1. Исходное состояние
Из всего вышеизложенного следует логичный вывод, что нет никаких доказательств массовых казней евреев с использованием газа, якобы проводившихся в Собиборе. Тогда давайте сделаем еще один шаг и рассмотрим вопрос, могли ли в принципе проводиться там массовые казни такого рода. Они были бы возможны лишь в том случае, если в секторе Собибора, известном как лагерь III, действительно существовало здание для проведения таких газаций, как и утверждают правоверные историки.
Ведущий эксперт по Собибору среди официальных историков голландец Юлиус Схелфис в начале своей главы о «газовых камерах» цитирует свидетельства поляка Станислава Козака, который, по его словам, участвовал в строительстве первого «здания для проведения газаций» в Белжеце. Если верить Козаку, это было «здание размером двенадцать на восемь метров, разделенное деревянными стенками на три части, каждая примерно четыре метра в ширину и восемь в длину. Высота составляла около двух метров».191
По Схелфису, первые газовые камеры в Собиборе «были построены по первоначальному образцу Белжеца. Распределение площади и размеры были такие же».192
Но «через несколько месяцев выяснилось, что газовые камеры как в Белжеце, так и в Собиборе нуждаются в замене. Деревянные стенки и крыша были сильно испорчены под воздействием пота, мочи, крови и экскрементов жертв. Следовало построить новые газовые камеры — из камня и с большей вместимостью».193
Впрочем, по Схелфису, старое здание не снесли окончательно, а только «перестроили».194 Как такое могло случиться, если старое здание было из дерева, а новое из камня, — непонятно.
Результат этой «перестройки» бывший эсесовец Франц Хёдль, на которого ссылается Схелфис, описывает так: здание теперь имело длину восемнадцать метров, было построено из бетона. Внутри проходил коридор, разделяющий его на две половины. На каждой из сторон находилось «по три или четыре помещения для уничтожения».195
Свидетельству Хёдля, однако, противоречит решение суда в Хагене, рассматривавшего дело бывших сотрудников лагерного персонала Собибора. Суд решил, что в лагере было шесть камер четыре на четыре метра.196
О размере всего здания судьи ничего не сказали, но если с каждой стороны коридора было по три камеры по четыре метра длиной и шириной, то общая длина строения выходит примерно в четырнадцать, а его ширина в десять метров, не больше.
Польская «Главная комиссия по расследованию немецких преступлений в Польше» после окончания войны вела расследования на территории бывшего лагеря, проведенные, впрочем, весьма поверхностно. Что касается зловещего здания в третьем лагерном секторе, то комиссия по этому поводу ограничилась всего одним предложением: На месте, где, по словам очевидцев, находилось здание с газовыми камерами, было найдено некоторое количество строительного мусора».197
Вот и всё!
2. Профессор Анджей Кола
Прошло более пяти десятилетий, прежде чем на территории лагеря Собибор были проведены археологические исследования, достойные так называться. Этой проблемой в 2000 и 2001 годах занималась команда под руководством профессора археологии Анджея Колы из университета города Торунь. Незадолго до этого Кола проводил подобные исследования в Белжеце.198 О результатах раскопок, однако, широкой общественности ни в Польше, ни в других странах предпочли не сообщать, по меньшей мере громко о них не говорили. Если кого-то интересует, почему так произошло, пусть почитает книгу Карло Маттоньо о Белжеце,199 где подробно проанализированы результаты работы профессора Колы.
Еще меньший резонанс вызвала статья, в которой профессор Кола сообщал о своих выводах, сделанных им после работ в Собиборе.200 В отличие от его брошюры о Белжеце, изданной на двух языках — польском и английском, статья о Собиборе официально не переводилась ни на один западный язык и осталась совершенно незамеченной за пределами Польши. Юлиус Схелфис в своем классическом труде о Собиборе не удостоил работу Колы ни единым словом. Вскоре мы поймем причину этого таинственного молчания.
Как и следовало ожидать, в самом начале своей работы Кола заверяет читателей в своей однозначной приверженности официальной истории холокоста:
«Целью археологических раскопок было реконструировать топографию лагеря, чтобы она послужила основой для настоящей и достойной памяти о жертвах холокоста. К этому относится и разработка соответствующего проекта для памяти. Для находящегося сейчас в Собиборе филиала музея Влодавы важно также найти подлинные предметы, принадлежавшие направленным сюда для уничтожения евреям из многих стран Европы, и предметы, свидетельствующие о страданиях жертв или связанные с организацией массовых убийств». 201
По словам профессора Колы, задача его археологической группы состояла в тщательном изучении лагеря III, в котором проводились массовые казни газом. Об этом он говорит так:
«О структуре лагеря III мы ничего не знаем, так как нет свидетельских показаний и все следы были заметены. Там находилась газовая камера (или камеры), бараки для немецкого, украинского и еврейского персонала, а также бараки, где складировались вещи новоприбывших, затем парикмахерская, а также места, где хоронили жертв — по оценкам свыше двухсот тысяч человек. Кроме того, из различных источников можно узнать, что там была железнодорожная ветка, которая вела от рампы в лагере I через лагерь II в лагерь III. По этой ветке курсировали набитые узниками вагоны, доставляющие больных, немощных и старых евреев в лагерь III. Но где проходила эта дорога, мы не знаем».
Утверждение профессора Колы о том, что не существует свидетелей, рассказывающих о структуре лагеря III, не соответствует фактам. Как уже отмечалось выше, на предварительном процессе в Хагене Эрих Бауэр даже нарисовал карту этого сектора. 202 Что касается размеров и структуры «здания с газовыми камерами», то, как мы уже видели, «свидетельств очевидцев» о нем более чем достаточно. Однако Кола по возможности старается избегать сравнения результатов своих раскопок и бурений с этими свидетельствами.
Уже в самом начале профессор Кола пишет, что его команда археологов разделила территорию бывшего лагеря и прилегающие к ней участки — прямоугольник размером семьсот на девятьсот метров — на шестьдесят три гектара, получившие номера от I до LXIII. Процесс раскопок профессор археологии описывает так:
«Программа археологических исследований в Собиборе предусматривала две фазы работ: одну весной, а другую осенью 2001 года. Первая шестинедельная фаза продолжалась с 17 апреля по 9 июня. В это время, исходя из предполагаемого сектора лагеря III, проводились исследования с целью осветить археологическую структуру лагеря. В 2000 году в рамках первых исследований на кургане, насыпанном в шестидесятых годах прошлого века в память об убитых там евреях, были проведены раскопки, в ходе которых мы наткнулись на места массовых захоронений. Воспользовавшись этой наводкой, мы решили в 2001 году продолжить раскопки в той зоне, где были совершены эти открытия. Исследования проводились путем сверления с использованием геологических буров с диаметром лопасти 2,5 дюйма (около 65 мм).
Из-за большого размера участка, на котором должны были проводиться исследования, мы решили вначале провести бурение в узловых точках сети с «ячейками» размером пять на пять метров. В местах, где результаты будут положительными (то есть там, где будут найдены остатки зданий или могил), потом должны будут проводиться последующие бурения. Такой метод требовал не менее четырехсот скважин на гектар.
Во второй фазе исследований, длившейся с 19 августа по 13 октября, нужно было продолжить разведку местности с помощью сверления и одновременно провести раскопки найденных в первой фазе остатков строительных объектов.
В ходе первой, весенней, фазы с помощью сверлений было разработано всего четыре гектара площади бывшего лагеря III (гектары XVII, XVIII, XXIV и XXV). Сначала на каждом гектаре было просверлено по четыреста скважин. В тех местах, где были обнаружены остатки зданий или могил, проводились дополнительные бурения. На данном этапе обнаруженные структуры делились на две категории:
1) могилы (они как правило сразу классифицировались как таковые);
2) помехи в естественной структуре земли, которые были связаны с деятельностью человека. Их интерпретация возможна лишь тогда, когда в этих местах будут проведены раскопки».
Результаты поиска массовых захоронений мы проанализируем в следующей главе. Здесь мы рассмотрим результаты поиска остатков строений.
3. Остатки раскопанных сооружений
После интенсивных археологических раскопок на гектарах XXIV и XXV были обнаружены остатки пяти зданий, которые профессор Кола обозначил буквами от A до E.
Объект A
Профессор Кола так описывает этот объект:
«Этим объектом являются остатки здания, которое с большой вероятностью было деревянным бараком, изнутри частично обложенным кирпичом. У здания имелся подвал, глубиной примерно 2,5 метра вниз от поверхности земли. Находящаяся над землей часть имела в плане размер 2,75 на 2,75 м. Деревянные части здания были полностью снесены. Сохранились остатки сделанных человеком предметов из внутренней части подвала; почва с большим содержанием песка содержит фрагменты материала, из которого было изготовлено здание (кирпичи, обломки кирпичей, цементный раствор, куски обшивки стен, потолка и дверей, крючки, шурупы, стержни, в том числе от печной решетки и т. д.). Часть железных брусков однозначно была заготовками для стержней. Было обнаружено также четыре шамотных кирпича. Эти предметы хорошо выделялись на песчаном грунте. Остатки здания перемежались большим количеством других предметов — очками и стеклами от очков, железной ручной дрелью, напильником, железным долотом, остатками железной лопаты, стеклянными консервными банками, чернильницей, бутылочками от духов, расческами, остатками заколок для волос и т. д. На глубине 80–90 см под землей была найдено скопление кусков угля. Оно представляло собой слой толщиной 10–15 см общей площадью примерно 1,5 х 1,5 метра. Помимо этой кучи в северо-западной части здания мы нашли больший склад угля — 300–400 кг на глубине до 2,2 м.
Инвентаризация найденных на объекте А предметов позволяет выдвинуть версию о предназначении здания. То, что там находилось много угля, хотя из близлежащего леса всегда можно было принести дрова, говорит о том, что уголь использовался не для отопления, а в других целях. Наличие кирпичей, в том числе шамотных, кирпичной пыли, следов цементного раствора, наводят на мысль о существовании в здании большой печи. Достаточно большое количество […]203 найденных металлических предметов (напильник, долото, ручное сверло) свидетельствует о том, что, возможно, в здании располагалась кузница. Если это так, то и уголь предназначался для работы в кузнице. Когда кузница работала, запас топлива находился в надземной части здания, а потом, после его сноса, уголь хранился в подвале, где его скопление образовало целый слой, спускающийся от северо-западной стены подвала до центра помещения».
Объяснение профессора Колы, согласно которому этот маленький домик мог быть кузницей, скорее всего, ошибочно, ибо в лагерном секторе I 204 кузница уже была, а для сравнительно небольшого лагеря, каким был Собибор, две кузницы были бы явно излишни. С точки зрения официальной истории, эта гипотеза совершенно абсурдна: зачем нужна кузница в «лагере смерти», единственной целью которого было убийство евреев газом и сожжение их тел? Куда более логичную интерпретацию этого здания мы приведем в одной из следующих глав, где прольем свет на настоящую функцию лагеря Собибор.
Объект B
A. Кола пишет:
«Этот объект представляет собой остатки небольшого здания, изготовленного, вероятно, из дерева и полностью разрушенного. Вниз от поверхности песчаного грунта оно спускается примерно на 1,3–1,5 м. Находящаяся над землей часть занимала в плане площадь примерно 3,5 на 3,2 метра. Интерпретация найденных на объекте В остатков очень сложна. В гумусе с большим содержанием песка, насыщенном не определенными точно фрагментами предметов, отсутствуют как раз те элементы, которые могли бы помочь определить конструкцию или функцию здания (кирпичи, кровельный картон, гвозди или остатки досок). По пространственной структуре объекта можно предположить, что это мог быть маленький барак с низким подвалом или полуподземное сооружение. В отличие от объекта А среди остатков на этом объекте не было обнаружено большого количества предметов, принадлежавших жертвам или еврейскому персоналу лагеря III. Найденные предметы сохранились лишь в виде фрагментов и сильно повреждены ржавчиной, например фрагменты посуды, бутылок, пластиковых мыльниц, консервных банок, элементы кожаной обуви, ведерные ручки и много других не поддающихся идентификации железных предметов, сильно проржавевших. Часть предметов, сохранившихся лучше всего, мы вытащили, чтобы законсервировать их для будущей выставки. Речь идет о семидесяти трех фрагментах женских расчесок, двенадцати фрагментах заколок для волос, сорока шести фрагментах оправ от очков, девятнадцати стеклах от очков, одиннадцати бутылочках с духами, девятнадцати гильзах от винтовок «Маузер» и от пистолетов, девяти резиновых наконечниках для тростей или костылей, трех польских монетах, одной зубной щетке, двух бусинках, четырех фрагментах ножниц, двух ключах от навесных замков, поварешках и т. д. Мы нашли также двенадцать зубных протезов и фрагменты батареек от карманного фонарика ».
Мы воздержимся от каких-либо версий относительно характера и функций этого здания и удовлетворимся тем, что оно ни в коем случае не могло быть «газовой камерой» и никак не свидетельствует о каких-либо процессах в лагере III, которые были бы связаны с убийством людей.
Объект C
Этим объектом был колодец, к моменту раскопок полностью засыпанный песком.
Объект D
Профессор Кола сообщает:
«Этот объект представляет собой остатки маленького деревянного дома, четырехугольной формы, размером примерно 5,2 на 3,0 м. Как и соседний (к северу от него) объект В, все деревянные части этого здания были полностью разрушены и убраны. Исходя из найденных остатков, можно заключить. Что у этого здания был неглубокий подвал, спускавшийся на 1,5 м под землю. На данной фазе исследований лагеря III можно мало что сказать о функции этого сооружения. Нужно отметить, что в слоях объекта D найдено много предметов, сделанных руками человека, которые с большой вероятностью могли принадлежать жертвам. Например зубные протезы, стекла и оправа от очков, фрагменты заколок и расчесок, фрагменты зеркал, фрагменты пластиковых портсигаров, мыльницы, пуговицы от белья, одна ложка, фрагменты бритвенного станка, бутылочки от духов, пряжка от ремня, карманный ножик, фрагменты ножниц, бритва. Было найдено также несколько десятков гильз от патронов для винтовок (как «Маузер», так и Мосина) и пистолетов. Зато от соединяющих крепежных элементов дома сохранилось много сильно проржавевших предметов».
Но гипотеза профессора Колы о том, что найденные туалетные принадлежности принадлежали жертвам, никак не совпадает с официальной историей Собибора. Ведь согласно общепринятой картине, жертвы должны были сдавать все свои вещи в лагере II, полностью раздеваться и по «шлангу» или «кишке» (длинной, окруженной с двух сторон колючей проволокой аллее) голыми идти в лагерь III.
Объект E
Об этом объекте профессор Кола пишет так:
«Объект Е представляет собой остатки длинного деревянного барака, длина его примерно шестьдесят метров, ширина шесть метров (по археологическим раскопкам точные размеры установить нельзя). Его продольная ось проходит приблизительно по направлению север-юг. Хотя ареал раскопок в южном направлении неоднократно расширялся, конец здания найти не удалось. Исходя из результатов бурений, в южном направлении этот барак предположительно мог продолжаться еще на 20–25 метров. Северный конец барака переходит во второй, стоящий поперек, меньший барак размером примерно четырнадцать на четыре метра. След обоих — полностью снесенных — бараков даже сегодня хорошо виден по впадинам в светлой песчаной почве, которые сейчас заполнены темным песчаным гумусом, пропитанным неустановленными органичными фрагментами.
Нижние части объекта Е находятся на уровне 70–80 см под поверхностью земли, и на всей плоскости размещены горизонтально. Только в некоторых местах котлован, размещавшийся под бараком, опускается до 120–130 см. Оба барака были построены из дерева. В зоне раскопок не были обнаружены следы кирпичей, раствора, щебня и подобного строительного мусора, зато было найдено много следов древесного угля или сожженных деревянных досок и балок. В некоторых местах, особенно в центральной части большого барака, в песке обнаружены следы вертикальных столбов. Итак, можно предположить, что деревянный пол барака крепился на деревянных опорных столбах высотой 60–70 см.
Кроме того, в некоторых местах под нижней линией бывших бараков были обнаружены неглубокие выемки непонятного назначения глубиной 30–50 см. На плане они овальной формы, их диаметр от пятидесяти (Nr. 5) до ста десяти сантиметров (Nr. 1), их максимальная глубина достигает примерно шестидесяти сантиметров (Nr. 3); сравните с планом объекта Е.
В структуре меньшего барака (в северо-западной части объекта Е) непосредственно на песке были найдены две большие деревянные балки длиной двести десять сантиметров, установленные в песке вертикально на глубину около девяноста сантиметров. В их верхней части находится длинный ряд отверстий диаметром пять — шесть сантиметров. В некоторых отверстиях торчат деревянные штифты. […]205 Около балок мы нашли два деревянных несущих столба барака, установленных горизонтально и закопанных в песок примерно на сорок сантиметров.
В тех слоях объекта Е, где обнаружились сделанные руками человека предметы, были найдены вещи, принадлежавшие жертвам или персоналу лагеря III. Эти предметы находились почти сразу же в верхнем слое земли и встречались повсюду на объекте Е. Среди них были: заколки для волос и расчески, пуговицы от одежды и белья, оправы и футляры от очков, ложки, вилки и столовые ножи, ножницы, запонки и подтяжки, пряжки, зажигалки, металлические коробочки, остатки бритв и бритвенных станков, корпуса и механизмы от часов, кнопки манжет, бутылочки и упаковки с лекарствами, остатки маленького зеркала, карманный ножик и т. д. Внимания достоин тот факт, что на объекте Е, в средней части маленького барака, на площади примерно в дюжину квадратных метров было найдено много пуль от винтовок «Маузер» и Мосина (около 1 830 штук), попавших в землю и потому деформированных. Там же нашлись гильзы от пистолетных патронов (9 штук), гильзы от винтовки Мосина (3 штуки) и одна пистолетная пуля. Итак, в этом здании расстреливали лежащих людей, возможно больных или обессиленных.
В свете вышеназванных находок возникает вопрос о предназначении такого большого барака. В его северной пристройке (маленький барак) несомненно расстреливали людей из винтовок. Наличие столь большого числа пуль на такой маленькой площади однозначно указывает на то, что тут стреляли в лежащих людей, в противном случае (горизонтальная стрельба) пули, прошедшие сквозь тела, были бы рассеяны на куда большее расстояние. Но как известно, основным методом убийства в немецких лагерях уничтожения была казнь в газовых камерах. Так было и в Собиборе в лагере III, как нам известно из воспоминаний выживших заключенных из лагерей I и II. Не могла ли другая, бóльшая, часть объекта Е служить газовой камерой? На нынешней фазе поисков мы не можем дать однозначного ответа на этот вопрос. Расстояние от этого барака до ближайшей братской могилы составляет шестьдесят метров, до центра зоны захоронений — сто метров. Трупы расстрелянных в маленьком северном бараке людей могли, таким образом, переноситься на это расстояние. То же самое могло быть и с жертвами газовых камер, если они действительно находились в этом бараке. Впрочем, нужно заметить, что при бурении в зоне массовых захоронений мы натыкались на остатки сооружений, но более подробное их изучение требует дополнительных раскопок. В свете того, что нам известно на данный момент, все это производит впечатление того, что большой барак, остатки которого — причем не полностью раскопанные — мы обозначили как объект Е, скорее всего выполнял функцию раздевалки или склада для одежды и личных вещей жертв. Последняя рабочая гипотеза, конечно, требует уточнения путем дальнейших раскопок, находящихся вне зоны могил участков лагеря III».
Это большое здание длиной не менее шестидесяти, а возможно и восьмидесяти метров ставит перед историками холокоста ряд неразрешимых вопросов:
Это Т-образное здание ни в коем случае не могло быть «зданием для проведения казней с использованием газа», даже если профессор Кола и намекает на такую возможность (а впоследствии сам же ее отвергает). Во-первых, его бóльшая часть намного длиннее, чем здание для газаций, описанное свидетелями; во-вторых, его ширина — шесть метров — слишком мала, чтобы уместить в нем коридор и два ряда газовых камер размером четыре на четыре метра каждая. А в-третьих, оно построено из дерева, тогда как «газовые камеры» официальной истории были изготовлены из бетона.
Гипотеза профессора Колы о бараке для раздевания или «складе для одежды и личных вещей узников» тоже противоречит официальной версии, по которой заключенные в третий сектор лагеря попадали уже полностью раздетыми.
Так что как ни крутите, объекта Е по официальной истории вообще не должно было быть! Но он есть, и господа историки холокоста не знают, что теперь с ним делать. (Напротив, ревизионистам это известно, и в одной из следующих глав мы представим нашу интерпретацию назначения этого барака)
То, что в маленьком бараке было найдено большое количество деформированных пуль, можно, к примеру, объяснить тем, что там хранились стреляные или учебные боеприпасы. Разумеется, нельзя отрицать возможность расстрелов людей в этом лагере, потому что расстрелы в Собиборе вне всякого сомнения были. Когда свидетельница Зельда Метц рассказывает о том, что группа заключенных, которых отправили в соседнюю деревню за водой под надзором одного украинского охранника, убила его и сбежала, а затем была поймана и расстреляна, то нет никакого повода не верить этому конкретному свидетельству.206 Точно также можно с уверенностью утверждать, что пойманные эсесовцами узники, сбежавшие после восстания 14 октября 1943 года, тоже были расстреляны. Что произошла резня оставшихся в лагере или добровольно вернувшихся после побега заключенных, — в этом тоже, увы, трудно сомневаться.
В конце концов, нельзя исключить и возможность того, что психически больные или страдающие от инфекционных болезней евреи были подвергнуты в Собиборе принудительной «эвтаназии». Среди 150–170 тысяч депортированных, разумеется, было определенное количество таких людей. Если версия ревизионистов верна и Собибор действительно был транзитным лагерем, то с точки зрения СС представлялось совершенно бессмысленным отправлять больных заразными болезнями евреев дальше на Восток — на оккупированную немцами территорию. Как известно, в самом Третьем Рейхе «эвтаназия» была прекращена после протестов католического епископа графа Клеменса Аугуста фон Галена и евангелического епископа Теофила Вурма. Но в Польше можно было не обращать внимания на подобные протесты. Хотя если, как мы предполагаем, в Собиборе практиковалась «эвтаназия» названных групп заключенных, то логичнее предположить, что таких людей убивали все же смертельными инъекциями, а не путем расстрелов.
Кстати, с точки зрения официальной истории расстрелы в лагере III вообще не имели смысла. Зачем нужно было отделять из общей массы узников людей с психическими или заразными болезнями и расстреливать их, если все равно все без исключения попавшие туда узники были обречены на смерть в газовых камерах?
После этого необходимого отступления давайте вернемся к профессору Коле, его группе археологов и результатам их исследований. Профессор Кола, компетентность которого как ученого-археолога не может подвергаться ни малейшему сомнению, хотел найти остатки «здания для проведения газаций» в лагере III, но не нашел его. Вместо этого он нашел там то, чего не могло быть в этом секторе согласно официальной версии. Большой Т-образный барак, о котором не рассказывал ни один свидетель, сооружение с большой печью и угольным складом и кучу туалетных принадлежностей, которые в таком количестве никоим образом не могли принадлежать персоналу лагеря, — зачем охранникам женские расчески и бутылочки с духами?
4. Прилежное трио раскопщиков
Хотя профессор Кола в своей статье неоднократно подчеркивал необходимость проведения дальнейших раскопок, в Собиборе он больше ни разу не взялся за лопату. Вместо него этим занялась команда под руководством профессоров археологии Университета Бен-Гуриона в Израиле Исаака Гилеада и Йорама Хайми и польского археолога, работника частной фирмы Войцеха Мазурека. Эта группа продолжила поиск «здания для проведения казней газом» в 2007 году.
Так как сам факт проведения казней газом в Собиборе полностью зависит от факта существования «здания для газаций», можно было с уверенностью сказать, что господа Гилеад, Хайми и Мазурек искали это сооружение с таким же рвением, как сокровища Нибелунгов. О результате своей кропотливой работы они рассказали в американском журнале Present Past:
«В октябре 2007, примерно зная, где могла находиться газовая камера, мы начали раскопки на участке, примыкавшем с запада к обозначенному профессором Колой объекту Е.
Мы разделили эту площадь на участки размером пять на пять метров, соответствующие схеме Колы, исследовали все слои, на которые наткнулись, и использовали мягкие щеточки для очистки раскопанных нами участков. Раскопанные нами отложения состояли из песка, сильно перемешанного с пеплом и сожженными материалами и предметами. Природа и размеры этого исследованного археологическими методами участка и характер найденных там предметов, изготовленных человеком, указывают на то, что в раскопанной нами части Собибора не было ни газовой камеры, ни барака для раздевания». 207
Для любого компетентного археолога это просто детская игра — найти на площади в четыре гектара остатки здания длиной четырнадцать — восемнадцать метров и шириной десять метров. Раз они не найдены, то можно сделать лишь один вывод, а именно, что «здание для проведения казней с использованием газа» существовало лишь только в фантазии свидетелей. Но без этого здания не было и газовых камер, а значит — и самих убийств с использованием газа.
Но если кто думает, что прилежное трио смутилось из-за таких неприятных фактов и задумалось над правдой о холокосте, тот глубоко ошибается, потому что, как говорят сами господа Гилеад, Хайми и Мазурек:
«Мы рассматриваем совершенное нацистами во время Второй мировой войны искоренение евреев как историческую реальность. Существует достаточно объемная письменная и устная документация, подтверждающая то, что Хильберг (1985) назвал «искоренением европейских евреев». В своем (вышедшем в 1987 году) исследовании центров уничтожения в рамках «Акции «Райнхардт» Арад, кроме того, особо осветил роль Треблинки, Собибора и Белжеца в процессе искоренения. Кроме письменных документов [простите, КАКИХ ИМЕННО письменных документов???] существует также подтверждающий материал из устных свидетельств как узников, так и эсесовских преступников, служивших в центрах уничтожения и осуществлявших там убийства. […] Таким образом, факт уничтожения евреев вообще и евреев в Собиборе и других центрах уничтожения в частности является с исторической точки зрения несомненно, однозначно подтвержденной реальностью, не требующей дополнительных археологических подтверждений. […] Если кто-то сегодня лжет, что сохранившиеся в Майданеке и Освенциме-Биркенау газовые камеры на самом деле не были таковыми, то практически нет смысла надеяться, что будущее открытие сохранившихся остатков газовых камер в Собиборе послужит прорыву к какой-либо правде перед лицом ревизионистской лжи. Археологическое исследование центров уничтожения это не инструмент, призванный показать лжецам, что они не правы, и оно не может стать таковым». 208
Ах, так, стало быть, никакие археологические раскопки и не требуются? Зачем тогда эти трое господ копали так усердно, что кровь пошла у них из пальцев?
5. Шулерский трюк директора музея Марека Бема
Марек Бем, директор музея Влодавы и подчиненного ему мемориала Собибор, в 2006 году выпустил брошюру с картой лагеря. Хотя профессор Кола вовсе не утверждал, что объект Е (огромный барак Т-образной формы) был зданием, где проводились казни газом, — он вначале выдвинул эту гипотезу, но потом отверг ее в пользу совершенно не обоснованной версии, что это-де был «склад для одежды», — пан Бем «на голубом глазу» представляет своим читателям большую часть этого барака как «газовые камеры», а меньшую — как «помещение для двигателя, вырабатывающего газ». Точно так же произвольно он называет объекты A, B и D «административными зданиями»!209
Ни профессор Кола, ни трио Гилеад — Хайми — Мазурек не отваживались на такой гнусный шулерский трюк. Для таких фальшивок точно нужно быть директором мемориала Собибор!