В аэропорту нас никто не встречал, понятно, свалились как снег на голову, даже Виктор Васильевич ничего не знал о нашем приезде. Остановились в том же отеле, где много лет назад я пролила столько горьких слез, но Фима об этом даже и не догадывался. Знали, что Алешку уже выписали домой, поэтому, как и я когда-то, решили заявиться к нему с сюрпризом. Знакомый дом, знакомый подъезд, знакомая дверь. Именно здесь рассыпались в прах все мои мечты и надежды. Я ничего не забыла, даже ощущений того дня: сумасшедшее волнение и радость от предстоящей встречи и безумное горькое разочарование. В тот момент я пережила настоящую драму. Сколько же моих нервных клеток погубил этот сердцеед! Если бы я знала, что он такой, никогда не стала бы искать с ним встречи, но, как говорится, кабы знал, где упасть, подстелил бы соломки. Все было, как тогда, но лишь с двумя оговорками: я не ждала ребенка, и рядом со мной находился мой горячо любимый муж, а в остальном – никаких изменений. И вновь, как много лет назад, я нажала на кнопку знакомого звонка. За дверью послышались легкие шаги, и на миг мне показалось, что сейчас на пороге заветной квартиры в узком проеме распахнутой двери появится беременная Лиля, но нет, перед нами возник Виктор Васильевич. Увидев нас, в первые минуты он не мог вымолвить ни слова. Переступив через порог, мы обнялись, расцеловались со стариком и стали шумно раздеваться.

– Па, кто там? – послышался родной голос.

– А кто бы ты думал, дружище? – спросил Ефим, первым войдя в комнату.

– Ребята, ну вы даете! – радости Алешки не было предела. – Боже ты мой, кого я вижу?! – всплеснул он руками. – Олюшка, дорогая, и ты тут! Вот так сюрприз!

Мы обнялись. Лешкина нога «пряталась» еще в гипсе, но выглядел он в целом совсем неплохо. Передвигался пока на костылях.

– Отец, – позвал Алексей, – позвони Еве, скажи, что Оля приехала, пусть придет. – Ребята, как вы? Как дети? Как малыш? Огромное вам спасибо за всё, просто не знаю, как вас благодарить!

– Вот еще, придумал ерунду, – с нарочитой сердитостью буркнул Фима, – поживем еще, старик, поживем, какие наши годы?!

Алешку интересовало в нашей жизни всё, любая мелочь. Пока мои мужчины разговаривали, я вынимала один за другим подарки, которых был целый чемодан, причем абсолютно для всех, включая Еву и Марту. Кроме подарков, мы привезли и деньги – нашу основную помощь. Через час раздался звонок в дверь. Я сразу же вспомнила ту давнюю мою поездку сюда, когда, потрясенная обстоятельствами, сидела в гостиной, с ужасом ожидая Лешкиного прихода. Точно так же зазвенел звонок, и появился он, мой любимый тогда мужчина, и после первых же его слов, сказанных сожительнице, стало ясно, что я совершенно лишний человек в его жизни. Нахлынули воспоминания. Боже, как же мне было плохо и больно в тот момент! Ситуация сложилась почти как в песне: «Сладку ягоду рвали вместе, горьку ягоду – я одна…» Отвлекшись на свои мысли, я и не заметила, как мне на шею бросилась Ева. Рядом скромно стояла маленькая Марта. Лешкина подружка выглядела неплохо и довольно аккуратно, не то что тогда, когда мы встретились с ней в первый раз. Я порадовалась, что мои уроки не прошли даром, и тоже обняла ее, а затем присела перед Мартой.

– Здравствуй, детка, как поживаешь?

В ручках Марты приютился любимый пупсик, одетый по-зимнему тепло: в вязаную курточку и шапочку, сделанные наверняка заботливыми Евиными руками.

– Холошо, – ответила малышка.

Мгновенно, как у фокусника, в моих руках появилась большая-пребольшая шоколадка. Девочка нерешительно взяла угощение и пискнула:

– Спасибо!

– А как ты ляльку назвала? Ну-ка, скажи мне, – спросила я.

– Катя.

Надо же, у меня ведь тоже была кукла Катя, которой я в свои пять лет сделала модный, но «вечный», несмываемый макияж. На резиновом глуповатом личике шариковой ручкой нарисовала страшные подводки вокруг глаз и снизу, и сверху. И хоть Катя и «ходила» в баню и мылась там со мной в одном тазу, от вечного украшения на личике избавиться ей так и не удалось, потому что в те далекие времена шариковые ручки делали очень качественными.

А потом все вместе мы сидели за приготовленным на скорую руку столом. Алешкина подружка прихватила с собой голубцы собственного приготовления, но им было далеко до моих. Я заметила, как выразительно посмотрел на меня Лешка, потому как хорошо помнил и любил это блюдо, но лишь в моем исполнении. И вообще весь вечер украдкой, чтобы не заметили, бросал на меня влюбленные взгляды. Я была уверена, что несмотря ни на что, чувства у него ко мне остались. И вот в виртуозных Лешкиных руках оказалась любимая гитара. Мы слушали его и подпевали. Как же здорово! Даже Виктор Васильевич, как мне показалось, помолодел.

– Дорогой, – спросила я его, – а как поживает Марина Алексеевна? Я так давно ее не видела и ничего не слышала о ней.

Поскольку мне никто ничего не говорил о Лешкиной матери, я уже испугалась, не случилось ли с ней чего.

– Да как, – ответил Васильевич, – по-стариковски нормально, дом охраняет. Я ведь тут пока все с Алешкой вожусь.

«Слава богу, жива и здорова», – подумала я с облегчением.

В очередной раз раздался оглушительный звонок в дверь. Ничего не опасаясь, открыла. За ней стоял симпатичный спортивного сложения мужчина, может, наших лет или чуточку моложе.

– Добрый вечер, уважаемая, – поприветствовал он, – разрешите войти? Я Борис, а вы… – он внимательно посмотрел на меня, – наверное, Ольга?

Я растерялась.

– Проходите, пожалуйста, а как вы догадались?

– Мне Лешка о вас рассказывал, но вы еще лучше, чем я себе представлял, – с этими словами он подал мне руку.

Наше знакомство мы скрепили крепким чувственным рукопожатием. И тут я заметила его необыкновенно красивые глаза необычного пепельного цвета. Его взгляд заставил меня заволноваться. Впервые за столько лет я обратила внимание на чужого мужчину. Все эти годы рядом со мной околачивались лишь двое: Ефим и Алексей. Какие-то позабытые чувства встрепенулись в душе. Мне не показалось, нет, я была уверена, что понравилась ему сразу, как, впрочем, и он мне.

Пригласив нового знакомого в нашу теплую компанию, сама в смятении, испугавшись собственных мыслей, вышла на кухню, чтобы собрать в кучу мозги и свои растрепанные чувства. Борис оказался Лешкиным хорошим другом. Работал ведущим архитектором и, как потом удалось узнать, был разведен и не имел детей. Алексей сказал, что Боря – классный парень и настоящий мужик.

Разница в возрасте между нами была ощутимой – почти десять лет. На сей раз старше оказалась я. Ни один мужчина младше на такое количество лет в мое гнездо еще не залетал. Никогда не хотела я быть для партнера мамашей, поэтому не понимаю женщин, которые кидаются на молодых людей лет на десять – тридцать моложе себя. Скорее всего, это происходит от безысходности, чтобы иметь хоть какого-нибудь представителя сильного пола рядом с собой, хотя сексуальные дела с молодежью, разумеется, более активны, нежели с представителями своего поколения. При таком колоссальном дефиците сударей возрастным сударыням вроде меня среди своих ровесников ловить уже, собственно, и некого. Большинство старикашек с наслаждением путешествуют по постелям молоденьких самочек, тем же, кому не позволяет отправиться в такое увлекательное путешествие мужское слабосилие, остается дружить только с бутылкой.

То, что пожилые женщины, живущие с юношами, годящимися им в сыновья или во внуки, подпитываются, как вампиры, их свежей энергетикой и подкармливают своих молодых сожителей денежными средствами и не только, мне ясно, но в моей голове не укладывается, почему престарелые дамы не понимают, что это абсолютно противоестественно и в какой-то степени безнравственно. Жить молодому мужчине с бабушкой – это совсем даже не одно и то же, чем дедушкам жить с девушками. Такие отношения не в пользу первых и просто нелепы. Кроме того, какая может быть верность, если мы, женщины, иногда и в тридцать не можем удержать этих сластолюбцев рядом с собой, не говоря уже о пятидесяти, шестидесяти или семидесяти годах.

Помню, как двадцатилетней девушкой я влюбилась в шестнадцатилетнего парнишку. Его звали Сережа. Мы работали тогда в детском городском лагере воспитателями. День за днем симпатия друг к другу росла, но между нами практически ничего не было. Лишь один раз, когда он пришел ко мне домой, мы пылко целовались в коридоре, и между нами, несмотря на совсем незначительную разницу в возрасте, все-таки стояла молодость. К моему счастью, об этом никто не узнал, иначе неприятностей у меня было бы выше крыши.

Мужчинам от нас, как правило, нужно ухоженное молодое тело, которое может их возбудить и дать возможность достойно завершить физиологический процесс. А вот каким образом обладательницы дряблых и дряхлых тел могут помочь им достичь этого? Да никаким, если только юный сожитель бабуси не геронтофил, который возбуждается и кончает от вида мощей и съемных протезов. В любом другом случае у юнцов нет никаких шансов, правда, делу может помочь упитанный кошелек престарелой подруги, да и то, впрочем, не всегда. Возбуждение и эрекция – процесс ведь природный и никак не может возникнуть в ходе интеллектуальных бесед даже с самой умной бабушкой. Нужны прикосновения, ласки и созерцание роскошного сексуального желанного тела, а где оно? Было когда-то, лет тридцать назад, поэтому о каких долгоиграющих отношениях в таких браках может идти речь?! Конечно, если тебе тридцать, а мальчику двадцать – это одно, вы почти равны до определенного момента, но если тебе шестьдесят, а ему тридцать – это уже нонсенс, абсурд. Я совершенно не верю в чудеса и прекрасные сексуальные отношения таких разновозрастных партнеров. Их аномальной связи способствуют лишь особые обстоятельства: солидная материальная составляющая уже немолодой партнерши, иная сексуальная ориентация партнера, чтобы такими отношениями прикрыть свою неоднозначность в глазах общественности, либо невоздержанность в отношении молодых женщин. Для бабушки достаточно и раза в месяц, а потом на месяц совершенно свободен и получай удовольствие на стороне, с кем пожелаешь, будь то с мужчинами или женщинами. Ну и, в конце концов, при импотенции (и мужской, и женской), когда «это самое» не нужно ни ему, ни ей.

Все эти неравные браки, особенно когда дама намного старше юного джентльмена, – явление противоестественное, правда, встречаются такие мужчины, которым нужна мать, а не жена, но это уже другой клинический случай. Зато весьма органичным является одновременное старение партнеров, когда они всей душой любили друг друга молодыми, знали в зрелые годы и рука об руку вошли в страну под названием Старость, поэтому созерцание увядающих тел привычно и вовсе не кажется таким отвратительным и ужасным, и это абсолютное равенство.

В свое время, когда мы только приехали в Германию, на курсах немецкого языка я познакомилась с Марией. Тогда ей было за сорок. Наше учебное знакомство переросло в крепкую дружбу, которую, казалось, ничто не могло разрушить. Муж Маши был намного старше ее. Вместе они жили уже много лет.

Однако случилось так, что в их окружении появился некий «друг семьи», который впоследствии и разрушил эту семью до основания.

Юра оказался моложе Маши на двенадцать лет, да к тому же женат. Бабник, можно сказать, профессионал этого профиля, не пропускал ни одной занюханной юбки в шаговой доступности. Наша Мария влюбилась без памяти, думаю, от продолжительного «секс-голода», который она испытывала с пожилым мужем – участником войны и инвалидом. Я «раскусила» Юру сразу, как только влюбленная Маруся представила его нам с Левой, дав ему при этом «потрясающую» характеристику, которая выражалась в следующих словах: «Я верю Юрию, как самой себе».

Мы пытались тактично намекнуть подруге, что не стоит иметь с ним дела, но, видимо, узрев «небо в алмазах» в исполнении сексоненасытного Левкова, она просто не желала слушать наши доводы и уже мечтала выйти за этого подлеца замуж. Много раз я говорила ей:

– Маруся, раскрой глаза, посмотри, что это за человек! Совершенно не твой вариант, да и не разведется он никогда!

Изменить ее точку зрения на объект вожделенной любви было так же бесполезно, как заставить несчастного импотента ежедневно выполнять свои супружеские обязанности.

– Нет, – упорно твердила она, – разведется, и мы поженимся. Он мне обещал!

Безумно влюбленная женщина была слепа, глуха и, как зомби, в принципе ничего не хотела понимать.

Через пару лет до меня дошли слухи, что Маша ушла от мужа, нашла квартиру большей площади, чтобы жить там с Левковым. Гриша остался один, однако мужественно делал вид, что ничего страшного не произошло, но вне сомнений, очень переживал и страдал.

Только вот жизнь иногда преподносит сюрпризы. Однажды мы с Левкой пришли на прием к окулисту, и первыми, кого мы встретили в комнате ожидания, были… Маша и… Гриша, почти девяностолетний старик. От неожиданной встречи Маруся очень смутилась, но быстро пришла в себя, когда я приветливо поздоровалась и обняла ее и старика.

– Машенька, я так рада видеть и тебя, и Гришу в добром здравии! Часто вспоминаю нашу замечательную дружбу, – искренне выразила я свои чувства, – расскажи, как ты? Работаешь? Как дела на личном фронте?

– Да какая уж тут работа, – ответила Маруся с грустью, – в моем возрасте пора уже о душе думать. А что касается личной жизни, то я одна, так сказать, в свободном полете, – печально усмехнулась она.

Расспрашивать, что получилось с Левковым, я не стала, да и сидящий в инвалидном кресле Гриша был рядом, и хоть он очень плохо слышал и почти не видел, мне не хотелось при нем упоминать имя негодяя, вползшего в отношения этих людей подколодным змеем и вот таким подлейшим и нелепейшим образом разрушившим нормальную дружную семью. Здесь после приема врача они ожидали сотрудников дома престарелых, в котором теперь и доживал свои дни ветеран войны и бывший муж моей бывшей подруги…

Финал этой «романтической» истории был налицо.

Будь Маруся молода, она, возможно, и охомутала бы резвого молодчика, но при такой приличной разнице не в ее пользу разрыва следовало ожидать. Этот горький пример еще раз подтверждает, что совместное проживание с мужчиной значительно моложе себя, не говоря уже о женатом, – просто утопия, поэтому не нужно в отношении их строить никаких иллюзий, что так свойственно нам, женщинам, уже давно перешагнувшим рубеж зрелости. А вот провести с молодым партнером пару бурных ночей и при этом в него не влюбиться – задача непростая, но отчасти выполнимая.

…Борис оказался интересным, остроумным человеком и превосходным собеседником и по гороскопу подходил мне идеально, как Лева или Ефим. Никто из нас не лез за словом в карман, и мы от души развлекали собравшееся за столом общество. Правда, недовольство Фимы уже явственно проявилось на лице, а его подружка ревность не только подняла голову, но уже и сжала кулаки. Однако я принципиально не обращала внимания на его заскоки. Ну не знаю, что с ним произошло! Никогда за эти восемь лет до его измен он не страдал этим пороком, но теперь ни один мужчина не мог проявить ко мне хоть чуточку внимания, чтобы не вызвать Фимкино раздражение. «Да иди ты к черту», – мысленно пожелала я ему, как тут же заслужила замечание своих душевных половинок.

– Ты что делаешь? – возмутились они вначале вдвоем. – Хочешь, чтобы он опять от тебя свинтил? Эх, Ольга, Ольга, останешься в конце концов без мужа. И жизнь тебя, зараза, ничему не учит!

А что меня учить, подумала я, это Фимка меня уму-разуму научил. Научил не доверять, наглядно показал, что верность не играет в совместной жизни никакой роли, и прямая обязанность женщины-жены, желательно слепой, как Фемида, – лишь воспитание детей и внуков в живописном окружении кастрюль и сковородок. Нет, я теперь умная и ученая! Верному прошлому возврата больше нет! Настроения душевных деятельниц изменились, и в «обществе» появились разброд и шатание.

– А если посмотреть с другой стороны, – заявила одна, – она что, обязана, повесив на шею кастрюли и целый выводок, плестись за своим неверным мужем, с презрением отвергая приятные мимолетные удовольствия, предоставляемые жизнью, в то время как муж – это грубое животное – будет делать то, что захочет, находясь в свободном плавании?!

– Правильно говоришь, но если и она не будет терять времени даром, пользуясь моментом, и ее муж тоже, всё в конечном итоге закончится разводом и девичьей фамилией! – сделала свой крайне пессимистический прогноз другая.

– Вот типун тебе на язык! – разозлилась противоположная сторона. – Надо жить на всю катушку, чтобы потом не было мучительно больно от жутких воспоминаний о бесцельно прожитой жизни! Кастрюли, дом, дети и внуки – это еще не вся жизнь! Посмотри на нее, – указала она на меня. – Скоро старухой уже станет…

– Большое спасибо за «комплимент»! – влезла я в разговор, стиснув от злости зубы.

– Пожалуйста, кушайте на здоровье! – бросила мне нахально вроде бы моя защитница, теперь уже, очевидно, бывшая, и продолжала: —…О чем это я? Ну вот, сбила-таки с мысли! Да, – сосредоточилась она наконец на своей речи, – а кроме измены муженька и вспомнить будет нечего! Нет! Если можешь шевелиться, Ольга, и пока всё работает, а в том числе и это самое, – прозрачно намекнула она на интимные части моего тела, – живи на полную катушку, с кем хочешь!

– Правильно, – поддержала ее в данном вопросе соратница, внеся лишь свои незначительные коррективы, – только не с кем хочешь, а лишь с тем, кто нравится. Живи и наслаждайся!

Их поддержка была мне приятна и необходима. Теперь они встали в оппозицию моей совести, которая буквально вопила: «Остановись!!!», но это был вой обездоленного в пустыне, и никто этот вой слышать не желал. Когда Борис собрался уходить, я вышла его проводить. При рукопожатии почувствовала в своей руке клочок бумажки. Сердце забилось сильнее, щеки покрылись горячим румянцем. Я незаметно сунула записку в карман, желая ознакомиться с ее содержанием где-нибудь вдали от человечества, например… в туалете.

Настроение, как температура, мгновенно поднялось на высшую планку. Я впала в эйфорию! Когда видишь и знаешь, что еще способна нравиться мужчинам, это вселяет надежду, что старость тебя ни за что не догонит и размышления о душе пока еще преждевременны. Развернула записку. О..! «Буду ждать вас завтра в 15:00 у вашей гостиницы» и номер телефона.

Содержание этого микроскопического клочка бумаги заставило меня заволноваться.

Я взвешивала все «за» и «против». С большим отрывом лидировали «за», потому как было необходимо:

а) поднять настроение;

б) почувствовать себя ЖЕНЩИНОЙ, а не домохозяйкой, воспитательницей, поварихой, прачкой, портнихой, уборщицей, снабженцем, многодетной матерью, бабушкой, наложницей и рабыней;

в) освежить свои эмоции;

г) и отомстить Фимке за его измены.

Мои близкие отношения с Лешей я не расценивала как месть, потому что мы были почти родственниками, хотя если бы Фимка узнал об этом, то их с Алексеем дружбе пришел бы конец, как, впрочем, и нашему с ним браку. А может, мы с Лешкой уже дружно отправились бы и на тот свет, кто знает?! В конце концов, речь ведь идет не о том, что я должна обязательно вступить с Борисом в интимные отношения, хотя такие предположения и витают в воздухе. Это мог быть элементарный флирт, который принес бы мне мощный стимул для дальнейшей жизни.

В гостиницу возвращались молча. Отголоски пасмурного настроения Фимы не заставили себя долго ждать.

– Хотел бы я знать, тебе что, понравился этот тупой хрен, что ты так усиленно строила ему глазки? – грубо спросил он, а вернее, констатировал факт.

– Почему строила глазки? С чего ты взял? – спокойно ответила я вопросом на вопрос. – Просто мы с Борисом были «на одной волне», развлекая вас всех.

– Ах вот как? – Фима начал приходить в ярость. – Теперь, значит, этот лохматый козел с тобой «на одной волне»? Помнится, раньше по этим волнам мы плыли вместе!

Так то было раньше, дорогой, мысленно продолжила я наш с ним диалог, времена и обстоятельства, к сожалению, меняются, а вслух сказала:

– Фима, успокойся, пожалуйста, ты не прав! Я же не напоминаю о твоих грехах, поэтому чья бы корова мычала…

Но разъяренного мужа уже было не остановить. Я пыталась уйти в другую комнату, но он не дал мне этого сделать, и здесь же, на полу, покрытом огромным пушистым ковром, устроил самосуд: грубо, по-хамски надругавшись надо мной! Ласки его трудно было назвать ласками, а секс нежным. Он как будто мстил мне за мое сегодняшнее невинное общение с незнакомым Борисом, в котором уже видел соперника и угрозу своей семейной жизни. И хотя мне всегда нравился жесткий секс, сегодня никакого удовольствия он не доставил, потому как попахивал исключительно насилием, которое в любом виде противоречит моей человеческой сущности!

Злобой и насилием ничего в этом мире добиться нельзя, можно разбудить лишь ненависть, а ненависть найдет возможность отомстить тому, кто дал начало этому кошмарному процессу. Решила твердо, что с Борисом встречусь обязательно, потому что нормального справедливого отношения ко мне со стороны мужа, наверное, уже не будет никогда. Неужели этот глупый человек не может понять, что своим поведением он добьется лишь обратного эффекта, а посему в моей жизни, кроме Алексея, возможно, появятся и другие увлечения!