Четверг, 21 апреля, 1988.

Я приехала в офис к 8 утра, надеясь начать день пораньше. Открыв дверь, я почувствовала запах подгоревшего кофе, и с раздражением поняла, что вчера забыла выключить кофеварку.

Поспешила на кухню и выключила машину. Извлекла стеклянную колбу и поставила охладиться на сложенное полотенце. На дне было черное кольцо, которое, наверное, никогда не отмоется.

Я вытащила свою надежную «Смит-Корону», сняла чехол и поставила на стол. Разложила каталожные карточки и напечатала отчет по делу Саттона, включающий все, что я сделала до сих пор. Я включила предположения Генри о порядке событий, что добавило маленький лучик солнца. Закончив, я убрала отчет в папку. Стянула резинкой карточки, вложила их в ту же папку и убрала ее в ящик. Я прошла так далеко, как могла, и теперь мне требовался перерыв. На выходных я перетасую факты и надеюсь найти что-нибудь, что я пропустила.

Пока что было чудесное апрельское утро, ясное и солнечное, еще прохладное, но с обещанием тепла. Конечно, оно предвещало только хорошее.

Я затолкала машинку назад под стол и заметила весело мигавший огонек автоответчика.

Крутнулась на стуле и нажала кнопку прослушивания.

На заднем плане слышался шум.

— Кинси? Это Майкл Саттон. Мне нужно с вами поговорить как можно скорее. После нашей встречи я поехал забрать Мадалин после собрания анонимных алкоголиков и увидел того же парня, которого видел на раскопках. У него подбитые глаза и лицо в синяках, поэтому я и обратил на него внимание. Мы проехали за ним до Монтебелло Банка на Монарх и Олд Коуст роуд. Я звоню с заправки через дорогу. Мы подождали полчаса, и он не вышел, так что, может быть, он там работает. Дело в том, что Мадалин не терпится попасть домой, так что я надеялся, что вы сможете подменить меня, пока я отвезу ее. Наверное, нет, ха.

В любом случае, когда получите сообщение, можете позвонить? Если меня не будет дома, я буду здесь, если только банк не закроется. Я пошел. Спасибо.

Я не знала, когда поступил звонок, потому что функции даты и времени на моем автоответчике не работали месяцами, упорно показывая полдень 1 января. Наверное, он звонил после моего разговора с Джоан Фицжу, потому что я ушла вместе с ней.

Я порылась в бумагах на столе и нашла желтый линованный лист, на котором Майкл записал свой адрес и телефон. Позвонила и прослушала пятнадцать гудков, прежде чем повесить трубку. Я не видела смысла в поездке к нему домой, если никто не брал трубку. С другой стороны, в его голосе была нотка паники, которую я не решилась игнорировать.

Я заперла офис, села в машину и доехала до Хермоза стрит за несколько минут. Остановилась перед домом. Захлопнула дверцу машины и взбежала по ступенькам крыльца.

Постучала в дверь, потом заглянула в окно. Свет в гостиной не горел, и нигде не было видно признаков жизни. Я вытащила блокнот и нацарапала записку, обозначив время, когда я была там и просьбу позвонить. Написала телефоны дома и офиса и сунула записку в дверную щель. Я стояла в нерешительности, глядя на улицу. Вдруг, будто по волшебству, в поле зрения появилась Мадалин с Голди Хоун на поводке. Я подождала.

— Где Майкл? — спросила она.

Юная леди, кажется, была не в духе.

— Понятия не имею. Я приехала, чтобы спросить тебя об этом.

— Он утром ушел из дома, чтобы встретиться с каким-то парнем. Ничего не сказал о том, когда вернется.

— Он не упоминал имя этого парня?

— Не-а. Он очень спешил. Сказал, может, теперь люди поверят, что он говорил правду.

Я обдумала возможности, зная, что расспрашивать ее будет потерей времени. От Мадалин не будет никакого толка. Она слишком увлечена собой.

— Я оставила в дверях записку для Майкла. Если увидишь его раньше меня, скажи, что я заходила.

— О, прекрасно. Теперь я застряла. Машина у него, а мне нужно быть в одном месте.

— Неужели.

— Да. У меня интервью для работы. Очень важно быть там вовремя. Майкл обещал меня подвезти, и что теперь?

— Наверное, тебе придется пойти пешком.

— На каблуках? Пока дойду, я вся вспотею и буду задыхаться.

Я взглянула на часы.

— Во сколько твоя встреча?

— В десять тридцать.

— Так выходи сейчас и иди потихоньку. У тебя полно времени.

— Да пошла ты…

Улыбаясь, я села в машину и отъехала. Я все еще надеялась поймать Саттона на пути домой, но не поймала. Если его встреча закончилась, он мог вернуться к своему наблюдению за банком. Я надеялась, что увижу где-нибудь его машину. Объехала вокруг Банка Монтебелло в поисках бирюзового MG. Ни следа, ни на банковской стоянке, ни около заправки через дорогу. В конце концов я остановилась на узкой стоянке перед банком и занялась наблюдением сама.

Я вышла из машины и подошла к двойной стеклянной двери. Толкнула дверь и обнаружила, что она заперта. Потом до меня дошло, что банк открывается в десять, еще через сорок пять минут. Я заперла машину и прошла два квартала до ближайшего кафе.

Я остановилась у входа перед рядом автоматов. Опустила четвертак в один из них и вытащила местную газету. Купила большой контейнер кофе и щедро заправила молоком. Если мой мочевой пузырь от кофе не раздуется вдвое, я дотерплю до открытия банка. Добавила в кофе и сахар, на случай, если он послужит и обедом.

Я дошла до банка со стаканом в руке и заняла свой наблюдательный пост на стоянке. Читала газету, наблюдая краем глаза, не появится ли Саттон или кто-то из разнообразных банковских служащих, которые должны прибывать на работу. Газета не предлагала особенных новостей, только колонку за колонкой устаревшей информации, которую я уже читала в «Л.А. Таймс». Я пропустила юмор, но просмотрела некрологи. Людям, которые умерли за последние несколько дней было за восемьдесят. Я постаралась запомнить имена, на случай, если Вилльям проглядел кого-нибудь крутого, на чьих похоронах он хотел бы присутствовать.

В 9.54 миниатюрная темноволосая женщина подошла к банку, нарядно одетая в костюм, колготки и туфли на каблуках. Она выглядела приятной и любезной, и я даже пожалела, что не собираюсь брать заем и одалживать у нее деньги. Она отперла стеклянную дверь и набрала код сигнализации на панели справа. Женщина исчезла из вида. Через пять минут другая женщина пересекла стоянку, прошла мимо моей машины и зашла в банк. Если Майкл был прав, и парень работает в банке, несомненно, что он скоро появится.

Как по заказу, я услышала стук каблуков по тротуару и повернулась, чтобы увидеть лысеющего полного мужчину, проходившего мимо моей машины. Он шел, как человек, который испытывает боль. Он мимоходом взглянул на меня, и я заметила букет бледнеющих синяков на его правой щеке, фиолетовых, желтых и зеленых, довольно живописный ассортимент. Я не успела толком разглядеть его лицо, так что не могла судить, были ли у него подбиты глаза. Подождала, пока он зашел внутрь, потом сложила газету, закрыла кофе крышкой и поставила на пол с пассажирской стороны.

Я зашла в банк. Передо мной были две низкие стенки с широким проходом посередине. Направо и налево уходили коридоры. Я насчитала пять дверей в одном коридоре и две в другом. Не слышно было ни звука, даже музыки. Не видно никого из служащих. Видимо, они сидели в своих норках, разогреваясь для рабочего дня, неготовые к раннему прибытию клиентов, или грабителей, кто бы ни пришел первым. У меня появился соблазн хорошенько осмотреться, но это место не выглядело так, будто тут есть наличные. Я бы сама заплатила сто долларов за посещение уборной.

В конце концов появилась миниатюрная темноволосая женщина.

— Ой, извините. Я не знала, что здесь кто-то есть. Чем я могу вам помочь?

— Мужчина с синяками на лице зашел сюда несколько минут назад, и я подумала, что он работает здесь. Вы представляете, о ком я говорю?

— Конечно. Это Уокер Макнэлли, вице-президент по связям с новыми клиентами. У него встречи по утрам, но если вам нужно с ним поговорить, я могу проверить, найдется ли у него минутка.

— Спасибо, не нужно. Он показался мне знакомым, но имя ни о чем не говорит, так что я, наверное, его с кем-то спутала.

— Вы уверены?

— Совершенно.

Я не неслась галопом к машине, но проследовала с довольно большой скоростью и колотящимся сердцем. Мне не хотелось, чтобы Уокер меня заметил. Не то, чтобы я хвасталась, но я до сих пор выгляжу узнаваемо со школьных дней, в то время как он превратился в мужчину средних лет. Я села в машину и отъехала. Свернула на боковую улицу и остановилась.

Черт. Уокер Макнэлли. Недостающий кусок головоломки только что лег на свое место. У него был доступ к усыпленным его отцом животным. В старших классах ходили слухи, что он торгует дурью, что значит, что он мог снабжать травкой Кредо и Судьбу, когда они жили в автобусе на участке Унрихов. Это была натяжка, но небольшая. Если Уокер был одним из пиратов, у меня даже была кандидатура второго. Он и Джон Корсо были неразлучны. Ну и парочка. Восемнадцатилетние, высокомерные, привилегированные, обкуренные и скучающие. Нетрудно вообразить, что они составили план, чтобы легко заполучить деньги.

Я не могла себе представить, почему любому из них не хватало наличных, но может быть, их респектабельные родители были скрягами.

Я вернулась в офис и снова позвонила Майклу домой. Ответа не было. Где его носит? Мадалин, наверное, уже отправилась в поход к центру города. Она едва не попросила у меня деньги на такси или подвезти ее, но не надеялась, что я буду ждать, пока она примет душ и причешется.

Настало время поговорить с Чини Филлипсом, и мне нужен был Майкл, чтобы рассказать его часть истории. Опять же, слова Саттона не заслуживали доверия, но что еще у нас было?

Я не могла сидеть на месте, поэтому взяла сумку, села в машину и поехала в библиотеку. Припарковавшись, я пошарила под пассажирским сиденьем, извлекла путеводитель Томаса по Санта-Терезе и округу Пердидо и захватила с собой.

Я зашла в справочный отдел. Мой персональный стол был бесцеремонно занят кем-то, поэтому мне пришлось устроиться за другим. Я поставила сумку на стул и прошла к секции со справочниками Полк и Хэйнс. Достала издания за 1966 и 1967 годы, потом добавила адресные справочники за те же годы. Взяла еще текущую телефонную книгу и отнесла все на стол. Поискала фамилию Корсо в обоих, Полк и Хэйнс, за 1966 и 1967 годы. В списках был только один Корсо, Лайонел М., на Оушен Вэй. Я записала адрес и сверила с текущей телефонной книгой. Лайонел Корсо был до сих пор записан по этому адресу. Я была под впечатлением, что он умер. Я смутно припоминала, что натыкалась на его имя в некрологах, но, возможно, его вдова, если такая имелась, до сих пор владела домом.

Я поискала старый адрес Уолтера Макнэлли в двух справочниках. В 1967 году старший Макнэлли владел домом на Бергстром Хилл, рядом с Хортон Рэвин. Оттуда было легко добраться до дома Корсо по улице под названием Кресент Роуд. Уолтер, наверное, продал семейный дом, когда переехал в поселение для пенсионеров Вэлли Оукс.

Я взяла карандаш и нанесла на карту в путеводителе точки на месте адресов Керкенделлов на Рамона Роуд, Унрихов на Алита Лэйн, Фицжу на Виа Дульсинея, Макнэлли на Бергстром Хилл Роуд и Корсо на Оушен. Меня не интересовали Саттоны, которые жили на западном краю Хортон Рэвин. В тот день Майкла привезли к Керкенделлам, чей участок граничил с участком Унрихов в нижней части холма. Я вернула справочники на полки, покинула библиотеку и отправилась в Хортон Рэвин, в Ассоциацию домовладельцев.

Там я обратилась к двум добрым женщинам, работавшим в офисе, и они дали мне превосходную карту всех тропинок для верховой езды, проложенных вдоль оврага. Я сидела в машине и изучала лабиринт тропинок, соединяющих владения всех действующих лиц.

Если прикрепить карту к стене и воткнуть булавку по каждому адресу, получится что-то вроде кольца.

Теперь мне оставалось только убедить Чини Филлипса, что я на верном пути. Я вернулась в офис и позвонила.

— Лейтенант Филлипс.

— Эй, Чини. Это Кинси. Ты сейчас занят?

— Я буду на месте еще двадцать минут. Что случилось?

— Не возражаешь, если я забегу? Мне нужно тебе кое-что рассказать.

— Жду, не дождусь.

— Пока.

Мой офис был в двух кварталах от отделения полиции, так что я пошла пешком, с картами под мышкой. На душе было неспокойно. Честно говоря, я продавала воздух и солнечный свет, теорию без подкрепляющих фактов. Это ставило меня в ту же позицию, в которой находился Майкл Саттон, на ту же неустойчивую почву. Кусочки подходили друг к другу, но где клей? Заявления Майкла были выбиты у него из-под ног, и теперь, вот она я, снова складывающая факты, без малейших доказательств.

Я вошла в лобби полицейского отделения и подождала, пока вышел Чини и проводил меня в свой кабинет. Он выглядел особенно красивым в тот день — дорогие туфли, темные брюки и белая рубашка с закатанными рукавами. Для любого другого это была бы стандартная офисная одежда, но Чини был из богатой семьи, и я знала сколько это стоит.

Он усадил меня, и, поскольку его время было ограничено, мне пришлось сразу выкладывать все. Я даже не дошла до середины, но по его выражению, поняла, что он не покупает этого.

Он слушал, но я теряла увернность с каждым вдохом. Ничего нет хуже, чем рассказывать историю страстно и убедительно, в то время как внимающий тебе человек явно воспринимает ее скептически.

— Интересно, — сказал он. — Понятно, из чего ты исходишь, но что я должен делать?

— Я не знаю, Чини. Подумать об этом, наверное. Я училась в школе с этими ребятами…

Он поднял ладонь.

— Я не говорю, что ты неправа. Я говорю, что этого недостаточно, чтобы что-то предпринимать. Я не могу вызвать ни одного из них для разговора. На основании чего?

Предположения и догадки, и все это косвенное. Есть ли основание считать, что Корсо или Макнэлли даже знали Фицжу или Унрихов?

— Дебора Унрих рассказывала, что Грег и Шелли постоянно курили травку. Она знает, что там были по крайней мере двое поставщиков, которые проводили время с ними. Она их никогда толком не видела, но кто-то снабжал их травой, а Уокер был дилером, так говорили.

— Так же, как половина ребят в городе. Как насчет Грега и Шелли? Могут они подтвердить?

Я слышал, что они уехали, и никто с тех пор их не видел.

— Оба умерли. Во вторник я говорила с сыном Шелли, и он сказал, что Грег умер от передозировки в Канаде, а его мать умерла от СПИДа. Возможно, Шон сможет опознать эту парочку. Он был ребенком в то время, но он умница, и лицо есть лицо.

— Не имеет никакого значения, даже если Уокер продавал дурь родителям Шона.

— Но Майкл Саттон опознал Уокера как одного из парней, которые копали яму. Что если он выберет Джона Корсо из шеренги…

— Шеренги?

— Ладно, не шеренги, но должен быть способ. Я не могу ни с того, ни с сего назвать Майклу имя Корсо. Саттон легко поддается влиянию, и я испорчу его свидетельство, если до этого дойдет.

— Лучше надеяться, что не дойдет. Он самый плохой свидетель, какого можно вообразить. Если даже он покажет пальцем, это ни к чему не приведет.

— Что если он и Шон оба опознают тех двоих?

— В качестве кого? Ты хватаешься за соломинку. Двое ребят околачивались у дома приятеля. Большое дело. Как перейти от них к парням, которые похитили двух маленьких девочек? Где связь? Насколько я могу видеть, нет ничего, что связывало бы любого из них с преступлением.

— Фицжу и Унрихи были членами загородного клуба Хортон Рэвин. Если Корсо или Макнэлли тоже туда входили, их пути могли пересечься там.

— Ненадежно и неопределенно.

— Как насчет отпечатка пальца на требовании выкупа?

— Брось. Мы туда не заглядывали двадцать один год.

— Может быть, тогда Уокера еще не арестовывали за пьяное вождение. Теперь он в системе. Я не знаю, есть ли у Корсо криминальная история, но может быть, за последние годы его отпечатки тоже появились. Стоит попробовать.

— Может быть.

Чини взглянул на часы. — Я попрошу кого-нибудь проверить, как смогу, но это займет время.

Особенно не надейся.

— Надеяться на что?

Зазвонил телефон, и он снял трубку.

— Лейтенант Филлипс.

Я слышала, как кто-то говорил. Чини быстро взглянул на меня. — Я тебе перезвоню.

Он повесил трубку. — Извини.

— Конечно. Мне уйти?

— Не обязательно. Посиди.

Чини вышел из кабинета и вошел в соседнюю дверь. Он позвонил, и хотя был недалеко, я не могла слышать, что он говорит. Черт. Чтобы успокоиться, я стала изучать его офис. К моему разочарованию, парень был слишком аккуратен на работе. У него дома вокруг всегда валялись какие-то вещи, обычно связанные с домашними проектами, которые он никогда не доводил до конца. При всем своем любопытстве я даже не мечтала порыться в его письменном столе. Я знала, что везде спрятаны крошечные камеры, и меня поймают на месте преступления. Должна признаться, что во время нашего кратковременного романа я ознакомилась со всеми ящиками и шкафами в его доме.

Я сложила карту тропинок и вложила ее в путеводитель Томаса. Мне было так скучно, что я была готова начать чистить свою сумку, когда услышала, что Чини заканчивает разговор.

Я смотрела на дверь в ожидании его возвращения.

Через минуту он появился, со странным выражением лица.

— Майкл Саттон мертв.

— Что?

— Его застрелили в его машине, на стоянке у парка Сишо.

Я лишилась дара речи, уставившись на него, и не веря. Чини продолжал, может быть, надеясь смягчить удар.

— Полицейский на месте сказал, что женщина выгуливала собаку, слышала выстрел и видела черную спортивную машину, выезжающую со стоянки. Она видела только мельком, и кажется, не может отличить «корвет» от танка. Она довольно уверена насчет черного цвета, если только машина не была темно-синей. Я не должен был тебе этого говорить, но ты хороший друг, и я верю, что ты будешь держать рот на замке.

Я сидела, неспособная принять новости. Чини положил мне руку на плечо и сжал.

— Мы выезжаем на место преступления, и я не хочу, чтобы ты здесь оставалась. Поговорим позже, когда я буду знать больше.