1. Травля стариков как достижение демократической цивилизации

Вестфальские мирные договора 1748 года положили конец Тридцатилетней войне, самому ужасному и опустошительному из всех конфликтов, пережитых Европой того времени. Среди условий мира, на которые согласились враждующие стороны, была и амнистия за все совершенные в ходе войны преступления. Статья 2 Оснабрюкского договора от 24 октября 1648 года гласила:

«Обе стороны навсегда должны предать забвению и амнистии все, что было совершено той или другой враждующей стороной с начала этой смуты, чтобы ни по этой, ни по какой другой причине более не возникла какая-либо враждебность или обида; более того, все должны полностью и невзирая на лица забыть обо всех совершенных до войны или в ходе ее обидах, насилии, враждебности, ущербе и потерях, чтобы все, что одни могли бы потребовать от других, было бы навеки предано забвению».

Итак, мы видим, что стороны, подписавшие Оснабрюкский мирный договор, хотели загладить нанесенные друг другу в ходе войны раны, а не увековечить их. Они проявили этим свою мудрость.

Когда большая европейская коалиция нанесла поражение Наполеону, то его не стали судить как «агрессора» и «военного преступника», а лишь сослали на остров Эльба. После того как Наполеону удалось сбежать с острова и снова собрать сильную армию, разгромленную в битве под Ватерлоо, его все равно не судили и не повесили, а снова сослали — только уже на более отдаленный остров Святой Елены, откуда сбежать было невозможно. Победители, сделав это, постарались обезопасить себя, но им и в голову не приходило каким-либо образом задеть честь Наполеона. В то время в западном мире еще царили ценности рыцарства и уважения по отношению к смелому противнику.

И уж точно никто и подумать не мог в те годы преследовать в судебном порядке кого-то из подданных французского императора за какие-то «военные преступления», тем более спустя десятилетия после реального или мнимого поступка. Европейцу девятнадцатого века показалась бы мерзкой сама мысль о том, что, к примеру, в 1874 году можно было бы судить девяностолетнего французского офицера за то, что он в 1809 году во время войны в Испании расстрелял пленных испанских партизан.

Но все изменилось после триумфа «демократии» и «прав человека» в 1945 году. Судебный фарс в Нюрнберге, на котором победители, сами совершившие множество военных преступлений, лицемерно присвоили себе право судить побежденных и, используя принятые постфактум законы, казнить их или отправлять в тюрьму, сам по себе был окончательным отказом от рыцарских принципов. Но даже тогда, в первые послевоенные годы, почти никто не мог предвидеть, что такие процессы против людей, которым не повезло оказаться среди проигравших, будут происходить даже шесть с половиной десятилетий спустя.

Страдания Ивана Демьянюка, к сожалению, не единичный случай. В Италии уже одиннадцать лет под домашним арестом сидит Эрих Прибке (год рождения 1913), за то, что шестьдесят пять лет назад он в Риме расстрелял двух заложников. После террористического нападения коммунистических подпольщиков в марте 1944 года, жертвой которого стали тридцать три немецких полицейских (а также много мирных итальянцев), Адольф Гитлер лично отдал приказ о расстреле десяти заложников за каждого убитого немецкого полицейского. Репрессии (вполне законные по тогдашнему праву войны) были проведены на следующий день после теракта, жертвами их преимущественно были лица, уже сидевшие в тюрьме за поддержку партизан. Женщин и детей среди них не было.

«Акцию возмездия» осуществляло около шестидесяти человек, среди них семь офицеров. Одним из офицеров и был Эрих Прибке. И если бы он отказался выполнить приказ, то был бы сам расстрелян; его жена и двое детей лишились бы кормильца. Потому он сделал то, что от него требовалось.

В 1948 году в Риме состоялся процесс против участвовавших в этой операции офицеров (к солдатам и унтер-офицерам итальянское правосудие уже тогда не выдвигало никаких претензий!). Все подсудимые были признаны невиновными, ибо действовали по приказу, отказаться от выполнения которого они не могли. Наказан был лишь начальник полиции Герберт Капплер — он после смерти тридцать четвертого полицейского приказал расстрелять еще десять заложников, и суд интерпретировал это как превышение им служебных полномочий. Эрих Прибке, незадолго до того сбежавший из британского плена, жил тогда вне досягаемости правосудия, в горах Южного Тироля. В этом ему не повезло — предстань он тогда перед судом, его так же освободили бы, как и равных ему по званию сослуживцев, и ему не пришлось бы переживать драматического преследования много десятилетий спустя.

После войны Прибке с семьей эмигрировал в Аргентину, где его в 1994 году выследил один журналист. В 1995 году его выдали Италии, в 1996 году его судили, но оправдали по причине истечения срока давности. После этого в зал ворвалась банда еврейских хулиганов и взяла судей в заложники. После «изнурительных переговоров с еврейской общиной» (газета Il Messaggero, 2 августа 1996) министр юстиции Флик отдал приказ об очередном аресте Прибке и о новом судебном процессе. Суд закончился в третьей инстанции в 1998 году; как и требовала еврейская община, восьмидесятипятилетнего старика приговорили к пожизненному заключению. Из милосердия ему разрешили отбывать наказание в виде домашнего ареста, с тех пор он живет в доме своего адвоката и друга Паоло Джакини, где у него есть все — кроме свободы. Когда Прибке гуляет по Риму, его, девяностошестилетнего, всегда сопровождают два карабинера.366

Тем, кто во Второй мировой войне воевал и убивал на стороне победителей, таких наказаний могут не бояться, даже если они убили не двух, а сотни тысяч человек. Летчик Пол Тиббетс, сбросивший атомную бомбу на Хиросиму, убив одним нажатием кнопки семьдесят тысяч мирных японцев, — и еще десятки тысяч умерли мучительной смертью от последствий лучевой болезни, был награжден многочисленными наградами и продолжил после войны свою карьеру, выйдя в отставку в звании бригадного генерала.367 Как и Эрих Прибке, Тиббетс выполнял приказ, впрочем, в отличие от немца, невыполнение приказа не грозило ему смертью — в самом худшем случае его ожидало бы понижение в звании и увольнение из армии с позором. И в отличие от Прибке он никогда не выражал сочувствия своим жертвам.

Головокружительный моральный и цивилизационный прогресс, достигнутый западным миром с момента победы демократии в 1945 году, выражается в ФРГ в непрекращающейся травле стариков. Вот сообщение прессы от ноября 2009 года.

«Прокуратура Дортмунда предъявила обвинение бывшему эсесовцу за убийство в пятидесяти восьми случаях. Нынешний девяностолетний пенсионер из Дуйсбурга в марте 1945 года, будучи солдатом 5-й танковой дивизии Ваффен-СС «Викинг», принимал участие в расстреле евреев, занятых на принудительных работах, так говорится в иске Центрального ведомства по преследованию нацистских преступников. […] Массовый расстрел произошел 29 марта 1945 года в местечке Дойч-Шютцен на востоке нынешней Австрии. […] Земельный суд Дуйсбурга теперь должен принять решении об открытии судебного производства. Важную роль в этом может сыграть и состояние здоровья пенсионера. Этот суд может стать вторым большим процессом против нацистских преступников в земле Северный Рейн-Вестфалия за короткий промежуток времени. С октября идет суд в Аахене против бывшего эсесовца Генриха Бёре. Этот сейчас восьмидесятивосьмилетний человек обвиняется в расстреле трех голландских гражданских лиц в 1944 году». 368

Для сравнения: Уинстон Черчилль, главный виновник бомбардировки, превратившей 13 февраля 1945 года переполненный беженцами город Дрезден в гигантский крематорий, через десять лет после этого преступления был удостоен городом Аахеном международной Премии Карла Великого!

 

2. УСР (Управление специальных расследований)

Джимми Картер, президент Соединенных Штатов Америки с января 1977 по январь 1981 года, всегда подчеркивал, что его основной целью была защита прав человека. Нельзя отрицать, что Картер за годы своего президентства действительно сделал много полезного в этой области, но именно он несет ответственность за одно политическое решение, имевшее ужасные последствия для многих невинных людей. В 1979 году он поддержал — по предложению депутата Конгресса еврейки Элизабет Хольтцман, сделанному ею годом раньше, — создание Office of Special Investigations, OSI (Управления (иногда переводят как «офис») специальных расследований) в структуре министерства юстиции США, основной задачей которого стал поиск «нацистских преступников» на территории США.

Интернет-энциклопедия Wikipedia так пишет об УСР:

«УСР получило больше полномочий, чем любой другой отдел. Его сотрудники могли предпринимать все необходимые шаги самостоятельно — от первоначального расследования до ведения процесса, вести переговоры с иностранными правительствами и требовать поддержки от других органов власти США». 369

С момента своего основания это учреждение специализируется на том, что пытается лишить гражданства и депортировать из США в другие страны американцев немецкого или восточноевропейского происхождения, которые десятилетиями мирно и беспорочно жили в Америке, по причине якобы совершенных ими — и почти всегда выдуманных — «нацистских преступлений». С 1995 года УСР руководит еврей Эли Розенбаум, его заместителем является еврей Ронни Л. Эдельман.370 Предшественником Розенбаума был еврей Нел Шир.371 Другими словами, жаждущее мести меньшинство в США может делать всё, что ему в голову взбредет, чтобы добиться достижения своих политических целей.

Какими средствами пользуется УСР, как оно фабрикует обвинительный материал и скрывает оправдывающие доказательства, подробно описал американский ревизионист Эндрю Аллен на примере преследования американца немецкого происхождения Мартина Бартеша.372 Но самой знаменитой жертвой этой мрачной организации стал американский гражданин родом из Украины Иван (Джон) Демьянюк.

 

3. Депортация Демьянюка в Израиль и его процесс

Сначала мы хотели бы познакомить наших читателей с некоторыми фактами биографии Демьянюка, взятыми нами из прекрасной документальной книги Ганса Петера Рульмана «Дело Демьянюка».373 Иван Демьянюк родился в 1920 году, был призван в Красную армию и в 1942 году попал в немецкий плен. В плену он сначала ремонтировал железнодорожные пути, а потом был направлен в лагерь для военнопленных в Хелме, на востоке Польши. После войны Демьянюк несколько лет прожил в Германии, женился на украинке и в 1952 году эмигрировал в США. Там он работал на автозаводе, получив в 1958 году американское гражданство.

Демьянюк жил в штате Огайо и принимал участие в работе антикоммунистической организации украинских эмигрантов. Это обстоятельство и оказалось для него роковым. Некий Михайло Ганусяк, сотрудник просоветской газеты News from Ukraine («Вісті з України»), регулярно публиковал статьи, очернявшие украинских эмигрантов как «нацистских коллаборационистов». В 1975 году под прицел Ганусяка попал и Демьянюк. Ганусяк обвинил его в том, что тот служил охранником в лагере Собибор.

О подоплеке преследования автомеханика рассказал израильский адвокат Йорам Шефтель, спасший впоследствии Демьянюка на Иерусалимском процессе от виселицы, в своей книге о процессе:

«С 1987 года, когда всем стало известно о моем вхождении в группу адвокатов Демьянюка, меня часто спрашивали, зачем Советский Союз решил оклеветать этого человека, который в 1976 году был простым рабочим на автозаводе «Форд» в Кливленде и вел жизнь самого обычного человека. Мой ответ таков: мишенью был вовсе не сам Джон Демьянюк. Мне представляется, что Советы стремились спровоцировать конфликт между еврейской и украинской общинами в Северной Америке. Несмотря на многочисленные болезненные воспоминания о напряженных отношениях между евреями и украинцами обе эти общины начали объединять усилия в антисоветской борьбе. Это сильно обеспокоило кремлевских вождей и их агентов в Северной Америке, особенно некоего Михайло Ганусяка […] . Потому Советы и решили удушить «еврейско-украинский сговор» в зародыше. Благодаря интриге против Демьянюка им удалось достичь оглушительного успеха. С самого начала Демьянюк торжественно заявлял, что он никогда не был охранником в лагере уничтожения, а советские обвинения в его адрес всего лишь подлая ложь. В результате большая часть украинской диаспоры объединилась в его поддержку. Как и ожидалось, еврейская община тоже большей частью объединилась — но на другой стороне: заявления Демьянюка о невиновности воспринимались ею как очередная ложь украинцев-антисемитов. Между общинами неизбежно возник глубокий ров, что и обрадовало Советы». 374

Это объяснение представляется полностью логичным!

В 1976 году американское ведомство по иммиграции и натурализации начало расследование против Демьянюка. Гитта Серени сообщает:

«По делу Демьянюка иммиграционные власти США провели опрос двенадцати проживающих в Америке бывших узников Собибора, но никто из них не смог опознать Демьянюка. В апреле 1976 года власти отправили семнадцать фотографий Демьянюка в Израиль, включая его фотоснимок на визе 1951 года. […] Хотя и там никто из выживших узников Собибора не опознал Демьянюка, неожиданно некоторые бывшие заключенные Треблинки узнали в нем человека из своих кошмаров, который обслуживал в Треблинке газовую камеру, «Ивана Грозного». Еще через несколько месяцев, в августе 1976 года, Советы снова оказались замешанными в деле. Одна украинская газета [уже упоминавшаяся News from Ukraine ] опубликовала свидетельство тридцатилетней давности бывшего охранника Собибора Ивана Данильченко, сделанное им на одном из советских процессов против военных преступников. Данильченко тогда заявил суду, что из всех людей в Собиборе он лучше всего был знаком с охранником Иваном Демьянюком, с которым он потом еще вместе служил в концлагере Флоссенбюрг». 375

Доказательством Ганусяка являлось предполагаемое служебное удостоверение Демьянюка из учебного лагеря Травники, где в годы войны проходила подготовка охранников концлагерей из числа украинских и прочих восточноевропейских добровольцев. Согласно этому удостоверению, Демьянюк был направлен в Собибор 27 марта 1943 года; Треблинка в документе никак не упоминалась. «Оригинал» документа был предоставлен советской стороной израильской юстиции лишь в декабре 1986 года, когда Демьянюк уже отсидел восемь месяцев в иерусалимской тюрьме.

Дитер Ленер провел подробное исследование документа, убедительно доказав, что это грубая фальшивка.376. Интересующихся подробностями мы отошлем к его труду, а сами удовлетворимся лишь некоторыми самыми важными моментами.

1. С технической точки зрения в удостоверении присутствуют явные несовпадения:

«используются разные почерки и шрифты с разными внешними характеристиками. Знак «умляут» над немецкой буквой «ü» явно отсутствовал при печатании документа и был, очевидно, дописан позже. Линии бланка удостоверения, особенно на первой странице, не являются параллельными. «Рунический» эсесовский знак «SS» в разных местах имеет разные формы и размеры. Слова с немецкой буквой «ß» написаны не с ней, а только с двумя обычными буквами «ss». 377

2. Согласно удостоверению, Демьянюк 22 сентября 1942 года был откомандирован в поместье Окзов (L.G. Okzow), а 27 марта 1942 года — в Собибор. Ленер заметил, что в этих графах не указано, когда закончились эти его «командировки». Была ли у него между этими двумя или после них еще и третья командировка — доказать невозможно. Из этого он делает вывод:

«Потому можно лишь предполагать, поехал ли Демьянюк после Окзова сразу в Собибор или сначала вернулся в Травники. Если правилен последний вариант, то возникает вопрос, когда охранник вернулся из Окзова, кто внес в его удостоверение отметку «Собибор» и почему там отсутствует отметка «Треблинка»? Если его якобы опознали свидетели из этого лагеря, то в командировочной части служебного удостоверения должна была стоять соответствующая отметка». 378

Другими словами, с одной стороны — удостоверение было грубой фальшивкой, которую легко разоблачить, с другой — даже будь оно настоящим, в нем нет никаких указаний на пребывание Демьянюка в Треблинке.

Каким образом в КГБ, где всегда хватало опытных изготовителей фальшивок, смогли допустить такую грубую ошибку, остается загадкой, — а кроме советской секретной службы других подозреваемых в создании документа не могло быть.

Хотя в то время УСР могла опираться лишь на копию, да и само по себе удостоверение никак не доказывало пребывания Демьянюка в Треблинке, оно решило принять его как доказательство. После того как Демьянюка еще в 1981 году лишили американского гражданства, в феврале 1986 года его выдали Израилю — государству, которого во время существования Треблинки вообще еще не существовало!

Год спустя, в феврале 1987 года, начался процесс. Первоначально планировалось провести его на футбольном стадионе, но впоследствии израильские власти выбрали в качестве зала судебного заседания кинотеатр. Средства массовой информации неустанно раздували истерию вокруг процесса, а в израильских школах освещение хода процесса стало обязательным предметом.

Личность самого Ивана (Джона) Демьянюка сама по себе столь же мало интересовала израильтян, как и СССР. Прежде всего главной целью процесса было поддержание и усиление психоза преследования среди евреев вне Израиля и внутри него, чтобы побудить их к безоговорочной поддержке израильского государства, как единственной защиты всех евреев и гаранта от угрозы нового холокоста. Кроме того, открывалась прекрасная возможность отвлечь внимание мировой общественности от варварской политики Израиля по отношению к палестинцам. И наконец, показательный процесс идеально подходил для разжигания ненависти к украинскому народу, к которому, по словам тогдашнего председателя израильского Кнессета Дова Бен-Маира, у евреев были свои давние и до сих пор неоплаченные счета.

Эти «давние неоплаченные счета» восходят к середине семнадцатого века. Тогда казаки под руководством гетмана Богдана Хмельницкого восстали на Правобережной Украине против польского владычества и нанесли полякам серьезные поражения в двух битвах (в 1648 и в 1649 годах). Во время восстания произошли антиеврейские погромы. Причиной их было прежде всего то, что польские паны передали в руки евреев сбор податей с местного населения, что вызвало ненависть украинцев. Ревизионист Арнульф Ноймайер пишет об этом так:

«То обстоятельство, что монстр Треблинки должен был оказаться украинцем, могло быть обосновано историческим фоном, восходящим к временам, когда казаки освободили западную часть Украины от еврейских эксплуататоров и сборщиков податей. Ветхозаветные призывы к мести и инстинкты ненависти пережили века». 379

Утверждение Ноймайера представляется нам справедливым. Ведь когда председательница организации «Американцы за права человека в Украине» в вежливом письме обратилась к председателю израильского парламента, выражая свою обеспокоенность действиями израильской юстиции в деле Демьянюка, Дов Бен-Меир ей ответил так:

«Вначале я вообще не хотел отвечать на Ваше письмо, потому что со времен Богдана Хмельницкого у еврейского народа есть давние счета к украинскому народу. […] Однако после некоторых раздумий, я решил, что такие просьбы, как Вашу, написанную американской гражданкой (даже если она украинского происхождения), нельзя оставлять без ответа. […] Вам и Вашим друзьям я советую каждый день, — а не только по воскресеньям, — ходить в церковь и на коленях, до тех пор, пока из них не пойдет кровь, просить прощения за содеянное Вашим народом по отношению к нашему». 380

К чести Израиля надо отметить, что не все его граждане одобрили примитивную расистскую ненависть господина Бен-Меира: резкой критикой, к примеру, на это письмо председателя Кнессета отреагировал писатель Аврахам Шифрин.381

Во время процесса в качестве свидетелей выступали бывшие узники Треблинки и рассказывали самые ужасные истории. Например, свидетель Элияху Розенберг под присягой дал следующие показания:

«Я видел его, когда он ежедневно работал на рампе, куда всегда прибывали эшелоны с партиями евреев, предназначенных для уничтожения. Я видел его, когда он стоял у газовой камеры, у входа в коридор, с инструментом для убийства в руках — обычно с маленькой железной трубой и кнутом. На его ремне висел пистолет. Не могло быть так, чтобы все инструменты убийства вместе… Я еще видел, что у него был кинжал, я видел его с этими убийственными инструментами, и как он у входа в газовую камеру избивал, бил плеткой, резал жертв. […] Мы привыкли к ударам. Но не к пыткам. Всемогущий Боже, зачем пытки? Зачем вырезать куски плоти из живых людей? Никто не приказывал ему так делать, он поступал так сам, по своему желанию. Я никогда не слышал, чтобы немцы приказывали ему так делать. […] Я был там на рампе. Мы убирали трупы из газовой камеры. Иван вышел из своей комнаты, он увидел, как я там стоял, место было полно трупов, и он сказал мне: «Сними штаны… ложись на них». […] Лефлер (один из немецких эсесовцев) стоял там. Он стоял и смотрел. Я подбежал к нему, вытянулся по стойке «смирно» и сказал ему (по-немецки): «Иван хочет, чтобы я занялся сексом с мертвой женщиной». Немец подошел к нему и объявил ему выговор. Иван тогда сказал мне (по-русски): «Я тебе еще покажу». И он показал, когда ему представилась возможность». 382

Но лжецу Элияху Розенбергу не повезло. Вскоре выяснилось, что еще в 1947 году в Вене он дал письменные показания следующего содержания:

«День восстания был назначен на 2 августа 1943 года. […] В половине четвертого вечера все было готово к восстанию. […]

Тут в барак ворвался один из водоносов и закричал: «В Берлине революция!». Это был сигнал. […] Сразу после этого несколько человек ворвались в барак, где жили украинцы-охранники, среди которых спал и украинец Иван, и забили украинцев насмерть лопатами». 383

В апреле 1988 года израильский суд вынес ожидавшийся всеми сторонами смертный приговор, но он не был приведен в исполнение. Уже в то время вылезли наружу все белые нитки, которыми было «сшито» дело. Адвокат Йорам Шефтель (в 1988 году некий преступник плеснул ему серную кислоту в лицо спустя несколько дней после того, как другой защитник Демьянюка, Дов Эйтан, погиб, упав с многоэтажного дома) яростно сражался за своего подзащитного, разоблачая одну за другой фальшивки и махинации стороны обвинения. Наконец, Шефтель пришел к выводу, что «Иваном Грозным» был не Демьянюк, а некий Иван Марченко, пропавший без вести.

Сначала имя Марченко назвала одна из бывших проституток, проживавших на хуторе близ Треблинки. Во время войны многие украинские охранники, среди них и тот самый Марченко, были ее клиентами. Кроме того, Шефтель нашел и другой материал, — уже в Советском Союзе. Если верить советским судебным материалам, приговоренный в 1952 году к смерти за преступления в Треблинке и расстрелянный впоследствии украинец Николай Шелаев назвал этого Марченко «человеком, который обслуживал газовую камеру в Треблинке». Показания Шелаева были подтверждены несколькими бывшими охранниками Треблинки, было также представлено и удостоверение личности Марченко, оформленное в Травниках.

При таких обстоятельствах израильское правосудие никак не могло казнить Демьянюка. Оно предприняло еще одну попытку, обвинив его в преступлениях в Собиборе и Флосенбюрге, но для подкрепления этого обвинения не было ни одного свидетеля. Кроме того, в соответствии с американо-израильским договором о взаимной выдаче преступников, Демьянюка нельзя было обвинить в каких-либо преступлениях, совершенных в этих лагерях, раз уж выдача его состоялась исключительно ввиду обвинений, связанных с Треблинкой. Наконец, кассационный суд оправдал Демьянюка, и в сентябре 1993 года он смог вернуться в США, где ему было возвращено и американское гражданство.384

Самое пикантное в этом деле состоит в том, что УСР уже в 1979 году знало о невиновности Демьянюка. Репортер журнала «Дер Шпигель» Карлос Видманн отмечал:

«Официальные американские охотники за нацистами должны быть благодарны двум инстанциям за то, что на их совести не оказалось судебного убийства. Это украинские общины, собравшие миллионы долларов для защиты Демьянюка, и Верховный суд Израиля, который в конечном счете прислушался к здравому смыслу. Но эти благодарности вполне могли бы быть излишними. […] Те же самые охотники за нацистами, которые с 1976 года представляли израильтянам Ивана Демьянюка как садиста и убийцу, очевидно, знали правду намного раньше. Уже с 1979 года они располагали материалами из СССР, из которых однозначно следовало, что Иван Демьянюк ни в коем случае не мог быть Иваном Грозным. Но Управление скрыло этот материал от всех заинтересованных инстанций — от американского суда, лишившего в 1981 году Демьянюка гражданства США, от израильского суда, приговорившего его к смерти, и, разумеется, от защиты». 385

 

4. Очередное лишение гражданства и депортация Демьянюка в ФРГ

УСР, конечно, не смирилось с поражением и вскоре снова попыталось выслать к тому времени уже восьмидесятилетнего старика из США. Наконец, им удалось добиться успеха. Интернет-энциклопедия Wikipedia так описывает события:

«В 2001 году начался очередной процесс против Демьянюка, в ходе которого главный следователь УСР Эдвард Статмэн убеждал суд в том, что Демьянюк во время Второй мировой войны служил в разных концлагерях. В 2004 году американский суд принял решение в очередной раз лишить Демьянюка гражданства США». 386

Этому очередному лишению Демьянюка гражданства предшествовал вынесенный в 2002 году судьей Полом Мэтиа приговор, в котором говорилось:

«Проходя службу в Собиборе, обвиняемый был сопричастен к процессу, в результате которого тысячи евреев были убиты с использованием удушающего угарного газа». 387

Мы не можем с уверенностью ответить на вопрос, служил ли Демьянюк в Собиборе или других нацистских лагерях. Зато достоверно известно, что в 1948 году, когда он в Германии подавал заявление на признание себя политическим беженцем, и во время допросов, проводившихся в США перед его высылкой в Израиль, сообщил о себе противоречивые и частично недостоверные сведения. Когда в 1948 году Демьянюк подал немецким властям заявление о признании его политическим беженцем, он заявил, что с 1937 года (!) по январь 1943 года был крестьянином в «Собиборе под Хелмном, в Польше»; а потом до конца войны якобы был рабочим в Пиллау, Данциге и Мюнхене.388 Так как в Собиборе действительно было поместье, теоретически, в общем-то, возможно, что Демьянюк там какое-то время работал (хотя, конечно, не в 1937 году), но эта версия представляется не слишком вероятной. Если же он действительно был охранником в лагере Собибор, то это, ко всему прочему, серьезное дополнительное подтверждение того, что Собибор не был «лагерем уничтожения». В противном случае у Демьянюка хватило бы ума не упоминать вообще слово «Собибор» в своей заявке на получение статуса политического беженца.

В своем приговоре 2002 года судья Пол Мэтиа утверждал, что имеются документы, которые подтверждают, что Демьянюк помимо Собибора служил также в Майданеке и Флоссенбюрге.389 Что касается Собибора, как мы видим, других улик, кроме фальшивого служебного удостоверения из учебного лагеря Травники, у суда нет. Если верить судье Мэтиа, в одном из литовских архивов было найдено документальное доказательство службы Ивана Демьянюка в январе 1943 года в Майданеке в качестве охранника. Якобы там Демьянюк подвергался наказанию за то, что самовольно покинул лагерь, отправившись за покупками, несмотря на закрытые ворота. Хотя обвинительные улики из советских запасников всегда априори вызывают подозрения, мы, конечно, не можем исключить, что Демьянюк какое-то время был в Майданеке. По словам судьи Мэтиа, пребывание Демьянюка во Флоссенбюрге подтверждается немецким документом из этого лагеря.

Если эти документы настоящие, — а мы не можем оценить их подлинность, за исключением, разумеется, разоблаченного еще два десятилетия назад фальшивого удостоверения из Травников, — то Демьянюк действительно обманул американские власти перед своей эмиграцией, скрыв от них свою службу охранником в нацистских лагерях. Но если бы он тогда рассказал о ней, ему не только закрыли бы въезд в Америку, но и вполне вероятно выдали бы Советскому Союзу, что на практике означало бы для него смертный приговор.

Точно так же Демьянюк врал об этом и в ходе допросов в органах американской юстиции, начиная с 1976 года.

Во всяком случае, он боялся выдачи в СССР, что практически означало для него смертный приговор. Это опасение вовсе не было необоснованным. В 1984 году другой украинец Федор Федоренко, обвиненный советской юстицией в том, что он служил охранником в Треблинке, был выдан Советам американцами. В 1986 году его приговорили к смертной казни и через год расстреляли.390

После очередного лишения его американского гражданства в 2002 году американское правосудие приняло решение депортировать Демьянюка в Украину, Польшу или Германию. И украинцы, и поляки отказались принимать его (достаточное доказательство того, что у их властей не было никаких улик, подтверждавших предполагаемые преступления Демьянюка во время войны), но власти ФРГ составили заявку об его выдаче, которая и была удовлетворена в начале 2009 года.

 

5. Перед процессом в Мюнхене

Незадолго до начала процесса, запланированного на 30 ноября 2009 года, в Германии, похоже, наступило некоторое отрезвление. В сообщении для прессы Южнонемецкого радио от 17 ноября говорилось:

«Эксперты сомневаются […] , что Демьянюк будет осужден. […] Нидерландский юрист Кристиан Рютер […] не верит в обвинительный приговор. Многие годы в ФРГ вообще не проводилось никаких судебных расследований против охранников концлагерей такого низкого ранга, как Демьянюк, а если они и были, то этих людей оправдывали. Если такова была длительная судебная практика, то и мюнхенский суд не станет внезапно ее менять. […] Центральному ведомству [по преследованию нацистских преступников] в ознаменование пятидесятилетия своего существования потребовалось «громкое дело», известное имя, чтобы снова привлечь к себе внимание общественности, — вот такой провокационный тезис. Если это так, то к преследованию и процессу против Демьянюка привели не правовые, а политические причины».

Как верно!

Чтобы узнать, придет ли мюнхенский суд к оправдательному приговору, нужно подождать. Ввиду по-прежнему оказывающегося на него мощного давления это кажется как раз маловероятным, тем более что, как показывает история, западногерманские суды слишком редко проявляли мужество на политических процессах. Как было объявлено до начала процесса, на суд будут допущены «около сорока дополнительных соистцов, все они родственники погибших в Собиборе».391 Нельзя и представить себе лучшего доказательства, что настоящей целью процесса является раздувание истерии вокруг холокоста и подкрепление официального исторического представления, ведь прояснению вопроса, был ли вообще подсудимый Демьянюк в Собиборе и совершал ли он там какие-то преступления, эти сорок соистцов ничем помочь не смогут.