Позднее я узнала, что его зовут Джон Даггетт, однако тогда в моем офисе он представился совсем под другим именем. Во время нашей беседы я ощущала в нем какую-то фальш, но причину своей настороженности в тот момент мне определить не удалось. Дело, которым он просил меня заняться, на первый взгляд, казалось пустяковым, но потом выяснилось, что этот бродяга всучил мне несостоятельный чек. Когда сама себе являешься работодателем, к подобным вещам невозможно оставаться равнодушной. Согласившись взяться за какое-нибудь дело, нужно всегда быть начеку: любой рад тебя безнаказанно надуть.

Словом, я отправилась к Даггетту за причитающимися мне деньгами и в результате оказалась втянутой в такое, что и по сей день не могу оправиться.

Меня зовут Кинзи Миллхоун. Я работаю частным детективом, имею свой собственный маленький офис в Санта-Терезе, где прожила все свои 32 года. Сама себе зарабатываю на жизнь, сейчас живу одна, хотя дважды была замужем, но оба раза неудачно. Я готова признать, что временами бываю вспыльчивой, но вообще-то у меня добродушно-веселый нрав. Просто преувеличенное стремление к независимости, свойственной мне, не позволяет разглядеть это сразу. Кроме того, я очень упряма, что делает работу частного следователя желанной перспективой для человека с университетским образованием и сертификатом об окончании полицейской академии, если ему к тому же претит любая наемная работа. Я своевременно плачу по счетам, в основном соблюдаю законы, полагая, что и остальные должны действовать подобным образом. По крайней мере, из обыкновенной порядочности. Стоит речи зайти о законности, я — убежденный пурист, хотя в интересах дела с легкостью иду на обман. Собственная непоследовательность меня никогда особенно не беспокоила.

Заканчивался октябрь, приближался Хеллоуин . Погода — точь-в-точь очень на Среднем Западе: такое же синее небо, яркое солнце и прохлада.

Подъезжая к городу, я явственно ощутила запах сжигаемых листьев и приготовилась было увидеть желто-красные пятна осенней листвы. Однако мимо меня проносились все те же однообразные пальмы — бесконечный зеленый коридор. С летними пожарами удалось справиться, но дождей до сих пор не было. В общем — типичное калифорнийское межсезонье. Но тем не менее в воздухе уже пахло осенью, и я пребывала в отличном расположение духа. Мелькнула даже безумная мысль: а не рвануть ли мне вечерком на полной скорости через ворота на военный полигон? Люблю сильные ощущения.

В субботу утром я отправилась к себе в офис доделать разную канцелярскую мелочевку — оплатить личные счета и оформить письменные показания клиентов. Я выключила калькулятор, вставила официальный бланк в пишущую машинку и отпечатала все четыре бумаги. Написала адрес, поставила печать и сложила документы в аккуратную стопку слева от себя. Я была так поглощена работой, что не замечала стоявшего возле дверей мужчину до тех пор, пока он не кашлянул. Реакция моя походила на реакцию человека, который, не ожидая подвоха, раскрывает вечернюю газету, а из нее прямо на него выскакивает здоровенный паук: я буквально подскочила на стуле.

Похоже, незнакомца это слегка позабавило, мне же потребовалось некоторое время, чтобы успокоиться: сердце готово было выскочить из груди.

— Алвин Лимардо,— представился незнакомец.— Извините — я, похоже, напугал вас.

— Ничего. Просто не ожидала, что в комнате я не одна. Вы меня ищете?

— Если вы Кинзи Миллхоун, то вас.

Мы обменялись рукопожатием, после чего я предложила ему сесть. На первый, беглый взгляд он мне показался человеком опустившимся, но в дальнейшем я не смогла обнаружить ничего, что смогло бы подтвердить мое первое впечатление.

На вид ему было лет 50, изможденное узкое лицо и худосочная фигура свидетельствовали о подорванном здоровье. Обращал на себя внимание массивный, резко очерченный подбородок. Пепельного цвета волосы, пахнущие цитрусовым одеколоном, были коротко подстрижены, карие глаза — невыразительны. Руки его казались огромными в первую очередь благодаря длинным и костлявым пальцам с непропорционально большими костяшками. На нем был костюм редко встречающихся зеленых тонов. Узкие, длинные кисти рук, не закрытые манжетами рубашки, выглядывали из-под коротковатых рукавов пиджака дюйма на два, что говорило о нужде, хотя в целом одежда не производила впечатления поношенной. В руках он вертел сложенный пополам листок бумаги.

— Чем могу быть полезна? — поинтересовалась я.

— Я бы хотел, чтобы вы доставили по назначению вот это.

С этими словами он развернул листок и положил его передо мной. Это был чек лос-анджелесского банка, выписанный 29 октября на имя некоего Тони Гаэна на сумму 25 тысяч долларов.

Мне с трудом удалось скрыть удивление. Мистер Лимардо явно не походил на человека с лишними деньгами. Впрочем, возможно, что он одолжил деньги у Гаэна и теперь возвращает их владельцу.

— А если подробнее?

— Он оказал мне большую услугу. Теперь я говорю ему «спасибо». Вот, собственно, и все.

— По всей видимости, услуга была поистине королевской. Вы не могли бы мне рассказать, что именно он для вас сделал?

— Он протянул мне руку помощи, когда от меня отвернулась удача.

— А для чего нужна вам я?

Он сдержанно улыбнулся.

— Любой юрист затребует с меня за услуги по 120 долларов за каждый час работы. Насколько я понимаю, вы береге значительно меньше.

— И курьерская служба сдерет с вас не меньше,— заметила я.— Все так. Но почему бы вам не передать чек самому? Обойдется-то ведь гораздо дешевле.

Вообще я разговаривала с ним довольно сухо. Никак не могла понять, зачем ему понадобился частный детектив.

Лимардо хмыкнул.

— Я хотел обойтись без посторонней помощи, но дело в том, что мне неизвестно настоящее местожительство мистера Гаэна. Одно время он проживал на Стэнли-Плейс. Сегодня утром я побывал там, но дом оказался пуст. Более того, судя по запущенности обстановки, Тони там давно не появлялся. Все, что я хочу, это чтобы его нашли и вручили чек. Если вы в состоянии просчитать, во сколько вам обойдется эта работа, я готов заплатить вперед.

— Все зависит от степени неуловимости мистера Гаэна. Его нынешний адрес могут знать, к примеру, в кредитном бюро. Несколько запросов можно сделать по телефону, но все равно это требует времени. Я беру 30 долларов в час, но работа предстоит кропотливая.

Лимардо достал чековую книжку.

— Двести долларов?

— Лучше четыреста. Я в любой момент смогу выплатить остаток, если затраты окажутся меньшими. У меня есть лицензия на подобного рода операции, так что не стоит волноваться. Была бы вам признательна, если бы вы все-таки рассказали мне о деле с большими подробностями.

Я проглотила наживку — дело меня заинтересовало. В сказанное им верилось с трудом. Я сама могу приврать, но мне еще никогда не встречалась такая причудливая смесь лжи и правды.

— У меня были неприятности с законом,— ответил он.— Сидел в тюрьме, только вот недавно вышел. Тони Гаэн оказал мне содействие незадолго до ареста. Ему и в голову не приходило, что помогает преступнику. Его, как и вас, соучастником никак не назовешь. Я перед ним в долгу.

— И все же почему вы не хотите расплатиться с ним без посредников?

От меня не скрылось, что с секунду Лимардо колебался.

— Вспомните книгу Чарльза Диккенса «Большие надежды». Вряд ли Гаэну понравится, что в качестве его благодетеля выступает отсидевший срок уголовник. Люди обычно с предубеждением относятся к бывшим преступникам.

— Предположим, он не согласится принять анонимное пожертвование. Что тогда?

— Вы возвращаете мне чек, а весь гонорар остается у вас.

Я беспокойно ерзала в кресле, спрашивая себя, в чем причина моей смутной тревоги.

— Откуда у вас столько денег, если вы только что вышли из тюрьмы?

— Выиграл в Санта-Аните . Меня освободили под честное слово, категорически запретив играть на деньги, но я не смог побороть искушения. Поэтому я стремлюсь, пока не поздно, отдать этот чек вам. Я по натуре игрок, азартный человек, если хотите. Мне нельзя иметь при себе столько денег — к чертовой матери спущу их в мгновение ока. Прошу прощения за не слишком изысканный язык.

Он замолчал. Вопросительно посмотрел на меня, ожидая дальнейших вопросов. Этот Лимардо определенно не желал говорить больше, чем требовалось, чтобы рассеять мои сомнения. При этом он сохранял удивительное терпение. Потом я, конечно, поняла, что скрывалось за такой необычной выдержанностью: все было подчинено одной цели — как можно сильнее заморочить мне голову этими детскими сказками. Его, должно быть, развлекал сам процесс игры, в данном случае со мной. Врать вообще весело. Я сама способна заниматься этим весь день напролет.

— В чем состояло ваше преступление? — спросила я его.

Обратив взор на свои скрещенные на коленях ручищи, он изрек:

— Я не думаю, что это имеет какое-то отношение к делу. Деньги абсолютно чистые, и достались мне честным путем. В нашей с вами сделке не может быть ничего незаконного, если именно это вас волнует.

Разумеется, это меня как раз и волновало, но тем не менее после его слов я подумала, не слишком ли я привередничаю. Ничего из ряда вон выходящего в его просьбе не было. Я так и сяк пыталась обмозговать его предложение, чтобы обнаружить подвох, и терялась в догадках, что же такого должен был сделать Тони Гаэн для Лимардо, чтобы последний готов был расплатиться за услугу столь щедрым образом. Конечно, не мое это дело, ведь никаких законов, заключив сделку, мы не нарушим. Интуиция подсказывала мне послать этого типа куда подальше, но тут я вспомнила, что завтра предстоит вносить плату за квартиру. У меня имелись на счету кое-какие деньги, однако провидение ниспослало мне в виде гонорара кругленькую сумму, от которой грех было отказываться.

— Хорошо, я согласна,— сказала я.

— Прекрасно,— довольно кивнул Лимардо.

Я сидела и смотрела, как он ставит свою подпись на чеке. Он вырвал его из книжки, подвинул ко мне, а книжку засунул во внутренний карман пиджака.

— Мой домашний телефон и адрес вы найдете на чеке. На тот случай, если я вам понадоблюсь.

Я вытащила из ящика стола бланк контракта. На его заполнение потребовалось несколько минут. После того как клиент поставил свою подпись, я попросила его дать мне последние из известных координат Тони Гаэна. Оказалось, что Тони до недавнего времени проживал в Кол-гейте — поселке, расположенном к северу от Санта-Терезы.

Оформив контракт, я вдруг стала чувствовать какое-то неясное беспокойство: втравила, понимаете, себя в сомнительное предприятие. Но что сделано, то сделано, и я решила, что не стоит падать духом.

Лимардо поднялся и направился к выходу. Я проводила его до дверей. Когда мы поравнялись, я обратила внимание, насколько все-таки он меня выше: его 195 сантиметров (так я вычислила его рост) против моих 170. Он секунду помедлил, держась за дверную ручку и глядя на меня сверху вниз невыразительными глазами. Затем сказал:

— Есть еще небольшая деталь относительно Тони Гаэна.

— Какая же?

— Ему 15 лет.

Я стояла и молча смотрела, как Алвин Лимардо спускался вниз по лестнице, вместо того чтобы окликнуть его, остановить… С самого начала мне надо было прислушаться к голосу разума: ничего хорошего от этой встречи ждать нельзя.

Итак, я не остановила его, и словно во сне, механически вернулась к своему столу. Тут мне удалось, наконец, сбросить с себя оцепенение. Распахнув створки двери, я вышла на балкон. Но сколько я ни всматривалась в проходивших внизу людей, Лимардо среди них я не увидела — как в воду канул. Расстроенная, я вернулась в комнату.

Чек на двадцать пять тысяч долларов я заперла в шкафу, где находилась картотека. В понедельник откроется банк, и я отнесу чек на хранение, где он пролежит до тех пор, пока я не найду Тони Гаэна. Но… 15 лет?

Ровно в полдень я закрыла офис и через заднюю дверь спустилась к автомобильной стоянке, где меня дожидался потрепанный фольксваген. Еще не известно, чего на нем больше — краски или ржавчины. Конечно, такая развалюха явно не предназначена для длительной погони за улепетывающими на другой машине преступниками, но частный детектив в основном зарабатывает себе на жизнь не столь захватывающим образом. Иногда моя работа сводится к копанию в бумагах, что подчас здорово надоедает, но в основном я занимаюсь тем, что по просьбе клиентов навожу справки о прошлом их потенциальных сотрудников, веду розыск пропавших без вести, подготавливаю материалы к судебным процессам для кого-нибудь из местных адвокатов. Офис мне предоставила страховая компания «Калифорния Фиделити Иншуренс», на которую я раньше работала. Штаб-квартира компании находится в этом же здании, и время от времени я оказываю им кое-какие услуги в обмен на две скромные комнатушки с отдельным входом и балконом с видом на Стейт-Стрит.

По пути домой я заехала на почту, чтобы бросить в ящик корресподенции. Потом заскочила в банк и положила 400 долларов Алвина Лимардо на свой счет.

Через четыре дня в четверг, я получила из банка письмо, в котором говорилось, что четыреста долларов не могут быть переведены на мой счет, поскольку, по их данным, Алвин Лимардо свой счет в банке закрыл. В доказательство в письмо был вложен чек, на котором стояла внушительная фиолетовая печать, означавшая, что банк недоволен.

Ладно там банк, представьте мою реакцию! Мало того что мой счет «похудел» на четыреста долларов, так ведь с меня еще дополнительно взыскали три доллара для того, чтобы я в будущем хорошенько подумала, прежде чем вступать в контакт с сомнительными личностями.

Я позвонила по номеру Лимардо в Лос-Анджелес — связи не было. По-моему, я поступила достаточно благоразумно, не начав поиски Тони Гаэна, пока не станет большей ясности с необеспеченным чеком. Но как же все-таки хочется добиться, чтобы чек был заменен? И что, скажите на милость, мне делать с этими двадцатью пятью тысячами? Чек этот лежал в одном из банковских сейфов, и я не собиралась им заниматься, пока мне не заплатят. Теоретически я могла бы, конечно, послать Алвину Лимардо записку, но, кто знает, чем бы это могло для меня обернуться. Вполне возможно, что история с его фиктивным чеком вышла бы здорово боком. Черт!

И тогда я решила отправиться к нему сама. Одну вещь насчет денег я усвоила наиболее прочно: чем быстрее двигаешься, тем больше шансов их получить.

Я нашла его улицу по путеводителю Лос-Анджелеса. Район, где жил Лимардо, даже на карте не казался привлекательным. Я посмотрела на часы: было 10.15 утра. Чтобы добраться до Лос-Анджелеса, потребуется часа полтора. Наверняка не менее часа уйдет на то, чтобы найти Лимардо, тряхнуть его как следует, заменить чек и чего-нибудь проглотить перед обратной дорогой. Затем снова полтора часа езды, и в офисе я окажусь не раньше половины четвертого, а то и позднее. Что ж, не так уж страшно. Утомительно, конечно, но необходимо. Мудро решив, что хватит ныть, я начала действовать. В 10.30 я уже разогревала машину, а через минуту стремительно неслась к цели.