Командора Беркли все называли везунчиком. Он и сам так считал до недавнего времени. Но это время закончилось семнадцать минут тому назад, когда тактический анализатор сделал первую отметку о приближающемся неприятеле. Тогда еще можно было сняться с орбиты и стартовать к приливной точке, уводя за собой флотилию звездолетов — рудодобытчиков. Послать сигнал, чтоб станции-мониторы выставили непроницаемую завесу на выходе. Тем более что разработка крупных и. средних астероидов, кружащих возле темного шатуна, случайно обнаруженного в этом глухом секторе, была практически окончена. А мелкие — не в счет, овчинка выделки не стоила, и. ковыряться в них стало бы расточительной роскошью. Но командор не отдал приказ на экстренное сворачивание миссии, и. виною вовсе не отсутствие логики или же просто элементарной осторожности. Скорее всего, причину стоило поискать в том, что уже вторую неделю вся флотилия деловито сновала в астероидных кольцах, ни о чем не тревожась, и чувство опасности притупилось за это время.

Еще здесь было замешано ощущение обжитости сектора — он наш, и ничей больше, мы здесь хозяева! — не позволяющее вот так просто бросить все и бежать, поджав хвосты. А еще более вероятная причина — та самая вера в бесконечное везение, ведь Беркли был уверен — с его линкором и остальными звездолетами, находящимися под защитой линкора, ничего плохого случиться не может! Командор, по убеждению всех, кто знал его историю, нашел таинственный источник этого самого везения, и. пил из него, сколько хотел, ни с кем не делясь.

Но шутки в сторону! Источник везения иссяк, хотя Беркли узнал об этом слишком поздно. Вначале пошли отметки. Так себе: парочка допотопных «Букименов», чьи несуразно-ромбовидные корпуса буквально сочились в пространство неопрятной дымкой, будто слизью. Что это был за эффект — особенности работы неизвестного движка или еще какие технические прибамбасы, ученый корпус Солнечной так и не установил. Странное дело, но за все время войны с Бессмертными ни один вражеский крейсер этого класса не был захвачен неповрежденным. «Кросроуды» — да, истребители — конечно, однажды повезло настолько, что к орбите Юпитера приволокли целехонький линкор. А вот «Букимены» — никогда. И раз уж какие-то особенности крейсеров этого типа оставались загадкой даже для ученых, то Беркли вообще было наплевать — зачем и почему он чем-то там дымит, обрастая космами, как маленькая комета. Дымят чем-то, ну и. пусть себе.

— Червячье мясо! — было его любимой присказкой, когда приходилось отдавать команду на использование главного калибра — дальнобойных гравитационных орудий с увеличенным сектором обстрела. Мощность такого залпа на продолжительное время меняла траектории даже некоторых не особо крупных небесных тел, скажем, размерами Луну. И, естественно, такой удар не оставлял от крейсеров Бессмертных ничего сколь-нибудь вразумительного и. подлежащего исследованиям. Правда, работа генераторов гравитации главного калибра съедала приличное количество гравиквазеров, отчего в последнее время, в условиях острой нехватки сырья, эти генераторы использовались командорами линкоров все реже и реже, и действие их было направлено исключительно против линкоров и. транспортов врага. Именно линкоры и транспорты, от средних и выше, стали единственными приоритетами для артиллерии главного калибра.

Во-первых, для борьбы с крейсерским флотом существовало и. другое вооружение. Субсветовые торпеды или те же генераторы гравитации, но только меньшей мощности, с более узким сектором обстрела. Для работы по точечным, так сказать, целям. Во-вторых, и это, как догадывались все без исключений командоры линкоров Космических Сил Солнечной, являлось главной причиной установления такого приоритета — нельзя было дать понять Бессмертным, насколько туго стало в Большом флоте КС с запасами квазеров. Поэтому и. сходились по-прежнему в артиллерийских дуэлях линкоры Солнечной с линкорами Бессмертных. И на дальних дистанциях «выбивали пыль» из пространства, растирая в порошок подвернувшиеся не ко времени и. не к месту малые планетоиды.

Час «Ч» уже близился. Командор Беркли знал, что через год положение со стратегическим сырьем станет настолько угрожающим, что воевать будет просто нечем. А значит...

Скоро — в прорыв! Тогда можно будет не жалеть энергии из артиллерийских погребов-накопителей. Размазывать «Букимены» и. все-все-все, что летает, но не принадлежит Солнечной, по космической пустоте. Разведывательные зонды отправлены во все досягаемые приливные точки, нащупывая местонахождение главных баз Бессмертных. Кипят умы аналитиков, подстегнутые модификаторами, и перегреваются процессоры больших вычислителей в центрах стратегического планирования, определяя направления главных ударов. Ценой ошибки будет жизнь цивилизации.

Но это — через год. А пока нельзя трогать два некстати появившихся «Букимена» главным калибром, даже если они. собрались задымить своими газовыми шлейфами весь сектор. И пора выпускать «блох».

— Вызываю командира соединения миниджетов! — передал по интеркому Беркли вместо того, чтобы срочно сворачивать миссию.

— Майор Джамиль на связи, командор!

— Отправьте отряд «Вариоров» наперехват вражеских крейсеров. Пусть отпугнут их. Только не увлекайтесь, все равно особого вреда вы не сможете им причинить. Главное, связать крейсера боем на какое-то время.

— У нас запас хода всего на десять минут при. полной скорости...

Неизвестно, что хотел еще добавить командир «микрофлота», как называли на линкоре отряд миниджетов, только Беркли в нетерпении перебил.

— Знаю! Но больше нам и не потребуется. Через пять минут крейсера будут обстреляны артиллерией средней мощности. Комендорам нужно совсем чуть-чуть, чтобы начать вести прицельную стрельбу.

— Извините, командор. Случайно сболтнул лишнее...

Но Беркли не стал слушать извинений майора, вновь оборвав его на полуслове.

— Туда и обратно! Не позвольте им провести атаку на рудодобытчиков. Две минуты боя, не больше. Потом мы рискуем накрыть собственные джеты.

Даже игнорируя извинения своего офицера, Беркли понимал, что поставленная задача не совсем типична для этого класса мини-кораблей. Хотя напоминание расчетного времени действия джетов прозвучало более чем некорректно.

Потом он отдал команду комендорам 2-й. палубы левого борта, с удовлетворением отмечая скорый старт восемнадцати дежурных «Вариоров».

— Наряжайте своих дам. Сегодня бал! Два кавалера нуждаются в их внимании.

Потом обратился к рудодобытчикам, успокаивая всполошившиеся вольнонаемные экипажи. Потом...

Вспомогательное судно «Метео-4» зафиксировало сразу четыре следа финиша из только что возникшей приливной точки. Эти следы принадлежали еще четырем крейсерам Бессмертных, на этот раз «Кросроудам», более усовершенствованным звездолетам, способным в таком количестве представлять угрозу даже для линкора.

Иногда некоторые слова оказываются проклятыми. Но без них никак. Следующее «потом» наступило минуты через три, когда атакующие «Вариоры» вплотную приблизились к «Букименам» и принялись трудиться. Вот только труд их обещал стать напрасным...

Восемь финишей! Из четырех приливных точек! Точнее — новых четырех приливных точек на разных полусферах линкора. Восемь финишей — восемь «Кросроудов». Вся идиллия первозданного пространства в этом секторе, тревожимая ранее разве что черточками лазерных буров рудодобытчиков, оказалась загажена скопищем крестообразных кораблей врага.

Едва появляясь из новосотворенных Приливов, «Кросроуды» тут же производили запуск торпед. От торпедной атаки с дальней дистанции линкор способен отмахнуться, как от чего-то несущественного. Расчетчики прослеживали курс каждой торпеды, и им наперехват отправлялись средства противодействия: противоторпеды с собственными генераторами гравитации. Но вот только всем почему-то стало понятно, что это цветочки. Ягодки — вот они...

* * *

...Двадцать следов финиша. «Кнопки». Форсируют скорость и рвутся в ближний бой, как это делали только что «Вариоры» для своего линкора. Двенадцать крейсеров при поддержке двадцати истребителей, это уже более чем серьезно. Вдобавок оба «Букимена» уже стряхнули с себя «Вариоров» и начинают сближение. Значит — четырнадцать крейсеров. Было бы неразумно в таких условиях атаковать «Букимены» по прежнему плану — гравитационной артиллерией всей 2-й. палубы одного борта. «Кросроуды» сейчас только этого и. ждут, а «Инку» может не хватить времени на перезарядку генераторов.

«Вариоры» улепетывают со всех, если так можно выразиться, ног. Но им наперехват уже ринулись несколько истребителей. Слаженная торпедная атака, и. джеты, не имеющие собственных средств противодействия, оказываются разметанными над планетой-шатуном, стремясь укрыться в астероидных кольцах. Пять или. шесть джетов сбиты. Потом Беркли услышал, как Джамиль отдает приказ на вылет всем «Вариорам», имеющимся на линкоре. Командор словно воочию видит своего майора, лично возглавляющего безрассудную, но очень, очень нужную сейчас линкору атаку. Потом...

Вот оно! Вновь проклятое слово! Беркли кинуло в пот. Ему показалось, что он весь изошел этим потом, пока не сработал индап.

Семнадцать минут с момента первого предупреждения об опасности! Как далеко отсюда можно было оказаться за семнадцать минут, если бы он не был столь самонадеян!

Мысль появилась и исчезла с тихим хлопком инъектора. То же самое происходило на всех палубах звездолета: индапы всего личного состава вели охоту на тоскливые мысли, заставляя людей делать то, что они единственно могли и. должны были делать в сложившихся условиях. Беркли, как и любой другой астронавт КС, не любил еще одно проклятое слово — «воевать». Он называл это работой...

Бой — слишком опасное время суток для эмоций. Линкор в бою — слишком опасный противник даже для своры из четырнадцати крейсеров, и черт с ними, с истребителями! Против «Кнопок» вышел весь «микрофлот» — пятьдесят с чем-то оставшихся «Вариоров». Запас хода в десять минут на полной, двадцать — на половинной скорости. А все эти ограничения из-за того, что джеты производят «атмосферный старт», вылетая в космическое пространство из внутренних ангаров линкора. Но все равно этого достаточно, чтобы «Кнопок» стало в два раза меньше. А вот сами «Вариоры»...

Иногда командор ловил себя на мысли, что смотрит на пилотов миниджетов, словно на смертников, и на языке вертелось уже не проклятое, а вообще запретное слово, сохранившееся с древних времен, которое и не вымолвишь при. собеседнике — «человекоторпеды»!

Джет — да, имеет вооружение. Оснащен уменьшенной копией прямоточного плазменно-гравитационного движка полноценного гусара войны — истребителя «Зигзаг-52». И в случае внеатмосферного старта радиус действия будет ограничен только кислородным запасом. Вот только вооружение миниджета исключительно наступательное: две торпеды МПКТ-МР, те же мультипараметрические контактные, но только — малого радиуса, применяются на скорости не выше одной сотой световой. И два плазмогенератора: носовой и кормовой. Никаких имитаторов ложных целей, никаких гравитационных ловушек. А кислородный запас — все, что хранит в себе полетный СВЗ, к тому же — сильно упрощенного варианта. Запас кислорода в нем много меньше, чем у штурмового СВЗ (сто восемьдесят минут), и не такой, как у пилота истребителя (те же сто восемьдесят, плюс система воздушной регенерации, плюс собственный запас кислорода в машине — на пару суток, с регенерацией!). Меньше. Не стыдно и повториться: не просто — меньше, а много меньше! Всего сорок пять минут. Без регенерации. Обусловлена такая вопиющая несправедливость исключительно предназначением джетов. Взлетели, отработали у самого корпуса своего линкора, отогнали врага, пошли на посадку. Смена отрядов — как в хоккее меняются пятерки игроков — прямо посреди игры. Пока одни играют, другие восстанавливают силы (то бишь восполняют кислородный запас, запасы гравиквазеров и торпед).

Всего сорок пять минут... Что будут делать уже через двадцать восемь минут те оставшиеся пилоты «Вариоров», что укрылись, лишенные поддержки линкора, в астероидных кольцах? И что будут делать пилоты всех остальных «Вариоров», если линкор проиграет бой? Уйти в Прилив? Если бы! До точки — минуты четыре полного хода. Плюс тысяча двести семьдесят две секунды полета в Приливе. Плюс (он же минус, причем смертельный!) еще пять минут хода к следующей приливной точке, потому что выбраться отсюда можно только через цепочку Приливов. Там еще одна Постоянная Пикшина. Но дальше можно и не считать. Кислород у них закончится во время второго перехода. Они просто умрут в Приливе. А рискнуть уйти в первый Прилив можно только при условии, что их там будет кто-то ждать. Но вот только никто не ждал. И не мог ждать, потому что зона между выходом из ближнего Прилива и входом в другие пристреляна отрядом мониторов дальнего действия. Поэтому любой выход нужно было согласовывать с мониторами, чтобы не угодить под обстрел.

Это не чья-то глупость и не пустая, неоправданная трата энергии. Один из последующих Приливов вел прямиком к Марсу, откуда рукой подать до Земли. А израсходованные на обстрел запасы квазеров должны были с лихвой пополнить те самые рудодобытчики, ради которых и находился у темного шатуна линкор «Инк» под командованием командора Беркли.

Если бы не действие индапа, самое время было бы ему вспомнить лишний раз о потерянных семнадцати минутах. Линкор — ничто по сравнению с драгоценным грузом, который скопился в квазерохранилищах рудодобытчиков. Этого груза хватило бы не только на пополнение арсеналов отряда мониторов, но и на оснащение целого флота линкоров. Ему, Беркли, была доверена такая важная и ответственная миссия, а он, командор которому всегда и во всем везло, ее провалил.

— Пять «Кросроудов» блокируют вход в Прилив! — доложили с расчетно-боевой вахты. — Через несколько минут мы будем иметь по несколько крейсеров на каждой полусфере. В случае попытки вывода каравана добытчиков — неизбежная атака с кормы и левого борта, там сконцентрированы оставшиеся истребители врага.

— Зафиксированы еще двадцать следов финиша! — очередная новость, огревшая Беркли по затылку, пришла с «Метео-4», жавшегося сейчас к линкору, — Все двадцать — истребители. Направляются к западу.

Запад — по левому борту любого корабля Солнечной, в любом его положении в пространстве, в любом месте Вселенной.

Эфир был заглушён, связь с внешним миром действовала обрывками, в которых ничего нельзя разобрать. И полностью подтверждался неутешительный прогноз расчетчиков: ничего, уже ничего не спасет от уничтожения караван с грузом! Не будь индапа, Беркли, скорее всего, застрелился бы из табельного «Клинча».

Орудийные палубы залиты синим тревожным светом. Лица людей на обзорных мониторах — это лица мертвецов, которые еще не знают, что они мертвецы.

И люди работают...

— Накрытие малыми орудиями! — докладывают одновременно с третьей и четвертой палуб правого борта.

Один из «Букименов» наконец-то весь превратился в облако пыли. Вторым был «Кросроуд». Он пострадал меньше, но это только внешне. Энергорадары боевого поста доложили о полном отсутствии кинетической активности на его борту.

«Нет чтоб сказать, что там просто передохли все черви!» — подумал Беркли, а вслух сказал другое:

— Расчетчикам! Каков возможный процент сохранения добытчиков, если мы выйдем в атаку на основную массу кораблей, отправив рудовозы в Прилив без прикрытия?

Пять «Кросроудов», стерегущих вход, это не двенадцать крейсеров (включая эти же пять), которые все вместе начнут охоту на караван, если линкор повернет к Приливу. Подобный маневр вместо того, чтобы отвлечь, связать боем, расположенные дальше от Прилива крейсеры, только спровоцирует атаку всех вражеских сил, включая и тридцатку истребителей. И вход в Прилив обернется для каравана входом в преисподнюю. Для каравана и для самого линкора, естественно. Отправить же караван сквозь строй из пяти крейсеров только на первый взгляд безумное решение. Добытчики тем и славятся, что они отменные навигаторы и умеют выбираться из любых, даже самых безнадежных, передряг. Ходить под прицелами вражеского флота им не впервой. К тому же наверняка можно что-то придумать. Пожертвовать частью каравана, подставив его под удар, но вывести основную группу. Сделать своеобразный «разворот Альвареса»...

— У них нет шансов, командор! Пройдут процентов пять от общего числа, не более!

Снова косноязычие! Запретить, что ли, уставное общение на «Инке»? Или дежурный офицер специально завуалировал печальный итог? Из двадцати добытчиков — один-два корабля. Это образней. Одновременно Беркли решал, хватит ли такого количества, чтобы его имя не склоняли потом во всех уголках Галактики как имя самого большого (разумеется, после командора Альвареса) неудачника?

— Вздор! — Ворвавшийся в диалог новый голос, громкий и низкий, почти бас, был голосом шкипера Эрнальдо, владельца каравана, — У нас не какие-то там тихоходные корыта! Половина, скорее всего, останется разделить вашу участь. Половина пройдет. Самая загруженная половина! — со значением добавил Эрнальдо.

Десять кораблей, под завязку набитые гравиквазерами! Да ему в жизни никто не дарил более дорогие подарки! Десять — это достойная цена, — решил Беркли.

— Внимание! Всем постам! Выходим в атаку на северную полусферу! Задача — связать боем семь крейсеров и истребители! «Остальные пять мы уже проворонили», — чуть не добавил он. — Джамиль! На тебе истребители. Отсекайте их от приливной точки. Сделайте все, что сможете!

— Принято, ком! — Командир выводил оставшиеся после трех минут боя тридцать миниджетов наперехват быстроходным «Кнопкам».

Его пилоты сжигали сейчас остатки энергии, не думая о возврате. Энергии и кислорода. Какова частота вдохов при пульсе в сто восемьдесят — двести? И перегрузках свыше двадцати «же»? «Вариоры» на ходу меняли рисунок боя, и каждый критический вираж бил по экзоскелетам СВЗ будто двухтонная кувалда. Джеты вели бой, для которого не были предназначены.

— Эрнальдо! Помни! Ты обещал довести половину!

— Славной тебе смерти, командор Беркли! Я помню. Доведу!

Караван перестроился в четыре колонны, по пять кораблей в каждой, и на форсаже стартовал к Приливу.

«Эрнальдо не мальчишка, чтобы безответственно раздавать такие обещания. Наверное, даже умудрился связаться с мониторами, узнавая, когда следующий безопасный коридор!» Затем все мысли Беркли обратились к пожеланию шкипера-владельца, — как красиво обустроить собственную смерть и не подпустить другие крейсера к приливной точке, пока не ушел караван.

Не только эмоции опасная в бою вещь. Еще есть чувство самосохранения. В некоторых случаях оно более опасно, чем все остальные чувства, данные человеку природой. Индап командира линкора способен решать и эту проблему, когда в том есть необходимость. Так же, как и индапы офицеров расчетных служб, старшего навигатора и главного корабельного комендора. Всех тех, кто владеет ситуацией полностью и имеет достаточно четкое ее понимание. Остальные члены экипажа — эритроциты кровяного потока, направляемого сердцем и венами, питающими корабль жизнью. Знает ли эритроцит, осознает ли он свою миссию по поддержанию огромного организма в функционирующем состоянии? Пусть даже этот организм — линкор 1-го класса «Инк», изготовленный на верфи «Сатурн — основная», а эритроцит... Да хоть командир расчета седьмого излучателя пятой палубы левого борта!

Упоминание о пятой палубе — не случайно. Она перестала существовать всего пару минут назад, когда одновременный запуск торпед тремя крейсерами достиг своей цели. И два из сорока шаров, наполненные смертью по самое не хочу, вгрызлись в казематы этой палубы. Но до самого последнего мига артиллеристы делали свое дело. Залитые синим мертвенным светом, они и раньше казались Беркли мертвецами.

— Отсечение пятой палубы! Выставлены антирадиационные заслонки. — Центральный бортовой вычислитель бесстрастно озвучивает действия, выполняемые аварийными системами корабля.

— Накрытие! — Доклад с другой палубы.

Теперь остались только «Кросроуды», без всяких «Букименов».

А майор Джамиль замолчал. «Выбыл из боя» — поясняет строка состояния на тактическом терминале. Для джетов принудительная эвакуация не предусмотрена— не та электронная начинка. Да уже, вполне вероятно, там некого и нечего эвакуировать.

Майора сменил другой пилот, которому достался под командование всего десяток «Вариоров».

Если даже «Зигзаги» не всегда выходят победителями из боя с «Кнопками», то что говорить о миниджетах? Кстати, истребители Бессмертных за время скоротечной схватки на контркурсах потеряли всего две машины. Да и то потому, что пилоты двух «Вариоров» вышли на таран. Они, человекоторпеды линкора, тоже относятся к касте Избранных. Тех, чьи индапы умеют делать из людей берсеркеров. И удивляться тут нечему. И некогда. Надо работать!

— Планетарная бомбардировка! — командует Беркли, заметив, что истребители врага пытаются обмануть торпеды линкора, направляясь к Приливу впритирку с кольцами планеты. — Объект атаки — астероидный пояс!

И через минуту, благо планета находилась недалеко, геометрически четкий узор ее колец, состоящий из миллиона маленьких Лун, рушится, покрываясь нестерпимо-белыми язвами.

Расчетчики вовремя разгадали коварный маневр группы истребителей. Бомбардировка вышла идеальной, на упреждение. Десять «Кнопок» сгинули бесследно в том пестром аду, что творился на орбите планеты. Еще несколько получили серьезные повреждения, не успев провести маневр уклонения от разящих астероидных останков.

Это было хорошее известие. Но оно тут же уравновесилось другим.

— Следы финиша еще двадцати «Кнопок»! Сразу направляются к нашей приливной точке!

Удивительно, как это «Метео-4» не развалился в тех гравитационных бурях, что вихрились сейчас вокруг огрызающегося линкора?

К предыдущему сообщению добавилось еще одно.

— Отсечение третьей и четвертой палуб правого борта! Выставлены антирадиационные заслонки. Повреждение дюз разгонного двигателя! — констатирует Центральный бортовой.

— Накрытие! «Кросроуд» под оперативным — восемь, выходит из боя!

— Еще накрытие! Ушел номер шесть! — перекрывают доклады Центрального с орудийных палуб.

Хотя это вряд ли можно было назвать очень уж хорошими новостями. Линкор — на то и линкор, чтобы давить крейсерский (и линейный, если повезет) флот противника. Потеря трех орудийных палуб из двенадцати — пять с каждого борта, кормовая и носовая — еще не самое страшное для него. А вот повреждение дюз разгонного двигателя — это нога в капкане, которую не перекусить, как делают дикие звери. И от капкана того не освободиться, нет никаких шансов у ремонтного батальона хоть как-то исправить положение в условиях непрерывного маневрирования посреди отчаянной схватки.

У Беркли в запасе был еще один козырь, но помня о семнадцати минутах и о той легкости, с которой враг вводил в бой все новые и новые силы, командор держал свой козырь про запас. На самый последний миг. Ждал, когда можно будет с честью завершить сражение — поставить жирную точку, или умереть красиво, как пожелал ему капитан-владелец каравана.

— Командор! Мои старатели в Приливе! Иду замыкающим! — Эрнальдо словно подслушал, о чем думает сейчас Беркли. — Прошло одиннадцать кораблей, я— двенадцатый. Если сумеешь продержаться хоть пятнадцать минут, поймаешь свой шанс! Там, кажется, кто-то спешит на помощь. Я не разобрал... С мониторов сообщили, что...

Передача оборвалась. Как понял Беркли, из-за того, что последний рудодобытчик вошел в Прилив, а держать связь, находясь в Приливе, — невозможно. Сквозь Прилив — обязательно да! — без этого была бы невозможной связь-мгновенка. Сквозь — да, а в нем — категорично нет. Ни выйти на связь, ни принять сигнал. Непреложная данность, секрет другого, более глубокого секрета самого явления Прилива.

Итак, Эрнальдо ушел. Прорвался-таки, черт! Провел двенадцать рудодобытчиков сквозь строй вражеских крейсеров. И это без орудийных палуб, пользуясь одними только гравитационными ловушками, пускай даже со сверхактивными генераторами гравитации! Противометеоритные пушки, естественно, не в счет. Вот кому командовать линкором! Такому капитану, как Эрнальдо, а не ему, некогда самому удачливому командиру, а ныне — самому невезучему из всех неудачников!

Мысль растворилась в общем потоке абсолютно других мыслей, которые могли бы принадлежать шахматисту, пытающемуся единственным ферзем прикрыть голого, без единой пешки, короля от вновь и вновь появляющихся на доске табунов коней и слонов.

Работал линкор, работали члены его экипажа и их индапы. А командор с недоумением обнаружил, что его рука сжалась в кулак и готова долбануть с размаха по панели командного пульта.

Король спасся сам, а ферзь остался, вопреки всем правилам. И должен был умереть.

Пять «Кросроудов», чье пребывание возле приливной точки стало бессмысленным, заблокировали подходы к ней гравитационными ловушками, сквозь которые «Инку» не пробиться. Вот разве что кто-нибудь финиширует с той стороны. Тогда защитная мембрана приливной точки (еще одно загадочное свойство Приливов) освободит проход. И что-то там Эрнальдо сказал ведь про помощь!

Но Беркли знал диспозицию почти всех линкоров, которые с наибольшей вероятностью могли быть отправлены на подмогу. И знания эти были неутешительны...

Любые корабли из состава прикрывающего флота самой Солнечной исключались. «Змей Циньдао», «Лотос» и громадина старой постройки «Вепрь» также отправлены охранять верфи Сатурна и Юпитера, и не сдвинутся с места после недавнего прорыва Бессмертных в центр Солнечной. Линкорам крепостей «Азия» и «Америка» добираться сюда слишком далеко — через восемь Приливов. Про «Африку» можно не вспоминать — она вообще на краю космографии, прикрывает последний рудный район где-то у дзеты Семирамиды.

Остаются «Европа» и «Австралия». С «Европы» точно не уйдет ни один из линкоров, ведь им противостоит самый большой линейный флот Бессмертных. Гравитационные дуэли на главных калибрах — каждый день! Ослабить свой Большой флот даже на одну единицу — слишком опасно для Крепости. В «Австралии», насколько знал Беркли, случилась другая крайность. Ввиду слабой активности вражеского линейного флота у каппы Струны сразу три линкора из восьми, имеющихся в распоряжении «Австралии», отправили на восстановление, в ремонт. Их места в окрестностях Крепости занимают энергетические муляжи. Все чин по чину! Даже депеши родным и близким рассылаются два раза в день, а имитатор воспроизводит частоту пульсаций двигателя, работающего в ждущем режиме.

Неужели «Австралия» рискнула отправить один из пяти оставшихся линкоров? Но который? «Бушмен»? На нем новый командор. «Эльдорадо»? — Приоритеты на сопровождение мониторов дальнего действия. Навряд ли... «Зеландия»? Тоже не то — линкор последней, самой свежей постройки, еще не прошедший полностью ходовых испытаний. И вообще он приписан к той же «Европе», где из-за наличия мощнейшего флота линкоров Бессмертных шла наиболее активная разведывательная работа. Очень вероятным выглядело, что дредноуты врага болтаются не просто так, а прикрывают какой-то, несомненно, ценный во всех отношениях Прилив или цепочку Приливов, ведущих к домашним планетам Бессмертных. Потому и не прекращаются дуэли на главных калибрах. И вообще по потреблению стратегических запасов гравиквазеров «Европа» — на первом месте.

Кстати, о главных калибрах... Не пора ли? Если не придут линкоры, значит — крейсера. Много ли будет здесь с них толку? Раскупорят заблокированный вход в Прилив при финишировании, и то хорошо. А прикрывать уже будет некого. «Инк» доживает последние пульсации маневровых движков, и пока Беркли потратил несколько секунд на все эти размышления, линкор получил еще два повреждения, оба— кормовых разгонных дюз. А последним сообщением «Метео-4» явилось известие об очередном финише. Теперь — шести крейсеров и десятка «Кнопок».

Расклад: пятнадцать «Кросроудов», половина из которых под завязку набита энергией и торпедами, и тридцать пять истребителей. А «Метео-4» погиб. Его командир и члены экипажа так и не бросили сражающийся линкор...

Много «Кнопок» — не самое страшное. Много «Кросроудов» — тоже, как до последнего времени считал Беркли. Но когда одновременно много и тех, и других, и стаи истребителей постоянно отвлекают своей назойливостью защитные средства «Инка» — это уже слишком. Слишком много шансов быть затравленным насмерть. Наверное, именно поэтому Бессмертные не отправили сюда парочку собственных линкоров. Жаль. У артиллеристов Беркли появились бы по-настоящему достойные цели... А так приходилось огрызаться на крейсеры, уходящие с дистанции ближнего боя, или хотя бы ждать боя на средних дистанциях. Зато в ближний бой рвались чужие истребители. Медведю не справиться с собачьей сворой, особенно если лапа в капкане!

Добытчиков уже не нужно спасать, они и сами успешно спаслись и находятся уже в безопасности. Само место разработки уничтожено при планетарной бомбардировке, а с ним исчез дополнительный повод для отправки свежих сил на помощь «Инку». Спасать линкор — бессмысленно, и командование не может этого не понимать.

Раз «Инк» не появился, воспользовавшись Приливом, значит — не смог. Раз не смог, значит, связан боем. Связан боем с настолько превосходящим в маневренности и численности противником, что из боя ему уже не выйти. О какой помощи вел речь Эрнальдо?

Маневренность «Инка» снизилась едва ли не втрое, когда истребителями Бессмертных, потерявшими всего шесть машин, была выведена из строя часть маневровых двигателей. Попутно «Инк» задел один из крейсеров. Хорошо задел, и торпедисты, и канониры гравитационных орудий честно поделили эту маленькую победу. Но пять орудийных палуб уже бездействовали, и скоро должна была наступить развязка.

Она и случилась, но вовсе не такая, как предполагал командор Беркли и как могли счесть Бессмертные.

Вспомогательное судно, отслеживающее гравитационные возмущения в оперативном квадрате, погибло. А собственные средства обнаружения и опознавания целей на линкоре практически все вышли из строя. Поэтому появление новой фигуры на доске произошло неожиданно.

Линкор Бессмертных! Овальная черная туша, превосходящая размерами «Инк» и большинство любых других действующих линкоров Солнечной.

Командор надеялся, что это произойдет, ждал такого мгновения, как ждали его комендоры первых, до сих пор бездействовавших палуб.

— Главный! — скомандовал Беркли, уже зная, что должно произойти через считанные секунды.

Крейсера немедленно разошлись в стороны, оставляя наконец-то в покое истерзанный корабль землян. Оставляя только для того, чтоб по нему был нанесен последний, смертельный удар.

Сейчас уже не имело смысла подсчитывать, какой запас хода останется у «Инка» после использования излучателей главного калибра. Даже если запас оказался бы значительным, линкору все равно не уйти. Потому что его визави — линкор Бессмертных, тоже изготовился к стрельбе, грозя в любое мгновение выплюнуть невидимые сгустки гравитации. Он тоже отработает залп своим главным калибром.

О взаимном погашении гравитационных волн не может быть и речи. Гравитация не причиняет вреда пространству, пускай даже возмущенному другой гравитационной волной. Только материальное тело, такое как, например, «Инк», оказавшись на пути волны, станет жертвой. Ну может быть, еще то, что осталось от астероидных колец планеты, — скопище обломков, — тоже навеки покинет своего гравитационного сюзерена.

Беркли отдал команду, и «Инк» выполнил «Стандарт 1-1», маневр разворота носом к атакуемой цели. Так, чтоб могли действовать обе первые палубы — левого и правого борта.

Если бы маневр исполнялся не в ходе сражения, а на сдаче нормативов по тактической подготовке, и командор, и весь экипаж «Инка» неминуемо ждало бы взыскание, настолько медленным и неуклюжим вышел разворот. Сказывались повреждения кормовых дюз и маневровых двигателей. Но к счастью (или к несчастью, с какой стороны смотреть) рядом не имелось строгой комиссии адмиралтейства, и некому было оценить неуклюжесть линкора.

Линкор Бессмертных тоже отработал схожее движение, но преуспел в этом еще меньше, чем «Инк». Бессмертные наверняка не ожидали, что израненный линкор еще способен на атаку излучателями главного калибра.

— Успели! — удовлетворенно выдохнул Беркли одновременно с тяжелым выдохом орудий, отозвавшимся во всех отсеках линкора.

Комендоры «Инка» опередили вражеские батареи! А враг поздно осознал свою ошибку. Сработала уловка с использованием во всех активных фазах боя с крейсерами только вспомогательных калибров, с уменьшенными секторами воздействия. Теперь, когда энергорадары вражеского линкора показали, какое именно количество энергии только что высвободил «Инк», сделать что-либо было затруднительно. Зря, выходит, приперлась в этот квадрат овальная черная туша!

— Командир! Фиксируем финиш! Много следов с той стороны Прилива! Но это не линкоры...

— Ага! Даже не крейсера! — догадался Беркли, — Интересно, чем нам помогут...

Истребители! Сразу семь троек «Зигзагов»!

«Кросроуды», только что наблюдавшие гибель своего линкора, вновь атаковали со всех полусфер. Но теперь им было труднее добиться успеха, потому что к ним несся рой субсветовых торпед. И крейсерам приходилось думать еще и о собственной защите.

— Командор! Я — Гонза, командир группы, крепость «Австралия». Сможет ли ваш линкор самостоятельно войти в Прилив?

— Вы хотите сказать — доковылять? Сомнительно... Об этом лучше спросить у тех, крестообразных... Мы только что прихлопнули линкор, набитый червями, поэтому нам нужно минут десять, чтобы добраться к Приливу.

— Считайте, у вас есть эти десять минут. Уходите, начинаем прикрывать...

«Зигзаги». Сначала — рудодобытчики, что смогли самостоятельно прорваться сквозь завесу вражеских крейсеров. Теперь вот — истребители, надеющиеся справиться с флотом, оказавшимся не по зубам для «Инка». На кой тогда вообще Солнечной сдались линкоры? И кто вообще додумался отправить сюда единственный линкор без крейсерского или хотя бы истребительного прикрытия?

Так думал Беркли. Но со всеми невысказанными вслух вопросами можно было разобраться потом. Сейчас нужно попытаться вывести линкор из боя. А как это сделать?

Трудная задача, если целая свора «Кросроудов» пытается достать его сериями торпедных атак, а орудийные расчеты, даже сохранившиеся, бездействуют, потому что весь энергозапас съели палубы главного калибра.

Дымя в пространстве улетучивающимся сквозь множество прорех в обшивке кислородом, «Инк» немногим отличался сейчас от «Букимена».

Кое-какие средства защиты, к счастью, все еще действовали. Но много, очень много отсеков, перекрытых автоматическими заслонками, уже не нуждались в защите. Возможно, в таких отрезанных отсеках еще находились живые, но им оставалось только завидовать мертвым. Потому что минуты жизни были для них сочтены, и это были мучительные минуты.

В развороченном чреве «Инка» то тут, то там полыхали быстротечные пожары — врывающаяся пустота Вселенной справлялась с ними лучше всяких брандвахт и автоматических средств пожаротушения. Несколько постов оказались отрезаны от основных коммуникаций линкора, хотя и не пострадали во время вражеских атак. У людей, находящихся там, тоже не было никаких шансов спастись. Беркли по себе знал, что означало оказаться запертым в такой вот секции линкора — в полной темноте, когда непонятно, жив ты или нет, а нагнетатели вместо воздуха гонят едкий дым, и стенки секции, раскаляясь, постепенно начинают приобретать малиновый оттенок. Десять лет назад Беркли повезло. Он успел облачиться в СВЗ. Но эти воспоминания сейчас были лишними. По крайней мере, так посчитал индап.

— Ганг, Фолис, Мегаши! Идете на сближение с «Кнопками»! Джокт! Ты со своими ребятами отвечаешь за линкор. Будете его сопровождать к приливной точке. Остальным лидерам — атака на крейсера! Отсекайте их... Попробуем навести здесь порядок.

Беркли понравился уверенный тон командира истребительной группы. Помочь «Зигзагам» линкор не мог, — его кормовая орудийная палуба превратилась в огнедышащий вулкан, ставший к тому же местом погребения для сотни человек. На корме, больше всего пострадавшей от торпедных атак, не сохранилось активной защиты. Единственное, что могло еще обрадовать — возвращение на борт семерки «Вариоров» — одной десятой части всего «карманного флота».

Линкор полз к приливной точке, словно раненый зверь, стремящийся забиться в темный угол, где его не найдут падальщики. В отдалении шел бой, «Зигзаги», похоже, собрались любой ценой спасти «Инк», и вскоре «Кросроуды» прекратили попытки догнать, добить ускользнувшую добычу, к тому же истребители завалили два крейсера, продолжая атаковать остальные.

«Зигзаги» без колебаний вышли вплотную к «Кросроудам». И теперь выполняли сложный групповой танец, больше напоминающий вакханалию безумных демонов космоса. Истратив практически все имитаторы целей, без торпед, которые были спешно выпущены для отвлечения внимания врага от спасаемого линкора, истребители уходили в головокружительные полеты-кувырки, когда торпеды врага отбрасываются плазменно-гравитационными струями двигателей. Замелькали боевые лазеры. Крейсера, уже отказавшиеся от намерений прорваться к «Инку», приняли ближний — не то слово! — ближайший, бой лоб в лоб! Бой, в котором только скорость мешала увидеть врага за обманчиво-хрупким хрусталепластиком огневых точек, что располагались на каждой из четырех оконечностей корпуса «Кросроудов». И вот еще два крейсера, облепленные истребителями, как вкуснейшая конфета — мухами, выходят из боя. Их маневровые двигатели выдают неверные, асинхронные импульсы, отчего «Кросроуды» дергаются, будто фигурки-марионетки. Генераторы «лучей смерти» на крейсерах, насколько знал Беркли, выбивались истребителями в первую очередь. Затем плазмогенераторами взрезались и уродовались маневровые двигатели, вот, как сейчас, заставляя звездолеты врага ограничивать подвижность. Потому что при попытке активного маневрирования, учитывая несинхронизированную работу движков, крейсер мог запросто развалить сам себя. Беркли видел однажды такое, когда противоположно направленные по вектору тяги двигатели «Кросроуда» одновременно отработали на форсаже. И корпус звездолета не выдержал чудовищной глупости автоматики, направившей энергию с двух противоположных концов к центру креста. Ось «Кросроуда» просто сложилась, как телескопическая антенна, а когда такое же несчастье произошло с двумя оставшимися боковыми двигателями, крейсер разломился на две закорючки, ничем уже не напоминающие составные части боевого звездолета...

Более-менее организовавшиеся для отпора истребителям КС «Кнопки» успели выстроиться в некое подобие вогнутой полусферы. Вот только хватило их ненадолго, потому что тройки «Зигзагов» не стремились уничтожить вражеские истребители. Задачей было сковать их боем, не подпустить к уползающему на тринадцати сотых световой «Инку».

Интересно, подумал Беркли, каково сейчас тройке, которая прикрывает его линкор? Бездействовать, наблюдая со стороны за боем своих товарищей по оружию, это всегда тяжело. И он решил связаться с ними, подбодрить в случае необходимости.

— Лидер Джокт! Вызывает командор Беркли! — Случись что, и судьба линкора будет зависеть от этих трех истребителей, что вынужденно снизили скорость, уравняв ее со скоростью линкора. — Как получилось, что вы отправились к нам на подмогу? По моим подсчетам, вам пришлось прыгать сквозь несколько Приливов, а значит, решение было принято задолго до того, как я был атакован.

— Нет, ком. — Голос слегка отрешенный, видимо, пилот ни на секунду не отрывался от тактического анализатора, следя за боем остальных «Зигзагов». — Не было никакого решения. Это случайность. Даже не дежурный облет... Нас отправили сопровождать транспорт с пополнением для штурмовой пехоты, — две группы из Крепости зачем-то перебрасывались к Земле. Но задание было отменено, и тогда командир указал курс к вашему сектору. Попрактиковаться в торпедных стрельбах, чтобы не летать никуда завтра. С увеличенной дальностью захвата цели. А здесь — планета-шатун, астероиды, — множество целей для того, чтоб вести учебу. Вот и... Вам просто повезло, — закончил пояснения пилот.

Да уж, повезло, хмыкнул Беркли. Бортовой вычислитель сообщал о потере пятидесяти процентов экипажа линкора. Аварийные команды — люди и роботы, уже высыпали наружу, в открытый космос, латая корпус и дюзы там, где это возможно. Канониры некоторых орудийных палуб схватили смертельную дозу облучения, потому что часть торпед Бессмертных была снабжена «грязными» ядерными зарядами, оставляющими сумасшедший фон после взрыва. При близком поражении не спасали ни переборки, ни СВЗ. Теперь эти люди нуждались в скорейшей отправке на Землю или к любой из Крепостей. Собственный лазарет «Инка», упрятанный глубоко внутри корабля, мало чем мог им помочь. Разве что попытаться поддержать жизнь до прибытия к ближайшему рег-центру. А еще где-то на нижних палубах пылали факелами канониры отсеченных казематов. Беркли кинул всего лишь взгляд на единственный, чудом функционирующий обзорный экран одной из таких палуб — пятой, той, что была уничтожена первой — и скрипнул зубами. Картинка будто замерла оттого, что камера потеряла возможность вести подвижное слежение и теперь показывала одно и то же: откатившийся назад двухметрового диаметра казенник орудия-генератора. Виднелась также вогнутая броня внешней обшивки, сквозь прорехи в которой сияли далекие звезды. И десять полурасплавленных фигур в СВЗ возле энергетического лафета, раскиданные, словно кегли. Еще — на черной, обугленной панели в дальнем углу экрана — три светлых выпаренных силуэта: флаг-офицеры, находившиеся в момент подрыва заряда без скафандров на орудийной палубе. Их предназначением было направлять действия канониров в случае утраты связи с центральной рубкой боевого управления. Три пустых СВЗ — вот они, рядышком. Спекшиеся в какую-то груду.

«Почему они нарушили инструкцию? — подумал командор. — Почему не надели скафандры высшей защиты?»

Но тут же себя одернул. В скафандрах, без скафандров — какая разница? От тяжелой торпеды, пробивающей внешнюю броню, не спасет ничто. И флаг-офицерам это было известно. Наскребут ли потом хоть грамм их праха для отправки к месту «службы второго срока»?

Поймав себя на том, что в голову лезут совсем уж мрачные мысли, а индап никак на это не реагирует, потому что полностью исчерпал запас воздействующего вещества, Беркли вызвал адъютанта с просьбой заменить индап. До Прилива оставалось пять-шесть минут хода, если не случится дальнейшее падение мощности. Ведь от полусдохших энергетических и двигательных установок можно ожидать чего угодно. Да мало ли что может произойти...

В широкой нише возле командного пульта находился СВЗ командора. Но Беркли не позаботился, чтобы его надеть. «Надо же! Повезло!» — вспомнил он реплику пилота сопровождающего истребителя. Пять сотен мертвецов, критические повреждения корпуса в восьми оперативных зонах линкора из двадцати, дырявые дюзы маршевых двигателей, сами двигатели... как дырявые... И снова вернулось воспоминание о семнадцати потерянных минутах.

— Адъютант! Я просил индап, черт вас дери!

А бой продолжался. В какой-то момент даже начало казаться, что «Зигзаги» сотворят невероятное — расколошматят всю эту свору бессмертных, отомстив за потерю половины каравана, вспомогательного судна и зияющие в бортах «Инка» провалы. Но это только казалось. Без торпед «Зигзаги» не могли нанести крейсерам большого ущерба и теперь сами вынуждены были обороняться, уходя из-под ударов оставшихся «Кросроудов». Схватка с «Кнопками», можно было сказать, оказалась сведена к ничьей. Обе стороны, израсходовав контактные торпеды и почти полностью опустошив энергозапасы гравитационного оружия, доигрывали партию одними лишь лазерами, сохранявшими эффективность при работе вплотную к цели. Но совсем вплотную не получалось — сказывался численный перевес «Кнопок», готовых захлопнуть ловушку для любого «Зигзага», который рискнул бы подобраться поближе. На средних же дистанциях защита и той, и другой стороны вполне справлялась с лазерными импульсами.

Но все же обе группы «Зигзагов» — и та, что наседала на крейсеры, и та, что связала боем вражеские истребители — не спешили прервать эту игру. Спасти линкор было не просто делом чести пилотов, но делом престижа человеческой расы. Подвержены ли Бессмертные упадку духа — пока не было точно установлено. Если и им не чуждо отчаяние при виде ускользающей добычи, помноженное на чувство бессилия вернуть утраченную победу, то сейчас все происходящее именно на это и походило. Вся группировка противника утратила активность. Можно сказать, действовала вяло, отмахиваясь от «Зигзагов». А в каких-нибудь трех-четырех миллионах километров от безучастной ко всему планеты неподвижно висел в пространстве мертвый линкор врага. На нем, видимо, не осталось никого, чтобы запустить энергоустановки или хотя бы зажечь топовые огни. Энергорадары никак не реагировали на его черный овал, теперь линкор локировался только грависканерами дальнего действия, которые определяли его как неактивное небесное тело с малыми угловыми размерами. Жаль только не было никакой возможности сжечь его к чертовой матери орбитальными бомбами, разорвать, расплавить, расплескать но пространству, чтобы не оставить Бессмертным никаких надежд на регенерацию членов экипажа. А ведь червей в линкоре — ой, как много! Скоро, очень скоро эти же черви, что сопливыми гроздями висят сейчас в расплющенных лазах-коридорах линкора, будут возвращены к жизни и займут места в отсеках другого, нового корабля.

Это как нечестная игра в шахматы, как могут играть только дети — по собственным правилам, когда через несколько ходов съеденные пешки возвращаются на доску, а может быть, даже становятся средними и тяжелыми фигурами, да чем угодно, хоть ферзями! Вот только играющим другим цветом не дано воспользоваться этими правилами. Три светлых силуэта и сваренные вкрутую СВЗ на мониторе обзора пятой орудийной палубы являлись наглядным тому подтверждением.

К счастью, наконец-то появился адъютант с индапом, и кошмар отпустил командора Беркли на какое-то время. Очень кстати.

Эфир вдруг словно взорвался! Ожили навигационно-тактические панели. И ласковый зверь снова вонзил свои тонкие зубы-иглы в шею командора.

— Фиксируем следы финиша! Близко! Два «Кросроуда» и десять «Кнопок»!

С гравипоста донесся чей-то полный отчаяния выкрик.

— Да что же это?! Снова — только что образовавшийся Прилив!

Снова! Только что! Образовавшийся!

Умение Бессмертных управлять явлением Прилива повергло в шок уже не одну группу военных аналитиков. Как можно планировать оборону, если враг способен появиться где угодно, когда угодно и какими угодно силами? Солнечная была готова сыграть ва-банк, но похоже, Бессмертные начали подготовку к такой же игре раньше, вновь опережая Космические Силы Солнечной на несколько шагов.

— Четвертая орудийная! Доложить о готовности к стрельбе! Сейчас вам будет перенаправлена энергия ходовых систем линкора!

Беркли решился. Не смог вынести молчаливого укора тех, с пятой палубы. А ведь кроме нее еще несколько секторов корабля хранят в себе схожие останки.

— Экипажу приготовиться к эвакуации. После залпа — уходить в Прилив. Командира группы истребителей, прошу прикрыть эвакуационные боты!

— Командор Беркли! Это ошибка! — Голос Гонзы не был ни взволнованным, ни напряженным, вообще бесцветным. — Ваш линкор способен подойти к приливной точке инерционным ходом...

— Будьте уверены, Бессмертные не сделают нам такого подарка! Уводите свою группу, вам тоже не справиться. Я попытаюсь сбить крейсера и сколько получится «Кнопок», а дальше... Половина пройдет, — вспомнил он уход Эрнальдо. — Стоит вам кинуться мне на подмогу, как вся эта свора, которую вы держите пока на привязи, кинется вслед. Лучше попытайтесь помочь хотя бы части эвакуаторов, а три истребителя, что выделены для нашего прикрытия...

— Командор Беркли! Атакуйте крейсера, но не спешите эвакуировать экипаж. Вам осталось идти три минуты. Если удастся разобраться с «Кросроудами». остальных свяжут мои пилоты. К тому же кривизны пространства, генерируемой ловушками «Кнопок», недостаточно, чтобы остановить линкор... Джокт!

— Принято, ком! — Он все понял и теперь старался подражать голосом командиру. — Идем в атаку после залпа линкора.

Снова тревожный синий свет в отсеках. Энергетический пост в полном составе сходил с ума — люди и электронные машины перенаправляли поток энергии на энергоприемники четвертой палубы.

— Не так! — Готовность к самопожертвованию снова покинула командора Беркли, увидевшего другой выход из создавшегося положения, теперь он обращался к тройке Джокта. — Имитируйте атаку! По моему сигналу уходите в сторону, на крейсерах не успеют...

Джокт с полуслова понял, что хотел предложить, вернее, что приказывал сделать командор линкора. Формально тройка истребителей прикрытия должна выполнять приказы только командира группы, то есть Гонзы, но в словах Беркли имелся немалый резон. Как только «Зигзаги» пойдут в атаку, все внимание Бессмертных в эти секунды переключится на них. На это же время линкор утратит главный приоритет для врага. К тому же истребители будут перекрывать линию стрельбы линкора, что тоже должно ввести в заблуждение стрелков-навигаторов «Кросроудов». А потом, в неуловимый миг все изменится...

В общем, план сработал. Тройка истребителей выставила свои последние ловушки, поглотившие половину торпед, выпущенных вновь прибывшими истребителями и крейсерами Бессмертных. Другую половину торпед отвлекли Имы — имитаторы целей. Потом «Зигзаги» провалились вниз, а «Инк» дал последний залп.

Нет, это была не жирная точка в сражении, скорее — запятая. Потому что истребителям Крепости «Австралия» пришлось самим прорываться к Приливу. И группа все же потеряла две машины. Как ни жестоко давать такую оценку — не очень-то и плохо для сложившейся ситуации. Прикрывающая тройка Джокта сразу после удара линкора вторично вышла в атаку, на этот раз — настоящую, а точнее — продолжила начатую, потому что залп по крейсерам и их гибель — секундное дело. Беркли не видел, как тройка отработала дуэль на встречных курсах. Всего восемь десятых секунды действовали их лазеры, и чуть больше — плазмогенераторы... Не видел командор и три коротко полыхнувшие и сгинувшие «Кнопки»... Его линкор вошел в Прилив.

Через вторую приливную точку «Инк» смог осуществить проход еле-еле. И пока звездолет совершал медленные и неуклюжие эволюции, пользуясь в основном инерцией, Беркли почудилось, что сейчас враг вынырнет следом за ними, чтобы дожать, добить. Но этого не случилось. Бессмертные слишком хорошо уяснили, что соваться в Прилив вслед отходящим кораблям землян нельзя — безнадежное занятие! И там, в точке выхода, их обязательно будет ждать какая-нибудь гадость вроде гравитационной завесы, выставляемой мониторами, или орбитальные бомбы, превращенные в чуткие мины, мгновенно срабатывающие при появлении чужаков...

Инерция — инерцией, но вот того мизера энергии, что сохранилась в накопителях «Инка», хватило на единственный корректирующий импульс. Беркли сам вывел навигационный расчет, причем сделал это едва ли не без помощи вычислителя. Все-таки он был везучим, капитан Беркли. И его прошение об отставке так и не было удовлетворено впоследствии. Если бы только кто-то мог знать, какую огромную роль сыграет в будущем все произошедшее! Если бы мог...

Уже по выходе из второго Прилива — в пределах Солнечной, у марсианской орбиты, где гравитация планеты едва не доконала бездействующий линкор, — Беркли вспомнил, что не сказал самого главного...

Он поблагодарил командира Гонзу за помощь, назначив рандеву всем пилотам группы в одном из ресторанов Земли.

Даже если меня решат расстрелять за фактическую потерю линкора, я попрошу об отсрочке, чтобы увидеться с вами и отдать долг чести! — произнес он мрачновато-высокопарную фразу. — Кстати, со своей стороны я буду хлопотать о награждении всей вашей команды. Особенно для тройки, что меня прикрывала. Изумительная четкость действий! Расчетчики показали — уйди они в сторону всего на три десятых секунды позже, гравитационный удар задел бы и их. А на те же три десятых раньше — крейсера успели бы начать расхождение. Все могло стать напрасным, нам и так повезло — мы ведь били третью мощности, — уже словно извиняясь, добавил он, — да еще вспомогательными орудиями. Наверное, эта троица — одна из самых опытных в группе, нет? Сначала — мастерское уклонение по команде, потом — продолжение атаки... Три «Кнопки», я уже в курсе... Который это у них вылет? Держу пари, успели, наверное, разменять вторую сотню...

— Вы чуть-чуть ошиблись, командор! — со смехом ответил Гонза. Куда только подевался его бесцветно-монотонный голос. — Тройка Джокта выполняла свой второй боевой вылет. В составе моей группы, да еще при взаимодействии с линейным кораблем — первый. Удачи, командор! Хоть вам крепко досталось, вы тоже успели постараться...

И группа, пройдя над самой командной рубкой с черепашьей скоростью, так, чтобы было заметно прощальное покачивание крыльями-подвесками, сорвалась на форсаже и стартовала в Прилив. Назад, к своей далекой Крепости.

«Случайно оказались в моем оперативном квадрате... Второй вылет... Везение это или нет?» — думал Беркли, только теперь, когда все осталось позади, почувствовавший, как тяжело дался ему этот бой.