Женщина, которая сняла трубку в агенстве по предотвращению жестокого обращения со стариками, выслушала мое краткое объяснение причины, по которой я звоню. Меня соединили с социальным работником по имени Нэнси Салливан, и мы разговаривали минут пятнадцать. У нее был молодой голос, и создавалось впечатление, что она читает вопросы по бумаге, которую держит перед собой. Я дала ей необходимую информацию: имя и фамилию Гаса, возраст, адрес, имя и фамилию Соланы и ее описание.

— У него есть медицинские проблемы?

— Много. Все началось с того, что он упал и вывихнул плечо. Кроме этого, насколько я знаю, у него повышенное давление, остеопороз, возможно, остеоартрит и, может быть, проблемы с желудком.

— Как насчет признаков слабоумия?

— Я не уверена, как отвечать. Солана заявляла о признаках деменции, но сама я не их видела.

Его племяннница из Нью-Йорка однажды говорила с ним по телефону и решила, что он растерян. Первый раз, когда я зашла, он спал, но на следующее утро был в порядке. Ворчливый, но не дезориентированный, ничего такого.

Я продолжала, давая ей так много деталей, как могла. Я не знала, как упомянуть финансовые дела, не признавшись, что стащила документы. Я описала, как он дрожал сегодня днем, и что Солана упоминала о еще одном падении, которого я не видела.

— Я видела синяки, и пришла в ужас от того, какой он худой. Он выглядит, как ходячий скелет.

— Вы чувствуете, что он сейчас в опасности?

— И да и нет. Если бы я думала, что речь идет о жизни и смерти, то позвонила бы в полицию.

С другой стороны, я убеждена, что ему нужна помощь, иначе я бы не позвонила.

— Вам известны инциденты с криками или ударами?

— Ну, нет.

— Эмоциональное издевательство?

— Не в моем присутствии. Я живу в соседнем доме и раньше все время видела его. Конечно, он старый, но справлялся неплохо. Он славился ворчливым характером, так что близких друзей у него не было. Можно задать вам вопрос?

— Конечно.

— Что будет теперь?

— Мы пришлем следователя, в срок от одного до пяти дней. Уже поздно что-то делать до утра понедельника, а потом кого-то попросят этим заняться. В зависимости от того, что будет обнаружено, мы предпримем необходимые действия. Вам могут позвонить, чтобы задать дополнительные вопросы.

— Хорошо. Я только не хочу, чтобы его сиделка знала, что это я донесла на нее.

— Не волнуйтесь. Ваше имя и информация, которую вы сообщили, строго конфиденциальны.

— Она может догадываться, но я бы не хотела, чтобы эти догадки получили подтверждение.

— Мы хорошо знаем, что нужна приватность.

Наступило утро субботы, и у меня были другие дела, главным образом — найти Мелвина Доунса. Я дважды безрезультатно посетила меблированные комнаты, и настало время взяться за дело серьезно. Я припарковалась на углу боковой улицы, проехав мимо площадки, где продавались подержанные машины. Переделанный молоковоз/дом на колесах, видимо, был продан, и я пожалела, что не остановилась, чтобы посмотреть на него получше.

Я не являюсь любительницей транспорта для длительных поездок, потому что вести машину долгое время, это не тот вид путешествия, который я нахожу приятным. Несмотря на это, молоковоз был очаровательным, и я знала, что должна была купить эту чертову штуку.

Генри разрешил бы мне поставить его на боковом дворе, и если бы я когда-нибудь оказалась в стесненных обстоятельствах, то могла бы оставить студию и жить там.

Достигнув здания, я взбежала через ступеньку на крыльцо и вошла в переднюю дверь.

Фойе и коридор первого этаже были пустыми, так что я направилась в офис Хуаниты Вон.

Я нашла ее за перекладыванием папок с прошлогодними документами из ящиков стола в коробку.

— Я только что сделала то же самое. Как дела?

— Я устала. Это заморочка, но потом чувствуешь удовлетворение. В этот раз вам, кажется, повезло. Я видела, как мистер Доунс недавно пришел, хотя я могла не заметить, как он снова ушел, если он спустился по главной лестнице. Его трудно поймать.

— Знаете что? Я думаю, что заслужила право поговорить с ним, даже наверху. Это мой третий приход сюда, и если я пропущу его и на этот раз, вам придется объясняться с адвокатом, который ведет это дело.

Хуанита обдумывала мое требование, хотя не было похоже, чтобы угроза на нее подействовала.

— Думаю, один раз можно. Подождите секунду, я провожу вас наверх.

— Я могу подняться сама.

Втайне, я жаждала возможности сунуть повсюду нос. Она этого не могла допустить, должно быть, воображая, что я содержу агенство, поставляющее проституток для пожилых мужчин.

Перед тем, как покинуть офис, Хуанита остановилась, чтобы вымыть руки и запереть свой стол от воров. Я последовала за ней в сторону входной двери, вежливо отвечая, когда она что-то показывала мне по дороге.

Она начала подниматься по лестнице, подтягивая себя, держась за перила. Я шла на две ступеньки позади, слушая ее тяжелое дыхание.

— На этой лестничной площадке жильцы собираются по вечерам. Я предоставила цветной телевизор и просила их обдумывать, что они хотят посмотреть. Один человек не может сделать выбор для всей группы.

Площадка была достаточно большой, чтобы вместить два дивана, большое кресло с широкими подлокотниками и три стула. Я представила себе группу старичков, с ногами на кофейном столике, обсуждающих спортивные передачи или полицейские сериалы.

Мы свернули направо, в короткий коридор, в конце которого Хуанита показала мне большую застекленную веранду и прачечную. Мы спустились на две ступеньки в коридор, который протянулся вдоль всего дома.

Двери всех комнат были закрыты, но на каждой была бронзовая рамка, в которую вставлена карточка с именем жильца. Я смотрела на бронзовые номера, идущие от 1 до 8, что означало, что комната Мелвина Доунса вероятно находится в задней части дома, ближе к черной лестнице. Мы свернули за угол и поднялись еще на один пролет.

Казалось, что нам потребовалось шесть минут, чтобы подняться с первого этажа на третий, но в конце концов мы достигли верха. Я искренне надеялась, что Хуанита не собирается оставаться, чтобы надзирать за моим разговором с Доунсом.

Она довела меня до его комнаты и попросила отойти в сторону, когда постучала к нему. Она вежливо ожидала, сложив руки на груди, давая ему возможность привести себе в порядок и открыть дверь.

— Должно быть, опять ушел, — прокомментировала она, как будто я недостаточно хорошо соображала, чтобы понять это самой. Она наклонила голову.

— Погодите минутку. Это может быть он.

С опозданием я услышала, как кто-то поднимается по задней лестнице. Появился беловолосый мужчина, с двумя пустыми картонными коробками в руках. У него было длинное лицо и острые эльфийские уши. Возраст проложил каналы на его лице, и по углам рта залегли глубокие морщины.

Хуанита Вон просияла.

— Вот вы где. Я говорила мисс Миллоун, что это, наверное, вы поднимаетесь по лестнице.

К вам гостья.

На нем были старомодные черные ботинки и коричневая кожаная куртка, о которых я слышала прежде. Я почувствовала, что улыбаюсь, и поняла, что до сих пор не была уверена в его существовании. Я протянула руку.

— Как поживаете, мистер Доунс? Меня зовут Кинси Миллоун, и я очень рада с вами встретиться.

Его рукопожатие было крепким и манера дружелюбной, хотя он выглядел слегка озадаченным.

— Я не уверен, что знаю, с чем это связано.

Миссис Вон развернулась, сказав:

— Я возвращаюсь к работе и оставляю вас двоих поговорить. Уважайте правила дома, я не разрешаю молодым леди находиться в комнатах жильцов при закрытых дверях. Если это займет больше десяти минут, можете поговорить в гостиной, это удобнее, чем стоять в коридоре.

— Спасибо, — сказала я.

— Раз уж я здесь, пойду навещу мистера Боуви. На него влияет погода.

— Хорошо. Я знаю дорогу назад.

Она начала спускаться, и я переключила внимание на Доунса.

— Вы предпочитаете разговаривать в гостиной?

— Водитель автобуса сказал, что кто-то спрашивал обо мне.

— Это все, что он сказал? Тогда извините, что застала вас врасплох. Я говорила, что он может вам все объяснить.

— Я видел листовку, где говорится что-то об автомобильной аварии, но я никогда не бывал ни в одной.

Мне потребовалось несколько минут, чтобы выложить свою часто повторяемую историю о столкновении, судебном деле и вопросах, которые у нас есть к нему, о том, что он видел.

Он уставился на меня.

— Как вы смогли меня найти? Я никого не знаю в городе.

— Это было везение. Я распространяла листовки в том районе, где произошла авария. Наверное, вы видели одну из них. Я включила краткое описание, и женщина позвонила мне и сказала, что видела вас на автобусной остановке. Я узнала номер маршрута и поговорила с водителем. Это он дал мне ваше имя и адрес.

— Вы потратили столько сил ради чего-то, что произошло семь месяцев назад? Это не может быть правдой. Почему сейчас, когда прошло столько времени?

— Дело в суде было заведено недавно. Вы расстроились? Я этого не хотела. Я просто хотела задать несколько вопросов об аварии, чтобы мы знали, что произошло и кто виноват. Вот и все.

Казалось, он собрался и изменил тактику.

— Мне нечего сказать. Прошли месяцы.

— Может быть, я могу помочь освежить вашу память.

— Извините, но у меня дела. Может быть, в другой день.

— Это не займет много времени. Только несколько коротеньких вопросов, и я оставлю вас в покое. Пожалуйста.

После паузы, он сказал:

— Ладно. Только я помню не так много. Это не кажется важным, даже со временем.

— Я понимаю. Если вы помните, это случилось в четверг, перед Днем памяти.

— Похоже на правду.

— Вы возвращались домой с работы?

Он поколебался.

— Какая разница?

— Я просто хочу прочувствовать порядок событий.

— Тогда, с работы, правильно. Я ждал свой автобус, и когда поднял глаза, увидел, что молодая женщина в белой машине приготовилась повернуть налево с парковки городского колледжа.

Он остановился, как будто взвешивал свои ответы, чтобы выдать как можно меньше информации, без того, чтобы это было заметно.

— А другая машина?

— Другая ехала от Капилло Хилл.

— По направлению на восток.

Я пыталась поощрить его ответы без особого давления. Мне не хотелось, чтобы он просто возвращал мне мою же информацию.

— Водитель показывал правый поворот, и я увидел, что он притормаживает.

Он остановился. Я закрыла рот и стояла, создавая вакуум в разговоре, который обычно заставляет говорить собеседника.

— До того, как девушка в первой машине закончила поворот, водитель второй машины резко увеличил скорость и врезался прямо в нее.

Я почувствовала, как мое сердце забилось.

— Он увеличил скорость?

— Да.

— Нарочно?

— Я так и сказал.

— Почему он это сделал? Вам это не показалось странным?

— У меня не было времени об этом думать. Я побежал посмотреть, не могу ли я чем-нибудь помочь. Было непохоже, чтобы девушка серьезно пострадала, но у пассажирки, женщины постарше, были большие проблемы. Было видно по ее лицу. Я сделал что мог, хотя это было немного.

— Молодая женщина, мисс Рэй, хотела поблагодарить вас за вашу доброту, но она говорит, что вы сразу исчезли.

— Я сделал, сколько мог. Кто-то позвонил 911. Я слышал сирены, так что знал, что помощь близко. Я вернулся на остановку, и когда пришел автобус, сел в него. Это все, что мне известно.

— Не могу сказать, как вы помогли. Это как раз то, что нам было нужно. Защитник обвиняемой захочет взять у вас показания…

Он взглянул на меня так, будто я ударила его в лицо.

— Вы ничего не говорили о показаниях.

— Я думала, что упоминала об этом. Ничего особенного. Мистер Эффинджер просто пройдет через это еще раз, для записи… те же самые вопросы… но не стоит сейчас об этом беспокоиться. Вы еще получите приглашение, и я уверена, что он устроит все так, что вам не придется пропускать работу.

— Я не говорил, что буду давать показания.

— Может, вам и не придется. Может быть, дело прекратят, или стороны договорятся.

— Я ответил на ваши вопросы. Разве этого недостаточно?

— Послушайте, я знаю, что это неприятно. Никому не хочется быть замешанным в таких делах. Я могу попросить его позвонить вам.

— У меня нет телефона. Миссис Вон не любит передавать послания.

— Давайте, я дам вам его телефон, и вы ему позвоните. Так вы сможете это сделать, когда вам удобно.

Я достала блокнот и написала имя и телефон Эффинджера.

— Извините за непонимание. Я должна была все ясно объяснить. Как я говорила, есть возможность, что обойдутся без вас. Даже если вам придется давать показания, мистер Эффинджер сделает это настолько безболезненным, насколько возможно. Я это обещаю.

Когда я вырвала листок и передала ему, я обратила внимание на его правую руку. Между большим и указательным пальцем был виден след от грубой татуировки. Это место было как будто обведено красным контуром. С каждой стороны сустава на пальце были круглые черные точки. Я сразу подумала о тюрьме, что объясняло его поведение. Если он имел проблемы с законом раньше, это добавляло ему упрямства.

Он убрал руку в карман. Я отвернулась, изображая интерес к декору.

— Интересное место. Как давно вы здесь живете?

Он помотал головой.

— Мне некогда болтать.

— Нет проблем. Спасибо за ваше время.

Едва добравшись до своего стола, я позвонила Ловеллу Эффинджеру в офис, который был закрыт на выходные. Включился автоответчик, и я оставила сообщение для Женевы Берт, дав ей имя и адрес Мелвина Доунса.

— Это не может ждать. Этот парень кажется обеспокоенным. Если он не позвонит в понедельник утром, позвони его хозяйке, миссис Вон. Она крутая старая птичка, и она наведет порядок.

Я дала ей номер офиса миссис Вон.