Вернувшись домой, я включила все наружные фонари, какие были у Генри, так что теперь пространство перед его домом походило на тюремный двор. Я проверила замки на всех дверях и окнах, сначала на его половине, потом на своей. Я прочистила свой пистолет и зарядила в него восемь патронов. Меня очень беспокоило то, что у него не в порядке прицельная система. Что толку от пистолета, если не можешь контролировать, куда стреляешь. Я засунула его в сумочку. Утром надо будет отнести его обратно в магазин. «Интересно, они получают эти пистолеты от скупщиков краденого?» — мрачно подумала я.

Я почистила зубы и умылась, затем произвела осмотр моим многочисленным ожогам, ссадинам и порезам. Чувствовала я себя паршиво, но решила обойтись без болеутоляющего. Я боялась, что слишком крепко засну, а ко мне в это время кто-нибудь заглянет. Еще я боялась, что Лида Кейс может появиться в моих снах с необъявленным визитом.

Я смотрела, как часы совершают свое путешествие по циферблату, отсчитывая минуты ночи. На улице бушевал сухой горячий ветер, заставляя листья пальм перешептываться друг с другом с таинственным шелестом. В комнате было ужасно жутко и все звуки казались приглушенными из-за жары. Дважды я поднималась, кралась в ванную и там, стоя в тени нагревателя, выглядывала из окна. Ветви деревьев раскачивались на ветру. По улице летели опавшие листья. Пыль, взявшаяся ниоткуда, образовывала маленькие спиралевидные смерчи. Один раз мимо медленно проехала машина и ее фары пробежали по моему потолку. Я представила себе Дэниела, надежно укрытого изгибами бассового тела, и позавидовала из безопасности. Ночью личная безопасность кажется гораздо важнее, чем приличия и условности.

Наконец, когда темнота начала уступать серой дымке рассвета, я забылась сном. Ветер утих, и последовавшая затем тишина была так же зловеща, как скрип кривого дуба на соседнем участке. Я проснулась внезапно в четверть девятого, охваченная чувством, что предыдущий день был совершенно ужасным. Мне нужно было поговорить с Авой Доэри на «Вуд и Варен», как только откроется завод, а это означало, что придется отменить пробежку. И еще мне нужно было продолжить существование с ощущением ужаса, охватившего все мое существо. Если больше ничего не помогает, физические упражнения обычно уничтожают эмоции такого рода. Теперь же, без пробежки, мое волнение, как я ожидала, должно накапливаться. Я заставила себя принять душ, затем оделась на скорую руку, приготовила себе кофе, двойной, который я налила в термос, и пила маленькими глотками по дороге в Колгейт.

Ланса не ждали до десяти часов, Терри не было, но Ава сидела у себя за столом, мрачная и недовольная. Она отремонтировала свой ноготь и сменила цвет с ярко-красного на розово-лиловый, с темно-бордовым шевроном на каждом ногте. Она была в лиловом шерстяном костюме с красным патронташем, выполненным крест-накрест на груди. «Потрясающе»,— подумала я.

— Я оставила вам мою визитную карточку вчера. Я надеялась, что вы позвоните,— сказала я, присаживаясь на железный стул возле ее стола.

— Извините. Мы загружены работой.— Она сфокусировала свой взгляд на мне. Вся ее твердость исчезла, и теперь на ее лице было беспокойное выражение. Мадам была в настроении поговорить. Она сказала: — Я слышала о Лиде Кейс по радио сегодня утром. Я не понимаю, что происходит.

— Вы знали Лиду?

— Не очень хорошо. Пару раз говорила с ней по телефону, но дело в том, что. мой муж тоже покончил самоубийством. Я знаю, какой это удар.

— Тем более, когда нет возможности проверить,— сказала я.— Вы знали, что все его анализы исчезли?

— Я вообще-то слышала что-то в этом роде, но не была уверена, что это правда. Иногда очень трудно принять мысль о самоубийстве. Люди придумывают версии как бы случайно, вовсе не имея этого в виду. Что произошло с Лидой? По радио не сказали ничего, кроме того, что было найдено тело. Не могу передать, как я была потрясена. Это ужасно.

Я рассказала ей подробности, за некоторым исключением. Обычно я смягчаю такого рода подробности, не желая разжигать общественный интерес к деталям насильственной смерти. Однако я чувствовала, что Аве это развяжет язык. Она слушала меня с отвращением, ее темные глаза наполнились тревогой.

— Вы не возражаете, если я закурю? — спросила она.

— Ну что вы. Курите, пожалуйста.

Она открыла верхний ящик стола и достала оттуда свою сумочку. Дрожащими руками она вытряхнула одну сигарету из пачки «Уинстона» и закурила.

— Я пробовала бросить, но не получается. Остановилась по дороге на работу возле магазина и купила пачку. И выкурила еще две в машине.— Она глубоко затянулась. Один из инженеров посмотрел в нашу сторону, откуда к нему направлялось облако табачного дыма. Она сидела к нему спиной, и потому не видела раздражения, промелькнувшего у него на лице.

— Вернемся к гибели Хью,— сказала я.

— Боюсь, не слишком вам здесь помогу. К моменту его смерти я работала на фирме всего несколько недель, так что я его едва знала.

— А до вас здесь был другой администратор?

Ава покачала головой.

— Я была первой, и это означает, что на заводе был полный бардак. Никто ничего не делал. Одних папок было до потолка. Была только одна секретарша. Хедер сидела в приемной, а всеми текущими делами занимался сам Вуд или кто-нибудь из инженеров. Шесть месяцев ушло у меня на то, чтобы привести все в порядок. Инженеры могут быть очень аккуратны и точны в своей работе, но только не тогда, когда дело касается бумажной рутины.— Она снова затянулась и стряхнула пепел.

— А какая была атмосфера на фирме в то время? Напряженная, были какие-нибудь склоки? Вражда?

— Ну, я, по крайней мере, ничего такого не слышала. Вуд должен был получить правительственный заказ, и мы все над этим работали…

— И это подразумевало?

— Рутинную бумажную работу. Заполнение различных форм, оплата долгов и так далее.

— Что случилось с заказом?

— Ничего. Все накрылось. У Вуда случился инфаркт, и после его смерти Ланс спустил все на тормозах.

— А что это было за соглашение? Мне интересно, связано ли это как-нибудь с нашим делом?

— Не помню, в чем там было дело. Погодите. Я спрошу.— Ава повернулась и окинула взглядом комнату.

Мимо проходил Джон Залькович с каким-то черновиком в руках, явно направляясь в цеха.

— Джон! Не ответите на один мой вопрос?

Он повернулся к нам, и его лицо приняло озабоченное выражение, когда он увидел меня.

— Что там с Лидой Кейс? Моя жена позвонила и сказала, что слышала что-то по радио.

Я сообщила ему краткую версию, присовокупив к ней соответствующий вопрос.

— Я все еще пытаюсь выяснить, как это связано с делом Ланса. Должна быть какая-то связь.

— Его что, действительно обвиняют в мошенничестве со страховкой?

— Похоже на то. И меня тоже, кстати.

— Ужасно,— сказал он.— Не понимаю, как это может быть связано с тем контрактом, но пожалуйста, расскажу вам. Мы получаем правительственную торговую газету «Коммерс Дейли». В обязанности Хью входило просматривать ее в поисках подходящего для нас контракта. Он нашел один по нагревающей аппаратуре, там был запрос на печи для обработки бериллия, который используется при изготовлении атомных бомб и производства ракетного топлива. Это было трудным делом, но если бы мы справились, у нас были бы и другие контракты. Вуд понял, что это стоит даже переоборудования завода. Не все из нас с ним были согласны, но он был человек резкий, проницательный, и лучше всего было доверять его инстинктам. Вот, собственно, чем мы собирались заниматься.

— И сколько это должно было принести компании?

— Четверть миллиона долларов, может быть, полмиллиона. Дальше, естественно, больше, если бы нам дали и другие заказы.

— В каком состоянии была сделка в тот момент когда, умер Хью?

— Не знаю. Кажется, мы продвигались к нашей цели. Я знаю, что он ездил в Лос-Анджелес связаться с федеральными властями и привез пакет документов. Так как это было министерство обороны, нам нужно подвергнуться тщательной проверке, и индивидуальной в том числе. Смерть Хью ничего не изменила бы, но, когда умер Вуд, мы лишились вдохновителя проекта.

— Могла ли компания продолжать работу без этих двоих?

— Наверное да, но, конечно же, во главе всего встал Ланс, на своих трясущихся ногах. Я думаю, мы упустили свой шанс, вот чем дело кончилось. Мы ничего не получили. Хотя, возможно, у нас и так ничего бы не вышло, так что все это лишь предположения.

— И как у вас с тех пор с контрактами?

— Этому аспекту бизнеса мы уделяем мало внимания. Мы и так перегружены работой.

Я смотрела на него озадачено.

— И вы думаете, что это было как-то связано?

— Если и да, то я не понимаю, каким именно образом.

— Спасибо, что ответили на мой вопрос. Мне, может быть, придется еще раз обратиться к вам.

— Ну конечно,— сказал он.

Мы еще немного поболтали с Авой, но разговор получился совершенно бесплодным, если не считать одной маленькой детали. Она нехотя заметила, что на заупокойной службе по Хью Кейсу присутствовала Эбони.

— Мне казалось, что она в то время была в Европе, замужем за каким-то плейбоем по имени Джулиан.

— Так оно и было, но она приезжала в Соединенные Штаты погостить каждые полгода.

— Сколько времени она провела в городе, вы не знаете?

В ее глазах появилось озадаченное выражение.

— Не могу вам сказать. Я сама тогда еще здесь недолго работала, чтобы знать, что и как обычно бывает в этой семье.

— Может быть, я смогу это узнать,— сказала я.— Спасибо за помощь.

Возвращаясь в город я ругала себя последними словами. Почему-то мне вздумалось, что ни Эбони, ни Басс не могут быть связаны со смертью Хью, так как оба они были в это время вне поля зрения — Эбони в Европе, а Басс в Нью-Йорке. Теперь я не была так уверена. Я остановилась возле телефона-автомата и позвонила Вудам домой. Ответила горничная. Я желала поговорить с кем-нибудь из Вудов, но оказалось, что это не так-то просто. Миссис Вуд отдыхала и попросила ее не беспокоить. Эбони и Эш уехали в компанию, занимающуюся изготовлением надгробий, чтобы заказать памятник для мисс Олив. Басс должен был появиться с минуты на минуту. Не оставлю ли я свое имя и номер телефона? Я решила этого не делать. Я сказала, что перезвоню и повесила трубку, так и не назвавшись. Я выгребла у себя из сумочки еще немного мелочи и набрала номер Дарси в офисе. Она не смогла мне сообщить ничего нового. Я рассказала ей о том, что произошло с тех пор, как мы виделись с ней в последний раз, и мы посочувствовали друг другу в связи с беспрестанными неудачами. Она сказала, что оставит сообщение на моем автоответчике, если что-нибудь произойдет. «На это много шансов»,— подумала я.

Я вернулась к машине и села рядом с ней на тротуар. Я вылила остатки кофе в крышку термоса и медленно выпила его. Я подбиралась все ближе к разгадке. Я чувствовала это всей кожей. У меня было такое чувство, будто я движусь по орбитам все меньшего диаметра, приближаясь к центру загадки. Иногда нужно только последнее усилие и все становится на свои места. Но равновесие было слишком хрупким, и если я надавлю посильнее, то очевидное может заслонить собой истинное положение вещей.

У меня было не так уж много возможностей для следующего хода. Я закрыла термос и сунула его на заднее сиденье, затем завела машину и поехала обратно в город. Может быть, любовница Энди что-нибудь о нем слышала. Это могло бы мне помочь. Через пятнадцать минут я стояла перед ее дверью, вежливо стуча по ней. Я не знала, работает она или нет. Она была дома, но, когда дверь открылась, я увидела, что Лорейн не слишком-то рада меня видеть.

— Привет,— сказала я.— Я все еще разыскиваю Энди, и подумала, может быть, вы что-нибудь узнали.

Она покачала головой. Некоторые люди думают, что меня так легче обмануть, чем когда лживые слова произносятся их губами.

— Он никак не сообщил вам, что с ним все в порядке?

— Я вам уже сказала, не так ли?

— Выглядит очень странно,— заметила я.— Я почти ожидала, что он оставит вам записку или звякнет откуда-нибудь.

— Мне очень жаль,— сказала она. Образовалась небольшая пауза, в которую она, видимо, надеялась захлопнуть дверь и таким образом покончить со мной.

— А как получилось, что он делал этот отчет?

— Какой отчет?

— «Вуд и Варен». Он что, хорошо знал Ланса или кого-нибудь еще из их семьи?

— Понятия не имею. Он же все-таки начальник отдела требований. Не думаю, чтобы он изменил интересам компании.

— Ах, вот как. А я вообще-то думала, что он именно так и сделал. Мне кажется, это было ясно по одной из форм, которая попала мне на глаза. А может быть, он делал этот отчет прежде, чем получил повышение.

— Вы закончили со своими вопросами? — резко спросила она.

— Вообще-то нет. Энди знает лично кого-нибудь из Вудов? Кажется, мы с вами об этом не говорили?

— Откуда мне знать, с кем он знаком?

— Просто спросила наобум,— сказала я. Мне кажется странным, что вы совсем о нем не беспокоитесь. Человека нет уже сколько, четыре дня? Я бы с ума сошла.

— Мне кажется, мы с вами разные люди,— сказала она.

— Наверное, мне следует еще раз заехать к нему домой. Никогда не знаешь — может быть, он заезжал домой забрать одежду и почту.

Она молча смотрела на меня. Говорить больше было нечего.

— Ну что ж, я поехала,— сказала я бодро.— Вы просто душка.

Ее прощальное слово было кратким. Три слова, одно из которых начиналось на букву «Ж». Ее мамочка определенно не научила ее вести себя, как подобает настоящей леди, по крайней мере не больше, чем моя меня. Я решила съездить к Энди домой, потому что, честно говоря, больше я ничего не могла придумать.