К ночи задул холодный сухой ветер, разметал дождевые тучи, и теперь в безупречной черноте мерцали звезды — в кои-то веки не сквозь сырую муть, а яркие, как в горах. Я стоял на балконе и курил, мысленно собирая их в знакомые созвездия, когда вдруг меня посетила идея. А ведь воздух — тоже носитель! Это сколько же информации зря носится по ветру!

Кинув окурок вниз, я перемахнул через ограждение, превратился и распахнул крылья. С недавних пор по краям их украшали красные отравленные шипы, делая меня малость похожим на птеродактиля. Ветер тут же ударил в крылья, как в паруса. Я взмыл над крышей, на лету обдумывая свою идею. Может, в самом деле попробовать, как в сказках, — спросить у ветра?

Внизу постепенно удалялась запутанная сетка дрожащих золотых огней ночного Питера. Я кругами поднимался все выше. Ветер усилился. Теперь он налетал долгими, мощными порывами — такой жгуче холодный, словно где-то открылась дверь, и задуло из космоса. Или из какого-то другого мира, где уже зима. «А ведь, и в самом деле, зима-то близко», — подумал я, набирая высоту.

Чем мне поможет ветер? Для поиска Анхеля он, как и вода, не годится. Орка четко сказал — нужен след. Хоть какой-то. А от Анхеля у меня ничего не осталось, даже электронного письма…

Да, я собирался поискать Анхеля. И пусть Грег с Валенком попробуют мне помешать!

Конечно, проще всего — переложить решение на Грега и не мучиться. Но я себя знал. Пока я не выясню, кто хотел превратить Ваську в птицу, и зачем ему это было надо, — не успокоюсь. Пусть они и дальше чего-то выжидают — ну а я займусь делом.

А круто будет, если они с Грегом не найдут Анхеля — а я найду!

Я старался настроиться на информационные потоки, как тогда с водой, но пока получалось еще хуже. Вода — она хоть более осязаема, что ли. А что ветер? Рассеянные в пространстве, разрозненные крошечные обрывки информации, в подавляющем большинстве — совершенно бесполезной…

«Нужна какая-то зацепка, — думал я, скользя на крыльях в морозной темноте. — Ключик. Якорь! Если нет ничего вещественного, так хотя бы образ… Черт, и образы все фальшивые!»

Попытался представить лицо Анхеля — вспомнил, что лицо-то не его, а украдено у мертвого травника. Дом… а как узнать, какая из его версий истинная? Скорее всего — никакая… Так, а если зайти с другой стороны — что не менялось во всех версиях его реальности?

Небо? Витражи? Сад? Стоножка? Нет, спасибо… Все не то!

Есть! Миндальное деревце!

Я воспрянул и устремился по ветру, очень довольный собой, держа в уме образ цветущего деревца, на которое, как на ось, нанизывались все три известные мне версии гнезда Анхеля. Через какое-то время мне начало мерещиться, что я чувствую едва уловимый горьковатый запах миндаля. Ага! Так еще проще! Я закрыл глаза и полностью доверился обонянию. Ветер нес меня в неизвестном направлении… Кажется, он понемногу становился теплее… Или мое драконье тело понемногу потеряло чувствительность к холоду… На миг приоткрыл глаза, глянул вниз — сонно удивился, увидев под собой величественно проплывающие снежные пики. Моргнул, глянул еще раз — нет, полная темнота…

«На помощь!!!»

Я вздрогнул и чуть не провалился вниз от неожиданности. Сон? Явь?

Яркое мимолетное видение, которое продлилось всего один миг. Прямо подо мной пронесся дракон — очень быстро, вытянувшись в струну, изо всех сил работая крыльями. Меня прямо-таки окатило волной его беспокойства. Чтоб не сказать, паники.

А еще, я его узнал — это был Кром из Пармы!

Почему-то я сразу понял, что это именно он, хотя драконом видел его всего однажды, и то мне было не до наблюдений — я спасал от него свою жизнь. Но недаром говорят, что драконы ничего не забывают. Кром промелькнул и исчез в темноте.

— Эй, Кром! — окликнул я его.

В ответ пришел стремительно удаляющийся импульс, полный отчаяния.

Куда это он так ломился? Или — от кого?

Потом меня охватила немотивированная тревога. В воздухе подо мной бесшумно мелькнуло нечто серебристое — одна, две, три краткие вспышки. Быстрее, чем удар сердца.

Потом тревога отступила. Кром исчез вдалеке. Я снова был один в звездном небе.

Я перевел дыхание и полетел в ту же сторону, постепенно наращивая скорость.

Не знаю, сколько я летел в полной тьме. Ветер становился все теплее и теплее. Запах миндаля смешался с множеством других — воды, сырой земли, теплых скал и незнакомых цветов, — но все равно тянулся бледно-розовой путеводной нитью. Темнота становилась все гуще. Снова возникло смутное ощущение опасности. Я ничего не видел даже драконьим зрением и летел почти наугад. Нечто беспросветное застило все небо. Что это, грозовая туча? Такая плотная?

Словно в ответ на мои мысли, в глазах что-то ослепительно вспыхнуло.

Я очнулся в темноте, с ощущением, словно с разбегу треснулся головой о каменную стену. Обнаружил, что лежу в траве и уже успел переменить облик.

Кое-как встал, одной рукой держась за голову, а второй опираясь на древесный ствол, не особо понимая, на каком я свете. Так, дерево. Лес… Определенно я уже не в Питере. Это что, в меня молния ударила? Или я в самом деле въехал в какое-то препятствие?

— Кром! — крикнул я на всякий случай.

Голос прозвучал хрипло и жалко.

Я попытался превратиться, но тело реагировало неприятной мелкой дрожью и не слушалось.

Черт знает что! И где я теперь? Куда меня занесло?

Вдруг из кармана раздалась трель мобильника.

— Але! — крикнул я, выхватывая трубку.

Я услышал в динамике хриплое дыхание.

— Кром?!

Перед глазами вдруг возник яркий образ. Теперь Кром был в человечьем облике, в своем обычном рванье, только почему-то без традиционного рюкзака. Он снова куда-то несся — теперь уже на своих двоих, спотыкаясь и озираясь по сторонам, — по темным извилистым улочкам старинного города. На плече Крома болталась очередная бандура в чехле. Видимо, барахло он где-то бросил, а с бандурой не смог расстаться.

Видение было таким живым и правдоподобным, будто я сам бежал рядом с ним. Я чувствовал, как воняло отбросами из сточных канав, видел серые комки шныряющих крыс и тени на стенах, слышал вдалеке нестройный топот, блеск стальных лат и мелькание огней. Кром вертел головой на бегу — искал, где спрятаться. Но по обеим сторонам были только глухие стены и запертые двери. Вот он бросился в темный проулок и застонал от досады — проулок заканчивался тупиком. Почему он не превращается? Я не выдержал и крикнул ему:

— Превращайся и улетай!

Кром стоял, глядя на что-то, чего я не видел, и на лице его застыло откровенно затравленное выражение. Потом он меня, видимо, услышал.

— Найди Чудова-Юдова! — заорал он. — Скажи ему…

Что-то просвистело в воздухе; Кром вдруг вскинул руки, споткнулся и исчез.

Приятный женский голос провозгласил:

— Смерть дракону!

Яркую картинку словно смазало мокрой тряпкой. Я проснулся и резко сел, чувствуя себя как спокойно работавший в штатном режиме компьютер, у которого неожиданно выдернули провод из розетки.

Оказалось, что я уснул на балконе, прямо на бетонном полу, слегка присыпанном опавшими листьями. Видимо, проспал недолго, потому что хоть и замерз, но не насмерть. Вопрос — как я тут оказался, с какого момента явь перешла в сон и летал ли я куда-нибудь вообще — решил отложить на потом как несущественный. Гораздо важнее было немедленно согреться. Лязгая зубами, я вернулся в квартиру и скорее побежал на кухню, ставить чайник онемевшими руками. В голове шумело, организм реагировал на все как будто с легким запозданием.

Что за фигня у меня творится с поиском? Зачем мне подвернулся Кром, когда я искал Анхеля и вроде бы уже напал на след?

В итоге след я потерял, зато теперь меня томила тревога за Крома, досада и недовольство собой. Будто я должен был ему помочь, но не сумел.

Но что я мог реально сделать в той ситуации? Когда все менялось слишком быстро, чтобы разобраться?

«Скажи Чудову-Юдову», — вспомнил я последние слова зеленого дракона.

Ага, уже побежал его искать!

Но с другим лордом определенно имеет смысл поговорить…

На часах было около шести утра, но я, как только отогрел руки, без колебаний набрал номер Грега. По моему тайному убеждению, Черный лорд — за исключением тех случаев, когда впадал в спячку, — вообще никогда не спал. А мне как раз требовался его совет.

— Давай рассказывай. Снова экспериментировал на себе?

В очередной раз поразившись догадливости Грега, я принялся описывать события минувшей ночи, все скопом — и сны, и явь. Все равно я сам не мог отличить одно от другого. Только что Анхеля искал, не признался. Они ведь сказали — ждать.

— Не знаешь, к чему бы все это?

Грег думал недолго:

— У Крома неприятности. Ему нужна помощь. Он позвал тебя…

— То есть это не просто сны?

— Конечно.

— Но почему я? Я же не искал Крома! Я даже не думал о нем с самого июня…

— Насколько я помню, — сказал Грег, — вас связывают узы. Вот они и сработали.

— Какие еще узы?

— Узы долга. Ты его должник, не забыл? Ты же сам рассказывал…

— Точно, — пробормотал я.

А ведь и в самом деле забыл. Нет, не в том смысле, что отказался от своих слов, — просто они напрочь вылетели из памяти.

— Он звал на помощь…

— Меня?

— Судя по твоему рассказу — хоть кого-нибудь. Но услышал ты. Однако помочь не сумел…

— Да я охотно помог бы ему! Знать бы как! Кстати, не знаешь, где Чудов-Юдов?

— Никто не знает, где Чудов-Юдов. Не в этом мире. Я сам его искал. Он исчез в сентябре и больше тут не появлялся. Как и Анхель, кстати.

— Надо же! Все драконы попрятались!

— Это нормально, Алекс, — ответил Грег. — Крупные фигуры до поры ушли в тень. Меня тоже далеко не всякий желающий сейчас найдет.

— Какое-то затишье перед бурей!

— Затишье? Как бы не так. Игра уже идет. Ты же занимался кэндо. Не принимай неподвижность за бездействие. Вопрос теперь в том, кто первый допустит промах.

Я обеспокоился:

— Так, может, мне не надо было никуда летать?

— Почему же? Экспериментируй на здоровье. Только потом ничего от меня не утаивай. И рассказывай все, даже если считаешь, что это неважно…

— А с Кромом мне что делать? Как ему помочь?

— Не суетись. Положись на узы долга. Они вас сведут рано или поздно.

Грег помолчал и спросил:

— И часто тебе снятся такие сны?

— Какие?

— Которые не отличить от яви. Где ты встречаешь знакомых? Или, может быть, несколько раз — одно и то же место?

— Бывает, — осторожно ответил я.

— Что же ты не рассказывал?

— А это важно?

— Конечно!

Я вздохнул, сел на диван, откинулся на спинку и закрыл глаза:

— Ну тогда слушай. Это началось, когда я впервые впал в спячку…

Рассказ вышел долгий. Сначала тот, первый случай, когда мне снилось, что я валяюсь на ворохе листьев в неизвестном лесу. Потом второй — когда Анхель сломал мою печать восьмилистника. Я тогда выпал из реальности, и мне снилось, как наглый аптекарь в том же самом лесу пытался выбить мне клык. И третий, самый запоминающийся, — когда в яви меня едва не загрыз Моралес, а во сне — снова в том же лесу пытались захватить и поделить светские и духовные власти (если таковыми можно считать чародейку). Именно тогда я впервые заподозрил, что снова и снова возвращаться во сне в одно и то же место — это неспроста.

Грег выслушал меня, не перебивая, с явным интересом. Я со смехом рассказал, как гонял княжескую дружину из Уважека по лесам и горам, припекая им пятки, и спросил:

— Ну? Что скажешь?

— Ничего себе! Своеобразное место ты выбрал для гнезда!

Теперь пришел мой черед удивляться:

— Так это что, у меня есть гнездо? Во сне?!

— Нет, в другом мире.

— Ты хочешь сказать, тот мир реально существует? Он не плод моего воображения?

— Конечно. Разве я не говорил тебе, что полет через космос — самый неудобный и долгий способ перемещения между мирами? Зачем медленно ползти через самый низший слой материи, если можно странствовать со скоростью мысли? Есть множество других путей. Странствовать в сновидениях — самый простой, удобный, обычный, можно даже сказать банальный способ. Только из людей очень мало кто способен им пользоваться, а среди драконов — почти все, надо только научиться. Когда ты впервые впал в спячку, не снилось ли тебе, что ты бродишь из мира в мир, словно что-то ищешь?

— Да! Откуда ты знаешь?!

— Если у молодого дракона нет гнезда в родном мире, а потребность в нем есть, то он начинает его искать. Для спячки дракону нужно самое защищенное место из возможных. Если твоя драконья сущность чувствует, что место небезопасно, ты начинаешь поиск. Иногда ищешь очень долго, годами. Иногда сразу — как повезет. Пока не наткнешься на что-то подходящее.

— Тоже мне, безопасное место! — хмыкнул я. — Какой-то проходной двор! То зуб выбить пытаются, то зачаровать и отрезать хвост, то вообще чуть лошадьми не затоптали…

— Ты сам его выбрал. Значит, тебе оно подходит. Ты его исследовал?

— Знаешь, как-то не до того было… А вот скажи, почему я попадал туда всего трижды, а не каждый раз, как засыпаю?

— Видимо, те три раза тебе особенно требовалась подпитка, — предположил Грег. — Вспомни — в первый раз ты был донельзя измотан тренировками, во второй — покалечен при падении, в третий — пережил сильнейший шок… Ладно. Ты уже нашел себе гнездо. И ничего с этим не поделать.

— А почему я понимаю язык людей того мира?

— Для драконов языкового барьера не существует.

— Чего только о себе не узнаешь! — довольно заметил я. — Оказывается, я еще и полиглот.

— Алекс, шутки шутками, а новость мне не очень нравится. Если б ты раньше рассказал! Я бы попытался подыскать тебе гнездо в этом мире или в любом другом…

— А получилось бы? Разве дракон не сам…

— С Валенком получилось… Теперь уже поздно — твое гнездо там, ты с ним сроднился. Надо бы тебе побольше узнать о том мире…

Я пожал плечами. Средневековый мир Уважека казался красивым, уютным и мирным. И слегка игрушечным. Замки, драконы, рыцари… Может, потому я его себе и выбрал — в детстве не наигрался…

— Так что мне с Кромом-то делать? — сменил я тему. — Как помочь ему? Хотя бы как его найти?

— Странный вопрос. Вспомни полет еще раз, в деталях, — посоветовал Грег и отключился.

Я положил телефон на стол, выключил настольную лампу, лег и натянул на себя одеяло. Я вполне мог поспать еще часа три, и лучше было бы потратить их на нормальный сон, чем на попытки вспомнить детали. Детали! Можно подумать, я не вспоминал! Там и деталей-то никаких не было — только вспышки в темноте, проблески и бессвязные выкрики. Вот если бы как-то затормозить и прокрутить покадрово…

Затормозить! Я балда! Точнее — я дракон!

Драконья память не знает мелочей, все для нее одинаково важно. Сортировка информации на существенную и нет идет уже на уровне сознания. Если у людей память — темный чулан, набитый вперемешку ценными вещами и старым барахлом, то у драконов — пещера, где сияет, блестит и переливается каждая золотая монетка, каждый драгоценный камушек. И все их хозяин помнит наперечет.

Кром в самом деле спасался бегством. Его преследовали три… Но кто или что — я так и не понял. Честно говоря, больше всего это напоминало три крылатые ракеты. Когда я попытался догнать Крома, две «боеголовки» продолжили погоню, а одна развернулась и вырубила меня. Как именно — этот момент в сознании, похоже, просто выгорел. Ну, по крайней мере, я хоть немного отвлек внимание на себя.

Лес, где я очнулся, был какой-то дикой и сырой чащей. Больше о нем ничего драконья память не запечатлела. А вот дальше началось интересное. В тот момент, когда раздался звонок мобильника, возникла еще какая-то связь, помимо собственно телефонной. И я начал получать информацию напрямую — с того момента, когда Кром почему-то обратился в человека и бросился бежать, заканчивая его… смертью?!

Я видел, как Кром перешел с бега на быстрый неровный шаг, как глубоко вздохнул, успокаивая дыхание. Над ним, почти смыкаясь крышами, громоздились темные дома. Извилистая, мощенная битым кирпичом улица вилась между стенами. Время было явно совсем позднее, за полночь: ставни закрыты, в окнах не горел свет, фонари у дверей давно погашены.

Кром на миг приостановился, вслушиваясь. Явно с тревогой взглянул в небо. Потом наклонил голову и коснулся висков ладонями. Тьма всколыхнулась, словно тронутая ветром занавеска, и бесшумная, невидимая и неосязаемая волна разошлась прозрачным кругом, делая таким же прозрачным все, через что проходила. Стены домов, их спящих обитателей… Нет, уже не спящих. Позади, там, где он только что пробегал, повсюду просыпались люди, подходили к окнам, открывали ставни, с опаской выглядывая на улицу.

Что их разбудило?

Кром перевел дух и опять взглянул вверх. Я проследил за его взглядом и ничего там не увидел. Пустое черное небо. Только высится над городом белый замок на скале. Да на шпиле ратуши сияет в лунном свете флюгер в виде серебряной розы…

Розы?! Да это же мой Уважек!

Пока я совершал это открытие, Кром, не увидев погони и не замечая никакой другой опасности, успокоился. Он поправил висевший на плече чехол с бандурой и сбавил шаг. Я вдруг в легком шоке обнаружил, что вроде как слышу его мысли. Кажется, Кром собирался где-то спрятаться до тех пор, пока… Пока что?

Теперь он шагал спящими проулками, пытаясь высмотреть себе наиболее безопасное убежище. Учитывая, что города он совсем не знал, это было проблематично. Мысленно ругал мостовые — и как горожане тут ходят? Если бы не драконье зрение, давно бы переломал ноги. Ну и ботинки, конечно, выручают. Хорошие ботинки. Куплены пять лет назад в магазине «Универсальный солдат», и сносу им нет: толстая кожа, высокая шнуровка, металлические заклепки, прошитые нейлоновой нитью, непромокаемые…

Я невольно улыбнулся — мысли были характерные. Жадность к сокровищам — национальная черта зеленых драконов. Когда-то Кром хвастался мне, что преодолел все слабости своей расы, но, видно, все же не смог их победить полностью. Зато, похоже, максимально сузил круг сокровищ до ботинок и музыкального инструмента — на этот раз лютни. Остальные вещи выкинул во время погони. Я почувствовал досаду Крома. Все нажитое непосильным трудом — спальник, палатку, непромокаемую куртку, утварь! Надежные вещи, с которыми прошел не одну сотню километров, служившие ему не один десяток лет! Только с лютней не смог расстаться. Подумать только, всего месяц, как ее раздобыл, а привязался сильнее, чем к банджо…

Я снова ухмыльнулся, на этот раз смущенно: в сознании Крома промелькнул очень знакомый образ. Некий молодой, на всю голову стукнутый дракон, который решил потренироваться на нем в боевых искусствах, но сумел только по-дурацки сгубить драгоценное банджо. Давно Кром так не злился, как в тот день! Гаденыш довел его до белого каления, едва не вынудил нарушить многолетние обеты…

Чтобы успокоиться, Кром представил свою новую лютню, ее геометрически изящные, безупречные обводы, благородный певучий голос. За прошедший век это был его третий музыкальный инструмент. Круглая цифра. Счастливая. Этому должно было повезти больше, чем двум предыдущим.

Вот и правильно, одобрил я. Самообладание — наше все! И гаденышем меня обзывать совершенно необязательно…

Улица неожиданно закончилась глухим тупиком. Кром остановился, задумчиво оглядываясь. Он считал, что весьма удачно укрылся от преследователей в человеческом городе, и очень надеялся, что они его потеряли. Он боялся их, понял я. Даже не их, а того, что будет дальше, если они его поймают. Тот миг, когда он запаниковал и послал в пространство отчаянный зов о помощи… На меня нахлынуло его чувство глубокой обиды. В этих горах, оказывается, было полно зеленых лесных драконов… И вместо того, чтобы помочь сородичу, они тоже попытались напасть.

Кром горько усмехнулся. Он чувствовал враждебность этого мира. Кто бы мог подумать, что местные драконы ополчатся против него, и единственное более-менее безопасное место для него здесь — человеческий город? «Разве я против вас, братья? Наоборот, я хочу вас спасти. Да-да, и вас тоже. То, что я увидел, проследив за стальными драконами, должны узнать все. Это касается каждого… Надо действовать немедленно — иначе смерть всем. Сначала людям, потом драконам. Теперь главное — найти подходящую дорогу… Проложу путь, первым делом извещу Северо-Западный круг…» Вдруг в воздухе что-то тихо свистнуло. Кром дернулся, провел рукой по щеке, и глаза его широко распахнулись — желтые, как у кота. В щеке торчала игла. В конце улицы, перекрывая выход из тупика, возникла молодая медноволосая женщина в синем платье. От нее пахло цветочным воском и сырыми грибами.

В руке она держала маленькую деревянную дудочку.

— Попался, отступник! — улыбаясь, сказала она.

— Что тебе надо? — напряженно спросил Кром.

— Ну и наглость! — ничуть не испугавшись, заявила Виллемина. — Цинично нарушив Закон, дракон влетает прямо в город, разгуливает тут в ложном обличье и считает, что его никто не заметил!

— Прочь с дороги, ведьма! Не то…

— Что? Плюнешь в меня огнем? На то я здесь и посажена — защищать людей от таких, как ты!

Кром выругался сквозь зубы. Взмахнул руками, собираясь превратиться и взлететь… и обнаружил, что попался. Неизвестными чарами он был заперт в человеческом облике, пойман им, как силками. Несколько мгновений он боролся с незримой паутиной, но только сильнее запутывался в ней.

— Лучше не сопротивляйся, — сказала Виллемина. — Слышишь, подмога идет? Могут и покалечить сгоряча!

Теперь и я это услышал — нестройный топот, лязг металла и тяжелое дыхание преследователей, почуял жар огня и запах смолы. В переулке замелькали огни факелов. Похоже, Кром сильно переоценил свою незаметность. Целая толпа охотников: стражники, сочувствующие горожане…

— Кром! — заорал я неожиданно для себя. — Что встал?! Превращайся и улетай!

Зеленый замер, пытаясь обнаружить источник ценных советов. Потом он, видимо, сообразил, что происходит, или вспомнил мой голос. На его лице возникло выражение досады, чтобы не сказать разочарования. На помощь с моей стороны он явно не надеялся.

Толпа увидела беглеца и разразилась торжествующими воплями.

Кром стиснул зубы и шагнул навстречу Виллемине с таким трудом, будто воздух стал вязким. Колдунья снова поднесла дудочку к губам, не спуская с дракона глаз. Красивые глаза, сосредоточенный, вдумчивый взгляд — и ни малейшей вражды в нем. Скорее, сочувствие.

— Первый шип останавливает превращение, — певуче сообщила она. — Второй вызывает паралич. Третий — смерть дракону!

— Найди Чудова-Юдова! — неожиданно выкрикнул Кром в пространство. — Скажи ему…

В воздухе свистнул второй шип. Воздух сгустился и потяжелел, словно с небес внезапно выплеснулось ведро липкого киселя. Кром споткнулся и упал. В следующее мгновение несколько копий пригвоздили его к земле. Я метнулся к нему…

…и проснулся от трезвона мобильника. Все еще мысленно пребывая в Уважеке, я схватил его со стола, попутно свалившись с дивана на пол, и зашипел от злости — всего лишь сработал будильник.

Как не вовремя, чтоб его черт побрал!

Я быстро открыл список вызовов. Вот последний вызов — незнакомый номер. Номер Крома, чей же еще? Позвонил на него — абонент трубку не взял. Меня это не удивляло. Удивляло другое — как он там возник.

«А что такого? — подумал я, поднимаясь с пола. — Если есть след, то носитель не имеет значения. Как там Валенок сказал: связь на расстоянии уже изобрели — мобильник называется!» Чем телефон хуже крови на отравленных шипах, электронного письма или запаха миндаля? След может быть любым, в том числе и информационным! Почему бы дракону не использовать мобильник в магических целях…

Мобильник…

Коммуникатор Анхеля!!!