В отделении находился наш потерпевший, но, к счастью, не пострадавший мигрант, который все же понял, что я хотела ему сказать, и позвал на помощь. Саид, выходец из Узбекистана, едва мы вошли в кабинет к оперативному работнику, от радости прямо кинулся нам на шею.

– Рахмат, рахмат, спасибо! – перемешивая узбекские и русские слова, он двумя руками в знак признательности пожал нам руки.

В Узбекистане у меня по линии бабушки полно каких-то родственников, но отношений с ними я не поддерживаю, но очень хочу посетить Ташкент, Самарканд, Бухару, чтобы прикоснуться к древней культуре и истории.

Мне вспомнился Эмир Бухарский, который имел почти семьсот жен и наложниц, и лишь одна из них, французская авантюристка, пользовалась безграничной благосклонностью монарха и неограниченной свободой. Жить в гареме, для нас, современных женщин, наверное неприемлемо. Кому понравятся ограничения в свободе и один муж на всю ораву?! Но так, очевидно, думаю только я, потому что добрая половина наших российских женщин, уподобляясь мусульманкам, уже живет в таких своеобразных коммунах и ведет совместное хозяйство.

Плюсы, несомненно, имеются. Во-первых, не скучно, скорее, даже весело, для настроения можно поругаться или подраться с другими женами. Во-вторых, не нужно одной крутиться по хозяйству и стирать, и гладить, и готовить, и убираться, и ходить в магазин, и еще много чего делать. А так, поставили на кухню – ну и готовь себе «бишбармак» на здоровье, и всё, больше никаких забот! Или сиди рядом со стиральной машиной и трескай себе халву и щербет, какие проблемы?! В-третьих, есть подружки в лице других жен, и если надо, для некоторого разнообразия, можно всегда одолжить у них косметику, украшения, одежду и чадру, чтобы, например, приятно удивить мужа. Допустим, он идет к Зухре, а под чадрой, хоп, сюрприз, Гюльчатай! В-четвертых, можно подкинуть свой «детский сад» какой-нибудь из жен, а самой пошляться по магазинам, обойдется дешевле, чем брать няню. В-пятых, всегда есть с кем посплетничать и при случае пожаловаться на общего супруга или даже, создав профсоюз замученных жен, совместно с другими тетками устроить ему бойкот. В-шестых, нет ни единого шанса ежедневно укладываться с повелителем в постель, что, в принципе, замечательно! Один раз в неделю, и совершенно свободен «до пятницы», если только последний, не дай Аллах, не сексуально озабоченный маньяк и не таскается каждую ночь по всем женам сразу! При всех этих плюсах минус лишь один, что ты не единственная любимая женщина у своего мужа!

Саид приехал сюда, оставив дома, в далеком Намангане, жену, к счастью, одну, которую в своих родных краях прокормить просто не смог, потому что не имел работы, а если бы их было четыре, в смысле жены?! Тогда для Саида был бы полный «Ахтунг»! Славные времена, когда узбекские колхозники весело и дружно собирали отличные урожаи хлопка, прошли, и заниматься стало практически нечем. Здесь, в столице, он выполнял самую грязную и низкооплачиваемую работу, посылая домой хоть какие-то копейки, а жил… вы не поверите, в вонючем мусоросборнике! Сродни африканцам! На прощанье мы дали ему тысячу рублей за помощь и, разъяснив полицейским сложившуюся ситуацию, смогли отправиться в гостиницу.

Наконец-то мы в своем уютном номерке! По телеку, как всегда, шла ненавистная реклама. Всё, капец! Когда приходит в дом реклама, уходит напрочь аппетит! Нет, мы все же отвратительные существа! Какие-то все перхотные, инфицированные злобным грибком, с зубами, съеденными жадным, прожорливым кариесом, а то и вовсе без них, с вгрызающимся в «пятые точки» кровожадным геморроем. Просто жуть! А еще говорят, что человек – это звучит гордо!

Молочница, как хитрый агент иностранной разведки, замаскировавшись под козла, в целях вербовки таскается за нами, женщинами, по всем видам городского транспорта, бесцеремонно пробираясь порой и в наши дома.

Маленькие «друзья» наших мужчин постоянно, изо дня в день, находятся в стадии бессрочной забастовки, напрочь отказываясь работать без «сеалекса», «виагры» и «аликапса», вынуждая обладателей ленивых «мальчиков» бесконечно баловать их соответствующими таблетками, как детей сладостями.

Очень злобный простатит, как гестапо, применяя пытки, держит в плену наших джентльменов, не давая сходить в туалет, а назойливый понос, наоборот, не предоставляет возможности вырваться из объятий унитаза.

Прокладки и тампоны, активно соревнуясь между собой и расталкивая друг друга локтями, никак не позволяют обладательницам природных явлений сосредоточиться на чем-то более возвышенном, а нахальный и дотошный «грибок» гуляет по всему нашему уродливому, измученному, изъеденному и болезненному телу, бесцеремонно заглядывая в самые сокровенные части нашего больного организма. А уж когда видишь отдельные части человеческого тела, живущие своей жизнью, чувствуешь себя зрителем зомби-спектакля в прозекторской. Ужас и кошмар! Кошмар и ужас!

Очень захотелось есть, и я сделала несмелую попытку, но все же из-за рекламы пришлось оставить несъеденным пакет с чипсами, который тут же выпал у меня из рук, когда звероподобный «грибок», слушайте, а их, оказывается, такое огромное количество вокруг, щелкая зубами, поднял ноготь, как крышку кастрюли, и с большим любопытством заглянул в глубину ничего не подозревающего пальца на ноге! Все, больше ни один кусок в горло уже не лез! Вот ведь паразиты! Ну сделайте отдельный рекламный канал для этой мерзости, а то ощущаешь себя прямо каким-то безобразным, нечесаным, немытым, вонючим и зараженным всеми страшнейшими, леденящими кровь заболеваниями мира, неандертальцем! Дайте людям жить, нормально питаться и чувствовать себя полноценным человеком, а не каким-то чмо!

Едва мы перевели дух, как Лева завел свою «шарманку»:

– Оля, ну ты же понимаешь, как ни крути, это грабеж! Мне как-то неспокойно.

Опять двадцать пять, ну сколько же можно!

– А кто в нашей жизни чист и не занимается грабежами? Скажи мне, кто? Банки грабят своих клиентов, предоставляя кредиты под немыслимые проценты. Магазины обвешивают и обманывают, отбирая с трудом заработанные копейки. Великовозрастные дети и внуки с боем отнимают у бабушек, дедушек и родителей не только жилплощадь, но и микроскопические пенсии. Жены на свои женские штучки с криком вырывают из рук мужей зарплату, а мужья грабят жен, добывая средства на выпивку.

На улицах выгребают уже не только деньги, но и всё, что, к несчастью, имеешь с собой. Квартиры и вовсе обчищают подчистую. Список бесчинств можно продолжать. А мы собираемся забрать «бабки» у бандитов, не честно заработанные, между прочим, а мошеннические, а может, даже и кровавые. Хватит уже строить из себя пацифистов и праведников! Лучше подумай, скольким людям мы сможем помочь, если развернем производство и будем зарабатывать приличные средства.

Лева тяжело вздохнул.

– А если с тобой что-то случится?

– То найдешь себе другую жену, – пожала я плечами, – на тот момент ты будешь богат и нужен абсолютно каждой российской сударыне от восемнадцати и до ста!

– А я не хочу другую! – изменившимся голосом, произнес Левка и… его глаза наполнились слезами.

Ну, что ты поделаешь, как ребенок! Вот, вот, что имеем не храним, потерявши плачем! Нечего было со мной постоянно ругаться и обижать меня. Теперь, если не дай бог, не вернусь из боя, вспомнишь меня еще не раз, обрыдаешься! Стало до безумия жаль и себя, и Левку, который в случае моего вечного отсутствия сам будет в одиночестве жарить себе яичницу и целую неделю ходить в одних и тех же носках, позабытый и позаброшенный, и слезы тут же оккупировали теперь уже мои глаза, да… жизнь, едрит твою!

Конечно, я понимаю, если муж и жена много лет живут вместе, то оставшись в одиночестве, очень сложно начать новую жизнь с другим человеком, особенно на старости лет. У Левы очень сложный характер. Временами он превращался в дьявола, этакого морального садиста-маньяка. Ему ничего не стоило наорать на меня или обругать, но и я в долгу не оставалась. Единственное, чего еще между нами не происходило, так это драк и потасовок, хотя робкие попытки случались. А так правильно говорят: «Муж и жена – одна сатана!» Поэтому он, не желая привыкать к новой жене, в случае потери меня про себя, разумеется, не забывал. Если в семье появляется новый человек, нужно к нему приноровиться, принимать привычки очередной второй половины и притираться к новой незнакомой жизни с ней, как бы она ни складывалась. А то может получиться и так.

Одна бабка, в буквальном смысле этого слова, вышла замуж за слишком пожилого, как и она сама, пенсионера-вдовца. Но поскольку жизнь на старости лет между ними не заладилась, бабуся решила замочить благоверного, чтобы не отравлял ей жизнь своим присутствием, не мешал смотреть сериалы и не отнял квартиру при разводе. Сэкономив на пенсии старика, она наняла киллера, к счастью, оказавшегося подставным сотрудником полиции, и, между прочим, очень настойчиво просила его после убийства отрезать приговоренному дедушке башку и закопать ее как можно дальше от тела! Кровожадную мстительную бабку-монстра, к ее несчастью, арестовали, а дедушка – по совместительству безмозглый муж… простил «Леди Макбет» пенсионного розлива, не желая, видимо, и далее шагать по дороге жизни сиротой, считая, что смертельно-сумасшедший междусобойчик намного круче тоскливого одиночества.

– Не волнуйся, ничего со мной никогда не случится, – успокоила я мужа, – подписываюсь на это дело, потому что справедливость должна иметь не только «кулаки», как добро, но и как боец – автомат на шее! Ты только подумай, скольких людей они кинули, подставили, разрушили жизнь несчастных! Разве мы не должны наказать их за это?

Однако Левка был не согласен.

– Но ведь в таком случае ты становишься сродни им, такая же преступница с «большой дороги»!

– Почему же преступница, а не защитница интересов других, ограбленных и оскорбленных? Наказывать бандитов – это уподобляться им самим? Не неси-ка бред, родной брат-близнец Льва Николаевича Толстого. Если нас обижают, мы не будем, вытирая слезы и сопли, сидеть и ждать, когда их накажут. До них их коррумпированный африканский закон никогда не доберется, потому что сам, наверняка, в доле, поэтому мы будем этим самым законом и накажем их сами! И всё, прошу тебя, больше ни единого слова на эту тему. Обратной дороги нет… и никогда не будет! – твердо добавила я.

Раздался телефонный звонок. Приятный мужской голос проинформировал нас:

– Завтра будьте, пожалуйста, в вестибюле в 9:00; вас будет ждать человек, который отвезет на переговоры.

– ОК! – ответили мы дружно.

Всё, всё, спать! С каждым годом спать мне хочется все больше и больше. Такое чувство, что жизнь устраивает такие тренировки перед тем, как навсегда отправить нас транзитом через царство Морфея прямо в Царствие Небесное. По утрам не могу проснуться, днем на подгибающихся ножках валюсь на диван, а вечером с Левой наперегонки мы ползем к кровати, желая войти в прекрасный мир сонного бреда первыми.

Кстати, когда мне снятся олигархи, это всегда к потерям, в первую очередь, денежным, – проверено. Вспоминая свое счастливое детство, когда «тихий» час в детском саду превращался в час «громкий», понимаю, какой была дурочкой. Сейчас такое славное мероприятие я бы никогда, ни при каких обстоятельствах, не упустила! А вот если бы на предприятиях в рабочем графике имелась подобная сонная пауза, то все работники от сорока и старше ждали бы лишь этого благословенного часа!

Рядом заворочался Левка. Он немного почавкал, пошмыгал и начал нахально храпеть, отгоняя мои сновидения и нагоняя жуткое раздражение. И какой негодяй придумал это совместное снопрепровождение?! Какая может быть любовь, когда твой избранник, например, храпит, как боров, пукает, кладет на тебя свои волосатые и колючие руки и ноги, а после вечеринки дышит тебе в лицо перегаром?!

Раньше, в царские времена, знать имела свои отдельные спальни, что было правильно и разумно. Ночью делай, что хочешь, можешь дать волю всем своим отвратным инстинктам, а с утра – интеллигентность, сплошная культура и совершенно нет никакого отвращения друг к другу, а только любовь и уважение.

Всю ночь за мной гонялись неонацисты и лишь Штирлиц пытался меня спасти. Он был не один и, указав на приятеля, шепнул: «Это Мюллер, он наш связной и мой друг!» Потом, зачем-то вручив мне два свертка с громко рыдающими грудничками, живенько так испарился. «А где эта Кэт, – промелькнуло в голове, – неужели опять пошла шляться по магазинам в такой-то момент?!» Моему возмущению не было предела! «И куда ж теперь я с ними, в лапы к Мюллеру?.. Хотя Штирлиц ведь сказал, что он наш!» Под утро в голове всё перемешалось, надо мной с криком: «Полетели баловаться плюшками!» пролетел нацист «Карлсон» и… исчезло, потому что жизнерадостно зазвонил проснувшийся будильник. Господи, приснится же такой бред!

Ровно в 9:00 в вестибюле гостиницы к нам подошел симпатичный молодой человек и почему-то строго сказал: «Пройдемте». Какое жуткое и неприятное слово, отдающее 1937 годом!

У входа нас ожидал роскошный автомобиль! Таких в Германии я и не видела. Очень многие обычные бюргеры прекрасно чувствуют себя в автомобиле самой народной марки «Volkswagen», а на шестисотых мерседесах немецкие пенсионеры возят не любовниц, как наши кавалеры, а… навоз, ну, разумеется, не в салоне, а на прицепах, пристроенных к шикарной тачке.

«Lamborghini», прочитала я марку (нет, вру, видела такую машинку, но только один раз, в Швейцарии). За рулем сидели два наших чувака. Знатный «железный конь» имел одну весьма нескромную, но крайне удобную и полезную деталь – мигалку, и поэтому до места назначения мы домчались мгновенно. Дверь автомобиля распахнулась, и я моментально вспомнила главную героиню потрясающего фильма Джеймса Кэмерона «Титаник», когда она медленно поднимает голову и перед ее взором появляется гигантский корабль-смертник, монстр «Титаник», который произвел тогда на Розу неизгладимое, ошеломляющее впечатление. Вот такие же чувства испытала я, увидев «домик» генерала-олигарха Петра Петровича.

Это был настоящий дворец в самом прямом смысле этого слова! Невероятно! И это в России, где больше половины населения просто не могут свести концы с концами! Старший конструктор авиационного предприятия получает зарплату в двадцать тысяч рублей, из которых пять тысяч платит за комнату в общаге. А кто сможет прожить на оставшиеся жалкие пятнадцать тысяч, когда надо еще оплатить коммунальные услуги, телефон, купить продукты, одежду, что-то по хозяйству, содержать детей, если они, не дай бог, в этом случае есть?! Только русские! Самая выживаемая нация на свете, и в этом мы точно сродни крысам! Чтобы с нами ни делали, все равно держимся на плаву. Против нас все эти европейцы и американцы – тьфу, ерунда на постном масле!

Кто смог бы из них, получая в день сто пятьдесят граммов хлеба, сутками работать на оборонных заводах, как это было в блокадном Ленинграде?! Или жить в домах с туалетом на улице, где до ближайшего магазина несколько километров и нет больше ничего, кроме старой, покосившейся избы и скромного огорода? Никто, кроме русских, вот и подумайте, разве можно ущемить этот народ в правах или победить? Да никогда! Эта нация непобедима! Русские могут существовать везде: и на улице, и во дворце.

Нам приходилось бывать в домах олигархов, но увиденное здесь потрясло! Да… сюда надо входить, по меньшей мере, в шикарных вечерних туалетах, соболиных, шиншилловых и горностаевых манто, а не в первом затрапезном, подвернувшемся под руку дряном костюмчике, который был приобретен по случаю в недорогом магазине и только потому, что мои, более чем объемные формы, в другие приличные шмотки, как ни старались, втиснуть не смогли!

«Хижина» величаво возвышалась на территории, окруженной парком, и своим видом смутно напоминала строгий английский Букингемский дворец, смутно, потому что смотрелась богаче. Не зря же еще со времен Октябрьской революции существовал девиз «догнать и перегнать»!

Не хватало здесь только гвардейцев в медвежьих шапках, вернее, они были, но ни шапок, ни волос у них на головах вообще не наблюдалось.

Мне стало как-то не по себе. С кем еще тут придется встретиться? Как же я ненавижу богатых нечестивцев! Такую жуткую неприязнь, наверное, испытывали и наши задрюченные, многострадальные предки, устроившие революцию 1917 года! И ничего с этим не поделаешь: классовая ненависть – это уже заболевание генетическое.

Я ведь не одна такая, нас миллионы, и даже их богатые оппоненты и те находятся в нашем непримиримом лагере. Это они только на тусовках все друзья-товарищи, «чмоки-чпоки», а так всегда держат за пазухой оружие, потяжелей чем камень, например, кувалду, чтобы в самый подходящий момент так шандарахнуть по сопернику, чтобы тот навсегда забыл тропинку в стан сильных мира сего.

Всеобщая огромная любовь и уважение между людьми возникнет лишь в том случае, если все, как хотел вождь мирового пролетариата В.И. Ленин, будут равны в материальном положении, хотя даже в этом случае обязательно найдется повод для зависти, если жена будет красивее или дети умнее. Ну, а если уж в кармане полно денег, а не «вошь на аркане», теремок поширше да покруче, а не «избушка на курьих ножках», роскошные колеса против «своих двоих», тогда постоянная непримиримая ненависть и вражда не закончатся, вплоть до самой встречи классовых противников на небесах, пока старушка смерть не уравняет их в правах. Хотя… может, и на том свете справедливости не существует, кто знает?! Они и там найдут отличную возможность удачно пристроиться, перебирая бумажки на райском складе, а мы будем трудиться где-нибудь в аду день и ночь в поте лица, помешивая тяжелыми баграми кипящие котлы с грешниками!

Все богачи, особенно недавно снявшие лапти, с такими жуткими понтами, что чувствуешь себя в их тщеславном обществе какой-то никчемной козявкой! С другой стороны, чего их ненавидеть, ведь живут они на своей планете, куда мы никогда не доберемся. Это же все равно, что ненавидеть за состоятельность и известность какого-нибудь представителя голливудской тусовки. Все так далеко и недосягаемо! Богатство и бедность – это разные миры и разные континенты, которые, впрочем, иногда все же пересекаются…

Однако если нас сюда притащили, значит, интерес к нам есть, поэтому имеется веский повод тоже построить из себя великих и крутых! У Левки есть два жизненных кредо: «Не люблю, когда строят из себя умнее Римского Папы» и «Не люблю, когда больше меня врут!» Вот с этими замечательными принципами, настроившись исключительно на победу, мы переступили порог замка. Нас провели по дворцовым палатам и ввели в роскошный кабинет.