Взгляд Чехова скользил по полу ванной комнаты. Услышав, что к нему в каюту кто-то вошел, он поднял голову.

– Есть кто-нибудь дома?

Внезапно лейтенант сообразил, что будет выглядеть не очень достойно, если его увидят в таком виде, в котором он сейчас находился. Сидя в темноте на полу, он плескал рукой в ванне, наполненной теплой водой, небрежно сбросив свой форменный китель в раковину. Однако Чехов тут же вспомнил, что после того как он бегал в одних носках в зоне разрыва корпуса, не говоря уже о том, как его вырезал из скафандра фазерной горелкой какой-то младший лейтенант, ему вряд ли уже стоит беспокоиться о своем достоинстве. К тому же Зулу вовсе не был одним из его сотрудников службы безопасности, да и знакомы они с рулевым были весьма продолжительное время.

– Да, я здесь.

Сначала в дверях появилась только стройная тень Зулу. Он стоял спиной к свету, падавшему из коридора каюты, поэтому лица было не разобрать.

– С тобой все в порядке? – спокойно поинтересовался Зулу, и Чехов кивнул в ответ.

– Я просто размышляю.

Он подтолкнул пальцем плавающую губку и отправил ее лениво пересекать водные просторы ванны вместе с весело потрескивающими ящерицами-пассажирами. Если бы не правая рука, которая до сих пор была стеснена повязкой, он сумел бы, возможно, поднять с пола и дать ящерицам хранившийся здесь же на полу рыбий корм. Но в таком состоянии даже и не стоило предпринимать подобных попыток.

– И о чем же ты размышляешь? – спросил Зулу, усаживаясь на пол напротив друга. Он подтянул к себе колени, положив подбородок на ладони. – Не о том ли удивительном и экзотическом обеде, которым мы с Ухурой собираемся угостить тебя теперь, когда вернулись на Сигму-1?

– Нет. – Перебрав в памяти все, что произошло с ними после отлета с космической станции, Чехов счел такое предположение совсем даже и не забавным. – Я думаю о том, какая у нас была ужасная неделя.

– Эй... – Зулу вытянул ногу и легонько толкнул своего друга в притворном возмущении, хотя беспокойство в голосе рулевого было вполне искренним. – Ты мне обещал, что прощальная церемония не испортит тебе настроение.

– Ничего этого нет и в помине. – Чехов вылил воду из ладони, и ближайшие к его руке ящерицы мгновенно замерли. Он терпеливо дождался, пока они начнут снова свое пение, и добавил:

– Совершенно честно говорю. Я даже рад, что сходил туда.

Общее число погибших достигло ста сорока трех, и церемония прощания с погибшими членами экипажа "Конго", проходившая на одной из взлетно-посадочных площадок Сигмы-1 ввиду отсутствия другого места, способного принять всю команду, служащих Звездного Флота и сотрудников станции, пожелавших прийти, продлилась все утро. Чехов ходил на церемонию один. Он немного побаивался, что вновь испытает то тягостное чувство, которое навалилось на него после первого известия о трагедии и которое он старался загнать вглубь себя. На борту "Энтерпрайза" только он один по-настоящему был потрясен происшедшей аварией и гибелью людей, остальные искренне сочувствовали, но не слишком вникали во все обстоятельства, не имея никого из близких среди погибших. Но сегодня во время поминальной службы лейтенанта окружали люди, которые потеряли друзей, возлюбленных, уважаемых и ценимых сослуживцев. И ему было даже как-то легко находиться среди этих людей, разговаривать с ними, плакать вместе с ними.

– Я там встретился с главным инженером "Конго", – сообщил он Зулу. Это была женщина. Прямая противоположность Монтгомери Скотта – маленькая, тонкая, почти хрупкая при своей бледности. – Мы долго говорили с ней о Роберте и о том, что случилось в день его гибели.

Зулу кивнул, немного неуверенно, потому что не знал, как ему реагировать на услышанное.

– А она хорошо знала его?

– Достаточно хорошо. – Чехов положил руки на колени и посмотрел из темноты на Зулу. – Она должна была пойти с той группой, которая направлялась для отсоединения гондол. Роберт убедил их капитана, что может сам справиться с этой работой и нет необходимости ей вообще отправляться с ними. – Ухватившись свободной рукой за край ванны, Чехов поднялся на ноги. – Ее дети были вместе с ней на службе.

Зулу также встал.

– Значит, его поступок не оказался бесполезным, – заметил он, выходя вместе с другом в главную комнату каюты, куда тот пошел искать свой рабочий китель. – По крайней мере, он погиб ради блага этой женщины.

– Да, я тоже так подумал.

Зулу выхватил китель прямо из-под протянутой руки Чехова, и он ответил удивленным и недовольным взглядом:

– Ты и сейчас думаешь так же?

– Ну ладно, – Чехов раздраженно потянул китель к себе. – Да, она очень благодарна за этот поступок Роберту. И я тоже рад, что из его жертвы хоть что-то получилось.

– Это уже лучше, – Зулу принялся выполнять неофициальную обязанность Ухуры: застегивать воротник Чехову и расправлять плечи его кителя. – Если учитывать все детали, то по мне уж лучше бы ты был сердитым, чем подавленным.

"Иногда, – подумал Чехов, – даже и не стоит тратить время на попытки вести осмысленные разговоры со своими друзьями".

– Не понимаю, почему я до сих пор терплю тебя, – проворчал он вслух, направляясь к двери.

Зулу быстро догнал его и пошел рядом, улыбаясь такой ясной и обезоруживающей улыбкой, которую Чехову всегда было дьявольски трудно игнорировать.

– Наверное, мое очарование и ум украшают твою жизнь?

– Нет, дело вовсе не в этом.

– Тогда, значит, потому, что я тебя кормлю?

– Нет, я же знаю, что все это не то. – Чехов придержал дверь, чтобы Зулу вышел в холл. – Возможно, – с улыбкой заметил он, – причина в том, что ты сразу перестаешь со мной спорить, когда я напоминаю тебе о твоих ящерицах, которых я до сих пор держу у себя.

Зулу удивленно спросил:

– Ты держишь у себя моих ящериц?

– Давай лучше поговорим об этом по дороге на Сигму-1.

* * *

Чехов помедлил в дверях ресторана, не зная, стоит ли ему идти дальше вслед за Зулу. Ему стало понятно, что надо было ждать как раз чего-то подобного. Буйные, словно в джунглях, заросли вьющихся растений и причудливых цветов, несомненно, представляли в глазах Зулу наилучший интерьер для ресторана, хотя возможно, что это Ухуру поразило своей оригинальностью очевидное отсутствие какого-либо подобия столов. Чехов подумал также, что вся эта обстановка походила больше на разновидность экваториального леса, где иногда сотрудников безопасности убивали туземцы, ядовитые насекомые и хищные растения.

– Итак, где ты планируешь поместить их? – спросил рулевой, замедлив шаг для того, чтобы ухватить Чехова за пустой рукав и потянуть его в сторону. – Ты сам ведь говорил, что они не могут вечно оставаться в твоей ванне.

Если бы Чехов не шел рядом с Зулу, то предпочел бы, пожалуй, вернуться на "Энтерпрайз" и потом сказать, что не смог отыскать ресторан. Эту мысль он решил все же приберечь на будущее, когда ему снова назначат встречу в ресторане.

– Я подумал, что ты, возможно, дашь мне твою старую рыбную цистерну.

– Ту что ли, которая была в моей каюте? – спросил Зулу. Среди листвы он чувствовал себя так, словно ему надо было все время искать какой-то проход. – Ты имеешь в виду ту цистерну, которая отправилась в путешествие вместе со всеми другими моими пожитками в бездны открытого космоса еще в тот раз, когда разрыв корпуса очистил вообще всю шестую палубу?

Это уже немного препятствовало замыслу Чехова.

– Может быть, мы зайдем в зоомагазин перед уходом со станции?

Зулу улыбнулся и отвел рукой густые сплетения веток.

– Ну что же, вполне дельное предложение.

Площадка для ужина, скрытая за живым занавесом, оказалась более просторной, чем холл, но имела не менее тропический вид. Стоящие среди буйства зелени маленькие простые столики казались неподвижными грибами, а из каждого угла вдоль пола длинными змеями вились гирлянды цветов. Петляя между разнообразными растительными преградами, звездолетчики подошли к единственному человеку, присматривавшему за всем этим заведением, и Зулу заявил без всякого вступления:

– У Чехова, как оказалось, до сих пор живут мои ящерицы.

Ухура с улыбкой посмотрела на гостей, теребя в руках цветок.

– По-моему, ты как-то сказал, что от их потрескивания ночью нельзя будет заснуть, – заметила она Чехову.

Тот пожал плечами, усаживаясь на пустой стул напротив девушки:

– Я ошибался.

– Ладно, держи их и дальше с моего благословения. – Зулу уселся, затем сразу энергично, какой обычно делал любое дело, выдернул цветок из вазы, стоящей в центре стола, и стал с рассеянным видом вдыхать его аромат. – Мне-то они уже не понадобятся, раз я лишился моего бассейна для лилий. Да и к тому же... – он поставил цветок обратно, явно стараясь выглядеть беспечным, – я буду скоро очень занят: организую группу для занятий гимнастикой в свободном падении и мне просто некогда будет возиться с ящерицами.

Чехов улыбнулся, но промолчал. Вот таков финал всепоглощающей страсти, бурно кипевшей всего лишь неделю назад.

– Вы не задумывались над тем, что собираетесь заказывать? – спросила Ухура у обоих, пододвигая к себе какое-то блюдо, стоявшее на столе. – Я, кстати, уже начинала сомневаться, что вы вообще явитесь.

Чехов отодвинул цветочную вазу в сторону и увидел стебельки каких-то цветков, похожих на орхидеи. Однако перспектива есть что-то подобное его не слишком вдохновляла.

– Если бы я знал, что вы будете угощать меня домашними растениями, я бы, пожалуй, не пришел. Да и вообще, что особенного вы нашли здесь? Разве это единственный ресторан на Сигме-1, где считается приличным есть с одной рукой?

На этот раз настала очередь Зулу улыбнуться.

– На самом деле здесь вообще нельзя пользоваться руками. Однако теллериты понимают, что у людей недоразвитые рыльца, и потому они делают для нас небольшое исключение.

Чехов скорчил гримасу, которую какой-нибудь теллерит, наверное, счел бы неприличной.

– Эта еда просто отвратительна.

– А говорить так – это признак высокомерия по отношению к другим культурам, – парировала Ухура. Она отщипнула три лепестка от цветка, который держала в руке. – А ты знаешь, ведь некоторые люди считают, что осетровая икра и квашеная капуста тоже отвратительная пища?

Чехов пожал плечами, и Зулу сделал знак рукой проходившему официанту-теллериту.

– Может быть, мы сможем найти ему немного местной сурепки, пусть помучается с ней, – обратился рулевой к Ухуре. – Это должно ему понравиться.

Теллерит промчался мимо их столика, даже не замедлив шага, однако успел на ходу бросить три карточки меню прямо на разбросанные на столе листья и лепестки. Заметив, что Зулу и Ухура торопливо подняли свои карточки меню, Чехов подцепил одним пальцем свою карточку и пододвинул ее поближе, не поднимая со стола. Ничего из длинного списка цветов и разновидностей плюща не показалось ему съедобным.

– Как по-вашему, до какого времени работают на Сигме-1 рестораны для людей?

– Ты действительно хочешь столкнуться с кем-нибудь из землян, шатающихся по станции? – Ухура потянулась через стол и легонько стукнула его по плечу наполовину съеденным цветком. – Ты знаешь, что Аарон Келли ищет тебя?

Чехов в недоумении уставился на нее, сомневаясь поначалу, говорят ли они об одном и том же человеке.

– Это какой Аарон Келли? Аудитор, что ли?

Зулу рассмеялся, а Ухура пояснила:

– Я столкнулась с ним по дороге в этот ресторан. – В ее темных глазах зажглись лукавые огоньки. – Он сказал, что после всего случившегося в этом полете он почувствовал особую близость к Звездному Флоту. Аарон Келли хотел поблагодарить тебя и выразить свою признательность.

Чехов не удержался и пробурчал что-то невразумительное, не обращая внимание на то, что Зулу с укоризной погрозил ему пальцем.

– Не ворчи, – сказал рулевой. – Келли решил, будто ты вообще такой кудесник, что способен гулять по воде аки посуху, после того как ты спас его шкуру в той перестрелке с Пэрвиансом возле гауптвахты. Он прочитал отчет капитана о полете и решил перехватить рекомендацию, подготовленную Джоном Тейлором для Генерального аудитора. Теперь они вообще не будут пытаться перестраивать работу службы безопасности. – Чехов поднял брови. Зулу добавил с улыбкой:

– Тебе и твоему отделу ничего не угрожает.

Шеф безопасности откинулся назад на стуле, и у него заметно улучшилось настроение.

– Возможно, стоит почаще ломать носы аудиторам.

– Чехов, – заметил со вздохом Зулу, – мне кажется, что ты делаешь не правильные выводы из всего этого.

Их разговор был прерван шумом приближающихся с нескольких сторон каких-то существ, более крупных, чем теллериты. Зулу метнул испуганный взгляд на живую стенку из небольшого укрытия. Послышался голос Кирка, который успокаивающе произнес:

– Это просто какая-то ошибка. Не беспокойтесь!

В ту же минуту вся троица оказалась в окружении сотрудников безопасности Сигмы-1.

– О, только не это... – Чехов поднялся, когда офицер-женщина, одна из дюжины одетых в черную форму охранников, навела на него фазер. – А я думал, что мы уладили с этим делом, – сказал он, поднимая здоровую руку. Однако другой охранник быстро подбежал к Чехову и усадил его на место.

– Лейтенант Павел Чехов, вы арестованы за нарушение порядка, нападение с применением оружия, ношение оружия в общественной месте, а также за нарушение условий выпуска под залог, то есть уход из-под ареста без достаточных законных оснований. Вы имеете право отказаться от показаний...

Чехов бросил в сторону Кирка беспомощный взгляд, выглядывая из-за стоящего рядом охранника, и капитан с огорченным видом развел руками:

– Я пытался объяснить, что орионец, выдвинувший первоначальные обвинения, уже никогда не появится здесь, и, стало быть, суд не может начаться. Однако...

– Однако... – Шеф безопасности Сигмы-1 перевернула в руке карточку, как бы показывая, что напечатано на ней, но тут же быстро убрала ее, не давая прочесть Чехову. – Остается обвинение о нарушении условий выпуска под залог. Вне зависимости от того, где теперь эти ваши орионцы, только судья Федерации вправе снимать такие серьезные уголовные обвинения. До тех пор пока первоначальные обвинения не будут сняты, моя обязанность задержать вас до получения квитанции, подтверждающей внесение соответствующей залоговой суммы.

– Но лейтенант Пэрвианс... – Чехов быстро вспомнил, что в этом вопросе у него будут определенные сложности. – Нет, ничего.

Кирк кивнул с удрученным видом:

– Вот именно.

Начальница полиции станции Сигмы-1 тоже выглядела печальной, принимая переданные ей сзади кем-то из охранников наручники и пояс.

– Кто бы ни внес этот залог за вас, сэр, это был не Линдсей Пэрвианс. На самом деле лейтенант Пэрвианс был убит за несколько часов до вашего освобождения.

– Но я-то думал, что это был настоящий Линдсей Пэрвианс!

Женщина-полицейский кивнула и расстегнула широкий ограничительный пояс.

– Не имеет значения, что вы думали, сэр. К сожалению, пока мы имеем случай незаконного выпуска под залог.

Кирк выступил вперед, взял ее за руку, пока она не начала застегивать пояс на Чехове и надевать ему наручники.

– Разве это так необходимо? Ради Бога, вы же видите, что у него одна рука перевязана.

– Нас предупредили, что он опасен, – вставил кто-то из полицейских. – В донесении сказано также, что на борту вашего корабля он забил насмерть орионского офицера.

Зулу громко расхохотался, и Ухура резко ударила рулевого локтем.

– Кстати, при этом рука у него тоже была перевязана, – многозначительно заметил Зулу, не обращая внимания на недовольный взгляд Чехова.

Кирк сурово посмотрел на рулевого, и Зулу сразу умолк, хотя продолжал с интересом наблюдать за развитием событий.

– Эти подробности не идут ему на пользу, – холодно заметил капитан. Чехов молча согласился с ним.

– Я надеюсь, что судья прибудет в этот порт, прежде чем нам будет назначен отлет, – сказал Чехов Кирку.

Полицейские пристегнули его левую руку к поясу и неуверенно посматривали на правую, не зная, стоит ли снимать повязку. Сам лейтенант не собирался ничего им подсказывать.

– Не волнуйся, – ласково заговорила Ухура, – нам здесь еще три недели быть, кто-нибудь обязательно прибудет сюда.

Чехов понимал, что девушка хочет его успокоить, однако перспектива провести три недели в крошечной камере гауптвахты на Сигме-1 отнюдь не прибавляла ему оптимизма. Он стал думать над тем, согласится ли Зулу устроить ему какой-нибудь хитроумный побег.

– Я вытащу тебя оттуда в течение часа, – неожиданно улыбнулся Кирк, когда все повернулись в его сторону. Чехов обратил внимание на искрящуюся в глазах капитана спокойную уверенность. – Ты очень опасный субъект, – сказал Кирк с явным удовольствием в голосе. – Если Макс Петерсен не передаст тебя нам под стражу, я покажу ему, во что ты превратил наш челночный ангар. – Затем он нарочито сурово смерил взглядом своего шефа безопасности и широко улыбнулся. – А потом припугну их тем, что пообещаю оставить тебя на станции после нашего отлета.