Дальше мы ехали, на все лады обсуждая предстоящую операцию. За разговорами автомобиль неумолимо приближался к ганской границе. Нам нужно было пересечь ее легально, чтобы не иметь никаких проблем в самой Гане. Сердце потихонечку начало опускаться в пятки. Одно дело официально зарегистрироваться в аэропорту, где полно народу и нет возможности причинить нам вред, другое дело, здесь, в безлюдной пустыне, где царят свои жуткие туземные законы, а вернее, полное беззаконие. Единственная надежда оставалась только на Рича, который с этими дикарями был на дружеской ноге.
– Через пять километров граница, – начал свой инструктаж Ричард, – всем сидеть тихо и спокойно, если прикажут выйти, выполняйте команды, и еще, нужны доллары, где-то тысячи полторы. Мы дадим их старшему. Здесь без денег нельзя, берут все и всюду. За «капусту» сделают всё, что попросишь. Однако показывать, что денег много, тоже не стоит, чтобы у них не возникло соблазна присвоить их себе. Вы меня поняли?
Мы в знак согласия интенсивно закивали и ответили нестройным хором:
– Да, да… поняли… конечно, поняли…
– Говорить буду я! – строго добавил доктор.
Через час пути на горизонте появился приграничный пост с военными. От страха в горле у меня так пересохло, что я не могла даже проглотить слюну, а в голове нестройными рядами бродили лишь молитвы. Викентьевич опустил свою тяжелую руку на мое плечо и приободряюще улыбнулся. Улыбнуться в ответ я так и не смогла. Джип резко затормозил. Послышался резкий гортанный окрик, и у окон машины появились автоматчики. Громко хлопнула дверца автомобиля, за которой исчез Ричард. Он в сопровождении одного чернокожего бойца пошел в хижину пограничной службы и быстро исчез в ее грозных недрах.
Прошли мучительные десять минут, жара была невыносимой, пот заливал наши лица, а доктор и не собирался появляться, зато другой военный, что-то гаркнув, жестом приказал нам выйти из авто. От всепоглощающего страха моя рубашка буквально пропиталась потом, впору выжимать (вот такой же мокрой я выползала с завода, когда трудилась уборщицей).
Вслед за нашим другом мы вошли в хижину. Перед нами предстала довольно мирная картина. Улыбающийся Ричард очень мило и весело общался с местным начальником, здоровым, как самец гориллы, обезьяноподобным африканцем, на широченных плечах которого отсвечивали золотом роскошные погоны с очень большими звездами, выстроившимися в один ряд. Он сурово взглянул на нас из-под редких бровей и… тут же разродился широкой белоснежной улыбкой.
– О, Раша! Маскуа, фотка, матерошка, привьет, карашо! – в одно мгновение выдал весь свой русский словарный запас.
Стало невероятно приятно, что о Москве и матрешках слышали даже здесь, на краю земли! Единственное, чего я не поняла, о каких фотках идет речь.
– А что за фотка? – робко спросила Рича.
– Не фотка, а водка! – объяснил доктор.
Офицер, услышав знакомое, очень аппетитное и желанное слово, как китайский болванчик, бодро закивал своей курчавой башкой.
– Йес, фотка, рашен фотка!
И тут Иван, как фокусник, в одно мгновение достал из пакета бутылку русской водки и поставил перед начальником. Восторгам не было конца! В течение пяти минут наши фальшивые паспорта украсили ганские штампы о пересечении границы. Затем, очень дружелюбно пожав нам руки, он разрешил ехать дальше. Краем глаза я заметила наши полторы тысячи, нашедшие приют на столе у хорошего друга России. Ну и слава богу! Чем больше даешь, тем скорее получаешь, в данном случае быстро и без проблем решился серьезный вопрос.
– С первой удачей, ребята! – поздравил нас Ричард.
– С первой! – ответил Олег. – И дай бог, не последней!
После того, как мы отъехали от пограничного пункта, некоторое время машину вел Рич, но после короткой остановки за руль попросилась я. Хотела вспомнить навыки, полученные от любителя худосочных коленок Бэтмэна. Таким «макаром» мы проехали еще километра три. Потом внезапно это занятие мне наскучило, и мы поменялись местами с Иваном. Чтобы по дороге не терять времени, Олег (невероятно занудно!) стал нас инструктировать:
– Приезжаем в отель. Прямо с утра делаешь звонок этой Коко, – сказал он, обращаясь ко мне, – надо сообщить ей, что мы уже прибыли, и назначить встречу…
– Но только не в нашем отеле, – ввернула я свое предложение, – они ни в коем случае не должны знать, где мы базируемся.
– Давайте в городе, – предложил доктор.
– Нет, – вновь подала я голос, – лучше в ресторане твоего китайского отеля, где мы обедали в первый приезд. Во-первых, тебя там хорошо знают и, если что, помогут. Короче, подстрахуешь нас, это и будет гарантией того, что с нами ничего не случится, а во-вторых, там нас не смогут похитить, как это можно сделать в городе.
– Но я же в отпуске! – воскликнул Рич. – Как объясню, зачем я тут?
– Очень просто: зашел перекусить!
– Всё верно. Место относительно надежное, можно спокойно, без опасений, переговорить, а если они решат нас похитить, ничего не получится! – остался доволен инициативами Олег и добавил, снова обращаясь ко мне: – Главное, чтобы тебя не опознали.
Ну надо же, слово какое придумал – «не опознали»! Я труп, что ли, чтобы меня опознавать?!
– Не узнали, – поправила я его.
Он равнодушно махнул рукой.
– Да какая разница, не опознали или не узнали, результат-то один!
– Очень даже большая! – возмутилась я. – Узнают живого человека, а опознают труп, и если я для вас олицетворяю последний, то и говорить нечего! – обида сдавила горло, а еще надеялась, что нравлюсь ему!
Дальше минут десять ехали молча, потом Викентьевич сказал:
– Ты не права, Катя, и нечего кукситься. Ну оговорился, с кем не бывает?! А мне, Катерина, ты очень даже симпатична, – и он, правда, не с нежностью, а скорее, с жалостью, приобнял меня за плечи.
– Она ему нравится, нравится! – обрадовались мои вечные неугомонные подружки, душевные половинки. – Глянь-ка, какие у него супераппетитные, симпатичные губки, какая сексуальная грудь, – постарались они обратить мое внимание на отличные физические данные новоявленного компаньона. – Прижмись к нему страстно, прижмись! – и начали активно так подталкивать к страшному грехопадению: – Какой секси, супер, мачо, самец!!! Аааа!!! Да… да… да, возьми его!!!
Осталось лишь завершить столь темпераментный спич порнографическим словом «фантастиш»! Пришлось захлопнуть их разинутые в диком экстазе рты.
– Заткнитесь, а! На войне, как на войне, никаких внеуставных отношений быть не может в принципе!
Мои весьма разочарованные душевные подружки всю обиду выразили одним словом:
– Дура!
– От дур слышу! – не осталась я в долгу.
Олежка, наверное, так и не понял, что же произошло, но когда я аккуратненько так вывернулась из под его равнодушных рук, на его лице прочиталось удивление. Зато с удовлетворением заметила, как смотрел на нас в зеркало Ванюшка. Черт побери, да он меня ревнует! Этого я не ожидала. Облезлую Катю Рублеву сложно, конечно, сравнить с роскошной Ольгой Штерн. С такой мордой дефективного кролика можно рассчитывать только на случайную благосклонность какого-нибудь столетнего слепого старца, но не юного глазастого мачо типа Ивана. А может, мне просто кажется, что я выгляжу идиоткой? Может, в их глазах я прекрасная незнакомка, новая девушка агента 007? В душе расцвели розы и тюльпаны. Я уже почти уверовала в свою невероятную привлекательность, как Олег снова раскрыл рот:
– Конечно же, ты… симпатичная… была… наверное… когда-то, но до подлинных идеалов красоты тебе, Катя, извини, далековато! Во-первых, должны быть брови, которых у тебя нет, во-вторых, волосы, которые тоже отсутствуют.
– А рот и нос у меня хотя бы есть? – разозлилась я.
– Вроде есть, но совсем не идеальные! Фигурка должна быть тщедушнее, субтильнее, чтобы мужикам было тебя жалко, и ножки покривее, в этом есть определенный шарм, а вот поле для косметологической деятельности, то есть перевоплощения, имеется, – утешил он меня, как мог. – Пять – десять пластических операций, пожизненное голодание, регулярные занятия конным спортом – и будешь красавицей!
Ну утешил, так утешил! Мне стало прямо неуютно в моем ужасном прямоногом теле, захотелось взять зеркальце и внимательно изучить свое гнусное, по словам Олега, лицо. Ладно, вот раздобуду денег и сразу же стану красавицей. Все пороги обобьете, чтобы быть со мной, но… поздно! Рядом устроится шикарный самец, покруче вас, идиотов.
К сожалению, возраст престарелых тетушек, оставивших свой «бальзаковский» где-то далеко за горизонтом, целиком и полностью зависит от толщины кошелька, и если там одна невразумительная зарплата или пенсия, морщины моментально оккупируют все лицо; веки, как жуткому Вию, придется поднимать руками, а родные зубы, попрощавшись с вами навсегда, уступят место съемным челюстям, которые крайне ненадежны и могут подвести вас в любой момент в процессе темпераментных сексуальных игр с каким-нибудь старикашкой, нечаянно оказавшись… на подушке! Восхитительная грудь десятого размера сдуется, как воздушный шарик, и грустно повиснет ушками спаниэля, а опустошенные суровым пенсионным питанием жировые валики на животе и боках покроют все тело тощими складками, и вы станете похожи на шарпея на пенсии.
Да… полюбить такую «красотищу» сможет, наверное, такой же облезлый дедуля, хотя нет, куда там, это тоже не наш контингент, им «шарпеи» на хрен не нужны, подавай только молоденьких длинноногих косуль. А кому тогда вообще нужны мы, старые «кошелки» с тощей зарплатой и такой же пенсией? Наверное, только знойным героям бразильских сериалов, да и то лишь… во сне.
Обидно, конечно, когда тебе пятьдесят, а дают все сто! Вот если бы я была президентом, то каждая тетенька за пятьдесят в моей стране по закону в принудительном порядке получала бы единовременно полный курс бесплатных пластических операций, чтобы выглядеть молодо, свежо и привлекательно и иметь рядом с собой не только какого-нибудь дохлого дедушку-предателя, но и вполне адекватного, косящего под мачо, а не чмо, дяденьку! А если какая-нибудь глупая бабуся, несогласная с курсом правительства на омоложение нации, станет выпендриваться, не желая вследствие своей недальновидности получать бесплатно весь спектр косметологических услуг, тогда часть пенсии строптивицы будет, опять-таки, в принудительном порядке уходить в закрома родины! Вот в таком случае в нашей стране бабушек не останется в принципе! Да… жаль, конечно, что я не президент!
На этой горькой пессимистической ноте мы сделали остановку у какой-то реки. Надо же, на этом жутковатом черном континенте, оказывается, и реки есть! Вывалив гурьбой из машины, мы дружно почесали к неуютному берегу.
– Слушай, Рич, а аллигаторов тут нет? – осторожно поинтересовалась я у дока.
– Их нет, зато другая напасть, – ответил друг и предупредил: – Не подходите близко!
Затем взял ветку какого-то дерева и, размахнувшись, кинул в реку. Мы не поверили своим глазам. Вода забурлила от движений тысяч тел, которые принялись с яростью ее терзать. Пираньи! Ужас! Вот так войдешь в воду человеком, а выйдешь на берег скелетом, в прямом смысле этого слова!!! Однажды на ярмарке в Бразилии я купила чучело пираньи, в открытой пасти которой зловеще сверкали острые, хотя и небольшие, но похожие на пилу, ужасные зубы. И как тут люди живут? Такое огромное количество желающих сожрать тебя: и пираньи, и львы, и крокодилы, и змеи, и мухи цеце, и даже каннибалы. Такое впечатление, что народ здесь существует только в качестве пищи для всей этой живности и не более того!
До Аккры оставалось совсем чуть-чуть. Наконец-то залезу под душ, подкреплюсь и от всей души высплюсь, а то эта проклятая дорога меня порядком утомила. Зазвонил телефон. Боже мой, Ильдар Ахметович!
– Путешественникам пламенный привет! – бодро поприветствовал он нас. – Надеюсь, все живы. Как вы там?
– Спасибо, Ильдар Ахметович, все хорошо, только очень жарко!
– Ничего не надо? Деньги там или еще чего?
Надо, хотела сказать я, очень надо, мой дорогой, кроме денег, еще и мужичка нормального, который не будет воротить нос от бабушки эпохи социализма, но вредный язык объявил забастовку, не желая озвучивать мои заветные желания.
– Нет, спасибо, ничего не нужно!
– Есть информация! Похоже, нашим людям удалось выйти на след этого Радтке-Цицера, если поймаем…
– Если поймаете, – воткнулась я в его речь, – не трогайте, он мой! – вспомнила слова одного киногероя.
Ильдар засмеялся, и в самых радужных тонах мы распрощались с ним на неопределенное время.
В Аккру наша компания приехала, как и в первый раз, поздним вечером, даже ночью, но Ричард ориентировался хорошо и довез нас до отеля. Едва мы вошли в просторный холл, как тут же, моментально, наши изумленные взгляды уперлись в огромный портрет… президента России! Вот это сюрприз так сюрприз! Поначалу я и не сообразила, в какой отель попала, и поняла только тогда, когда услышала немецкую речь:
– Guten Abend, Damen und Herren! (Добрый вечер Дамы и Господа!)
Поскольку «дамы» было сказано во множественном числе, я оглянулась, но никого вокруг в столь поздний час не увидела.
– Was kann ich für Sie tun? (Что я могу для вас сделать?)
Мы ответили, что здесь для нас забронированы номера. Фрау посмотрела в компьютер и сказала, что бронь у нее всего на два номера. Всё верно, один на меня, а другой на дуэт Олег – Иван, и тут инициативу проявил господин Банда.
– Я думаю, – сказал он, – мне тоже надо остаться в отеле, чтобы быть все время рядом с вами.
Мы обрадовались: отличная идея, но бездушная, как робот, немка за стойкой, покачав головой, разочаровала:
– Nein, leider, haben wir keine freien Zimmer (Нет, к сожалению, у нас нет cвободных номеров).
Ну что же, кто-то должен подселиться ко мне. С чужеземным Ричем соседствовать мне не хотелось, а с мачообразными Олегом и Ванькой было опасно, в первую очередь, для меня. Вдруг мне захочется любви и спросонья, думая, что рядом лежит Левка, я наброшусь на них, как озверевший от отсутствия секса кролик, и… изнасилую?! Тогда кирдык, вся операция пойдет коту под хвост! То, что они сами могут яростно и пылко наброситься на меня, теперь уже, после критики моего внешнего вида со стороны разборчивого Олега, маловероятно! На глазах у удивленной фрау начался отчаянный спор, кому из них спать со мной… в одном номере. Начал по старшинству Олег:
– Иван, ты пойдешь к Кате!
Ванька, разумеется, заартачился. Я, конечно, понимаю, если бы нужно было разделить ложе с эффектной Мерилин Монро, и не задумался бы, а с простоватой Катей Рублевой, понятно, особого желания нет!
– Лучше ты сам, – испуганно сказал он Олегу, но вредный подельник встал в вызывающую позу.
– Я не могу, – ответил он озабоченно, – мне нужно подготовить оружие.
Как будто собрался заняться этим именно сегодня ночью в постели под одеялом! Бред! Я униженно молчала в сторонке, терпеливо ожидая, когда они определятся и выберут «несчастного», которого забросят в тыл к Катюхе Рублевой. В конце концов, не сумев договориться, решили тянуть жребий из трех спичек.
Сначала спичку тянул наш командир… ну… давай… черт, длинная! Вторым шел Ванька… пожалуйста, ну… тьфу, и вновь длинная! Тянуть третью спичку нужды уже не было, и моим временным номерным сожителем оказался Ричард Банда.
Несмотря на жребий, Ричик тоже сначала закочевряжился, мотивируя свой бестактный отказ тем, что от аппетитного вида абсолютно любой белой женщины моментально возбуждается, но… номер не прошел. Господи, сделай, пожалуйста, так, чтобы не одна кровать на двоих! И Господь услышал мой стон! Лежанки оказались в разных углах комнаты! Очень надеюсь, что это странное соседство максимум на пару дней, а сегодня мы, как вошли в номер, по очереди приняли душ, да так и рухнули в свои постели, в одну секунду заснув, как убитые.
Наверное, впервые в жизни я спала без сновидений, и ночь прошла, как одно мгновение. Наутро никого в номере не обнаружила. Мой товарищ по соседней койке Ричард исчез. Ну и слава богу, можно хоть спокойно привести себя в порядок. Ведь только при мужьях мы, жены, чувствуем себя вольготно и, совершенно не смущаясь, ходим со страшными блеклыми физиономиями и снятым макияжем: бровями, ногтями, ресницами, волосами, помадой, распугивая и без того одичавших от постоянных отказов в близости наших мужей.
Заставляем их содрогаться от жуткого вида морды лица, перемазанного кремом или ужасающими питательными масками всех оттенков и цветов радуги. Только российские мужья могут терпеть такое невообразимое безобразие, которое перед чужими, не нашими джентльменами, нам почему-то демонстрировать крайне неловко. Скорее всего, потому, что окружающие нас кавалеры намного слаще осточертевших мужей, а посему обязаны лицезреть нас всегда только красивыми и ухоженными в наилучшем виде! Так стоит ли удивляться, что у наших благоверных появляются молоденькие подружки, которым этот самый крем пока на фиг не нужен!
Едва я успела нанести последний штрих, как, предварительно постучав в дверь, ввалился доктор. Надо же, какой культурный! Мы тепло поздоровались, и Ричард, приветливо улыбаясь, позвал:
– Катя, ты готова? Тогда пошли на завтрак, нас уже ждут!
– ОК, пошли! – мне так хотелось есть, что я готова была сожрать даже динозавра.