3-5 мая 1984 года в Штутгарте прошел конгресс экстерминистов на тему «Убийство евреев во 2-й мировой войне». На сем конгрессе уста ученых мужей изрекали весьма глубокие премудрости. Вот несколько образцов их интеллектуальной глубины – первым даем отрывок из доклада г. Сола Фридлендера [139]:

«Функциональная точка зрения /.../ считает, будто у национал-социалистов отсутствует необходимая взаимосвязь между идеологической базой и политической инициативой. Согласно этой позиции, функциональные решения находятся в таком отношении к политическому контексту, что роль высшей директивной инстанции порой сильно ограничена вмешательством разных полунезависимых исполнителей и ее решения часто кажутся планомерными только при последующем анализе».

Еще глубокомысленнее высказался Мартин Бросат [140]:

«Хотя на сухом языке историков мы можем описать генезис проблемы и представить отдельные документы, мы не в состоянии адекватно рассказать об истории Освенцима. Поскольку все нам в принципе ясно, то мы посему склонны приводить, якобы объясняя непонятные события, внеисторические демонические или диавольские причины. Мне кажется, что некоторая моральная заостренность спора вызвана тем, что подход, приемлющий много причин вместо одной крупной дьявольской, сомнителен из-за происходящего в этой связи умаления события или даже его релятивизации».

Аядреас Хильгрубер тоже продемонстрировал мастерство в формулировках [141]:

«Возник вопрос, затрагивающий аспекты антропологии, социальной и индивидуальной психологии, о возможных повторах в ином идеологическом контексте при подлинных или снова выглядящими экстремальными ситуациях и совпадениях».

И под конец – слово Гансу Моммзену [142]:

«В этой связи можно указать на типичную для Гитлера манеру говорить по еврейскому вопросу лишь в чрезвычайно общих словах, придерживаясь специфически визионерских формулировок; хотя Гитлеру нельзя приписать какое-то сознательное намерение, все-таки оно стало одним из главных способов камуфляжа при выполнении программы геноцида».

Представим себе, что Фориссон и его соратник Гийом сумели бы, замаскировавшись, пробраться в это сиятельное общество и задать вопросы почтенным мыслителям. Гийом, вероятно, спросил бы у Фридлендера:

"Г-н Фридлендер, судя по энциклопедии холокоста, в мае-июле 1944 года в Освенциме всего за 52 дня было уничтожено и потом сожжено 400 000 венгерских евреев. В это время в Биркенау имелось 4 крематория под номерами II-V, тогда как крематорий I, как известно, уже не действовал и был превращен в бомбоубежище. Из названных четырех крематориев два: IV и V уже давно не функционировали – их построили небрежно и не ремонтировали, потому что хватало мощности остальных крематориев.

В каждом из крематориев II и III имелись, как Вы можете прочесть в литературе о холокосте, по 5 трехмуфельных печей. В современных крематориях, которые оснащены компьютерами, в одной топке за час сжигается всего один труп и работают они по 24 часа в сутки. Предположим, упрощая, что крематории Биркенау работали бы в том же режиме, хотя это, конечно, невозможно. В этом случае в 30 топках двух действовавших печей за день можно было сжечь 720 трупов. За 52 дня, следовательно, число сожженных как максимум равнялось бы 37 440 трупам. Где же сжигались трупы остальных 362 560 убитых венгерских евреев? После июля – не в крематориях, ибо, согласно литературе о холокосте, массовые убийства шли до ноября и новые трупы тоже надо было сжигать, иначе в Биркенау имелись бы братские могилы".

Фридлендер в расстерянности уставился бы на Гийома. Разве он – специалист по крематориям?

Следующий вопрос Гийом мог бы обратить к Бросату.

«Г-н Бросат, согласно очевидцам, в Биркенау трупы сжигались – главным образом в мае-июле 1944 года– в глубоких рвах, поскольку мощности крематориев не хватало. Один мой знакомый, г-н Жан-Клод Прессак, попытался однажды сжечь в яме мертвого кролика. Это ему не удалось, хотя он истратил уйму бензина. Можно ли физически вообще сжигать трупы в глубоких рвах, где нет притока кислорода?» Бросат беспомощно пожал бы плечами. Разве он – физик? Затем, возможно, Хильгруберу задал бы вопрос Фориссон: "Г-н Хильгрубер, согласно очевидцам, гранулы с циклоном Б бросали в отверстия на потолке морга I, превращенного в Биркенау в газовую камеру при одинаково устроенных крематориях II и III. Показания свидетелей, правда, не совпадают в деталях: так, Врба говорит, будто гранулы падали на головы приговоренных к смерти, а по словам Хенрика Таубера, их опускали в проволочной сетке, чтобы узники их не трогали и можно было проще вести уборку по окончании операции. Однако все свидетели единодушны в том, что циклон в газовые камеры попадал через отверстия в потолке.

Как известно, отступая, немцы взорвали в Биркенау четыре крематория, но крыши морга I – крематория II еще целы. В них действительно есть два отверстия, которые ведут в морг, то бишь в предполагаемую газовую камеру. Правда, уже через короткое время выясняется – отверстия были сделаны в потолке лишь после взрыва, проведенного то ли русскими, то ли поляками. Отверстия имеют странные размеры; железная арматура бетонного потолка просто согнулась и цела; у отверстий нет трещин от взрыва, как должно быть, если бы при взрыве они уже существовали (при взрыве из-за отверстий давление падает). Как же палачи-эсэсовцы могли бросать циклон в газовую камеру, если в потолке отверстий вообще не было?"

Обозлившись, Хильгрубер отчитал бы докучливого вопрошающего. Разве он – архитектор?

Теперь Фориссон мог бы обратиться к Моммзену:

«Г-н Моммзен, морг крематория II, который считается главным местом убийств в Третьем рейхе, имел площадь 210 кв.м., судя по хранящимся в музее Освенцима планам. Если отнять площадь, занимаемую столбами, то получим 200 кв.м. Согласно знаменитому описанию процесса убийства в книге „Не могу забыть“ Врбы, на эту площадь сгонялось 3 000 евреев. 3 000 на 200 кв.м.! Как это удавалось, черт возьми?»

Моммзен в смущении покачал бы головой. Разве он – математик или инженер?

В штутгартском съезде участвовал также сам Рауль Гильберт, патриарх холокоста (он говорил мало). Продолжим наш мысленный эксперимент и предположим, что Фориссон задал бы ему такой вопрос:

«Г-н Гильберг, согласно краковским запискам Гёсса, полчаса спустя после массового умерщвления в газовой камере, т.е. тогда, когда из гранул еще выделялся ядовитый газ, в нее входила зондеркоманда. Циклон Б является высокотоксичным инсектицидом и плохо удаляется вентиляцией; в инструкции 1942 года говорится о проветривании в течении 20 часов. Судя по запискам Гёсса, люди из зондеркомманд, удаляя трупы, ели и курили, что в противогазах невозможно делать. Почему они не умерли от отравления синильной кислотой сразу после первой такой операции?»

После этих слов в зале бы усилилось бы смятение и раздались бы первые вопли: «Вон их!» Участники съезда с негодованием бы уставились на нарушителей спокойствия, как будто они вломились в церковь во время Рождественской службы и закричали бы: «Бога нет!» А профессор Гильберг беспомощно взирал бы на Фориссона. Он что – химик?

В библиотеке автора имеются классические труды об Освенциме и холокосте: вышедший в 1993 году немецкий вариант «Энциклопедии холокоста», «Календарь событий в концлагере Освенцим-Биркенау за 1939-45 гг.» Дануты Чех. «Уничтожение европейских евреев» Гильберга, «Война против евреев» Давидовича «Учебник ненависти» Полякова, «Окончательное решение» Рейтлинджера, сборнт «Масштабы геноцида», выходивший с 1991 года под редакцией Бенца, «Эсэсовское государство» Когона и «Люди в Освенциме» Лангбейна. Ни в одной из этих книг которые в общей сложности насчитывают много тысяч страниц, нет фотографии или рисунка газовой камеры, и ни в ни одной даже приблизительно не описано, как функционировали эти страшные орудия убийства, Возражая ревизионистам, Жорж Веллерс в своей книге «Газовые камеры существовали» помалкивает о функционировании камер.

На средневековых диспутах ученые спорили по вопросам: Какого пола ангелы? Какого цвета их глаза? Сколько ангелов поместится на кончике иглы? Не спорили лишь по вопросу: существуют ли ангелы?

Споры немецких «специалистов по холокосту» носят такой же характер. Годами беспрецедентный «спор историков» вращался вокруг вопроса, было ли убийство Гитлером шести миллионов евреев уникальным преступлением в истории или оно сопоставимо с деяниями других диктаторов, например, Сталина и Пол Пота. До сих пор грызутся меж собой все уменьшающаяся группка «интернационалистов» и все возрастающая толпа «функционалистов»: первые утверждают, будто целью Гитлера и нацистов изначально было истребление евреев, вторые считают, что холокост появился более или менее спонтанно в результате неблагоприятного стечения обстоятельств. Факт холокоста не оспаривается.

Согласно присяжным историкам 3,5 млн. евреев из 5-6 млн. погибло в газовых камерах, в основном в стационарных, от циклона Б или моторных газов, и в меньшем числе – в душегубках от выхлопных газов. Вне всяких сомнений, любое серьезное исследование должно начинаться с технического анализа газовых камер и душегубок, т.е. орудий геноцида. Однако господа историки благоразумно избегают такого анализа. Люди типа Бросата, Хильгрубера, Еккеля, Шефлера, Фридлендера, Бенца и Моммзена подходят к исторической науке как к жонглированию фразами и абстрактной болтовне, далекой от конкретной реальности. Они городят вздор о функциональных ситуациях, несамостоятельных авторах решения, . метаисторических причинах и визиоиерных формулировках, заставляя плясать ангелов на кончике иглы.

Немецкому историку конца XX века и в голову не приходит, что нужно вначале изучить факты и лишь потом их объяснять. Если в шести центрах уничтожения действительно было умерщвлено 3 миллиона евреев, то требуется выяснить, как подобное массовое убийство осуществимо технически, какое средство использовалось и что стало с трупами жертв? Этими вопросами и занялись два ученых: швед Дитлиб Фельдерер, религиозный активист и учитель музыки, и француз Робер Фориссон, профессор истории литературы. И вся рать историков с позором ретируется перед этими двумя любителями!

На территории предполагаемых лагерей уничтожения Фельдерер сделал 30 000 снимков и тщательнейше изучил крематории и «газовые камеры». Он пришел к выводу, что «газовые камеры» нигде и никогда не могли бы работать, что «показания свидетелей» об умерщвлении газом являются бесконечным клубком нелепостей, а крематории даже во сне не справились бы с заданной нагрузкой.

Хотя до начала 1960-х годов Фориссон не верил в истребление нацистами евреев, ибо их было кругом слишком много – например во Франции в два раза больше, чем до холокоста – но в газовых камерах он не сомневался. Знаменитое письмо Бросата в «Цайт», в котором позднейший директор Института современной истории подтвердил, что в лагерях на территории рейха газаций не было, смутило Фориссона и он обратился к Бросату с письменной просьбой о разъяснениях. Немецкий историк ответил пустыми фразами [144]. Но еще до начала переписки Фориссон начал исследования в области, о которой Бросат не догадывался, а именно в технике убийства с помощью газа [145].

«Мне хотелось узнать, как с помощью газа усыпляют племенных норок, окуривают лисьи норы, как казнят в США. В результате я установил, что во всех этих случаях применяется синеродный газ».

Циклон Б в качестве инсектицида до сих пор используется для дезинфекции амбаров, судов, а также (при борьбе с бешенством) для окуривания лисьих нор. Во время 2-й мировой войны он находил применение во многих концлагерях, причем там, где никто из историков не нашел камер для казни. Считается, что газом была обработана одежда около 25 миллионов человек. Благодаря таким санитарным мерам сотни тысяч, в том числе и многие зэки-евреи, не умерли от сыпняка. Герметически упакованный циклон поставлялся в виде гранул или шариков. Веществом-носителем служило древесное волокно или крупчатка – зернистая, красно-коричневая масса. Сам газ выделяется при соприкосновении с воздухом и скорость выделения зависит от температуры воздуха При температуре в 25,7 градуса процесс длится около получаса, прежде чем испарится большая часть газа, а при более низких температурах – дольше.

Используя два немецких документа военного времени, посмотрим, как на практике применялся циклон Б.

Дезинфекция одежды часто шла в дезинфекционных камерах, построенных фирмой ДЕГЕШ, которая занималась борьбой с вредителями. Эти камеры имели типовой объем в 10 куб.м. и герметическую изоляцию. Одежда, предназначенная для дезинфекции, вешалась на штангу или укладывалась в вагонетки.

Камера нагревалась до 25-35 градусов и выделявшийся из гранул газ, циркулируя, распространялся по ней. Система циркуляции использовалась и для быстрого проветривания камеры с помощью подогретого воздуха. При включении системы циркуляции банка с циклоном автоматически открывалась и ее содержимое высыпалось на поддон, отчего при уборке были видны лежащие гранулы, которые еще часами могли выделять газ, нанося вред людям.

Окуривание продолжалось не менее часа, проветривание – 15 минут. Затем дезинфицированная одежда проветривалась на свежем воздухе. Камеры обслуживались только обученным персоналом, который во время операции входил в нее в противогазе (источник: F. Puntigam, H. Breymesser, E. Bernfus, Bläusauregaskammern zur Fleckfieberabwehr. Berlin, 1943).

Для дезинфекции герметически неизолируемых объектов, как-то: домов, судов и др. употреблялись другие способы. Дезинфекции зданий посвящена инструкция «Руководство по применению синильной кислоты (циклона) для уничтожения паразитов», выпущенная в 1942 году отделом здравоохранения протектората Богемии и Моравии. Согласно этой брошюре, дезинфекцию при помощи циклона Б может проводить только обученная группа, минимум из двух человек. Каждый дезинфектор должен иметь при себе противогаз, два приспособления против синильной кислоты, индикатор остаточного газа, шприц с антидотом и удостоверение о допуске.

Перед началом операции на дверь дезинфицируемого здания вешалось предупреждение – при необходимости на несколько языках – с изображением черепа. Охрана отгоняла посторонних. Судя по названной брошюре, самой опасной частью операции являлось проветривание, которое должно было длиться не менее 20 часов.

Эта инструкция была умышленно представлена на Нюрнбергском процессе в качестве обвинительного документа N1-9912, хотя любому внимательному наблюдателю бросалось в глаза, что приводимые данные об особенностях циклона Б делали абсурдными свидетельские показания о массовых убийствах газом.

Взглянем на план крематория П в Биркенау, помещенный в конце главы, который сделал канадец Джон Болл на основании аэроснимков лагеря и проектных чертежей самого крематория.

Прежде всего поражает, что предполагаемый главный центр убийства Третьего рейха, где, согласно труду Прессака, за полтора года было умерщвлено 400 000 евреев [146], был окружен только забором. День заднем лагерь наблюдал за убийствами и поскольку, наряду с заключенными, в нем трудились и наемные рабочие, вечером уходившие домой [147], то информация о происходившем должна была распространяться со скоростью пламени. Однако, как пишут беспристрастные еврейские авторы Мартин Джилберт и Уолтер Лакер, о происходившем в Освенциме мир узнал лишь в июне 1944 года!

Цифрой 6 на рисунке отмечено помещение, которое на планах значится как «морг № 2», а цифра 7 – как «морг № 1». По мнению сторонников холокоста, «морг № 2» был раздевалкой для обреченных на смерть, а «морг № 1» – газовой камерой. Ревизионисты же считают, что «морг № 2» служил действительно «раздевалкой» и потому имел более мощную вентиляцию, чем «морг №1» [148]; «раздевалка» проветривалась лучше, чем газовая камера (!), ибо в ней, вероятно, лежали жертвы эпидемий.

Болл верно нарисовал потолок морга без люков, так как в «момент преступления» их там не было. Понятно, что через несуществующие люки нельзя было бросать гранулы циклона, как об этом говорят свидетели. Если же признать, что в камеры смерти циклон попадал как-то иначе, то свидетельские показания придется объявить недостоверными, а это выбивает из-под холокоста его единственную базу.

Опираясь на показания очевидцев, представим себе, как протекало истребление. Что происходило после того, как эсэсовец на крыше, «по резко отданной команде» (Врба), бросал гранулы циклона в несуществующие люки на головы 3000 кричащих жертв, загнанных на 200 кв. метров?

Гиммлер подходил к глазку и с интересом глядел на смертные муки несчастных. То, что стоящий перед глазком человек не мешал ему – как было бы при демократии – смотреть, можно объяснить лишь бесчеловечностью политической структуры Третьего рейха. Смерть, по Гёссу, наступала через 3-15 минут. Затем за дело брались гномы из зондеркоманды. Как показывают не только планы, но и дощечка, воткнутая на руинах крематория П, к печам из газовой камеры вели не «особые лифты» (Врба), а один единственный лифт. Он имел размеры 2,1 х 1,35 м и от силы мог, вероятно, вместить восемь трупов.

Следовательно, лифтеру пришлось бы сделать между газовыми камерами и печами не менее 250 ездок и это – в парах смертоносного газа. В это же время члены зондеркоманды быстро снимали у мертвецов кольца (Гёсс), срезали волосы и осматривали в теле отверстия (Врба). Работа кипела, а рассеянные среди трупов гранулы циклона продолжали источать газ, так как при зимней температуре (а Гиммлер, по словам Врбы, был в январе) испарение могло идти целых два часа. Согласно Гёссу, зондеркоманды работали без противогазов [149], но от яда не погибали, ибо немцы делали им, очевидно, какие-то особые прививки. Кстати сказать, противогазами в данном случае дело не обошлось бы. Синильная кислота может впитываться через кожу; когда человек потеет [150], опасность заражения возрастает, а таскать в противогазе, не потея, как известно любому солдату, невозможно. Кули из зондеркоманды от быстрой гибели могли предохранить только защитные костюмы, но о них никто из свидетелей не упоминает.

Главная работа продолжалась два часа, между 11 и 13 часами; новая фабрика, по словам Врбы, действительно работала «безупречно при умелых рабочих», а рейхсфюрер хотел приступить к обеду ровно в час. В это время «из труб пошел более густой дым».

В крематории III имелось пять трехтопочных печей. Ради простоты предположим, что за час в одной топке можно было сжигать по одному трупу, и крематорий работал круглосуточно, как работают современные оснащенные ЭВМ крематории. В таком случае за 24 часа в 15 топках можно было сжечь 360 трупов. У газовых камер оставалось лежать – или стоять – еще 2640 трупов. Если считать сообщаемую Врбой цифру в 3000 завышенной и принять число жертв, по Гёссу, в 2000, то все равно остается 1640 трупов. Ну а дальше? Поскольку, согласно свидетелям, газовые камеры порой работали каждый день, ежедневно добавлялось три или по меньшей мере две тысячи жертв. В мае – июле 1944 года за 52 дня было уничтожено 400 000 венгерских евреев, в среднем 8000 человек ежесуточно, и работало четыре газовых камеры [151]. Следовательно, крематорий II – главное место убийства – действовал каждый день.

Ну а что делали эсэсовцы? Как они умещали в камере 2000 жертв на 200 кв.м., когда в ней от предшествующего дня еще оставалось 1640 трупов? Ведь места для хранения не было! Как же мастерам смерти удавалось делать процесс непрерывным?

Это о работе крематория II. А теперь посмотрим, как шло истребление в крематории I, описанное суперсвидетелем Мюллером (в предыдущей главе об этом говорится в отдельном отрывке).

Мюллер рассказывает о маленьких кристаллах, которые якобы бросали через пробитое в потолке отверстие. Однако на потолке крематория I отверстий также мало, как и на потолке морга крематория II. Имеющиеся четыре отверстия для Циклона после войны сделали поляки, как откровенно признается дирекция музея в Освенциме. Крыша крематория I была заново покрыта толем, якобы закрывшим следы первоначальных отверстий для циклона Б По этой причине четыре новых «музейных» люка пришлось сделать после войны на новом месте. Однако внутри бетонный потолок ничем не покрыт и не оштукатурен и потому по нему можно было бы определить, где отверстия находились раньше и там пробить новые. Но на неоштукатуренном потолке следов прежних отверстий нигде не видно. Поскольку названную работу на потолке замаскировать было бы нельзя, то из этого следует, «первоначальных отверстий» не было и нацисты, следовательно, не могли через них бросать циклон [152]. Рассказ Мюллера нелеп особенно потому, что трупы в нем раздевают рабочие зондеркоманды. Для них циклон, застрявший в одежде, представлял, естественно, дополнительную опасность, и потому жертвы надлежало бы раздевать до входа в камеру!

При любой автокатастрофы собираются ее следы. Если кто-то убит ножом, то судебные эксперты устанавливают, соответствует ли рана на теле жертвы форме и размеру орудия убийства, является ли кровь на ноже кровью жертвы, можно ли опознать отпечатки пальцев на ручке ножа. А в случае с величайшим преступлением в истории человечества все это оказалось ненужным. Орудие убийства суд ни разу не подверг экспертизе. Есть же показания свидетелей! Интересно, что этим простым вопросом первые ревизионисты тоже не интересовались. Технические проблемы Рассинье затрагивает временами лишь вскользь, не останавливаясь на них. Прежде всего Фориссон, наряду с Дитлибом Фельдерером, направил дискуссию по новому и впоследствии главному пути. Он первый указал на полную абсурдность материальных улик в истории холокоста.

Однако чтобы нанести легенде смертельный удар, требовался специалист по работе газовых камер. В сентябре 1979 года Фориссон побывал в балтиморской тюрьме и раздобыл материал о тамошней камере для смертной казни. В 1982 году он снял видеофильм под названием «Проблема газовых камер». Договорившись с Институтом исторических исследований в Лос-Анджелесе, он в 1983 году приступил к работе над книгой на данную тему. Однако в 1984 году террористы подожгли институт и все его архивы погибли в огне. Финансовое положение ревизионистов было надолго подорвано и потому исторический обман удалось разоблачить только в 1988 году.

В том году в Торонто состоялся процесс ревизиониста немецкого происхождения Эрнста Цюнделя. Его судили по требованию «Союза в память холокоста» за распространение брошюры Ричарда Харвуда «Погибли ли шесть миллионов?» Сама председательница союза Сабина Цитрон, еврейка и бывшая узница Освенцима, была наглядным доказательством того, что евреев нацисты не убивали в газовых камерах, иначе бы ее просто не было в живых.

Обвинение против Цюнделя опиралось на закон «О распространении ложных сведений», вообще почти не применявшийся, который восходит к английскому закону 1275 года – по нему рыцари запрещали простонародью смеяться над собой в сатирических виршах [153].

Оба процесса над Цюнделем подробно описаны у Ленского (Lenski).

Первый процесс Цюнделя 1985 года, проходивший тоже в Торонто, закончился приговором в 15 месяцев заключения. Для обвинения это была Пиррова победа, так как канадские средства массовой информации довольно подробно и в целом верно освещали процесс и широкая общественность могла впервые познакомиться с аргументацией ревизионистов. Приговор был отменен из-за множества процедурных нарушений. Через три года состоялся второй процесс. На сей раз сионистам удалось заставить прессу хранить почти полное молчание и поэтому канадцы были плохо осведомлены о происходившем в зале суда.

Договорившись с Цюнделем, Фориссон связался с американским инженером Фредом Лейхтером, который занимался сооружением газовых камер для казни преступников, осужденных в некоторых штатах. В феврале 1988 года Лейхтер поехал в Польшу вместе с женой Каролиной, видеооператором Юргеном Нейманом, рисовальщиком Говардом Миллером и переводчиком с польского Тюдаром Рудольфом, дабы удостовериться, действительно ли газовые камеры в Освенциме I, Освенциме-Биркенау и Майданеке были задуманы как место казни. 3 марта экспедиция Лейхтера вернулась из Польши и 5 апреля инженер окончил экспертное заключение. Этот документ имеет, возможно, столь важное значение для второй половины нашего столетия, что не будь в свободном мире прекрасно организованной цензуры печати, результаты экспертизы появились бы на первых страницах газет. Выводы Лейхтера были однозначны: газовых камер для уничтожения людей не было ни в одном из трех лагерей. Существовавшие там газовые камеры были дезинфекционными и служили для уничтожения паразитов. Система доказательств состоит из трех пунктов:

Предполагаемые камеры смерти не делались для указанной цели и не могли ее обслуживать. Поначалу они служили подвалами или помещениями для трупов, а крематорий I в апреле 1944 года был перестроен под бомбоубежище. Согласно литературе о холокосте, крематории и газовые камеры все-таки оставались в последнем здании, что было самоубийством из-за опасности взрыва. Камеры были слишком малы, чтобы в них могло поместиться указанное число жертв. Двери и окна не имеют изоляции и потому была возможна постоянная утечка смертоносного газа Не было устройства для отопления камер, отчего гранулы циклона могли испаряться лишь очень медленно. Отсутствует также система циркуляции газа. И наконец, совершенно примитивны вентиляционные устройства. В книгах по холокосту говорится, что крематорий I проветривался просто через люки в потолке. В этом случае газ из газовой камеры проник бы в находившийся напротив эсэсовский лазарет и умертвил бы его пациентов. Очень стойкий циклон мог, вероятно, оставаться в «газовых камерах» в довольно большом количестве неделю после акции и любой вошедший им бы отравился. Противогаз помог бы мало, ибо циклон проникает сквозь кожу и действует тоже смертельно. Сжечь в крематориях можно было только малую часть убитых; «рвы для сжигания» – просто выдумка. Лейхтер и его помощники взяли пробы раствора и кладки как в предполагаемых газовых, так и в одной дезинфекционной камере. В растворе и кирпиче цианид сохраняется веками. Через 44 года в образце из дезинфекционной камеры было обнаружено высокое содержание цианида, а в пробах из «газовых камер» его или вовсе не было или он присутствовал в ничтожно малом количестве.

Такое количество Лейхтер объясняет тем, что в этих помещениях раз или два проводилась дезинфекция.

Экспертизу на цианид проводил не сам Лейхтер, ибо он не химик, а д-р Джеймс Рот из Бостона, не знавший о происхождении проб и исследовавший их в Торонто. В докладе Лейхтера есть, разумеется, некоторые ошибки, вызванные отчасти сильной спешкой, с которой он составлялся. Наиболее слабая сторона доклада – крематории; не имея соответствующих знаний, Лейхтер чересчур занизил их пропускную способность, оценив ее в 3-5 трупов на одну топку в день. Эту ошибку потом годами повторял ряд ревизионистов. Лишь в 1994 году итальянский исследователь Карло Маттоньо написал первую научную работу о крематориях в Освенциме [154]. В своей работе – проверенной многими инженерами – Маттоньо доказывает, что завезенного в крематории кокса хватило бы лишь на сожжение 160 000 трупов. Поскольку Маттоньо, являющийся ныне лучшим знатоком Освенцима, оценивает число погибших в лагере в 170 000 человек, а несколько тысяч трупов могли сжечь на кострах, то все сходится. Еще одна ошибка Лейхтера заключается в том, что он переоценил опасность взрыва – циклон Б взрывоопасен только при большом объеме, который вряд ли возникал при газации.

(Похоже, ошибка переводчика – скорее, при относительно большой концентрации – прим. Warrrax)

Несмотря на ошибки, доклад Лейхтера сильно продвинул дело, так как он впервые дал техническую экспертизу «газовых камер», которой экстерминистам нечего было противопоставить. Не критикуя действительные ошибки доклада (от них не зависит точность выводов), они обрушились на самого Лейхтера, который сам был инженером мест казни, как будто для холокоста это имеет значение!

Вопреки всему, и на втором процессе Цюнделя признали виновным, однако в августе 1992 года Верховный суд Канады оправдал его, объявив недействительным закон, на основе которого тот был обвинен. Своей травлей отважного графика члены «Союза в память холокоста» добились прямо противоположного: ревизионисты впервые в истории Канады приобрели популярность; Цюндель стал одним из самых известных в стране людей; далее появилась экспертиза Лейхтера, выбившая у обмана почву из-под ног, и члены союза вырыли себе могилу, ибо, если не было холокоста, то зачем союз в память его?

Об экспертизе Лейхтера упомянул в своей книге «Кольцо в носу» Арним Моллер, швейцарский писатель, проживающий в Мюнхене. Эту книгу в подарок от родителей получил талантливый молодой химик Гермар Рудольф. Он изучил доклад Лейхтера, обнаружил, что многие вопросы в нем остались без ответа и летом 1991 года вместе с активным ревизионистом Карлом Филиппом отправился в Освенцим и Биркенау, где повторил исследования Лейхтера, не ставя вопроса о крематориях. В 1993 году вышло первое, позже дополненное сообщение Рудольфа об экспертизе, посвященное появлению и реальности цианистых соединений в «газовых камерах» Освенцима. В нем содержатся три основных положения: невозможность предполагаемого убийства газом с технико-строительной точки зрения (главный аргумент – отсутствие люков для циклона при осуществлении акции); неправдоподобность свидетельских показаний в свете науки и техники; результаты анализов проб раствора.

Рудольф брал пробы из стен «газовой камеры» крематория II и других зданий, например, барака для заключенных, которые к газации не имели никакого отношения. Пробы исследовались в известном институте им. Фрезениуса, причем не сообщалось, откуда они взяты. Анализы подтвердили результаты Ротг приведенные в докладе Лейхтера. В отличие от Лейхтера, Рудольф полагает, что цианистые следы в пробах из морга I («главная газовая камера») объясняются не одноразовой или многоразовой дезинфекцией этого помещения, а тем, что синильную кислоту можно в мизерных размерах обнаружить в любом здании качестве естественного продукта. Так, в одном из крестьянских домов в Бавари; было найдено больше цианида, чем в «газовой камере» крематория II! В конце была приведена таблица с результатами анализа.

Официальные историки холокоста не раз предпринимали отчаянные попытки доказать, что данные результаты не противоречат их позиции (они не касались аргументации Рудольфа по технико-строительной части и о неправдоподобии свидетельских показаний). Остановимся на двух главных возражениях:

«Соединения распались за 50 лет». Подобный аргумент приводил также музей Освенцима, который в сентябре 1990 года передал взятые в «газовых камерах» пробы на анализ Институту судебной медицины в Кракове, и снова не получил положительного результата на большое содержание цианида. Спрашивается, отчего цианид прекрасно сохранился в дезинфекционных камерах, причем в местах, которые, в отличие от морга I, подвергались атмосферным воздействиям? Если взять дезинфекционную камеру в строении BW 5а в Биркенау, то можно заметить, как берлинская лазурь со временем прошла сквозь стену и сегодня даже наружная стена этой камеры выглядит голубой! А поднявшись к «люкам для циклона» и «газовой камере», мы не обнаружим там никакого следа синей краски. Проделав позднее длительный эксперимент в агрессивной атмосфере промышленного Лондона, Рудольф убедился, что названные соединения практически не подвержены разрушению.

«Через дыхание синильная кислота вошла в жертвы и потому на стенах ничего не осталось». Итак, в Третьем рейхе имелись дистанционно управляемые молекулы, как есть в наши дни дистанционно управляемые ракеты. Следуя приказам эсэсовских палачей, молекулы не оседали на стенах, а летели прямо в ноздри и рты обреченных на смерть евреев! Процесс выделения газа из гранул идет особенно активно первые полчаса, замедляясь в последующие полтора часа [155]. В морге отопления не было и его никогда не делали, а так как при низких температурах испарение идет медленнее, то можно наверняка предполагать, что оно в целом длилось два часа.

Однако, судя по показаниям свидетелей, смерть заключенных наступала очень быстро – напомним, слова Гёсса о смерти всех жертв через 20 минут, – а другие свидетели же говорят о почти мгновенной смерти. Следовательно, после кончины последних жертв газ из гранул выделялся бы еще полтора часа, а поскольку трупы не могли бы его вдыхать, то он полностью осел бы на стенах.

Весной 1993 года экспертиза Рудольфа была разослана 306 профессорам неорганической химии в немецких университетах с просьбой указать ошибки. Таковых никто из них не обнаружил. Экспертизу никто больше не оспаривает. В ответ на возражения, будто Рудольф, а до него Лейхтер, повинны в фальсификации и пробы взяты не в Освенциме, хотелось бы спросить у политиков, историков и журналистов: не желают ли они сами проверить результаты Лейхтера и Рудольфа? Никто не мешает этим господам послать в Освенцим международную группу экспертов-инженеров и химиков и повторить исследования перед кинокамерой. Почему бы вам, сторонникам холокоста, не проделать это и поразить ревизионистов их же оружием? Где же ваша контрэкспертиза?

Таковой у сторонников холокоста нет, зато есть другие чрезвычайно крепкие аргументы. В июне 1993 года проф. Ганс Цахер из Института им. Макса Планка, у которого Рудольф работал химиком, получил следующее письмо из Центрального совета евреев Германии:

Многоуважаемый г-н профессор Цахер!

Игнац Бубис, председатель директората Центрального совета евреев Германии, 16.4.1993 сообщил Вам по телефону о своем беспокойстве в связи с эффектом от «экспертизы /.../» дипломированного химика Гермара Рудольфа.

Исполнительный комитет Центрального совета подробно занимался основаниями и эффектом от данной экспертизы. Он разделяет озабоченность председателя в связи с тем, что названная «экспертиза» может быть слишком легко использована как псевдонаучное доказательство в деле отрицания массового убийства евреев...

Центральный совет евреев в Германии ожидает от Вас, многоуважаемый проф. Цахер, что Общество им. Планка примет соответствующие меры для прекращения работы эксперта...

С дружеским приветом Гейнц Еккель

Цахер ответил 14 июля:

Многоуважаемый г-н Еккель !

Благодарю за Ваше письмо от 22 июня. Сообщаю Вам, что Общество им. Планка отношением от 7.6.1993 прекратило без предупреждения деловое сотрудничество с г-ном Рудольфом. Других возможностей контролировать в будущем действия г-на Рудольфа Общество не имеет. Полагаю, что Вы с этим согласитесь.

С наилучшим приветом, Ваш Ганс Цахер

Из переписки прекрасно видно, кто правит в «самом свободном за всю немецкую историю государстве».

Дополнение: Врба явно не мог присутствовать при визите Гиммлера в январе 1943 года, так как тот посетил последний раз Освенцим 17-18 июля 1942 года [156]. И в январе 1943 года новенький крематорий не мог быть открыт, ибо первый крематорий в Биркенау вступил в строй 5 марта 1943 года [157]. Д-р Врба, главный лжец по Освенциму, проживающий ныне в канадском Ванкувере как профессор на пенсии, считает, очевидно, своих читателей за идиотов.