Поскольку Стэси оказался в больнице второй раз за пять дней, я вызвалась в понедельник побеседовать с Лоренцо Рикманом. Вышло так, что наш разговор получился коротким и непродуктивным. Мы стояли в зоне обслуживания авторемонтной мастерской, где пахло бензиновыми парами, машинным маслом и новыми шинами. Рикману было под сорок, на угловатом лице коротко подстриженная бородка проходила по линии челюсти. Он всячески демонстрировал готовность помочь, но ничего не помнил о Фрэнки Миракле.

По дороге в город я остановилась у больницы. Стэси вернулся на шестой этаж. Когда я заглянула в его палату, кровать была пустой. Долан перелистывал растрепанный журнал.

— О, привет. Где Стэси?

— На рентгене. Что сказал Рикман?

— К сожалению, немного. — Я пересказала нашу беседу. — Думаю, мы спокойно можем его вычеркнуть. Возможно, Паджи тоже. И что теперь?

Долан отложил журнал. На нем была синяя ветровка и бейсболка. — Стэси не смог позвонить Джо Манделу, узнать, сможет ли он раздобыть вещи Джейн Доу. Он позвонит ему, как только освободится. Пока ты можешь поговорить по телефону с К.С. Воджелом, тем парнем, о котором говорил Эрни.

— Я спущусь в вестибюль и поищу телефон.

Я спустилась вниз и обнаружила несколько телефонных будок у главного входа. Пошарила на дне сумки и выгребла несколько монет. Потом нашла телефон С.К.Воджела. Когда он снял трубку, я представилась.

— Эрни звонил в пятницу и говорил, что кто-нибудь может позвонить. Вы хотите узнать о фургоне, который я видел, правильно?

— Да, сэр.

— У меня был зять, который работал в отделе шерифа, муж моей сестры Мэдж, парень по имени Мелвин Галлоуэй. Он уже умер. Был этаким всезнайкой. Имел свое мнение обо всем и, послушать его, всегда оказывался прав. Я его не выносил. Может, звучит не по-христиански, но это правда. Мы с ним никогда не ладили. Я дважды говорил ему о фургоне, но он сказал, что если будет отвлекаться, чтобы проверять теории, которые предложит каждый осел, то ничего не успеет. Нельзя сказать, чтобы он делал очень много. Я решил, что выполнил свой долг, и черт с ним. Что я запомнил после всего, был не фургон хиппи, а другая машина, которую я видел. Красный кабриолет с аризонскими номерами. Я обратил внимание, потому что позже читал в газете, что нашли похожую угнанную машину.

— Вы помните, что было написано в газете?

— Нет, но я видел эту машину трижды. Первый раз около каменоломни, а второй раз — за городом. Я проезжал мимо, когда аварийка вытягивала ее на дорогу, всю разбитую. Выглядело, как будто кто-то отпустил ручной тормоз и столкнул ее вниз, в кусты. Ее нашли через неделю. Парень, у которого я ремонтирую свою машину, часто помогает полицейским, когда им надо что-то отбуксировать. Я увидел эту машину в мастерской на следующий день, когда мне чинили карбюратор. Это был третий раз. Больше никогда ее не видел.

— Я помню упоминание об угнанной машине. В ней кто-нибудь был, когда вы увидели ее в первый раз?

— Нет, мэм. Она стояла у дороги, как раз у въезда в каменоломню. Верх был опущен и солнце обжигало эти красивые черные кожаные сиденья. Я притормозил, потому что подумал, что у кого-то проблемы с двигателем, он оставил машину и ушел за помощью. Но не увидел никакой записки на ветровом стекле и поехал дальше. В следующий раз, когда я там проезжал, ее не было.

— Вы рассказали Мелвину об этой машине?

— Я рассказал Мэдж, а она — Мелвину, но это все, что я слышал. Я не хотел навязываться парню, который не хотел слушать.

— Хорошо, большое спасибо за информацию. Я передам все ребятам и посмотрим, что они решат. Будем на связи.

Я повесила трубку и поднялась в лифте на шестой этаж. Двери лифта открылись и я увидела Долана. Он сидел на диване у окна.

— Что ты здесь делаешь? Я думала, ты со Стэси.

— Там врачи..

— Что происходит?

— Не знаю. У всех троих такие длинные медицинские лица, так что, наверное, ничего хорошего. Как твой звонок? Поговорила с Воджелом?

— Для начала, мир тесен, Воджел оказался шурином Мелвина Галлоуэя. — Я продолжила, передав всю информацию о красном кабриолете.

— Он мог перепутать. Машина Фрэнки тоже была красная.

— Я знаю, но он подчеркнул, что это был именно кабриолет, с черными кожаными сиденьями.

— Давай обсудим это со Стэси и посмотрим, что он скажет.

Краем глаза я увидела трех врачей, выходящих из палаты Стэси.

— Кажется, они закончили. Хочешь пойти и узнать, что они сказали?

— Не хочу, но пойду.

Стэси лежал в кровати и повернулся к нам с улыбкой, которая выглядела почти веселой, если вы его не знали. — Никогда не говорите, что у Бога нет чувства юмора.

Долан сказал — О-о.

— На самом деле, все не так плохо. В позвоночнике нет метастазов. Проблема с моей спиной не связана с раком. Возможно, диск сместился. Лечение — постельный режим, с чем я хорошо знаком. К сожалению, тот же самый рентгеновский снимок, который показал, что моя проблема со спиной — всего лишь боль в заднице, еще и выявил поражение тканей.

— Что он говорит это такое?

— Она, черт возьми! И не перебивай. Я как раз собирался об этом сказать. Доктор говорит, они не могут определить по снимку. Так что завтра утром мне сделают биопсию. Но сейчас я не собираюсь лежать без дела. Позвоню в отдел шерифа. Джо Мандел стал детективом, так что, надеюсь, он разрешит нам взглянуть на вещдоки Джейн Доу.

— Мы с Кинси можем это сделать.

— Но не без меня. Хотите сохранить мне жизнь, так делайте, что я говорю.

— Это шантаж.

— Вот именно. Так что расскажите мне про Рикмана. Самое время мне посмеяться.

В этот вечер я ужинала у Рози, настолько счастливая, что она вернулась, что готова была целовать подол ее платья.

После ужина, подойдя к своей двери, я услышала приглушенный звонок телефона. Отперла дверь, кинула сумку на кухонный стул и схватила трубку. — Это я. Я здесь.

— Кинси? — спросил мужской голос.

— Кто это?

— Паджи.

— А, привет. Это сюрприз. Что случилось?

— Ты сказала позвонить, если я что-нибудь вспомню, но ты должна обещать, что он об этом не узнает.

Я напряглась, чтобы лучше слышать. — Кто — он?

— Фрэнки. Ты его не видела?

— Пока нет.

— Он ненормальный. Это сразу видно, но, поверь мне, с ним лучше не шутить.

— Я не думала, что ты так хорошо его знаешь.

— Я не знаю, но не надо быть гением, чтобы понять, что парень чокнутый. Вдруг кто-то ему скажет, что я тебе звонил?

— Могу пообещать, что никому не скажу.

— Клянешься?

— Конечно.

Я услышала, как он прикрыл трубку ладонью. — Он говорил, что пырнул одну девчонку, до смерти.

— О, ради Бога, Паджи. Это за что его посадили. За убийство Кэти Ли Пирс.

— Не ее. Другую. Это было уже после.

— Я слушаю.

— Он хвастался, что такое случится с каждой сучкой, которая посмеет ему противоречить.

Говорил, что подобрал эту девчонку в баре. У нее была с собой дурь и они вместе оторвались. Они пошли на парковку, но когда она ему не дала, он замочил ее и засунул в багажник машины Кэти Ли. Он разъезжал с ней два дня, но боялся, что она начнет вонять, так что он выбросил ее, когда приехал в Ломпок.

— Где он ее подобрал?

— В каком баре? Он не говорил. Это должно было быть до Ломпока, потому что там его поймали.

— Как насчет места, где он ее выбросил? Говорил он, где это?

— Где-то за городом, где ее бы не нашли.

— Почему ты вдруг об этом вспомнил? Непохоже, чтобы это вдруг пришло тебе в голову.

— Это не пришло мне в голову. — обиделся он. — Я помнил это с той минуты, когда ты о нем заговорила.

— Почему ты мне сразу не сказал?

— Мы только что встретились. Откуда я знал, что тебе можно доверять?

— Почему ты решил рассказать мне?

— Я, наверное, должен был держать рот на замке. Фрэнки — плохой человек. Слово выскочит, и моя бедная задница поджарена.

— Достаточно честно, — сказала я. — Он говорил что-нибудь еще?

— Ничего, что я бы запомнил. Тогда я не особенно обращал внимание. Тюрьма, все треплются о чем-то подобном. Теперь ты сказала, что тело девушки выкинули, и я сразу подумал о нем.

— Ты уверен в этом.

— Нет, я не уверен. Он мог все выдумать. Откуда я знаю? Ты сказала позвонить и я позвонил.

Я быстро все обдумала. Это могла быть подстава, хотя я не понимала, что Паджи мог с этого иметь.

— Как он убил ее?

— Ножом, я думаю. Сказал, что пырнул ее, завернул и засунул в багажник. Как только приехал в Ломпок, сбросил ее с края дороги и по-быстрому свалил.

— Он был с ней знаком?

— Сомневаюсь. Он не говорил этого.

— Потому что мне интересно, какой у него был мотив.

— Ты шутишь. Фрэнки не нужен мотив.

— Интересно. Я должна над этим подумать. Откуда ты звонишь?

— Из Креозота. Моя сестра приехала из пустыни и привезла меня в свой дом.

— Могу я с тобой как-нибудь связаться, если будет нужно?

Он дал мне номер телефона с кодом города.

Я сказала. — Спасибо. Это может здорово помочь.

— Где сейчас Фрэнки?

— Не знаю точно. Мы слышали, что он в городе.

— Ты имеешь в виду, что он на воле?

— Конечно. Его освободили условно.

— Ты этого не говорила. Ты должна поклясться, что не скажешь, откуда это узнала. И не проси меня выступать в суде, потому что я не стану.

— Паджи, ты не можешь выступать в суде. Это все одни разговоры. Ты не видел, как он делал что-нибудь, так что не волнуйся. Я скажу двум копам, с которыми работаю, но это все.

— Ты купишь мне сигареты?

— Нет, но считай, что я перед тобой в долгу.

Долан заехал за мной в офис в десять утра во вторник. До этого я привела в порядок все мелкие дела. Биопсия Стэси была назначена на 7.45, но никто из нас не хотел об этом говорить, и я рассказала Долану о звонке Паджи.

Он сказал — Даже не знаю, что с этим делать. А ты что думаешь?

— Я бы рада ему поверить, но не знаю, насколько можно ему доверять. Но пару деталей он упомянул верно.

— Каких?

— Ну, он знал, что ее закололи ножом и что она была во что-то завернута, когда ее выбросили.

Мы поехали к Фрэнки, чтобы посмотреть, что можно из него вытрясти. Долан поговорил с его куратором и он дал адрес.

По дороге через город Долан рассказал о своих изысканиях. Красный кабриолет, который видел С.К. Воджел, оказался фордом Мустанг 1966 года, принадлежащем человеку по фамилии Гэнт из Мескита, Аризона. Стэси попросил Джо Мандела проверить, где эта машина сейчас. Если Джо это выяснит, возможно, будет полезно на нее взглянуть.

Комната, которую снимал Фрэнки, находилась в задней части каркасного дома на Гвардиа стрит. Долан постучал в дверь. Выждал приличное время и постучал снова. Мы собрались уходить, когда Фрэнки открыл дверь. В сорок четыре года у него было детское, чисто выбритое лицо. Он был босиком, в футболке и просторных шортах.

— Что?

— Мистер Миракл?

— Верно.

— Лейтенант Долан, отдел полиции Санта-Терезы. Это Кинси Миллоун.

— Ладно. — У Фрэнки были русые волнистые волосы и карие глаза. Во взгляде чувствовался налет раздражения.

Долан спросил — Поздно легли? Вы, кажется, сердитесь.

— Я работаю по ночам, если это ваше дело.

— Что делаете?

— Убираю. Здание Грэнджер. Я бы дал вам имя босса, но оно и так у вас есть.

Долан слегка улыбнулся. — Вообще-то, да. Ваш куратор мне дал.

— В чем дело?

— Можно нам войти?

— Конечно, почему нет?

Он отступил в сторону, и мы вошли. Его жилище состояло из одной комнаты с покрытым линолеумом полом, электроплитки, старинного холодильника и железной кровати.

Сидеть было не на чем, и мы стояли, пока Фрэнки забрался обратно в кровать и укрылся простыней.

— Давайте сразу к делу. Мне ночью на работу и надо выспаться.

— Мы хотели спросить о времени, которое ты провел в Ломпоке до ареста.

— Не помню. Я был под наркотой.

— Когда тебя взяли, ты находился в шести милях от места, где нашли труп девушки.

— Прекрасно. И где это было?

— Возле каменоломни Грэйсон. Ты знаешь это место?

— Все знают Грэйсон. Она была там много лет.

— Это выглядит, как совпадение.

— То, что я был в шести милях? У меня там родители живут. Мой отец прожил в том доме сорок четыре года. Я ехал к ним.

— После убийства Кэти Ли.

— Завяжи мочало и начни сначала. Я вам одно скажу — меня не должны были судить за убийство первой степени. Это была чистая самозащита. Она напала на меня с парой ножниц, не то, чтобы я перед вами оправдывался.

— Почему ты сбежал? Невиновные так себя не ведут.

— Я никогда не говорил, что я невиновен. Я говорил… Какого черта, почему я должен вам рассказывать? Я паниковал, если хотите знать правду. Когда употребляешь мет, ты плохо соображаешь.

— Ты заторчал и сорвался с ручки, так?

— Знаете что? Я свое отсидел. Ни одного пятна за семнадцать лет. Вышел досрочно за хорошее поведение. Теперь я на свободе, я чист, я работаю, так что можете убираться подальше. Без обид.

— Ты знаешь, какая у тебя проблема, Фрэнки?

— Какая, лейтенант? Я уверен, вы мне расскажете.

— Может, сегодня ты и праведник, но тогда ты не мог держать свой большой рот закрытым.

— Давайте. Что это такое?

— Я сказал. У нас есть нераскрытое убийство, похожее на убийство Кэти Ли. У нас есть пчелка, готовая прожужжать кое-что о тебе.

— Блин, прожужжать. Что у вас есть? Какой-то бывший жулик, который обедает за мой счет? Я не убивал девчонку.

— Это не то, что говорит наш свидетель. Он говорит, ты хвастался этим.

— Вы напускаете туману и знаете это. Если бы у вас на меня что-то было, вы бы пришли с ордером.

— Почему ты сам не расскажешь? Ты бы нам очень помог.

Фрэнки улыбнулся и покачал головой. — Я даже не знаю, о ком вы говорите.

— Я здесь не для того, чтобы тебе угрожать.

— Хорошо, потому что я стараюсь не потерять терпение. Хотите обыскать комнату — пожалуйста. Что хотите, только побыстрее. Если нет, то все. Закройте дверь с той стороны. — Он повернулся к нам спиной.

— Да, это было непродуктивным, — сказала я, когда мы вернулись в машину.

— Я хотел, чтобы ты на него посмотрела. Кроме того, это хорошо, дать ему немного попотеть, размышляя, что у нас есть.

— Это долго не продлится. У нас ведь нет ничего, так?

— Нет, но он об этом не знает.

Долан собирался вернуться в больницу, как только подвезет меня к офису, но когда мы остановились на Кабальерия Лэйн, то увидели Стэси, сидевшего на поребрике перед моим офисом, с коричневым бумажным мешком у ног. На нем была красная вязаная шапочка, рубашка с коротким рукавом, слаксы и туфли на босу ногу.

Долан спросил — Как ты сюда попал?

Стэси прищурился — Вызвал такси. Плати деньги, и эти ребята отвезут тебя, куда хочешь.

Звонил Мандел. Он нашел вещи Джейн Доу и мы можем зайти взглянуть.

— Не меняй тему. Как прошла биопсия?

— Пара пустяков.

— Когда будут результаты?

— Через день или два. Какая разница? У нас есть работа. Дай мне руку. Расскажите о Фрэнки.

— Он полностью невиновен.

— Конечно. Мы должны были знать.

Отдел шерифа округа Санта-Тереза расположен около Колгейта, на улице Эль Солано, недалеко от окружной свалки. Я думаю, что земля там дешевая, и есть, куда расширяться.

Одноэтажное строение, покрытое бежевой и белой штукатуркой, с пустым пространством напротив входа. Мы вошли, позволив Стэси показывать дорогу. Было заметно, как он скучает по работе. Один вид здания, казалось, придал ему сил.

В крошечном вестибюле была застекленная стойка. Женщина — клерк подняла голову, когда мы подошли. Стэси сказал — Мы к сержанту Джо Манделу.

Она подтолкнула к нам журнал. — Он сейчас выйдет.

Мы расписались и она выдала нам пропуска для посетителей. Через закрытую стеклянную дверь я уже могла видеть кого-то, приближающегося с другого конца коридора. Он толкнул дверь и впустил нас. Произошел обычный обмен представлениями и рукопожатиями.

По искоркам в глазах Мандела, я могла сказать, что он узнал меня после встречи на его кухне. Он хорошо знал Стэси, но, по-моему, не видел Долана много лет.

Мы повернули налево и последовали за Манделом по длинному коридору с офисами по обе стороны. Джо представил нас сержанту Стиву Ринебергеру из судебной группы. Он отпер дверь и впустил нас в комнату, похожую на большую кухню без плиты. Большой помятый бумажный коричневый мешок лежал на столе в центре комнаты.

Сержант Ринебергер открыл дверцу шкафчика, оторвал полосу бумаги от широкого рулона внутри и достал пару резиновых одноразовых перчаток. — Я попросил офис коронера прислать верхнюю и нижнюю челюсти. Думал, вы можете захотеть взглянуть на них тоже.

Он постелил лист защитной бумаги на стол, натянул резиновые перчатки и сломал печать на мешке с вещдоками. Он вытащил сложенный брезент и предметы одежды, которые разложил на бумаге. Мандел достал резиновые перчатки из ящика в углу и раздал нам по паре. Мы все погрузились в уважительное молчание. Было слышно только шуршание бумаги и пощелкивание надеваемых перчаток.

Блузка и брюки в ромашку были срезаны с тела, и одежда, лежащая поперек стола, казалась растянутой и бесформенной. Пятна крови напоминали не больше, чем грязную ржавчину.

Кожаные босоножки были украшены медными пряжками.

Ринебергер открыл контейнер и вытащил челюсти Джейн Доу. На зубах была видна большая работа дантиста. Когда он сложил челюсти вместе, сопоставив поверхности, где они встречались, мы смогли увидеть выдающиеся вперед верхние передние зубы и искривленный левый клык. — Не могу поверить, что никто не узнал ее по описанию зубов. Чарли сказал, что это все было сделано за год-два до ее смерти. Вы можете видеть, что зубы мудрости еще не выросли. Он сказал, что ей, вероятно, не было восемнадцати.

Ее личные вещи едва покрывали стол. Это было все, что от нее осталось, весь итог. Несмотря на это, она казалась удивительно реальной, очерченная разрозненными данными, которые у нас были.

Я взяла пластиковый мешочек с прядью ее волос, которые выглядели чистыми и шелковистыми, неяркого светлого оттенка. В другом мешочке были две маленькие сережки, простые колечки из золотой проволоки.

Единственным самим по себе доказательством убийства был моток тонкой проволоки с белым пластиковым покрытием, которой были связаны ее руки. Брезент был средней толщины, подшит красными нитками. Он выглядел стандартным — таким пользуются маляры или закрывают дрова от дождя. В одном углу было красное пятнышко, похожее на божью коровку или на пятно крови, но при ближайшем рассмотрении я поняла, что это просто маленький квадратик красных стежков, где нитка была закреплена в конце шва.

По этим нескольким предметам мы надеялись реконструировать не только ее личность, но и личность убийцы.

С опозданием я подключилась к разговору. Стэси выкладывал наш прогресс на сегодняшний день. Видимо, Мандел заново изучил дело. Также, как Стэси и Долан, которые нашли тело, он занимался расследованием с самого начала. Он говорил — Плохо, что Краус уехал. Нас не так много осталось. Кейт Болдуин и Оскар Уоллен оба на пенсии, а Мел Галлоуэй умер. Но все равно, хорошо получить шанс вернуться к этому делу.

Стэси спросил — Ты видишь что-нибудь, что мы пропустили?

Мандел подумал над этим — Кажется, есть одна вещь, которой я бы поинтересовался — это Иона Мэтис, девица, на которой Фрэнки был женат. Она может что-то знать. Я слышал, что она вернулась и сидела с ним на суде. Она так его жалела, что готова была снова выйти за него.

Стэси сделал страдающее лицо — Я не понимаю. Я даже один раз не смог жениться, и я законопослушный гражданин. У тебя есть ее адрес?

— Нет, но я узнаю.

Я вернулась домой и помахала Генри. Потом зашла в квартиру, бросила сумку на кухонный стол и поднялась наверх. Мне было нечего читать и я уже пробежала пять километров в шесть утра. Я умудрилась убить полтора часа и стала думать, куда отправиться ужинать.

Взяла сумку и куртку, заперла дверь и поехала в Макдоналдс на Милагра стрит. Я так часто заказываю еду у них в окошечке, не выходя из машины, что они узнают меня по голосу. По наитию я заказала больше еды и поехала к Стэси. По моему мнению, в жизни нет такого состояния, которое не может быть улучшено с помощью дозы вредных продуктов.

Когда я постучала в его экранную дверь, то увидела его сидящим на картонной коробке. Измельчитель бумаг был подключен к удлинителю, который тянулся через комнату.

Он помахал мне рукой.

Я подняла пакет — Надеюсь, вы не ужинали.

— У меня нет особого аппетита, но составлю вам компанию.

— Хорошо.

Я пошла в кухню, где нашла упаковку бумажных тарелок и рулон бумажных полотенец.

Вернулась в гостиную и отодвинула от стены две картонных коробки. На одну я уселась, а другую использовала как стол, поставив ее между нами. Я достала кока-колу, две большие коробки жареной картошки, пакетики кетчупа и соли и завернутые в бумагу гамбургеры с сыром для каждого из нас. Я выдавила кетчуп на картошку, посолила все и затем умяла свой гамбургер примерно за восемь укусов.

Стэси наблюдал за этим с опасением. — Я никогда такого не ел.

Я остановилась в процессе вытирания рта. — Вы шутите.

— Нет. — Он откусил немножко и прожевал с подозрением. Со второго укуса до него, кажется, дошло, и он справился с делом так же быстро, как и я.

— Откуда это у вас? — спросила я, указывая на измельчитель бумаг куском картошки.

— От соседа, — ответил Стэси. — Очищаю мой стол. Не могу заставить себя уничтожить свои квитанции. Я думаю, что умру, прежде чем до меня доберется налоговая инспекция. Но все равно волнуюсь по поводу проверки без необходимых бумаг в руках.

Он вытер рот. — Спасибо. Это было замечательно.

— Счастлива помочь.

Стэси собрал мусор, сложил его в пакет, потом повернулся и сделал свободный бросок, посылая его в мусорное ведро.

Он сказал лениво — Я почти забыл сказать, звонил Джо Мандел и дал адрес Ионы Мэтис, она живет в пустыне, городок называется Пичес.

— Где он?

— Над Сан-Бернандино, у шоссе 138. Я говорил, что Джо узнал о красном Мустанге? Этот парень, Гэнт, владелец, умер десять лет назад. Но его жена сказала, что машина была украдена из мастерской в Кворуме, Калифорния, куда он ее привез, чтобы поменять сиденья.

Гэнт попросил, чтобы машину привезли обратно из Ломпока, но она была разбита, он повернулся и продал ее хозяину мастерской, из которой она была украдена, парню по имени Руел Макфи. Согласно нашим источникам, машина сейчас зарегистрирована на него. Я оставил ему четыре сообщения, но пока он не отозвался. Кон думает, что надо туда съездить.

— Где находится Кворум? Никогда о нем не слышала.

— Я тоже, но Кон говорит, это к югу от Блита, у границы с Аризоной. Вот что интересно. Оказывается, Фрэнки Миракл вырос в Кварцсайте, Аризона, что всего лишь в нескольких милях от Блита. Кон хочет сделать крюк и по пути в Кворум заехать в Пичес, поговорить с Ионой Мэтис.

— Когда?

— Говорит, завтра утром.

— Я поеду. Как насчет вас?

— Поезжайте вдвоем. Я посмотрю, что скажут доктора.

— Я буду держать пальцы за вас.