Глава первая

1

– Славненькая, хорошенькая девонька, – приговаривала старуха, разжигая огонь под внушительных размеров котлом. – Сварим супчик, хороший вкусненький супчик, а потом покушаем этот супчик, ох, покушаем. И все благодаря тебе, девонька, ласточка моя. Без тебя рази я отведала бы такого супчика? Нет, не отведала. Благодарствую, девонька, порадовала ты старую, ох, порадовала…

Девонька по имени Виста стояла рядом, крепко-накрепко привязанная к огромному столетнему дубу, что каким-то чудом вырос возле болота. Вокруг кровожадно гудели тучи озверевших комаров и, время от времени, Виста отчаянно вертела головой. Но вертела больше по привычке, ибо укусов не чувствовала – все чувства без остатка поглотил страх. Древний, животный страх, от которого тряслись и подгибались колени, а сердце норовило юркнуть в пятки.

Источник этого изнуряющего страха хлопотал над котлом, бубня что-то себе под нос. Все утро старуху преследовал горящий взгляд Висты и будь в нем хоть толика силы, гореть бы ей давно уже синим пламенем. Но где там, проклятая ведьма даже не смотрела в ее сторону.

А Виста никак не могла опомниться. Еще вчера вечером она едва не таяла от благодарности, поражаясь гостеприимству старухи. Та и пропарила гостью в баньке, и сытно накормила-напоила, спать уложила. Но проснулась она уже пленницей.

Виста зло сплюнула и покосилась на болото, начинавшееся в паре десятков шагов от старухиного подворья. Стоял ясный солнечный день и можно было увидеть, что болото простирается до самого горизонта. На редких кочках грелись лягушки, по затянутой ряской воде плавали утки, из камыша покрикивал кулик. Виста вздохнула, жизнь вокруг шла своим чередом, и только она…

Виста отвернулась. Ее взгляд скользнул по ведьминой неказистой избушке, перескочил на пару подпиравших ее огромных свай, и девушка остолбенела, боясь поверить глазам.

Сваи поросли мхом, так что увидеть из чего они сделаны было невозможно даже сейчас, при дневном свете. Но зато теперь Виста отчетливо разглядела то, что поначалу приняла за обнажившиеся корни – гигантские птичьи лапы с мощными когтями, глубоко вонзившимися в землю.

Едва Виста вспомнила о том, кто обычно живет в таких избушках, как детские страхи, навеянные рассказами матери, вспыхнули с удвоенной силой. И последние сомнения относительно своей судьбы и назначения этого громадного котла рассеялись без следа – ведьма или, вернее, баба-яга, собиралась ее съесть.

Пока старуха начиняла котел разнообразными приправами, Виста в очередной раз проверила крепость сыромятных ремней. Если бы удалось освободить руки!

Впервые в жизни она пожалела, что ее родной клан Серебристых Клинков больше полагался на отточенную сталь, нежели на магию. Почему, спрашивается, из немалого количества кланов Ночных Лезвий, процветавших на родине, ее угораздило попасть именно в этот?

Девушка тяжело вздохнула. Если бы она попала хотя бы в клан Серебряных Теней! Она слышала, что там упор в обучении делается на боевую магию, и члены клана могут творить волшбу безо всяких рук, силой одного взгляда. Правда, они были весьма слабы в рукопашной схватке, но так ли это важно для Ночных Лезвий? Ведь их сила в скрытости и внезапности, а не в открытом бою. Попади она в свое время к Серебряным Теням – сейчас бы ведьма узнала, где тут у них раки зимуют!

Поговорка пришла в голову легко и естественно, и Виста мысленно похвалила себя за хорошую подготовку. Впрочем, могло ли быть иначе? Ночные Лезвия всегда тщательно готовились к любому заданию, ибо внимание к мелочам – залог успеха. В особенности, когда отправляешься за тридевять земель, в совершенно незнакомую страну.

Хотя Висте, конечно же, было проще, ведь ее мать родилась и выросла на Руси. Пусть лишь по рассказам матери, но все же Виста была немного знакома с этой лесной страной. Скорее всего, ее происхождение и определило выбор старейшин.

– Вкусненькая моя девочка, – продолжала радоваться ведьма. – Давненько уж я не кушала славненького, мяконького, нежненького девичьего мясца, ой-ой-ой, давным-давно. Разве тут, на болоте, разживешься приличной едой? Не-е-ет, где там. Ходють одни тощие, да костлявые, тьфу! Никаких зубов на них не напасешься. Горе одно!

– Ты что-то путаешь, ста… бабушка, – Виста с трудом удержалась от резких слов. – Это у меня мяконькое и нежненькое? Ты же, вроде, и в баньке меня парила вчера, неужто не разглядела?

Баба-яга подозрительно скосила на пленницу глаза, призадумалась, вспоминая крепкие мускулы, тонкими змеями обвивавшие тело девушки, и закивала.

– Твоя правда, девонька, запамятовала я совсем. Ты уж прости старую, ведь триста годков намедни стукнуло, рази все упомнишь, да и от болотных харчей память вконец ослабла. Но теперь, кажись, припоминаю. Ты же жилами вся перевитая, как мужик какой-нибудь. Спасибо, что предупредила, надо будет отварить, как следует, да приправ, конечно, поболее.

Старуха с укоризной посмотрела на девушку.

– Как же тебя, милая, угораздило такими страшенными жилами обрасти? Порядочные девушки должны быть мягкие, нежные, иначе кто же их замуж возьмет? Хорошо, что ко мне попала, а то пришлось бы тебе в девицах всю жизнь маяться.

Виста мысленно выругалась. Людоедский юмор бабы-яги изрядно раздражал, но она была вынуждена сдерживать гнев.

– Бабушка, а почему ты в суп соли не кладешь? – осведомилась она.

– Ишь чего, соли ей подавай, – сварливо отозвалась ведьма. – Соль нынче в цене. В город ее везут издали, а ко мне и вовсе перепадает от случая к случаю. Когда вот такие дурехи по лесу плутают. Разве что из твоих запасов взять?.. Аль на потом оставить?

Старуха крепко задумалась.

– Сыпь, бабуля, сыпь, не жалей. Иначе сладость не отобьешь.

– Много ты понимаешь. В ней, в сладости, самый человечий вкус… – возразила баба-яга и с подозрением уставилась на нее. – Хотя тебе-то, козявка, откуда знать?

– Отчего же не знать, бабушка, знаю. Очень хорошо знаю, приходилось и мне отведывать. Меня учили все кушать, все, что ходит, летает или ползает. Из всего, что мы пробовали, думаю, человечина не самая худшая еда.

– Неисповедимы пути божьи, – пробормотала ведьма. – Приятно все же съесть такого воспитанного и грамотного человека, который чтит и уважает старость… А то попался мне в прошлый раз богатырь один… Вообще-то он ничего оказался, мясистый, с жирком где надо, но ведь у меня уши завяли, пока он варился. Такой нечестивец был, ох. Такие слова плохие говорил. А еще помню…

Баба-яга пустилась в воспоминания, и Виста вздохнула. Да, эту закоренелую людоедку жалостью не проймешь. Что ж, надо попробуем иначе…

– Ничего-ничего, посмотрим, как ты запоешь, когда мои друзья будут резать из твоей кожи ремни, – процедила Виста. – За меня жестоко отомстят, уж поверь. Весь мой клан Серебристых Клинков устроит на тебя охоту. И да будет тебе известно, что в наших краях это самый опасный и самый жестокий клан Ночных Лезвий.

Заметив, что ее слова не произвели на ведьму ровно никакого впечатления, Виста на всякий случай пояснила:

– Может ты не знаешь, но Серебристые Клинки – лучшие охотники на колдунов и ведьм. В наших краях нет ни одного мага, который не вздрагивал бы при имени нашего клана!

Угрозы ничуть не тронули старуху. Скорчив грустную мину, ведьма закачала головой в притворном ужасе.

– Беда прямо-таки в ваших краях, ой, беда. Как там несчастные люди живут? Ночные убивцы, серебряные клинья… Бедная девонька. Тяжело тебе видать пришлось там, ну да ничего, скоро тебе будет нечего бояться. Я ужо позабочусь. Я тебе не князь какой кровожадный, людей долго не мучаю. Я их просто кушаю.

Ведьма отвратительно захихикала, и Виста досадливо поморщилась.

– Уж не про великого князя Владимира Красное Солнце ты говоришь?

Ведьма метнула на нее взгляд исподлобья.

– Про него, треклятого, чтоб ему пусто было! Только не солнце он, а Красно Солнышко, нерусь заморская.

– Это он-то нерусь? – удивилась Виста.

– Да оба вы неруси проклятые! Понаехали тут, житья от вас нету. С виду, как наши, говорите даже по-нашему, но меня вам не провести. Я ваше нутро черное, басурманское, завсегда учую.

Ненависть прозвучала в словах ведьмы и сердце Висты радостно екнуло. Может еще и выкарабкается отсюда.

– Вижу, что не любишь ты князя, ой, как не любишь.

– А за что ж мне его любить, выродка этого, убивца проклятущего. Это ведь тебе не ночной какой-нибудь, да серебристый. Этот и днем бьет, и ночью, и клиньями, и чем хочешь. Злодей будет почище всех ваших, вместе взятых.

– Так ты, может, и смерти его желаешь? – вкрадчиво продолжила Виста.

Баба-яга взглянула на нее, как на сумасшедшую.

– Кто ж этого не желает на Руси? Разве ж бояре его жирные, дружина поганая, где богатырь на богатыре все сплошь воры и убийцы. От которых простому люду только горе да разорение. А сколь уж наших перебили… У-у-у…

Старуха горестно покачала головой, сморщилась, явно собираясь пустить слезу, но потом передумала.

– Слабоваты, значит, ваши-то оказались? – ехидно осведомилась Виста.

– Не тебе о том судить, девка! – рявкнула ведьма, оскалилась, показав крупные желтые клыки.

– Хорошо, не буду, – быстро согласилась девушка. – Но неужели не сыскалось умельца нужного, что мог бы с князем управиться?

– Где ж такого дурня сыскать? – хмыкнула ведьма. – Великий князь это тебе не хвост собачий. Это настоящий змий в человечьем обличье, он же вокруг пальца любого обведет. Кто ж супротив эдакого злодея выдюжит? Да и богатыри вокруг него днем и ночью толпятся, плюнуть некуда.

– Загляни в меня, старуха, – твердо сказала Виста, глядя в глаза ведьме. – Загляни, и ты узнаешь кое-что интересное.

Старуха бросила на нее взгляд, и будто холодные пальцы заползли в голову. Виста вздрогнула от омерзения, нестерпимо захотелось закрыться, вытолкнуть прочь эти ледяные щупальцы, но она заставила себя сдержаться.

– И сильна же, однако, ненависть твоя… – удивленно пробормотала ведьма.

А затем она засмеялась противным, дребезжащим смехом, и смеялась долго, пока из глаз не хлынули слезы.

– Ой, девонька, насмешила ты меня, ой, насмешила… – она утерла слезы, скептически осмотрела девушку с ног до головы. – Ох, и дурная же ты баба, скажу я тебе честно. Ты же на мою удочку простую попалась, клуша глупая, а уж до Киева тебе вовек не доехать. Не я, так кто другой бы тебя с потрохами сожрал. Ну, все, хватит меня отвлекать своими глупыми побасенками.

Старуха пробормотала что-то, махнула рукой, и Виста почувствовала, что рвущееся из нее ругательство застряло где-то внутри. Заклятие молчания! Девушка отчаянно заскрипела зубами, это было, пожалуй, последнее, что она могла еще делать.

А ведь ведьма права, горько призналась себе Виста. Она – лучшая в Младшем кругу клана – угодила на обед первой же встречной ведьме. Великие боги! Как же капризны они, как изменчиво их настроение и расположение…

Еще вчера утром Виста снисходительно посматривала на небольшой городок, куда она сошла с константинопольского корабля. Перед ней раскинулась обычная деревня, обнесенная земляным валом и частоколом. И это называлось здесь город! Выкопали ров, поставили тын, вот и весь город.

Нет, конечно, она знала, что на Руси есть и крупные грады, сравнимые по величине и богатству с каменными исполинами востока и юга. Но первое впечатление о родине своих родителей она получила здесь, в этом маленьком приморском городишке. Именно здесь в нее вселилось чувство полного превосходства над жителями этой сонной варварской страны и непробиваемая уверенность в своих силах.

Уверенность дает силу, говорили клановые наставники, а самоуверенность – в голову. Так оно и случилось. Стоило ей услышать, что путь через лес вдвое короче большака, как она немедленно свернула туда, убежденная, что без труда проберется сквозь лесную чащу. А как же иначе, ведь в длинный список умений, приобретенных в клане, входило и умение находить дорогу в незнакомых местах. Но это умение, неоднократно спасавшее ее из лабиринтов замков, дворцов и подземелий, на этот раз оказалось совершенно бесполезным.

Боги жестоко посмеялись над ней. Проплутав целый день по чаще, выбившись из сил, она еле живая добралась до этих болот и, если бы еще оставались силы, она бы прыгала от радости, наткнувшись на эту злосчастную избушку. В тот момент она даже не подумала о том, кто обычно селится в таких местах, нет, смертельная усталость заглушила обычную осторожность и предусмотрительность. Даже звериное чутье на опасность, которым славились Ночные Лезвия, и то отказало.

Впрочем, Виста мысленно одернула себя, тут она погорячилась. Не почувствовать такую мощную волну враждебности, исходящую от этих мест, было невозможно. Скорее всего, обессиленная многочасовым блужданием по лесу, она просто не придала значения тревожным предчувствиям. Сил едва хватило, чтобы доплестись до двери и попроситься на ночлег.

Дальнейшее она помнила смутно – баня, сытный ужин, мягкая постель, но зато хорошо запомнилось добродушное лицо старухи, хлопочущей возле гостьи. И ведь ее радушие не было напускным – даже в том сумеречном состоянии Виста легко распознала бы фальш. Но кто мог знать, что ее забота имела иные мотивы – ведьма искренне заботилась о своем пропитании.

Старухино бормотание неожиданно стихло и Виста бросила испуганный взгляд – неужели все? Но ведьма не смотрела на свою пленницу. Она вообще никуда не смотрела. Ее глаза остекленели, а длинный крючковатый нос задвигался туда-сюда. Она что-то учуяла, или – сердце Висты забилось чаще – кого-то!

Втянув в очередной раз воздух, баба-яга повернулась к Висте, пригвоздив ее тяжелым взглядом. Девушка содрогнулась, а ведьма удовлетворенно хмыкнула и ласково взъерошила ей волосы.

– Что-то гости зачастили, не иначе – к дождю. А ты, детка, потерпи покудова, потерпи, ласточка моя. Вишь, ужин ко мне едет – встретить надо, да с уважением. Я скоро вернусь, – ухмыльнувшись, старуха поспешила в избу.

Вскоре и Виста услышала конский топот. Она извернулась, насколько позволяли путы, пытаясь хоть одним глазком углядеть подъезжающего всадника. Это наверняка воин, твердила она себе, это должен быть воин, причем очень храбрый воин, кто же еще в одиночку отважится путешествовать по таким гиблым местам.

Копыта уже стучали совсем близко, Виста все вертелась, выворачивала до предела шею в надежде увидеть возможного спасителя, а уши уже ловили знакомое бряцание железа, характерное поскрипывание кожи – и не было в мире звуков, желаннее этих. А когда самым краешком глаза она разглядела высокий силуэт всадника, заметила торчащую из-за плеча крестовину двуручника, она готова была визжать от радости. Она не ошиблась – это был отважный витязь, который мог спасти ее, а значит, должен спасти!

– Эй, хозяин, здесь ли ты? – прогремел молодой, но уже мощный голос.

Прибывший соскочил с коня, плащ распахнулся и Виста вскинула брови – двуручный меч витязя был огромен. Если его поставить на землю, прикинула Виста, он будет, пожалуй, повыше ее, хотя воину он едва ли доберется до подбородка.

Ножен у меча, конечно же, не было. С помощью железного кольца у основания крестовины он был подвешен на крючке, вшитом в толстую кожаную перевязь, да еще кончик упирался в кожаный наконечник, свисавший с перевязи.

Витязь двигался медленно, не оглядываясь и не замечая Висты, скрытой в тени дерева. Вспомнив красочный рассказ бабы-яги о вкусном богатыре, девушка обеспокоенно замычала, забилась в путах. И витязь, наконец, заметил ее.

– Великий Перун, девка!

Его брови еще ползли вверх, а ноги уже несли вперед, к пленнице. Удивление на лице быстро сменилось радостью – не каждый же день удается вызволить из полона красну девицу.

Он шел, гордо расправив плечи, а Виста, со все возрастающим интересом рассматривала его, рассматривала, пока не открыла рот от удивления. К ней приближался самый настоящий, сказочный богатырь. Светло-русые волосы волной ниспадали на его огромные саженные плечи, голубые глаза смотрели по-детски ясно и чисто. Завершал облик упрямый подбородок, выставленный далеко вперед.

Лицо витязя можно было бы назвать красивым, если бы не ряд шрамов, исчертивших лицо вдоль и поперек, впрочем, здесь, вспомнила Виста, иные каноны красоты. По мнению местных жителей, шрамы только украшают мужчину, и сейчас девушка была готова согласиться с ними – такого мужчину шрамы действительно украшали.

Витязь был молод, но его могучие мышцы уже выпирали из-под кольчуги, перекатываясь буграми по всему телу. Это был, наверное, великий богатырь, из тех, о которых рассказывала ее мать. Но тогда Виста не верила, ведь на ее родине самый крупный воин едва ли на полголовы был выше ее. Представить же такого могучего богатыря она была просто не в состоянии. И вот теперь один из этих легендарных витязей собирался вырвать ее из лап ведьмы-людоеда.

На пороге избушки мелькнула тень и сердце Висты сжалось в комок. Витязь шел, пожирая ее взглядом, и ничего не замечал вокруг! И радость в душе Висты мгновенно сменилась гневом. Она заскрежетала зубами. Эта безмозглая гора мускулов, увешанная железом, даже не озирается по сторонам!

Витязь медленно, как завороженный, приближался к девушке, пытаясь понять, что же его так привлекло в ней. Черные глаза? Пепельные волосы, стянутые позади в короткий хвост? Или высокий излет темных бровей?

Одежда девушки выглядела непривычно для этих мест – куртка и штаны, сапоги на шнуровке. Да еще все было черного цвета, так что неудивительно, что витязь далеко не сразу разглядел ее в тени дуба.

Впрочем, мужская одежда ничуть не портила девушку. Витязь даже остановился, любуясь прекрасной незнакомкой, и лишь ее отчаянное мычание вернуло его в реальность. Смутившись, он поспешил на помощь.

Он был уже совсем близко, когда за его спиной показалась ведьма, сжимая в руках длинный нож. Она двигалась быстро и бесшумно, а странные отблески на лезвии заставили глаза Висты испуганно расшириться – зачарованный нож! Для такого броня – все равно, что масло. Призвав на помощь всех известных ей богов, девушка собралась с силами и ее голос, наконец, прорвал колдовской барьер:

– Обернись, дурень!

Ее звонкий вопль обрушился на витязя, как оплеуха. От неожиданности он резко отшатнулся, и старуха со всего разбега врезалась в его широкую спину. Выронив нож, она упала без чувств, обливаясь кровью из разбитого носа, и витязю осталось лишь растерянно развести руками. На его лице проступило искреннее недоумение – то ли сначала бабку в чувства привести, то ли пленницу освободить. Но, в конце концов, победила молодость.

Едва ремни были разрезаны, как Виста обессилено рухнула ему на грудь, попыталась высвободиться, но затекшие мышцы едва слушались.

– Не дергайся, – витязь ободряюще улыбнулся.

Он уложил девушку на землю и принялся разминать ее онемевшие конечности.

– Оставь меня в покое! – процедила Виста.

– Я просто хочу помочь.

– Я не нуждаюсь в твоей помощи! – прошипела она.

Виста напряглась, пытаясь стиснуть кулак и врезать наконец этому наглецу. Кулак сжимался с трудом, но взгляд девушки был исполнен такой злости и враждебности, что витязь невольно отступил.

Силы постепенно возвращались к ней и вскоре Виста попробовала подняться, но ноги предательски подогнулись и Виста больно ударилась коленями в землю. Впрочем, это ее не остановило. Скривившись от боли, Виста на четвереньках поползла к старухе.

– Эй, ты куда? – воин изумленно уставился ей вслед.

А Виста, подобрав по дороге нож, потянулась к горлу бабы-яги.

– Погоди, разве можно беспомощную старушку так…

– Беспомощную?!

Прежде, чем он успел что-либо сделать, Виста быстрым движением перерезала ведьме горло.

Гнев ли придал сил или дело было в чародейском ноже, но голова ведьмы отделилась чрезвычайно легко, повиснув на одном лоскуте кожи. В тот же миг старуха открыла глаза и ее взгляд буквально впился в девушку. Виста задрожала, не в силах отвернуться, тело прошила резкая боль, а потом будто содрогнулся весь мир.

Виста мотнула головой, избавляясь от наваждения, и покосилась на ведьму. Глаза ее были закрыты, из широкой раны рекой хлестала кровь. Виста брезгливо отстранилась, вытерла лопухом окровавленные руки и лезвие, и затем только обратила внимание на покрывавшие нож магические знаки. Некоторые были немного знакомы, и это вселяло уверенность, что она сможет разобраться со всеми возможностями чародейского оружия. Но даже сейчас ощущалась его скрытая мощь.

Оторвавшись от изучения ножа, девушка кое-как поднялась и смерила витязя презрительным взглядом. И хотя она едва доставала ему до плеч, однако же исхитрялась смотреть на него сверху вниз.

– Эта старушка – людоедка, – сообщила она назидательным тоном. – И если бы не я, ты бы уже варился в этом котле на ужин.

В глазах ее сверкали молнии и витязь поежился. Похоже, девушка уже жалела, что убила старушку так быстро. Клокочущей в ней ярости хватило бы, пожалуй, еще на дюжину таких. Но даже в гневе она сохраняла свое очарование, оставаясь столь же прекрасной, сколь и опасной. Не для него, конечно, для себя. Надо бы с ней помягче, решил он, намучилась, видать, бедняжка, у дуба.

– Надо же, а я было подумал, что это я спас тебя, – пошутил витязь, но девушка почему-то не оценила шутки.

– Ты подумал?! Чем это ты думаешь, интересно? Впрочем, известно, чем думают мужчины при виде беспомощных женщин. А осматриваться в незнакомых местах тебя никогда не учили?

Витязь ощутил раздражение и даже гнев. Язык у незнакомки, похоже, в заточке не нуждался.

– Чего это я должен был осматриваться? – возмутился он. – Из-за этого ножика?

– Ножика? – взвилась Виста и, подскочив к нему, ударила волшебным клинком.

Воин давно уже ожидал чего-то подобного. Тлевший в девушке огонь гнева, похоже, выбрал очередную жертву и выплеснулся на первого, кто подвернулся – своего спасителя. Он успел прикрыться рукой, одновременно попытался перехватить запястье этой взбалмошной девки, но та на удивление ловко ускользнула в сторону.

– Ты что это? Совсем спятила? – он грозно сдвинул брови, пристально следя за ее движениями. – Теперь я понимаю, зачем тебя связали.

– Ты с детства тупой или как? – зло выкрикнула девушка. – Посмотри на руку, чурбан железный!

Он недоуменно взглянул на руку и округлил глаза, увидев тонкую, ровную линию, пересекавшую наруч. Ведьмин «ножик» разрезал булат, как холст!

– Зачарованный нож? А это, верно, баба-яга, – задумчиво произнес он, покосившись на труп ведьмы.

– Ты прямо провидец, – пробурчала Виста.

Она улыбнулась так мило и приветливо, что морщины озабоченности на его лице мигом растаяли, и витязь невольно улыбнулся в ответ.

– Меня Ладомиром кличут, – назвался витязь.

– А меня Вистой.

2

Ясный солнечный день внезапно стал портиться. Откуда ни возьмись налетел резкий, порывистый ветер. На небо выползли тучи и чуть ли не наперегонки бросились к солнцу, спеша заключить его в свои объятия.

Ладомир встревожено покосился на быстро темнеющее небо.

– Говорил я, не трогай старушку, – вздохнул он. – Теперь вот дождь, а за ним и упыри нагрянут.

Виста вспомнила рассказы матери об этих болотных тварях и заторопилась. Хотя в ее клане и учили сражаться с нечистью, уверенности в том, что освоенные приемы помогут у нее больше не было. Баба-яга преподала ей хороший урок.

– Я быстро, только вещи заберу.

Виста бегом бросилась в избушку, чувствуя на себе пристальный взгляд молодого воина. Едва она скрылась в доме, Ладомир шумно выдохнул воздух и попытался собраться с мыслями. Что это на него нашло? Его глаза буквально приклеились к ней, будто он впервые девку увидел.

Он взглянул вверх и ему стало не по себе. Небо темнело слишком быстро и вскоре, бросив на землю последний луч, солнце утонуло в дождевых тучах.

Ладомир покосился на ведьму. Было бы неплохо довести дело до конца и успокоить ее навсегда, подумал витязь, но где взять время?

Заметив подтекающую к сапогу кровь, Ладомир брезгливо убрал ногу, собрался было отойти и, в этот самый миг ведьма открыла глаза. Синюшные губы растянулись в зловещей ухмылке, шевельнулись, пытаясь что-то сказать. Витязь хмыкнул, не больно-то поговоришь с перерезанным горлом, и вдруг заледенел, прочитав по губам страшные слова. Вы скоро умрете, прошептала мертвая голова.

За спиной хрустнула ветка и витязь резво отпрыгнул в сторону, выхватил меч. От избушки шла вооруженная до зубов амазонка. Из-за спины Висты хищно выглядывала длинная рукоять меча с квадратной гардой, на поясе нож, тоже с длинной рукоятью, а грудь пересекала перевязь с метательными ножами. Дополнял арсенал небольшой арбалет, который она старательно укладывала в кобуру. Ладомир залюбовался ее точеной фигурой, заулыбался, но под ее насмешливым взглядом смущенно отвернулся.

– Чего это ты распрыгался, как мартовский заяц? – Виста наконец справилась с арбалетом, с интересом окинула взглядом боевую позицию витязя.

Глаза ее вдруг прицельно сузились и Ладомир мгновенно обернулся. Вначале показалось, будто само болото пришло в движение, накатываясь зеленой массой на берег. Но потом он разглядел, как множество крупных, облепленных ряской человекообразных фигур вспучивали поверхность болота и выползали на землю, медленно поднимались и, растопырив перепончатые лапы и неуклюже переваливаясь, начинали двигаться в сторону людей. Грязь мерно чавкала под лягушачьими стопами, из утроб доносилось бульканье, а их медленное, неумолимое шествие завораживало, притягивало взгляд.

Первым опомнился витязь.

– Упыри! – рявкнул он, бросаясь к своему коню. – Быстро они нас учуяли.

– Упыри, – повторила девушка, не сводя с них глаз. – Я слышала про них от матери… А теперь вот вживую…

Ладомир уже сидел в седле, когда она спохватилась и кинулась следом.

– Эй, а как же я?

– А что ты? – сделал удивленное лицо Ладомир. – Где твоя лошадь?

– Нет, – девушка развела руками. – Бабка, наверное, сожрала.

Она приблизилась к витязю, жалостливо заглянула ему в глаза.

– Как языком чесать, так первая, – пробурчал он. – А как за бедной животинкой присмотреть…

Ее глаза сверкнули огнем, в руке вмиг очутился меч, и витязь лишь моргнул, не заметив, когда она успела его выхватить. Так ведь и рубануть успела бы, запоздало сообразил он.

– Ах ты! Герой! Езжай отсюда со своей животинкой, – она резко развернулась и решительно пошла навстречу подбиравшимся упырям.

– Откуда это на мою голову? – витязь вздохнул.

Не любил он таких вздорных людей, ни среди баб, ни среди мужчин. Над другими-то шутки шутить они всегда горазды, как только не изгаляются, но стоит их самих тронуть, так сразу норовят морду отворотить. Или своротить.

Ладомир пустил коня вслед за Вистой, на скаку подхватил и усадил рядом.

– Совсем шуток не понимаешь.

Витязь хотел добавить еще кое-что, но вовремя одернул себя. Сиганет еще сдуру, спасай ее потом, а в благодарность – шиш с маслом.

3

Лес стремительно бросился навстречу, сначала чахлый, приболотный, затем все выше, крепче, гуще. Погоня осталась далеко позади, Ладомир сбавил ход и принялся рыскать в поисках знакомой тропки. Ему то и дело попадались знакомые приметы, предупреждавшие о том, что тропа уже рядом, что она вот-вот появится, надо только проехать чуть-чуть, потом еще чуть, потом еще.

Озабоченные поисками тропы, они не сразу обратили внимания, как деревья ощутимо раздались вширь и в высоту, набирая возраст и мощь, как почти полностью исчез подлесок. Они спохватились только когда стало заметно темнее, но было поздно – их окружал дремучий лес.

Бесследно исчез птичий щебет и шорох мелкой живности. Мертвое безмолвие царило здесь, и лишь мягко шуршал под ногами ковер из прелых листьев.

Угрюмые ели, точно оголодавшие упыри, тянулись к людям когтистыми мохнатыми лапами, а толстые корни вековых дубов ползли по земле, бросаясь под ноги, заставляя людей спотыкаться и падать. Далеко вверху сомкнувшиеся кроны напрочь перекрыли небо. Даже в солнечную погоду в таком лесу наверняка властвовал сумрак, веками укрывая от жгучего солнца всякую нечисть. И Ладомир уже чуял на себе чьи-то плотоядные взгляды…

Наткнувшись на очередной завал из валежин, витязь резко натянул поводья и спешился.

– Проклятие! – он недоуменно огляделся. – Я же шел правильно. Я не первый год тут езжу. Как мы могли забрести в такие дебри? Неужто леший, гад, попутал? А ведь верно он, зараза!

Дальше пришлось идти пешком. Ладомир тщательно осматривал все деревья, кустарники, пытаясь разыскать нужное направление, но все было напрасно. Всюду, куда ни падал взгляд, царил темный древний лес, и тьма в нем продолжала сгущаться.

– Проклятый, – Ладомир свирепо озирался, словно надеялся увидеть лешего и лично вспороть ему брюхо. – Ой, доберется до тебя князь с дружиной. Вот тогда узнаешь, мерзавец, как дружинников путать.

Виста поежилась. Затылок неприятно холодило, и означало это одно – поблизости объявилась нечисть.

– Стой, Ладомир, – Виста вскинула руку. – Похоже, у нас неприятности.

Она спрыгнула с коня, тревожно оглядела поляну, на которую они выбрались. По спине пробежала целая толпа мурашей и Виста, резко изменившись в лице, пала на колени и затаила дыхание. Удивленный Ладомир опустился рядом и тронул ее за руку.

– Эй, что с тобой?

– Замри, – прошептала она. – Тут кто-то есть. Чтобы не случилось – не двигайся. Я попробую отвести их от нас.

Витязь настороженно обежал глазами лес, стиснул рукоять меча. Вокруг было тихо, пожалуй, слишком тихо. Взгляд Ладомира заметался, пытаясь понять откуда ждать атаки, но опасность источал, казалось, сам воздух.

Долго ждать не пришлось. Словно от сильного порыва ветра взметнулся в воздух ворох листьев, чуть поодаль еще один, за ним еще и еще, и вскоре всю поляну накрыло плотной завесой из падающих листьев. А затем по поляне с противном визгом запрыгали маленькие мохнатые существа.

Разбрасывая листья, они бросились к коню витязя. Услышав отчаянное ржание верного коня, Ладомир вздрогнул, но, вспомнив предупреждение Висты, удержал себя на месте.

Малыш, огромный чалый жеребец, побывал с Ладомиром не в одной схватке. В любом бою, с людьми или дикими зверями, его копыта с легкостью крушили вражьи хребты и черепа. Малыш никогда и ничего не боялся, разве что в далеком детстве, когда он еще не был боевым конем. Но теперь в его ржании Ладомир явственно услышал страх. Одного удара его подкованного копыта было достаточно, чтобы убить матерого волка, но моховики оказались слишком мелкими и слишком быстрыми для него. Он сражался яростно, но ни один из его ударов не достиг цели. Твари ловко уворачивались и прыгали, прыгали, вгрызаясь в горло, в брюхо, в ноги.

Сердце витязя болезненно сжалось. Было слишком темно, чтобы увидеть лошадиную морду, но Ладомир кожей почувствовал немой укор боевого товарища. Почему ты не сражаешься, хозяин, почудилось витязю в его молчании, почему ты не рядом?

Волна ярости захлестнула Ладомира, он напрягся, готовый прыгнуть вперед, и в этот момент запястье его пронзила жгучая боль, напрочь перехватив дыхание. Он судорожно вздохнул, бросил взгляд на руку и увидел тонкие длинные пальцы Висты, умело сдавившие жилу.

Перепуганный жеребец поднялся на дыбы и бросился в лес, сопровождаемый голодной сворой. Но далеко Малыш не ушел. Сначала люди услышали, как грянулось оземь тяжелое тело, а потом – довольное верещание пирующих моховиков.

Одним прыжком Виста очутилась на ногах, выхватила нож ведьмы и быстро очертила круг.

– За черту – ни шагу, – Виста кинулась в середину круга, вытащила что-то из сумки и положила на землю. – Отходим дальше, сейчас будет жарко.

Они отступили к самой черте, и Ладомир с ужасом заметил множество темных фигур, подступавших все ближе и ближе. Внезапно земля под ногами задрожала и стала теплеть. Ладомир изменился в лице, бросил тревожный взгляд на Висту.

– Все правильно, не волнуйся, – успокоила его Виста. – Так и должно быть.

Съежившийся было богатырь, заслышав такие слова, разом воспрянул. Расправил плечи, выпятил нижнюю челюсть и бросил на девушку свирепый взгляд.

– Это я волнуюсь? – вызывающе громко спросил он. – Да я и не в таких…

Он не успел договорить. Из земли с шумом вырвался столб пламени и застыл на высоте человеческого роста. Дохнуло таким жаром, что листья вокруг истлели в один миг. Вокруг заскрежетало и завизжало – это нечисть отпрянула в страхе, сминая на пути все – молодые деревца, кустарник, друг друга. Началась возня, душераздирающие вопли едва не оглушили людей, но вскоре все стихло. Остался только треск разрываемой плоти и шумное чавканье.

Ладомир и Виста устроились у самой границы волшебного круга. Жара вокруг подземного огня стояла совершенно невыносимая. Мгновенно взопревший Ладомир стянул доспехи, оставшись в одной полотняной рубахе и штанах, но и те вскоре противно липли к исходящему потом телу.

Висте, впрочем, пришлось еще хуже. С завистью поглядев на витязя, она вздохнула и повыше закатала рукава и штанины.

– Могучая же ты ведьма… э-э-э, чародейка, – Ладомир с уважением взглянул на Висту. – Но как ты умудрилась в лапы к бабе-яге попасть? Или она все ж сильнее?

Девушка покачала головой.

– Любая ведьма должна быть не столько сильной, сколько хитрой. А я даже и не ведьма, Ладомир, – с горечью призналась Виста. – Просто научилась паре-другой самых простеньких заклинаний, вот и все мое чародейство.

– А как же это, – он кивнул в сторону огня. – Это ты называешь простенькое заклинание?

Виста рассмеялась.

– Тут я не спорю. Но это не мое заклинание, подземный огонь вызвал древний амулет. Моя заслуга более чем скромная – я только запустила его в работу.

– Значит, если бы у тебя не оказалось этого амулета, от нас бы уже того-этого?.. – он кивнул в сторону мелькающих во тьме жутковатых фигур.

– Может быть, они не смогли бы перешагнуть мою черту, – Виста пожала плечами. – В моей стране, во всяком случае, ни одна тварь не могла этого сделать.

За чертой громко топали, хрустели ветками, сопели, рычали, хрипели, вздыхали. Ладомир скосил глаза – чего им не сидится на месте? Представив оскаленные клыкастые пасти, истекающие голодной слюной, невольно поежился.

Изредка из темноты тянулись чьи-то когтистые лапы и тут же отдергивались, спасаясь от смертоносного жара. Хорошо, что не видно их противных харь, подумал Ладомир, а то ведь с детства всякими дурацкими сказками пуганый.

Однако разыгравшееся воображение прекрасно заменяло недостаток света. В голову полезли образы один ужаснее другого, и Ладомир выругался. А все потому, что взрослые слишком любят пугать детей всякими страхолюдами. Не рассказывали бы в детстве всяких страшилок, он бы сейчас сидел спокойно, да поплевывал. Так нет же, взрослый мужик, а боится лишний раз взглянуть в эту шевелящуюся тьму, позорище!

– Ну, что ж, – вздохнула Виста, вытирая с лица пот. – Жарковато, конечно, но зато несколько часов сюда точно никто не сунется. Можно спокойно отдохнуть.

Она легла спиной к огню, закрыла глаза.

– Ты что, спать собралась? – Ладомир не поверил глазам. – А ежели огонь погаснет и эти… накинутся?

– Ну, значит, сожрут тебя спящего. Тебе лучше будет, не успеешь даже испугаться, – буркнула Виста, но, заметив изменившееся лицо витязя, добавила. – Шучу я. Пока есть время тебе надо обязательно отдохнуть. Начнется бой, а у тебя от усталости меч из рук вывалится.

– Не знаю, как у вас, – напыщенно сказал Ладомир, – а у наших воинов меч из рук не вываливается. Русский витязь от слабости упадет, а меч не выпустит.

Чтобы не видеть беснующиеся за чертой уродливые тени, витязь прикрыл глаза. Но заснуть он даже не пробовал. Как тут заснешь, когда только высунь руку – отхватят и добавки попросят.

Какая нечистая сила заставила свернуть его с проезжей дороги? Ехал себе тихо мирно, так нет же, захотелось выслужиться перед князем, решил сократить путь.

В конце концов, мог бы и мимо избушки проехать. Но нет, потянуло его на дымок, лень же самому еду добывать. Учили ведь старшие, предупреждали, лень – главный враг человеческий. А с другой стороны, а может он и не виноват? Может ведьма наколдовала, заманила? Ведь эта девица языкатая на один кутний зуб. А вот его, богатыря могучего, можно целую неделю лопать, да облизываться. Он же хоть и молод совсем, но силушку нагулял – сам Илья Муромец позавидует.

Подумал немного Ладомир, и неловко ему стало – с Ильей он лишку хватил. Вот Добрыня – может. Хотя, тоже навряд ли. Ну уж Алеша Попович точно бы лопнул от зависти! Только ведь тот больше хитростью… Интересно, как бы этот хитроумный Лешак здесь бы поступил? Или тоже сидел бы и дрожал?

Ладомир попробовал представить на своем месте Поповича, грозу тугаринов и девок красных, но так и не смог. Да вряд ли он вообще попал бы сюда, в такую глухомань. А попал бы, да рядом с такой девушкой, да он бы давно уже что-нибудь придумал. А вот ему-то что делать?

Ладомир вздохнул, взглянул на заснувшую Висту и на сердце разом потеплело. Тут же забылись страхи, забылись упыри и прочая нечисть, поджидавшая поблизости. Он вгляделся в ее лицо и заулыбался. Как он мог так переживать из-за нечисти, когда такая красавица на его совести! Пусть даже ведьма. Да он ради нее эту нечисть мерзкую голыми зубами порвет!

Он уже видел себя, смело идущего сквозь тьму. В одной руке сверкал меч, разя ночных тварей налево и направо. А другой рукой витязь нежно прижимал к себе беззащитную девушку Висту.

Он запнулся, вспомнив, что она не столь беззащитна, как хотелось бы. Ладно, пусть будет немного иначе…

Он шагал впереди, расчищая дорогу от наседающей нечисти, а сзади, прикрывая спину, сражалась верная Виста. Твари рычали, визжали от страха, пытаясь убежать, укрыться от карающих мечей. Но смерть настигала их везде. Ошметки склизких тел разлетались во все стороны. Вопли умирающих отмечали каждый шаг, каждый взмах меча, сливаясь в столь сладостный шум боя.

Ладомир довольно оскалился, услышав особо яростный крик, и до него не сразу дошло, что твари кричат не в его видениях, а наяву. Он открыл глаза и удивился – Виста уже стояла на ногах и напряженно вглядывалась во тьму. Кто-то или что-то ломилось через чащу прямо на них. А нечисть вокруг бесновалась пуще прежнего.

Внезапно темнота невдалеке взорвалась огненными всполохами, и лес заполнился яростным ревом и визгом.

– Никак нас выручать идут, – с надеждой произнес Ладомир, торопливо облачаясь в доспехи.

– Как же, жди, – хмыкнула Виста. – Небось, не поделили между собой наши шкуры.

– Разве не видишь, огнем бьет. Колдун идет, точно говорю.

– Почему? Здесь что, огнеплюющих тварей не водится?

Возня в лесу продолжалась недолго. По нервам людей вдруг ударила такая волна ужаса, что они едва удержались от того, чтобы не броситься сломя голову в чащу.

А вот нечисть не смогла противостоять потоку животного страха. Они завыли, завизжали, заревели на разные голоса и бросились наутек. Вокруг затрещали вытаптываемые кусты, оглушающе заверещала мелочь под ногами более крупных собратьев. Громко треснуло и с шумом обрушилось на поляну дерево, задетое особенно здоровой зверюгой.

Всерьез перепуганные, твари бросались через черту, и Ладомиру с Вистой пришлось метаться туда-сюда, уворачиваясь от обезумевших чудищ. Гигантские клыкасто-зубастые порождения ночи так и мелькали, и потребовалась изрядная сноровка, чтобы не угодить под случайный удар рогов или лап. Зато мелочь люди смело награждали ударами и пинками, выталкивали, выбрасывали назад в лес или наоборот пихали в центр круга, в огонь, и те, если и не сгорали сразу, то с дикими воплями вылетали из круга, усиливая общий переполох.

Наконец, отчаянная кутерьма и беготня стали стихать и очень скоро от ночных тварей остались лишь крупные залежи помета и слизи.

– Похоже, все, – прошептал Ладомир, неверяще оглядываясь.

Остатки вытоптанного кустарника полыхнули ослепительным пламенем, сгорев в один миг, а из клубов дыма и пепла шагнула высокая рослая фигура, закутанная в плащ, так что из-под капюшона выглядывал лишь острый подбородок.

 

Глава вторая

1

Узрев человеческий силуэт, Ладомир приободрился – с людьми воевать все-таки привычнее, чем с лесными чудищами. Смело шагнул вперед и, как бы по привычке, пригладил волосы справа – там, где из-за спины торчала рукоять меча.

– Ты кто такой? – сдвинул брови витязь.

Человек рассмеялся и откинул капюшон, открыв мужское, чисто выбритое лицо. Брови Ладомира дернулись вверх – не каждый день в лесной глуши можно встретить такое холеное, ухоженное лицо. И если сам Ладомир брился по молодости, то этот человек был далеко не молод, хотя точно определить его возраст витязь затруднился. Лицо незнакомца с равным успехом могло принадлежать как сорокалетнему, так и восьмидесятилетнему мужчине. Глядя на его черные, как смоль, волосы, без единой проседи, Ладомир склонялся все же к сорокалетнему, тем более что плечи у него выглядели чересчур широкими для старика.

Оценив крепость и стать неизвестного, витязь невольно подбоченился, выпятил богатырскую грудь, выдвинул нижнюю челюсть. Но стоило незнакомцу приблизиться, как Ладомир шарахнулся прочь.

– Стой! – рявкнул он, рванув из-за плеча меч.

Меч отчего-то застрял и витязь зарычал, задергал с удвоенной силой, но тот как будто приклеился к перевязи.

– Стой, где стоял! – яростно бросил Ладомир, продолжая борьбу с мечом.

– Я стою, – спокойно отозвался незнакомец.

Виста удивленно перевела взгляд с одного на другого, ничего не поняла, но, на всякий случай, отступила поближе к витязю. Заметив недоумение на ее лице, Ладомир прошипел:

– Посмотри ему в глаза!

Виста присмотрелась и ахнула. В зрачках незнакомца подземное пламя било сверху вниз!

– Не пугайтесь, я не враг вам, – незнакомец дружелюбно улыбнулся, показав белые, как снег, зубы.

– Щас! Так я тебе и поверил, – процедил сквозь зубы Ладомир.

Он наконец оставил попытки вытащить меч и, ткнув пальцем в незнакомца, сказал обвиняющим тоном:

– Я тебя раскусил – ты ведьмак!

– Ведьмак? – девушка придвинулась к витязю поближе.

– Ну, ведьмак или ведун, или чародей, в общем, колдун! – выпалил витязь. – Не люблю их, с виду люди как люди, но на самом деле… Никогда не знаешь, что у них на уме.

– Согласен с тобой, парень, – поддержал витязя незнакомец. – Бояться в первую очередь надо именно неведомого. Твое благоразумие похвально, особенно для человека твоего возраста и профессии. Обычно воины сначала мечом машут, а потом думают. Если, конечно, остается чем.

Слова его прозвучали многозначительно, даже зловеще, и Ладомир немедленно ощетинился.

– Ты нас не пугай! Мы пуганые. А на вас, чародеев, управа найдется. Нас тоже не лыком шили. У нашего князя в советниках не самый последний волхв ходит. Так что ежели что, колдун…

– Да что ты, даже в мыслях не было пугать таких достойных и отважных людей. Но вам действительно не нужно меня бояться, ведь это я разогнал всю эту свору, – заметил чародей.

Ладомир переглянулся с Вистой.

– Так я тебе и поверил, – проворчал витязь.

– Дело твое, Ладомир, – незнакомец пожал плечами. – Но это правда. На благодарность, впрочем, я не рассчитывал.

– Откуда ты знаешь мое имя? – нахмурился Ладомир и вновь потянулся к мечу.

– Ладомир и Виста, не так ли? – незнакомец улыбнулся. – Дело в том, что я читаю ваши мысли.

– Что?! – Ладомир приоткрыл рот, рядом ахнула Виста.

– Я пошутил, – добавил незнакомец. – Просто я слышал, как вы называли друг друга во время боя. Меня зовут Драга, вернее, когда-то звали, когда я был обычным человеком.

– А сейчас ты кто? – насупился Ладомир.

– Ты ведь уже знаешь – ведун, чародей, маг, как тебе угодно. Итак, мы познакомились, а теперь прошу вас быть моими гостями и навестить мое скромное жилище.

– На меня не рассчитывай, – немедленно откликнулся Ладомир. – Или я похож на полного дурня?

– Да нет, парень, на полного – ни в коем случае, – пробормотал маг, повернулся к девушке. – А ты, Виста? Ты тоже подвержена осторожности в той же степени, что и твой отчаянно смелый спутник?

Виста с сомнением приглядывалась к чародею. Обжегшись на гостеприимстве бабы-яги, следовало десять раз подумать, прежде чем сунуться в обитель этого колдуна.

– Не подумайте, что я снова пугаю, но вам лучше убраться отсюда. После смерти убиенной вами бабы-яги грядет ливень, а потом…

– Откуда ты это знаешь? – перебил его Ладомир.

– Про ливень-то? – удивился чародей. – Про то все знают, обычное дело.

– Да я не про то, – поморщился Ладомир. – Все знают, что после смерти ведьмы идут дожди, ну, или, в крайнем случае, засуха. С чего ты взял, что ее убили мы?

– Как это с чего? – хмыкнул чародей. – А как думаешь, парень, чего ради вокруг вас резвилась половина леса?

– Так они что, из-за той поганой бабки приперлись, что ли? – пробурчал недоверчиво Ладомир.

– Не за бабку, парень, а за бабу-ягу, – возразил чародей. – И советую быть почтительнее к старшим, даже если они твои враги. Это старая карга ворожила уже тогда, когда твои предки еще корчили рожи с деревьев и кидались яблоками.

– О каких это предках ты говоришь? – витязь заиграл желваками.

– Ладно тебе, Ладомир, – девушка успокаивающе погладила витязя по руке. – Тем более что Драга и сам не больно-то жаловал ее? Так ведь?

Чародей усмехнулся.

– Потому-то я здесь с вами разговоры разговариваю, а не бьюсь насмерть. Потому и повторяю, ребятки, бежать вам надо. С дождем вернутся все ведьмины друзья-приятели, и тогда вам придется ох, как несладко. А на это, – он кивнул на огонь, – больше не рассчитывайте, до утра не вытянет. Так что, думайте, кого вам следует бояться больше. Если решитесь – ступайте за мной.

Чародей развернулся и неторопливо стал уходить. Ладомир нахмурился, смерил злобным взглядом его широкую спину, сплюнул.

– Запугивает, нечисть, – процедил витязь. – Думает, испугаемся, да прямо к нему в логово и прыгнем. Злодейская морда!

– Постой, Ладомир, не горячись, – девушка внимательно оглядела пламя. – Огонь гаснет быстрее обычного. Пожалуй, он прав, до утра не протянем. А если и протянем, то как выберемся из этой глуши?

Баба-яга неплохо сбила с нее спесь и теперь Виста оценивала свои возможности по лесному ориентированию более чем скромно. А на потерявшего тропу Ладомира надежды тоже было мало. Вполне вероятно, что из леса им самим не выбраться. Или нечисть сожрет, или сгинут в каком-нибудь болоте.

– Конечно, Ладомир, ты можешь и дальше демонстрировать чудеса храбрости, но лично я не собираюсь отбрасывать ноги в этом чертовом лесу!

– Копыта, – машинально поправил Ладомир.

– Какая разница? – Виста пожала плечами. – В общем, ты как хочешь, а я копыта здесь протягивать не буду.

Подхватив свою сумку, она решительно направилась вдогонку за чародеем.

– Виста! – заорал Ладомир. – Ты спятила?

Он догнал ее, рывком развернул, но девушка сердито стряхнула его руки и окатила витязя презрительным взглядом.

– Это ты спятил! Или надеешься перебить всех упырей в округе?

Он пробуравил огненным взглядом ее спину, оглянулся на заметно съежившееся пламя и обреченно махнул рукой.

– Великий Перун! Ну почему ты не послал мне отряд печенегов? Или разбойников, в крайнем случае. Так нет же! Сначала ведьму, потом еще эту… тоже ведьму. Да еще этот Драга объявился, на сладкое.

Он продолжал возмущаться, но ноги уже несли его вслед за глупой, упрямой, зловредной, но при этом по-прежнему очаровательной девушкой Вистой. Или вернее – ведьмой Вистой.

2

Дом чародея появился неожиданно, словно подкравшийся зверь. Крепкий, сложенный из огромных, в два обхвата, дубовых бревен, приземистый, он напоминал припавшего к земле хищника, изготовившегося к броску. А его узкие окна-бойницы недобро щурились, следя за каждым шагом людей.

Виста вздрогнула, вдруг поняв, что это не просто разгулявшееся воображение – дом действительно был живой! По своему, конечно, неким подобием человеческой жизни, но все-таки живой. Изумленная девушка повернулась к Драге.

– Там что-то живое или… Или дом живой? – неуверенно спросила она.

Чародей неопределенно пожал плечами.

– Ну, в каком-то смысле, – он внимательно пригляделся к девушке. – Однако, ты глазастая девочка.

Виста скромно потупилась, отвела глаза, и потому острый, оценивающий взгляд Драги застигнул ее врасплох. Он стремительно проник внутрь сознания и прежде, чем она успела среагировать на это бесцеремонное вмешательство, убрался вон. И Драга тут же миролюбиво улыбнулся.

– Прости, я не смог удержаться. Ты теперь сильная ведьма, не так ли?

Виста подавила вспышку гнева и заставила себя улыбнуться. Глупо было сейчас конфликтовать с Драгой. Во-первых, он их спас, хотя Виста и не исключала того, что он же и навел на их след всю окрестную нечисть. Во-вторых, и в главных, в отличие от нее, он настоящий колдун, противостоять которому не в ее силах. Во всяком случе, не сейчас.

– Расскажи мне про дом, он действительно живой?

– В какой-то степени, – кивнул Драга.

Внутри дом выглядел, как самый обычный. Лавки вдоль стен, большой тяжелый стол посреди комнаты, пара скамей. Но ни сушеных трав, ни трупиков летучих мышей, жаб и змей, что в избытке наполняли избушку бабы-яги, здесь не было.

Пока Виста оглядывала жилище, стол быстро заполнился едой и девушка успела уловить легкий отголосок волшбы, но колдовал явно не Драга. Неужели это дом встречал гостей?

Девушка бросила вопросительный взгляд на хозяина и тот кивнул. Хороший домишко, мысленно похвалила Виста и сейчас же получила в ответ не вполне понятную, но, очевидно, благожелательную мысль.

Обильный стол вызвал хорошее расположение духа не только у Висты. Куда больше обрадовался витязь. По дороге сюда Ладомир клятвенно заверял себя, что в логове Драги не возьмет в рот ни единого кусочка, ни единой капли.

Но, стоило увидеть этот ломившийся от яств стол, учуять сногсшибательный запах жареного мяса, как его немедленно посетила здравая мысль. Ежели Драга вероломно вознамерится их погубить и Ладомиру придется вступить в бой, то сражаться на сытый желудок будет куда сподручней.

Да и разве имеет значение то, что этот прекрасный жареный поросенок появился на свет в результате противного честному воину чародейства. Важно, что он тает во рту, как самый натуральный жареный поросенок. И витязь с головой ушел в нелегкое дело насыщения своего вечно голодного желудка.

Приступила к еде и Виста, но вопросы мучили ее сильнее, чем голод. И, хотя хозяин не был расположен к беседе, девушка решила проявить настойчивость. В конце концов, раз уж спас, раз уж пригласил погостить, значит, они нужны ему живыми.

– Этот дом – существо из другого мира?

Чародей с неудовольствием оторвался от своих раздумий, встретил горящие от любопытства глаза девушки и поморщился, поняв, что от разговора не отвертеться.

– Пожалуй, можно и так сказать, – нехотя ответил он.

– А из какого же он мира? – продолжила допытываться Виста.

– Дом есть дом. Самый обычный. Просто я вселил в него… – он на мгновение замялся. – Скажем так, душу одного существа.

– Домовой, что ли? – несколько разочарованно произнесла девушка.

– Можно и так сказать, – улыбнулся Драга. – У людей живет, почему бы у меня не жить? Вот я его и завел.

Виста задумалась. Чародей темнил, обычных домовых она чуяла совсем иначе. Да и наколдовать обеденный стол обычному домовому не по зубам.

– Так они, домовые, вроде, сами заводятся, – в разговор встрял Ладомир, уже заморивший, похоже, первого и самого голодного червячка.

– Сами только тараканы заводятся, – буркнул Драга. – Разве можно такое дело пускать на самотек? Так может и пакостник какой-нибудь завестись, лучше уж я сам себе хорошую душонку отберу.

– И где же ты такую хорошую душонку отобрал? – удивился витязь.

– Да мало ли где? Душ ведь кругом много, бери, не хочу. Среди них и хорошие попадаются, – хитро сощурился Драга.

– Так ты про людей что ли говоришь? – вдруг осенило витязя, он недовольно нахмурился.

– А чьи же мне души прикажешь брать? У кого же они еще есть, кроме как у людей? – Драга развел руками, мол, я бы и рад, но вот никак.

– А ежели у лесной нечисти? – предложил витязь.

– У какой нечисти, скажи на милость, есть душа?

– Ну, если не душа, то хоть что-то вместо души есть? – заупрямился витязь. – Вот это-то и надо пристраивать хоть в дом, хоть куда.

– Да, конечно, то, что у них есть вместо души можно пристроить в дом, – любезно согласился Драга. – Только лучше – в дом своего лютого врага.

Ладомир возмущенно засопел и вернулся к еде, вспомнив, что не кормлен еще второй червячок, да и третий давно уже рыскал по желудку, недовольно тычась в стены.

– Значит, я так понимаю, здесь у тебя человеческая душа томится? – спросила Виста.

Чародей кивнул.

– Нехорошо это, – пробурчал Ладомир, не поднимая глаз от стола.

– Да что ты заладил, нехорошо, да нехорошо, – Виста с силой ткнула его ногой под столом, дескать, не понимаешь ничего, не лезь. – Прости его невежество, Драга, у этих воинов в голове помещается только что-то одно – черное или белое.

Ладомир уткнулся в тарелку, скрыв короткую вспышку гнева. Они его за дурня держат. Как будто он не знает, что жизнь гораздо богаче черно-белых расцветок. Уж он об этом прекрасно осведомлен, а эта девка нарочно выставляет его дураком. Но как бы там ни было, делать из человечьих душ домовых – нехорошо, и никто не убедит его в обратном!

Виста обольстительно улыбнулась Драге, преданно заглянула в глаза.

– А сложно ли извлечь душу? – спросила она.

– Все зависит от человека, – пожал плечами Драга. – У человека с сильной волей – процедура не из простых, но его можно предварительно лишить сознания и чувств. Но основная проблема не в этом. Вытряхнуть из человека душу дело нехитрое, на это способны многие, даже самые завалящие колдуны. А вот как удержать ее вне тела, куда поместить? Это и есть проблема, которую мне пришлось решать, и которую я решил.

Голос Драги оставался по-прежнему холоден и невыразителен, но глаза победно сверкнули, и это не укрылось от Висты. Очевидно, Драга немало гордится своими достижениями в деле пересадки душ. Вот только вряд ли он поделится секретами, вздохнула она украдкой. А хорошо было бы вытянуть из него что-нибудь интересное. Ведь знания, говорили ее наставники, не бывают лишними, а бывают лишь временно не востребованными.

– Судя по тому, как он ловко накрыл стол, это должно быть душа какого-то мага, которого ты, наверное, победил? – спросила Виста.

– Верно, пришлось как-то поставить одного зарвавшегося колдунишку на место, – подтвердил Драга с довольной усмешкой. – Место домового, по моему, самое подходящее для него.

– А не может случится, что он освободится от твоих чар? Обретет свободу и отомстит?

– Вряд ли, – Драга презрительно скривил губы. – Я отобрал у него не только тело, но и разум, и большую часть магической силы. Оставил совсем немного, чтобы за домом следил.

– А тело, где его тело теперь?

Чародей недобро усмехнулся.

– Тело давно сожрали лесные звери. Так что если по каким-то причинам, например, если этот дом сгорит, он вырвется из этих стен, ему негде будет пустить корни. А маг без тела, сама понимаешь, и не маг вовсе. Да что маг, он сейчас и не человек даже, а так, – Драга пренебрежительно махнул рукой. – Что-то вроде собаки. А много ли ты видела собак, ставших людьми?

От его улыбки, ядовитой змеей проползшей по лицу Драги, девушке стало нехорошо, но она заставила себя улыбнуться.

– А разум, куда ты дел его разум?

Вопрос ее словно бы повис во внезапно сгустившемся воздухе. Виста заглянула в лицо Драги и окаменела от ужаса. Глазами чародея на нее глядело какое-то жуткое существо. Очень древнее и совершенно чуждое всему человеческому.

На миг Висте привиделись какие-то белесые нити, заполонившие все пространство и, среди них – восемь багровых глаз. Они не мигая смотрели на Висту, и девушка ощутила как покрывается липким потом.

Виста моргнула и видение исчезло в тот же миг. А взгляд Драги вновь стал прежним. Виста закрыла глаза и растерла виски. Великие боги, что она видела только что? Что за кошмарная тварь?..

– Зачем тебе это знать? – донесся до нее вкрадчивый голос Драги. – Или ты хочешь освободить его?

Виста уже взяла себя в руки и даже нашла силы улыбнуться.

– Ну что ты, зачем это мне? Просто любопытно.

– Бывает, – Драга усмехнулся. – Ну, что я все про себя, да про себя, надо и честь знать. Давайте, гости дорогие, поведайте и вы о себе, о делах своих славных, ведь не могут же они быть не славными у эдакого доблестного богатыря, и столь прекрасной воительницы-амазонки.

Но гладкая и правильная речь Драги не могла обмануть Висту. В его голосе скрывалось столько равнодушия, что девушка сразу поняла – просьба лишь дань вежливости. Это означало, что они совершенно безразличны ему или… Или он прекрасно осведомлен о них, о цели их пути, а быть может и о ее цели?..

– Охотно, – кивнула Виста. – Ладомир, я вижу, насытился, вот он сейчас и поведает о своих подвигах. Он любит о них рассказывать.

Ладомир аж поперхнулся от такой наглости, так что чародею пришлось крепко треснуть его по спине.

Откашлявшись, Ладомир метнул свирепый взгляд на Висту. Девушка ответила ласковой улыбкой и витязь вздохнул. Право слово, не мог он долго сердиться на нее. Тем более сейчас, после сытного ужина.

– Что ж, могу и рассказать. Хотя о подвигах мне говорить не с руки, это дело кощунников. Но скажу сразу, от дела мы не лытаем… – начал было он издалека, но Драга перебил его.

– В Киев, наверное, идете?

– Угадал. Был я в Царьграде, в гостях у родича, а теперь спешу на службу, в княжескую дружину…

Ладомир готов был и дальше рассказывать, но чародей вновь прервал его, обратившись к девушке.

– Чую в тебе, Виста, кровь нашу, русскую, – прищурился он. – И в то же время, вроде, чужая ты здесь. Вестимо, в далеких краях выросла?

Вопрос не застал ее врасплох. На этот случай у нее был заготовлен ответ и при том не один, вот только торопиться с ним не следовало. Изобразив глубокую задумчивость, она поводила пальцем по столу, выловила из воздуха муху, тяжело вздохнула…

– Не о чем мне рассказывать, – довольно резко начала она. – Но из уважения к хозяину – за спасение наше, за хлеб-соль – расскажу. Ты угадал, Драга, здешние у меня родители были, из полян. Волей богов попала моя мать в рабство на далекий юг, за Русское море. Там я и родилась. От матери язык знаю и обычаи кое-какие здешние. Вот только умерла она недавно, а перед смертью просила меня навестить весь ее родную, да родственников, – Виста старательно зашмыгала носом.

В комнате воцарилось молчание, прерываемое лишь негромкими всхлипами.

– И ты в одиночку… – начал было Ладомир, но Виста резко оборвала его.

– Я же не клуша деревенская! Я могу за себя постоять.

Почувствовав ее нежелание продолжать беседу и даже неприязнь, Ладомир смутился и поспешно обратился к хозяину.

– Послушай, Драга, ты говорил, что дождь скоро, а сколь долго идти будет, ведаешь ли?

– Ведьму вы сгубили не слабую, так что думаю, недели две, не меньше.

– Что? Две недели? Да через две недели я в Киеве уже должен быть. Да и не здесь же…

Он замялся, но его прекрасно поняли. Остаться здесь, в логове чародея, Ладомир не собирался ни под каким предлогом. Но уже в следующий миг просительно-вопросительные взгляды гостей скрестились на Драге.

– Вот так всегда с вами. Сначала ату колдуна, кол ему в… одно место, а как петух жареный клюнет туда же, так вы тут как тут, – он сокрушенно махнул рукой. – Ладно, помогу я вам. Но и вам придется кое-что сделать для меня.

– И что же? – подозрительно спросил Ладомир.

– Ничего из того, что может задеть воинскую честь, – успокоил его Драга. – Дело в том, что намедни и я в Киев собирался, но тут вы явились и прибили несчастную Ягу. Теперь ее осиротевшие подручные будут безобразничать, окрестный народ стращать. Боюсь, как бы местные власти дружину не прислали. Надо бы присмотреть.

– За дружиной? – уточнил Ладомир. – Или за подручными?

– Это важно для тебя? – Драга недовольно поморщился.

– Ну, в общем-то… – начал Ладомир, но Виста больно наступила ему на ногу и витязь сменил тему. – Так о чем ты просишь, Драга?

– Нужно мне вещицу одну малую в Киев доставить, ежели возьметесь, то я, пожалуй, помогу вам, чем смогу.

– Чем же ты поможешь? Ковер-самолет выдашь али сапоги-скороходы?

– Ишь чего захотел, – усмехнулся Драга. – Своим ходом пойдете, ребятки. Я вот только дождик отведу, да короткой тропой к людям вас выведу. Ну, так как, договорились?

– Договорились, – важно уронил Ладомир, довольный, что от него не потребовали ничего супротив чести.

– Вот и ладненько, – Драга поднялся, подошел к окну. – Можете взглянуть. Ветер я сменил, видите, светлеет.

Они выглянули наружу. И действительно, брюхатые дождем тучи уже расползались. Расползались медленно, нехотя, отчаянно цепляясь за верхушки деревьев, норовя задержаться, освободиться от гнетущего бремени, но все-таки постепенно небо очищалось. И очень скоро первые солнечные лучи прорезали воздух.

– Вопрос лишь в том, отчего светлеет? – пробурчал под нос Ладомир, но Драга услышал и расхохотался.

– Молодец, парень. Сомнение – первая заповедь колдуна. Пойдешь ко мне в ученики?

– Нет уж, – испуганно шарахнулся витязь. – Я как-нибудь без волшбы проживу.

– Вольному воля, – снисходительно кивнул Драга.

Отдаленный шум послышался из леса. Чародей насторожился, припал к окну, ловя каждый звук. Шум приблизился и все ясно услышали, как трещат вековые дубы, выворачиваясь с корнем и как падают, увлекая за собой соседей. Что-то громадное продиралось сквозь лес и это что-то двигалось прямо к дому.

– Вот и еще один дружок бабы-яги, – пробормотал Драга, тревожно взглянул на небо.

А там, на почти очищенное голубое поле вдруг снова надвинулась огромная грозовая туча. И двигалась она с той же стороны, что и приближавшийся лесной гул.

– Да что же это такое! – удивился витязь. – Откуда у нечисти столь трепетная привязанность к ведьме? Ну, вмерла так вмерла, чего они разбушевались?

– Да есть причина поважнее привязанности, – пробормотал чародей, бросив пронзительный взгляд на девушку.

Виста немедленно ощетинилась и схватилась за меч.

– Ты на что это намекаешь? – прошипела она.

– А ты разве не знаешь? – удивился Драга.

– Нет, не знаю! – отрезала Виста. – И надеюсь, ты объяснишь все-таки.

– Магическая сила ведьмы, девочка.

– А-а-а, точно! – хлопнул себя по лбу Ладомир. – Я слышал, что ведьма не может умереть, не передав свою волшебную силу. А если ее убить, то, как правило, сила должна перейти к убийце. Так что же это получается… – брови витязя поползли вверх, он оглянулся на девушку.

– Именно это и получается, – подтвердил Драга, заглянул в глаза девушке. – Сила перешла к тебе, Виста, но понадобится девять дней, прежде чем она надежно обоснуется. А до этого всякий может забрать ее.

Никто и моргнуть не успел, как Виста очутилась у стены, с обнаженным клинком и горящим взором.

– Так ты за этим нас сюда привел, тварь?

В доме воцарилось молчание, разрываемое лишь треском и грохотом падающих деревьев. За окном резко потемнело и по крыше тотчас замолотили тяжелые капли. Чародей метнулся к двери стремительно, так что складки плаща встрепыхнулись и опали за спиной точно крылья.

– Ошибаешься, Виста. Вы гости и находитесь под моей защитой. Здесь, в моем доме вы в полной безопасности, но выходить не рекомендую. Планетник прибыл, пора встречать.

3

Покинув дом, чародей добрался до середины поляны, вскинул руки и замер. Замерцал плащ, забегали по телу голубые змейки, а ладони окутались призрачным светом. В ту же секунду из земли ударило ослепительное пламя.

– Кто такой планетник? – Виста толкнула локтем Ладомира.

– Нечисть воздушная, погодой заправляет. Оч-чень не любит, когда вмешиваются в его дела такие вот, как этот. Биться будут! – радостно потер руки Ладомир.

Что-то странное показалось Висте во вспыхнувшем возле Драги костре. Она напрягла зрение, всмотрелась, и мир вдруг подернулся дымкой, а когда та прошла, мир стал четче и резче, будто вымытый и вычищенный до блеска. И теперь Виста увидела, что не костер вовсе полыхал под ладонями Драги. Огромный огненный змей бесновался в его руках, пытаясь вырваться, Драга сдавил крепче и тот наконец угомонился.

А затем Виста увидела огромного призрачного гиганта, застывшего напротив Драги. В руках гиганта был молот и этот молот сейчас возносился над головой чародея, грозя расплющить его в лепешку.

Дом содрогнулся и наперехват молоту ринулся еще один призрак, обликом похожий на витязя в латах, с огромным щитом, но без оружия. Молот ударил в подставленный щит, и тотчас мир потряс громовой удар и сверкнула молния.

Яростно бивший по дому ливень затих на мгновение, а затем ударил с удвоенной силой. Только теперь это был уже не дождь – огромные, в кулак, градины лупили изо всех сил по кровле.

Резкий душераздирающий вопль пронесся по округе. Это огненный змей, видно, договорившись с Драгой о цене свободы, метнулся вперед, целя в призрачного молотобойца. Они с грохотом столкнулись, окутались дымом, а затем исчезли в яркой огненной вспышке. Мгновенно прекратился град, торопливо расползлись тучи…

Несколько секунд Драга наблюдал за таянием ледяной крошки, засыпавшей поляну по щиколотку, потом вернулся в дом. Его пошатывало, дышал тяжело, с хрипом, по лицу тянулись тяжелые капли.

– Сильная, но совершенно безмозглая тварь, – отдышавшись, сообщил он. – Уж сколько раз обламывал рога, а все не уймется никак. Хорошо, домовой подсобил. Ну что же, гости дорогие, собирайтесь, выведу я вас из леса. А вот и вещица.

Он передал Ладомиру маленький черный футляр.

– Не рекомендую открывать его.

Ладомир запротестовал, дескать, как он мог такое вообще подумать, но Драга прервал его излияния.

– Я знаю, что такое воинская честь. Но, откровенно говоря, я опасаюсь не за тебя, – он многозначительно посмотрел на Висту.

Девушка возмущенно фыркнула, отошла в сторону, провожаемая подозрительными взглядами мужчин. Чародей тяжело вздохнул.

– Этот футляр может открыть без риска для своей жизни и жизни окружающих только очень могучий маг. А твоя спутница, хотя и балуется волшбой, но все же недостаточно подготовлена, начнет распутывать заклятия – жди беды. Прошу тебя, Ладомир, смотри в оба.

– Будь спокоен, Драга, я прослежу. Кому же отдать эту вещицу?

– Разве я не сказал? – удивился Драга. – Или в Киеве есть еще один могучий маг, окромя верховного волхва?

 

Глава третья

1

Постоялый двор «Одинокий волк» встретил их теплом и охмуряющими запахами. Желудки разом зашевелились, заурчали с такой силой, будто их не кормили целую вечность. Сглотнув слюну, Ладомир заспешил к свободному месту, расталкивая народ свирепым взглядом, а где надо и плечом. За ним, еле-еле передвигая ноги, плелась Виста, демонстрируя крайнюю степень изнеможения.

Многочасовой переход по лесным тропам, конечно, сильно утомил, но главная причина усталого вида крылась в другом. Едва переступив порог, она сразу же ощутила на себе чей-то пристальный взгляд, ровный, ничего не выражающий – ни угрозы, ни мужской похоти, вообще ничего.

Виста сдвинула брови – в корчме находился Смотрящий. И он явно жаждал поговорить. Будь иначе, она бы ничего не заметила.

Это было странно. Смотрящие обычно не вмешивались в работу. В их задачу входило только наблюдение. Виста и сама пару раз работала Смотрящим. Но одно дело – наблюдать самому, и совсем другое – лично столкнуться с тем, кто, как ты знаешь, не шевельнет и мизинцем, даже если из тебя ремни будут резать, а потом скрупулезно доложит обо всем старейшинам.

Ночные Лезвия прекрасно понимали ценность опыта, получаемого таким путем, но самих Смотрящих не жаловали. Лишь исключительно важные причины могли заставить Смотрящего обнаружить себя, но Виста не горела желанием их прояснить.

Чтобы не наткнуться на его взгляд, она уткнулась носом вниз, разглядывая грязные разводы на полу харчевни, проследовала за витязем и обессилено рухнула на лавку. Прежде всего ей нужно было немного отдохнуть. А Смотрящий пусть подождет, ежели хватило терпения добраться в эдакую даль, пару часов точно выдержит.

Разделавшись с молодым кабанчиком, Ладомир остановился, переводя дыхание, осмотрелся, и с удивлением обнаружил, что Виста лихо уплетала за обе щеки, мало чем ему уступая. Когда, прибрав жирного гуся, она приступила ко второму, он не удержался.

– Куда в тебя столько влазит? Вроде не толстуха, а кушаешь как… – он запнулся, напоровшись на ее внимательный взгляд, – хорошо, в общем, кушаешь. С таким аппетитом располнеешь раньше времени, кто тогда замуж возьмет?

– Не переживай, не располнею. Я вся в папочку, – сообщила девушка. – А он у меня, мать сказывала, был стройный, как жердяй.

Только глухой не услышал бы в ее словах едва прикрытой злобы. Старая как мир история – ненависть брошенной женщины перешла по наследству к дочери. Ладомир равнодушно пожал плечами и вернулся к еде, убежденный, что порядочный мужчина никогда не бросит порядочную женщину.

А Виста тем временем терялась в догадках, силясь понять, для чего Драга спас их от лесной нечисти? Какую выгоду рассчитывал получить чародей от них? Вконец запутавшись, она решила растормошить витязя.

– Ладомир, позволь отвлечь тебя от этого замечательного жаркого. Скажи, ты не думал, зачем Драга спас нас? Ты ведь согласишься, что никакой маг без пользы для себя не ударит палец о палец. Так в чем же состояла выгода?

Ладомир нахмурился. Сытный ужин не располагал к длительным размышлениям и рассуждениям. Да и не любил витязь гадать да разгадывать – пускай этим волхвы и колдуны занимаются. А у нормального человека от этого только голова болит, да несварение.

– Он же просил нас перевезти кое-что в Киев, – напомнил витязь.

– Ради этого несчастного футлярчика он спас нам жизни? – девушка скептически усмехнулась. – Это невозможно, Ладомир, мы для него пыль, прах, не более. Если он спас нас, значит, мы были ему очень нужны, понимаешь, очень.

– Может быть эта вещица очень важна для него, – благодушно предположил Ладомир.

На него накатывала сонливость и он совершенно не желал выходить из этого приятного состояния. В жизни воина, насыщенной всяческими лишениями и испытаниями, так мало спокойных минут, когда можно сытно покушать, выпить, подремать немного.

– Почему ты его защищаешь? – возмутилась Виста. – Не ты ли кричал – не верь ему, не верь?

Резкий голос девушки вышвырнул Ладомира из приятной дремоты, вернув в грязную действительность харчевни и усадив напротив оглушительно визжащей девицы. Он поморщился, смиряясь с суровыми и неизбежными тяготами жизни.

– Да, да, – уныло подтвердил он. – Я и сейчас доверяю ему ровно столько, сколько и раньше. Но мы договорились. И, по моему мнению, он добросовестно исполнил обещанное. А вот тебе я удивляюсь, откуда столько подозрительности?

– Разве непонятно? – тихо сказала Виста, потупив глаза. – Я же не богатырь, я всего лишь слабая женщина. Я в чужой стране, среди чужих людей. Как я могу выжить, если буду доверять всем подряд, тем более колдунам.

Ладомир кивнул.

– Виста, обещаю, что пока я жив, тебе ничего не угрожает. Я не самый сильный воин в княжеской дружине, но и не самый слабый. Клянусь, скоро ты будешь в Киеве, в целости и сохранности. Ты мне веришь?

Виста накрыла его здоровенную ладонь своей и тихо шепнула.

– Спасибо. Тебе я верю.

Лицо витязя дрогнуло и Виста поспешно отвела глаза, пряча усмешку. Похоже, ей удалось зацепить Ладомира, причем безо всякой любовной ворожбы. А значит, он сделает для нее если не все, то очень и очень многое.

2

Немного отдохнув и утолив голод, Виста решила наконец встретиться со Смотрящим. Медленно поднялась из-за стола и двинулась к выходу, попутно оглядывая соседние столы, но все напрасно – Смотрящий больше никак себя не проявил. Пожав плечами, Виста покинула корчму, рассчитывая, что он последует за ней.

Приближалась полночь. Двор заливал серебристый свет луны, и Виста потратила несколько мгновений, подыскивая угол потемнее. Ее внимание привлек навес кузни, под которым лежала густая тень. Оглядевшись, Виста стремительно и бесшумно достигла кузни, прислонилась к опорному столбу навеса и замерла.

Дверь корчмы то и дело хлопала, люди входили и выходили, справляли нужду, некоторые смельчаки даже уезжали в ночь. Но никто из промелькнувших людей не напоминал собрата по клану. А может он медлит умышленно, мстит за ее задержку?..

Легкое дуновение воздуха коснулось лица Висты и она вздрогнула. Из тени рядом с ней соткалась человеческая фигура и девушка нахмурилась, недовольная, что ее застали врасплох. Пожалуй, среди ее товарищей из Младшего Круга никто не сумел бы подобраться к ней незамеченным. Вероятно, это кто-то из старших, а значит он не Смотрящий.

Человек придвинулся, дав возможность себя разглядеть и Виста едва не ойкнула. Перед ней стоял Тайкес, живая легенда Серебристых Клинков. О нем, о его невероятных способностях, об умении выходить живым из любой смертоносной ловушки, ходило множество слухов. Даже если большая часть была выдуманной, оставшихся вполне хватило бы для того, чтобы считать его крайне опасным.

Тайкес появился в клане уже опытным воином и с первых дней стал пользоваться уважением и почти безграничным доверием старейшин. Каким образом он оказался в клане, как ему удалось встать вровень со старейшинами, оставалось неизвестным, тем более что он всегда держался особняком и даже жил за пределами деревни. Впрочем, Тайкес, как и все с ним связанное, перестало ее интересовать сразу после их первой встречи.

Она до сих пор с горечью вспоминала, какая искренняя радость охватила ее, когда она впервые увидела Тайкеса. Ведь так приятно оказалось увидеть среди смуглых, черноволосых и малорослых товарищей его – высокого, сильного, светловолосого.

Он был выходцем с севера, по слухам, жил именно на Руси, на родине ее мамы. Виста так скучала без нее, что восприняла этого северянина как родича. Преодолев робость и смущение, она подошла, намереваясь о чем-то спросить, но наткнувшись на его взгляд разом забыла обо всем. Она запнулась и пробормотав что-то неразборчивое, поспешила прочь. Ибо столько брезгливости было в его взгляде, столько презрения, словно он увидел жабу, вздумавшую заговорить.

Позднее она узнала, что оттолкнувший ее взгляд не был обращен только к ней. Точно также он смотрел на всех женщин, видя в них лишь некую разновидность обезьяны, способную лишь к двум полезным вещам – развлечению мужчин и деторождению. Поговаривали, что его непримиримость в этом отношении и не позволила ему вступить в клан – ведь среди старейшин были и женщины.

Так или иначе, но все это нисколько не мешало ему работать вместе с кланом – выполнять отдельные поручения, учить молодых. Да и сам он никогда не упускал возможности перенять полезный опыт и нередко уходил с наставниками в горы, подальше от любопытных глаз. Какие уж тайны передавались ему, осталось загадкой.

Но самое обидное заключалось в том, что с самого первого момента появления Тайкеса, наставники никогда не забывали ставить его в пример молодежи. Вот это просто бесило ее!

Теперь, после знакомства с Ладомиром, Тайкес показался маленьким и невзрачным. Но в нем по-прежнему чувствовалась некая дремлющая до поры до времени мощь, так что несмотря на всю свою ненависть Виста не рискнула бы встретить его таким же взглядом, каким он встретил ее тогда.

– Ты послан следить за мной? – ей с трудом удалось подавить враждебность в голосе.

Тайкес, конечно же, не мог быть простым Смотрящим, и вопрос был вызван лишь желанием хоть как-то досадить. Но он ничего не сказал в ответ. Просто сложил руки в условный знак, и тотчас сильная дрожь пробрала Висту с головы до пят. Знак старейшины клана! Значит, ему все-таки удалось, его приняли в клан – и сразу в старейшины!

Виста едва не застонала от отчаяния и злости – ведь помимо прочего, это означало, что его приказы подлежат беспрекословному исполнению. Вторая встреча с этим человеком и он вновь демонстрирует свое превосходство, мерзавец!

– Ты знаешь, что твой друг везет в Киев? – тихим невыразительным голосом спросил Тайкес.

– Пока нет, – помедлив, ответила Виста, лихорадочно соображая, каким образом вплетен Тайкес в ее задание. – Но я это выясню.

Тайкес покачал головой.

– У тебя было достаточно времени, – холодно заметил он.

Виста почувствовала, как внутри нее закипает гнев. Неужели он следил за ней с самого начала? Но ведь это невозможно, болотные и лесные твари должны были растерзать Смотрящего! Разве что Тайкес лично сидел где-нибудь в кустах. Такой зверь сам кого хочешь растерзает! Но он вряд ли унизится. Вероятно, он просто лжет. Лжет, чтобы запугать ее и заставить почувствовать себя виноватой.

– Но я могу подсказать, – сказал Тайкес. – Он везет тайное письмо князю Владимиру. Думаю, если витязь сгинет по дороге в Киев, это письмо может приблизить тебя к намеченной цели.

И он еще смеет давать советы! Девушка разозлилась пуще прежнего, готовясь дать резкую отповедь, но Тайкес вдруг поднял руку, призывая к молчанию, и обернулся. Проследив за его взглядом, Виста увидела знакомую фигуру витязя, застывшую на пороге корчмы. Постояв немного на крыльце, Ладомир двинулся в глубь двора, и Виста вдруг каким-то чутьем поняла – он ищет ее, он беспокоится за нее! На душе неожиданно потеплело, она размякла, расслабилась, и до нее не сразу дошел смысл злых слов Тайкеса.

– Ты глянь-ка, – прошептал он, – видать, с крыльца постеснялся отлить, решил кусты найти. Виста, это твое влияние?

Ей сильно захотелось врезать ему между ног. Она так четко представила себе – резкий удар в пах, коленом в лицо и завершающий – от души, от сердца – ладонью по горлу.

– Мне пора. А ты, детка, давай, продолжай учить его уму-разуму, – усмехнулся Тайкес. – Когда понадобишься, позову.

Он бесшумно скользнул в ночь так, как это умеют делать только они, Ночные Лезвия, и Виста неприязненно посмотрела ему вслед.

Возвращаясь в корчму, она ступала нарочито громко, чтобы избавить Ладомира от длительных поисков. Поднявшись на крыльцо, Виста приветливо помахала ему ладошкой, но витязь или не заметил, или сделал вид, что не заметил, поэтому девушка пожала плечами и толкнула входную дверь.

И сразу же ее взгляд зацепился за трех здоровенных головорезов, бесцеремонно пялившихся на нее. Телесной мощью они мало чем уступали Ладомиру. Широченные плечи, бочкообразная грудь, толстые руки. Кажется, она ошиблась, приняв Ладомира за самого могучего богатыря в княжьей дружине. Чтобы совладать с такими откормленными разбойничьими харями, княжеская дружина должна сплошь состоять из одних богатырей.

Она медленно направилась к столу, одновременно чутко прислушиваясь к беседе троих. Народу в корчме заметно поубавилось, и подслушать разговор не составило особого труда.

– Еще не время, – донеслось до Висты.

Говорил самый высокий и, похоже, старший. Второй, приземистый, но при том чудовищно широкий в плечах, нехотя отвернулся от Висты. А третий, еще безусый парень, начал выговаривать ему.

– Потерпи чуток, Зубогрыз. В лесу цельный месяц держался, а здесь аж на стену лезешь.

– Так то в лесу, – откликнулся Зубогрыз, недовольно шевельнув плечищами. – Там из баб только медведицы. А тут только зашел отдохнуть и на тебе. Ходит, задом вертит!

– Брось, Зубогрыз, – заметил молодой. – Она не из той породы. Если бы ты пялился не только на ее зад, то заметил бы меч за плечами.

– Да что ты понимаешь в бабах, Третьяк. Ты думаешь, для чего она задницу штанами обтянула, а? Оно же сразу видно – мужика ей надо, понял, мужика! Но, конечно, не такого молокососа, как ты.

Сзади раздался шум, похоже, мужики сцепились между собой, но затем быстро утихло. Главарь не дремлет, сообразила Виста, и это означало одно – троица пришла сюда не отдыхать.

Виста продолжила трапезу, не переставая прислушиваться к опасным соседям. Когда неверной походкой корчму покинули предпоследние гости, а последние просто свалились под стол, воцарилась непривычная тишина. Трое перешли на шепот, но даже из обрывков фраз девушка сумела понять, что они замыслили грабеж. Она скосилась на входную дверь, удивляясь нерасторопности Ладомира. Что же он так долго, живот прихватило, что ли?

– А девка? – услышала Виста шепот Зубогрыза. – Как же девка-то, Сом?

– Тебя пугает ее меч? – откликнулся с презрительным смешком главарь. – Забудь про нее. Ее дружка я беру на себя, а твое дело – охранник. Пора, ребята.

Зубогрыз медленно поднялся, пошатнулся и, напевая что-то под нос, заковылял в сторону местного охранника – здоровенного парня, сидевшего в дальнем углу. Сом двинулся к выходу, а Третьяк бросил на стол монеты, заставив их призывно звякнуть.

– Эй, хозяин, забирай деньги, пока я не передумал.

Владелец «Одинокого волка», высокий и толстый мужик по имени Варга, уже спешил изо всех сил, колыхая на каждом шагу своими необъятными телесами. Но, несмотря на рост и вес, он шел, легко лавируя между столами и скамьями. Похоже, отметила про себя Виста, когда-то он был нехилым воином. Скопил за верную службу денег, построил постоялый двор и с головой погрузился в это болото, называемое глупцами мирной жизнью. Ушли в прошлое крепкие, как сталь мышцы, вытесненные жиром, выросло огромное пузо, и все же что-то теплилось еще в этом человеке. Что-то, что позволяло ему сейчас двигаться среди столов также легко, как он когда-то двигался в бою, скользя от одного поверженного противника к другому.

Варга протянул руку, намереваясь смахнуть со стола монеты, но успел лишь коснуться их пальцами. Молодой разбойник стиснул его руку с такой силой, что тот едва не подпрыгнул.

– Опоздал, хозяин, я передумал, – улыбнулся Третьяк. – Думаю, что будет лучше, если ты заплатишь мне.

Варга беспомощно оглянулся на охранника. Тот рванулся было вперед, но, наткнувшись на тяжелый кулак Зубогрыза, рухнул как подкошенный.

– Хозяин, твою охрану надо в шею гнать, он же пьян, стервец, на ногах совсем не стоит! – радостно сообщил Третьяк.

Виста напряглась, раздумывая, вмешаться ли сейчас или позже, но ее сомнения разрешились сами собой. У входа что-то с грохотом упало и, взглянув туда, Виста увидела застывшего на пороге Ладомира, удивленно взирающего на растянувшегося без чувств Сома. Витязь виновато развел руками. Тишину в корчме нарушил лязгнувший меч и к Ладомиру метнулся Третьяк.

– Эй, ты чего? – удивился Ладомир. – Откуда же я знал, что твой приятель за дверью? Я ж не нарочно.

Спешивший разбойник вдруг споткнулся о выставленную Вистой ногу и кубарем подкатился к витязю.

– Что ж ты злобишься? – Ладомир с укоризной покосился на поднимающегося разбойника. – Я же ненарочно.

Исполненный злобой взгляд Третьяка не сулил ничего хорошего и витязь, не раздумывая, ткнул кулаком ему в зубы. Второй раз тот подниматься не стал, а может, просто не смог.

– Ах ты, стерва! – взревел Зубогрыз и кинулся к девушке.

Изобразив испуг, Виста отшатнулась, закрылась рукой. Распаленный кажущейся беспомощностью, разбойник протянул свои бревноподобные длани, надеясь ухватить за горло, но она ловко увернулась и нанесла точный удар в пах. Зубогрыз сделал еще пару шагов по инерции, а затем его скрутило от боли. Он согнулся, и Виста, представив, что перед ней Тайкес, крепко приложила его коленом в лицо. Там что-то хрустнуло и разбойник с грохотом упал, обливаясь кровью.

– Я только одно не могу понять, – недоумевал Ладомир. – Чего они взъелись-то? Ну подумаешь, дверью по лбу, делов-то.

Варга подозвал слуг, вскоре разбойники были надежно связаны и усажены посреди корчмы. После чего хозяин поспешил Ладомиру и Висте, и рассыпался в благодарностях.

– Чтобы я без вас делал, добрые люди, – сладко улыбаясь, воскликнул он. – Не иначе, как сами боги послали вас сегодня ко мне. Надеюсь, вы остановитесь у меня на ночь и я смогу сполна отплатить вам за доброту.

– Да-да, конечно, мы проведем у тебя ночь, – кивнул Ладомир. – Только разбуди нас пораньше и подготовь все что нужно в дорогу.

– Лучшая комната на ночь и лучшие лошади поутру в вашем распоряжении.

– Две комнаты, – вставила Виста. – Нам нужно две комнаты.

Хозяин пожал плечами.

– Как будет угодно, две лучшие комнаты ваши. Относительно же раннего отъезда, я бы хотел рекомендовать вам задержаться здесь еще на пару дней, до выхода из города торгового каравана. В одиночку нынче небезопасно в лесу.

– Нет, задержаться, к сожалению, мы не сможем, мы сильно спешим, – сказал Ладомир. – А что в лесу-то стряслось?

– Нечисть лютует ужас как, – вздохнул хозяин. – Последний месяц никакого спасу от них нет. Видать и эти разбойнички не выдержали в лесу, в город полезли. Да вот еще.

Он замялся, подбирая слова.

– Чего еще? – буркнул Ладомир.

– Когда мы их князю сдавать будем, что сказать?

Ладомир всмотрелся в его хитрую физиономию, где среди толстых жировых наплывов бегали маленькие глазки.

– Кто ж тебе ворота городские ночью откроет?

– Будь уверен, услышат про Сома, откроют, никуда не денутся.

– Ну, тогда попрошу тебя умолчать о нашем скромном участии, ибо прием у местного князя задержит наш выезд.

Глаза хозяина вспыхнули радостью и преданностью, и витязь добавил:

– А ежели будет награда за поимку, оставь себе, договорились?

Тем временем разбойники пришли в себя и злобно уставились на виновников своей неудачи. А когда слуги Варга потащили их во двор, чтобы запереть в погребе, Зубогрыз яростно рванулся из пут.

– Вы все покойники! – заорал он, бешено вращая глазами. – Обещаю, что лично спущу с вас шкуры!

– На колу тебе будет не до наших шкур, – улыбнулась Виста.

– Ах ты, су…

Он не успел договорить. Тяжелый кулак охранника ткнулся ему в спину и разбойник вылетел из дома, открыв головой дверь.

3

Покончив с затянувшимся ужином, они разошлись по комнатам. Но отоспаться не удалось. Едва Виста успела растянуться в постели и устало смежить веки, как стены дома содрогнулись от тяжелого удара, заставив ее подскочить, как ужаленную.

– Хозяин, открывай! – донесся со двора чей-то знакомый мерзкий голос. – Открывай, гад, а то хуже будет! Пожжем все начисто! Открывай!

Виста быстро собралась, мигом скатилась вниз, но Ладомир был уже здесь, в полной боевой готовности. А рядом, сгорбившись и поминутно вздыхая, уныло бродил хозяин, зажигал светильники, хотя светлее почему-то не становилось.

– Сколько там людей? – с ходу спросила девушка.

– Ты бы лучше спросила, сколько здесь, – пробурчал витязь.

– А что, постояльцев больше нет? – удивилась девушка.

– Есть-то они есть, но ты попробуй их подыми. Сгорят, не почешутся, – грустно сообщил Варга.

– Хозяин! – проревел голос со двора. – Считаю до десяти, или ты откроешь, или пускай эти двое ублюдков выйдут сюда! Если нет, тебе конец!!

Виста узнала кричавшего. Это был Зубогрыз, которому вообще-то полагалось сидеть в погребе, а не ломиться в дверь.

– Очевидно, мы повязали не всю шайку, – поделился догадкой витязь. – Наверно, остальные ждали неподалеку. А когда трое не вернулись, пробрались во двор, и вытащили из погреба этих дурней. Кстати, Варга, если ты подзабыл, как держать оружие, самое время вспомнить.

Хозяин только тяжело вздохнул в ответ и торопливо поднялся наверх.

– Судя по шуму, там человек двадцать, не меньше, – прислушался витязь, и неожиданно добавил. – Хорошо бы и мне туда, здесь же и размахнуться негде.

– Спятил, никак? – покрутила у виска девушка. – Кто ж тебя выпустит на ровное место. Тебя стрелами забьют, как куропатку.

– В такой-то темноте, да стрелами? – усомнился витязь. – Не думаю, что промеж них хорошие лучники водятся.

– Десять! – радостно завопили со двора.

И тотчас дверь содрогнулась от тяжкого удара. Засов затрещал и, вторя ему, со второго поверха донесся отчаянный вопль. Проломив перила, сверху вылетела тяжелая туша хозяина и звучно шмякнулась на пол. А затем на лестнице показались двое.

– Откуда они взялись? – нахмурилась Виста.

– Через чердачное оконце, – пояснил Ладомир. – Молодцы, время зря не теряют. Держи дверь!

Он поудобнее перехватил меч и шагнул вперед. Виста осторожно отступила к двери, неотрывно следя за приближающимися разбойниками. Один из них медленно крался вдоль стены, очевидно, рассчитывая пробраться к дверям, второй, легко перепрыгивая через столы, мчался прямо на витязя.

– Какой прыгучий, – усмехнулся Ладомир. – Прямо кузнечик какой-то.

Он лениво взмахнул мечом, но разбойник ловко увернулся и быстро отступил, окружив себя стальным вихрем.

– Ты глянь-ка, что творит, – витязь восхищенно зацокал языком, глядя на сложные фигуры, выписываемые мечом. – Это ж сколько упражняться надо.

– Кончай его, Ладомир, – прошипела Виста, не спуская глаз со второго противника. – Нашел время!

– Грубая ты, – осудил девушку Ладомир. – Человек вон какую красоту кажет, а ей бы все убивать. Кровожадная ты.

Он ударил быстро и мощно. Сверкающая завеса вокруг разбойника жалобно звякнула, разлетевшись стальными обломками, а следом на пол обрушилось его разваленное пополам тело.

– Красиво крутил, – признался Ладомир. – Но кто ж с таким ножичком на двуручник кидается?

Сходившийся было с Вистой второй разбойник неожиданно отскочил в сторону и в воздухе сверкнули метательные ножи. Он швырял их двумя руками, одновременно в Висту и Ладомира, но они отбили ножи без труда. Последним в воздухе мелькнул меч, витязь с улыбкой отшвырнул его, и разбойник нахмурился.

– Это было глупо. Чем теперь будешь драться? – поинтересовался витязь. – Голыми руками?

– Я могу и руками, и зубами глотки рвать! – злобно прорычал разбойник. – А вот ты-то, небось, голыми руками забоишься, привык своей оглоблей крутить.

– Ты правда думаешь, что без меча я с тобой не справлюсь? – искренне удивился витязь, медленно приближаясь к противнику.

– Ладомир, если ты не хочешь резать безоружного, я могу и сама, – вмешалась в разговор Виста и, подарив Ладомиру сердитый взгляд, двинулась вперед.

– Эй, остынь, – насупился Ладомир, хватая ее за плечо. – Не балуй! У тебя было время разобраться. Теперь он мой.

С этими словами он отложил меч и, показав пустые руки, шагнул к разбойнику.

– Держись, кудрявый.

Мальчишка, вздохнула Виста, с рождения до смерти все мужчины всегда остаются драчливыми мальчишками. Она опасливо покосилась на трещавшую дверь. Дверь тяжелая, хорошая, такую скоро не разобьют. Ну что ж, пока время есть, пусть забавляется.

Дальнейшее произошло очень быстро. Витязь без труда зацепил противника, с удовольствием поднял над собой и с силой обрушил на ближайший стол. Не выдержав потрясения, толстый дубовый стол с возмущенным треском развалился, но разбойник оказался заметно крепче. Поднялся, покачнулся, метнул исподлобья взгляд на витязя, и неожиданно резво отпрыгнул назад, к двери. Виста рванулась к этому хитрецу, ударила мечом, но было поздно. Зарубленный хитрец и сбитый засов пали почти одновременно, и тотчас в дверь снова ударили. Дубовые створки резко распахнулись и отшвырнули замешкавшуюся Висту. Удар пришелся в лоб и девушка без чувств покатилась по полу.

Ладомир успел дотянуться до меча, и первые трое ворвавшихся покатились по полу, обливаясь кровью. Еще один взмах и еще двое страшно закричали, зажимая выпадающие внутренности. Но удержать этот визжащий и вопящий поток разбойников витязь уже не мог.

– Эй ты, чурбан железный, оглянись, – довольный голос Зубогрыза заставил витязя похолодеть.

Он медленно повернулся, догадываясь, что сейчас увидит. Увлекшись боем, он оставил Висту без присмотра, и разбойники не упустили этого шанса.

Зубогрыз радостно щерился, придерживая Висту одной рукой, а другой тыча ножом в шею. Выругавшись, Ладомир шагнул вперед.

– Стоять! Впрочем, если тебе наплевать на эту девку, давай, продолжай в том же духе, – посоветовал разбойник.

Витязь понимал, что живыми их не выпустят. Но обречь девушку на смерть прямо сейчас… Он опустил меч.

– Вижу-вижу, не наплевать, – осклабился Зубогрыз. – Ну, тогда отдай ребятам меч, и я тебя умоляю – не дергайся, у твоей подружки такая нежная кожа.

К Ладомиру подскочил один, ухватился за руку с мечом. Витязь повернул к нему налитые кровью глаза и тот испуганно шарахнулся прочь.

– Но-но! Не шали, парень, – пригрозил Зубогрыз. – Этот бой ты проиграл. Отдавай меч и не дури.

Разбойник снова приблизился, злобно вырвал меч. Тяжелый двуручник своенравно выскользнул и упал разбойнику на ногу, заставив его охнуть и разразиться ругательствами. А когда он с усилием поднял и потащил меч, витязь презрительно скривил губы.

– Ты губы-то не расшиперивай! – зло выкрикнул Зубогрыз. – Ты свое отулыбался.

Он кивнул кому-то, сзади ударили по ногам и витязь тяжело рухнул на колени. А затем на затылок обрушилось нечто тяжелое и Ладомир со стоном повалился на пол. В голове зазвенело, зашумело, в глазах закружился хоровод звезд, но витязь заставил себя упереться руками в пол, и стал медленно подниматься.

– Не зря их называют меднолобыми, ох, не зря, – раздался над ним чей-то голос. – От такого удара я бы уж олос. – От такого удара я бы уж врут люди, видать, и впрямь у этих героев черепа литые.

На плечи надавили, удерживая на коленях, витязь не стал упрямиться, остался, решив перевести дух. В глазах постепенно прояснилось и прямо перед собой он разглядел ухмыляющееся лицо Зубогрыза.

Взгляд витязя метнулся ему за спину, но, наткнувшись на двух разбойников, удерживавших бесчувственную Висту с ножом у горла, вернулся к Зубогрызу. Губы разбойника, разбитые ударом Висты, сильно опухли, но не могли скрыть зияющих провалов во рту.

– Зубогрыз, – прохрипел витязь. – Как зубы, дышать больше не мешают?

Разбойник ударил коротко, без замаха, витязь не успел убрать голову и удар буквально потряс его. Он пошатнулся, но устоял.

– Здоровый бугай, – радостно сообщил Зубогрыз. – Я уж ребра собрался ему пересчитать, а он все стоит и стоит. Ага, я понял, братцы, он же, злодей, хочет, чтоб я руки об него отбил.

Он снова ударил, но витязь был уже начеку и успел подставить плечо, так что кулак разбойника проехался по кольчуге, содрав кожу в кровь. Он заскрежетал зубами, но, встретив тяжелый взгляд Ладомира, ударить еще раз не рискнул. Что-то мелькнуло в глазах витязя, что-то такое, отчего захотелось съежиться и забиться куда подальше. Даже повисшие на плечах у витязя разбойники отнюдь не прибавляли уверенности.

– Нет, братец. Ты не умрешь легкой смертью. И ты не умрешь первый. Я тебе обещаю, – прошипел Зубогрыз, зажимая кровоточащую руку.

В ребра витязю уперлись мечи, но он их даже не заметил. Он внимательно осматривал разбойников, оценивал силы. Приметил лучников, но вряд ли они рискнут стрелять в царившей толчее. А кое-кто уж и тетиву торопился снять. Витязь едва не сплюнул. Быстро они уверовали в победу. Обычные лихие людишки, опасные для крестьян, но не для опытного воина. Он мог разметать их в один момент, если бы не нож у шеи Висты.

– Ты пока поживи, я не хочу, чтобы ты пропустил наш праздник, – продолжал болтать Зубогрыз. – Какой праздник спрашиваешь? Отвечаю, встреча с твоей очаровательной подружкой – это и есть праздник. Знаешь, сколько мы без баб в лесу просидели?

Он вернулся к девушке, встряхнул, приводя ее в чувство, а затем толкнул на стол.

– Держите крепче, братцы, девка шкодливая!

Висту плотно прижали к столешнице, Зубогрыз неторопливо убрал нож, погладил ее вздернутые ягодицы.

– Ты, девонька, расслабься и получи удовольствие перед смертью, – он оглянулся к дверям. – Атаман?

У входа, в окружении пары дюжих молодцов, с перевязанной головой сидел Сом. Судя по его нездоровому виду, удар дверью не пошел ему на пользу, отметил про себя витязь. Атаман отрицательно качнул головой и Зубогрыз, плотоядно ухмыльнувшисьа душе неожидояс. Ладомир напрягся, готовясь к прыжку, но его опередили.

Истекающий слюной разбойник шагнул к девушке, но она вдруг с силой согнула ноги, и одна из пяток вошла Зубогрызу точно в причинное место. Тот скрючился от боли, завопил дурным голосом, но тут же его вопли потонули в дружном реве гогочущих разбойников. Но очень скоро им стало не до смеха.

Забытый всеми хозяин, досель неподвижно лежавший на полу, вдруг зашевелился. По телу поползли судороги, потом оно забилось мелкой дрожью. Подошел недоумевающий Третьяк, ухватил за шкирку и заботливо поинтересовался:

– Ты не приболел случаем, толстяк? Так ты скажи, мы подлечим. Мы ж от всего лечим – от лихорадки, от сглаза, от…

Варга поднял голову и разбойник, налетев на взгляд удивительно желтых глаз, на оскаленную звериную пасть, с торчащими наружу клыками, отшатнулся в страхе. А хозяин продолжал стремительно меняться. Поросшее шерстью лицо стало удлиняться, быстро теряя человеческий облик. Тело разбухало, растягивая одежду, и она вскоре лопнула, обнажив косматое туловище огромного волка. Точнее – оборотня, ибо никакой волк не достигнет таких размеров, но главное – не сможет так быстро двигаться. Его черный силуэт мелькнул в воздухе и тотчас ошарашенную тишину корчмы разорвал предсмертный хрип Третьяка, не успевшего даже поднять меча.

– Оборотень!.. – истошный вопль вылетел сразу из нескольких глоток, и разбойники в панике бросились к выходу. Но там, утробно рыча и готовясь к новому прыжку, их поджидал Варга.

Ощутив ослабевшую хватку разбойников, Виста вывернулась и юркнула под стол, туда, где сиротливо покоился ее меч. Озверевший от боли и ярости Зубогрыз нырнул следом, и тут же вывалился наружу, обхватив ладонями горло, из которого фонтаном била кровь.

А затем на разбойников обрушилась многорукая смерть. Подобно быстрому потоку горной речки неслась среди них Виста, кружась и вспениваясь смертоносными бурунами возле очередного препятствия. Она струилась, лавировала между людьми, столами, скамьями, нигде не останавливаясь, не задерживаясь ни на миг, меняя направление и скорость.

А вокруг падали, ругаясь и булькая, хрипя и зажимая хлещущую кровь разбойники. В полумраке корчмы вороненый клинок Висты был почти незаметен, и иногда, ее изящные повороты, красивые движения рук казались необычным танцем. Но каждый ее шаг, каждый взмах руки обрывали чью-то жизнь. Люди падали один за другим, и далеко не всякий успевал понять, откуда пришла смерть.

Ладомир бился неподалеку. Едва оборотень ринулся в толпу, сея панику, витязь прыгнул на своего охранника. Рука разбойника хрустнула, Ладомир выловил из воздуха падающий меч, и его второй сторож рухнул с раскроенным черепом. Привыкший к тяжелому двуручнику Ладомир почти не ощущал веса захваченного меча. Иногда даже чудилось, что машет пустой рукой, а разбойники разлетаются на куски под воздействием какой-то магии.

Ладомир двигался быстрее, а главное, гораздо умнее противника. Разбойники суетились, совершали массу ненужных движений, и создавалось впечатление, что они просто путаются в своих руках и ногах.

Ни один из них не оказал достойного сопротивления. Бой быстро превратился в бойню, размеренную рубку пока еще живого мяса. Шаг вперед, уход, встречный удар – труп. Шаг в сторону, легкий уклон, удар – еще один. Еще шаг – еще…

Становилось неизмеримо скучно. Под конец Ладомир отбросил ненужный меч – его кулак убивал не хуже отточенной стали.

Когда все было кончено, Виста присела на лавку, тяжело дыша, и Ладомир с удивлением покосился на нее.

– Чего это ты запыхалась, камни таскала что ли? – осведомился он.

Но девушка даже не посмотрела в его сторону. Ее взгляд не отрывался от косматой и окровавленной звериной фигуры, застывшей у порога корчмы, среди изуродованных тел. Один из них, с вырванной глоткой, еще дергался, и Ладомир признал главаря банды.

– Чего он опять к дверям полез? – заметил витязь задумчиво. – Я ж ему, считай, знамение указал, когда дверью-то по башке… Да от судьбы не уйдешь.

Оборотень покосился на людей, коротко рыкнул, и принялся рвать полуживого Сома. Девушка испуганно попятилась, налетела на витязя, и он успокаивающе погладил ее по плечу.

– Ладомир, ты видишь? – ее дрожащий палец тыкался в сторону насыщающегося зверя.

Ладомир отмахнулся.

– Ну и что?

– Так он же…

– Оборотень тоже человек, – заверил Ладомир.

– Да? – с сомнением спросила она, не сводя глаз с оборотня.

– Конечно, – кивнул витязь. – Проголодался, бедняга.

– А за нас эта зверюга потом не примется?

– Какая же это зверюга? – удивился витязь и укоризненно добавил. – Нехорошо так о хозяине говорить, тем более что он тебя от бесчестья спас.

Виста отстранилась от Ладомира, ядовито усмехнулась.

– Да уж, от тебя бы я помощи точно не дождалась. Удивляюсь, как ты не помогал им меня держать.

Ладомир пожал плечами, дескать, все в порядке, на благодарность он даже и не надеялся. Тем временем оборотень насытился и стал превращаться в человека, так что вскоре перед ними стоял хорошо знакомый, хотя и совершенно голый корчмарь.

– Ну, чего уставились, – хмуро пробурчал оборотень.

Оглядев разбойников, он выбрал наиболее подходящего по размерам и наименее пострадавшего от его клыков и торопливо стянул одежду.

– Завидую я вам, оборотням, – вздохнул Ладомир. – Бился, бился, а на теле ни единой царапинки.

– Ладно, вы как хотите, а я падаю от усталости, – Виста чуть ли не бегом скрылась наверху.

Ладомир проследил за ней и пожаловался хозяину:

– Вот так всегда, бьешься, бьешься за чью-то жизнь и честь, а тебе слова доброго не скажут.

– Ты тоже можешь идти дрыхнуть, – доброжелательно посоветовал Варга. – Как я понимаю, в город вы не поедете?

– Какой там город? Будь он по пути, а так… Я спешу в Киев, – важно сказал Ладомир. – Так что сдавай эту шайку властям, получай деньги и радуйся жизни, оборотень. Только не забудь нас поутру покормить хорошенько, да пару лошадок в дорогу, да запас еды, то да се, по рукам?

Оборотень согласно кивнул.

– И еще, Варга, – Ладомир несколько замялся. – Я ведь знаю, что означает твое имя. Кажется, на севере варгами называют оборотней.

– И что это меняет? – усмехнулся хозяин.

– Да ничего. Просто очень странное имя, для оборотня.

Варга тяжело вздохнул.

– Тебе не понять, витязь. От старости все, да от усталости. Слишком стар я для таких вот дел, – он мрачно кивнул в сторону трупов.

– Получается, что твое имя и название постоялого двора не случайны. И давно ты ищешь смерти, оборотень? – очень тихо спросил Ладомир.

– Не знаю я, ищу я чего или нет, – проворчал Варга. – Я просто устал. Пять лет назад, когда хозяин этой хибары хотел узнать, кому ее продает, я в шутку назвал себя варгом. С тех пор и повелось. И только когда я сменил старое название постоялого двора на нынешнее, вдруг понял, что мое новое имя не было шуткой. Но, оказалось, – грустная улыбка прорезала лицо оборотня, – что никому нет дела до корчмы «Одинокий волк» и до ее хозяина со странным именем Варга.

Он замолчал и стал вытаскивать мертвые тела во двор.

– Так или иначе, но я должен поблагодарить тебя за помощь… – начал витязь, но Варга оборвал его.

– Не нужно меня благодарить, – он внимательно посмотрел в глаза Ладомиру. – Мне приказали позаботиться о вас, и я выполнил приказ. Но в следующий раз мы можем встретиться врагами.

– Приказ? Чей приказ? – ошеломленно спросил Ладомир.

Но Варга лишь оскалил в усмешке зубы, толкнул входную дверь и поволок наружу очередной труп. А Ладомир отправился к себе, сильно озадаченный услышанным. Добравшись до комнаты, он первым делом заложил дверь засовом – на всякий случай, мало ли что, оборотень все-таки.

4

Ладомиру показалось, что он едва опустил на подушку голову, однако в комнате стало заметно светлее, а в дверь уже ломился кто-то чересчур настойчивый. Мощные удары следовали один за другим, и у витязя возникло стойкое ощущение, что лупят по его голове. Он зарычал, попытался укрыться под одеялом от этого ужасного стука, но к нему вдруг добавился чей-то противный голос.

– Это я. Все уже готово.

Ладомир с трудом продрал глаза, вспомнил ночной бой. Неужто не добили кого? Да нет, голос вроде хозяйский, так какого рожна надо?!

– Ты чего это, хозяин, совсем там озверел от своей волчьей жизни? – возмущенно заорал витязь. – Мы, понимаешь, всю ночь его жизнь спасаем, а он даже заснуть не дает!

– Так утро уже, – удивился хозяин. – Впрочем, как будет угодно доблестному витязю, но завтрак на столе. И твоя боевая подруга внизу.

Услышав последние слова, Ладомир мигом очутился на ногах, быстро оделся, и чуть ли не бегом бросился к лестнице, где и столкнулся нос с носом с Вистой. Она тоже спешила вниз, протирая глаза, и одновременно пыталась на ходу надеть куртку.

– Ах он, волчья сыть, – буркнул Ладомир, уставившись на ее полуприкрытую грудь. – Тебе он тоже сказал, что я в харчевне?

Виста кивнула, спросонья еще не вполне понимая, чего это он с таким интересом разглядывает, наконец поняла, быстро застегнулась и заторопилась вниз.

– Наглец, – уронила она, проходя мимо.

– А то! – обрадовался Ладомир, спеша за ней. – Корчмарь тот еще наглец, даром что оборотень.

После плотного завтрака они вышли во двор. Сияющий, как начищенный клинок хозяин вывел оседланных лошадей, с притороченными мешками с едой.

– Вы уж не обессудьте, доблестные витязи, боевых коняшек у меня нету. Только эти вот лошадушки. Хоть и выглядят неказисто, но выносливые… жуть просто!

– А где эти? – Ладомир оглянулся, ища глазами трупы разбойников.

– Все, – развел руками корчмарь.

– Уже сдал и деньги получил? – удивился Ладомир.

Хозяин снова кивнул, расплываясь в милейшей улыбке. Ладомир тяжело, преодолевая сопротивление сытого желудка, поднялся в седло.

– Ой, не верю я тебе, волчья твоя морда, не верю. Но, по правде говоря, мне все равно, куда ты их дел, сам съел или с друзьями лесными.

– Будьте осторожны в лесу, – напутствовал Варга с кривой ухмылкой. – Нечисть совсем очумела – днем шныряет, как ночью. Вон ведь, две дюжины разбойничков было, и то из лесу сбежали, не сдюжили, а вас всего ничего, на один кус. Дождались бы лучше обоза купеческого.

– Да ладно тебе стращать нас, – оборвал его Ладомир. – Сам видел, чего они стоят, эти твои разбойнички. С одной девкой да волком старым не справились. Бывай!

Они двинулись со двора, а Варга еще долго стоял у ворот, смотрел им вслед и что-то странное туманилось в его глазах. Не сразу и разберешь, что там – зависть, ненависть али еще чего?

 

Глава четвертая

1

Несмотря на грозные предупреждения Варги, лесные чудища на дороге упорно не попадались. Их не оказалось ни за первым поворотом, ни за вторым, ни даже за третьим. Обитатели леса жили своей обычной жизнью и не выказывали никакого интереса к двум путникам.

Очень скоро они расслабились, перестали замедлять ход перед каждым дорожным изгибом, оглядываться на каждый шорох. Да и шорохи вскоре больше не казались подозрительными, так, самые обычные, лесные.

Ладомир беспечно задремал, добирая остатки сна, прерванного ночным боем, а Виста погрузилась в бесконечные и мучительные размышления, пытаясь разобраться в последних событиях и главное – своем отношении к витязю.

Не далее, как вчера вечером она строила разнообразные планы по использованию витязя в своих интересах. Когда Тайкес сообщил о письме, что Ладомир вез в Киев, она поначалу обрадовалась – это действительно могло серьезно облегчить ей задачу. Пожалуй, в тот миг она могла бы и пожертвовать витязем. Но именно в тот миг.

Потому что после был встревоженный взгляд Ладомира, рыскавший по двору в ее поисках. А потом – короткая, но яростная схватка с разбойниками, и сузившие глаза Ладомира, готового ради нее порвать всех голыми руками, даже ценой собственной жизни. И теперь, на вопрос – сможет ли она бросить Ладомира на алтарь клана – она не знала ответа.

Сильный запах корицы ударил в ноздри, и Виста инстинктивно натянула поводья, еще не осознав, что это может означать. А когда осознала, по спине вовсю бегали мурашки.

– Ладомир! – зашипела она прямо в ухо витязю, отчего тот спросонья аж подпрыгнул в седле. – Одевай кольчугу!

– Что случилось? – прошептал витязь, настороженно оглядываясь.

– Чуешь?

Ладомир принюхался.

– Да, что-то знакомое. Пряность какая-то. Может, купцы какие проехали?..

– Ага, купцы, из тех, что по кладбищам могилы роют и мертвечину жрут.

Витязь потянул из мешка кольчугу, но тут из-за поворота стремительно и бесшумно выметнулась крупная мохнатая тварь.

– Гуль – людоед! – воскликнула Виста. – Его нельзя убить простой сталью. Попробуй отвлечь!

Но витязь не слышал девушки, все его внимание поглотило неведомое чудище. Ладомир торопливо спешился, не отрывая взгляда от приближающегося гуля, оценивая его силу, скорость, вероятную манеру боя.

В три огромных прыжка гуль достиг людей и прыгнул. Уже в воздухе его передние лапы ощетинились веером кривых когтей, приоткрылась пасть, обнажив желтый ряд острых зубов. Витязь резко повернулся на носке, пропустив чудище мимо, и с размаха полоснул по его спине. Явственно ощутил, как меч погружается в упругую плоть, как рвутся тугие мышцы и сухожилия.

Гуль люто взревел, но вместо того, чтобы упасть замертво или хотя бы замедлить движение, тут же развернулся и напал вновь. Не ожидавший такой прыти Ладомир замешкался, в последний момент подшагнул вперед, избегая смертоносных когтей, и угодил под удар предплечья.

Но и этого оказалось достаточно. Удар был столь силен, что витязь перекувырнулся пару раз в воздухе и грянулся оземь. Превозмогая боль он закопошился, собирая себя по частям, попытался подняться, но, наткнувшись на мощный аромат корицы, замер. В глазах немного прояснилось, и Ладомир обнаружил людоеда прямо над собой. Плотоядно заурчав, гуль распахнул пасть и, роняя густую слюну, потянулся к человеку.

А затем страшный рев гибнущего зверя ударил по ушам Ладомира. Судорога потрясла тело людоеда, он вытянулся во весь свой немалый рост, и обрушился вниз, так что Ладомир едва успел откатиться в сторону.

– Ну, разве ж так бьют, – укорил он девушку. – Он же чуть не придавил меня.

– В следующий раз буду аккуратней, – пообещала ему Виста. – Только не жалуйся, если тебе оттяпают чего-нибудь лишнее. Голову, например.

Ладомир с интересом наблюдал, как тело гуля быстро теряет очертания и постепенно растворяется в воздухе. Спустя несколько мгновений лишь сильный пряный запах напоминал людям о прошедшей схватке.

– Никогда не видел таких, – Ладомир посмотрел на Висту так, как будто подозревал, что это она притащила с собой гуля.

Девушка усмехнулась.

– Надеюсь, и не увидишь. Если, конечно, она не оставила здесь потомства.

– Она? Это чудо-юдо была она?

– Да, это была самка. Самцы, конечно, крупнее, но они чересчур тупые и медлительные, – Виста особенно подчеркнула последние слова, и Ладомир начал подозревать, что она имела в виду не только самцов гулей. – Они, как правило, питаются мертвечиной, поэтому чаще попадаются на кладбищах. По случаю не побрезгуют и свежатиной. И хотя сами они редко нападают на человека, из-за устрашающей внешности и кровожадности их активно используют маги. Уверена, кому-то из них ты перешел дорожку.

– А может быть, это ты перешла кому-то дорожку? – улыбнулся Ладомир. – Ведь это существо не из наших краев, не так ли?

– Так, – улыбнулась в ответ девушка. – Но ведь и ты, кажется, возвращаешься из Царьграда? И потом, перед тем, как подослать наемного убийцу или такое вот чудище, обычно тщательно изучают жертву, ее привычки, слабые места. Поэтому тот, кто послал этого людоеда, знал, что у тебя нет оружия против него. Он лишь не учел, что такое оружие есть у меня.

– Можно взглянуть?

Витязь с любопытством осмотрел меч Висты. Прямой однолезвийный клинок, не превышавший в длину полутора локтей, был сделан из отличного булата. Именно из такого был сделан его собственный двуручник, приобретенный в Царьграде. Витязь, правда, еще не очень-то хорошо владел им, но пользовался любой свободной минутой, чтобы поупражняться.

Имел двуручную рукоять и меч Висты, хотя и непонятно зачем – богатырского удара таким мечом все равно не нанесешь. Бесспорно, с гулем он управился хорошо, да еще и с разбойниками, вдруг вспомнил витязь. Но то разве противники? А вот что можно сделать таким малышом супротив настоящего воина, закованного с ног до головы в железо?

– Хороший ножик, – не удержался он от усмешки, возвращая оружие хозяйке.

– Ножик? Да что же тебе одни ножики мерещатся? Или ты мечом называешь только ту оглоблю, что висит у тебя за спиной?

Она не дала ему времени возразить, свирепо ткнула пальцем в вороненое лезвие, по которому бежала тонкая, едва заметная серебряная вязь орнамента.

– Смотри! Это высеченные серебром магические символы, наложенные опытным магом. Именно благодаря им и этому ножику ты сейчас здесь, а не в желудке людоеда.

– Зачарованный меч? – переспросил витязь.

– На нем особые заклятия против всякой нечисти, известной людям.

– Всем людям? – уточнил Ладомир.

– Я понимаю, к чему ты клонишь, – кивнула Виста. – Ты прав, наш маг не может знать заклятий против местных тварей. Но ведь остается серебро, а насколько я знаю, оно действуют одинаково эффективно на всех древних существ, по всему миру. Думаю, что если меч и не убьет кого-то из местных, то, во всяком случае, хотя бы немного ослабит. Кстати, было бы нелишне, если бы ты одел кольчугу.

– Ты думаешь, поблизости может быть еще одна такая тварь? – Ладомир обеспокоено оглянулся.

– Может быть. Я ж не знаю, кому ты насолил в Царьграде, – задумчиво заметила Виста. – А может, задолжал кому?

Ладомир широко улыбнулся.

– Может и задолжал, но вряд ли они смогли бы прислать такое чудище.

– Ну, не хочешь говорить – твое право, – пробормотала девушка. – Подожди пока здесь, а я посмотрю откуда ведут следы.

Девушка углубилась в лес и вскоре следы гуля вывели на небольшую прогалину, где они и пропали, но взамен обнаружились человечьи. Осмотревшись, Виста склонилась над землей, разглядывая отпечатки, и в этот момент на плечо легла чья-то рука.

Сердце разом ухнуло вниз, но девушка даже не вздрогнула. В клановой школе умели вырабатывать нужные рефлексы, но главное, там учили думать головой. Тот, кто смог бесшумно подкрасться, мог также без шума и прикончить ее. А если он этого не сделал, значит, пока она нужна живой. Поэтому Виста не стала шарахаться, хвататься за меч, она просто медленно повернула голову. И, конечно же, увидела ненавистное лицо Тайкеса.

– Это ты послал гуля? – вырвалось у нее раньше, чем она успела прикусить язык.

В клане не любили глупых и бессмысленных вопросов, впрочем, Тайкес счел вопрос уместным и кивнул в ответ.

– Демон раздери тебя, чего ты добиваешься? – прошипела девушка, сжав кулаки.

Тайкес пристально вгляделся в ее перекошенное от ярости лицо.

– У меня были причины, – веско уронил он.

– Какие еще причины! – продолжала кипятиться Виста. – Я выполняю порученное мне задание, а ты мешаешь мне, и при этом твердишь о каких-то причинах!

– Мне очень жаль, Виста, если ты не видишь очевидного. Более того, мне начинает казаться, что старейшины клана поторопились, доверив тебе выполнение столь сложной задачи.

И тут ее прорвало. Она выхватила меч с такой скоростью, что ни один воин не успел бы даже шевельнуться. Но Тайкес не был воином, он был Ночным Лезвием, и не уступал Висте в быстроте реакции. Он перехватил ее руку, сжал с такой силой, что она едва не вскрикнула от боли, но его вторая рука уже зажимала рот, заглушая крик.

– Тихо! – его глаза нависли над ней, подавляя волю, и ей стало по-настоящему страшно. Их учили никого не бояться – ни человеческих противников, ни демонических. Только одного должны были бояться Ночные Лезвия – нарушить законы клана. А поднять руку на старшего…

– Девчонка! Ты хочешь, чтобы сюда заявился этот дикарь? – он говорил шепотом, но его слова с такой силой впечатывались ей в голову, будто их вбивали молотом.

Легко преодолев сопротивление, он вогнал ее меч в ножны и наконец разжал свои руки-клещи. Виста обессилено прислонилась к ближайшему дереву, уткнувшись глазами в землю, но даже кожей она ощущала презрительный взгляд Тайкеса.

– Гуль должен был убить Ладомира и дать тебе возможность самой довезти письмо, – объяснил Тайкес. – По своей глупости ты спасла его, но это тоже идет на пользу, потому что укрепит его доверие. Гуль был беспроигрышной идеей.

– И все-таки я предпочла бы самостоятельно выбирать способы выполнения моего задания! – все также не поднимая глаз буркнула девушка.

– Я не мешаю тебе выбирать, – сказал раздраженно Тайкес. – И хватит об этом! Тебе пора возвращаться, пока он ничего не заподозрил. И помни, что у тебя своя задача, у меня своя, и мы оба будем поступать так, как сочтем нужным.

Дрожь в коленях несколько улеглась и Виста заставила себя оторваться от дерева.

– Ответь мне на один вопрос, и я уйду, – девушка выжидающе посмотрела на Тайкеса.

Он молчал и Виста решила выяснить давно мучивший ее вопрос.

– Ведь ты тоже из этих мест, Тайкес. Скажи, из какого ты племени, быть может ты жил рядом с моими родителями.

– Ты думаешь, это имеет какое-то значение? – резко отозвался Тайкес. – В клане Серебристых Клинков нет ни русов, ни полян, ни древлян. Там есть только Ночные Лезвия. Очень плохо, что ты до сих пор не поняла этого. А теперь поторопись, тебя ждут.

Виста резко повернулась и пошла прочь. Встреча с Драгой и целых две встречи с Тайкесом призывали серьезно задуматься о задании. Вполне вероятно, что ее участие было лишь небольшой частью какого-то глобального плана. Иначе они не стали бы присылать сюда этого сукина сына!

– Как я и говорила, – как можно равнодушнее сообщила она Ладомиру, поднимаясь в седло. – Какой-то колдун вызвал гуля, указал цель и вовремя смылся.

Она испытующе посмотрела на Ладомира, но тот возмущенно отмахнулся.

– Да нет у меня врагов среди магов, нет! – отрезал он.

2

Помня о предупреждении Варга, они устраивались на ночь со всевозможными предосторожностями. Собрали огромную кучу сушняка на костер, а вокруг Виста очертила волшебный круг. Но на этот раз ночь прошла на удивление спокойно.

Ранним утром, пересекая границу магического круга, Ладомир застыл над ней, с любопытством поковырял черту носком сапогом и покосился на Висту.

– Если уж посчастливилось мне ехать вместе с ведьмой, может, раскроешь мне секрет. Вот я никак не могу взять в толк, почему через эту черту не может перешагнуть какой-нибудь упыреныш? Я же спокойно хожу туда-сюда и ничего не чувствую.

Виста улыбнулась.

– Дело не в черте. Она – только видимая часть моего действия, сама по себе не имеет никакой силы.

Увидев полнейшее недоумение на лице витязя, Виста вздохнула.

– Может ты не знаешь, но вся нечисть появилась на земле задолго до человека, – стала объяснять она. – Эти древние существа отличаются от человека не только внешне, но и внутренне, прежде всего – своими чувствами. Каждый из них умеет видеть невидимое, у магов это называется магическим зрением.

– Да, я слышал об этом, – кивнул Ладомир. – Еще я слышал, что когда-то все люди обладали таким зрением.

– Так говорят наши мудрецы, – подтвердила Виста. – Но человек изменился, он вообще легко меняется, потому и легче выживает. Но сейчас такое зрение редкость. Если человек рождается с ним, ему прямая дорога в колдуны или волхвы. А эти твари по-прежнему рождаются такие же, как и раньше. Конечно же, оно развито у них не так сильно, как у колдунов, но зато оно есть у всех. Так вот, начертание волшебного круга есть действие, видимое именно магическим зрением. Заключается же это действие в том, что… – Виста замялась, пытаясь подобрать слова попроще.

– Ты уж говори-говори, – насупился Ладомир. – Что-нибудь пойму, я же не дурень последний.

Виста с сомнением посмотрела на него и продолжила рассказ.

– Грубо говоря, я как бы повесила знак, предупреждающий нечисть об опасности.

– Этот знак может убить? – спросил Ладомир.

– Нет, не может. Для убийства существуют особые охранные заклятия, но они отнимают много сил, а ведь я не ведьма. Для меня проще поставить такой вот знак. Представь себе, ты увидел человека с мечом, и ты уже поневоле относишься к нему с опаской. Неважно, умеет ли он обращаться с оружием или нет, но ты уже держишься от него подальше.

– Глупости! – возмутился Ладомир. – Чего это я буду подальше держаться, у меня тоже меч есть. И потом, я с одного взгляда увижу – умеет он сражаться или нет. Это ж видно и по глазам, и по манере двигаться, да по всему видно!

– Ну, хорошо, – согласилась она. – Конечно, ты должен видеть, ты воин. Но представь тогда крестьянина, если он увидит другого, пусть такого же смерда, но с оружием, ножом или топором, он же испугается, верно?

– Верно, – лицо Ладомира посветлело. – Я понял. Эти тупые твари боятся знака, думая, что его оставил могучий чародей, правильно?

Виста изобразила удивление, дескать, хоть и воин, но иногда может и головой работать.

– Но ежели среди них окажется какой-то умник, – задумчиво сказал Ладомир, – или просто более опытный, он сможет распознать обман и тогда…

– Нет уж, – перебила его Виста. – Такие умные не бегают по лесу в поисках пропитания, таким все на блюдечке приносят.

3

К полудню дорога вынырнула из леса и вывела их к небольшой веси. Здесь они пополнили запасы еды и попутно выслушали массу ужасающих историй о злодеяниях нечисти и нежити. При этом действие большинства историй происходило почему-то в соседних селах и деревнях. Особенно яро нечисть свирепствовала к северу, именно там, куда сейчас направлялись путники.

Пытаясь предостеречь, а может даже напугать, местные жители так живо и с таким видимым удовольствием описывали душераздирающие подробности бесчинств нечисти, что Ладомир совершенно точно уверился – здесь, в окрестностях этой веси, уже очень давно не случалось ничего примечательного, если не считать, конечно, мелких и безобидных стычек с русалками да лешими.

Поэтому, едва выехав за околицу, Ладомир поспешно стянул кольчугу и запихнул ее поглубже в мешок.

– Не рано ли? – усмехнулась Виста.

– Сама, небось, кольчугу не спешишь одеть.

Виста пожала плечами.

– Моя сила не в мышцах, а в хитрости и ловкости. А в бою с нечистью это важнее, чем грубая сила.

– Ну, понятное дело. Мы, простые воины – народ тупой и неуклюжий. Нас только броня и спасает. Удивительно, как я еще жив до сих пор, при таком-то раскладе.

Виста бросила на витязя испытующий взгляд, пытаясь понять, обиделся он или нет, но, не прочтя ничего на его каменном лице, вздохнула.

– Ничего такого я не говорила. Но если ты, оказывается, способен читать мои мысли, то надо думать, ты уже далеко не простой воин.

Девушка подарила витязю лукавый взгляд, и Ладомир невольно улыбнулся, поняв, что не способен обидеться на нее.

– Ты не ошиблась, – улыбка витязя сделалась еще шире. – Я даже вижу, что тебя сильно беспокоит безмятежность местных жителей, я прав?

Девушка рассмеялась.

– Неплохо для воина. Но ты переоценил силу моего беспокойства. Конечно, после рассказов корчмаря их спокойная жизнь представляется несколько странной, даже подозрительной. В то время как у соседей вовсю зверствует нечисть, эти – чуть ли не радуются.

– Потому и радуются, что у соседей. Чего тут странного?

Дорога пошла через пшеничное поле и путники изрядно прожарились под палящим солнцем, прежде чем лес, наконец, распахнул перед ними свои прохладные объятия. Но уже на самой опушке Виста внезапно натянула поводья лошади.

– Что? – рука витязя медленно поползла к мечу.

– Ты ничего не слышал?

Ладомир отрицательно покачал головой.

– По-моему, кто-то звал на помощь, – неуверенно сказала Виста.

Она сосредоточилась, пытаясь понять, откуда донесся тот жалобный вскрик, а когда поняла, ее брови поползли вверх. Виста спрыгнула с лошади, осмотрелась и решительно направилась к небольшому свеженасыпанному холмику недалеко от дороги.

– Здесь, под землей, кто-то живой, – она пристально посмотрела на Ладомира. – Что за варварский обычай закапывать живьем?

– Какой еще обычай! – возмутился витязь. – Никого мы не закапываем живьем, – он немного подумал и добавил. – Но если уж закопали, значит за дело.

– За дело? Да вы хуже зверей!

Порывшись в мешке, Виста извлекла на свет маленькую лопатку.

– Теперь-то я понимаю, почему это село нечисть стороной обходит, – пробурчала она, принимаясь за раскопки.

Понаблюдав за ней немного, Ладомир раздраженно сплюнул.

– Не было заботы, да плохо без работы. Хотя, я понимаю, конечно, целый день в седле, – он пожал плечами. – А может и мне малость размяться?

– Давай копать по очереди, – обрадовалась Виста.

– Чур меня! – отмахнулся витязь. – Не воинское это дело. Схожу-ка лучше в лес, отловлю свежатинки.

Виста возмущенно фыркнула.

– Как всегда – бабы за работу, мужики в кусты.

– Мужики, Виста, в селе живут, а я воин, – надменно заметил Ладомир.

Тяжело вздохнув и, посетовав на тяжелое и неблагодарное воинское ремесло, витязь влез в кольчугу и, прихватив лук, быстро растворился в лесу.

Пожалуй, Виста не смогла бы толком объяснить, что заставило ее так рьяно броситься на раскопки. Быть может, хотелось бросить любопытный взгляд на неведомое существо, так сказать, с целью ознакомления с местными обычаями? Быть может. Но уж во всяком случае, причиной ее порыва была не примитивная жалость к страдающему существу, ибо Ночные Лезвия не поступают из жалости и сострадания.

К счастью, долго копать не пришлось и вскорости она наткнулась на небольшой деревянный ящичек. Для домовины он был мелковат, разве что… Неужто грудничка, изверги, закопали?! Девушка содрогнулась, поспешно сорвала заколоченную крышку и остолбенела.

На дне ящичка лежало с дюжину маленьких человекоподобных существ, с непропорционально крупными головами. Из груди каждого торчал деревянный колышек, но все они были еще живы – их глазки смотрели на Висту с такой надеждой, с такой горечью, что сердце ее дрогнуло.

– Варвары! – возмутилась девушка. – Таких крохотулечек живьем схоронили! Что же тут за звери лютые живут!

Она выдернула колышки и случилось чудо – малютки зашевелились, их маленькие сморщенные личики озарила счастливая улыбка. А когда они взялись за руки и весело пустились в пляс, Виста едва не прослезилась от умиления и – страшно удивилась своим чувствам.

Она ли это сидит у разрытой ямы и глупо улыбается, глядя на резвящихся малышей? Безжалостный ночной убийца из клана Серебристых Клинков не может сидеть вот так и млеть от радости, наблюдая за весельем этих маленьких уродцев. Но она… Она смогла.

Непреложная истина клана – не делай людям добра, и они не причинят тебе зла – робко маячила где-то на краю сознания, стараясь не приближаться к бушующим в душе чувствам. Десять лет, проведенных в клане, десять лет изнурительных занятий и смертельно-опасных заданий толпились сейчас вокруг, с молчаливой укоризной наблюдали за ней, но ничего не могли изменить.

Она родилась рабой, но неукротимый дух свободы кипел в ее жилах, выплескиваясь на окружающих обжигающей яростью. И в первую очередь на хозяйских детей. Хозяин имел несколько жен и наложниц, и по двору бегало никак не меньше двух десятков детишек самого разнообразного возраста. Будучи более крупной и крепкой Виста била их всех без разбора и без особых причин, если, конечно, не считать причиной различные оскорбления и нападки. После каждой такой драки ее нещадно пороли, но это никогда не останавливало больше, чем на неделю – этого бывало достаточно, чтобы зажили раны. Хозяин уже не раз грозился прибить ее, но, по причине своей рачительности и бережливости, так и не смог позволить себе уничтожить свою же собственность. Пусть даже такую непокорную и бесполезную, как Виста. Но, едва подвернулся случай, он с радостью и, надо думать, недешево продал ее в один из кланов Ночных Лезвий.

Что привлекло в ней старейшин клана? Воинственность? Северная кровь и кое-какое знание своей прародины? А может серебряный отлив ее пепельных волос – цвет клана?

Скорее всего, старейшины учли все. Ведь они всегда учитывали все и потому редко ошибались. Не прогадали они и в тот раз. Виста оказалась способной и упорной ученицей, выдержавшей все тяготы нелегкого обучения. Даже сейчас она с содроганием вспоминала те унижения и страдания, которые пришлось пройти.

Но, как бы там ни было, она закончила обучение, с успехом выполнила с десяток заданий, и стала одной из первых в Младшем Кругу, кто претендовал на переход в Старший. Это задание должно было стать решающим.

Воспоминания нахлынули грязной волной и ушли, оставив неприятный осадок. Добро есть миф, несущий людям страдание, всплыли в памяти слова наставника, не делать его – вот высшая добродетель разумного человека.

Но вид этих смешных пляшущих человечков вытеснял разум, вытеснял мудрость наставников, оставляя взамен только чувства. И как же приятно оказалось сделать нечто доброе!

Что-то происходило сейчас в душе девушки, что-то шевелилось, ворочалось, пытаясь прорваться к свету, и расчетливый убийца Виста был вынужден потесниться, с удивлением и недоумением наблюдая рождение новой, незнакомой Висты.

Когда один из малышей прыгнул в руки, она решила, что он хочет как-то поблагодарить ее, и поднесла его поближе. Широченный, в половину лица, рот малютки растянулся в улыбке, показав длинный ряд крепких зубов.

– Что скажешь, маленький? – ласково спросила Виста, рассматривая это удивительное создание.

Удивительное создание, поблескивая глазками, присело на ее ладони, а затем резко оттолкнулось. Челюсти малыша раздвинулись, и его мелкие, но острые зубки едва не впились ей в лицо. В последний момент Виста отдернулась и он с противным визгом полетел на землю, где принялся отчаянно барахтаться, запутавшись в стеблях травы.

– Что же ты делаешь? – растерялась Виста.

Она отказывалась принимать такой поворот событий, так зримо подтвердивший истину клана! Не делай людям добра. Неужели это основа миропорядка, неужели наставники правы?

В голове все смешалось, но тренированное тело действовало само, и ее руки уже тянули из ножен меч.

Не теряли времени и малыши. Заглядевшись на упавшего, она упустила из вида остальных, и они тотчас напомнили о себе, дружной гурьбой прыгнув ей на спину.

И все-таки Виста упредила их атаку. Повышенное чутье на опасность, следствие изнурительных упражнений в клановой школе, не могли отбить ни расстроенные чувства, ни полная сумятица в мыслях. Она ловко ушла в сторону, и только один из них, или самый ловкий, или самый умный, сумел извернуться и вцепиться в куртку. Острые как бритва зубы легко пробили куртку и впились в ее плоть.

Виста пронзительно взвизгнула. Но кричала она скорее не от боли, а от обиды. От жестокой обиды на свою глупость, на чрезмерную мудрость наставников клана, да на весь этот проклятый мир! Мир не нуждается в доброй девушке Висте, ему нужна Виста – убийца? Ну, что же, он это получит!

Она взмахнула за спиной лезвием и вниз посыпались половинки разрезанного малыша. Воздух огласился истошными воплями оставшихся, и они снова прыгнули. Виста ударила, но, странное дело, клинок разрезал лишь воздух.

Виста, конечно, увернулась от их броска, но и они, ловко перекувырнувшись, ушли из-под удара и целехонькие посыпались вниз. Что-то пропищав, они быстро рассредоточились вокруг. Грамотное решение, отметила Виста, ее взгляд остановился на самом первом, рассеченном надвое, и глаза ее округлились – его половинки медленно, но верно сползались друг к другу.

Тем временем в воздух взвился один малыш, с другой стороны еще один и Виста завертелась между ними, как вихрь. Но противник ничуть не уступал в скорости, а в ловкости даже заметно превосходил. Ни один из ее ударов больше не достиг цели. Зубастые малютки изворачивались, падали, снова прыгали. Все чаще и чаще они висли на ней, цепляясь коготками за одежду, и прежде, чем она их стряхивала, успевали вонзить в нее острые зубы.

Они успели основательно искусать Висту, превратив одежду в окровавленные лохмотья, прежде чем она сообразила, что ей с ними не справиться. Когда же один с силой вцепился в лодыжку и попытался прокусить жилу, ее обуял настоящий животный ужас. Если они перегрызут сухожилия…

Виста в страхе попятилась, готовая в любой миг сорваться в паническое бегство. В этот момент ее плечо стиснули чьи-то стальные пальцы, и Виста оглушительно завизжала.

– Чертово отродье! – рявкнул над ухом знакомый голос, и в гуще схватки появился разъяренный Ладомир.

Виста попыталась было все объяснить, сказать, что хотела как лучше, но из горла вырвался только нечленораздельный всхлип.

Но витязь и не нуждался ни в каких объяснениях. Ухватив ее за плечи, он довольно грубо отшвырнул ее в заросли боярышника, а затем кинулся к ящичку.

Существа взвились в воздух, градом обрушились на витязя, но, налетев на булатные кольца, с недовольным писком покатились на землю. Тем временем Ладомир подобрал колышки, с поразительной ловкостью поймал и проткнул одного малыша, затем второго, третьего… Почуяв, что витязь им не по зубам, малыши бросились врассыпную.

– Держи их! Уйдут, гады! – заорал Ладомир, бросаясь следом.

Заметив легкость, с какой витязь ловил разбегающихся малюток, Виста осмелела, с силой пнула одного, пытавшегося прошмыгнуть мимо. Удар подбросил его и он с визгом врезался в грудь Ладомира, где его и накрыла могучая длань витязя.

Спустя несколько минут все было кончено. Ладомир выловил всех малюток, водворил их назад, в домовину, и снова захоронил.

А затем он развернулся к Висте. Она сидела на земле, обхватив руками колени, и глаза ее подозрительно блестели.

Ладомир вздохнул. Да, конечно, ему многое хотелось ей сказать. Во-первых, что она редкостная дура. Во-вторых, что ничего не смыслит в жизни, а в-третьих, впрочем, дальше шли одни ругательства. Но, стоило заглянуть в ее потухшее лицо, посмотреть на ее жалкую, залитую кровью фигуру…

– Это злыдни, – буркнул он. – Домашняя нечисть. Крестьяне закопали, а ты сдуру… то есть от большого ума выкопала.

– А почему бы их просто не сжечь? – напустив на себя деловитый вид, девушка пыталась говорить спокойно, однако голос предательски дрогнул.

– Их невозможно уничтожить, – покачал головой Ладомир. – Их питает человеческая злоба и ненависть. Правда, пока они живут в доме, на людей не нападают, да и вообще на глаза не попадаются. Но когда люди ищут примирения и согласия меж собой, то первым делом стараются изловить злыдней и захоронить. И тогда горе тому, кто откопает.

Виста молчала, разглядывая свои многочисленные порезы и укусы. Хотя раны были неглубокие и неопасные, выглядела девушка просто ужасно. Заметив ее растерянность и почти полуобморочное состояние, Ладомир присел рядом с ней.

– Найдется чем раны смазать? – спросил он.

Виста кивнула, дрожащими руками порылась в мешке и передала ему склянку с мазью. Витязь отодвинул полуоторванный лоскут куртки на ее спине и принялся за дело.

– Ну вот, а ты говорила ловкость, ловкость, вот тебе и ловкость, – проворчал он добродушно, смазывая многочисленные царапины и укусы. – А об меня-то зубы они мигом обломали. Неплохо было бы и тебе кольчужку одевать, как думаешь? Тяжеловато, конечно, цельный день ездить, да еще в жару, но что делать. Видишь, что в лесах творится. Слушай, куртку может снимешь? Неудобно мазать…

Виста резко развернулась, едва не выбив из его рук склянку.

– Куртку снять? – яростно вскричала она. – А может быть и порты следом? А потом и ноги раздвинуть?!

Она вырвала у него мазь.

– Думаешь, избавил от этих уродцев и все, можно веревки из меня вить? В постель тащить? Ты же об этом мечтаешь всю дорогу?! Ты поэтому ведь согласился сопровождать меня? В расчете на мою признательность и благодарность? Не так ли? Можешь не отвечать, на твоей похотливой морде все это написано крупными буквами! Как же я устала от вас!

Ладомир очень не хотел с ней ругаться. Он вообще не любил ни с кем ругаться. Но после таких обидных слов его терпение лопнуло и он выложил все, что намеревался сказать ранее. О ее мерзком характере, о черной неблагодарности, о неуемной самоуверенности, о бабской глупости, наконец.

Выговорившись, витязь отошел в сторону и принялся седлать коня. Любой здравомыслящий человек на его месте бросил бы эту вздорную девку прямо здесь, сказал он себе. Что же мешает это сделать ему?

Ладомир подтянул подпругу, ткнул коня кулаком в брюхо, чтобы не надувал зазря, и наконец вспомнил. А ведь он сам обещал доставить ее в Киев. И никто его за язык не тянул. Ладомир отвернулся, ощущая как лицо покрывается красными пятнами.

Виста была в полной растерянности. Ей хотелось плакать. Но как раз этого она не могла себе позволить. Не дождется! Она не просто баба, как он воображает. Она в состоянии сама справиться со своими проблемами. Без этих тупоумных, звероподобных, похотливых мужиков! Стиснув зубы, она молча обработала раны, залатала дыры в одежде, и двинулась к лошади.

Вскоре они отправились в путь. Молча, один за другим. Впереди ехал витязь, надменно выпятив подбородок и свирепо поглядывая по сторонам. Как назло не было ни разбойников, ни нечисти, в общем, никого, на ком можно было выместить плохое настроение.

Следом ехала Виста. Она уже успокоилась и поняла, что сделала глупость, дав волю чувствам. Уж кто-кто, а Ладомир был виноват в ее бедах меньше всего. К тому же своей глупой вспышкой Виста поставила свое задание под угрозу – а вдруг бы он настолько обиделся, что бросил бы ее?

Хотя, с другой стороны, не бросил же. Может и на пользу пойдет, а то нашел себе боевую подругу. Впрочем, призналась себе Виста, повиниться все же не помешало бы, до Киева еще далековато. Она нагнала витязя, пустила лошадь рядом.

– Ладомир, – тихонько позвала она.

Головы витязь не повернул, но она прекрасно знала, что он ловит каждое ее слово.

– Ты уж прости меня, ты прав, конечно, дурочка я, как есть дурочка. Наговорила почем зря всяких глупостей. Кругом столько мерзавцев, поневоле разучишься разговаривать с нормальными людьми. На самом деле я же вижу, что ты очень хороший парень. Не серчай на меня, пожалуйста!

Она сказала это таким жалобным голоском, что сердце витязя учащенно забилось. Вот ведьма! Веревки из нее вить?.. Скорее она из него канат совьет, а он еще и спасибо скажет.

– Ладно, я тоже хорош был, – буркнул Ладомир в ответ.

Заметив, что черты его лица смягчились, Виста направила кобылу поперек дороги, заставив витязя остановиться, подъехала вплотную и быстро поцеловала в губы.

– Ты – чудо. Спасибо тебе.

Он едва не растаял на месте. Копыта ее лошади уже стучали где-то впереди, а он все стоял, ощущая себе если не в вирыи, то уж точно где-то поблизости.

4

Смеркалось. Впереди показалась очередная весь, по первому взгляду – совершенно вымершая. Дома, правда, стояли целые и невредимые, с ближайших дворов уже несся привычный лай, но вот людей что-то не было видно. Ни на завалинках, ни на огородах, вообще нигде.

– Нечисть тут что ли побывала? – предположила Виста. – Или мор какой?

Ладомир пожал плечами, стукнул в ближайшую избу.

– Эй, хозяева, на ночлег пустите?

Не дождавшись ответа, витязь вошел в дом. В полумраке что-то шевельнулось и Ладомир испуганно отшатнулся, прежде чем успел разглядеть поднявшуюся с лавки пожилую женщину. Живую и здоровую.

– Тьфу, черт! Ты чего это, мать, людей добрых пугаешь? Почему лучину не зажгла? И вообще куда люди все делись?

Старушка тяжело вздохнула.

– Ехал бы своей дорогой, добрый молодец, если жизнь тебе еще не опостылела.

Ладомир удивился.

– Странно ты гостей встречаешь, хозяйка. Разве принято у вас гнать их в ночь? Накрывай на стол, мать, да рассказывай, что стряслось, может и подсобим.

Засуетилась старушка под грозным взглядом богатыря, захлопотала. И поведала о страшной вештице, что повадилась в село ходить, людям сердца грызть. К князю местному гонцов было послали, но уже три дня от них ни слуху, ни духу. А мужа ее вештица ночью прибрала, сегодня, стало быть, ей черед пришел. Вот и сидит она здесь, смерть свою поджидает.

– Кто такая вештица? – шепотом спросила Виста, чтобы не перебивать бабкины причитания.

– В здешних краях кличут так ведьму одну зловредную, – ответил Ладомир. – Обычная ведьма слопает одного путника с потрохами, да сидит себе на болоте, других ждет. Вроде гуля вашего. А эта, вишь, брезгует, ей только сердце по вкусу. А много ли с него проку? Вот и злобствует такая тварь, дабы набить брюхо свое ненасытное. Иной раз объявится такая, село за селом подчистую выводит, пока ее не прибьют.

– Ты, хозяйка, не переживай. Истребим мы эту нечисть поганую, – попытался успокоить бабку Ладомир, и, принюхавшись к готовящемуся ужину, добавил. – Если, конечно, накормишь.

– Ты что, совсем спятил? – зашипела ему в ухо Виста. – Какое тебе дело до селян, заплатим за ужин, да поедем. Чай, вештица, не дура искать нас в дороге, когда здесь народ по домам прячется, ее к ужину ждет.

– Ты, конечно, Виста, человек вольный, – холодно ответил Ладомир. – Хоть и кровь русская в тебе, хоть и говоришь по нашему как на родном, но, видать, все одно, чужая ты здесь. Нет тебе дела до бед наших. А я, если ты забыла, еще и дружинник княжий. У меня служба такая, защищать князя и народ наш от врагов всяческих.

– Разве не ждет тебя князь ко сроку?

– Ждет, – согласился Ладомир. – Только где он княжить будет, если такие вот твари народ наш под корень изведут?

Виста не ответила и ужин прошел в полной тишине, прерываемой лишь горестными вздохами хозяйки. После ужина Ладомир выгнал бабку ночевать к соседям, отворил дверь в избу, и уселся ждать ведьму. А чтобы не терять время зазря разложил рядом вооружение – чинить да чистить.

С Вистой он больше не разговаривал. Взрослый человек, пусть сама думает. Хотя внутренне радовался, наблюдая, как она укладывается спать, что-то недовольно бурча под нос. Все-таки воин, хоть и женщина. А если вспомнить, как она ловко обошлась с разбойниками и гулем, так и вовсе отменный боец!

Впрочем, вздохнул он, зачем себе врать? Какой там отменный воин, какой боец, ему просто было приятно видеть ее возле себя. Неужто угораздило его влюбиться? В эту мелкую, языкастую, вздорную бабу? Нет, не может такого быть.

Виста легла в самый дальний угол так, чтобы проснувшись, можно было сразу охватить взглядом избу. Положила рядом обнаженный меч и спокойно заснула, уверенная, что успеет вовремя проснуться. Ведь первое, чему учили в клане, так это умению просыпаться строго в определенное время, а самое главное – в случае опасности.

Поэтому, едва проснувшись глубоко заполночь, она знала – где-то рядом враг. Привычные ко мраку глаза тут же наткнулись на маленькую сгорбленную фигурку, неслышно приближавшуюся к храпевшему во всю мощь своих легких витязю. Рубашка его была распахнута, обнажая тяжелые плиты грудных мышц, казавшихся высеченными из камня, могучими и несокрушимыми.

Рука вештицы вытянулась и ее острый коготь ткнулся витязю в грудь. Девушка отчаянно метнулась вперед, с ужасом поняв, что не успевает! Длинный коготь уже полз по коже витязя и уже расступалась плоть, обнажая беззащитное сердце.

Зачарованный клинок пробил ведьму насквозь, и она взвыла страшным голосом, заставив волосы на голове Висты шевельнуться. Но ни магические символы, ни серебряная насечка не остановили вештицу. Она рванулась прочь, так что меч вывернулся из рук девушки, и Виста была вынуждена повиснуть на ведьме, обхватив за плечи. И будто угодила в чудовищный силы смерч – хилая с виду старушонка завертелась, закружилась с такой силой, что в глазах мигом потемнело, а к горлу подкатила тошнота. Виста зажмурилась, поплотнее прижалась к ведьме, стараясь не обращать внимания на ударивший в нос смрад полуразложившейся плоти.

Плотный захват Висты мешал ведьме пустить в ход свои жуткие когти, но и Виста не могла ничего сделать. Наконец, вештица подпрыгнула, с невероятной ловкостью оттолкнулась от стены и попыталась упасть на спину, чтобы придавить собой девушку. Уже падая, Виста исхитрилась выхватить из сапога нож, взятый у бабы-яги с болота, и воткнуть его в ведьму. И лишь затем пол больно ударил Висту по затылку, вышибив сознание.

Очнулась Виста от ужасного воя. Открыв глаза, сразу наткнулась на перекошенное от ненависти и боли лицо вештицы. Ведьма неподвижно стояла рядом, а из ее тела торчал, будто вязальная спица из клубка, меч Висты. Недалеко выглядывала и рукоять ножа, из-под которого струился небольшой ручеек дыма. И, похоже, именно этот нож причинял ей наибольшую боль, заставляя оставаться на месте. Зажмурившись, ведьма бросила все свои силы на борьбу с магией ножа, и лишь время от времени избу оглашал ее душераздирающий стон.

Виста метнула тревожный взгляд на Ладомира. Витязь по-прежнему спал, а на его груди по-прежнему зияла ужасающая рана.

– Если ты закроешь ему рану, я вытащу нож и отпущу тебя. Ты слышишь меня? – Виста осторожно приблизилась к ведьме.

Вештица приоткрыла глаза, шевельнула рукой в сторону ножа.

– Вытащи! – голос был низкий, хрипящий.

– Сначала закрой рану.

– Я не могу двинуться, пока это здесь! – взвыла вештица.

– А жить ты хочешь?! – прорычала свирепо Виста.

Кто знает, сколько Ладомир еще проживет с разрезанной грудью, а эта тварь условия ставит! Виста выдернула меч из ведьмы и приставила клинок к ее горлу.

– Быстро, тварь! Или я отрежу твою гнилую башку!!

Вештица затряслась всем телом, сделала пару неловких шагов к Ладомиру.

– Ну же! – рявкнула Виста.

Коготь вештицы вновь прошел по груди витязи и края раны быстро срослись, не оставив ни единого следа.

– Нож!! – прохрипела вештица. – Ты обещала!

Дым из-под рукояти неожиданно усилился, похоже, вештица сгорала изнутри.

– Подожди, я должна убедиться, что он живой. Ладомир! – крикнула Виста, но богатырь продолжал спать.

– Твое колдовство? – Виста зашипела так яростно, что вештица шарахнулась от нее.

– Нет, сон богатырский!

Не на шутку встревоженная Виста со всей силы треснула кулаком по лицу Ладомира. Голова его дернулась, глаза открылись и, наткнувшись на ведьму, буквально вытаращились. В одно мгновение он подхватил меч, и прежде, чем девушка успела что-либо сказать, голова вештицы покатилась по полу, сверкнув округлившимися от ужаса глазами.

– Тварь подлая, – пробормотал воин и облегченно вздохнул. – Слава Перуну – не проспал.

От радости, что он живой и здоровый, Виста едва не кинулась ему на шею, однако вовремя сумела обуздать порыв. Самоконтроль есть сущность Ночного Лезвия, напомнила она себе. Однако бушевавшие чувства требовали выхода, и она нашла его, обрушив на Ладомира потоки брани.

Терпеливо выслушав, Ладомир поскреб затылок и пробормотал:

– А я было опять подумал, что спас тебя, ан нет. Не везет мне на подвиги последнее время. Беда!

Воин выглядел расстроенным, будто ребенок, которого лишили любимой игры. Смилостивившись, Виста напомнила ему, как он героически спас ее от зубов кровожадных злыдней. Но от этого витязь сделался еще печальнее – ведь что такое злыдни для настоящего богатыря? Так, мелочь пузатая. Он сокрушенно махнул рукой и уволок останки ведьмы во двор.

– Пойду, созову народ. Пускай добьют.

– Добьют? – удивилась Виста. – Она разве живая?

– А то! – оживился Ладомир. – Это тебе не ваша гуля, которую полоснул ножиком и все, один дым остался. Нашу, исконно русскую ведьму, так легко не порешишь. В сердце кол осиновый вбить, да мордой в землю, тогда только и успокоится, проклятая!

Он подумал немного и с нескрываемой гордостью добавил:

– У нас вся нечисть такая… – он замялся, подыскивая слово, и выпалил, – могучая!

Виста фыркнула, дескать, нашел чем гордиться. Однако, его радостное сообщение неожиданно навело на невеселые мысли и она осторожно поинтересовалась:

– А как же та ведьма, баба-яга, которая на болоте осталась?

Заметив как она напряглась, Ладомир едва удержался от усмешки.

– Точно также, – ответил он. – Ходит теперь где-нибудь ночами, тебя высматривает.

Оставив девушку в невеселых размышлениях о ведьмином посмертии, Ладомир предпринял попытку собрать жителей веси для надлежащего захоронения вештицы, но успехом его попытка не увенчалась. Перепуганные люди наотрез отказались покидать жилища и Ладомир, разругавшись с ними в пух и прах, вернулся в дом.

– Не понимаю этого! – возмущался он. – Сидеть, сложа руки, ждать собственной смерти смелости хватает, а выйти добить гадину они боятся! Похоже, всех смельчаков вештица сожрала в первую очередь. Придется ждать утра, не ковыряться же самому в земле. А ты, Виста, можешь вздремнуть, я посторожу.

Девушка смерила витязя выразительным взглядом, и Ладомир смущенно отвел глаза, мол, хотел моргнуть только, да задремал. Впрочем, будет он сторожить или нет, значения не имело, надеяться следовало только на себя, поэтому Виста легла как обычно, в обнимку с обнаженным клинком.

Проснулась она, ощущая на себе чей-то пристальный взгляд. И хотя опасности это не предвещало, Виста привычно нащупала меч… точнее, попыталась нащупать, потому что меча не было! Она обмерла, предчувствуя недоброе, открыла глаза и наткнулась на улыбающееся лицо витязя.

– Вот и отлично, – сообщил он. – А я как раз собирался тебя будить. Ты пропустила…

– Где мой меч? – перебила его Виста.

– Меч? – искренне удивился Ладомир. – А-а, ножик твой, да убрал я его, ты едва не напоролась на него во сне.

Подарив витязю свирепый взгляд, девушка поднялась, подобрала меч и буквально впилась глазами в Ладомира, а потом, четко разделяя слова, сказала:

– Никогда! Больше! Не трогай! Мой меч!

Глаза Висты полыхали такой уверенностью и силой, что витязь невольно поежился. Больше всего девушка походила на дикую лесную кошку, быструю и беспощадную. Сладить-то можно, да стоит ли связываться – загрызть не загрызет, а вот шкуру подпортит изрядно. И Ладомир согласно закивал, не желая перечить.

– Ну, вот и хорошо, – дружелюбно улыбнулась Виста. – Что же я пропустила, неужели твой очередной подвиг?

– Да какое-то там, последнее время все подвиги к тебе липнут как мухи на мед, – сокрушенно вздохнул витязь. – Селяне-то наши набрались храбрости, раскопали могилу, забили кол в сердце, все как положено. Вот она выла, думал – оглохну. Удивительно, как тебя не разбудила, но ты, молодец, даже ухом не повела.

– А вы что же, прямо здесь, во дворе хоронили? – осведомилась Виста.

Но Ладомир уже посерьезнел.

– Послушай, Виста. Как я понимаю, у тебя есть некоторый опыт в области чародейства и прочего… – он недоговорил, состряпав брезгливую гримасу. – Так вот, перед тем как окончательно заткнуться, вештица ляпнула кое-что. Кое-что странное – якобы сгинет скоро князь наш. А ты, говорит она и на меня смотрит, и привезешь смерть ему. Что думаешь про это?

Самоконтроль, напомнила себе Виста, витязь хоть и молод, да не дурак, вон как глазами зыркает!

– Ладомир, во-первых, она могла просто пугать. Во-вторых, пророчества не всегда сбываются. И, в-третьих, вспомни, я ведь не зря спрашивала, что ты везешь в Киев? Быть может, нападение гуля и слова вештицы как-то связаны?

Озадаченный Ладомир крепко задумался, да так, что ни праздничный обед, устроенный довольными крестьянами, ни шумные проводы всем селом так и не смогли вывести его из этого непривычного для него состояния.

 

Глава пятая

1

Дорога резко повернула и зазмеилась вскоре вдоль небольшой тенистой речки. В ее прохладных водах, точно насмехаясь над изнывающими от палящего зноя путниками, то и дело плескались рыбешки. И каждый их всплеск заставлял витязя болезненно морщиться. Наконец он не выдержал и остановил лошадь.

– Все, Виста, я так больше не могу. Я уже совсем спекся в этой проклятой кольчуге! Мне нужно срочно остыть. Надеюсь, ты не против? Вот тут и место подходящее.

Ладомир махнул рукой в сторону реки.

– А нечисть? Ты забыл про нее? – напомнила ему девушка.

– Какая нечисть? – воскликнул витязь. – Ты видела хоть кого-нибудь?

– А вештица?

– Причем здесь вештица? То было ночью, а сейчас день. Да и город рядом, а так близко обычно ни одна тварь не подходит.

– Так-то обычно, – Виста усмехнулась. – Обычно разбойников из леса палкой не выгонишь, а тут сами повылазили.

Виста возражала больше по привычке. Витязь, пожалуй, был прав. Несмотря на предупреждения Варги, дорога оказалась на редкость спокойной. А вештицу они сами решили извести. В общем, предложение витязя выглядело заманчивым, но купаться в его обществе…

Пока она раздумывала, Ладомир скатился с лошади и стал поспешно ее расседлывать.

– Тебе-то, конечно, хорошо, ты человек привычный, – неожиданно заявил он.

– Ты о чем это? – Виста бросила на него подозрительный взгляд.

– Ну, как же, вы там, на юге без воды обходиться приучены, вам все нипочем – и жара, и грязь.

Прежде чем она успела что-либо возразить, он торопливо скрылся в прибрежных кустах. Спустя пару минут выметнулся уже раздетый, в два длинных прыжка добрался до берега и, подняв тучи брызг, бухнулся в речку, провожаемый завистливым взглядом девушки.

Чтобы избавить себя от излишнего расстройства, Виста вытряхнула из сумки щетку со скребницей и взялась за лошадей. Проще было, конечно, подождать до города, там, на постоялом дворе всегда найдется, кому их почистить, разобрать хвосты и гривы, расчистить копыта. Но просто сидеть и наблюдать за резвящимся в речке Ладомиром было выше ее сил.

Закончив со своей парой, девушка приступила к лошадям витязя, а Ладомир все еще купался, издавая при этом столько шума, будто в речке бултыхалась вся киевская дружина вместе с лошадьми. И Виста ни на секунду не усомнилась – витязь шумел нарочно, он явно пытался соблазнить ее сначала купанием, а потом…

Ну уж нет, усмехнулась она, не дождется. Искупаться она, конечно, искупается, все-таки его отчаянное плескание цели своей достигло – Висту нестерпимо потянуло в прохладную воду – но не более того! Осталось только подумать, как обезопаситься.

– Эй, Ладомир, – позвала она. – Будь добр, отплыви подальше от берега.

– Зачем это?

На лице его отразилось искреннее удивление, но Виста ничуть ни сомневалась, что он притворяется.

– У тебя что, в боях все мозги вышибли? – она постучала себя по лбу.

– Ремесло воина связано со многими тяготами и лишениями, – заметил он с самым серьезным видом.

– Ты что, издеваешься? – вспылила она. – Я тоже хочу искупаться!

– А-а, так бы и сказала, – кивнул он. – Но у тебя нет никаких причин опасаться за свою честь. Я все-таки не тать какой, а княжий дружинник.

Виста скрипнула зубами. Ага, конечно, никаких причин! А то она не знает, мужику только покажи голую бабу, он ведь мигом звереет. Она хорошо помнила своих однокашников по клановой школе. Они тоже одно время обхаживали ее, но она быстро их отвадила. Причем без особых хлопот, ведь самый высокий среди них едва доставал ей до подбородка. То ли дело этот громила.

Виста придирчиво оглядела его оплетенное мускулами тело. С такими битюгами ей еще сражаться не приходилось. И хотя выглядел он вполне добропорядочно, береженого, как здесь говорят, и демоны берегут.

Она перевела взгляд на противоположный берег, до него было саженей тридцать, и улыбнулась.

– Ладомир, я тебя очень прошу, отплыви на тот берег, – попросила она. – И побудь там, пока я искупаюсь.

Ладомир насмешливо фыркнул, но все-таки послушно повернул на ту сторону. Плыл он с виду неспешно, как бы с некоторой ленцой, но каждый гребок был настолько мощен, что выносил его вперед на целую сажень.

– Только смотри осторожней, – донеслось до нее. – Здесь водяные могут баловать.

Тем временем Виста обнажила меч, зарядила арбалет и разложила все это на берегу. А когда Ладомир переплыл речку, она разделась и с огромным удовольствием погрузилась в воду. Быстро искупалась, не забывая приглядывать за витязем, но он вел себя достойно, и тогда Виста решилась немного поплавать.

В такой жаркий летний день из воды вообще не хотелось выходить. Хотелось спокойно понежиться в речной прохладе, не думая ни о недобитой ведьме, рыскающей где-то поблизости, ни о водяных, подстерегающих неосторожную купальщицу, вообще ни о чем. Хотелось всплыть на поверхность, подставить тело ласковым лучам заходящего солнца и забыть обо всем. О прошлом, настоящем и о будущем. Забыть о своем ремесле, о своем проклятом ремесле, превратившем жизнь в тень, в жалкое, уродливое подобие жизни, заполненное лишь смертью и ожиданием смерти.

Жизнь Ночного Лезвия – всего лишь ступенька на пути к смерти, так учили наставники. И жизнь Висты давно уже превратилась в бесконечный поединок с собой, со своими мыслями и желаниями, когда нельзя отвлечься и расслабиться, когда нет ничего личного, когда нет привязанности и нет любви.

Ощутив смутную тревогу, Виста встрепенулась, оглянулась на этот берег, на тот, и обомлела. Ладомир пропал! Стоило на мгновение забыться и вот она – неизбежная расплата!

Мир изменился в один миг – тревожно побагровел закат, подозрительно зашелестели листья в лесу, что-то темное мелькнуло в глубине реки и девушка в страхе поспешила к берегу. В голову полезли страшные образы бабы-яги, вештицы, водяного, о котором она сразу вспомнила ряд душераздирающих историй, рассказанных матерью еще в раннем детстве.

Виста была уже почти рядом с берегом, когда что-то вцепилось в ногу, рвануло вглубь. Она закричала, срываясь на противный бабский визг, которым она отродясь не визжала, в панике заметалась, поднимая тучи брызг, изо всех сил ударила ногами и почувствовала, что угодила в нечто твердое. Тут же хватка на ноге ослабла и девушка вырвалась. Что-то тяжелое громко плюхнулось позади, но Виста не решилась оглянуться.

Стрелой вылетела из воды, схватила меч и, затаив дыхание и боясь увидеть жуткую харю водяного, резко обернулась. Никого! Берег был совершенно пуст.

Сердце рванулось из груди, торопясь выскочить и найти место понадежнее, задрожали ноги, но девушка продолжала настороженно обшаривать глазами речку, готовая ко всему. Но по поверхности реки лишь мирно расходились последние круги.

Из середины реки вдруг что-то шумно вынырнуло, заставив ее подпрыгнуть на месте, но это был Ладомир. Живой и невредимый.

– Что с тобой, пошто кричала? – спросил он.

– Там… водяной… – едва смогла вымолвить она.

– Водяной? – хмыкнул витязь и едва слышно пробормотал. – Странно, на что это он позарился? Кожа да кости.

Но Виста услышала и сразу же вспомнила, в каком виде красуется перед ним! И что-то вдруг сложилось в голове – это был не водяной, это был он, это была шутка этого придурка!!

Виста не стала визжать, как на ее месте поступила бы обычная женщина, нет, она просто вогнала меч в ножны, подняла с земли заряженный арбалет и хладнокровно навела его на витязя.

– Ты, кажется, должен быть на том берегу, – ледяным тоном сказала она.

Ее взгляд сверкнул стальным блеском, располосовав витязя на мелкие кусочки-тряпочки, ошеломленный Ладомир шарахнулся прочь. Губы Висты скривились в довольной усмешке.

– Стреляю на счет три! Раз…

Ладомир плыл, пораженный не столько яростью девушки, сколько своей мальчишеской выходкой. Что с ним происходит? Можно было, конечно, сказать, что он просто пожалел Висту и решил немного пошутить, дабы ее подбодрить. У него ведь и впрямь сердце кровью обливалось, глядя на нее. Постоянно настороже, постоянно что-то выглядывает, прислушивается, ни на миг не расслабится. Она даже купалась напряженная как струна, готовая в любой миг отразить атаку.

Но, так или иначе, его шутка была верхом глупости и чистым мальчишеством. А ведь в пятнадцать лет он вел себя с девушками куда серьезнее и солиднее! В чем же дело?

Скрепя сердце, Ладомир вынужден был признаться себе, что в присутствии Висты он просто терял голову. Она вызывала настоящую бурю противоречивых чувств и мыслей.

А вдруг она приворожила его? Не мог же он в самом деле влюбиться? С чего бы это? Что он мог в ней найти? Всего лишь склочная и неблагодарная девица. Но, отчаянно распихивая во все стороны благоразумные мысли, в голову упрямо проталкивался прекрасный образ разъяренной амазонки!

Образ обнаженной Висты прочно отпечатался в его памяти. Ладомир запомнил все, вплоть до мельчайших подробностей, вплоть до маленькой татуировки под левой грудью, изображавшей три скрещенных клинка.

2

Проводив витязя горящим от гнева взглядом, она отбросила арбалет и торопливо оделась.

Каков же он все-таки мерзавец! Она старалась, чистила его коней, а он… Скотина! Тупая и безмозглая, впрочем, как и вся их мужская порода!

Эх, зря она не всадила ему в башку стальной болт, злобно подумала Виста, и торопливо одернула себя. Великие боги, откуда столько эмоций? Она попробовала отстраниться, взглянуть на себя со стороны и ужаснулась. С чего же это она так взъелась на парня? Ведь он и пальцем ее не тронул. Подумаешь, увидел голой, а с каких это пор она стала стыдиться своего тела? Что же на нее нашло?

Ответ на этот вопрос уже давно маячил на поверхности сознания, ожидая, когда на него обратят внимание. В конце концов, стиснув чувства в кулак, Виста буквально заставила признаться самой себе – да, несмотря ни на что, этот парень ей симпатичен. Но это всего лишь небольшая, ни к чему не обязывающая симпатия. Все-таки она с ним не первый день и успела убедиться, что он порядочный человек, смелый воин и вообще…

Ярость и гнев постепенно улеглись, и Виста сейчас же ощутила чей-то пристальный взгляд. Она нахмурилась, глянула в сторону витязя – все в порядке, сосредоточенно плывет к берегу.

Виста пробежала глазами по всем лесным уголкам, откуда могли следить, и невольно вздрогнула, наткнувшись на два крупных выпученных глаза, выглядывавших из-под массивной коряги, застрявшей на повороте реки.

– Ладомир!

Голос дрогнул, сорвавшись на визг, и Виста покраснела. Проклятие, еще окажется, что она испугалась какой-нибудь безобидной зверюги!

Но, чем дольше она вглядывалась в эти мутные водянистые глаза, тем больше понимала, что в воде таилась вовсе не зверюга. Уж слишком осмысленным был взгляд этого существа.

Это водяной – вдруг с ужасом осознала девушка. Может быть Ладомир и не хватал ее за ноги? Может она напрасно обошлась с ним так сурово?

Она украдкой оглянулась на выходящего из воды витязя, но тот все же заметил.

– Ну, чего глазами зыркаешь? Отвернись, – пробурчал он, ныряя за кусты. – На нее небось разочек глянул, так чуть не убила, а сама пялится во все глаза, бесстыдница. Да чуть что – визжит, как порося недорезанная.

Виста настороженно следила за водяным и почти не слышала ворчания Ладомира. Да, собственно, и не хотела слышать. Все-таки это он за ногу цапнул – она хорошо разглядела мощный синяк под глазом!

– Чего шумим?

Он подошел, встал рядом, и Виста, ощутив его плечо, сразу почувствовала себя гораздо спокойнее. Ладомир проследил за ее взглядом, удивился.

– Ты глянь-ка, наглец какой! Пойдем, покалякаем.

– Это водяной? – тревожно спросила девушка, держась за витязем.

– Вряд ли, мелковат больно, омутник, скорее. Ты его не боись, коли в воде не напал, на берег не выскочит – у него вместо задних лап хвост.

Ладомир шагнул к самому краю берега.

– Эй, пучеглазик, чего ты тут делаешь? Небось, за ней подглядывал? – он кивнул на Висту. – Слаб ты, видать, на наших баб.

Существо что-то забулькало в ответ, приподнялось над водой, показав крупную башку бледно-серого цвета, с двумя крохотными рожками.

– Еще чего, нужны мне ваши страшные, уродливые девки, – сказало существо тонким голоском и вновь погрузилось в воду, оставив снаружи только пупырчатую макушку и глаза.

– Во как он про тебя, – Ладомир оглянулся на девушку и та не сдержалась:

– Что ты на меня все пялишься, ты на чудо это речное смотри!

Ладомир погрустнел и перевел взгляд на «чудо речное».

– Никакое это не чудо, это омутник, – проворчал он и обратился к существу. – Ну давай, парень, сказывай, зачем здесь?

– Глупый человек, – сообщил омутник, высунувшись на мгновение, – ничего я тебе не скажу.

– Ты прекращай обзываться. Не хочешь говорить – не надо. Только скажи хотя бы что ж не напал, пока мы купались? Верно, меня испугался, вижу, ты парнишка хиловатый, – Ладомир хитро подмигнул Висте.

Омутник, как впрочем и любая иная нечисть, по природе своей отличался обидчивостью и вспыльчивостью. Именно на это витязь и рассчитывал. И он не обманулся в своих расчетах.

– Еще чего, видали мы таких, едали мы таких! – взвился омутник. – А ты вот сунься сейчас в воду, и я не посмотрю ни на какие запреты водяного, враз на дно утащу! Вот попробуй – сунься!

– Ладно хорохориться-то, раньше нужно было храбрость свою выказывать, а то водяной, водяной. А с чего это водяной так полюбил нас?

– Глупый человек, водяной не может вас любить, потому что вы – люди. Просто ему такой приказ вышел.

– Ничего себе, – прошептал пораженный витязь, повернулся к Висте. – А ведь и Варга тоже, по приказу.

Девушка кивнула, лихорадочно соображая. Оказывается, вовсе не случайно их дорога оказалась столь спокойной. Скорее всего, это было дело рук Драги, но вот что же такого ценного вез витязь в том футляре, если ради этого пришлось приструнить окрестную нечисть?

– Это Драга, я уверена, – прошептала Виста. – Но попробуй выяснить это у него. Только помягче, подобрее.

Ладомир согласно закивал, подсел чуть ближе к воде, но омутник опасливо отплыл подальше. Витязь недовольно скривился и плеснул в нечисть водой.

– Эй, чудо ты пупырчатое, кто же это стал вашим водяным заправлять, небось колдун какой-нибудь?

– Это уже не твое дело, человечишко! Радуйся, что живым ушел из моих лап.

– Ах ты тварь неумытая, это ты радуйся, что я тебя за хвост не выловил да башкой об дерево не приложил! – рассердился витязь. – Смотрю я, ты только болтать мастер, а сам водяного до смерти боишься, и даже не знаешь, кто теперь командует в вашей речке!

– Это я боюсь? – пронзительно взвизгнул омутник, но неожиданно умолк и согласился. – Да, боюсь. Он у нас знаешь какой, иной раз как треснет…

Омутник опечаленно погрузился в воду.

– Так значит это водяной запретил тебе трепаться о вашем хозяине? – продолжил гнуть свое Ладомир.

– Нет, ничего он не запрещал. Потому что он вообще не говорил про него. Но я и так знаю. И вся река знает. Да что река, весь лес про то знает!

– Верно это колдун какой-то, так?

– Это великий маг и великий воин. Скоро и вы, жалкие людишки, узнаете о нем. Когда смерть придет в ваши дома, вы узнаете. Тогда вы все узнаете, но будет поздно ибо сгинет род человеческий от нашего праведного гнева!

– Вот завернул-то, – витязь демонстративно зевнул. – Ты либо спятил, парень, либо болтовни колдунишки своего наслушался. Он что, собирается войну объявить всему человечеству? И кто, хотел бы я знать, вступит в бой с дружиной, уж не твоя ли братия? – скривил губы в усмешке Ладомир. – Эх, рыбья твоя башка, охмурил он вас всех, а вы и уши развесили.

– Сам ты рыбья башка! – яростно вскрикнул омутник. – Он спаситель наш! Скоро, очень скоро придет конец вашему проклятому роду!

– Утомил ты меня своими ругательствами. Ладно бы за себя, да за нее – я бы еще стерпел, но за род людской ты у меня сполна ответишь, жабья морда! – рявкнул витязь. – Виста, арбалет тащи, щас как вдарю промеж глаз.

Круглые глаза омутника еще больше округлились и он резво ушел под воду. Ладомир расхохотался.

– Ладно, пошли седлать коней. Этот балабол больше не появится.

Витязь зашагал прочь от берега. И в этот момент тяжелый, покрытый тиной, камень мелькнул в воздухе. Услышав всплеск, Ладомир резко развернулся, и это спасло его – камень лишь чиркнул по затылку. Виста не удержалась и прыснула в кулак.

– Ты чего ржешь? Он чуть не убил меня! – разозлился витязь, метнул злобный взгляд на омутника, показавшегося над водой, прорычал. – Ах ты, помет лягушачий, не боишься, что водяной тебе башку открутит?

– Ты сам первый начал! – закричал в ответ омутник. – Я защищался!

– Пойдем, Ладомир, – улыбающаяся Виста обхватила витязя за плечи и с трудом развернула его. – Хватит, а то я со смеху помру.

– Да, очень смешно, – Ладомир недовольно сбросил ее руку. – Мне какой-то бородавчатый урод едва голову не разбил, а ей смешно.

3

Уже смеркалось, когда они приблизились к стенам Быстрицы. Подъезжая к воротам, Ладомир сразу обратил внимание на удвоенное число стражников, а также на мощнейший чесночный запах, разивший за версту. Конечно, было бы странно, если бы его вообще не было, но чтобы такой силы…

Складывалось впечатление, что местные жители не только употребляли его в пищу, но еще и обмазывались им с ног до головы. Впрочем, о причине такой жгучей любви к чесноку Ладомир догадывался.

А вот Виста, похоже, не сообразила, что к чему, и потому рискнула остановить лошадь прямо в паре десятков саженей от ворот. И сразу же среди стражников наметилось некоторое оживление. Особенно среди лучников на башне.

– Ты что, спятила? Не останавливайся, – зашептал он, сделав страшное лицо.

– Я, конечно, знаю о полезных свойствах чеснока, – прошептала в ответ Виста, – но мне нужно время, чтобы привыкнуть к этому аромату. Похоже, блюда из чеснока составляют основу местного рациона?

– Пожалуйста, трогай живее, если не хочешь получить дырку в башке.

Виста пожала плечами и послала лошадь вперед.

– Неужели они так болезненно переносят насмешки над их вкусами? – пробурчала она, наблюдая, как стражники перегораживают дорогу.

Четверо дюжих гридней стояли перед ними, недоброжелательно зыркая из-под нахмуренных бровей. А за их спинами уже застыли наготове несколько лучников. Ладомир обежал стражей пытливым взглядом и, наткнувшись на знакомое лицо, заулыбался.

– Эй, Звяга, ты разве не признал меня? Это ж я, Ладомир! Разве мы не славно провели с тобой время, в последнюю нашу встречу?

Гридень ответил ему подозрительным взглядом и осторожно сказал:

– Может я и признал, да только времена ныне такие, что и глаза могут обмануть.

– Понимаю-понимаю, – кивнул Ладомир. – Мы уже слышали, что в лесу неспокойно, но разве мы похожи на упырей? Или на леших? И, вообще, вы нас внутрь пустите, али нам здесь ночевать?

– Стой покуда здесь. Придет волхв – рассудит, человек ты, или тварь ночная.

– Видать дела у вас совсем плохи, – сочувствующим голосом сказал Ладомир. – А мы ведь старались, пыль дорожную смывали. Думали, сойдем за людей, ан нет. Времена ныне действительно другие – человека от нечисти теперь только волхв отличить может. Кто же это вас так напугал?

Но ему больше никто не ответил. По всей видимости, Звяга исчерпал весь запас доверия к человеку, похожему на Ладомира. Однако долго ждать не пришлось. За шеренгой воинов мелькнула белая фигура и стражники расступились, пропуская волхва вперед. Волхв внимательно оглядел приезжих, задержал взгляд на Висте, и та, почувствовав давление на мозг, немедленно поставила мысленный заслон. Волхв чуть улыбнулся краешком губ.

– Выглядят, конечно, подозрительно, но это люди, – с усмешкой сказал он. – Можете пропускать.

Дружинники заметно расслабились, освободили дорогу, пропуская всадников. Проезжая мимо волхва, Ладомир состряпал обиженное лицо:

– Нехорошо, отец, княжьих дружинников подозрительными обзывать.

Волхв промолчал, даже не оглянулся, зато откликнулся повеселевший Звяга.

– Да ты не обижайся, Ладомир. Положение у нас такое, что… – он сокрушенно махнул рукой. – Хужее не бывает.

В голосе дружинника послышались заискивающие нотки. Ему явно было неудобно перед приятелем, да и повторить прошлую гулянку он явно был не прочь. Но Ладомир смотрел на это дело иначе.

– Я не удивлен, – резко отозвался витязь и мстительно добавил. – Особенно, если учесть, что в прошлый раз, помнится, вы все дрыхли на посту пьяные в доску.

Он не стал оглядываться на Звягу. Он и так знал, что тот сейчас стоит красный и злой. Ну ничего, будет в следующий раз знать, как друзей встречать. Не можешь признать, ладно, осадное положение – тоже можно понять, но поговорить он мог с ним, как с человеком? А то стоял, будто воды в рот набрал, да глазами вращал!

4

Городок был скорее большой весью, чем городом. Однако, ежели стены есть, корчма имеется – что еще надо, чтобы называться городом? Ладомир считал, что этого вполне достаточно.

Несмотря на вечернее время, корчма их встретила непривычно пустотой и совершенно чистыми столами. Только здоровенные тараканы метались туда-сюда в поисках еды и, не найдя, возмущенно шевелили длинными усами.

Ладомир застыл на пороге, посмотрел с подозрением на печального хозяина, и сурово спросил:

– Это корчма?

Корчмарь грустно кивнул, подтверждая смелую догадку воина, и Ладомир заметно повеселел.

– А где все? – Ладомир обвел рукой зал.

– А нет их больше, – вздохнул сокрушенно хозяин.

Сердце Ладомира екнуло.

– Неужто нечисть? – спросил он, подозревая, что твари сожрали уже полгорода.

– Она, проклятая, – ответил хозяин, становясь еще печальнее.

Ладомир уселся за стол, переваривая услышанное. Похоже, обстановка здесь и впрямь была накалена до предела. Зря он взъелся на Звягу.

– Надеюсь, твои соплеменники уже пируют в вирыи, – заметил витязь, имея в виду погибших горожан.

Хозяин неожиданно разозлился.

– В вирыи, говоришь? – сдвинул брови корчмарь. – Этих-то жадюг в вирый? Этих сквалыг? Этих… Этих…

Он запнулся, подбирая ругательство покрепче. Ошеломленный внезапной яростью хозяина Ладомир попробовал мягко возразить:

– Ну зачем же такое о покойниках?

Хозяин посмотрел на него так, будто он сморозил несусветную глупость.

– О каких еще покойниках ты говоришь? – вкрадчиво спросил он.

– Как о каких? Ты же сам только что сказал, что нечисть извела народ.

– Да уж лучше бы она их извела! В желудках нечисти им самое место! – взвился корчмарь.

– Э-э-э, постой шуметь, – решительно прервал его Ладомир. – Ты хочешь сказать, что горожане живые и здоровые?

– Да живые, живые! Такие сами кого хочешь изведут! Скупердяи, Ящер их побери! Они думают, что у меня еда на дереве во дворе растет. А до того, что цены на базаре подскочили им, видите ли, дела нет. Да и как им не подскочить, когда крестьяне боятся из сел нос высунуть. Посадник, конечно, организовал обозы, выделил дружинников, но так за охрану приходится доплачивать, вот цены и растут. Так и мне не в убыток же работать!

Корчмарь выговорился и замолчал, переводя дух.

– Ну, местные, понятно, могут дома чем-нибудь перебиться, а куда же приезжие делись? – спросил вполголоса Ладомир, впрочем, не особенно рассчитывая получить ответ.

– Да вы, в общем-то, первые за неделю, – корчмарь как-то странно взглянул на них, – кто вот так, в одиночку, из леса вышел, да еще живыми.

– Живыми?

Корчмарь кивнул.

– До вас только мертвяки разные шастали. Иногда выйдет такой из леса, по всему видать, свеженький, так его от живого и не отличишь. Поэтому без волхва никого и не пускают. Ну так что, вы будете ужинать, али как?

В его голосе послышалась нескрываемая надежда и Ладомир усмехнулся.

– Куда же нам деваться.

Корчмарь просветлел лицом и кинулся подымать заснувшее хозяйство. Очаг в харчевне запылал, а на вертеле вскоре очутился хорошенький поросенок.

5

Ужин был в самом разгаре, когда от сильного удара входная дверь распахнулась и на пороге показался закованный в сверкающую броню воин. Прибывший был могучего телосложения, ничем не уступая в стати Ладомиру. Та же косая сажень в плечах, та же грудь колесом. Незнакомец, правда, был постарше и потому его талия выглядела потолще, чем у витязя, но Виста была уверена, что лишнего жира там нет и не может быть в принципе.

Вошедший воин громко поприветствовал всех, не спуская пристального взгляда с Ладомира. Да и Ладомир не сводил с него глаз. И чем больше всматривался, тем больше хмурился.

Первым делом в глаза бросались яркие позолоченные доспехи. К тому же все – шлем, зерцало, наручи и поножи – было покрыто изящной чеканкой. Однако больше всего Ладомира поразил меч воина. Он был небольшой, под одну руку, но какой у него был крыж! Блеск усеивавших его самоцветов буквально резал витязю глаза. Огромный алмаз в набалдашнике, щедрая россыпь рубинов, изумрудов и топазов по черену, и пара алмазов поменьше в основании огнива. Ладомир с превеликим трудом оторвал взгляд от этой царской роскоши, ощущая, как в глубине души пробуждаются нехорошие чувства.

Он украдкой, и как-то виновато глянул на свой скромный двуручник – уж сколько раз он собирался украсить его каким-нибудь камешком.

Ну и пусть, вдруг разозлился Ладомир, зато у него меч, как меч, такой, какой и положен могучему витязю. Не какой-нибудь жалкий цветастый коротышка, которым и махнуть-то боязно, а хороший, богатырский двуручник, которым можно легко вскрыть ощетиненный копьями строй ратников или развалить кого до самого пояса!

Впрочем, чувства чувствами, но умом Ладомир прекрасно понимал, что носить вот такой, переливающийся всеми цветами радуги меч, это ведь тоже признак доблести, это даже своего рода вызов. Далеко не каждый витязь осмелился бы с таким роскошным мечом отправиться в дорогу в одиночку.

Закончив взаимный осмотр, витязи широко улыбнулись и Виста могла бы поклясться, что они едва-едва сдержали вздох облегчения, не обнаружив друг у друга слишком серьезных преимуществ. А затем они распахнули объятия и крепко обнялись.

– Рад тебя видеть, Беляй. Опять в Беляевку?

– Давненько не виделись, Ладомир. Все еще в княжеских шпионах ходишь? – громогласно откликнулся воин.

Ладомир недовольно скривился. Вот что он никак не мог простить своему приятелю, так это манеру при каждой встрече называть его во всеуслышанье шпионом. А ведь он хорошо знал, насколько это не соответствует истинной работе Ладомира. Но ему, видите ли, это казалось смешным!

Они уселись за стол и Ладомир первым делом познакомил друга с Вистой. Беляй сразу понравился девушке, в особенности тем, что его облик точно соответствовал имени. Он был светловолос, носил такие же светлые усы и небольшую курчавую бородку. Все это – и позолоченная кольчуга, и светлые волосы, и самое главное – добродушная улыбка, сиявшая на лице, оставляли ощущение света и тепла. Наверное, именно из таких воинов должна состоять дружина солнечного бога Хорса.

– Ты все так же охраняешь этого скупердяя из Овруча? – поинтересовался Ладомир.

Беляй хитро сощурился, кивнул на тусклую кольчугу Ладомира, потом на свою, заставив друга смутиться.

– Однако, я слышал, что твой князь тоже не очень-то щедр.

– Мы служим не князю, а Руси. И не за награду, а за совесть и честь, – напыщенно заявил Ладомир, насупился и добавил. – И не рядимся, как какая-нибудь…

Он не подобрал нужного сравнения и еще больше насупился. Беляй загородился ладонями.

– И в мыслях не было обидеть князя, или его доблестного дружинника. А по поводу доспехов, честно скажу, это не моя затея. В прошлую нашу встречу, когда же это было, – он почесал затылок, – кажется, полгода назад, ты тогда еще в нашем Овруче шпионил.

– Что за чушь ты несешь? – яростно процедил Ладомир.

– Да что с тобой, шутки перестал понимать, что ли? Видишь ли, заказал я себе поначалу посеребренную кольчугу, приехал к Злате, хотел, сам понимаешь, как человек. Так она меня аж на порог не пустила! Говорит, иди отсюда, Беляй, не позорь меня. Пришлось снять. Потом уже заказал себе эту, позолоченную, вроде понравилась. Кстати, ту, серебряную, я тебе подарю! А то, понимаешь, надулся как индюк.

– Да не надулся я! Просто шутки у тебя. Язык, что помело. Сразу видно, что не на княжьей службе.

– Не знаю, что уж тебя угораздило туда попасть, – сочувственно сказал Беляй. – Там же богатырей, как собак нерезаных, плюнуть некуда. А по мне – так лучше быть первым на селе…

Ладомир неопределенно пожал плечами. С момента, когда он поступил в дружину князя, все воины стали делиться у него на две части – княжьих дружинников и всех остальных. При этом, наличие во второй группе могучих витязей Ладомир ставил под большое сомнение. К Беляю это, понятное дело, не относилось.

– Ты знаешь, я ведь последний раз в Беляевку еду, – радостно сообщил Беляй.

– Что, надоела тебе Злата?

– Скажешь тоже! – возмутился Беляй. – Она, наконец, согласилась выйти за меня замуж. Я сразу отпросился у своего, как ты говоришь, скупердяя, хотя он совсем не так скуп, и вот я уже здесь. Вывезу ее из этой глухомани, хватит тут в глуши пропадать, да сыграем свадьбу. В Овруче у меня уже дом стоит, мой купчина постарался. Знаешь, он так обрадовался, когда узнал, что я женюсь, ты даже представить себе не можешь. Как будто это он женится. Говорит, что ему всегда обидно было, когда я выбрасывал деньги, которые он мне платит, на ветер. Это он так, понимаешь, называет наши дружеские посиделки с друзьями и бабами, – Беляй скосил глаза на Висту, но девушка сделала вид, что не слушает, и он продолжил, – ну да что с него взять, старый он уже.

– Не вовремя ты свадьбу затеял, Беляй, – медленно заметил Ладомир, – ох, не вовремя.

– Это ты про лесных-то? – небрежно спросил Беляй. – Так это все враки! Не знаю, как там в других местах, но лично я не встретил в лесу ни одной твари. И, как видишь, добрался живой и здоровый. А вот те твари, – Беляй вдруг насупился, гневно сдвинув брови, – что на воротах толпятся, едва не утыкали меня стрелами. Как будто я, понимаешь, леший какой. Но я кое-что понял, Ладомир.

Он поманил друга пальцем и громко заговорил прямо в ухо.

– Они все сумасшедшие, веришь ли. Ты чего улыбаешься, точно тебе говорю! Ты видел, как у них глаза горят? Видел? У них же повальные бредни. Им везде нечисть мерещится. Я им говорю, мужики, я же с вами месяц назад полгорода спьяну вынес, помните? Как же меня можно с нечистью путать? А они мне знаешь, что ответили? Говорят, лучше бы ты был нечистью, мы бы тебя тут и пристрелили, и не стали бы ждать, пока ты нам вторую половину развалишь. Каковы наглецы, представляешь? Пришлось их маленько вежеству поучить.

Беляй задумчиво потер огромный кровоподтек под глазом.

– А-а, так вот где тебя разукрасили, – улыбнулся Ладомир, – а я-то подумал, что в честном бою со змеем или лешим.

Беляй покосился на приятеля, ткнул пальцем в синяк на его лице и заметил:

– Только не говори, что вот это ты получил, спасая Висту от водяного.

Ладомир оглянулся на девушку, но та невозмутимо ужинала, никак не отреагировав на слова Беляя.

– Во всяком случае я с дружинниками не воюю. У князя дел и без того хватает. Но вот насчет тварей, ты зря не веришь, Беляй, нынче в лесу небезопасно. Так что советую быть поосторожней, целее будешь.

– Вот тебе раз! – Беляй внимательно всмотрелся в приятеля. – По твоей ехидной морде лица вижу, что не врешь?

Ладомир очень серьезно кивнул.

– Тебе просто повезло, Беляй, но боюсь, дальше будет хуже. Нечисть и впрямь подняла голову.

Виста почти не принимала участия в беседе. Она никак не могла отделаться от тревожного предчувствия, возникшего после въезда в город. Поэтому, наскоро поужинав, она поспешила в свою комнату, где первым делом заложила засовом дверь, затворила ставни, и легла спать, как обычно, в обнимку с обнаженным клинком.

6

Никакой человек не может двигаться совершенно бесшумно. Даже самый искусный вор создает шум – дыхание, шаги, движение воздуха, особенно при открытии дверей или окон. Но далеко не каждый может услышать это и тем более вовремя проснуться. Виста могла.

Едва проснувшись, она уже знала – в комнате кто-то есть. Это не могла быть ведьма. Виста скривила губы, вспомнив сколько шума издавала вештица. Не проснуться в тот момент мог только совершенно бесчувственный витязь.

Но сейчас в темноте крался человек. Причем человек, столь же искусный в умении незаметно подкрадываться, как и она сама. Виста нащупала меч, собралась, готовясь в любой момент броситься в бой. Зрение и слух привычно обострились, выискивая в ночи малейшее движение, малейший звук. Но неизвестный ничем не выдал себя, и потому человеческий шепот, раздавшийся прямо над ней, едва не оглушил.

– Виста!

Девушка стиснула зубы. Проклятый Тайкес! Он вновь унизил ее, наглядно показав чего стоит ее умение против него.

– Тайкес? – прошипела Виста, едва сдерживая гнев. – Как ты попал сюда?

Вопрос был дурацкий, но ей нужно было время, чтобы прийти в себя после его внезапного появления.

– Мне нужно письмо, которое везет твой друг, – сказал Тайкес.

– Письмо? Прямо сейчас? Каким образом? – изобразила недоумение Виста, хотя прекрасно поняла, что имеет в виду Тайкес.

– Очень просто, – Тайкес был само терпение. – Ты пойдешь к нему, доставишь ему несколько приятных минут, а потом заберешь письмо. Обещаю, что верну его до того, как парень проснется.

– Я не могу этого сделать, – твердо заявила девушка.

– Почему это? Тебя разве не учили, как нужно работать с мужчинами? – в голосе Тайкеса прорезалась усмешка.

Виста едва не зарычала от ярости.

– Объясняю! – резко ответила она. – Потому что подобные действия преждевременны. И могут нарушить все мои планы на этого витязя.

– Вот как? Ну что же, у тебя своя цель, у меня своя. Прощай, я достану письмо без твоей помощи.

Тайкес бесшумно двинулся к дверям.

– Эй, постой, – остановила его Виста. – Надеюсь, ты не собираешься прикончить его? Его смерть осложнит мне задачу.

– Возможно, – усмехнулся Тайкес. – Но ведь не сделает ее невыполнимой, не так ли? И потом, доставив письмо лично, ты окажешься гораздо ближе к цели.

Мысль о смерти Ладомира оказалась последней каплей, переполнившей чашу ее терпения, и Виста сорвалась.

– Проклятье! Я же сказала, мне он нужен живым! – в ее голосе оказалось столько ненависти, что она удивилась себе.

Темный силуэт метнулся к ней и, прежде, чем она успела шевельнуться, сильные руки стиснули ей голову и вывернули так, что шейные позвонки жалобно затрещали. Виста обмерла. На миг, только на один миг, но она поверила, что он может убить ее прямо сейчас! Ощутив ее страх, Тайкес ослабил захват и позволил высвободиться.

– Тебя бы следовало убить за твою непочтительность к старшим. Но я не буду этого делать, потому что тебя все равно убьют, после того, как ты провалишь задание. А в том, что ты провалишь, думаю, не сомневается никто, даже ты сама.

Раздался короткий смешок и Тайкес ушел, сопровождаемый странным взглядом Висты. Взглядом, в котором мешались ненависть и зависть, страх и восхищение. Он ушел через дверь, не скрипнув ни половицами, не петлями, ни дверным засовом, а ведь она отлично помнила их нещадный скрип!

Девушка покрутила головой, убеждаясь в целостности шеи, а затем стремглав кинулась в соседнюю комнату. Дверь к Ладомиру была не заперта, и она с ужасом подумала, что Тайкес уже внутри. Она ворвалась внутрь, выхватив меч, и застыла посреди комнаты. Ладомир сидел на постели и правил лезвие меча. Он был живой и здоровый, но самое возмутительное – он был совершенно голый!

– Какого демона! – рявкнула она сгоряча прежде, чем сообразила, что чересчур бесстыдно разглядывает его. С другой стороны, напомнила она себе, на речке он вел себя не самым лучшим образом. И она неторопливо повернулась к нему спиной.

– Может оденешься? – осведомилась Виста.

– Если бы я знал, что ты всегда вламываешься к мужчинам без стука, я бы, конечно, не стал раздеваться, – пробурчал Ладомир, зашуршав одеждой. – Ладно, можешь вертаться, все равно уже разглядела, что хотела.

Она обернулась, наткнулась на заинтересованный взгляд витязя.

– Что с тобой? К тебе упыри что ли залезли? – спросил он голосом, полным сочувствия. – Всклокоченная ты какая-то.

Она окинула его испепеляющим взглядом, собираясь сказать что-нибудь резкое, но тут ее глаза наткнулись на распахнутое окно.

– Ты почему окно не закрыл? Вокруг такое творится, а он с открытым окном спит!

– Ну, положим, я еще не сплю. Да и сплю я чутко, не то что некоторые, кого даже вопли вештицы не смогли разбудить, – ляпнул он и сейчас же пожалел о сказанном, вспомнив, как проспал ведьму.

– Ну, конечно, как же я забыла, – Виста хлопнула себя по лбу. – Только благодаря твоему чуткому сну мы спаслись от когтей этой сердцеедки.

Виста решительно подошла к окну и захлопнула ставни.

– Я понимаю, сила – уму могила, но если тебе не жаль свою пропащую жизнь, я тебя умоляю, пожалей мою. Если ты сложишь здесь голову, как я доберусь до Киева?

В голосе Висты прозвучала такая печаль, что набычившийся было от ее бесцеремонности Ладомир опять растаял. Заметив его состояние, Виста пододвинулась к нему вплотную, взяла за руку.

– У меня нехорошие предчувствия, Ладомир, – прошептала она. – Будет очень кстати, если ты наденешь кольчугу.

Наполненный страхом голос девушки, легкое, как бы случайное прикосновение ее тела, и Ладомир уже кивал, соглашаясь с ней во всем. Она шагнула к выходу, обернулась.

– И дверь запри.

– Хорошо-хорошо, – он продолжал кивать, как заколдованный, не отрывая от девушки взгляда.

Покинув его покои, Виста позволила себе улыбнуться, а затем, дождавшись громыхнувшего за дверью засова, отправилась к себе.

7

Что заставило его проснуться – посторонний звук или упавший на лицо яркий лунный свет – Ладомир не знал. Но он тотчас же вспомнил, что ставни окна были надежно закрыты Вистой.

Он чуть повернул голову, осматривая комнату, и похолодел, заметив склонившуюся над вещами человеческую фигуру. Там лежало письмо! Затаив дыхание, Ладомир осторожно опустил ноги на пол, дотянулся до ножа – мечом здесь не размахнуться – и двинулся к незваному гостю.

Незнакомец обернулся, когда Ладомир был уже в двух шагах. Его движение было быстрым и в то же время каким-то спокойным, будничным, будто он уже давно ждал витязя. Впрочем, витязь и не рассчитывал, что удастся подобраться вплотную. Все-таки он воин, а не лазутчик.

Ладомир прыгнул вперед, но, напоровшись на сверкнувшие сквозь прорезь маски глаза, замешкался. Витязь не один раз смотрел в лицо врагу, но никто еще не мог остановить его удар одним только взглядом. Этот смог.

В глазах ночного гостя витязь увидел такую мощь, рядом с которой он ощутил себя слабым ребенком. Это ощущение длилось всего лишь один миг, не больше – Ладомир быстро взял себя в руки, но атака оказалась сорвана и незнакомец не преминул воспользоваться возникшей заминкой. В два невероятно длинных прыжка он преодолел расстояние до окна, Ладомир крякнул от злости и взмахнул отчаянно рукой. В лунным свете блеснуло лезвие ножа, но вор с ленцой и, как Ладомиру показалось, еще и с усмешкой отклонил голову, пропустив нож почти вплотную с лицом. А в следующую секунду он бесследно растворился в ночи.

Не раздумывая, витязь вывалился из окна, благодаря богов, что городок махонький, и что комната не на втором поверхе, и замер в нерешительности. Вокруг стояла мертвенная тишина, нарушаемая лишь скрипом сверчков.

Ладомир зло сплюнул и метнулся назад, еще надеясь, что вор пришел за деньгами, запустил в мешок руку – и пустынные улицы городка огласились его яростным криком.

А затем мощный удар потряс входную дверь. Сломав засов, она рухнула, и на пороге вырос Беляй, в одной длинной рубахе, но уже с мечом. Рядом, настороженно оглядываясь, показалась Виста.

Ни слова не говоря, Ладомир стал торопливо одеваться. Первым молчание нарушил Беляй.

– Стряслось что?

– Обокрали меня, – мрачно признался Ладомир.

– Только-то, – разочарованно вздохнул Беляй. – Однако, орал ты так, будто тебя уже порезали на мелкие кусочки. Насчет денег не беспокойся, я одолжу.

– Дело не в деньгах, – Ладомир помялся некоторое время, но потом решился. – Письмо у меня украли, очень важное.

– Письмо, говоришь? – Беляй посерьезнел. – Значит, это был не просто вор. Донесение князю, небось, вез? Все, молчу-молчу. Ух, как глазищи-то сверкают, можно ночью без светильника ходить. Значит так, бьюсь об заклад, здесь это письмо никому не нужно. Вор постарается покинуть город, но не сейчас – осадное положение.

– А если через стену? – угрюмо спросил Ладомир.

– Караулы утроены. Горожане сильно напуганы, а страх лучший сторож. Думаю, по стене и мышь не проскользнет незамеченной.

Беляй выглянул в окно.

– Скоро светает. Давайте собираться, нужно перехватить его у ворот.

 

Глава шестая

1

Утром на город опустился густой туман. Дома как будто растворились в нем, превратившись в бесформенные серые пятна, смутно проглядывающие сквозь белесую пелену. Пара-тройка неверных поворота и Ладомир с друзьями к открытию ворот уже не успели.

Расспросив полусонных стражников витязь узнал, что первым город покинул некий приезжий воин, прибывший вчера с обозом, и что на выезде он свернул на западную дорогу.

– Значит нам по дороге, Ладомир, – улыбнулся Беляй. – Наконец-то я покажу тебе Беляевку, познакомлю со Златой. И вот тогда ты не отвертишься от нашей свадьбы.

Туман все сгущался и сгущался, и вскоре, подъезжая к селу, путники едва могли разглядеть уши своих коней. Но, помимо густой завесы тумана, село окутывала мертвая тишина.

Они въехали, постоянно оглядываясь и прислушиваясь, вздрагивая от каждого шороха и скрипа. Когда же где-то невдалеке дико заржал конь, мечи будто сами прыгнули в руки.

Из тумана выметнулся огромный черный жеребец. Ладомир бросился наперерез и успел подхватить коня под уздцы. Жеребец попробовал взбрыкнуть, но, почуяв железную руку витязя, присмирел, а Ладомир уже вовсю оглаживал его, бормотал в ухо что-то успокаивающее.

– Если караул спросонья ничего не попутал, этот жеребец был под тем всадником. Между прочим, отличный боевой конь, – пробормотал витязь, заглядывая тому в зубы. – Не то, что клячи под нами. Даже странно, что он так легко дался мне в руки.

– Есть только одна причина для этого, – тихо сказала Виста.

Ладомир нахмурился, бросил косой взгляд на Беляя.

– Я очень надеюсь, что ты ошибаешься, Виста.

– Я тоже, – она пожала плечами, направляя коня в ту сторону, откуда пришел жеребец.

Ладомир двинулся было следом, но Беляй ухватил его за плечо.

– О чем это вы толкуете?

– Подожди, Беляй, сейчас мы найдем хозяина этого отличного коня, и все выясним, – спокойно ответил витязь.

– Его следы ведут отсюда, – крикнула из тумана Виста. – Эй, куда вы пропали?

Воины быстро нагнали ее, застыли у распахнутых настежь ворот. Сквозь туман проступил высокий забор, чуть дальше темнела громада дома.

– Это дом старосты, – сообщил Беляй. – Но почему он не закрыл ворота? На него это непохоже.

Они настороженно въехали во двор. У крыльца Ладомир спешился, вынул боевой нож – мечом в доме не размахнуться. Толкнул дверь и тут же отшатнулся назад.

– Что там? – встревожился Беляй.

Ладомир успокаивающе махнул рукой и скрылся в доме, но вскоре появился на крыльце, волоча за собой мертвеца.

Тело принадлежал мужчине, и это было, пожалуй, все, что можно было сказать о нем с уверенностью. Его совершенно белое лицо казалось маской. Сколько не вглядывался в него Ладомир, но опознать не смог. Он хорошо помнил живые, полные странной силы глаза ночного гостя, но могли ли они принадлежать этому?

Ладомир обыскал тело и выхватил из-за пазухи свернутое трубкой и завернутое в кусок кожи письмо.

– Вот оно, – он с улыбкой помахал в воздухе письмом.

Виста подошла к трупу, внимательно пригляделась.

– Смотрите-ка, – она показала на маленькие капельки крови, застывшие на шее покойника. – У него высосали всю кровь, думаю, это работа вампира. У вас есть вампиры?

– У нас все есть, – ответил Ладомир. – Но почему это именно вампир? Почти вся нечисть любит человечью кровь. Те же ведьмы.

Виста отрицательно покачала головой.

– Они еще и человечину жрут. А этого глянь как аккуратно высосали.

– Может его и хотели сожрать, – пожал плечами Ладомир, – да мы помешали.

– Хватит спорить, его высосал вампир! – горячо воскликнула Виста. – В конце концов, может мне просто хочется увидеть вампира?!

Виста мечтательно улыбнулась, и Ладомир едва не уронил челюсть.

– Ты в своем уме? – осведомился он. – Сначала тебя баба-яга едва не сожрала, потом злыдни чуть не загрызли, вештица… э-э-э, тоже… Так теперь тебе вампира подавай?

– Ты ничего не понимаешь, Ладомир, – вздохнула девушка. – Вампиры – это же одни из самых древних существ на земле. У нас их практически полностью истребили. Если где и остались, то живут себе спокойно, как обычные люди, стараясь устроиться лекарями, попивают потихоньку кровушку, но так, чтобы никто не умер, иначе все – облава и смерть. Ведь им даже и спрятаться негде, лесов у нас мало, да и люди там не живут, а им, в отличие от прочей нечисти, без человека не прожить. А у вас тут раздолье, глухие леса, а вокруг села и деревни, люди.

– Ничего себе, – Ладомир покачал головой. – Да ты точно спятила.

Он оглянулся, ища поддержку у Беляя, но тот, погруженный в свои мысли, к их перебранке не прислушивался.

– Это была шутка, – буркнула Виста.

Витязь вытаращил глаза, но потом махнул рукой.

– Ладно, вампиры это или нет, а сматываться отсюда надо побыстрее, – он легко запрыгнул в седло, взглянул на Беляя. – Ты как, не передумал жениться?

– Нет, – серьезно ответил тот, хмурясь все больше и больше. – Я приехал за Златой. И я должен увидеть ее, живой или… – он не договорил, только крепче стиснул челюсти.

– Тогда поехали, – Виста подобрала поводья. – Может ей и удалось где-нибудь схорониться.

Едва они тронулись со двора, как в воротах показалось множество человеческих фигур.

– Люди? – пересохшими вдруг губами прошептал Беляй.

– Нет, – ответил Ладомир и зло добавил. – Уже нет.

Фигуры медленно выплыли из тумана и двинулись к ним. Это были мертвяки. Они были совсем свежие, еще не порченные гниением и разложением, и потому шли хотя и несколько неестественно, как и положено восставшим из мертвых, но достаточно быстро. Они надвигались молча, широкой шеренгой, отрезая все пути к бегству. За первой шеренгой показалась другая, за ней еще, и вскоре выход со двора оказался полностью перекрыт приближающейся толпой.

– Это ж деревенские, – Беляй облизал губы. – Я же почти всех знаю, этот здоровый впереди – кузнец, а вот и староста.

– Ты лучше глянь за ними, там идут доспешные, – мрачно посоветовал ему Ладомир. – Похоже, то городская дружина из обоза. Если они еще помнят, как держать меч.

Он не договорил, но всем было понятно и без слов, что дело – дрянь. Покойник не человек, его не остановишь одним ударом, а пока руки-ноги поотрубаешь…

В ворота подтягивались все новые и новые мертвяки, а некоторые, особо нетерпеливые, полезли через забор.

– Влипли, – Ладомир схватился за меч. – Нужно прорываться.

– Стойте, – остановила спутников Виста. – Их слишком много, завязнем в толпе, потеряем лошадей и тогда все.

– Хочешь предложить что-то другое? – зло осведомился Ладомир.

– Да, хочу, – в тон ему ответила Виста. – У меня есть заклятие на такой случай.

– Так действуй! – крикнул Ладомир, следя за подступающими все ближе и ближе мертвяками.

– Только одна проблема – я не ведьма, – тихо сказала Виста. – После заклинания я не смогу… двигаться… некоторое время…

– Великий Перун, всего-то? Я тебя на руках вынесу, вместе с лошадью, только расчисть дорогу! – нетерпеливо выкрикнул Ладомир.

Рядом раздался голодный звериный рык и витязь небрежно махнул мечом по подобравшемуся ближе всех покойнику. Черепушка того треснула, разбрызгав мозги, мертвяк отлетел в сторону, но почти сразу же закопошился, пытаясь подняться.

– Я надеюсь на тебя, – Виста на миг поймала глаза Ладомира.

– Давай! – зарычал воин. – Не медли!

Ослепительная вспышка ударила по глазам, заставив зажмуриться. А когда Ладомир открыл глаза… Будто огненный шторм прошел по двору. От ближайших мертвяков остались только обугленные кости. Те, что были в задних рядах еще двигались, объятые пламенем, и утробно рычали, но магический огонь быстро пожирал их плоть, и они падали один за другим.

В спину ударила волна жара от загоревшегося дома и Ладомир тронул коня.

– Едем, пока не спеклись, – бросил он. – А говорила не ведьма.

Ладомир покосился на Висту и похолодел. Девушка неподвижно лежала на шее лошади. Витязь аккуратно поднял ее и пристроил возле себя. Висту била крупная дрожь, а лицо побелело, как у покойника.

Огибая еще шевелящиеся останки, они торопливо выбрались на улицу. Заклинание Висты оказалось чрезвычайно мощным и здесь царило такое же опустошение. Большая часть мертвяков лежала, мирно догорая и обугливаясь, а те немногие, кому удалось избегнуть пламени, улепетывали со всех ног.

– Могучая у тебя подруга, – с уважением заметил Беляй.

– Она еще не такое может, – гордо ответил Ладомир. – Ты бы видел, как она на болоте бабу-ягу прикончила. А с вештицой как разобралась – вот это было дело. Виста, она такая…

Витязь с нежностью поглядел на девушку. Ее лицо уже порозовело, вскоре она открыла глаза и попробовала оглядеться.

– Лежи спокойно, мы подъезжаем к дому Златы, – сообщил Ладомир. – Проверим ее и обратно, в город, а там тебя лекари живо на ноги поставят.

Она покачала головой.

– Мне не нужны лекари. На ноги я встану и без них. Или ты надеешься, что я всю дорогу просижу у тебя в седле?

Заметив, как краска заливает его лицо, она спрыгнула на ходу с коня, пошатнулась, кое-как забралась на лошадь и насмешливо добавила:

– Даже не надейся.

2

Возле дома невесты Беляй спешился и молнией метнулся к дверям.

– Поосторожнее там! – крикнул ему вслед Ладомир.

Но Беляй отсутствовал недолго. На крыльцо он вышел темнее тучи.

– Там никого нет, – с горечью сказал он.

Опустив голову, он двинулся к коню. Ладомир и Виста переглянулись. Витязь хотел как-то подбодрить друга, но так и не смог отыскать подходящих слов.

Звонкий девичий голосок, нарушивший тишину, заставил всех вздрогнуть.

– Беляй!

Из тумана вынырнула девушка, одетая в тонкую сорочку, бросилась к Беляю и утонула в его объятиях.

– Невероятно, – недоверчиво прошептала Виста. – Как она уцелела?

– Ты же сама обнадежила его, – заметил Ладомир.

– Я хотела приободрить его, – Виста буквально сверлила глазами девушку. – Ладомир, не подумай, что я завидую, но она мне не нравится.

– Завидуешь, – спокойно отозвался Ладомир. – Вы, бабы, всегда завидуете друг другу!

– Эй, что за глупости?! – возмутилась Виста.

– Это была шутка.

Виста наградила его свирепым взглядом. Ладомир же не отрывал глаз от Златы.

– Слишком бледное лицо для человека, – наконец прошептал он, поглаживая черен меча. – Мертвяк?

– Хуже, – сощурилась Виста. – По-моему, она и есть вампир.

Ладомир стиснул челюсти.

– Беляй! – крикнул он. – Отойди от нее!

Беляй, осыпавший лицо Златы поцелуями, похоже, не услышал его, и тогда Ладомир послал лошадь вперед.

– Подожди, надо все обдумать, – попыталась остановить его Виста.

– Пока мы будем думать, она угробит его!

Ладомир подъехал ближе, с каждым шагом убеждаясь в правоте Висты. Лицо Златы было совершенно белое, обескровленное, звериные глаза отливали кровавым светом. А ее длинные когти скользили в опасной близости от яремной жилы Беляя.

– Беляй, опомнись! – крикнул Ладомир встревоженно. – Это не Злата!

Беляй, наконец, услышал его, и повернул голову.

– Что ты несешь, Ладомир? Это моя невеста! – в его голосе прозвучал гнев.

Ладомир вдруг вспомнил про кольчугу. Ту самую серебряную кольчугу, которую Беляй подарил ему и которую отвергла Злата. Похоже, его друг встречается с вампиршей бес знает сколько времени!

– Беляй, вспомни серебряную кольчугу! – рявкнул Ладомир.

Резкий голос витязя все-таки несколько остудил пыл Беляя. Воин отстранился от Златы и заглянул ей в глаза.

– Скажи, что он лжет, Злата. Я знаю, ты не обманешь меня. Скажи мне правду.

Она молчала, и ее молчание было красноречивее любых слов. Беляй поник и как будто постарел лет на двадцать. Неужели он был так слеп? Весь его мир, все его будущее рушились прямо на глазах.

– Злата! – почти простонал он. – Скажи что-нибудь!

Но она ничего не сказала. Злата вырвалась из рук жениха и обернулась к Ладомиру. Лицо ее исказилось в жуткой гримасе и страшный животный рык вырвался из ее горла, заставив лошадь Ладомира подняться на дыбы и испуганно попятиться. Затем черты лица Златы разгладились, и она вновь повернулась к Беляю.

– Любимый, разве это имеет значение для нашей любви? – с тоской в голосе сказала Злата.

– Значит, это правда? – выдавил Беляй, чувствуя, как сжимается его грудь, как перехватывает дыхание.

– Беляй, ты любишь меня? – голос Златы буквально разрывал ему сердце.

– Я любил тебя! Я люблю тебя! – выкрикнул он. – Но… Я не могу…

– Что? Что ты не можешь? Ты не можешь меня любить? Только потому, что я не похожа на других, ты не можешь меня любить? – в глазах ее сверкнули слезы.

– Злата! – Беляй порывисто шагнул вперед и с силой обнял девушку.

Ладомир и Виста ахнули.

– Беляй! Что ты делаешь? – вскричал витязь.

Он рванулся было к другу, но Виста успела перехватить поводья его лошади.

– Не мешай! Беляй все решит сам.

– Хотел бы я надеяться.

Злата неожиданно склонила голову и ее губы прикоснулись к шее Беляя.

– Беляй!

Ладомир скатился с лошади и бросился к товарищу, с ужасом осознавая, что никак не успевает. Белоснежные клыки вонзились в шею Беляя, и он отшатнулся, зажимая хлестнувшую из раны кровь.

– Оставь его, тварь!

– Нет, Ладомир!

Беляй жестом остановил рвущегося в бой Ладомира.

– Это мое дело! – его лицо было искажено, а голос страшен.

Беляй медленно приблизился к Злате. Сквозь пальцы его ладони толчками выплескивалась кровь.

– Зачем ты сделала это? – спросил он, ощущая как его сердце разрывается от боли.

– Прости, но я не хочу потерять тебя. Я бы не смогла жить без тебя. Но теперь мы всегда будем вместе. Всегда – значит вечно.

– Вечно? Вечно быть таким, как эти! – Беляй махнул рукой в сторону обгоревших мертвяков.

– Нет! Такой как я. Ты станешь высшим существом, ты станешь почти богом. Но самое главное – мы будем вместе всегда.

Беляй стал отступать, отрицательно качая головой.

– Нет, Злата, я не хочу стать таким, – в его голосе послышалось презрение.

– Так вот чего стоит твоя любовь, – с обидой сказала Злата, а затем добавила, повысив голос. – Ты такой же, как все! Любовь лишь красивое слово, которым можно прикрыть свою похоть.

– Нет, Злата, – голос Беляя был едва слышный. – Я по-прежнему люблю тебя, даже такой. Но в жизни человека есть не только любовь.

– Вот она, мужская правда! – гневно закричала Злата. – Но теперь это не имеет значения. Скоро ты станешь другим!

– Я никогда не стану таким как ты! – крикнул Беляй.

– У тебя нет выбора, – Злата усмехнулась.

– Нет!

– Ты уже становишься. Поверь мне, осталось недолго, – в ее голосе слышалось торжество.

Она поднялась в воздух, оглянулась на подступавшего с мечом Ладомира, растянула в злобной усмешке губы, и стремительно нырнула в туман.

– Я еще доберусь до тебя! – заорал ей вслед Ладомир.

Он подбежал к осевшему на землю Беляю, поспешно перевязал его рану, но кровь не останавливалась, упрямо пробивая дорогу через все бинты и тряпицы. Кровавая лужа возле Беляя все ширилась и ширилась, а лицо его было уже белое как мел.

– Кровь не может свернуться, – тихо сказала Виста. – Злата что-то впрыснула в рану.

– Я не хочу стать таким, как она, – прошептал Беляй. – Убейте меня, а потом сожгите труп!

Ладомир с надеждой посмотрел на Висту. Но та только сокрушенно развела руками.

– Я не могу ему помочь!

– Убейте, – прошептал снова Беляй. – Прошу вас. Ладомир, мы сражались с тобой бок о бок. Сделай это для меня.

Ладомир поиграл желваками, и медленно потянул из-за голенища нож.

– Ладомир, забери моего коня, не хочу, чтобы его сожрали эти… И все остальное тоже – меч, доспехи, я хочу, чтобы они попали в достойные руки. И давай быстрее, что-то нехорошо мне.

– Прости меня, Беляй, – одной рукой витязь прижал друга к себе, а второй приставил к его спине нож. – Ты был хорошим воином и отличным другом.

Нож вошел точно в сердце. Могучее тело судорожно вздрогнуло несколько раз, отчаянно сопротивляясь смерти, но вскоре обмякло. Ладомир аккуратно опустил бездыханное тело на землю.

– Виста, можешь сжечь его магией? – Ладомир пристально вглядывался в лицо Беляя.

Виста ответила не сразу.

– Пожалуй, еще один раз смогу. Только, прошу тебя, влей мне потом в рот вот это, – Виста вынула из кармана маленький стеклянный пузырек.

– Что это? – Ладомир всмотрелся в черное снадобье, заполнявшее сосуд.

– Это поможет мне… ну, не протянуть копыта или ноги, – Виста попробовала улыбнуться.

– Постой-постой, ты хочешь сказать… Я не знал, что это опасно для тебя. Тогда не нужно ничего. Мы разожжем обычный костер.

– Ладомир, нам надо убираться отсюда как можно быстрее и времени на костер нет. Просто влей мне в рот полпузырька, и все будет хорошо.

Она была тысячу раз права, но… Виста ободряюще улыбнулась и Ладомир, скрепя сердце, отступил.

Девушка воздела руки, готовясь прочитать заклинание, и тотчас по ушам людей ударил пронзительный визг. Белая фигура вынырнула из тумана и метнулась к девушке. В последний миг Виста увернулась, ответила стремительным ударом, и замерла, округлив глаза. Лезвие прошло сквозь мертвую плоть легко, как сквозь масло, но Злата не обратила на меч никакого внимания. Впрочем, в схватку она не торопилась вступать. Злата пала на колени возле тела Беляя и угрожающе зашипела.

Ладомир шагнул вперед, отводя для удара меч, но его остановила Виста.

– Бесполезно. Если уж мой заговоренный клинок не причинил ей вреда, то твой и подавно.

– Тогда давай огнем! Пока они рядом – одним ударом.

– Подожди. Пока она сторожит тело Беляя, у нас есть преимущество, и мне хотелось бы расспросить ее о некоторых вещах. Например, о том, кто заварил всю эту кашу.

– И как ты заставишь ее разговориться? Хотя, если подвесить ее над огнем…

– Помимо огня у нас есть еще кое-что, например, ведьмин нож. Помнишь, как он остановил вештицу? Впрочем, откуда тебе помнить, ты же дрыхнул без передних ног.

– Без задних, – поправил ее Ладомир.

– Какая к демонам разница! Отвлеки ее, а я подойду сзади.

Виста отступила за спину богатыря и вскоре растворилась в тумане. Перехватив поудобнее меч, Ладомир шагнул к ведьме. Злата зарычала, ее верхняя губа приподнялась, обнажив длинные клыки.

– Иди, иди сюда, человечишко. Я выпью твою жизнь досуха.

Ладомир приблизился на расстояние удара и взмахнул мечом, целя в голову. Злата пригнулась, а ее ладони вдруг хлопнули над головой, зажав лезвие меча, как в клещи. Она кровожадно ухмыльнулась и дернула меч к себе. Рывок был столь силен, что Ладомир едва не рухнул ей под ноги, лишь в самый последний миг успев выпустить оружие.

Все также улыбаясь, Злата перехватила меч с двух концов и стала медленно его сгибать. Легкость, с которой она сгибала в кольцо харалужную сталь, заставила Ладомира поежиться. Наконец клинок треснул, болью отозвавшись в сердце витязя.

– Мой любимый меч, – Ладомир витиевато выругался. – Зачем ты его сломала, тварь? Знаешь, во сколько он мне обошелся?

Злата нехорошо скривилась, а обломки меча вдруг один за другим пропали из ее рук. Но раньше, чем витязь сообразил, что она метнула их, среагировало тело, заученным движением увернувшись от одного обломка, от другого. Кольчуга жалобно звякнула, и Ладомир с удивлением обнаружил разорванный край. Запущенный с такой силой обломок мог запросто пробить его насквозь вместе с доспехами!

Уловив краем глаза движение позади Златы, Ладомир выхватил нож. Сердце колотилось как бешеное, но Злата ни в коем случае не должна была заметить крадущуюся Висту.

Злата зашипела, вытянула руки с когтями, но обмануть ее нечеловеческий слух и чутье оказалось невозможно. Когда Виста была уже в нескольких шагах, Злата резко обернулась.

Ладомир похолодел и бросился к Злате, уже не думая об опасности, готовый сражаться голыми руками. Но ни он, ни Злата ничего не успели сделать. Виста прыгнула вперед с невероятной скоростью и зачарованный нож с хрустом вонзился в грудь вампирши.

Виста немедленно отпрыгнула в сторону, но нож не подвел – из раны потек едкий вонючий дым, и тотчас окрестности огласил жуткий звериный рев.

– Молодец! – от избытка чувств Ладомир с ходу заключил Висту в объятия, но, наткнувшись на ее возмущенный взгляд, отпустил. – Я же испугался все-таки за тебя.

– За меня ли? – ехидно спросила девушка.

Ее тоже переполняли чувства, и они были ничуть не слабее, чем у воина. Только думала она о другом, а именно о том, какое уникальное оружие попало ей в руки. Отлично режет доспехи, но главное – уничтожает нечисть! Сначала едва не сожгло вештицу, теперь вот вампиршу. В общем, этот клинок был достойной заменой меча, чародейские качества которого оказались почти бесполезными здесь.

Но ее радостные чувства прервали судороги, потрясшие тело Беляя. Искаженное болью лицо Златы вдруг осветилось радостью.

– Он мой! – проревела она. – И скоро мы будем вместе! А вы, жалкие людишки, скоро утолите нашу жажду!

Огненный шар вырвался из рук Висты, ударил в поднимающееся существо, бывшее некогда Беляем. Полыхнула ослепительная вспышка, и на земле остался лишь пепел, да оплавленные доспехи Беляя.

Пошатнувшись, Виста упала на руки витязя. Он уложил ее в траву, ножом разжал стиснутые зубы и влил лечебное снадобье. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Виста стала приходить в себя. Глаза ее прояснились, она что-то прошептала, но за криками беснующейся Златы Ладомир ничего не услышал.

– Молчать!! – во всю мощь своих богатырских легких рявкнул витязь.

От неожиданности Злата примолкла, вытаращив на витязя глаза. Виста задумчиво окинула ее взглядом.

– У меня в мешке осиновый кол, может, принесешь? – слабым голосом попросила Виста.

Ладомир метнулся к лошади, залез в дорожный мешок, некоторое время рылся, то и дело натыкаясь и царапаясь об стальные когти на странного вида перчатках, пока, наконец, не нашел остро отточенный колышек.

– Когда это ты успела его заготовить? – удивился Ладомир.

– Тебя послушаешь, так у вас без осиновых кольев и шагу ступить нельзя, – Виста медленно поднялась на ноги.

Ладомир поразился мощи лечебного снадобья. Вот только что она лежала бледная, как труп, с безвольно болтающимися руками и ногами, и вот уже на ногах, порозовевшая, в глазах огонь. Заметив удивление витязя, Виста лишь грустно улыбнулась. Ничто не дается даром, если бы он знал, сколько лет жизни сжигает такое лекарство.

– Девушка уже заждалась, – Виста кивнула на Злату. – Пора приступать к беседе.

При виде осинового кола Злата оскалилась.

– Я ничего тебе не скажу, жалкий человечишко, – прошипела она. – Можешь убить меня!

– Какие громкие слова. Не верю своим ушам. Неужто мы ошиблись, Виста? – насмешливо заявил Ладомир. – Может она и не вампир вовсе? А скажи мне, Златочка, сколько лет ты уже живешь на белом свете?

Злата презрительно скривила губы.

– Я живу так долго, что уже перестала считать века. Тебе этого не понять, смертный.

– Неужели века? – сделал изумленное лицо Ладомир. – Не может того быть. Ну, ладно, допустим. Но если ты прожила так долго, неужели я поверю, что ты готова умереть прямо сейчас, в самом расцвете своих темных сил? От рук жалких людишек?

Последние слова он буквально проревел ей в ухо, а затем легонько ткнул ей в грудь кол. Злата дико взвизгнула.

– Нет!!

– Ну, вот теперь я вижу перед собой обычную нечисть, – удовлетворенно сказал Ладомир, мизинцем прочищая ухо. – Только больше так не верещи, не приведи Перун, рука дрогнет. Давай теперь начистоту. Расскажи нам, что за тварь завелась в этих лесах и умудрилась поднять всю нечисть на уши, так что честному человеку ступить негде?

– Я не могу вам сказать этого, – Злата облизнула свои ярко-пунцовые губы, и, заметив как витязь нахмурился, поторопилась добавить. – Но я могу выкупить свою жизнь.

– Что?! – изумился Ладомир. – И что ты хочешь нам предложить? Бессмертие, которое ты хотела подарить Беляю?

– Нет, воин, я уверена, что таким, как ты, не нужно бессмертие. Но тебе наверняка нужен меч. Очень хороший меч, меч-кладенец.

В некоторой растерянности Ладомир обернулся к Висте, но та только плечами пожала. Витязь озадаченно поскреб затылок. После того, как Злата коварно сломала двуручник, меч ему был нужен как воздух.

Правда, ему остался меч Беляя, роскошный, из отличной стали. Но, на взгляд Ладомира, он был больше украшением нежели оружием. Для охраны купца еще куда ни шло, но для настоящего витязя нужен хороший двуручный меч.

– Ладно, выкладывай, что еще за меч? – спросил он.

– Это великолепный меч. Зачарованный в древние время и совсем рядом отсюда. Только пообещай мне, что отпустишь меня.

– Шустрая ты тварь, оказывается, – задумчиво проговорил Ладомир.

Заметив колебания на лице Ладомира, Злата торопливо продолжила.

– Меч этот ковался в очень древнее время, на него нанесены волшебные знаки такой силы, что смогли бы легко остановить и меня, и таких, как я.

– И все-таки нам было бы полезней узнать имя зачинщика ваших безобразий, – усмехнулся витязь и замахнулся колом.

– Стой! – завизжала Злата. – Но я не могу произнести его имя, я связана ужасными заклятиями! Пойми, воин, меч, который ты можешь получить, куда важнее для тебя, чем моя смерть. Завладев мечом, ты сможешь с легкостью убить любого, даже того, чье имя я не могу тебе открыть.

– Вот как? – в глазах Ладомира наконец появился интерес. – Это уже лучше. Хорошо, я обещаю отпустить тебя живой. Рассказывай дальше.

– За этим селом есть холм, на нем стоит огромный валун.

– Проклятый холм, что ли? – уточнил Ладомир, кое-что слышавший об этом месте.

– Да-да, так его называют. В самом низу валуна есть выступ, нажав на который ты сдвинешь его и откроешь тайный ход. Меч глубоко внизу.

– Если бы она была человеком, я бы сказала, что она не лжет, – прошептала на ухо Ладомиру Виста.

– А теперь вытаскивай этот проклятый нож, – потребовала Злата. – Ведь ты обещал.

– Хорошо. Виста, возьми колышек и держи наготове, пока я буду вынимать нож, – Ладомир передал девушке осиновый кол. – Опасное это дело – оставлять в живых такую тварь.

Он задумался, размышляя, с какой стороны безопаснее подойти к Злате.

– Пожалуй, ты прав, Ладомир, – кивнула Виста. – Я тоже думаю, что в живых ее оставлять нельзя.

Она ударила быстро и точно, так что Ладомир не успел и пальцем шевельнуть. Злата оглушительно взревела, так что пришлось зажимать уши. Ее тело стремительно почернело, обуглилось, и через несколько мгновений на земле остался лишь пепел, в груде которого ярко блестел чародейский нож.

– Что ты наделала? Как ты могла? – Ладомир был потрясен.

– Ты же сам сказал, что опасно, – девушка деловито стряхнула пепел с ножа, почистила и вложила за голенище сапога.

– Но я не говорил, что ее надо убить, – перебил ее воин. – И потом, как ты могла нарушить слово?

– Какое еще слово? – удивилась Виста. – Я-то ничего и никому не обещала.

 

Глава седьмая

1

Со смертью Златы туман скоро рассеялся, но солнце так и не появилось, спрятавшись за тяжелыми дождевыми тучами. Ладомир и Виста поднимались на Проклятый Холм, искоса поглядывая на хмурящееся небо. Вечерело, надвигался дождь, и все это Висту ничуть не радовало, особенно если верить слухам, ходившим об этом холме.

Однако, по мнению Ладомира, дурной славой Проклятый Холм пользовался совершенно незаслуженно. Ведь любой человек, оказавшийся поблизости и не успевший до наступления сумерек добраться до села, мог спокойно заночевать на холме, не опасаясь за свою жизнь. Ни лесная, ни болотная тварь не осмеливались подняться сюда. А то, что у подножия холма вскоре собиралась изрядная толпа упырей или мертвяков, так это ж милое дело – размяться с утречка, покрушить силу вражью…

Однако местные крестьяне почему-то придерживались иного мнения и обходили холм стороной.

– Это подтверждает, что вампирша не солгала, – заметила Виста, выслушав Ладомира. – Там действительно что-то есть.

– Может и не солгала. Но, скорее всего, она рассчитывала, что с холма мы живыми не выберемся, – усмехнулся витязь.

– Вряд ли она надеялась на нечисть, – усомнилась Виста. – Скорее, на ловушку под холмом. Магические вещи должны хорошо охраняться.

– Прорвемся, – небрежно отмахнулся витязь. – Главное, чтобы она не обманула насчет кладенца. Будет меч – и о нечисти можно забыть.

Добравшись до вершины, они внимательно осмотрели гигантский – в полтора человеческих роста – камень, тщательно ощупали нижнюю часть, нажимая на все выступы.

Наконец один из них утонул вовнутрь, валун вздрогнул и со страшным скрежетом пополз в сторону, открывая в земле железный люк с кольцом. И будто волна пробежала по нему – сотни букашек бросились врассыпную, спасаясь от света. В траве прошмыгнула ядовитая змея, но ни Ладомир, ни Виста даже не заметили ее. Они стояли точно зачарованные и смотрели, как люк очищается от живого покрова, и как на нем постепенно проступают древние письмена.

Виста присела, поскребла ножом люк, очищая от ржавчины и грязи, попробовала прочитать надпись, но тщетно. Она не только не знала этого языка, но вообще впервые видела такие символы. Виста поднялась с недовольным видом, отряхнула колени и пробурчала:

– Плохо. Там наверняка что-то важное.

– Брось, – откликнулся Ладомир, поудобнее хватаясь за рукоятку люка. – Пишут для дураков. Умные и так могут сообразить что к чему.

Он резко выдохнул, страшно напрягся, под кольчугой стали вздуваться мышцы, все тело как будто увеличилось в размерах. Лицо побагровело, потянулись ручейки пота, ноги стали быстро погружаться в землю.

Наконец люк заскрежетал, приподнимаясь, и Ладомир, ушедший уже по колено в землю, с рычанием распахнул его, и обессилено повалился навзничь.

Над ним нависла Виста, заботливо вытерла пот с лица.

– А ты герой, – заметила она. – Впечатляющее было зрелище.

Ладомир перевел себя в сидячее положение, грудь ходила ходуном.

– И не такое поднимал, – снисходительно заметил он. – Как-то раз по пояс в землю ушел, прежде чем управился.

– Молодец, – с улыбкой кивнула Виста. – Теперь я понимаю, зачем богатырям такая сила. Раньше-то я думала, чтобы драконов бить или дивов. Но что там драконы. Вот люк неподъемный – это да, вот истинный подвиг для богатыря.

– И что тут смешного? – нахмурился Ладомир. – Как бы мы его открыли без моей силы?

– Ну, простые люди используют лошадей, – насмешливо сообщила девушка и махнула рукой за спину. – Вон там, кстати, четыре штуки пасутся, если ты забыл.

Ладомир помрачнел, бросил на Висту свирепый взгляд и возмущенно засопел.

– Надеюсь, ты не обиделся, – добавила Виста.

– Много чести! – буркнул витязь. – Я же понимаю, ты просто завидуешь. Вы, женщины, всегда завидуете мужчинам. Удел женщин – дом, дети, хозяйство, помрешь от тоски.

– Какая чушь! – Виста фыркнула.

Витязь заглянул в чернеющий зев прохода.

– Идем, что ли? – в его голосе слышалось нетерпение.

– Подожди, – Виста развязала дорожную сумку, вытащила доспехи.

– Ты меня пугаешь, однако, – заметил витязь. – Всю дорогу не мог заставить одеть, а тут…

– Магические вещи не даются даром. Каждый волшебный меч или чародейский перстень, каждая зачарованная вещь, содержащая хоть толику древней мощи имеет свою цену. И не всегда понятно, чем придется расплачиваться, – Виста спешно надевала кольчугу, наручи, поножи, латные перчатки, шлем, все были вороненые, под стать ее клинку. – Там, внизу, нас ждет не нечисть тупоголовая, нет, уверена, нас ждет очень древняя магия, и пренебрегать хоть какой-никакой защитой я не стану.

Ладомир с удовольствием оглядел ее красивую, теперь еще с матово-черным отливом фигуру. Похоже, доспехи девушка подбирала с большим тщанием, и хорошая защищенность была не единственной причиной для выбора. Заметив чересчур пристальный взгляд витязя, Виста показала кулак.

– Хватит пялиться, лучше зажег бы пока факелы.

– Да я ж разве на тебя? – сделал удивленное лицо витязь. – Я на доспехи – очень искусно сделаны. Вот только откуда такое пристрастие к черному цвету?

Виста не ответила, быстро высекла огонь и, запалив факелы, вручила один Ладомиру, затем осторожно ступила на первую ступеньку винтовой лестницы.

Они спускались очень долго. Вход уже давно превратился в маленькую светлую точку наверху, а они все спускались и спускались.

– Виста, – нарушил тишину витязь, – а чем ты занимаешься у себя на родине? Ты так ничего и не рассказала о себе.

Виста задумалась над ответом, но Ладомир уже продолжал:

– Ты неплохо управляешься с оружием, не боишься нечисти, а вот сейчас я вижу, что твои черные доспехи почти не видно в полутьме. Знаешь, что я думаю?

– И что же?

– Думаю, что ты вор, Виста, – тихо сказал Ладомир.

Виста обернулась и всмотрелась в лицо витязя, на котором плясали отсветы факелов.

– Это что-то меняет?

Ладомир вздохнул.

– Ничего.

Виста пожала плечами и стала спускаться дальше. Ладомир усиленно сопел за спиной, явно собираясь что-то сказать или спросить, но так и не решился.

Виста улыбнулась краем губ – лишний раз лгать и выворачиваться не хотелось. Хотя, конечно, наблюдательность Ладомира начинала внушать опасения. Потом, решила Виста, после того, как они выберутся из Проклятого Холма, она хорошенько все это обдумает. Возможно, с Ладомиром придется расстаться.

2

В конце бесконечно долгого спуска лестница привела к огромной стальной плите, которую, как и люк наверху, покрывал причудливый узор древних знаков.

– Что же они пытаются нам сообщить? – закусила губу Виста.

– Брось, – поморщился Ладомир. – Что обычно пишут в таких случаях? Пойдешь дальше – потеряешь голову или еще что-то в этом роде. Что бы они там не написали, нам все равно нужно идти. Мне меч нужен дозарезу.

Витязь слегка толкнул дверь и едва не ввалился вовнутрь, настолько легко она отворилась. Стоило перешагнуть порог, как мрак подземелья отступил, оттесняемый зажигаемыми один за другим факелами, висевшими на стенах.

Глазам открылся просторный зал. Стены украшали искусные барельефы, изображавшие могучих воинов, закованных в странные, но по-своему красивые доспехи. В торце зала высилась громадная фигура великана – велета, опиравшегося на гигантский меч, отливавший всеми цветами радуги.

– Это он? – почему-то шепотом спросил Ладомир.

– Ты видишь здесь еще один меч? – осведомилась Виста, тревожно осматриваясь.

– Как он сверкает-то, а? Аж глазам больно, – восхищенно заметил витязь. – А вот велет, вроде, каменный.

– Похоже на то, – кивнула Виста. – Но именно это меня и пугает. Если не с велетом драться, то с кем же? Где ловушка?

Они продолжали стоять у порога, прислушивались, приглядывались, принюхивались. Сосредоточившись на своих ощущениях, девушка пыталась засечь хоть какие-то следы волшбы, но все было безуспешно. Даже светильники, кажется, зажглись не от магии, а от какого-то хитрого механизма. Все это напугало ее до дрожи в коленках. Не оставить никаких следов волшбы мог только искусный из искуснейших магов.

– Ну что? – нетерпеливо оглянулся на нее витязь.

– Ничего, – неожиданно резко ответила Виста.

Ладомир пожал плечами.

– Тогда я пошел за мечом, – он решительно двинулся вперед.

Виста тоже сделала несколько робких шагов, но, услышав позади громкий стук, вздрогнула и, заледенев от ужаса, повернулась. И увидела именно то, чего боялась больше всего – захлопнувшуюся дверь.

– Ладомир!

Она бросилась к выходу и замерла, налетев на взгляд чудовищного зверя, изображенного на двери. Огромная, в рост человека, звериная морда была щедро усеяна острыми рогами, шипами и наростами, а в ее выпученных буркалах тлела затаенная ненависть. Там, в глубине этих буркал еще теплилась некая странная жизнь, и эта жизнь сейчас почуяла ее, Висту, и жадно потянулась к ней.

Девушка встряхнулась и, отбросив бредовые домыслы, приблизилась к дверям. Тотчас морду зверю прорезала искусно скрытая щель, и дверные створки, к ее немалому облегчению, послушно раскрылись. Впрочем, это не сильно ее успокоило. Услужливо открывшаяся дверь словно предупреждала – не передумали, мол, ребята, еще не поздно вернуться?

– Эй, ты чего там застряла? – голос витязя, стоявшего уже рядом с велетом, гулким эхом разнесся по всему помещению.

Виста посмотрела на него с завистью. Вот уж кого мало что волнует. Есть ловушки, нет ловушек, что называется, ввяжемся, а там посмотрим…

Заметив, что витязь потянулся к мечу, Виста оглушительно взвизгнула.

– Не трогай! Не трогай ничего!

– Да я и не собирался… пока…

Витязь пожал плечами и принялся разглядывать меч, по которому скользила странная дымка, постоянно менявшая очертания и цвет клинка. Ладомир помотал головой, отгоняя наваждение, всмотрелся повнимательней и, наконец, с облегчением узнал вполне знакомые черты.

Перед ним находился огромный двуручный меч, достигавший велету до пояса, а витязю до макушки. Мощное, крепкое основание клинка длиной в локоть отлично подходило и для удобных перехватов, и для отражения вражеских ударов. Ниже шли ушки, позволявшие ловить и вырывать из рук вражеские клинки. Затем начиналось прямое и обоюдоострое лезвие, по которому изредка пробегали разноцветные искорки.

Ладомир расплылся в счастливой улыбке. Этот великолепный меч просто просился ему в руки! Вот только каменный истукан, очевидно, придерживался иного мнения – его громадные лапищи по хозяйски крепко и надежно охватывали черен.

– Однако нам придется потрудиться, – пробормотал витязь, раздумывая, как бы половчее извлечь клинок.

– Не трогай его ни в коем случае. Ты разве не видел? – в голосе девушки послышался страх пополам с удивлением и Ладомир недоуменно оторвался от созерцания вожделенного меча.

Виста медленно, с опаской, подходила к мечу, лихорадочно пытаясь осмыслить только что увиденное. Прямо на ее глазах этот нестерпимо сверкавший меч вдруг резко потускнел, так что теперь можно было спокойно смотреть на него, но самое странное – меч уменьшился в размерах!

Она хорошо помнила – когда Ладомир только двинулся за ним, он был в рост витязя. Однако стоило тому приблизиться, как меч уже едва доставал до подбородка. Никаких сомнений – вон и велет был вынужден руки опустить.

Виста невольно оглянулась на дверь, затем покосилась на витязя и едва не сплюнула от злости. Ее едва не трясло от страха и недобрых предчувствий, а Ладомир как ни в чем не бывало пялился на меч, да облизывался как кот на сметану!

Она тщательно осмотрела странные символы нанесенные на клинок, но единственное, что она смогла узнать был знак полумесяца, выбитый у самого основания.

– Великие боги, – ее глаза округлились. – Я кое-что слышала об этом мече. Это же Лунный меч.

– Лунный меч, – повторил Ладомир, пробуя слово на вкус. – Хорошее имя.

Виста облизнула пересохшие губы. Обнаружить такую легендарную вещь в такой глуши. Но… Какие силы должны стеречь такое сокровище?

– Нет! – ее резкий крик заставил витязя испуганно отдернуть руки.

– Чего ты пугаешь меня? – взорвался тот в ответ. – Заладила одно – нет, да нет! Мы зачем сюда вообще пришли?

Виста не ответила. Она подбежала к выходу, вновь проверила дверь – работает, зараза, и, помрачнев пуще прежнего, вернулась к велету.

– Не нравится мне все это, – пробормотала она. – Ладомир, мы должны уйти отсюда пока не поздно.

Но витязь едва ли ее слышал. Все его внимание целиком поглотил меч.

– Надо его расшатать как следует, может, вытащу, – пробурчал витязь, протягивая к мечу дрожащие от нетерпения руки.

– Не смей! – рявкнула Виста.

– Да что с тобой? – разозлился Ладомир. – Мы за мечом пришли или где?!

Он решительно ухватил рукоять Лунного меча и попытался вывернуть его из рук каменного гиганта, но тот держал цепко. От усердия богатыря тяжелая статуя возмущенно шевельнулась, словно протестуя против такого неуважительного обращения.

– Осторожней! – прикрикнула Виста. – Смотри, не урони статую на свою дубовую голову. Впрочем, твоя-то выдержит.

Виста чувствовала себя просто отвратительно. А этот железноголовый, она с неудовольствием покосилась на Ладомира, пыхтел себе и пыхтел, вытаскивая злосчастный меч. Висту окатило таким мощным предчувствием беды, что перехватило дыхание. Где же ловушка?

Позади раздался непонятный скрежет, девушка резко повернулась и обомлела. Настенные барельефы медленно вспучивались один за другим, будто кто-то продавливал их с другой стороны! Из стены медленно высунулась одна нога, затем другая, вот уже показалось туловище воина, вот он вытащил одну руку, вторую…

– Вот она – ловушка!

Самая настоящая паника захлестнула Висту. Она ринулась к выходу, ударила всем телом и бессильно сползла на пол. Нет, теперь дверь даже не шевельнулась, и Висте показалось, будто кто-то довольно захихикал, глядя на ее тщетные попытки вырваться. И тогда она кинулась назад, к витязю, который с удвоенной силой и злобным рычанием продолжал вытаскивать двуручник.

Между тем воины, сошедшие с барельефа, никуда не торопились. Они не спеша выходили в зал, притоптывали, встряхивались, в общем, вели себя как вполне обычные воины, которые длительное время находились в неподвижности.

– Что ты наделал! – отчаянно вскрикнула Виста. – Это стражи меча!

– Не паникуй! – прорычал витязь, красный от усилий. – Мы знали, на что идем, или ты ожидала здесь торжественную встречу? С хлебом и солью? Ничего, щас я выковыряю этот проклятый меч и все… Всех в капусту! Сколько их там уже, стражей твоих?

– Десятка два, не меньше, – простонала она, чувствуя как немеют ноги.

Ей было отчего запаниковать. Ее ведь готовили не для открытого боя, ее учили убивать быстро и тайно. Истинным оружием Ночного Лезвия были внезапность и скрытность, но никак не меч или магия. Бой даже с одним из этих тяжеловооруженных ратников – чистое самоубийство, а тут их целых две дюжины.

Ей оставалось одно – убить их до того, как они окончательно придут в себя. Виста медленно втянула воздух, выдохнула, успокаивая чувства, наметила цель – ближайшего воина, делавшего первые, еще неуверенные шаги, и стремительно атаковала.

Стайкой серебристых рыбок плеснулись метательные звезды в лицо воину. Тот не стал суетиться, загораживаясь рукой или щитом, и просто мотнул головой, убирая смотровую щель из-под удара. Он отвернулся лишь на миг, но Висте хватило и этого. Молниеносный выпад и ее клинок пробил вражеские латы. Воин пошатнулся и рухнул без единого стона.

Виста улыбнулась. Кем бы не было это существо, но приняв форму человека, оно существовало по законам этой формы – Виста хорошо помнила один из главных принципов волшбы – а прямого удара не выдержат даже лучшие в мире доспехи..

Виста метнулась к следующему. Страж легко отвел ее первый удар, и тогда провернулась на носке и очутилась вплотную к противнику. На таком расстоянии клинки были бесполезны, и они оба ударили набалдашниками. Страж запоздал совсем чуть-чуть, но ведь ему нечего было опасаться – его защищал шлем, а его удар должен был превратить лицо девушки в кровавую лепешку.

Но из рукояти Висты вдруг выскочил длинный стальной шип и вонзился точно в прорезь для глаз. Содрогнувшись всем телом, воин загремел Висте под ноги.

Подступили новые стражи, помешав вправить шип, и тогда Виста решительно обломала его о доспех ближайшего воина. Ничего, у нее найдется еще, чем встретить врага.

Ладомир так и не смог вытащить Лунный меч. Когда вблизи раздались тревожные шаги, он недовольно обернулся, раздосадованный, что его отрывают от важного дела.

А его тем временем брали в двойное кольцо шестеро. Все стражи огромные, многие – даже выше Ладомира, и с гигантским размахом плеч. Такие и в поединке смертельно опасны, а когда их собирается больше дюжины… А у витязя лишь легкий меч Беляя. Ладомир с тоской покосился на Лунный меч, вмурованный в каменные и такие жадные руки велета, и с яростным криком ринулся в бой.

Он ничуть не сомневался в своей победе. Когда воины равны по силе, по оружию, по умению, побеждает тот, чей дух сильнее, а мотивы чисты. Это простое правило он впитал с малолетства. Честь воина, долг перед князем, любовь… Витязь запнулся было, поморщился, любовь не любовь, но его цели благородны!

А что могли противопоставить эти, не поймешь живые, или нет, стражи меча? Разве что численный перевес. Хотя, признал Ладомир, это было серьезное преимущество.

Заполнившись тяжеловооруженными воинами, просторный зал вдруг оказался тесен. Это было хорошо, в такой тесноте враги будут мешать друг другу, но и ему придется хорошенько покрутиться, если, конечно, он еще не раздумал возвращаться в Киев.

Необычайно обострились все его чувства, теперь он замечал и реагировал на малейшее изменение вражеской позиции. Он видел малозаметный разворот стопы противника, готовящего удар, легкий поворот бедра. Каждое движение выдавало замыслы врага, Ладомир читал их, как открытую книгу, зачастую его ответные действия начинались даже раньше.

Для него уже не существовало смертельно опасных врагов, смертоносной сверкающей стали, витязь словно растворялся в воздухе, в движении, в противнике. Его душа пела и ликовала, упиваясь каждым взмахом меча. А вскоре уже не стало ни тела, ни меча, остался только бой, а Ладомир был везде и был всем. Бой становился его истинной сущностью, сущностью воина и мужчины.

– Ладомир! – как будто сквозь туман донесся чей-то крик.

Ему понадобилось некоторое время, чтобы вспомнить, что зовут именно его. Когда же вспомнил, кто кричит и почему, Ладомир резко отпрыгнул в сторону, обежал глазами зал, оценивая обстановку.

Он по-прежнему стоял возле каменного истукана, рядом прерывисто дышала Виста, а на них медленно надвигалось еще не меньше дюжины врагов. Они двигались молча. Железо, конечно, громыхало, как положено, но сами воины не издали за время боя ни единого возгласа. Они молча сражались, молча падали, и у Ладомира возникло стойкое подозрение, что они сражаются с пустыми доспехами.

– Я не могу больше! – простонала Виста. – Я сейчас упаду!

Ладомир даже не оглянулся, и по голосу слышно, что девушка в крайнем изнеможении. Он быстро присел.

– Прыгай на велета! А потом на выступ со светильником! И передохни там!

Виста оттолкнулась от его выставленного колена и запрыгнула на руки великану. Но этого святотатства каменный исполин уже не вынес. Он заходил ходуном, и, несмотря на отчаянные попытки Висты сохранить равновесие, с грохотом обрушился, расколовшись на части.

Ладомир увернулся, а вот стражам повезло меньше. Один из них замешкался в толчее и каменная громада пала прямо на него.

– Отлично. Еще одного зашибла!

Ладомир обернулся и довольно оскалился, увидев, что Виста благополучно взобралась на каменный козырек. Это было правильно, защищать одного себя куда проще. Витязь шагнул вперед, поудобнее перехватывая меч.

– Подожди! – крикнула Виста. – Посмотри вниз!

– Что еще? – рявкнул он недовольно, но все же проследил за ее взглядом и просветлел.

Каменные длани велета раскрошились, и Лунный меч теперь лежал почти свободно, придавленный лишь одним куском камня. Ладомир крякнул от натуги, но все-таки поднял этот увесистый обломок и с ревом швырнул во врага.

– Ага! – заорал он радостно, подхватив Лунный меч. – Щас мы увидим, кто из нас не прав!

Заметив в его руках заветный меч, стражи резко усилили натиск. Первые ряды даже не стали защищаться, дав ему возможность свободно перерубить одним махом парочку нападавших, но уже в следующее мгновение стражи столь плотно обступили его, что преимущество Лунного меча в длине сошло на нет.

Град ударов обрушился на витязя со всех сторон, он отчаянно завертелся, принимая удары на меч, сбивая, переводя в скользящие…

Уловив миг, витязь попытался выпрыгнуть из толпы, сбил одного воина с ног, другого, уже почти вырвался, когда цепкие пальцы упавшего сомкнулись на его лодыжке, и Ладомир упал, растянувшись во весь рост.

Увидев подскочивших к Ладомиру воинов, Виста вскрикнула, и ее отчаянный крик подбросил витязя с пола. А затем он бешено закрутился, уклоняясь от ударов и пытаясь вырваться из толчеи ближнего боя.

Виста забормотала слова заклятия, уже не думая о том, что еще одно заклинание в этот день может свести ее в могилу. Но об этом успел подумать витязь, услышав или скорее почувствовав, что она готовит магический удар. И еще он вдруг понял, что ее жертва будет напрасной. Шестым, седьмым или десятым чувством, но он четко осознал, что они попали не в ловушку, что на самом деле все это своего рода испытание на право владеть Лунным мечом. И победить можно только в честном бою, а значит, против магии стражи наверняка защищены.

– Не смей! Тебе нельзя больше! – заорал Ладомир, опасным кувырком уходя от опускающегося клинка. Меч сорвал с плеча кусок кольчуги, ударил в каменный пол, выбивая сноп искр.

Виста выкрикнула последнее слово, и яркая вспышка ослепила витязя. Но даже сквозь поплывшие в глазах пятна он разглядел, что огненный шар, ударивший во вражеские ряды, рассеялся, не причинив никому ни малейшего вреда.

Но все же польза была и от магии – вспышка света ослепила не только Ладомира. И маленькой заминки среди стражей хватило ему, чтобы вскочить на ноги и срубить очередную жертву.

Световые пятна еще продолжали плыть перед ним, но он уже вовсю ревел медведем, сокрушая врагов направо и налево. Он рубил не глядя, на шум шагов, на звон доспехов. Когда же глаза полностью прочистились, Ладомир увидел, что остался один. А зал вокруг был сплошь усеян бесформенными, искореженными грудами доспехов, среди которых он едва разглядел фигурку Висты, скорчившуюся у стены.

Сердце Ладомира екнуло.

– Виста! – зарычал он и бросился к ней.

Но, не успел он сделать и пары шагов, как за спиной что-то хрустнуло и Ладомир застыл на месте, нутром ощущая опасность.

3

За спиной хрустнуло еще раз, потом еще и еще. Ладомир резко обернулся, ожидая встретить недобитого стража, но никого не увидел. Хрустнуло еще раз и витязь наконец понял.

Хруст издавали панцири павших воинов. Они хрустели, как яичная скорлупа, продавливаясь, распадаясь на куски, рассыпаясь в прах, а изнутри вырывались тоненькие дымные струйки. И, словно подхваченные резким порывом ветра, неслись к дверям, втягиваясь в раздувающиеся ноздри зверя, изображенного на створках. И с каждым мгновением, с каждой дымной струйкой, оно все меньше и меньше напоминало изображение, и все больше – живого зверя.

Ладомир похолодел – это чудовище походило на Ящера, каменное изваяние которого он видел однажды в древнем забытом святилище, затерянном где-то в лесах под Киевом.

Чудовище росло, разбухая прямо на глазах, стягивая на себя и поглощая окружающее пространство – железные двери, каменные стены, все это вливалось в него широким потоком, точно вода. Когда же чудище окончательно обрело форму и сделало первый шаг, за его спиной осталась зиять в стене громадная ниша.

Низкий утробный рык пронесся по подземелью, заставив шевельнуться волосы на загривке витязя. Чудовище было огромно, его рост в холке заметно превышал рост Ладомира, а каждая из его четырех лап была толщиной с доброе бревно. А его громадная башка была защищена толстыми костяными пластинами.

Чудище было огромно и неповоротливо, попадись такое на земле, витязь без труда бы смог увернуться, вовремя напасть и вовремя отступить. Но здесь, в этом тесном зале…

Чудовище приближалось медленно, не спеша, словно на прогулке. Его боковые шипы скребли по стене, выворачивали и дробили камни, создавая столь невыносимый скрежет, что взгляд витязя невольно метнулся в сторону развороченного выхода. Метнулся и замер на полпути, пойманный за этим постыдным деянием.

Коря себя за слабость, Ладомир взглянул на сияющий нестерпимым блеском Лунный меч. Сейчас, рядом с надвигающимся чудищем, этот клинок уже не казался таким всемогущим, каким был всего несколько минут назад.

Витязь зарычал и отступил в сторону, пытаясь увести зверя от Висты, но тот даже не взглянул на него, продолжив двигаться прямо к лежавшей девушке. И тогда волна слепой ярости накрыла Ладомира и он прыгнул вперед, готовый рвать зверя зубами.

Но чудище оказалось на удивление проворным. Удар его передней лапы отшвырнул витязя и он, пролетев несколько саженей, грохнулся об стену. Дыхание вышибло, в глазах сгустились сумерки, но витязь рывком поднялся и шагнул туда, где по расчетам находился противник.

В глазах прояснилось и витязь увидел ужасную картину – чудовище нависло над распростертой Вистой, а его вытянутая морда клонилась все ниже и ниже. Огромные ноздри затрепетали, с шумом втягивая воздух, и витязю представилось, что сейчас они втянут Висту, как втянули недавно души павших стражей.

Ладомир метнулся к зверю, увернулся от ударившего навстречу чешуйчатого «бревна», взмахнул мечом, но ударить не успел. Звериная морда резко приблизилась, и витязь, выронив меч, едва успел перехватить нацеленные в грудь рога. Зверюга надвинулась, заставив витязя отступить под чудовищным напором, и через несколько шагов его спина уткнулась в стену.

Зверь усилил натиск, вздернул морду и витязь, вжикнув кольчугой по камням, полетел на другую сторону подземелья. Поднялся едва живой, ничего не видя, помотал головой, разгоняя кровавый туман в глазах. Услышав топот, повернулся и скорее угадал, чем разглядел направление нового удара. Слабеющие руки скользнули вдоль острых рогов, витязь напрягся, обливаясь потом, но когда кончики рогов уже уперлись в живот, все-таки остановил скольжение.

Чудище недовольно зарычало, точно удивляясь настырности человека, тряхнуло головой, и витязь закувыркался по полу. Шевельнувшись, он едва сдержал стон. Все тело кричало от боли, требуя немедленно прекратить движение, требуя лечь и передохнуть.

Скрежетнув зубами, витязь заставил себя подняться. Облизнул кровь из разбитых губ и окатил чудовище полным ненависти взглядом. Только он, Ладомир, стоял сейчас между Вистой и этой проклятой тварью, и он не имел права проиграть.

От топота чудовища содрогнулся пол, и Ладомир с яростным воплем рванулся навстречу, вознеся над собой Лунный клинок. Рванулся, даже не заметив, что мгновением раньше его руки были совершенно пустые, а Лунный меч сиротливо лежал в дальнем углу подземелья.

Клинок раскроил череп чудовища надвое. Утробно взревев, огромная туша тяжело повалилась на бок, вызвав легкое землетрясение, а потом еще долго сотрясалась в судорогах. Но Ладомир уже бежал, спотыкаясь и падая, к Висте.

– Потерпи! Я сейчас, – дрожащими руками он залез в заплечный мешок, выискивая снадобье.

И только когда остатки целебной жидкости просочились сквозь ее плотно сжатые зубы, витязь решился пощупать пульс, и тотчас страшный крик разорвал тишину подземелья.

Ладомир с ненавистью посмотрел на свое новое оружие. Проклятый меч! Сначала Беляй, а теперь Виста – неужели это все плата за меч?

В приступе гнева он едва не отшвырнул меч, но рассудок все же победил и Ладомир брезгливо бросил его за спину, даже не заметив как у крестовины мгновенно выросло кольцо. Но Ладомиру было не до этого. Взвалив Висту на плечо, он поспешил к выходу.

Поднимался он в полной темноте, даже не подумав разжечь факел. Он шел, перебирая в памяти дни, проведенные рядом с ней. Оказывается, он в мельчайших подробностях помнил их совместное путешествие, помнил все разговоры, бесконечные и ненужные споры, какие-то дурацкие ссоры…

Небо встретило его все также хмуро и враждебно, и Ладомир ответил ему неприязненным взглядом.

– Это и есть ваша цена за меч? – зарычал он.

Небо промолчало, и тогда Ладомир злобно огляделся в поисках хоть какого-нибудь врага, на котором можно было выместить гнев. Заметив волнение пасшихся лошадей, он с надеждой всмотрелся в заросли кустарника. Там что-то завозилось, мелькнула коричнево-зеленая шкура – упыри!

Похоже, магический барьер вокруг холма отодвинулся на его вершину вслед за мечом. Ну, что ж, оскалился Ладомир, это даже к лучшему.

Однако боя не вышло. Едва он обнажил меч, как в кустарнике кто-то зарычал жутким голосом, забулькал, и вскоре Ладомир увидел только зеленые пятки улепетывающих изо всех сил упырей.

Ладомир пожал плечами, опустился на землю рядом с Вистой и долго смотрел в ее лицо, стараясь запомнить каждую черточку. Когда же ее веки внезапно дрогнули, сердце витязя едва не выскочило из груди. Его рука вновь нащупала пульс, но теперь он ждал дольше, намного дольше, и он дождался. Ее сердце билось! Билось медленно, очень медленно, но оно билось!!

Остаток дня, всю ночь и утро следующего дня он выхаживал ее, не смыкая ни на минуту глаз. Лечебное снадобье закончилось, а чем колдуны лечат перерасход магической силы, он не знал, поэтому лечил так, как лечат воинов, потерявших много крови.

Его ли усилия сыграли роль, или молодой организм девушки справился сам, но к вечеру Виста пришла в сознание и даже смогла немного поесть. Окрыленный Ладомир отлучился на охоту, оставив меч-кладенец рядом с ней, на случай, если вдруг какой-нибудь придурковатый упырь рискнет забежать на холм. Весь следующий день он усиленно откармливал девушку, и вскоре она сумела самостоятельно подняться на ноги.

Ранним утром следующего дня они отправились в путь.

4

А еще через день они выбрались из леса и застыли на границе степи, всматриваясь в подступающее к ногам безбрежное море ковыля.

– К вечеру, думаю, будем в Киеве, – заметил Ладомир. – Заночуем на постоялом дворе, а с утра к князю.

Все складывалось как нельзя лучше – Виста жива-здорова, за плечами волшебный меч-кладенец, а впереди – Киев. Глядя на счастливо щурящегося навстречу солнечным лучам богатыря, не удержалась от улыбки и Виста.

– Люблю я степь, – вздохнув полной грудью, заявил Ладомир. – Хоть и не степняк, а люблю я это раздолье. Вот где самое место ратным подвигам. В лесу ведь нормальному богатырю развернуться негде, мечу замаха не достает. Зато здесь… Эх, подраться бы с кем, застоялся я что-то, заплесневел.

– Застоялся? – изумилась девушка.

– Ну так двое суток уже минуло, шутка ли, – отозвался Ладомир. – Как-то не по себе, мышцы вот ноют.

Долго ли, коротко ли, но вскоре разглядел Ладомир как заклубилась пыль на горизонте. Разглядел да обрадовался.

– Услышал Перун мою просьбу, послал все-таки поединщика потешить мою силушку, – радостно сообщил витязь, спешно облачаясь в серебристый доспех, подаренный Беляем, ибо от своей кольчуги остались только жалкие клочки.

– Эй-эй, парень, что это ты удумал? – забеспокоилась Виста. – Ты никак драться собрался с первым встречным?

– Конечно, – подтвердил Ладомир. – Что же еще?

– Я, конечно, видела, что у тебя не все в порядке с головой, но не думала, что все так плохо, – Виста ошеломленно наблюдала за его приготовлениями. – Может солнышко припекло?

– Ничего ты не понимаешь, женщина, – гордо произнес Ладомир. – Не спорю, нечисть ты ловко извела. Но не постичь тебе поединка честного, богатырского. Впрочем, откуда тебе знать, что нет для нас большего удовольствия, нежели честный бой. Откуда тебе знать, что только бой, только война придает жизни истинного мужчины смысл.

Несокрушимой стальной глыбой застыл в седле Ладомир. Виста невольно засмотрелась, как красиво играет солнце, скользя по блестящим булатным кольцам, а затем выразительно сплюнула.

Но воин даже не повернул головы. Он уже весь был там, в грядущей схватке. Его меч уже звенел вовсю, высекал искры из вражеского меча, разбивал в клочья щит, рассекал вражью плоть.

– Ладно, понимаю, – вторглась в высокие мысли витязя девушка. – Защищать смердов есть долг княжеского дружинника, но теперь… Ты подумал, что скажет князь, если ты погибнешь здесь?

– Да, ты права, – неожиданно легко согласился Ладомир. – Хорошо, что напомнила.

– Ты не будешь сражаться? – обрадовалась Виста.

Ладомир не ответил. Молча пошарил в мешке, вытащил письмо и черный футляр Драги, и передал все Висте.

– На всякий случай – оставляю это тебе. Если что со мной – спеши в Киев. Не забудь, футляр этот – в руки Белояра, письмо – князю. И прошу тебя, не подведи, не пытайся открыть ни тот, ни другой, обещай мне это? – сурово потребовал витязь.

Виста молчала.

– Прошу тебя, обещай мне доставить их в нужные руки? – голос богатыря смягчился.

Вздохнув, она кивнула.

– Ладно. Обещаю доставить их в целости и сохранности.

– Спасибо, – Ладомир торопливо надел шлем, застегнул ремешок и устремился навстречу приближающемуся воину.

Это был огромный и могучий витязь. Саженный размах плеч, огромный двуручный меч, притороченный к седлу. Виста невольно перевела взгляд на Ладомира, и ей стало несколько спокойней. Ее спутник, пожалуй, мало чем уступал незнакомцу. Разве что в талии потоньше, но это по молодости.

Впрочем, рисковать Виста не собиралась. Ставить свои планы в зависимость от исхода поединка было бы глупо. Она медленно, стараясь не привлекать излишнего внимания, стала отодвигаться в сторону от Ладомира и, по широкой дуге, заходить незнакомцу в спину.

А богатыри уже мерили друг друга свирепыми взглядами. Глаза придирчиво бежали по фигуре противника, оценивая оружие и доспехи, прикидывая силу и ловкость. Некоторое время воины яростно изощрялись в насмешках, все больше и больше распаляясь перед боем, и лишь затем дело дошло до мечей.

Но, не успели они нанести и пары ударов, как в воздухе мелькнул аркан, и незнакомец вылетел из седла, с грохотом покатившись по земле.

Ладомир едва не захлебнулся от гнева.

– Как ты могла?! – заорал он на Висту. – Какая подлость! Ты опозорила мою честь и мое имя!

Свернув аркан, Виста деловито уложила его в сумку.

– Ты разве успел назвать свое имя? – спросила она.

– Нет, но как ты посмела…

Виста резко перебила его.

– Как ты посмел забыть о деле? Ты – княжий воин, гонец, несущий важное донесение своему князю, как ты посмел забыть о деле, ради которого едешь в Киев? Когда я спрашивала тебя, что ты везешь, ты не ответил мне и поступил правильно – ты помнил о деле! А теперь, стоило показаться первому встречному, у которого плечи чуть пошире, а меч побольше, как ты сразу забыл обо всем на свете? Отдал письмо мне, человеку, которого едва знаешь, который может быть вражеским лазутчиком!!

Ладомир молчал, сдвинув брови.

– А он? – Виста кивнула на лежавшего. – Ты не подумал, что он, тоже, как и гуль, может быть послан, чтобы перехватить твое письмо?

– Но если нет, – тихо возразил Ладомир. – Моя честь…

– Великие боги, – Виста всплеснула руками. – Как такому дурню доверили такое важное дело? Пока ты на задании – для тебя не должно быть таких понятий, как честь и совесть, для тебя существует только задание, только цель.

Она бросила ему футляр и письмо.

– Нам пора ехать, с минуты на минуту он придет в себя, и мне почему-то кажется, он будет не слишком рад нас видеть.

Ладомир прыгнул в седло, стараясь не глядеть в сторону Висты. Ее коварство настолько потрясло его, что он просто не знал, как себя вести. Его воинская честь подсказывала немедленно зарубить ее на месте, как гнусного татя, и будь она мужчиной – он не медлил бы ни секунды! Но ведь она женщина, хуже того, недавно он едва не признался себе в некоем чувстве…

– Если он едет в Киев, а он ехал в том направлении, он найдет меня и без имени, – буркнул он.

– Вот когда найдет, тогда и будешь доказывать свою силу и удаль, – отрезала Виста.

Некоторое время они ехали молча, а потом Ладомир пробурчал:

– А плечи у него не шире. Да и меч мой будет поболее.

 

Глава восьмая

1

Тайкес с уважением смотрел на ровную и гладкую черную скалу, уходившую далеко ввысь. Все ловушки, преграждавшие дорогу по пути сюда, начиная от простейших ям с кольями и заканчивая хитроумными магическими западнями, выглядели теперь детскими игрушками. Заклятие полета, конечно же, могло облегчить подъем на вершину, но именно сейчас магией пользоваться было нельзя – жилище Кащея располагалось слишком близко.

Тайкес обвязал лоб платком, чтобы пот не заливал глаза, и прильнул к холодному утесу. Он знал, что скала только кажется такой монолитной. Но стоит приблизиться или прикоснуться – сразу замечаешь и чувствуешь многочисленные изъяны. Мельчайшие неровности, выступы и ямки, шероховатости и царапины – все это в изобилии покрывает любую гору, любой утес, каким бы неприступным он не казался. Эта простая истина известна почти всем, но многие ли умеют это использовать?

Люди привыкли корежить камень, кто во что горазд. Вбивают клинья, царапают стальными крючьями и шипами, превращая восхождение в настоящую войну. А война есть война, и вот уже эти глупцы срываются и гибнут, и не спасают их ни клинья, ни крючья. Только самые сильные и хитрые могут выиграть в этой войне. Но и то лишь до поры, до времени.

В клане Серебристых Клинков научили Тайкеса относиться к горам по другому. Горы живут своей жизнью, говорили наставники, по-своему, но – живут. И всегда сопротивляются разрушению, которое им несут люди, всегда борются с тем, кто нещадно раскалывает их плоть.

Голые руки, немного опыта и, самое главное – нежность и любовь – так учили Тайкеса. Когда он впервые это услышал, он смеялся до слез. Но когда клановый наставник, уже весьма пожилой человек, взобрался как паук на отвесную стену, Тайкес замолчал. Замолчал надолго. Уж что-что, а учиться он умел.

А потом и он иногда слышал этот смех, смех недалекого и тупого человека, уверенного в том, что мир прост, как выеденное яйцо. Чаще всего он слышал его в какой-нибудь придорожной корчме, когда спьяну пытался поделиться этим знанием. Этот смех так напоминал его собственный, что Тайкес никогда не позволял ему продолжаться слишком долго.

Искусство восхождения сродни искусству любви. Если скала примет тебя, если поймет, что ты не желаешь причинить ей боль, то нет на свете высоты, которую нельзя было бы взять.

На первом этапе важно было подготовить ее. Предельное внимание и никакой торопливости или небрежности. Затем, когда гора и человек привыкают друг к другу, можно увеличить скорость. В таком состоянии Тайкесу не приходилось искать уступы и расщелины. Скала раскрывалась, она сама подставляла под его нежные пальцы свои выемки и выпуклости, она льнула к нему, не давая оторваться от ее прохладного тела. Восхождение превращалось едва ли не в полет.

Вот и на этот раз Тайкес не заметил, как почти достиг вершины. Здесь наступал последний этап, самый опасный. Потому что скала удовлетворенно отстранялась от него, а мышцы Тайкеса уже стонали от перегрузок. Потому что мокрая повязка больше не спасала от пота глаза, а мел – пальцы.

Последним усилием Тайкес перевалился через край и испытал величайшее наслаждение. Скала полностью оправдала его ожидания. В душе Тайкеса разливалось целое море ощущений – и ликование уставшего тела, получившего долгожданный отдых, и благодарность скале, подарившей чудесный подъем, и радость от очередной покоренной вершины, там было еще много чего…

Ему осталось сделать лишь одно – отыскать ту вещь, ради которой он сюда забрался.

Тайкес прикрыл глаза, представил эту вещь, прислушался к своим ощущениям, а затем уверенно двинулся к ничем не примечательному валуну. Тайник был внизу, под этим камнем.

Тайкес застыл над ним, размышляя. В случае, если Кащею придется спешно покидать свое жилище ему придется забрать и эту вещицу. А значит он должен иметь возможность получить ее очень быстро. И безо всякой магии.

Тайкес внимательно осмотрел валун, а затем пнул по нему ногой. Камень со скрежетом повернулся, и Тайкес осклабился.

2

Из тумана проступили огромные, в человеческий рост валуны, и Драга остановился. Дальше идти было нельзя. Дальше начиналось «кладбище неизвестных героев», как чародейо окрестил это место.

Драга с любопытством пощупал ближайший валун, сосредоточился, пытаясь уловить следы магии, но безуспешно. Камни выглядели самыми обыкновенными, хотя Драга знал – каждый из них был своеобразным надгробием герою, осмелившемуся пробраться сюда, во владения Кащея. Вот только могил в земле не было ибо каждый валун и был некогда героем.

Чародей мысленно позвал Кащея, но тот откликнулся далеко не сразу. А когда откликнулся и разрешил пройти, Драга облегченно вздохнул – полдела сделано.

Добравшись до пещеры, где жил Кащей, Драга остановился самого входа.

– Кого еще принесло сюда? – донесся тяжелый низкий голос, от которого по спине чародея забегали мурашки.

– Называй меня Драгой, – сказал чародей. – Могу я зайти?

– Иди, раз уж притащился.

Чародей двинулся в глубину пещеры, но далеко ему пройти не позволили. Из полутьмы появилась высокая худощавая фигура, завернутая в черный плащ. Из-под глубоко надвинутого капюшона выглядывал лишь острый костистый подбородок.

– Говорить будем здесь, – сказал Кащей. – Чего тебе надо, смертный?

– Я хочу заключить с тобой сделку, – начал Драга.

– Ты пришел за помощью, – перебил его Кащей. – Давай впредь называть вещи своими именами, иначе разговора не получится.

– Хорошо, – согласился Драга. – Мне нужна твоя помощь.

– Дурацкая затея, – усмехнулся Кащей, – обращаться ко мне за помощью.

– И тем не менее, – Драга как можно равнодушнее пожал плечами, – у меня нет иного выхода. Я вынужден задействовать все наши резервы.

– Наши?

Кащей чуть приподнял голову и под капюшоном полыхнули багровые глаза.

– И какое же отношение имею я к этим самым резервам?

– Прямое, – ответил Драга. – Ведь ты тоже Древний.

Багровые глаза полыхнули еще ярче, и Драга невольно поежился.

– Древний, – медленно проговорил Кащей. – Как кто древний? Уж не себя ли ты имеешь в виду, колдун?

– Ни в коем случае. Я прожил совсем мало, лет триста-четыреста. Древние же это истинные хозяева земли, хозяева рек и лесов, болот и степей, это те, кто существовал до человека и, надеюсь, будут существовать после него. Те, кто веками жил в мире и согласии, соблюдая порядок, установленный Родом, а затем богами. Жили до тех пор, пока не пришли люди. Не знаю, зачем Род сотворил людей, мне трудно понять его замысел. Но я убежден, что это было его роковой ошибкой. Потому что люди принялись активно разрушать все, сотворенное Родом. Истребляют Древних, уничтожают леса и поля, даже самих себя убивают безо всякого смысла. Разве имеют право жить такие существа? Вот почему я прошу тебя помочь мне в борьбе с ними.

Кащей демонстративно зевнул. Он не верил ни единому слову чародея. Не один раз Кащею приходилось встречать таких людей, которых распирала ненависть к своим же сородичам, и которые желали гибели человечеству. Вот только всегда за спиной этой ненависти стояла обычная жажда власти.

– Это решил ты, или этот сброд, от имени которого ты говоришь? – презрительно спросил Кащей.

– Это не сброд. Это твои ровесники, а многие из них гораздо старше тебя. Это наши братья и сестры.

Кащей расхохотался.

– Нашел мне родственников! Я не считаю своими родичами этих безмозглых тварей, даже если они прожили больше меня.

– Так может ты считаешь своими родичами людей? – заметил Драга. Его уже начинало раздражать упрямство этого старика, не видящего дальше собственного носа.

– Как я понимаю, тебе не нравятся люди, не так ли?

– Да, именно люди представляют сейчас угрозу для миропорядка, установленного Родом. Они способны уничтожить его, если их не остановить.

– А как же перо Рода? – сощурился Кащей. – Ты забыл эту древнюю историю? Когда Род опустился на землю дабы выбрать расу, достойную править миром, перо власти досталось людям.

– Да, но как оно досталось людям? Ведь перо досталось им незаслуженно, они ведь его взяли силой. А на любую силу всегда можно найти большую силу.

– Так нет же ее, – заметил Кащей, – силы этой.

– Да потому, что никто не ищет ее. Я предлагаю всем действовать, я предлагаю искать эту силу, собирать ее, создавать, а мне рассказывают эту глупую басню про перо.

– Как я понимаю, ты решил объявить войну всему человечеству? Но ведь и ты из их рода.

Чародей недовольно поморщился, будто ему наступили на больную мозоль.

– Да, я родился человеком. Но это было очень давно. Сейчас я больше, чем человек, – в его голосе прозвучало что-то похожее на гордость.

Кащей не стал ничего говорить. Почему-то все эти нынешние маги, выучив основы магического искусства, научившись менять по своему желанию форму, считают, что перестали быть людьми. Какая наивность!

– Я не безумец, – продолжал тем временем Драга. – Я ни собираюсь воевать со всем человечеством сразу. Пока я хочу заняться его частью, небольшой, но чрезвычайно быстро растущей, и потому наиболее опасной. Меня интересует Русь. Она расширяется день ото дня, усиливается, и скоро, я чую, она займет очень высокое положение. Если ее не остановить.

– Хватит! – оборвал его Кащей. – Меня совершенно не интересует ни человечество, ни тем более твои Древние. Я – сам по себе.

– Вот поэтому люди вас всех, кащеев, и вырезали, и никакое бессмертие не помогло! – не выдержал Драга. – Если ты не хочешь заинтересоваться человечеством, то скоро оно заинтересуется тобой, и интерес этот обернется твоей смертью! Сила в единстве, это понятно даже тупым людишкам, а умудренным годами магам – нет. Ты – просто слепец.

– Ступай! – повысил голос Кащей. – Я больше не хочу тебя слушать.

– Ты отказываешься помогать мне? – спросил Драга. – Ты надеешься выжить в одиночку? Да ты значительно глупее, чем я думал.

Воздух вокруг Кащея заискрился, переполненный магической силой, но чародей не смотрел на него. Он смотрел на свой перстень, на котором запульсировал мягким светом крупный рубин.

Драга держался невозмутимо и уверенно, хотя сердце его колотилось как сумасшедшее. Он знал, что сильно рискует. Здесь, в логове Кащея у него не было ни единого шанса устоять против хозяина. Но Драга был готов к отказу.

И Кащей, собиравшийся было испепелить заносчивого гостя, с подозрением покосился на руку Драги.

– Тебе нравится мой перстень? – поинтересовался Драга.

– Что это?

Кащей без труда почуял невысказанную угрозу, скрытую в голосе Драги. Удивительное спокойствие чародея не предвещало ничего хорошего.

– Почему он мигает? – Кащей встретился с глазами Драги и увидел там смех, колючий, ледяной смех.

– Один мой друг сообщает, что готов переместиться сюда, – Драга старался говорить равнодушно, но это давалось с трудом. – С твоего разрешения, конечно же.

– Зачем? – прохрипел Кащей.

Он нутром и всеми своими фибрами чуял радость Драги, что для него, Кащея, могло означать только одно.

– Чтобы ты мог увидеть кое-что сам и убедиться, что я не обманываю, – пожал плечами Драга.

– Что я должен увидеть?! – прогремел Кащей, заставив вздрогнуть стены.

Но слова были излишни, Кащей все уже понял, понял и затрясся, то ли от страха, то ли от ярости. Драгу прошиб пот – в конце концов взбешенный Кащей мог наделать глупостей.

– Как ты посмел?! – рявкнул Кащей.

– А ты как думал? – заорал в ответ Драга. – Твое бессмысленное затворничество гонит тебя прямиком к Ящеру, а ты сидишь и по-прежнему плюешь на всех!

Несколько секунд они сверлили друг друга глазами, а затем Кащей отвел глаза.

– Ну что ж, твоя взяла, смертный, – Кащей сказал как плюнул. – Я снимаю защиту.

В пещере взвихрился воздух, вздымая пыль столбом, а затем из этого вихря шагнул воин в черной одежде, рукава, штанины и все, что могло издавать шум было перевязано тонкими ремешками. Кащей знал, кто обычно так одевается – воры и наемные убийцы.

Воин расчихался, а когда пыль немного осела, грубо выругался.

– Пыль же можно убирать хоть иногда, – он с укоризной посмотрел на Кащея. – А еще великий маг.

Воин осуждающе покачал головой, но Кащей не слушал и даже не смотрел на него. Взгляд его был прикован к небольшому мешочку, который воин прижимал к себе. Кащей прекрасно понимал, что лежало в мешке. Только одна вещь могла заставить Драгу вести себя столь вызывающе.

– Покажи! – голос Кащея был все еще страшен, но это был голос загнанного в ловушку зверя.

Тайкес пожал плечами и на мгновение приоткрыл мешок. Оттуда полился ровный зеленоватый свет, и Кащей увидел то, что ожидал и больше всего боялся увидеть. Там, окруженная яйцеобразной прозрачной оболочкой, покоилась маленькая, не длиннее пальца, костяная игла. Или нечто, похожее на иглу.

– Как тебе удалось это, смертный? – спросил Кащей.

Воин молча развел руками, но улыбка, прорезавшая его лицо, была куда красноречивей любых слов.

– Его имя Тайкес, – заметил Драга. – И он обладает множеством полезнейших способностей, в одной из которых ты теперь убедился сам.

– И долго ты искал этого умельца? – обратился Кащей к Драге.

– Долго, – честно признался Драга. – Пришлось побродить по свету.

Чародей позволил себе улыбнуться. Похоже, опасность миновала. Кащей успокоился, и Драга смахнул пот со лба. Шутка ли, пережить гнев Бессмертного! Мог ведь прихлопнуть сгоряча, перед собственной смертью! Кто их знает, кащеев, их так мало осталось.

– Получается, что в борьбе против человечества ты используешь самих людей? – усмехнулся Кащей. – Получается, что твоих собственных сил недостаточно? И что твои пресловутые Древние не могут тягаться с людьми на равных? Это ли не залог твоего поражения?

Чародей отрицательно покачал головой.

– Во-первых, сейчас я тягался не с людьми, а с тобой, а во-вторых, каждый знает, что клин вышибают клином.

Кащей хмыкнул. Его ненависть таяла, превращаясь в нечто, похожее на жалость.

– Ты не слышишь меня, чародей. Ты не видишь очевидного. Ты – слепец, а не я. Но, Вий тебе судья. Я признаю свое поражение, ты перехитрил меня. Что я должен делать? – последние слова Кащей буквально выдавил из себя.

– Вот это – правильный вопрос, – Драга почувствовал, как его начинает распирать от гордости. Кто еще мог похвастаться, что сумел захомутать самого Кащея?

3

Весь обед Алеша Попович морщился и кривился, показывая, как ему плохо от солонины. Вскоре его терпение лопнуло, и он принялся громко возмущаться.

– Сколько же можно питаться этой… Я пропитался насквозь солью, как какой-нибудь варяг!

– Сходи косого подстрели, будет тебе и свеженькое, – посоветовал Илья Муромец, усмехаясь в бороду. Он уже понял, к чему клонит Попович, но не собирался облегчить ему разговор. Тем более что повторялось это с завидным постоянством. А теперь, после отъезда княжеского гонца, Лешак, конечно же, усилит натиск.

– Зайца? Да он надоел мне пуще пареной репы. Мяса на один укус, а беготни… – Алеша махнул рукой. – Ты не поверишь, но ведь я же худеть стал. Да-да, меня скоро девки узнавать перестанут.

Он сокрушенно вздохнул.

– В Киев бы, хоть на пару деньков, отъесться бы малость, а? – он с надеждой заглянул в нахмуренное лицо Ильи. – Правильно князь гонцов шлет. Сколько можно на заставах стражу нести? А стольный град кто будет бдить? Надо почаще его проведывать, проверять все ли там тихо-спокойно. Вот в прошлый раз я ж не зря наведался, князя от Тугарина спас.

– Может ты и прав, Алеша. Пожалуй, пора и проведать. Кажется, дольше всех в Киеве Добрыня не был, – задумчиво заметил Илья.

Богатыри дружно посмотрели на Добрыню, застывшего на дозорной вышке.

– Добрыня, слышишь что Илья говорит, в Киев пора ехать! – прокричал ему Попович.

– Отчего же не съездить. Ежели надо, значит, съезжу.

– И охота тебе, Добрыня, по жаре такой тащиться?! – крикнул Алеша. – Это же не степь, это же сковородка раскаленная.

Добрыня внимательно пригляделся к Поповичу.

– Ты никак, Алеша, в Киев рвешься? Так ты бы так прямо и сказал, а то ходишь вокруг да около, обхаживаешь меня словно красну девицу!

– Так ведь он больше с ними общается, Добрыня, а не с нами, – заметил Илья. – Он же только из Киева вернулся, и месяца не прошло, а мы его назад гоним. Где уж тут научиться с мужчинами разговаривать.

Алеша вспыхнул и насупился.

– Сами, небось, в мои годы нагулялись вволю, – выпалил он и тут же пожалел. Добрыня, может, и нагулялся, а вот Муромец, на печи-то сидючи…

Муромец хлопнул легонько Алешу по плечу.

– Ладно тебе, не обижайся на шутки стариковские, езжай.

Алеша расцвел и, потирая ушибленное плечо, пошел собираться. Он и не думал обижаться. Все их насмешки давно известны, но надо же уважить стариков, подыграть, разжалобить.

Внезапно с вышки раздался встревоженный голос Добрыни.

– Гляньте-ка, не иначе змей летит!

Муромец пригляделся к еле заметной точке в небе и хмыкнул.

– Добрынь, после Путятишны тебе везде змеи мерещатся. Хлеба не надо, дай Змея удавить. Так ведь скоро все выведутся, что тогда делать будешь?

– Да точно говорю, змей летит!

– Вот что делается от грамоты, – огорченно покачал головой Илья. – Совсем зрение от книжек своих потерял, змея от горного орла уже не отличишь.

– Откуда же в степи горный орел возьмется? – удивился Добрыня.

– Сейчас поближе подлетит, вот тогда и спросим его, откуда.

Гигантский орел завис над заставой и стал нарезать круг за кругом. Попович неспешно достал лук, натянул тетиву.

– Сейчас мы поспрашиваем птичку эту, на землю только опустим и поспрашиваем.

Алеша быстро прицелился. Стрела сорвалась с такой скоростью, что человеческий глаз был не в силах ее заметить. Однако в самый последний момент орел подался в сторону и стрела ушла в небо.

– Ты не приболел, Алеша? – поинтересовался Муромец. – Это же не заяц, как в такого крупного промазать можно?

Попович сжал зубы. Для него из лука промахнуться и без чужих насмешек оскорбительно!

Следующие семь стрел ушли плотно, одна за другой. Не вырваться птичке, никто еще не уходил от лука Поповича!

Однако, орел, похоже, не догадывался о непревзойденном искусстве Алеши. Легко, без резких движений он ушел один раз, другой…

Последнюю, седьмую стрелу орел выловил клювом, щелкнул и ее обломки посыпались вниз. Тут уже богатыри опешили не на шутку.

– Да это же колдун! – крикнул Добрыня.

– Какую проницательность дают людям книги, – оскалился Алеша.

Как будто сообразив, что его раскрыли, орел ринулся вниз, прямо во двор заставы, и, ударившись оземь, обернулся высоким, высушенным стариком. Старик щелкнул пальцами, и его скелетообразное тело вмиг укрылось плащом, из-под глубоко надвинутого капюшона выглянула только костистая нижняя челюсть.

– Кащей… – одновременно выдохнули Добрыня и Алеша, хватаясь за оружие.

Муромец ухватил меч молча, и в воздухе грозно зазвенели, покидая ножны, три богатырских клинка. Но боя не получилось. Да и какой может быть бой с магом, способным обращать живых существ в камень?

Кащей не спеша обошел три каменных монумента, застывших во дворе заставы. Три здоровенных валуна, некогда бывшие славными русскими богатырями. Он криво усмехнулся. Сейчас опознать богатырей смог бы только очень могучий маг. Такой, как он. Но где они, такие маги?

Кащей медленно обходил валуны, но его внимание занимали не окаменевшие витязи. Там, у деревянного тына таился полевик, следивший за каждым его шагом. Жалкая, степная тварь, он мог бы убить его одним движением мизинца, да что там, одной мыслью.

Но Кащей знал, что не сделает этого, потому что эта мысль будет означать смерть не только этого жалкого создания, но и его. Он снова усмехнулся, но теперь в его усмешке стыла горечь и, пожалуй, затаенный гнев.

Мог ли он думать, что ему, Кащею Бессмертному, величайшему из ныне живущих магов, будет угрожать какой-то смертный, какой-то жалкий колдунишко!.. Как быстро летит время, как быстро меняются люди.

Еще совсем недавно они прыгали с ветки на ветку и не смели даже подумать о том, чтобы попасться ему на глаза, а теперь вот, пожалуйста. Сначала неисчислимыми ратями двинулись к нему герои, обуреваемые страстным желанием его смерти. Они все шли и шли, год за годом окружая его жилище все новыми и новыми валунами. Но теперь, похоже, за него возьмутся и маги.

Во всяком случае, один из них уже взялся. И взялся довольно крепко, исхитрившись завладеть его смертью и заставить его действовать по указке смертного.

Кащей аккуратно прощупал мысли полевика, в страхе припавшего к земле. Да, полевик увидел то, что должен был увидеть – превращение могучих воинов в камни. Но Кащея интересовали его дальнейшие планы.

Кащей сорвал пленку страха, переполнившего полевика, проник глубже, и наконец, узнал кое-что важное – полевик собирался отлучиться, кажется, в гости к родичам. Что ж, Кащей улыбнулся, никто и не ждал от него, что он будет вечно сторожить эти камни. А значит, очень скоро Кащей вернется сюда.

Надо признать, подумал Кащей, замысел Драги оказался неплох. Быть может, веков двадцать назад Кащей и заинтересовался бы этим. Но не сейчас, и уж тем более – не по принуждению.

 

Глава девятая

1

Вечер они встретили в Киеве, на постоялом дворе. Но совместного ужина, на что рассчитывал Ладомир, не получилось. Виста пожаловалась на головную боль и торопливо удалилась в свою комнату. Оставшись в одиночестве, витязь загрустил, и в конце концов тоже ушел к себе.

Наученный горьким опытом, витязь тщательно заперся, придирчиво осмотрел оружие и бронь, разложил все рядом с постелью и лег спать в одежде, не сняв даже сапог. Прохлопать письмо здесь, у порога княжеского терема было бы верхом глупости!

Звук хлопнувших ставень заставил его подпрыгнуть с постели и схватиться за оружие прежде, чем он разглядел противника. И только перегородив дорогу к открытому окну, витязь окончательно проснулся и увидел застывшую посреди комнаты фигуру воина.

– Опять ты! – прорычал Ладомир.

На миг ему показалось, что перед ним тот самый вор, что стянул письмо в Быстрице. Мгновением позже Ладомир, впрочем, осознал ошибку – тот погиб в Беляевке. Если, конечно, это был он.

Их молчаливое противостояние затягивалось. Вор по-прежнему стоял на месте, не пытаясь ни напасть, ни убежать. В затылок витязя дунул прохладный ветерок, и ему стало зябко. Но не от сквозняка – Ладомир вдруг понял, что этот человек не мог хлопнуть ставнями. Витязь поднялся так быстро, что тот не успел бы пробраться вглубь комнаты.

Спина Ладомира взмокла. Он медленно повернул голову, но, едва он отвел взгляд от ночного гостя, как его силуэт точно размазался по воздуху.

А затем острый сгусток мрака обрушился на витязя. Руки Ладомира привычно вскинулись вверх, и он с каким-то отстраненным интересом вдруг обнаружил, что сжимает запястье вора, в котором темнело – витязь скорее догадался, чем увидел – черненое лезвие ножа.

Витязь не хотел убивать этого человека, накопилось слишком много вопросов. Сильный удар ладонью в лоб должен был оглушить его, таким ударом Ладомир останавливал и более крепких воинов. Однако этот худенький, маленький мужичок, каким выглядел воришка, остался на ногах, и витязю пришлось залепить ему еще одну затрещину прежде чем тот упал без чувств.

Ладомир не спеша закрыл окно, проверил, заперта ли дверь, зажег светильник, и только затем вернулся к неподвижно лежавшему гостю. Тот лежал в крайне неудобной позе, но ни движением тела, ни дрожанием ресниц никак не выдал себя. Однако обостренные схваткой чувства Ладомира провести было невозможно – вор был в сознании, и в его ладони скрывался нож.

– Врешь, меня не проведешь, – усмехнулся богатырь. – Надо признать, ты первый, кто смог выдержать мою затрещину, за это хвалю, молодец. Ладно, поиграли немного, и будет. Выпусти ножик и я подарю тебе жизнь.

Человек не ответил, и Ладомир нахмурился.

– Ну, ежели не хочешь, я и сам могу, я не гордый.

Ладомир быстро шагнул к нему и ухватил за грудки. Тот тотчас ударил, но оплеуха витязя оказалась быстрее. Голова татя дернулась и нож бессильно мазнул по воздуху. Но, едва витязь сомкнул ладонь на его запястье, как тот исхитрился перекинуть нож в другую и попытался снова ударить. Витязь беззлобно выругался и без особого труда перехватил вторую руку.

– Угомонишься ты или нет?

Незнакомец ударил вновь, но на этот раз – себя. И Ладомир, ожидавший совсем другого удара, не смог ему помешать.

– Проклятье! Нешто ушел?

Ладомир рванул рубаху на его груди, осмотрел рану – безнадежно, удар точно в сердце. Но, несмотря на это, вор еще дышал.

– Эй, ты слышишь меня? – Ладомир склонился к нему. – Скажи хоть перед смертью, кто послал тебя? Тебе все едино, а мне пригодится. Глядишь и князь похвалит лишний раз.

Человек что-то зашептал, и Ладомир почти коснулся ушами его губ, боясь пропустить хоть слово.

– Князь… мертв… – прошептал вор и испустил дух.

Ладомир ощутил смутную тревогу. О каком князе говорил этот человек? Неужто о Владимире?

Глаза витязя зацепились за странно знакомый символ на груди мертвого. Лезвие ножа наполовину закрыло эту небольшую татуировку, но Ладомиру хватило и части, чтобы ее узнать. И тут же глаза его поползли на лоб, а дыхание враз перехватило.

Ладомир пристально вгляделся в рисунок, надеясь, что ошибся, обознался, но нет – это была та самая татуировка, которую он видел совсем недавно, там, на речке, на груди у Висты!

Рыча как зверь витязь выскочил в коридор и ударился в соседнюю дверь.

– Виста! – проревел он, явственно ощущая, как течет время, отсчитывая последние минуты жизни Владимира.

Виста не отзывалась и тогда витязь выбил дверь, вместе с засовом и косяком. Комната пустовала, не было ни девушки, ни ее вещей. Волосы зашевелились на голове Ладомира, а внутри вдруг сложились в единое целое многие события, которые поначалу казались ему странными и непонятными.

Всплыло зловещее предупреждение вештицы. Вспомнились перчатки с когтями и сапоги с шипами, на которые он натыкался в ее сумке в деревне мертвяков, а потом на Проклятом холме.

Тогда ему показалось, что он понял кто она. Но теперь все предстало в ином свете. Никакой Виста не вор, она – наемный убийца!

А сегодня ночью в его комнате – если не тот несчастный, то ведь кто-то же хлопнул ставнями? Кто это сделал, и зачем? Его хотели убить? Или наоборот, спасти?!

Мысли метались в голове витязя, как ошпаренные, некоторые из них легко укладывались по полочкам, но многие, очень многие продолжали свою безумную пляску. А Ладомир уже несся, не жалея сил, в сторону княжьего терема.

2

Перчатки с когтями и шипы на сапогах позволяли взбираться даже по каменным стенам, а на деревянный тын, окружавший княжеский двор Виста взлетела в один миг.

Когда-то, еще во время обучения в клановой школе, все это казалось ей ужасно скучным и занудным делом. Иной раз, чтобы преодолеть несколько саженей в хорошо охраняемом месте, приходилось часами просиживать в неудобной позе, ожидая момента, когда стража отвернется или отойдет. Затем следовал короткий бросок вперед, и вновь начинались томительные минуты ожидания.

Виста улыбнулась, вспомнив с какой горячностью доказывала наставникам, что не сможет так долго пребывать в неподвижности, что ее горячая натура не выдержит.

Ох, как давно это было. Уже с десяток крепостей лежало за плечами, сквозь которые она просочилась незримой смертоносной тенью. Остались в прошлом две дюжины успешно выполненных заданий, и примерно раза в два больше трупов. Точно она просто не помнила, потому что помимо заказанных людей приходилось убивать и стражников, а их она не считала.

И вот теперь через двор князя Владимира крался опасный хищник. Пока она не убивала, потому что трупы – дело хлопотное и слишком заметное. Убивать она начнет после, когда задание будет выполнено, а князь будет мертв. Вот тогда уходить придется очень быстро, и ожидать благоприятного времени она не сможет.

Шаги людей, возня дворовой живности рисовали четкую картину ночной жизни. Ей не нужно было видеть, чтобы понять, кто именно приближается – вооруженный гридень или просто княжий холоп.

Улучив момент, Виста пересекла двор, прильнула к прохладным бревнам княжьего терема, а затем медленно поползла вверх. Там, на третьем поверхе, располагалась излюбленная горница князя, и туда следовало заглянуть в первую очередь. Если же его там нет, придется посетить еще несколько мест, где по сведениям клана можно было застать князя.

Результаты многолетних наблюдений лазутчиков, рассказы послов, купцов и прочих, побывавших при дворе Владимира, все было тщательно собрано и предоставлено Висте. И теперь она в подробностях знала план княжеского двора, внутренних помещений терема, и точно знала расположение всех светлиц и горниц, где князь обычно проводил ночь.

Осторожно перебирая стальными когтями, девушка достигла нужного окна, прислушалась к голосам. Князь находился там, но, к сожалению, не один.

Время шло, Виста висела над окном, внимательно отслеживая все перемещения во дворе, на сторожевых вышках, в самой горнице. До нее дотянулись знакомые запахи – она знала почти все любимые напитки и кушанья князя, ведь среди вариантов устранения князя было и отравление, но Виста не собиралась его использовать. Это было бы слишком ненадежно.

Только холодная сталь могла гарантировать его безусловную смерть и… удовлетворить жажду мести.

Но, как бы Висте не хотелось заглянуть в глаза князю перед его смертью, она знала, что не сделает этого. Никакие личные чувства не могут испортить ее выучку и заставить встретиться с ним лицом к лицу. Нет, этого не будет. Владимир сильный и отважный воин. Честный бой с ним – это верная смерть, а посему чувства не должны замутить холодного рассудка, наоборот, они должны придать уверенности в неизбежности справедливого возмездия.

Разговор в комнате затих, хлопнула дверь и Виста осторожно, на одно мгновение, заглянула вовнутрь. Князь стоял посреди горницы, склонившись над огромной картой, занимавшей весь стол. А еще Виста увидела, что в комнате больше никого нет, и что князь без кольчуги и без оружия, если, конечно, не считать ножа у пояса.

У нее было два варианта дальнейших действий. Либо она быстро и незаметно проникает внутрь, либо остается здесь и пробует подманить его к окну. Оба способа были давно продуманы, взвешены, оставалось только выбрать. Но за нее это сделал князь.

Заслышав его приближающиеся шаги, Виста стиснула зубы. Стоит ему выглянуть, как он неминуемо увидит ее. Но это будет последнее, что он увидит в жизни.

Девушка вынула когти правой руки из стены, внимательно оглядела стальные лезвия. Ими тоже можно было нанести удар. Они оставляют глубокие и опасные раны, но мгновенной смерти может и не получиться.

Виста достала нож и опустила руку, готовясь к быстрому выпаду. Послышалось близкое дыхание князя – пора. Немного свеситься и нанести резкий удар в горло, князь не успеет даже пикнуть.

Внезапный шум со стороны ворот заставил ее замереть и прислушаться. Зазвенело оружие, раздалась отборная ругань, но все перекрыл мощный рев Ладомира. Она еще не слышала слов, но его голос, один только голос витязя остановил смертоносное движение ножа.

В жилах как будто вскипела кровь, ударила в голову, иступленно забилась в висках, а горло высохло в один миг.

Виста затаила дыхание. Она никак не ожидала такой реакции от себя. Не ожидала, но ничего не могла с этим поделать.

Привлеченный шумом, князь высунулся из окна. Самое время ударить, вот же, совсем рядом, прямо под лезвием ножа тянулась из окна беззащитная шея Владимира, пытавшегося что-то разглядеть в темноте. Но Виста лишь беспомощно стиснула зубы, чувствуя, что не может двинуть и пальцем. Перевела непонимающий взгляд на нож. Это так просто.

Владимир что-то крикнул и шум внизу разом утих. Пока князь говорил, Виста тщетно пыталась унять сумятицу в мыслях. Огромным усилием воли она изгнала чувства и попыталась разобраться.

Что с ней происходит? Почему одного лишь голоса Ладомира хватило, чтобы остановить годами взлелеянное возмездие? Откуда у него такая сила? Вопросы отчаянно забились в голове, как пойманная в силки дичь бьется в поисках спасения, но ответов не было.

Был лишь выбор. На одной чаше весов маячил Ладомир, столь неожиданно ворвавшийся в ее жизнь, а на другой – все остальное. Застарелая жажда мщения и родной клан, в общем, все то, что составляло ее жизнь последние годы. Но она не успела выбрать – судьба вновь распорядилась по своему.

Двор быстро заполнялся людьми, так что стоило кому-нибудь присмотреться к чересчур темному пятну, нависшему над князем, или тем паче уловить легкое движение либо всхлип умирающего. Безусловно, она еще могла разменять жизнь Владимира на свою. Но ведь она не готовилась к смерти.

Конечно, в особых случаях в клане готовили убийц-смертников, но это было исключение из правил. Ведь на подготовку опытных убийц уходило много лет и сил, чтобы вот так ими разбрасываться.

А Виста… Нет, она не собиралась умирать. Она должна убить князя и уйти живой.

И хотя ей пока везло, это больше пугало, чем радовало. Судьба никогда не делает таких подарков просто так. Того, что посылает не холодный расчет, а счастливый случай, следует опасаться – таково было правило Ночных Лезвий. И поэтому Виста продолжала висеть в полной неподвижности, боясь шевельнуться.

Тем временем по распоряжению Владимира Ладомир был допущен в терем и князь отступил вглубь горницы, так и не заметив притаившегося убийцы.

Несколько раз Виста глубоко и бесшумно вздохнула, выдохнула. Напряжение последних минут не прошло даром – сильная дрожь сотрясала тело, прошло несколько минут, прежде чем она восстановила нормальную работу организма и обратилась в слух.

3

– Надеюсь, случилось нечто весьма важное, если ты решил ворваться сюда среди ночи, – голос князя прозвучал очень резко.

Владимир шагнул навстречу Ладомиру, буравя его пронизывающим взглядом. Хищно и почти зловеще блеснула рубиновая серьга в левом ухе князя. Владимир и сам напоминал хищника – поджарый, порывистый и смертельно опасный. Пардус, с восхищением и долей зависти подумал Ладомир.

Князь был почти наголову ниже витязя, заметно уже в плечах и тоньше в кости. Но при этом у Ладомира не было ни тени сомнения относительно исхода его поединка с Владимиром, ежели такой когда случится.

Ладомир смущенно отвел глаза. От взгляда князя витязю всегда было нехорошо, но сейчас ему было плохо вдвойне. Ладомир начинал подозревать, что ворвался в покои князя совершенно напрасно. Тот был цел и невредим, ему никто не угрожал, и вообще…

Ладомир вдруг ясно и отчетливо осознал, что не хочет выдавать Висту. Безо всяких причин и обоснований. Не хочет и все.

– Важные известия, княже, – выдавил из себя Ладомир. – Письмо… Письмо из Царьграда.

– Письмо? И с каких пор это дает тебе право вламываться в такое время? – повысил тон Владимир.

– Это очень важное письмо. Листоверт сказал, чтобы я отдал его тебе никак не позднее завтрашнего утра. Он сказал, что такое письмо ты будешь рад получить в любое время.

– Скажи там, чтоб Белояра позвали, – распорядился князь, задумчиво изучая письмо.

Довольный смягчившимся выражением лица Владимира, Ладомир высунулся в коридор и рявкнул во всю силу легких:

– Белояра к князю!!

Владимир поморщился.

– Зачем же так орать, ночь на дворе.

Вскоре за дверью послышались тяжелые шаги, а затем на пороге показалась мощная фигура верховного волхва. И в горнице как-то сразу стало тесно.

Под тяжелым взглядом волхва Ладомир отступил на пару шагов. Высокий, широкоплечий, с мощной бочкообразной грудью Белояр выглядел настоящим богатырем. Да он и был им – в этом были убеждены все, хотя никто еще не испытывал силы волхва.

Впрочем, по мнению Ладомира, достаточно было заглянуть ему в глаза. Никому еще не удавалось выдержать взгляд Белояра. Даже Илье Муромцу.

– Опять, княже, кто-то злоумышляет супротив тебя? – от низкого голоса Белояра, казалось, задрожали стены.

– Догадался? – спросил князь, не отрывая взгляда от послания. – Или в своем чане разглядел чего?

– А чего тут догадываться? – удивился волхв. – Небось на попойку среди ночи не разбудишь.

– Ты же волхв, какую тебе еще попойку? – сделал удивленное лицо князь, но быстро посерьезнел. – Видишь ли, у меня нечто странное. Из Царьграда прибыл Ладомир…

Князь говорил, продолжая есть письмо глазами. Похоже, он перечитывал его снова и снова. Волхв же внимательно вгляделся в Ладомира и тот поежился.

– Похож, – заметил волхв.

– Кто похож? – удивился князь, оторвавшись от письма.

– Да Ладомир, кто еще? Ты сам сказал – нечто странное.

Князь помолчал некоторое время, изучая каменное лицо волхва. Никогда его не поймешь, шутит али нет…

– Не про него речь. Письмо от нее.

– От нее? – изумился Белояр.

Владимир кивнул.

– Так чего же ты не радуешься? Меня зачем-то с постели поднял, куда я собирался спать лечь, али вести плохие?

Князь снова кивнул.

– Она пишет… Ну, много чего пишет… Вот что странно – про некий заговор сообщает против меня. Причем заговор затеял не боярин какой или там князь удельный, а какой-то колдун. Ты, Белояр, ничего там, в магических сферах, не узрел случаем?

Белояр задумался над ответом, а князь продолжил:

– А еще пишет, что этот колдун ко мне убийцу подослал, и что убийство намечено именно со дня на день. Как я понимаю, отсюда и спешка с доставкой.

Слышавшая каждое их слово Виста вздрогнула. Если волхв надумает сейчас прощупать окрестности волшебным чутьем…

Она прошептала слова заклинания, очень древнего, как уверяли клановые учителя, но по-прежнему очень действенного. Такое заклинание способно на некоторое время прикрыть человека от магического зрения. Правда, только лишь от случайного, скользящего внимания.

– Что скажешь хорошего? – князь посмотрел на волхва.

– Хммм, узреть такое в магических сферах затруднительно. Но, ежели ты хочешь, то можно и поискать кое-какие следы. Может, и нащупаю чего.

– Меня смущает вот что, – продолжил князь и вздохнул. – Ведь она раньше не писала таких писем.

Строгий взгляд князя придирчиво обежал Ладомира.

– Я не могу не доверять Ладомиру и Листоверту. Люди проверенные. Но ведь их тоже могли обмануть.

– Не сумневайся, князь, – вмешался Ладомир. – Два раза это письмо пытались украсть у меня, последний раз вот только что, в корчме. Поначалу я хотел до утра подождать. Но перед смертью вор сказал, что князь, мол, ваш скоро сгинет, поэтому я здесь, среди ночи.

Замершая на стене Виста с тревогой вслушивалась в рассказ, нервно покусывая губы. В любой момент она ожидала, что он расскажет, наконец, про нее, и от этой мысли почему-то становилось страшно. Но не оттого, что предупрежденные воины князя начнут тотчас же обыскивать терем. Нет, это не особенно пугало. А вот именно – скажет или нет?

Сердце забилось с такой силой, будто пыталось вырваться и спрятаться где-нибудь, лишь бы не услышать роковых слов. Но, к ее огромному облегчению и удивлению, Ладомир даже не упомянул о ней.

Слегка смущаясь от повышенного к себе внимания, Ладомир подробно рассказал о попытках выкрасть письмо, ухитрившись ни словом не обмолвиться о том, что дорогу до Киева преодолел не один. В заключении он подробно описал татуировку, что разглядел на груди вора.

– Никогда ни видел такой, – покачал головой князь.

– А вот, я, князь, не могу сказать того же, – отозвался волхв.

– Что тебе известно?

– Немного. В поисках высшей истины мне пришлось обойти немало стран и повидать немало разного люда. Попадались и такие. Это клеймо говорит о принадлежности к одному из кланов наемных убийц.

– И такие важные новости нам приходится буквально клещами вытягивать из него! – изумился князь, и хмуро взглянул на витязя. – Это называется дружинник по особым поручениям. С этими богатырями вечно, как с детьми, – князь обернулся к волхву за поддержкой. – То они подвигами хвастают направо и налево, то вовремя два слова связать не могут, ну, дети малые, право слово.

– Ничего, княже, искусство бахвалиться своими подвигами еще придет к нему, с возрастом, – усмехнулся волхв, и повернулся к витязю. – До нас докатились вести, что в лесах неспокойно, едва ли не война разразилась с нечистью?

Под требовательными взглядами князя и волхва Ладомир честно поведал обо всех встречах с нечистью, тщательно исключив из рассказа все события, связанные с девушкой. Виста даже немного удивилась тому, как гладко получилось.

Рассказывая о встрече с чародеем, Ладомир неожиданно запнулся, хлопнул себя по лбу и, пошарив за пазухой, извлек футляр. Удивленный волхв смолчал, и лишь когда витязь закончил рассказ, ехидно заметил князю:

– Отличный парень, этот Ладомир. Главное – не забывай его расспрашивать поподробнее, глядишь, еще чего перепадет.

Ладомир смутился, попытался возразить, но князь жестом остановил его.

– Не обращай внимания, это он шутит. Ты принес важные вести, витязь, и я благодарю тебя за верную службу. Жаль, конечно, что омутник не рассказал тебе, что за колдун там объявился. Ну да ладно, еще проведаем, – князь хлопнул Ладомира по плечу. – Завтра жду тебя на пир. А пока, ступай, отдохни, пир тоже требует сил, и при том немалых, – Владимир усмехнулся краем губ.

Ладомир повернулся, но на выходе его придержал Белояр.

– Утро уже скоро, так что спускайся ко мне и располагайся там, а с утра я тебя еще расспрошу об этом Драге, хорошо?

Ладомир молча кивнул и плотно затворил за собой дверь.

– Не нравится мне этот Драга, ох как не нравится, – пробормотал волхв. – Смущает меня вот что. Буйство нечисти началось давно, и Драга не мог не знать этого, однако убеждал витязя в обратном – что все началось именно с него, то есть после того как он зарезал ту полоумную бабку.

– Может быть, он не знал, сколь широко расползлось это безумие?

– Даже не надейся, – строго заметил Белояр и помахал подарком чародея. – Наложивший столь мощные заклятия на эту вещь не мог не знать о происходящем. Да и Ладомир как-то чересчур легко выбрался оттуда.

Князь задумчиво растер мочку уха, подергал за серьгу.

– Ладомир не простой воин, – сказал он. – Конечно, он молод, но очевидно, что растет богатырь. А ведь ты сам как-то рассказывал, что богатыри для того и рождаются, чтобы сражаться с нечистью. Они вроде как и не могут погибнуть в лапах какого-нибудь чудища, так?

– Не совсем, – возразил волхв. – Богатыри обладают незаурядной, нечеловеческой силой. Но главное их отличие не физическая сила, а в первую очередь сила их воли или, если хочешь, сила духа. Именно это ставит их вровень с волхвами. Многие волхвы, колдуны или маги тратят годы на приобретение той силы, которой богатыри наделены от рождения.

– Ты хочешь сказать, что в каждом из них спит зародыш могучего мага? А если он все-таки проснется? – князь вопросительно взглянул на волхва.

– Он не может проснуться, княже, – тихо сказал волхв. – Они рождаются для другого, у каждого свое предназначение, своя судьба, и лишь единицы способны ее изменить. А что касается смерти от лап чудищ, могу сказать только, что это все-таки случается, хотя и очень редко.

Белояр задумчиво разглядывал подарок Драги. Черный футляр был настолько плотно окутан мощным слоем охранных заклятий, что, похоже, спать волхву сегодня уже не придется. Но на кой ляд понадобилось столько предосторожностей?

Волхв посмотрел на князя и, заметив его совершенно отрешенный вид, заторопился уйти, но Владимир движением руки остановил его.

– Подожди, – князь замолчал, и волхв терпеливо застыл в ожидании.

Виста вздрогнула, почувствовав некое изменение вокруг, оглянулась. Небо – еще ночное для обычного человека, для нее уже заметно посветлело. Пора уходить. Завтра она повторит попытку. И будет повторять это снова и снова, пока не достигнет цели. Однако уйти она не успела, ибо последние слова князя заставили вновь навострить уши.

– Она назначила мне встречу, – тихо сказал князь.

– Она? – изумился Белояр. – Встречу? А-а, какая-то волшба, наверное.

Князь кивнул.

– Да, какой-то колдун обещал мгновенно перенести ее сюда. Конечно, не именно сюда. Недалеко от Киева есть небольшая рощица, где установлен волшебный камень. В общем, я должен быть там к полудню.

Они еще продолжали о чем-то говорить, но Виста слушала вполуха. Ее мысли забегали с огромной скоростью. Она вдруг поняла, кто прислал письмо – Анна, царьградская принцесса и тайная страсть Владимира! Не зря потрудились старейшины клана, добывая всевозможные сведения о князе, ох, не зря.

Вот он – ее шанс. Висту учили не верить в случайные совпадения, и теперь она была убеждена – письмо Ладомира как-то связано с ее заданием. Возможно, что письмо тоже часть плана. Ничего удивительного в том не было, старейшины клана умели разрабатывать планы и посложней.

Виста торопливо поползла вниз. Она прервет жизнь Владимира в той роще. Это будет гораздо проще, ибо вряд ли князь придет на свидание с охраной.

4

Когда Белояр спустился в свою комнату, Ладомир уже храпел вовсю. Его тяжелый меч находился рядом, у стены. Белояр бесшумно приблизился, осторожно коснулся было меча и замер – витязь вдруг заворочался во сне, что-то забормотал, но так и не проснулся.

Усмехнувшись, волхв без усилия поднял огромный двуручник и поднес его к светильнику. Мощные волны волшбы он учуял еще там, у князя. Потому и предложил витязю заночевать здесь, чтобы иметь возможность поближе познакомиться с этим мечом.

Это был не просто меч-кладенец. Хотя любой меч-кладенец не просто меч, но этот был особенный. Взгляд волхва пробежал по широкому лезвию, испещренному древними символами, остановился на небольшом, но четко отчеканенном полумесяце у основания клинка – знак Луны, солнца мертвых.

Волхв наморщил лоб, вспоминая. Лунный меч – так, кажется, называется это оружие. Но это имя он получил позднее, когда люди уже забыли откуда и для чего появились на земле такие мечи. Белояру же как-то довелось услышать древнюю легенду, в которой говорилось о том, что меч Лунный был создан еще в дочеловеческие времена. И что предназначался он для уничтожения тех, кто своим существованием угрожал основам мироздания, неважно были ли они люди, нелюди или даже сами боги.

Конечно же, мечом он стал лишь в глазах людей. А уж какую форму он имел ранее, можно было только догадываться.

И конечно же, в эпоху людей этот меч должен был истреблять в первую очередь магов. Тех, кто достигал могущества, сравнимого с могуществом богов. И тех, кто слишком уж долго зажился на белом свете.

Так что если Белояр имеет возможность лицезреть этот клинок – где-то рядом обитает и его будущая жертва. Тот, чей срок жизни на земле подошел к концу.

«Надеюсь, это не имеет отношения ко мне, – подумал Белояр. – У меня вроде бы неплохие связи там, – он скосил глаза к потолку. – Предупредили бы, если что…»

Но, на всякий случай, Белояр отметил себе в памяти – надо бы завтра, нет, уже светает, значит, послезавтра, лично принести богам какую-нибудь жертву. Давненько он уже не проводил священных обрядов, все на помощников спихнул, а боги – они народ обидчивый.

Волхв двинулся к выходу. Теперь дело за подарочком, но здесь, в княжеских хоромах, его вскрывать слишком опасно. Вызов даже самого завалящего демона сопровождается настоящим буйством колдовских сил. Потому маги и селятся в безлюдных местах. Там особо изощряться не надо, отвел избыток силы в сторону, спалил лесочек там или наоборот, построил какое-нибудь сооружение, и ладно.

Но что хорошо для мага, не всегда здорово для верховного волхва. Замаешься тут, мотаться каждый день из Киева за город, да обратно.

Для подобных случаев у Белояра была приспособлена особая, очень глубокая землянка на заднем дворе, защищенная заклятиями. Полной защиты, конечно, это не давало, в конце концов, на силу всегда найдется большая сила, но… И то хорошо, что из землянки его по пустякам не дергали.

5

Золотая чара приятной тяжестью легла в ладонь Ладомира. Он перевел взгляд на другой край Золотой Палаты, туда, где сидел князь в окружении старшей дружины, воевод и бояр.

Владимир чествовал некоего иноземного посла, но из-за царившего в палате шума Ладомир мало что расслышал. Если бы чествовали кого-либо из знатных, сильномогучих богатырей, усмехнулся про себя витязь, тишина бы стояла мертвая. Даже всегда шумная младшая дружина, к коей относился и Ладомир, враз бы присмирела. А так, подумаешь, посол… Послы здесь каждый день под ногами толкутся, особенно с утра – перепьют вечером и под столами отлеживаются. Иной раз тронешь их, передвинуть допустим, так они сразу – не сметь трогать, я посол тырпырляндии, я есть неприкосновенность!

Сильномогучие же редко бывают на княжьем пиру, они все больше на заставах дальних. Привыкшие к степным просторам, им тут душно и тесно, так что нечасто их здесь увидишь. Вот и в этот раз ни Муромца, ни Добрыни, ни даже Поповича. А как хотелось бы Ладомиру увидеть эти живые легенды.

Вот если бы ему подольше в Киеве пожить, хотя бы месяц-другой, может и повезло бы, но где там. Разве князь даст столько рассиживаться? Иной раз Ладомир и дня в Киеве не проведет, а князь велит в дорогу собираться.

Ладомир осушил чару и стал аккуратно отрезать кусок жареного поросенка. Сосед по столу, рвавший мясо руками, странно посмотрел на него, и Ладомиру стало стыдно. Вот так, люди скоро пальцем будут показывать. Из-за этого Царьграда, где приходится проводить больше времени, чем в Киеве, уже и есть по человечески разучился. Ладомир разволновался и быстро прикончил поросенка.

Владимир вдруг поднялся со своего места, бросил несколько слов соседям и заторопился к выходу. Тревожное предчувствие зашевелилось в душе Ладомира и он, повинуясь неясному предчувствию, поспешил следом.

И только выйдя во двор, он понял – Виста! Где-то на задворках мыслей еще теснились оправдания, надежды, что все на самом деле обстоит иначе, что она ни при чем, но все было напрасно.

Виста – наемница, посланная убить князя. Ладомир понял это еще вчера. А потом, когда князь зачитал письмо, ушли последние сомнения.

И если по каким-то причинам она не напала вчера…

Да, он не смог и не сможет выдать ее. Они провели столько времени вместе, сражались бок о бок. И он даже почти поверил, что он…

Нет! Ладомир зло мотнул головой. Больше ничего личного. Он обязан защитить князя и он его защитит. Любой ценой. А Виста…

Ладомир стиснул зубы. Он больше не знает человека с таким именем.

Во дворе стояла готовая к отъезду дюжина княжьих тельников во главе со старшиной, матерым воином Круком. Владимир уезжал, понял Ладомир, а значит, он должен следовать за ним.

Ладомир шагнул вперед и будто налетел на невидимую стену. Колючий взгляд старшины буквально пригвоздил его к месту. Едва заглянув в холодные глаза Крука, Ладомир сразу понял – он не возьмет его. Витязь плохо знал этого старого воина, но и того, что знал было достаточно, чтобы это понять.

Старшина тельников был довольно крупный и дородный мужчина, что, впрочем, не мешало ему двигаться с грацией молодой лани. Никто из киевских богатырей не мог бы похвастаться, что встречался в поединке с Круком и мало кто мог бы сказать, что видел его в бою. Но при этом, удивительное дело, никто не сомневался в том, что старый Крук – великий воин. Умелый и смертельно опасный противник.

Он появился в Киеве после очередного покушения на князя, когда вся его охрана полегла под мечами заговорщиков и князь набирал себе новых тельников. Славившийся умением подбирать верных и знающих людей, князь не ошибся и в этот раз.

В короткие сроки Крук подобрал и подготовил к службе две дюжины отменных воинов. Причем все они были люди семейные, имевшиеся к тому же и не одного ребенка. Как объяснял старшина, только вынянчившие собственного ребенка умеют вертеть головой вокруг своей оси, и только таким людям можно доверить охрану князя.

Многие дружинники князя были жестоко обижены на Крука за то, что он отказал им, таким опытным, сильным и в высшей степени достойным воинам. Жалобы дошли до князя и тот вызвал к себе Крука. Знающие люди рассказывали потом, что на этой встрече Крук долго расписывал достоинства этих воинов и доказывал, что они действительно знающие и умелые, и что на полях брани их ждет великая слава.

Князь поначалу удивился, но затем все понял. Не задев чести воинов, Круку удалось объяснить, что они к работе тельников не годятся. Ведь здесь не поле брани и славы не добудешь. Говорили, что Крук был щедро вознагражден.

Пока Ладомир раздумывал, во двор спустился Владимир и витязь кинулся к нему.

– Княже!

Владимир обернулся.

– Что тебе?

– Княже, после вчерашней ночи… Вдруг тот убийца объявится. А у тебя охраны всего ничего, – Ладомир внимательно подбирал слова, чтобы не выдать своего знания. – Позволь с тобой.

Заметив колебания в лице князя, Ладомир поспешно выпалил.

– Я же привез его сюда. Письмо это проклятое, значит мне и отвечать. Позволь, княже, пока ты меня из Киева никуда не выслал, я подле тебя буду?

Оценивающим взглядом Владимир пробежал по фигуре витязя, заглянул в глаза, и неопределенно пожал плечами. К нему подвели коня и он легко запрыгнул в седло, не коснувшись стремени.

– Ну, что ж, не хочешь отдохнуть, дело твое. Тогда догоняй.

Он развернулся и с места послал коня в галоп. Дружина тронулась следом, а Ладомир, подмигнув хмурому Круку, бросился седлать коня.

6

Белояр тщательно запер дверь, проверил наложенные заклятия и только затем обратил внимание на загадочный подарок. Могучие заклинания, опутавшие черный футляр, выглядели чрезмерными для такой простой вещи. Даже если даритель намеревался продемонстрировать свою мощь, можно было бы обойтись куда меньшими затратами сил. Отсюда следует…

Белояр поскреб затылок. Очень может быть, что вещь, скрывавшаяся внутри, была чрезвычайно опасной для окружающих, поэтому заклятия защищали не ее, они защищали от нее.

Так стоило ли вскрывать его здесь и сейчас? Несомненно, что Драга – могучий колдун. Однако Белояру приходилось встречать и могущественнее. А магические ритуалы и зачарованные вещи всегда в той или иной степени опасны.

В конце концов, после долгих раздумий, любопытство победило все сомнения, и волхв решил вскрыть футляр.

Очень медленно, слой за слоем, он принялся снимать заклятия. Работа была долгой и утомительной, прошло несколько часов, прежде чем волхв почуял магию самой вещи. Она не производила впечатления опасной, и он решительно содрал остатки защиты и открыл футляр.

Так и есть. Увидев вещь, волхв, готовый ко всему, невольно расслабился. Он держал в руках маленький перстень с крупным алмазом.

Белояр поднес его к оконцу под самым потолком. На дворе давно уже стоял день, в лучах света грани алмаза заиграли, заискрились и волхв улыбнулся. Престень был превосходен и наверняка стоил немалых денег. Это без учета его магических возможностей.

А из магии… Заклятие перемещения, сообразил Белояр. Вне всяких сомнений, вещица ценная и полезная, одно непонятно, зачем стоило плести вокруг столь мощную защиту?

Осталось только выяснить, куда ведет заклятие. Может быть, в одном из этих мест находится жилище чародея? Может быть таким образом этот некто желает встретиться с ним?

Белояр задумчиво повертел перстень в руках. Все его враги умерли давным-давно, еще до рождения великого князя. И также давно Белояр не встречал магов, равных ему по силе. Да и откуда им взяться, в нынешние времена-то? Белояр усмехнулся. Раньше ведь и травка была зеленее, и солнце теплее.

Пожав плечами, он повернул алмаз. И тут произошло неожиданное. Вместо того чтобы переместить волхва, магия перстня произвела обратный переход. Что-то огромное, насыщенное смертельно опасной магией, стало проявляться в землянке.

И тотчас чья-то могучая воля обрушилась на волхва, выдавливая сознание. Очень сложно победить мага в его же жилище, поэтому неведомый колдун и не стремился убить Белояра. Он сделал ставку на существо, что сейчас обретало плоть, а сам хотел лишь помешать волхву сорвать переход.

Вся магия Белояра, все источники силы, находившиеся в землянке, все его защитные заклятия обрушились на перстень и он сгорел в один миг. Но было уже поздно. Переход существа завершился. Напор враждебной волшбы перешел все мыслимые пределы, защитные барьеры стали лопаться один за другим.

Киев ведь сгорит к чертовой матери, мелькнуло где-то на краю сознания, и Белояр, уже не заботясь о своей безопасности, бросил последние силы на то, чтобы остановить чудовищный выброс магической силы.

Огромный огненный пузырь вздулся над землянкой волхва, а затем со страшным грохотом лопнул. Оказавшихся поблизости людей разорвало в клочья, а их окровавленные ошметки разнесло по всему заднему двору. Тех, кто был подальше просто разбросало, но этот взрыв был не последнее, что ожидало людей.

Посреди двора зияла огромная яма, саженей пять в глубину и не меньше десяти в длину. Несколько уцелевших человек рискнули приблизиться и увидели огромного, чешуйчатого зверя, топтавшегося на дне ямы.

Рядом, возле толстых бревноподобных лап неподвижно лежала хорошо знакомая фигура верховного волхва. Огромный, всегда внушающий страх и почтение Белояр сейчас выглядел жалким и беспомощным.

Волхв шевельнулся, кое-как поднялся, и тотчас зверь оборотился к нему. Люди на краю ямы отпрянули, едва увидев глаза зверя. Черные, не отражающие света, они зияли бездонными провалами на его тяжелой морде, покрытой роговой броней. Они внушали ужас куда больший, чем огромные, с локоть, клыки или зубчатый гребень, топорщившийся на спине, или могучий ошипованный хвост.

Люди были привычны к змеям. Те иногда залетали в окрестности Киева, где их и уничтожали княжеские богатыри. А уж историй кощунников о них, да о подвигах богатырских не слышал разве что глухой.

Но глаза твари, глухо рычавшей в яме, не были буркалами змея. Словно огромные воронки они притягивали взгляды людей, притягивали, грозя всосать их в свою черную, ненасытную утробу. Парализующий волю ужас пополз среди людей, и многие из них, охваченные животным ужасом, бежали, сломя голову. И лишь несколько самых отчаянных смельчаков оказались очевидцами странной, безмолвной битвы, развернувшейся между чудищем и волхвом.

Казалось, они просто стояли, ломая друг друга взглядами. Но даже случайные свидетели этой схватки, не искушенные в волшбе, ощутили столкновение двух могучих сил.

Волосы на голове волхва, намокшие от пота и крови, колтунами торчали в разные стороны. Его белые одежды быстро меняли цвет на грязно-багровый. Словно превозмогая огромную тяжесть рука Белояра медленно поднялась, а его палец вытянулся в сторону противника. Замершие на краю ямы люди затаили дыхание. Они ожидали сокрушительного магического удара, который должен был повергнуть страшную тварь в пыль, но они жестоко просчитались.

Фигура волхва вдруг стала быстро сереть, разбухать, будто какая-то короста побежала по его телу, а еще через мгновение на его месте высился огромный бесформенный валун, который лишь отдаленно напоминал человека.

– Василиск…

Жуткие слова прошелестели среди людей, заставив их попятиться. Но чудовище уже поднимало голову и убежать не успел никто. Через пару мгновений на краю ямы выросло несколько свежих каменных изваяний. А затем василиск выпрыгнул во двор.

 

Глава десятая

1

Тяжелые багровые тучи, похожие на выплеснувшуюся из вулкана лаву, уже застывающую, но все еще смертельно опасную, медленно теснили заходящее солнце к горизонту. На взгляд князя слишком медленно.

В ожидании грядущей встречи Владимир вконец извелся. Он бродил по разбитому возле рощицы лагерю, раздавал приказы, порой совершенно ненужные, злился, когда воины не спешили их выполнять, понимал, что не прав и злился еще больше.

Наконец, его терпение лопнуло и он решил, что может подождать до условленного часа и возле камня. Тем более, что она может прибыть раньше – а там же лес, дикие звери! Он подозвал Крука.

Старшина подошел насупленный и злой не меньше, чем князь. А то и больше, ведь он знал, что прикажет Владимир, и знал также, что спорить бесполезно.

– Крук, мне пора уходить. И не вздумай посылать за мной своих людей.

Глаза Крука скользнули по лицу князя и поползли куда-то в сторону. Совсем недавно, пользуясь рассеянностью князя, он уже отослал в рощу нескольких воинов, но этого все равно было мало.

– Смотри мне в глаза, Крук. Ты понял меня? Я вижу, что понял. Увижу кого… – угрожающе заметил князь. – В общем, ты меня знаешь.

Скрипнув зубами, Крук кивнул, а князь уже спешил прочь. Но едва его фигура растворилась среди деревьев, как Крук тотчас созвал всех воинов.

– Я не могу отменить распоряжение князя, но я не могу оставить его без охраны. Что скажете, ребята?

Ребята молча пожали плечами, мол, чего зря спрашивать, и так все ясно. Нарушить указ князя – потерять работу, это неприятно, но поправимо, а вот не нарушить, но потерять князя – несмываемый позор.

– Рощица небольшая, но прочесать ее как следует и оцепить мы не можем. Не хватит ни времени, ни людей, – продолжил Крук. – Поэтому сейчас быстро, попарно, идете вперед, берете князя в кольцо, но – предельно осторожно! Чтобы князь даже заподозрить не мог. Вопросы?

Вопросов не было, Крук выбрал наиболее опытных воинов, прекрасно знавших, что надо делать. Они беззвучно углубились в лес, и как Ладомир не старался, ни единого шороха услышать не смог.

В лагере остались лишь Крук, трое его людей, да Ладомир, не перестававший ощущать на себе подозрительный взгляд старшины. Витязь не обижался, понимая, что тот его почти не знает, поэтому и оставил здесь, под присмотром.

Но что ему теперь оставалось делать? Как незаметно прошмыгнуть в лес? Ладомир долго маялся, измышляя один план за другим, но ничего путного в голову не приходило. Крука на мякине не проведешь.

Вспомнился случай, когда витязь в первый и последний раз встретился с Муромцем. Илья вернулся после долгого отсутствия, сильно поиздержался, платье поистерлось, бородой хорошей оброс и так случилось, что не признал его князь на свою беду. Пошумел малость Илья, и бросились богатыри по приказу князя мужика лапотного в шею гнать. До сих пор Ладомир не мог простить себе, что в числе тех рьяных молодых дружинников, что пытались сдвинуть Илью, оказался и он. Что его дернуло тогда с места? Молодая кровь? Вино? Или упоение оттого, что поступил на службу княжескую?

Побил их Илья тогда сильно, хотя вроде и не бил, вроде только стряхнул с себя, как щенков глупых, вцепившихся в матерого волка, но мало им не показалось. Ладомир, к примеру, башкой сразу треснулся и вырубился напрочь. Только рассказывали потом, что шагнул Илья в великом гневе к князю. И единственный, кто осмелился преградить ему дорогу был Крук.

Когда спросили его после, неужто и вправду надеялся он остановить Илью, Крук только плечами пожал. Дескать, какая разница, остановил бы или нет, работа у него такая, должен он был ему дорогу заступить.

Однако Илья остановился. На одно мгновение, но и его хватило умному Добрыне, чтобы обхватить Илью сзади и успокоить. Князь был спасен, хотя и ценой некоторых разрушений в городе. Ну, это понятно, надо же было куда-то гнев излить.

Время текло мучительно медленно. Привычные к ожиданию тельники сидели молча и недвижимо, похожие на каменные изваяния, и лишь Ладомир ходил взад-вперед по лагерю, считая шаги. Ужасающие сцены княжеской гибели рисовались ему одна за другой, так что на пятом десятке шагов он не выдержал, и подскочил к старшине.

– Мы не можем ждать, Крук, – Ладомир навис на Круком, сжимая кулаки. – На князя готовится покушение.

– Какое покушение? – прошипел Крук с такой яростью, что витязь отшатнулся.

– Я не должен этого говорить, но… – Ладомир решился. – Вчера я привез тайное письмо князю, не знаю, от кого, но князь при мне сказал – в письме предупреждали о готовящемся покушении.

– И ты молчал, – уронил посеревший лицом Крук.

Одного из своих он тотчас отослал в Киев, созвал остальных. Его нахмуренный взгляд уперся в Ладомира.

– Я не знаю тебя и не могу доверять, даже если тебе доверяет князь. Но я обязан упреждать любую опасность, какой бы невероятной она не казалась. Мы идем за князем, а ты, – его палец ткнулся в грудь витязя. – Ты пойдешь первый.

В руках у Крука и его воинов появились мощные составные луки. Ладомир знал, эти воины – великолепные лучники, одинаково хорошо стреляющие и с лошади, и на бегу. И это тоже была заслуга Крука. Его тельники отлично владели любым видом оружия.

Как известно, у всех обычных воинов и даже богатырей постепенно складываются какие-то предпочтения. Каждый со временем подбирал оружие, наиболее подходящее ему по телосложению, по характеру, и уже на нем оттачивал воинское умение.

Однако, Круку, похоже, удалось невозможное – его воины умели все. Они великолепно владели копьем, превосходно орудовали мечом и отлично стреляли из лука. И потому каждый из них стоил десятка обычных ратников.

Ладомир внутренне поежился, все же неприятно иметь таких воинов за спиной, особенно если они подозревают тебя.

Через несколько минут бега они наткнулись на первую пару тел. Видимых ран не было и Ладомир задержался было над ними, чтобы выяснить причину смерти, но сзади его больно подтолкнули.

– Вперед, быстро! – от сдавленного голоса Крука волосы на загривке витязя приподнялись.

Ладомир рванул вперед, чувствуя как заныло сердце. Уверенность в том, что все это дело рук Висты росла с каждой новой парой трупов, и вместе с ними росла боль. Раздираемый противоречивыми чувствами он стрелой вылетел на поляну и, увидев Висту и князя, ощутил как рушатся последние надежды.

2

Боль, всесокрушающая и всепобеждающая боль уходила, недовольно скаля зубы. Хотя лучше бы она осталась, подумалось Белояру. Потому что с ее уходом пришло куда более болезненное осознание собственной глупости и безответственности.

Волхв застонал, пытаясь шевельнуться, и тело тотчас превратилось в сплошной комок боли. Белояр замер, переводя дух. Надо еще подождать, сказал он себе, и силы вернутся. А вот кто вернет разрушенный город? Осталось ли там хоть что-нибудь?

– Спокойно, Киев на месте, – донесся до Белояра чей-то скрипучий, странно знакомый голос. – Ты успел его прикрыть.

На волхва повеяло Силой, очень древней, странной, но невероятно могучей и Белояр вздрогнул, почуяв, что с ним говорит не человек. С огромным трудом, будто поднимал тягу земную, Белояр заставил себя разлепить веки.

Рядом, на самом дне яме стоял Кащей. Великий Род, страшно удивился волхв, а этот-то что здесь делает? Не на шутку встревоженный Белояр невольно задергался, пытаясь встать, замычал от боли.

– Это ты… учудил? – шевельнул непослушными губами волхв.

– Заняться мне что ли больше нечем? – резко ответил Кащей.

– Однако, до наших девок ты… – начал было волхв, но Кащей прервал его.

– Хватит болтать, волхв, я здесь не для дурацких споров.

Силы постепенно возвращались к Белояру, вскоре боль отступила, и волхв наконец-то смог подняться на ноги.

– Зачем же ты здесь, Кащеюшка? – почти ласково спросил волхв, вглядываясь в костистое лицо мага. – Может хочешь помощь предложить?

– Да ты провидец, – скривился Кащей. – Зришь прямо в корень.

Белояр изумленно распахнул глаза.

– Великий Род! Чудны дела твои.

– Я буду краток, – проскрипел Кащей. – У нас объявился общий враг, поэтому я здесь.

– Откуда у тебя враг, Кащей? Разве ты вмешиваешься в дела людей? – насмешливо спросил волхв.

– Я – нет. А они, то есть вы – постоянно. Сначала герои заполнили своими памятниками все окрестности моего дома, а теперь ко мне и колдун пожаловал, – в голосе Кащея послышался с трудом сдерживаемый гнев.

– Колдун? Разве колдун может быть опасен для тебя?

– Но ведь ты же знаешь, Белояр, мою маленькую слабость, – тихо сказал Кащей.

– Неужели? Неужели он нашел твою смерть? – поразился Белояр.

– К сожалению. Именно поэтому вам не стоит ждать помощь с ваших застав!

– Что? – Белояр облизал сухие губы. – Не может быть! Богатыри…

– Ты мне не веришь? – приподнял совершенно безволосую бровь Кащей. – После гонцов на заставах побывал я.

– Вот как, – Белояр смерил свирепым взглядом фигуру Кащея. – Так значит, ты теперь в услужении у этого колдуна?

Кащея аж передернуло от этих слов.

– Василиск разве бил тебя по голове?! Ты совсем плохо соображаешь.

– Да нет, я понимаю, теперь ты затеял свою игру, – задумчиво произнес волхв. – Ты хочешь вернуть свою смерть, ведь так? И ты утверждаешь, что это, – Белояр обвел рукой яму, – дело рук того же колдуна? Как же его имя?

– Драга.

Белояр и бровью не пошевелил.

– Так я и думал. Получается, это он взбаламутил всю нечисть на юге?

– Полагаю, что так.

– Какова же его цель? Тебе что-нибудь известно?

– Он говорил что-то о том, что хотел бы вернуть власть Древним, – усмехнулся Кащей. – Таким, как я, а также лешим, упырям и прочим. И собирался объявить войну человечеству.

– Человечеству?

– Во всяком случае, он так говорит, – заметил Кащей. – Лжет, конечно. Скорее всего это лишь слова, рассчитанные на древних, обиженных тем, что первенство в мире захватил человек.

– Ну, понятно. Значит, очередной владыка мира. Ну, что же, вполне обычное желание для мага. Кстати, как там, наверху, живые есть?

Кащей отрицательно покачал головой.

– Тебе предстоит поработать, но тут я тебе не помощник. Но вот что касаемо Драги, можешь рассчитывать на меня.

– Ты знаешь где найти его?

– Нет.

– Так какую же помощь ты мне хочешь предложить, Кащей? – разочарованно спросил волхв.

– Прежде всего, я думаю, тебе стоит поторопиться на выручку своего князя, которого этот колдун заманил в лес и что-то там собирается с ним делать.

– Что?! – рявкнул волхв. В памяти вдруг всплыл рассказ Ладомира об опытах Драги с извлечением душ.

– Поспеши к нему, а потом мы обсудим, как нам помочь друг другу, – Кащей опять скривил в жуткой гримасе губы, но волхв уже ничего не видел.

Белояр погрузился в себя, ощупывая мир в поисках Владимира. Уже давно он позаботился о том, чтобы среди драгоценных камней, украшавших оружие и одежду князя, были и такие, что могли бы облегчить его поиск. И сейчас волхву понадобилось немного времени, чтобы отыскать князя. А уже в следующее мгновение мощный вихрь закружился вокруг Белояра и зашвырнул его ввысь.

Кащей проследил за стремительно удалявшейся в небе точкой, а затем выбрался из ямы. Весь огромный княжий двор был заставлен каменными глыбами. Кащей придирчиво осмотрел ближайшую, издал звук, похожий на довольное хмыканье. Грубоватая работа, ну, а что с дикой твари взять?

Кащей ткнул пальцем глыбу и пошел, не оглядываясь, к выходу. А валун позади него протаял, превратившись в испуганного, трясущегося человека. Кащей прошел весь двор, таким же образом расчищая себе дорогу, остановился возле векового дуба, стоявшего у ворот, оглянулся.

Вернувшиеся к жизни люди со страхом и ненавистью смотрели ему вслед. А несколько очнувшихся воинов уже спешили к нему, размахивая мечами. Кащей бросил на них презрительный взгляд и шагнул прямо в ствол дуба.

3

Камень располагался посреди поляны, мощный, в рост человека, в точности такой, как был описан в письме. Немного осмотревшись и, не обнаружив ничего подозрительного, князь уселся в траву, положил подле себя обнаженный меч.

Виста, следившая за ним с дерева, презрительно скривила губы. Этот полоумный так и не привел с собой охрану, как можно было ожидать. Она тихонько спустилась и, прикрываясь высокой травой, стала бесшумно подбираться к князю.

Она была уже рядом, когда князь что-то услышал и обернулся, хватаясь за меч. Виста ругнулась, видя что Владимир готовится с колен отбить атаку, и изменила траекторию удара.

Лязгнув, меч князя полетел в траву, а Виста на обратном движении коротко ткнула Владимира рукоятью в лицо и он рухнул, обливаясь кровью.

Выхватив засапожный нож, Виста склонилась над князем, собираясь добить, и в этот миг на поляну выметнулся Ладомир.

– Нет!!

Его страшный крик ударил по нервам и парализовал ее волю. Виста мысленно выругалась – этот чертов Ладомир опять остановил ее! Видят боги, как сильно хотелось ей прикончить ненавистного князя.

Сзади скрипнули натягиваемые луки и Ладомир резко обернулся.

– Стойте! Не стреляйте!

Он повернулся к девушке, но Виста уже сидела на земле, прикрывшись как щитом телом князя, а лезвие ножа дрожало в опасной близости от его кадыка.

– Положите луки или он умрет.

Она говорила очень тихо, в голосе звучало больше отчаяния, чем угрозы, но Ладомиру стало зябко – он вдруг вспомнил, как легко она перерезала горло бесчувственной бабе-яге.

– Крук, не стреляй. Я остановлю ее, – Ладомир умоляюще посмотрел на старшину, и тот, не глядя на него, слегка кивнул.

Ладомир шагнул вперед.

– Ладомир, не подходи, ты не остановишь меня. Я должна убить его.

– Ты не можешь убить его, Виста, – тихо, чтобы слышала только девушка, произнес витязь.

– Не могу? Почему это? – скривилась Виста.

– Потому что они убьют тебя.

– Это их долг – убить меня, – Виста усмехнулась краем губ, а нож вдруг ткнулся в княжеское горло, немного порезав кожу. – А мой долг – убить этого… Эту мразь! Я слишко долго ждала этого. И теперь, когда он в моих руках, я не могу его отпустить.

– Разве ты хочешь умереть? – витязь как завороженный следил за сползающей по шее Владимира каплей крови.

Он медленно приближался к Висте, стараясь загородить ее от лучников. Хотелось надеяться, что Крук не прикажет стрелять в него. Хороший лук пробивал дубовую доску толщиной с ладонь с трехсот шагов и вряд ли могучие мышцы витязя, даже вместе с булатными доспехами, будут серьезным препятствием. С десяти шагов стрела пробьет и его, и девушку навылет. Меж лопатками неприятно зачесалось, едва он представил, как железный наконечник раздирает хребет.

Позади захрустели сучья, это стрелки спешно рассредоточились по поляне. Виста затравленно метнула взгляд налево, направо. Она не хотела и не собиралась умирать, даже ради того, чтобы убить этого ублюдка, но, похоже, выбора не было!

– Я должна убить его, – упрямо повторила она, будто пытаясь убедить себя. – Я ждала этого мгновения с детства. Или ты думаешь, что я просто наемный убийца?

Эти слова вырвались из нее неожиданно, помимо воли, и она поняла, что теряет контроль. Чувства взбурлили, сорвав все заслоны, и хлестнули через край.

– Да, так было раньше. Но не сейчас. Потому что настоящий убийца – он! – она кивнула на князя. – Он уничтожил мой род, он разорил мой дом и вырезал семью. Он снасильничал мою мать, а затем продал ее в рабство иудеям. Что после этого я должна испытывать к нему, какие чувства? И пусть даже его кровь течет в моих жилах, но я никогда не назову его отцом!

– Он твой отец?

Ладомир слегка растерялся, но быстро взял себя в руки. Сейчас все это было неважно. Главное – пальцы Крука и его людей не стальные, они не могут вечно удерживать тетиву.

– Заткнись! – рявкнул он на девушку. – Дура!

Это неожиданно помогло. Глаза ее округлились и витязь поспешил перейти в наступление.

– Сейчас я подойду к тебе, а ты отдашь мне оружие. Ты поняла меня? Я знаю, ты не хочешь умирать, – Ладомир приближался медленно, цепко удерживая ее взгляд.

– А зачем мне жить, Ладомир? Я ведь радовалась, когда меня продали в клан Ночных Лезвий, я поняла, что это судьба! Сама судьба направила меня туда, чтобы я могла подготовиться к этому дню! Я так мечтала об этом дне, я жила ради него, ради этой минуты. Иначе зачем я жила? Кому нужна моя жизнь? – она почти кричала.

– Твоя жизнь нужна мне, Виста, – прошептал витязь. – Я не хочу тебя потерять.

Она едва слышала Ладомира, скорее читала по губам, но его слова оглушили ее. Нет, она и раньше видела его отношение, но сейчас магия этих слов вывернула душу наизнанку. Ее руки задрожали и нож заметно опустился. Еще чуть-чуть и Крук выстрелит, не опасаясь задеть князя.

– Не двигайся! – рявкнул витязь.

Он быстро переместился ей за спину, плотно обхватил руку с ножом и заглянул в прищуренные глаза Крука. Они были пусты и не выражали ничего, кроме внимания и готовности действовать.

– Прикажи опустить луки, Крук, все хорошо. Она в моей власти, князь в безопасности, – уверенным голосом произнес Ладомир. – Не вздумай стрелять, Крук. Она должна раскрыть все подробности заговора, чтобы никто не ушел от возмездия.

Мгновение Крук соображал, сверля витязя угрожающим взглядом, словно подозревая в сговоре, затем медленно ослабил тетиву, опустил лук.

– Опустите луки, – уронил он. – Стрелы не снимать. А ты, витязь, постарайся отвести нож подальше.

– Хорошо, – согласился Ладомир, без труда разжал кулак Висты и нож скользнул ему в ладонь.

– А теперь положи князя на землю и отойди в сторону, – приказал Крук.

– Виста, тебе надо бежать отсюда, я не смогу больше защитить тебя, – шепнул ей Ладомир.

– Я… Я не могу… – Виста попробовала подняться, но ноги почему-то отказывались повиноваться.

Ладомир выругался.

– Великий Перун, что я делаю, – с этими словами он подхватил Висту на руки и быстро попятился на край поляны. – Как бы мне не пришлось бежать вместе с тобой. Крук никогда не простит тебе своих ребят, – вырвались у него горькие слова.

– Каких ребят? – удивилась Виста.

Ладомир внимательно заглянул в ее лицо. Она не лгала. Наверное. А лицо Висты вдруг исказилось в страшной гримасе ужаса.

– Я поняла! Ладомир, живо отпусти меня, и вели им поднять луки.

– Что? О чем ты говоришь?

Виста забилась в его руках и упала в траву.

– К оружию, дурачье! – отчаянно крикнула она Круку, настороженно, с обнаженным клинком подступавшего к распростертому телу Владимира. – Вас сейчас перережут, как свиней!

Крук замер, крутанулся вокруг своей оси, рыская глазами по кустам. Он не понял, что могли означать слова этой девки, он еще не был уверен, что это не новая ловушка, но единственное, в чем он был уверен, так это в том, что страх, звучавший в ее голосе, подделать было невозможно.

– Осмотреть… – рявкнул было он, но вырвавшийся из горла сноп кровавых брызг оборвал его, превратив слова в булькание и хрип. Арбалетный болт прошил его насквозь, перебив позвонки, и голова Крука нелепо упала на грудь.

Тело старшины еще не успело коснуться земли, а тельники уже крутились на месте, пытаясь взять на прицел противника. Они действовали быстро и сноровисто. Но еще быстрее действовала коричнево-зеленая тень, метнувшаяся через поляну. Нелепая фигура, обсыпанная ветками и листьями и потому похожая на лешего, выросла за спиной одного из воинов. В руках лешего щелкнул арбалет и дальний от него воин рухнул, зажимая хлынувшую из горла кровь, а его стрела бессмысленно метнулась в небо. Оставшийся в живых успел повернуться, успел выстрелить, но лешего уже не было на прежнем месте. А в следующее мгновение его короткий узкий клинок погрузился в грудь тельника по самый крыж.

– Тайкес, – прошептала в ужасе Виста.

Воин еще жил, молодое крепкое тело отчаянно сопротивлялось смерти, но Тайкес не стал дожидаться исхода схватки, и быстрым движением перерезал горло.

– Это он убил всех?

Ладомир понимал, что задает глупый вопрос, но для него было важно услышать ее ответ. Но ответил сам Тайкес.

– Да, это моя работа, – будничным тоном сообщил он, срывая с себя ветки и стряхивая листья. – Или ты думаешь, что эта баба, умеющая только вовремя задрать юбку, э-э-э, прошу прощения, снять штаны, способна на что-то еще? – приведя в порядок одежду, он не спеша приблизился, приветливо улыбнулся Ладомиру. – Я бы и вас убил, но вы здесь гости незваные, поэтому живите пока.

– Тварь! – прорычал Ладомир, бросаясь к Тайкесу.

– Стой! Ладомир, не надо! Он убьет тебя! – Виста попыталась задержать витязя, но тот стряхнул ее, как мошку.

Тайкес усмехнулся, хладнокровно наблюдая за надвигающимся витязем.

– Ладомир!

Отчаявшись его остановить, Виста кинулась следом и, не раздумывая, ударила по голове набалдашником меча. Ладомир развернулся, в его глазах мелькнуло удивление, смешанное с презрением, затем зрачки поползли вверх, и он рухнул прямо на Висту. С большим трудом девушка вылезла из-под его тяжелого тела.

– Вряд ли это спасет его надолго, – равнодушно заметил Тайкес, наблюдая, как девушка заботливо перевернула тело витязя, уложила голову на колени.

Виста подарила Тайкесу взгляд, полный ненависти.

– Так значит, мое задание с самого начала было обречено на провал? – выкрикнула она. – И все мои случайные встречи – с витязем, с тобой, были не случайны? Клан с самого начала это задумал? И все попытки украсть письмо тоже были подстроены, только чтобы Владимир поверил и угодил в эту ловушку?

– Почему это тебя волнует? Ты уже давно должна была сдохнуть на дыбе в подвале у этого, – он кивнул в сторону князя. – Ты живешь сейчас только потому, что этот глупец, которому ты вскружила голову, оказался слишком тупым и не выдал тебя князю, как было задумано. Что с тобой делать мы скоро узнаем. Но не слишком обольщайся на свой счет.

– Неужели старейшины кланы…

Ее старый, надежный мир рушился прямо на глазах. Правда, очень горькая правда ломилась сейчас к ней, но Виста никак не могла ее принять. Клан, ее родной клан, который она считала единственным островком спокойствия и безопасности в этом мире, предал ее, приговорив к смерти!

– Неужели от этого знания тебе будет легче умирать? – Тайкес искренне удивился.

– Ответь, прошу тебя! Это клан подставил меня? – взмолилась Виста.

– Дура, – холодно заметил Тайкес. – А я ведь предупреждал старейшин. Глупая баба, разве ты не знаешь, что ты – собственность клана, а значит, старейшины вправе послать тебя на смерть? Или это новость для тебя?

Это не было новостью. Ей было прекрасно известно, что старейшины вправе определить судьбу любого члена клана, определить кому и когда умирать. Но она все-таки надеялась. Ведь она была одной из лучших, и это давало надежду. Как она заблуждалась, как она была наивна! Она забыла один из главных принципов клана – незаменимых нет.

Виста молчала, пряча лицо от Тайкеса. Наружу рвались неуместные слезы, а ей не хотелось, чтобы этот гад видел как она плачет. Последний раз она плакала, когда умерла мать. Минуло всего семь лет, а кажется – прошло целое тысячелетие.

У волшебного камня заклубился вихрь и на поляну ступил человек, заставив Висту вздрогнуть от страшной догадки. Драга – ведь это именно он купил всех – клан, Тайкеса, ее, это он заманил сюда князя.

– Это ты, мерзавец, все это придумал! – вырвалось у нее.

Но Драга даже не повернулся в ее сторону. Он приблизился к князю, быстро начертил какой-то рисунок на лбу и, обхватив его голову, забормотал что-то себе под нос. В его руках мелькнуло нечто иссиня-черное, похожее на подкову, но с заостренными, будто наконечники копий концами.

Виста хлопнула Ладомира по щекам, с силой растерла уши.

– Очнись, очнись же ты! – прошипела она.

Веки витязя дрогнули, а когда он увидел склонившуюся над ним и мокрую от слез Висту, он испытал наплыв самых разных чувств.

– Ладомир, я все поняла! Все подстроил Драга! Твое письмо было лишь приманкой, чтобы выманить князя из города! Великие боги, я боюсь даже представить, что было в том футляре, который ты отвез волхву!

Превозмогая ноющую боль в затылке и куда большую боль в сердце, Ладомир отстранил девушку и тотчас увидел Драгу, занесшего над князем черную подкову. В следующую секунду острия подковы ударили князя в грудь, и Ладомира будто подбросило вверх.

– Нет! Что ты делаешь, выродок? – Ладомир рванулся вперед, но на его плечах вновь повисла девушка.

– Он извлекает душу, Ладомир! – заорала Виста ему в ухо. – Но ты не сможешь его остановить! Нам надо бежать! Они убьют нас!

Витязь непонимающе и зло посмотрел на девушку, оттолкнул с дороги и бросился к Драге.

– Проклятый колдун! Надо было убить тебя еще в лесу!

Дорогу ему заступил Тайкес. Не останавливаясь, Ладомир обрушил на него меч, но Тайкес стремительно извернулся, уходя из-под удара, а в следующее мгновение его лицо вдруг резко приблизилось. Железные пальцы сомкнулись на горле Ладомира, что-то там сжали, заставив его застонать от боли, а затем витязь кубарем покатился по земле.

– Потерпи, парень, – кинул ему вслед Тайкес. – Сейчас он закончит с князем, а потом мы займемся тобой, хорошо?

– Ублюдок!

Ладомиру показалось, что прошло столетие, прежде чем он взгромоздил себя в вертикальное положение. На плечах повисла Виста, что-то бормоча, но он не слышал ее и не хотел слышать. Его внимание было приковано к врагам. Но заставить свое тело сдвинуться с места Ладомир так и не смог. Проклятый Тайкес что-то сделал с ним! Какая-то мерзкая волшба! Ладомир напрягал мышцы изо всех сил, но ноги и руки лишь бессильно дрожали, а ему оставалось только скрежетать зубами, наблюдая за Драгой.

Завершив магическую процедуру, Драга оторвался от князя, словно насытившаяся кровью пиявка. На его лице плясала довольная улыбка.

– Быстро уходим, – Драга направился к камню.

– Что с этими делать? – спросил Тайкес.

– Что хочешь, – равнодушно бросил Драга и вдруг застыл на месте, будто налетел на невидимую преграду.

– Что это? – в его голосе прорезалось удивление. Он запрокинул голову, словно пытаясь разглядеть что-то в небе. – Белояр?! Этого не может быть, этого не должно быть. Проклятье! Поторопись, Тайкес.

Тайкес бросил сожалеющий взгляд на Висту, метнулся к камню и растворился в колеблющихся возле него воздушных волнах. Чародей же задержался, пристально оглядел с головы до пят Ладомира и Висту.

– Шустрые вы ребятки, однако. Вот только не люблю я, когда кто-то вмешивается в мои планы, – пробормотал он. – Странно, с чего бы это?

Чародей недобро оскалился, махнул рукой в сторону Висты, и витязю показалось, будто с его ладони сорвалась молния. Чародей мигом растаял в воздухе вместе с чародейским камнем, а витязь, с трудом повернув застывшую шею, обмер от ужаса.

Вокруг горла девушки затягивалась маленькая, блестящая удавка. В последний момент Виста успела протиснуть под нее пальцы, но та продолжала неумолимо сжиматься. Девушка захрипела, упала на землю, напрягая все силы в попытке сорвать удавку. Ладомир кинулся было к ней, но парализованные ноги отказали, и он грянулся оземь, рыча от бессилия.

Воздушный смерч опускался на поляну, срывая и закручивая в бешеном хороводе листья и целые ветки. А когда ветер унялся, из недр смерча показался верховный волхв. Белояр подошел к князю, проверил пульс, удовлетворенно кивнул и лишь затем обратил внимание на Висту, изнемогавшую в борьбе с колдовской удавкой.

– Это она пыталась убить князя? – бросил Белояр, окинув Висту суровым взглядом.

– Спаси ее, волхв! – прохрипел Ладомир, пытаясь ползти к Висте. – Спаси!

Белояр покачал головой.

– Что творится в мире. Вот так планируешь, планируешь. Выстраиваешь грандиозные замыслы. А человек – бац, влюбился. И всею. Все великие планы коту под хвост, – он сокрушенно махнул рукой. – Ну, ладно, ты, парень, простой воин. Но князь, строитель великой Руси. И едва не погиб. А из-за чего, спрашивается? Из-за бабы! Весь мир вертится вокруг них. Ну, что тут скажешь, а самое главное, что тут сделаешь?

Девушка уже багровела, и витязь отчаянно заорал:

– Спаси ее, волхв, раздери тебя демоны!

– Сам ты дурень, – беззлобно отозвался Белояр, но все-таки распростер длань над девушкой.

Волшебная ленточка тотчас ослабла, змеей скользнула в траву, и Виста зашлась в страшном кашле.

– Ну, что ж, ребята, вы заварили, вам и расхлебывать.

Белояр с сожалением и какой-то непонятной тоской посмотрел на ползущего к девушке Ладомира, и вернулся к князю.