Я заказала билеты и через два дня собиралась выехать в Германию. Даже болезнь Софьи Семеновны не смогла меня удержать. Ничего, ей уже лучше! Сиделки и сын прекрасно справятся! Оставаться с ним рядом я не могла. Мне надо исчезнуть, испариться, прийти в себя, успокоиться. Я не надеялась на его честность. Вполне вероятно, он вновь притащит сюда свою подружку и будет жить с ней здесь, усердно работая над проблемой деторождения, и если это случится– никто, ничто и никогда уже не спасет наш брак! Меня терзали сомнения. А может, не уезжать? Тогда, возможно, он перестанет с ней встречаться, хотя свинья везде грязь найдет, не здесь, так будут свидания в гостинице, как прежде. Если есть желание, варианты всегда отыщутся. Не буду унижаться и караулить его. «Уезжаю», – твердо решила я. Алешке скинула sms: «Через два дня буду в Германии. Сможешь – приезжай, расходы беру на себя».

Через пять минут пришел ответ: «Обязательно приеду, я люблю тебя». Процесс, как говорил дорогой Михаил Сергеевич Горбачев, пошел. Главное – хорошо начать, чтобы достойно кончить. Я вызвала горничную и, получив от нее информацию, что Ефим Григорьевич куда-то уехал, поспешно собрала все необходимые вещи и отправилась в маленькую, никому неизвестную гостиницу на краю города, чтобы пару дней до отъезда перекантоваться там. На прощанье оставила Фиме записку: «Уехала. Настоятельно прошу тебя ко мне не приезжать, все равно разговора не будет! Оставь меня в покое. О своем решении сообщу сама. Оля».

Ну вот и всё. Теперь стоило подумать над некоторыми вопросами: «А что делать дальше?» «Как жить?», к счастью, не стоял вопрос: «На что?». И как верить не только ему, а мужчинам вообще? В глубине души, где-то очень глубоко, я чувствовала, что он не поставит жирную точку в наших отношениях, потому что жена, образно говоря, – это старые разношенные и удобные «тапочки», которые, правда, и носить уже не хочется, но вроде и выбросить жалко, а любовница – новые тесные, не очень удобные, «туфли», которые надо еще разнашивать и разнашивать, и все равно нет уверенности, что будешь чувствовать себя в них комфортно. Когда ноги ноют и устают, конечно, всегда думаешь о тапочках и только о них.

Ефим ко мне привык, меня все-таки любит, кроме всего прочего, нас связывают дети, да и в интимных отношениях кризиса у нас не было. Думаю, моему муженьку просто захотелось новизны – новых чувств, которые приносят жизненный стимул, ведь до замужества с ним у меня было то же самое. Я постоянно нуждалась в новых ощущениях, чтобы иметь настроение, выглядеть хорошо и чувствовать себя женщиной в лучшем смысле этого слова. В такие моменты всегда тянуло на подвиги: что-то улучшить в себе, что-то изменить, чтобы нравиться любимому мужчине. Так что поход к адвокату… пока отменяется. Не стоит выбрасывать деньги на ветер, если нет уверенности в своем окончательном решении. Обида, конечно, огромная, но ее, как и всё остальное: предательство, измену, развод – можно пережить. Пережить можно всё, кроме смерти, в любом другом случае ситуация корректируется. Выбор, правда, небольшой, имеется: или забыть, или простить, или расстаться… Вот только после смерти уже ничего исправить нельзя, поэтому все остальное – это мелочи жизни, недостойные внимания! Я постепенно успокаивалась, главное, чтобы все были живы и здоровы, а остальное, дай бог, приложится!

В Германии у меня был огромный дом с шикарным участком, приобретенный на мои собственные заработанные средства. Места хватало для всех моих детей и внуков. У Эли – свое хозяйство, в смысле, недвижимость. Моя дочь успешно работала на немецком телевидении и имела приличные деньги, да и супруг ее владел собственной раскрученной фирмой, так что всё шло у них путем. Но я все равно из своих очень приличных доходов от моих промышленных предприятий подбрасывала кое-что, чтобы у моих ребят и их детей не было никаких финансовых неудобств, так как денежки в их необходимом количестве – это, прежде всего, свобода. Свою прибыль я не складывала до цента в кубышку, не покупала ненужные мне дворцы, яхты, самолеты и произведения искусства, а частично отдавала на благотворительность и тратила на детей, их развитие и образование.

Помощь, как правило, оказывала адресную. Иногда смотрела передачи, где упоминались люди, оказавшиеся в сложном положении, дети, которым необходима срочная поддержка, и множество других случаев, когда мои деньги шли во благо. Приятно получать благодарственные письма от людей, которым помогли мои финансы. Читая их, я думала о том, что жизнь свою прожила не зря и когда уйду, хоть кто-то вспомнит обо мне хорошо. Разве не в этом наше предназначение? В моей жизни тоже были сложные моменты, но всегда находились добрые, великодушные люди, которые приходили мне на помощь, поэтому слова «помоги ближнему своему» звучат для меня как закон и призыв к действию.

Приехав к себе, я решила просто отдохнуть, совершенно освободив себя от дел. Позвонила Алешке. Он взял билет и собирался прибыть сюда через три дня. Достаточно времени, чтобы прийти в себя, привести все, в том числе и мысли, в полный порядок. Я не знала, говорить Алешке или нет, что произошло между мной и Ефимом, но подумала, как получится. Так или иначе эта история станет явной, поэтому великую тайну из этого делать не стоит. Впервые за много лет мы останемся с Лешкой наедине. Будет ли что между нами?.. На этот вопрос пока ответа не было, поэтому решила: пусть будет, как будет. Если случится, противиться не стану – после всего произошедшего я чувствовала себя (несмотря на мой статус замужней дамы) абсолютно свободной женщиной.

Думаю, что Алешка после всех неудач в личной жизни стал другим и, наверное, научился ценить те отношения, которые по-настоящему ему дороги!

Раздался звонок телефона. Это могла быть только Элечка. Я специально взяла новую симку, чтобы господин Ефимов меня не беспокоил, и сообщила об этом лишь ей.

– Мамочка, привет! Ты уже приехала? Всё в порядке? – раздался родной голос дочери. – Тебя Ефим Григорьевич разыскивает. Спрашивал, ты уже здесь или еще нет. Волнуется. Как я поняла, у вас что-то случилось? – настороженно спросила она.

– Да, кое-что, – коротко, не вдаваясь в подробности, ответила я, – это, Элечка, не телефонный разговор, когда увидимся, поговорим. Ему мой новый номер не давай и сообщи, что я уже на месте.

Дочери своей я доверяла, потому что она такой же «кремень», как и я. Любой информацией, которой владела, не делилась ни с кем и никогда. Элька знала о моих «приключениях», и это были только наши секреты, недоступные для чужих ушей. Я всегда могла обратиться к ней, и вместе мы находили выход из любой ситуации. На нее можно было положиться. Кроме того, в тридцать лет у нее открылся уникальный дар ясновидения, которым она еще толком пользоваться не умела. Об этом меня предупреждала еще много лет назад одна очень известная московская предсказательница, что, в общем, неудивительно – гены! Что ни говори, а прабабушка у нее была чистокровной цыганкой, которую дед-белорус просто выкрал из табора. Мой первый муж, Элькин отец, тоже виртуозно владел картами, и все его предсказания сбывались с абсолютной точностью.

На следующий день мы запланировали с ней поездку в международный летний лагерь, в котором отдыхали мои дети: Лиза – в качестве воспитательницы, а Оля, Гриша и мои внуки Эмилия и Рафик – в качестве воспитанников. Мои дети, несмотря на их совсем еще юный возраст, блестяще говорили на двух иностранных языках, поскольку получали уроки с раннего детства. Русским – «великим и могучим» – владели тоже в совершенстве, поэтому проблем с пребыванием и обучением за рубежом у них не возникало. Двумя-тремя языками они не ограничивались, попутно выбрав для себя те, которые им больше всего нравятся.

Я собрала гостинцы, как когда-то очень давно. Тогда, проживая еще в России, вот так же ездила в лагерь к маленькой Эльке. Что более всего ужасало меня в ее пребывании там, так это такое неимоверное количество комаров, что даже стоять на месте спокойно было невозможно, а не то, чтобы жить! Бедный ребенок, как он это терпел?! В Германии комаров практически нет, как нет и тараканов, не знаю почему, нет, и всё тут! Зато есть пауки, к счастью, только косоножки, а не тарантулы!

Боже, как обрадовались ребята нашему приезду, как будто мы не виделись с ними целую вечность! Облепив меня и повиснув на шее и плечах, наперебой рассказывали свои нехитрые новости и хвалились достижениями. Олечка наконец-то научилась плавать – первый большой успех! Эта наука не далась мне до сих пор, поэтому я и сейчас плаваю как «топор», то есть сразу иду ко дну. У Лизаветы появился кавалер – парень, который тоже работал вместе с ней воспитателем в группе. Симпатия, как я поняла, была взаимной. Эмилия и Рафик записались в секцию тенниса и делали первые успехи, а вдруг станут профессионалами и мы будем ими гордиться? Было бы здорово! И лишь мой малыш Гришенька пребывал в некоторой грусти.

Прикрывшись ладошками от других своих родственников, тихо прошептал мне на ухо: «Я влюбился» – и вопросительно посмотрел мне в глаза. Я поняла его. Он желал наедине поговорить со мной на волнующую тему. Зато все хором интересовались, когда приедет папа-дедушка. Для Элькиных ребят Фима был дедушкой, так, в общем, они думали, потому как моего первого мужа – биологического деда – не видели никогда, да и он не знал об их существовании, а наши с Фимой дети не имели к нему никакого отношения. Второй мой муж Лева – «приемный» Элькин отец – умер еще до их рождения, поэтому в качестве дедули мог фигурировать только Фима, тем более он с удовольствием справлялся с этой ролью. Пришлось обнадежить, что скоро приедет. Не могла же я сообщить им, что их папа-дедушка в одном флаконе никак не может разобраться со своей личной жизнью и регулярно занимается любовью с молодыми девками в надежде подарить им еще одного братика или сестренку.

Мой сыночек впервые за свою коротенькую жизнь влюбился! Об этом он доверчиво сообщил мне, сидя у меня на коленях, когда мы остались вдвоем. Объект любви – немецкая девочка Дженифер – вызывала в моем Гришеньке бурю искреннего восторга и была старше его на пару лет, но тем не менее он не терял надежды понравиться ей и завоевать ее внимание и расположение.

– Сыночек, а чем же она тебе так понравилась? – спросила я его.

– А она такая красивая, веселая и танцует хорошо, – глазки его загорелись.

И сразу же вспомнилась наша с Алешкой встреча в первом классе. Я ведь тоже была симпатичная, веселая и хорошо танцевала, как и Гришина любовь. Сколько же лет прошло…

– Гришенька, когда будет твой день рождения, сыночек, давай пригласим и Дженифер, только обязательно возьми у нее телефон и e-mail, хорошо?

Как он обрадовался! Обнял меня, прижался головкой к моей щеке.

– Спасибо, мамочка! – потом поцеловал, и мы потерлись с ним носами, как эскимосы, и это был только наш с ним ритуал.

Я не знала, в кого он такой нежный, добрый и ласковый. В нашей семье почти все, и девочки тоже, обладали твердым и даже жестким характером, и только Гришенька был особенный, божественный и очень-очень нами всеми любимый.

Побыв с ребятами пару дней, я уехала на встречу с Алексеем, пообещав, что еще раз приеду с дядей Лешей, если у него будет время. Алексей прибывал вечерним рейсом из Москвы, и я поехала встречать. Увидела его еще в багажном зале, когда он получал свой чемодан. Мы обнялись как близкие, родные люди и, постояв так несколько минут, двинулись на выход. Найдя поддержку в лице старого друга, испытала облегчение. Промелькнула мысль, что все будет хорошо. Глядя на Лешку со стороны, я не переставала удивляться, как молодо он выглядит, лишь роскошные волосы подернуты сединой, а в остальном прямо-таки юноша – подтянутый и очаровательный, импозантный и модно одетый. Я шла, прижавшись к нему, держа его под руку, и чувствовала, что не одинока. Его поддержка помогла мне обрести почву под ногами.

– Лешка, как здорово, что ты приехал! Наконец-то после стольких лет! Отлично проведем время вдвоем, как тогда… ты помнишь? – с искренней радостью сказала я.

– Я просто счастлив! День и ночь об этом мечтал, каждый день думал о тебе и очень скучал, – он замялся, – что-то случилось?

– Случилось, – ответила я спокойно, – потом расскажу. Не хочу омрачать нашу встречу разговорами на эту тему. А сегодня будем угощаться, пить и веселиться! Я тебе голубцы приготовила, твои любимые.

– Не верю! Тысячу лет не ел это чудо! Лучших голубцов не встречал больше нигде и никогда. Да у тебя всё классное! Ты отличная повариха!

Я засмеялась: угодила Лешке, угодила.

– Леша, я взяла билеты на балет («Надо же, почти по Игорю Корнелюку», – подумала про себя, припомнив его песню «Вот билет на балет, на трамвай билета нет!»), потом мы сходим с тобой в варьете, можем съездить, куда захочешь, в общем, будем развлекаться.

– Больше всего, – он пристально и нежно посмотрел на меня, – я хочу тебя, – прошептал едва слышно, – мы так давно не были вместе…

Впервые за столько лет его слова привели меня в смущение. Ну что же, посмотрим! Сидя в моей уютной гостиной, мы с удовольствием общались друг с другом. Он рассказал, что теперь пенсионер и сменил работу – тренирует ребят, – и эта деятельность доставляет ему огромное удовольствие.

– Денег-то хватает? Алименты, наверное, приличные платить приходится?

– Как тебе сказать, по-разному. Тренерство приносит удовольствие, а не деньги, но мне хватает. А пенсия почти вся уходит на мальчишек.

– Сожалею, что Максима отсудить не удалось, – посетовала я.

– Знаешь, Олюшка, – грустно улыбнулся Лешка, – у ребенка должна быть мать, какая бы она ни была. Это главный человек в жизни каждого малыша, поэтому я даже рад, что так получилось.

– А как у тебя на личном фронте, живешь с кем-нибудь? – даже не сомневалась, что услышу положительный ответ.

Алексей помолчал, вздохнул, а потом сказал:

– Нет, Олюшка, никого у меня нет, живу один. Ты же знаешь, аскетизма в моей жизни хватало и хватает, но дело не в этом. Просто не встретил такую, как ты, а других мне не надо, не хочу, сердце не лежит!

– А как же секс? – хитро улыбнулась я.

– Никак, – коротко ответил он, при этом храбро добавил: – Надеюсь на твою благосклонность. А вообще, что произошло между вами? Я ведь чувствую, что-то случилось.

Я вздохнула: расскажу ему, он же мой друг, да и в любом случае узнает.

– Фима мне изменяет.

Лешка замер. Он смотрел на меня так, как будто не мог понять смысл моих слов.

– Не верю! – произнес он, покачав головой.

– Я тоже долго не верила, пока не увидела своими глазами. Помнишь, ты написал мне в письме, что он начнет изменять через год? Немного ошибся. Это началось через восемь лет.

– И что теперь? – растерянно спросил он.

– Честно говоря, не знаю.

– Ты планируешь уйти от него? – с плохо скрытой надеждой спросил Алешка.

– Нет, Леш, совсем не планирую. Скорее всего, он уйдет от меня. Развитие событий предсказать сложно.

Мы помолчали.

– Очень жаль! Никогда не думал, что Фима способен на такое, – нарушил он первым затянувшееся молчание, – особенно зная его отношение к тебе. Но только не обижайся, пожалуйста, у меня появилась надежда, что когда-нибудь ты вернешься ко мне и станешь моей женой.

Это вряд ли, Леша, хотела сказать я, но решила не выражать свои мысли вслух, потому что, если у человека есть надежда, это здорово и уже большой стимул и желание жить. Где-то за полночь мы разошлись по своим комнатам, а я еще долго лежала без сна, думая о Фиме, который в мое отсутствие жил, вероятно, со своей любовницей, возможно, и не вспоминая обо мне и об Алешке, который был бы счастлив находиться рядом со мной. И если бы я вдруг сообщила ему, что свободна, прямо сегодня же сделал бы предложение о замужестве.

Первые дни отдыха прошли замечательно.

«Незабываемое» впечатление произвел балет Сергея Прокофьева «Золушка». Полное отсутствие декораций и костюмов (на принце «красовались» только хлопчатобумажные трусы, наподобие семейных, и майка), а также идиотская современная хореография-модерн изуродовали балет и превратили замечательное волшебное произведение в какой-то чудовищный комикс. Я всю жизнь отдавала предпочтение старой доброй классике. Великие и нестареющие шедевры Петипа и Фокина уже больше века восхищают и радуют не только ценителей балетного искусства, но и обычного зрителя. Это вечные произведения на все времена, а вот ни одного современного балетного спектакля, который бы столько лет не сходил с афиш, я не припоминаю.

Программа варьете нам понравилась. Немцам это было ближе.

Прошло четыре дня Алешкиного пребывания. Он мучился, но мы не могли сделать шаг навстречу друг другу. Я – потому что любила Фиму, почти его простила и хотела примириться с ним, а Алешка – оттого, что все еще я была женой друга. Никто из нас и не пытался перешагнуть невидимую границу.

Пятый день нашего общения принес неожиданные события.