Если не можем побороть зависть, тогда, вероятно, долги начнем отдавать с радостью?! Первым решили осчастливить Василия Ивановича Курочкина, тем более, что два месяца назад брали у него сто марок на его же с нами поездку в Вену, хотя обошлась она нам гораздо дороже. Василий Иванович на призыв откликнулся и пришел, как всегда, вовремя, а не как пьяный юрист Клауса, но почему-то без заветной книжечки. Не дай бог, если потерял! Вот ведь какая беда и невосполнимая потеря будет! С большим трудом, нацепив на себя маску фэн-шуйской бурной радости, но при этом скрежеща зубами от жадности, встретили гостя! Расставаться с наличными, никогда ни у кого, и у нас тоже, особого желания нет, потому что берешь в долг чужие деньги, а отдаешь свои! Увидев наши светящиеся физиономии, Василий Иванович заволновался и спросил:
– Что… есть повод для радости?
– Есть! – с фальшивым восторгом сообщили мы.
Курочкин нахмурился.
– Василий Иванович, мы хотим отдать вам сто марок, свой долг, который бра…
Но миллионер, нахмурившись еще сильнее, прервал мою восторженную речь.
– Ну да, ну да, не прошло и десяти лет, как мне возвращают долги! Думал, уже не доживу до этого счастливого дня!
– Простите, – робко вклинилась я в его странную речь, – но мы же с вами всего три месяца знакомы, а вы говорите – десять лет!
Василий Иванович обиделся и возмутился:
– Ты, что же, хочешь сказать, что у меня вообще нет памяти?! Как будто мне восемьдесят один год, а мне всего-то восемьдесят с половиной! Я все помню и никогда ничего не теряю! Только один раз в электричке с носовым платком в руке заснул, был тогда у меня сильный насморк, – пояснил он, – я туда сморкался. Проснулся….етит твою, а платка-то и нет, сперли сволочи! До сих пор горе такое забыть не могу. Сейчас докажу вам, что мы знакомы десять лет. Я все помню и у меня все записано, сейчас… вот… тут, – он начал шарить руками по столу, а потом рыться в карманах, – где же она, здесь же была, – глядя на нас с подозрением, спросил: – Вы не брали?
– Нет, не брали, – обиделись мы. – Вы, дорогой, ее дома, наверное, забыли.
– Я никогда ничего не забываю! – прорычал миллионер-социальщик. – Помню даже, как оплатил часть твоего билета на трамвай, помнишь, у тебя не хватило двадцать пфеннигов?! А потом еще твоему Левке купил бутылку лимонада за пятьдесят пфеннигов, и еще на моем юбилее вы наели на шестьдесят марок! Я же не требую настойчиво вернуть эти деньги и не присылаю киллеров!
После таких страшных упреков, да еще и с угрозой для жизни, я, скрипя зубами от ярости, взяла и к ста маркам прибавила еще шестьдесят, а заодно и семьдесят пфеннигов.
– Хорошо, что напомнили! В следующий раз, когда пригласите на юбилей, сразу выставляйте счет за продукты.
– Какие странные рассуждения! – взвился Василий Иванович. – Я сразу не могу, откуда же мне знать, какой у вас аппетит и сколько вы сожрете! – и, спокойно положив деньги, включая семьдесят пфеннигов, в свой карман, распрощался с нами и побежал домой искать свою заветную книжечку.
«14 июля 19… года, 11:15. Пришел по приглашению к Штернам. Смотрю, сидят и лыбятся. Думаю, не к добру, и точно, долг свой десятилетний отдавать собрались! Усомнился в их психическом состоянии. Нешто нормальные люди с радостью долги отдают, где это видано?! Вот ведь, гады какие, решили унизить меня своей честностью! Дескать, на тебе, Василий, твои сто марок, подавись ими, они нам теперь на фиг не нужны! Хорошо, хоть в морду не бросили. Вот только… если они по сто марок раз в десять лет отдавать будут, разве ж я доживу, пока окончательно рассчитаются? И надо же, как назло, словно склеротик, забыл свою книжечку и страшно перед ними опозорился. Не прощу себе никогда! Где же она, господи, где она, а… вот она моя «красавица». Думал, эти паразиты сперли, чтобы проверки не было. Так…посмотрим, десять лет назад… деньги в сумме сто тысяч марок брали… какие-то Коганы?! Так… а эти тогда кто такие? Прямо их фамилию от потрясения забыл! Может, Рабиновичи или Абрамовичи… нет, не может быть! Если бы моими партнерами были Абрамовичи, я бы уже владел миром! Как же их там, что то шипящее…Шнобель… Штепсель…Штерн! Господи, надо же так обмишулиться! Зачем унизил их своим подозрением, хотя… так им и надо, долг платежом красен! Что там эта змея подколодная говорила, три месяца назад познакомились? Посмотрим… ну, конечно, врет! Эта Штерн еще не старая баба, а ни черта не помнит! На сколько она там меня младше, лет на пятьдесят, шестьдесят? Да нет… не может быть, лет на пять, не больше, а врет, как столетняя сивая кобыла. Не три месяца знакомы, а три месяца и два дня! За унижение буду мстить! Завтра займу у них двадцать марок и вообще не отдам. Хорошо еще не убили, вспомнил своего заместителя, Царствие Небесное, и не искалечили, легко отделался. Боже… как страшно жить!»
Что Курочкину в радость, то Штернам кручина! Задохнувшись от негодования, пересчитала оставшиеся от фэн-шуйского бреда копейки. Не знаю, может, эта Правдина – диверсантка, а это дурацкое учение специально придумано китайцами, чтобы разорять другие страны? Я даже удивляюсь, что принадлежит оно Поднебесной, а не воинственному Новому Свету!
Остался последний метод привлечения в нашу жизнь упрямых «шуршильщиков», постоянно воротящих нос от наших трудовых рук, – с радостью платить по счетам! То, что мы с лихвой испытаем эту методику, я поняла, когда открыла почтовый ящик, откуда, как из рога изобилия, на меня посыпался поток писем «счастья» с бесконечными требованиями денег. Их можно было охарактеризовать лишь одним словом «дай»!
Подобные явления всегда очень плохо отражаются на самочувствии и настроении, и хоть я и сказала, следуя китайской методике госпожи Правдиной: «Ах вы мои миленькие, мы с радостью вас оплатим», на слове «оплатим» горло перехватил спазм жадности, негодования и злобы, и я чуть не подавилась!
– Будьте вы прокляты! – поддержали мое душевное состояние заклятые подружки, душевные половинки. – Пошли все к чертям собачьим! У нас у самих нет денег, чтобы раздавать их направо и налево! Не дадим вымогателям повода для радости!
Возразить им аргументов у меня не хватило! Так… оплата за аренду квартиры… Ну это уже наглость, этот проклятый Пауль получает деньги каждый месяц, не многовато ли будет?..
Тут перед глазами, словно фея, появилась госпожа Правдина, которая, покачав головой, тихо с укором сказала:
– Оля, а как же фэн-шуй?!
Пришлось заткнуться.
– Я с…радостью…и желанием…оплачу Паулю, чтобы он провалился… эти крошечные деньги, да подавись он ими, это же тысяча марок!
Тут вновь появилась гуру в лице неутомимой Правдиной, которая попросила огласить весь список. Делать нечего, пришлось озвучить.
Подразделение основных платежей, после невыплат которых могли последовать неприятности, начиная с рукоприкладства и заканчивая выселением из жилья, включало в себя три базовых оплаты: аренда – раз; электричество – два; тепло – три. И с ними, хочешь не хочешь, а придется разобраться посредством яростного испепеляющего восторга. Повосторгался один раз – месяц живи спокойно! В эту обязательную категорию входят еще и банковские издержки, которые в случае безрадостного отношения к ним угрожают отлучением от банковских счетов, что грозит большими неудобствами и проблемами. А вот новые приобретения: микроволновка, чайник, холодильник, телевизор, стиральная машина, компьютер, бачок унитаза и будильник, вышедшие из строя в один день, как говорится, «по закону подлости», – могли и подождать их радостной оплаты. Потому как не надо давать товар в долг, чтобы не ждать денег три года. На душе стало веселее, благожелательный фэн-шуй всё же нашел лазейку для уменьшения расходов! Оплаты с маниакальной настойчивостью и амнезией, то есть ежемесячно, требовали и взносы за участие в общественных группах: «непризнанных гениев», «сопротивления инопланетянам» и «защиты божьих коровок»!
В общество «непризнанных гениев» мы влезли из-за нашего дурацкого любопытства. Увидеть вблизи хотя бы одного гения за всю жизнь так и не пришлось, поэтому встретиться лицом к лицу с целым табором гениальных людей было чрезвычайно интересно. Данное сообщество состояло из престарелых еврейских изобретателей всех мастей, которые в свободное от постоянного отдыха время занимались научным творчеством, но исключительно за счет щедрого немецкого государства, выпекая, как пирожки, свои бесчисленные патенты. Несмотря на то, что патенты стоили очень даже прилично (суммы исчислялись в тысячах марок!), добрая Германия никогда не отказывала получателям социальных пособий в этом удовольствии. Изобретения порой носили и бредовый характер, но это не играло никакой роли. Главное, можно было с гордостью заявить, что у тебя патент и ты гений. Помню одного такого ученого, который изобрел купальные трусы, легко трансформирующиеся в сумочку для пляжных принадлежностей. Идея вроде бы неплохая, но несколько непродуманная. Если ты пришел на пляж исключительно в плавках, то после такой трансформации пришлось бы уходить домой с голым задом, но с сумочкой-трусами в руках или срочно искать ветки саксаула, чтобы смастерить себе хотя бы набедренную повязку!
Другой придумал электронный кошелек, исключительно для мелочи, в который помещалось всего-то навсего несколько самых мелких монет, несмотря на громоздкость предмета. Если бы монеты имели свойство размножаться, то сей кошелек наверняка был бы полезен в хозяйстве, подсчитывая точную сумму народившихся внутри монет. Но мелочь, как правило, после первого же подхода к кассе имеет свойство мгновенно заканчиваться и в использовании данного изобретения уже нет никакой необходимости! Кроме всего прочего, в этом необыкновенном сообществе мы познакомились с нашим земляком из Санкт-Петербурга, обладающим весьма неблагозвучной и «пресмыкающейся» фамилией Змеёныш. Своим коварным и злобным характером товарищ абсолютно соответствовал своей неприятной фамилии.
Из всех непризнанных гениев Михаил Натанович Змеёныш был самым непризнанным. Сам верить в это не хотел, изображая из себя Эйнштейна и Сахарова в одном флаконе и уверяя всех, что такого ученого-изобретателя, как он, в мире нет! Представляю, как радовался весь научно-исследовательский институт, где до эмиграции протирал штаны вредный и заносчивый Натанович, когда он отчалил от родных питерских берегов! Вот уж праздник был, так праздник!
Здесь, в Германии, «гениальный ученый» Змеёныш в промежутках между непрекращающимся отдыхом прирабатывал хаусмастером – человеком, приглядывающим за домом. В его обязанности входило что-либо починить, прибить или подстричь газоны, но тем не менее, он мечтал когда-нибудь стать нобелевским лауреатом! Тогда мы не знали, что придется встретиться с этим господином еще раз, но что поделаешь, раз судьба такая вероломная штука. Признанный ты гений или нет, а кушать хочется всегда. Поэтому ежемесячные взносы регулярно уплывали из наших карманов в карманы ученой братии. Членство в этом сообществе в связи с его бесполезностью следовало бы уже прекратить.
На первом же заседании Общества сопротивления инопланетянам было решено в случае нападения пришельцев с ними не драться и сопротивления не оказывать, если только они не начнут, как коллекторы, требовать у нас денег. Мы даже подумали о том, что с ними надо подружиться, питая зыбкую надежду улететь на другую честную планету, где нет ни богатых, ни бедных, ни ученых, и начать новую замечательную жизнь.
В самом немногочисленном Обществе защиты божьих коровок среди трех ее членов защитой этих симпатичных насекомых занималась лишь я. Как-то в начале осени в мою ванную комнату ворвались штук семнадцать разнокалиберных коровок, которые совершенно бесцеремонно, без разрешения, устроились у меня на весь осенне-зимне-весенний период. Вы не поверите, но эта колония совершенно спокойно прожила все это холодное время года на окне моей ванной комнаты. Они размножались, дрались, выясняли отношения, жили, жрали и умирали, совсем как мы, люди, и у меня просто не поднялась рука прогнать их на улицу. Так букашки и обитали у меня до лета, а в один из теплых дней вылетели на свободу в количестве шестидесяти семи особей! Эти чудные, нарядные, радующие глаз существа приносят удачу, и я млею от счастья, когда их вижу! Впрочем, божьи коровки хорошо, а деньги все же лучше!
– Неужели это все проплаты? – удивилась Наташа Правдина. – Мне прямо стыдно за вас, Штерны! Знала бы, что вы так пренебрежительно относитесь к моим книгам, в жизни бы ни одной не написала! Разве стоит портить свою биографию из-за какой-то там мелочи?
Для нее, может, и мелочь, а для нас просто разорение!
– И вообще, все противники фэн-шуя – мои личные враги, поэтому чтобы вам пусто было!
– Ах ты с… – хотела я кинуться в атаку, но Лев предусмотрительно ткнул меня кулаком в бок.
Правдина исчезла, оплаты и долги остались, с обманчивым фэн-шуем пришлось проститься навсегда. А какой смысл за него цепляться? Мы ведь никогда не сможем побороть в себе зависть, не в состоянии с совершенно искренней радостью отдавать долги и с огромным желанием делать очередные проплаты, так стоит ли мучиться?!
Ночью приснился какой-то чувак в лапсердаке и круглых очках с цветными стеклами. Своим хриплым, своеобразным голосом он пел песню о том, что мечтает уехать в Лондон. Хотела предупредить его, что ничего хорошего там нет, но дяде, видимо, не терпелось поменять простоватую Россию на чопорную Великобританию, поэтому раз за разом он повторял: «Я уеду жить в Лондон». В конце концов его настойчивость мне надоела, и со словами: «Ну, с богом, скатертью дорожка» я открыла глаза. Точно, Лондон! Как же я упустила из виду этот перспективный город, в котором проживали многочисленные Левкины друзья бизнесмены и из числа англичан, и пакистанцев, и еврейцев, не считая трепача Никольского! Едва дождалась утра и разбудила мужа.
– Лева, позвони кому-нибудь в Лондон! – Левка вновь взялся за записные книжки.
– Так… кому бы позвонить? – и тут его осенила «гениальная» мысль: – Может, королеве?! У меня все-таки есть пару писем из Букингемского дворца!
Мне стало смешно.
– И что ты ей скажешь? Ваше величество, дайте, пожалуйста, нам денег, чтобы заткнуть пасть ненасытному подонку Кондрашову?! А может, вы захотите делать с нами нефть?! Не смеши народ! Ищи реальные варианты, а не фантазируй!
В Лондоне действительно обитает достаточное количество наших соотечественников, начиная с опальных олигархов и заканчивая деятелями искусств. Не знаю, чем им так приглянулись эти края, но догадываюсь. В первую очередь, тем, что туда не может дотянуться рука российского правосудия, а не потому, что жизнь в Лондоне чудесная и безоблачная, как в Сингапуре. Хотя с приличными «бабками» везде хорошо! Преступников всех мастей, облюбовавших Туманный Альбион, власти никому, и особенно России, выдавать не собираются, учитывая, какие сумасшедшие воровские деньги, незаконно добытые на родине, в России, вкладываются в английскую экономику. Счастливым особняком в вопросе экстрадиции из этой страны стоят США, которые по первому запросу получают того, кто их интересует. Тех же, кто своим позорным поведением обидел Россию, брать за «жабры» и не собираются. Для Америки любой, пусть и распоследний вор и мошенник, умыкнувший не один миллиард бюджетных денег и «умывший» Россию, никогда не станет объектом для охоты! Это же враги России, а значит, друзья США и этим все сказано!
Перелистав пожелтевшие странички записных книжек, Лев решил остановиться на одном известном журналисте, по сценарию которого очень давно был снят замечательный фильм о шпионах. Алексей Шляпин проживал в Великобритании, а конкретно в Лондоне, много лет. Не обращая внимания на преклонный возраст, занимался творческой деятельностью, выпускал элитный русскоязычный журнал, финансируемый одним печально известным, ныне покойным, олигархом. Олигарх в свое время слишком рыпался, пытаясь возглавить новую революцию в России, плел многочисленные интриги, отчаянно судился за миллиарды с заклятыми друзьями-конкурентами и, в конце концов, отбросил концы! Правда, прошел шепоток, что ему «помогли», но так или иначе, он ушел в мир иной, оставив Шляпина в полном бизнес-одиночестве! Все это случится через много лет после нашей с Алексом встречи, а пока надежды были связаны с журналистом. Несмотря на то, что Алексей Израилевич длительное время жил за рубежом, связи, необходимые нам, имел и в Москве. Наконец, собравшись с духом, Лев Рафаилович поднял трубку телефона…
Радости сценариста не было предела. С Левкой они не виделись почти четверть века, но тем не менее не забыли друг друга. Муж высказал свою просьбу, а Алексей обещал подумать, кого можно привлечь к нашим делам. Мой сон оказался в руку, и более того, вещим. Через несколько лет в нашем шоу-бизнесе появился популярный певец, которого я видела во сне и именно с песней «Я уеду жить в Лондон». Бывают же такие чудеса! Непонятно одно: почему, наварив в России десяток миллионов долларов по версии «Форбс» их отделения «Кому на Руси жить хорошо», он так стремится в Лондон?! Слушать песни во сне увлекательно, но безнадежно, гораздо лучше видеть выигрышные числа очередной лотереи!
Через пару недель объявился сэр Шляпин и сообщил, что нашел серьезных людей, заинтересовавшихся нашей темой. Волшебное слово «нефть» действует на всех магически, и если этот природный ресурс исчезнет с планеты Земля, то всем нам будет крышка! Альтернативные источники получения «черного» золота интересуют многих, но практически никто не желает вкладывать в эту отрасль финансовые средства. Мы прекрасно знали, что представляют из себя богачи, особенно московские толстосумы, и, конечно же, сомневались в успешном привлечении их к нашим делам. Однако надеялись, что рекомендация известного и такого близкого к их кругам человека, как Алекс, сыграет свою положительную роль в решении нашего вопроса.
В Лондон собирались тщательно. Для верности прихватили с собой благодарственное письмо королевы Елизаветы Второй из Букингемского дворца, которое должно было компенсировать наше слабое, даже позорное, знание английского языка. Письмо не подвело. Англичане очень любят свою королеву! После его демонстрации пограничники просто отдали нам честь и пропустили не глядя.
В назначенный день мы отправились на переговоры с людьми, прибывшими из столицы нашей родины и не только. Встреча состоялась в ресторане элитного пятизвездочного отеля «Four Seasons», ночь в котором, по слухам, стоила тысячу фунтов стерлингов. Здесь имели обыкновение останавливаться наши ну очень богатые соотечественники! Бедные соотечественники, вроде нас, вынуждены были снимать номера хоть и в центре города, но с душем и туалетом в коридоре. Как же все-таки несправедливо устроен мир!
В ресторане, куда мы вошли вместе с Алексом Шляпиным, было немноголюдно. В уголке нащипывала струны арфы какая-то безучастная ко всему тетка в вечернем платье, а за роскошным роялем сидел, аккомпанируя арфистке, мужик в концертном фраке! Черт побери, а ведь сейчас всего лишь завтрак! На короткое время почувствовали себя фунтовыми миллионерами, пока на горизонте не замаячили миллиардеры чистых кровей.
Их было двое. Один, уже возрастной дядька, с вульгарно окрашенными волосами, маскирующими седину. Вообще-то глупо скрывать естественный процесс поседения волос, особенно когда тебе в обед сто лет, поэтому крашеные пожилые джентльмены смотрятся всегда как-то нелепо! Компанию ему составлял молодой парень лет тридцати пяти, ухоженный и надменный. Богачи представились. Крашеный Евгений Михайлович прибыл прямиком из Москвы, имел звучную французскую фамилию своей молодой супруги и был связан с ветеранами силовых структур. Кроме того, слыл известным коллекционером старинных икон. Конечно, когда у тебя миллионы фунтов стерлингов или долларов, можно позволить себе коллекционирование икон и других произведений искусства. А если в кармане две копейки, то твой удел – лишь коллекция стеклотары. Второй парнишка прибыл с Гибралтарских островов, вольготной офшорной зоны, где можно было делать деньги, словно семечки щелкать. В Гибралтаре Антон очутился благодаря своему отцу, высокопоставленному офицеру КГБ, который в годы перестроечной неразберихи переправил «золото партии» в чужеземные края. Через несколько лет случилось несчастье: его похитили и убили в одной из азиатских стран. Выпавшее из рук отца знамя подобрал сын, неплохо справляющийся со свалившимся на него несметным богатством.
Наверное, только благодаря Алексею Израилевичу олигархи отнеслись к нам, как к равным, весьма благосклонно и без понтов. Беседа сразу же потекла в нужном русле. Да, все замечательно, но надо проверить действенность технологии. Мы были не против, но, зная чрезвычайно говнистый характер ученого, сомневались, что с ним вообще удастся о чем-либо договориться.
– Изобретение интересное, – высказал общее мнение Евгений Михайлович, – и я могу положить на счет автора один миллион фунтов стерлингов, но он их не получит до тех пор, пока не докажет нам эффективность своего изобретения. А до предоставления результата будет работать в закрытой лаборатории, получая ежемесячно тысячу фунтов.
Я бы сразу согласилась, но этот алчный Кондрашов даже за простую лицензию желал получить четыреста миллионов марок! Разве он согласится на какой-то паршивый миллион фунтов стерлингов?!
Антон и вовсе не стал церемониться, а сразу же попросил сообщить номер патента и добавил:
– Послушайте, Лев Рафаилович, неужели вы думаете, что я не смогу найти его патент, тем более в открытой публикации?! Да я просто дам девочке из патентного ведомства сто фунтов и она принесет мне его на тарелочке с голубой каемочкой.
Нет, посмотрите на него! Денег валом, а тратить их на покупку технологии и не собирается, надеясь умыкнуть изобретение бесплатно, каков нахал! Пришлось влезть в беседу сильных мира сего.
– Не всё так просто, Антон, – дала я отпор оппоненту, – в патенте основная фишка, увы, не раскрывается, поэтому лучше всего иметь дело с автором, а не его патентом!
На мой выпад Антон возразить ничего не смог, видимо, был не совсем в курсе патентной ситуации. Зато на наш рассказ о поездке в Кемерово они отреагировали очень живо.
– Там всё принадлежит нам! – сказал, улыбаясь, Евгений Михайлович, серый кардинал российского бизнес-сообщества, и дал совет – А лезть вам в это «болото» не советую. Влезете– никогда не выберетесь, засосет, – затем внезапно спросил Левку: – А вы, Лев Рафаилович, не хотите ли стать министром?
Мы растерялись. Он шутит, что ли? Но Михайлович был совершенно серьезен. Неплохо, конечно, только кто же туда Левку пустит?
– Если пожелаете, прямо завтра получите министерский портфель!
Так вот, оказывается, кто делает в России погоду, а мы ни сном ни духом! Стать министром Лев не захотел, пришлось столь щедрое предложение отклонить! Но мы пообещали переговорить с автором.
В общем и целом поездка удалась, а вот перед отлетом в лондонском аэропорту Хитроу (Heathrow) произошел небольшой казус. Отстояв огромную очередь на досмотр, мы прошли рамку металлодетектора и уже хотели было двинуться дальше, но таможенник жестом пригласил нас на досмотр ручной клади. В моем кофре не было ничего особенного, лишь старенькие маникюрные щипчики. Их мне в составе набора много лет назад подарил мой дядя. Как сейчас помню, за шикарный позолоченный маникюрный набор он отдал целых тридцать рублей – четверть своей инженерной зарплаты! От всего роскошного набора остались только эти сломанные щипчики, расставаться с которыми, тем не менее, я не собиралась! Когда таможенник захотел их изъять, меня уже захлестнула волна ярости.
– Позовите старшего! – потребовала возмущенно.
Пришел старший, и я попыталась объяснить, что свою вещь никому не отдам и прошу положить мои щипцы в камеру хранения. При этом добавила, что через месяц мы вновь прилетим из Германии и заберем предмет.
– Это вам не Германия, а Лондон! – строго пресек все разговоры главный таможенник и потряс перед нашим носом целым ящиком самых разнообразных, изъятых у пассажиров вещей.
Здесь были навороченные ножи и целые наборы колюще-режущих предметов, так что на этом роскошном фоне мои щипчики показались металлическим недоразумением, попавшим в опасную элитную компанию! По выражению лица старшего поняла, что шансов для спасения принадлежащей мне безделушки нет. Удивительно, но не далее, как месяц назад никаких ограничений не устанавливали и в ручной клади можно было провозить всё, кроме огнестрельного оружия, конечно! Но я не такой человек, чтобы отступать перед трудностями.
– Лева, дай сюда письмо королевы, – решительно обратилась я к мужу, отлично зная, что это послание из Букингемского дворца откроет любые двери.
– Смотрите, что здесь написано! – и протянула письмо суровому служащему.
Тот внимательно прочитал и изрек:
– Потрясающе! На каком языке вы лучше говорите?
– На немецком.
И он пригласил сотрудницу-немку, мать которой, по удивительному совпадению, была родом из Ганновера, и попросил ее решить мой вопрос. Дружески болтая между собой по-немецки, мы с «землячкой», миновав все кордоны, дошли до стойки нидерландской компании «KLM».
Она немедленно вызвала начальника службы безопасности. Тот вынес конверт, положил в него сломанные щипчики и, написав мои данные, сказал:
– Когда в следующий раз будете в Лондоне, подойдете ко мне с паспортом и получите вашу вещь, – затем протянул свою визитную карточку и исчез.
Вопрос был решен, и, пройдя весь обратный длиннющий путь без происшествий и досмотра, мы добрались, наконец, до терминала. От случившегося потрясения я внезапно позабыла свой рейс, куда лечу, с кем, когда и зачем! Через несколько минут вдруг вспомнила, что со мной, вроде был муж, который теперь бесследно исчез!
– Господи, а где мой муж? Где он? – в панике заметалась я.
– Где ее муж? Муж ее где?! – эхом вторили засуетившиеся и забегавшие служащие аэропорта Хитроу, бросаясь в разные стороны в поисках Левы.
Постепенно в голове наступило просветление, и, взглянув на табло и прочитав слово «Ганновер», я вспомнила все! Трое подвернувшихся под руку служащих в мгновение ока доставили меня на посадку. Там в злобном одиночестве мотался мрачный Левка, который, завидев меня, от раздражения чуть не дал мне кейсом по башке и с яростью вырвал из моих ослабевших рук благословенное письмо королевы. Оказалось, самолет терпеливо ожидал только нас! Едва мы очутились на своих местах, заботливые стюардессы вместо того, чтобы прочитать лекцию, что нельзя опаздывать на рейс, преподнесли нам бутылку вина для снятия стресса от безумных приключений.
Вот так удачно завершилось еще одно наше путешествие. Но самое интересное, что забрать свои щипчики я так и не смогла, потому что последующие прилеты осуществлялись уже через другой британский аэропорт Станстед (Stansted). Усилия оказались напрасными, но принцип важнее всего!