Адрес мастерской, который дал мне Шон Дэнсер в Белисии, оказался и его домашним адресом. Сам городок был маленьким, раскинувшимся паутиной между шоссе и пляжем.

Основным источником дохода был туризм, приезжих привлекало расположение и продукция местных производителей которые изготовляли все, от хлеба и сыра, до уникальных вин.

Я насчитала семь художественных галерей на главной улице, где были еще магазины, торгующие ювелирными изделиями, мебелью ручной работы, текстилем и другими уникальными вещами. Бесконечные маленькие гостиницы заполняли узкие улицы, вместе с ресторанчиками, кафе и бистро, достаточными, чтобы обслуживать, как местных жителей, так и многочисленных приезжих. В это время года цены были разумными, и я видела несколько табличек «Мест нет».

Шон Дэнсер жил в одноэтажном каркасном доме, выкрашенном в серый цвет, с намеком на викторианский стиль в его крутых скатах черепичной крыши и резной отделке.

Я постучалась в переднюю дверь и подождала положенные несколько минут, не зная, дома ли кто-нибудь. Дверь открыла молодая женщина, кторой едва ли исполнилось двадцать.

Это было миниатюрное создание с большими зеленоватыми глазами и ореолом черных кудрей. Она была босая, в шортах и завязанной спреди узлом футболке. Правую руку украшали серебряные браслеты.

— Здравствуйте. Я надеюсь, что попала в нужный дом. Я ищу Шона.

— Он в своей мастерской, сзади.

Поскольку она больше ничего не предложила, я поблагодарила, спустилась с крыльца и пошла направо по дорожке. Мастерская представляла собой главный дом в миниатюре, соединенная с ним крытым переходом. Дверь была открыта, и запах клея и свежего дерева стоял в воздухе. Я слышала высокий звук токарного станка. Шон, в комбинезоне и защитных очках, был погружен в работу, что позволило мне изучить его без его ведома.

Он был высокий, с копной темных вьющихся волос. Швы на его белом комбинезоне пропитались древесной пылью. Он склеил концы двух широких плоских панелей и поместил их в зажим. Необработанные доски были сложены у стены. Сотни сверл, маленьких инструментов и деревянных лекал были аккуратно разложены на полках.

Он обернулся и, увидев меня, выключил станок.

— Эй.

— Вы — Шон?

— Точно. Вы, должно быть, детектив из Санта-Терезы.

— Кинси Миллоун. Приятно познакомиться. Вижу, что застала вас за работой.

— Я всегда за работой. Рад, что вы нашли меня.

— Девушка, которая открыла дверь, сказала, что вы здесь.

— Это Мемори.

— Наверное, хотя она и не представилась.

Шон поморщился.

— Иногда ей не хватает хороших манер. Извините. Она не хотела быть невежливой.

— Не за что извиняться. Я пришла увидеть вас.

— Надеюсь, что смогу помочь. Как поживает Дебора?

— Хорошо. Мы прогулялись по пляжу в прошлую среду, и она в лучшей форме, чем я.

— Садитесь, если найдете куда.

— Ничего.

Он присел на край верстака, я облокотилась о стол. Мы немного поболтали, прокладывая дорогу к нужной теме. В конце концов, Шон сказал:

— Почему бы вам не рассказать, что происходит?

— Постараюсь быть краткой.

Я рассказала свою историю, сократив ее до нескольких важных пунктов.

— Старое дело о похищении снова оказалось на виду, по причинам слишком сложным, чтобы вдаваться. Маленькая девочка, по имени Мэри Клэр Фицжу, исчезла в июле 1967 года, и с тех пор больше никто ее не видел.

— Это плохо.

— Очень плохо, но, по крайней мере, есть надежда узнать, что случилось с ребенком.

Насколько мне известно, вы, ваши мама и папа были в Санта-Терезе в то лето.

— Грег не был моим отцом. Просто хотел уточнить.

— Извините. Я не знаю деталей, вот почему я здесь.

— Неважно. Продолжайте.

— Я знаю, что вы трое останавливались у Унрихов. Дебора говорила, что Грег настаивал на получении денег, которые ему оставил дед, чтобы они с Шелли купили ферму…

Шон уже мотал головой.

— Я слышал, как они придумывали эту историю, но это было вранье, до последнего слова.

Дурачки. Не знаю, на что они надеялись. Патрик не поддержал бы этот бредовый план, даже если бы он был правдивым. Деньги были в трасте, и они ни за что не смогли бы наложить на них руку. Ну, может быть, с помощью какой-нибудь махинации с законом, но Грег был не в том положении, чтобы этим заниматься.

— Что он задумал? Можете рассказать?

— Конечно. Грег бросил университет на втором курсе, что значит, он подлежал призыву в армию.

Повестка догнала его, и он быстренько ее сжег. Они с мамой параноидально боялись властей, она больше, чем он. Он решил уехать в Канаду. Она не была в восторге от идеи, но у него были друзья, которые скрывались там, и он решил воспользоваться связями. Если бы он получил наследство, у них было бы достаточно для жизни, пока они подадут заявку на гражданство.

— Могу понять, под каким он находился давлением.

— Ну да, с его точки зрения. Скажу вам, что было глупым. Я понял это только позже, но в июле 1967 Грегу было двадцать пять лет. В двадцать шесть он уже не призывался, так что ему нужно было только подождать. Разумеется, они не помышляли о женитьбе, но если бы он и мама зашли так далеко, он стал бы свободным человеком. Конечно, они не стали делать ничего, настолько прозаичного. Они были хиппи и слишком свободны духом для чего-то столь земного, как официальная церемония. В любом случае, когда стало ясно, что Унрихи не идут на соглашение, мы пустились в путь, что было для них решением почти всех проблем.

— Почему такой внезапный отъезд?

— Они все делали под влиянием импульса, хотя, возможно, происходило нечто большее.

Я слышал много перешептываний в задней части автобуса. Грег был в панике.

— Не знаете, что это было?

— Понятия не имею. Я был ребенком. Что я мог знать? Помню, мама очень настаивала на Сан-Франциско. Она только и говорила о Лете Любви, и очень огорчалась, что его пропустит. Она говорила, это не то, чтобы отряд полиции висел у них на хвосте. Кругом тысячи парней, косящих от призыва, так что им нужно только находиться в движении, и все будет хорошо. Но с Грегом это не прокатывало. Он хотел убраться подальше. Мама считала, что это его проблемы, не ее. Она пыталась сдерживаться, но не обошлось без скандалов.

У меня было впечатление, что кто-то позвонил в призывную комиссию и донес на Грега.

— Если они уехали с пустыми руками, на что они жили?

— Как обычно — попрошайничали, торговали травкой, воровали. Это они всегда делали, когда разъезжали туда-сюда, что было их постоянным состоянием. Путешествие длилось неделями из-за остановок, которые мы делали, чтобы раздобыть деньги на бензин и еду.

— Они не возвращались в Санта-Терезу по какой-нибудь причине?

— Ни за что. Грег был напуган. Они были рады уехать.

— Патрик верил, что они придумали махинацию, чтобы получить деньги. Он был убежден, что они и не уезжали из города.

Шон помотал головой.

— Я единственный, кто когда-либо возвращался, и это было три года назад, когда я прочел, что Патрик погиб. Мне хотелось отдать дань уважения.

— Вам известно, что Рейн была похищена, примерно в то время, когда Грег с Шелли уехали?

— Рейн?

— Меньше, чем через неделю после их отъезда. Потребовали выкуп в пятнадцать тысяч, который Патрик заплатил. Ее вернули, живую и здоровую. А через десять дней пропала другая маленькая девочка. Унрихи думали, что к этому приложили руку Грег и Шелли.

— Это неправда. Мы покинули Штаты, вот и все. Почему Патрик обвинял их?

— Потому что в этом был смысл. По крайней мере, с его точки зрения. Эти двое отчаянно нуждались в деньгах. Унрихи отказали, и после этого Рейн была похищена, и им пришлось заплатить. План был дурацким, но Дебора говорила, что у них мозги протухли от курения травки.

— Ну, это факт. Я сам был половину времени под кайфом.

— В десять лет?

— Такой была жизнь в те дни. Не поймите меня неправильно. У мамы были свои принципы.

Пока мне не исполнилось шестнадцать, она не разрешала пейот, кокаин и героин. Еще ЛСД.

Она была очень строга. Она сама перешла на более сильные вещи, но только в последнее время.

— Вы были на домашнем обучении?

— Это она так заявляла, но это ерунда. Она бросила школу в пятнадцать лет, когда забеременела мной. Это был девятый класс, так что она не знала достаточно, чтобы чему-нибудь научить меня. Я выжил, сам заботясь о себе. Если бы я доставлял проблемы, она бросила бы меня, как бросила Рейн.

— Когда вы последний раз видели свою маму?

— Она умерла от СПИДа в восемьдесят шестом. Противная штука. Я мог бы обойтись без этого.

— Как насчет Грега?

— Он умер от передозировки, когда мне было четырнадцать. Тогда мы с мамой вернулись в Штаты. Мама сразу подумала о Сан-Франциско. Она прямо горела по дороге. Конечно, городок хиппи уже умер к тому времени, но она все еще надеялась. Мы жили какое-то время в Беркли, потом в Санта-Крус. Восемь месяцев в Мексике, и я не помню, где еще. Мы не оставались долго ни в одном месте. Это был дерьмовый путь, чтобы расти.

— Как вы оказались в Белисии?

— Это была одна из наших остановок в пути. Я познакомился с парнем, который делал мебель, и он сказал, что научит меня, если я захочу. К тому времени мне было двадцать. Мне надоело ездить и я осел тут. Он научил меня всему, что я знаю.

— Похоже, что дела у вас идут хорошо.

— Это правда, — сказал он с притворной скромностью.

— Вы давно с Мемори?

Шон улыбнулся.

— Она не моя девушка.

— Извините. Я просто предположила.

— Она моя сестра.

— Правда? Я не уверена, что Дебора знает об этом.

— Она и не должна. Мы уехали из Санта-Терезы в июле. Мемори родилась в Канаде в апреле следующего года. Грег был недоволен. Он говорил, что меньше всего им нужен еще один рот, чтобы кормить. Он хотел, чтобы мама отдала ее на удочерение, но она не собиралась этого делать. Они много ругались по этому поводу. Он говорил, что, если она бросила Рейн, то может бросить и эту. Мама не соглашалась. Лично я не думаю, что ребенок был его.

— Вау. Чей же тогда?

— Кто знает? В любом случае, мы уже обсудили вопрос. Я возвращаюсь к работе.

— Конечно. Я могу еще позвонить, если появится что-то новое, а пока спасибо за ваше время.

Вы не возражаете, если я расскажу Рейн о Мемори? Я уверена, что она знает о вас, но, наверное, захочет узнать о своей сестре. Дебора тоже.

— Вы можете рассказать им все, что захотите. Я буду очень рад увидеть Рейн, если она когда-нибудь захочет приехать. Или, может быть, мы с Мемори приедем туда.

— Я передам, что вы сказали.

— Передайте им обеим, что я их люблю.

По дороге домой мне было над чем подумать. Нужно было осмыслить рассказанное Хэйлом Бранденбергом. Что касается Грега и Шелли, должна признаться, я была в растерянности.

Они вообще не возвращались и, тем более, не похищали ни Рэйн ни Мэри Клэр. Я могла понять выводы Деборы, но доказательства, которые она приводила, были косвенными, причины и следствия, которые не выдерживали проверки. И если Грег и Шелли не делали этого, то кто тогда?

Доехав до офиса, я остановилась и вышла из машины. Напротив я заметила блестящий белый «корвет», с женщиной за рулем и мужчиной на пассажирском сиденье. Отблеск солнца на стекле мешал разглядеть водителя, так что я мысленно пожала плечами и пошла к двери. Открыла ее и, входя, услышала, как синхронно хлопнули две дверцы.

Я оглянулась через плечо и увидела Диану Алварес, которая двигалась в моем направлении.

Ее компаньона я никогда раньше не видела. Что за радость!

Она выглядела, как всегда, по-деловому — туфли на низком каблуке, черные леггинсы и черный джемпер в рубчик, поверх белой водолазки. Я заметила, что любая одежда выглядит наряднее, если включает в себя черные леггинсы, так что поклялась добавлять их чаще к своему гардеробу. Поскольку я уже являюсь гордой обладательницей двух юбок, это все, что нужно.

Диана держала кожаную сумку, раздувшуюся от веса большой книги.

— Рада, что вас поймала. Мы уже собирались уезжать. Это мой брат, Райан.

С опозданием, я заметила сходство. Серьезные темные глаза явно были фамильной чертой.

— Приятно познакомиться, — сказала я.

Мы с Райаном обменялись рукопожатием. На нем были серые брюки и темно-серая спортивная куртка поверх белой рубашки. Красный галстук был единственной цветной нотой. Я представила его продавцом в магазине одежды, например, в «Сирсе». Чего я не могла представить, это зачем она снова явилась.

— Не возражаете, если мы войдем?

— Заходите.

Я отступила и дала им войти в офис впереди себя. Они устроились в креслах для посетителей, Диана поправила юбку, прежде чем поставить сумку на пол. В ее манере было что-то самодовольное, качество, которое я видела раньше и которое меня бесило.

Я уселась в свое вертящееся кресло.

— Что я могу для вас сделать?

Даже до того, как она заговорила, я могла сказать, что она отрепетировала свои ремарки, чтобы выглядеть организованной и контролирующей события.

— Я рассказала Райану о нашем разговоре…

Я перебила, стараясь сбить ее с толку.

— Вообще-то, мы разговаривали дважды — один раз на раскопках и снова на следующий день.

— Я говорю о нашей встрече здесь. Что-то меня беспокоило, когда вы рассказали, что Майкл видел двоих мужчин в Хортон Рэвин. Если вы помните, я спросила, почему он так уверен насчет даты, и вы ответили, потому что это случилось в его шестой день рождения.

— Так.

— Даже тогда это показалось мне странным, и я помню, что сказала об этом.

— Знаете, вам не обязательно повторять все сначала.

— Я отмечаю важные положения. Надеюсь, вы не возражаете.

— Вовсе нет. Я умоляю вас перейти к делу. У меня полно работы.

Диана проигнорировала это и продолжала. Я почти ожидала, что она вытащит свой маленький блокнот на спирали, но она надеялась на свою память.

— Вы говорили, что Мэри Клэр Фицжу была похищена в среду, 19 июля 1967 года. Майкл заявляет, что видел двух мужчин через два дня, в пятницу, двадцать первого.

Я отмахнулась, отметая детали, которые не заслуживали повторения. Насколько мне известно, никто их не оспаривал.

Диана послала мне мрачный взгляд и продолжала..

— Согласно его заявлению, мама оставила его у Керкенделлов. Билли заболел, так что его мама разрешила Майклу погулять по участку, и тогда он увидел двух мужчин. Я повторяю все это ради Райана, потому что это он указал на ошибку Майкла.

— Ошибку?

— Большущую, — сказал Райан.

— И что это может быть?

Диана полезла в сумку и достала самодельный альбом, страницы толстые от газетных вырезок, программок, сувениров, некоторые из которых отклеивались. Альбом определенно был работой человека, страдающего обсессивно-компульсивным расстройством, который не может ничего выбрасывать. Диана заложила определенную страницу, открыла на ней и перевернула альбом, чтобы я могла видеть содержимое, не сломав шею.

— Я начала это, когда мне было восемь. Напоминаю, что, когда Майклу исполнилось шесть, Дэвиду было десять, Райану двенадцать, а мне — четырнадцать.

— Мне это известно.

Я заметила, что она тянет резину и едва удержалась, чтобы не округлить глаза.

— Уверяю вас, что это вам неизвестно. Чтобы отметить его шестилетие, мама с папой повезли всех нас в Диснейленд. Можете сами убедиться.

Она указала на фотографию с Микки Маусом и Золушкой на заднем плане. Все четверо детей сидели за столом кафе, наклонившись к центру, чтобы фотограф уместил всех на один снимок. На них были бумажные колпаки, все улыбались в камеру. Бумажная скатерть, салфетки и стаканчики были украшены надписями «С днем рождения!» Торт с шестью свечками стоял напротив Майкла.

Я почти сказала: Ну и что? Я думала: Черт, день рождения не обязательно празднуют в саму дату. Родители могли устроить вечеринку, когда им было удобно.

Диана почувствовала мой ответ и передвинула палец на дату внизу фотографии, 21 июля 1967.

— Можете заметить это тоже, если не убедились.

Она перевернула страницы для меня, как учительница, которая читает книгу с картинками вверх ногами, чтобы ребенку было видно. Она предъявила программки, билеты, чеки и дополнительные фотографии детей в Диснейленде. Каждый предмет был датирован.

Райан заговорил, будто ждал своей очереди.

— Есть кое-что еще.

— Жду с нетерпением.

— Это насчет Керкенделлов.

Он надеялся, что я его потороплю, но я уже устала от их игр. Я ничего не сказала, заставив его барахтаться без поддержки. Он прочистил горло и кашлянул.

— Извините. Кейт Керкенделл был главным бухгалтером, который украл полтора миллиона у фирмы, в которой работал. Это обнаружилось во время независимого аудита, и к нему подобрались уже близко. Он забрал семью и исчез за одну ночь.

— Я слышала об этом.

— Хорошо. Тогда перейду к делу. 17 июля, когда новости о преступлении Керкенделла появились в местной газете, семья уже исчезла. В пятницу, 21 июля дом был пустым, даже кусочка мебели не осталось. Даже если бы Майкл не был в Диснейленде, он не мог быть там.

Я помолчала, делая быстрые подсчеты.

— Может, это было на неделю раньше. Четырнадцатого июля, вместо двадцать первого.

Я говорила машинально, безнадежно пытаясь спасти историю, которую Майкл так убедительно мне рассказал.

Диана помахала указательным пальцем, как будто поправляла ошибающегося ребенка.

— Нет, нет, нет. Мэри Клэр похитили девятнадцатого. Если Майкл видел мужчин на неделю раньше, даже если он был прав насчет того, что они затеяли, это не могла быть она. Она еще была жива и здорова.

Я закрыла рот и посмотрела на них.

Глаза Дианы Алварес триумфально сияли. Я почувствовала, как краска заливает мои щеки.

Навскидку… кроме инцидента в первом классе… я не могу припомнить такого унижения.

Я верила Саттону. Я убедила остальных, что он говорит правду. И вот теперь сижу, чувствуя себя, как полная дура. Мне было плевать, что мое эго понесло урон. Но мы были отброшены назад в деле Мэри Клэр. Ниточка, какой бы тонкой она ни была, исчезла.

Диана опять полезла в сумку, на этот раз достав папку, которую толкнула через стол.

— Я сделала копии фотографий из Диснейленда. Я еще сделала копии газетных вырезок о Кейте Керкенделле, так что вы можете почитать их, когда захотите. Я знала, что вы не захотите поверить нам на слово.

Я толкнула папку обратно.

— Спасибо, но фотографии пригодятся вам для следующего альбома.

Она оставила папку на месте.

— Я сделала дубликаты. Это вы можете сохранить. Мы уже отнесли набор лейтенанту Филлипсу.

Райан зафиксировал свои карие глаза на мне, с фальшивым выражением жалости и сожаления. Я обдумывала возможность перескочить через стол и покусать его до крови.

— Извините, что вам пришлось через это пройти, — сказал он. — Это типично для Майкла, но не делает это менее прискорбным.

— Вы говорили ему?

— Нет, — ответила Диана. — Как вы знаете, мы не в лучших отношениях. Мы подумали, что удар будет мягче, если он будет исходить от вас.

— Другими словами, вы хотите, чтобы я воткнула это в него, вместо вас.

— Тут ничего личного, — сказал Райан. — Мы просто выясняем правду. Если хотите, чтобы мы послали ему копии по почте, мы это сделаем.

— Я этим займусь.

Он залез во внутренний карман куртки и достал чековую книжку и ручку.

— Мы полагаем, что у него не было денег, чтобы оплатить ваши услуги.

— И это еще одна причина, по которой мы здесь, — сказала Диана. — Не знаю, сколько времени и сил вы посвятили этой погоне за дикими гусями, но мы готовы заплатить все, что он должен.

Райан наклонился вперед, чтобы выписать чек.

— Майкл все полностью оплатил.

Дианина улыбка погасла.

— Неужели? В это трудно поверить.

— Жизнь полна сюрпризов, Диана. Что-нибудь еще?

Райан убрал чековую книжку и они обменялись взглядом, видимо не зная, что делать дальше. Они, должно быть, надеялись, что я буду злиться на Майкла и его отношение к правде, но я скорее перерезала бы себе горло, чем предоставила им такое удовольствие.

Их отступление было неуклюжим. Я не предложила проводить их до дверей, но проследовала за ними без обычного прощального обмена любезностями.

Когда они ушли, я заперла дверь и вернулась за стол, где просидела, взвинчивая себя, около часа.