убийстве. Говорят, что вы этими словам позолотили пилюлю, чтобы ее удобнее было проглотить.

– Я не давал никакого повода так думать, – сказал Иванов-Клышников, – мое искреннее убеждение, что есть такие высоко стоящие духовные люди, правда, их единицы, которые совершенно не могут убивать, даже злейшего врага,

– Какие же по-вашему перспективы духовного развития братства? – спросил Лева, ставя этот вопрос в порядке заполнения анкеты.

– Мои убеждения вытекают из Слова Божия, – ответил брат, смотря на небо. Становилось темно, Первые звезды, яркие, мерцающие. – «Вы – соль земли». Отсюда наше движение должно развиваться так, чтобы проникать во все слои общества, оказывать влияние на общественную, культурную жизнь народа, облагораживающе влиять на характеры людей, законы, литературу, искусство. Конечно, мы – только искра свечи и нас постараются затушить. Несомненно, статья Конституции (речь идет о подписанной Лениным Конституции 1923 гада), говорящая о свободе религиозной пропаганды, для них особенно нетерпима, полное идейное бессилие, против веры приведет к еще большим репрессиям. Но Христос сказал, что ничто не одолеет Церковь– Божию и я верю в великое будущее ее в нашей стране.

– Павел, Павел – раздался голос из дома, – Уже совсем темно, идите ужинать. – позвала нас жена Иванова-Клышникова

– Кушайте, Лева. – говорила Анна Петровна, подкладывая Леве еще порцию жареного картофеля. – Если бы вы были у нас, в Москве, мы вас угощали бы точно так же. Ведь и там, хоть мы и занимали известное положение, мы жили небогато. Братья определяли себе такое жалование, чтобы можно было лишь прокормить семью и угостить приезжих гостей.

– А у вас, их, вероятно, бывало немало? – спросил Лева.

– Каждый день, как говорится, – улыбнулся брат. – Умеренность во всем служителю необходима. А желающие обогащаться впадают в роскошь, в противность Христу.

Леве хотелось еще беседовать с братом, но Павел Васильевич чувствовал себя утомленным, а утром ему предстояло рано идти на работу.

– Спокойной ночи! – сказал он после вечерней молитвы, целуя домашних и Леву.

Он надел на голову черную шапочку и пошел спать в сад, где ему была устроена постель. Леву уложили на террасе.