– Публичный дом? Ты шутишь!
– Нисколько. Где еще можно так надежно скрыться? Кто будет нас здесь искать? Поверь, Мод Суит ни за что не проговорится. Она у меня в долгу. Видишь ли, несколько месяцев назад я спас ей жизнь, когда один из ее щедрых клиентов неожиданно обезумел и принялся размахивать абордажной саблей, причем с весьма серьезными намерениями.
– Он собирался ее убить?
– Во всяком случае, успел серьезно ранить одну из девушек. Крайне неприятное зрелище. И он рвался к Мод, потрясая окровавленной саблей, но я добрался до него раньше. Мод не забыла, чем обязана мне. И я тоже.
Две женщины чуть не погибли в сияющем роскошью доме! Голова Бренны кружилась. Она лишь тупо кивнула, когда Кейн сообщил, что уходит по делам на несколько часов.
– Но я не хочу оставаться здесь без тебя, – умоляюще произнесла Бренна.
– Вздор. Все будет хорошо.
– Но…
– Повторяю, все будет хорошо. Надеюсь, ты не боишься? Никто не примет тебя за обитательницу борделя, особенно если ты никуда не станешь выходить и закроешь дверь на засов, – рассмеялся Кейн.
– Конечно, не боюсь! Просто мне интересно, куда ты идешь, – пролепетала Бренна.
– Собираюсь опровергнуть лживые слухи, вот и все. Твой драгоценный друг Тоби Ринн ухитрился убедить весь город, что я хуже последнего убийцы. Но это ему с рук не сойдет. Я не преступник и докажу это.
– Неужели? – вырвалось у Бренны.
Неожиданно Кейн резко обернулся. Лицо искажено злобной гримасой, глаза горят ненавистью.
– Ты защищаешь этого негодяя? Наверное, еще следовало оставить тебя в его руках!
– Нет, нет! – поспешно заверила Бренна. – Просто… просто он страшит меня.
– Неудивительно, – бесстрастно бросил Кейн и ушел. Бренна задвинула засов. Она одна в этой неприятно розовой спальне, где зеркала повторяют ее отражение. Девушка стала нервно мерить шагами комнату, наблюдая, как белая фигурка в серебристых стеклах старательно повторяет ее движения. Раздался тихий стук.
– Кто там? – окликнула Бренна.
– Это я, Аркадия.
Бренна отодвинула засов и распахнула дверь. Перед ней возникла девушка с грудой платьев и белья.
– Я принесла вам одежду, мисс, – деловито сообщила она, глядя на Бренну с таким видом, словно каждый день встречает в публичном доме дам в подвенечных платьях. – Конечно, она не новая, мы просто не успели бы ничего заказать. Но зато чистая. У миссис Суит всегда наготове платья для новеньких девушек.
– Я… не думаю… – начала Бренна.
– Она чистая, – повторила Аркадия. – Давайте примерим.
И, пресекая готовые сорваться с уст возражения Бренны, стала расстегивать атласные петли.
– Какой великолепный туалет, – восхищенно прошептала она. – Его еще можно перекрасить и носить.
– Ни за что, – передернулась Бренна. – Ни за что!
– В таком случае вы, может быть, позволите мне забрать его? Я превосходно шью и сумею переделать платье по своей фигуре.
– Пожалуйста, если хотите. Я больше не желаю его видеть.
Вскоре она осталась в нижних юбках и сорочке, наблюдая, как Аркадия с очевидным удовольствием роется в стопке сложенных нарядов. Наконец она выбрала один – из шелка цвета морской волны.
– Вот это вам подойдет.
Она помогла Бренне одеться, а потом подвела ее к зеркалу. Бренна, застыв, смотрела на себя. Она выглядела… чувственной. Обольстительной. Глубокий вырез обнажал холмики грудей с соблазнительной ложбинкой между ними. Тонкая переливающаяся ткань льнула к телу, облегая каждый изгиб.
– Очень мило! – выдохнула Аркадия.
– Но я не могу носить его. Слишком уж откровенно.
– Почему нет? – недоуменно пробормотала девушка. – Мужчинам ужасно нравится. Вы, конечно, хотите угодить своему мужчине?
– Н-нет… вовсе нет.
– Но все женщины хотят угодить своим мужчинам. Разве не для этого они созданы?
– Нет!
Бренна рухнула в кресло и спрятала лицо в ладонях. Она затрепетала от подавленных рыданий.
– Я не знаю… для чего создана… но не для того, чтобы меня хватали, тискали, срывали платье…
Она не знала, сколько сидела и плакала, но в какой-то миг поняла, что Аркадия выскользнула из комнаты, оставив одежду на диване.
Шло время, но Кейн не возвращался. Бренна умылась водой из розового кувшина, стоявшего на туалетном столике, и вытерлась мягким полотенцем. Потом от нечего делать стала рассматривать чужие обноски в надежде найти что-то поскромнее. Но Аркадия выбрала только вечерние туалеты с огромными декольте, сквозь прозрачную материю которых будут видны даже соски! Какая порядочная женщина наденет подобное?!
Увы, придется носить все это, пока она не раздобудет что-то поприличнее. К тому же Бренна нашла легкую вечернюю шаль. Если накинуть ее на плечи и завязать на груди… И у нее остался плащ. Она может показаться на улице.
Бренна снова возобновила бесконечные метания, время от времени останавливаясь, чтобы взглянуть во двор. Там сидели уже шесть женщин, все разодетые в такие же смелые туалеты. Они не должны увидеть ее, иначе пойдут разговоры и Кейн рассердится.
Где Кейн? Что делает? И сколько она должна мучиться здесь от полнейшего безделья и одиночества? Сейчас Бренна предпочла бы даже вышивание этому тревожному ожиданию.
Сгустились сумерки. Девушки давно ушли со двора, и в открытое окно доносились звуки фортепьяно. В дверь снова постучали: появилась Аркадия с зажженной свечой и нагруженным едой подносом. Ужин был на удивление обилен – густая похлебка из креветок, рис и красные бобы, французский батон с хрустящей корочкой. Бренна принялась жадно есть. Подождав, пока тарелки опустеют, Аркадия нерешительно спросила:
– Он еще не вернулся?
– Нет…
– В таком случае я еще успею кое-что показать вам. Признаться, я долго думала над вашими словами… и хочу, чтобы вы поняли: не всегда так бывает. Совсем нет…
И потрясенная Бренна увидела, как Аркадия зашла в угол и отодвинула бамбуковую ширму. За ней на уровне глаз висела потемневшая от времени миниатюра. Аркадия осторожно отодвинула ее в сторону. Оказалось, что картина скрывает небольшое стеклянное окошечко.
– Они не увидят нас, – прошептала девушка и взмахом руки подозвала Бренну. – Посмотрите-ка.
Видя, что Бренна не решается подойти, Аркадия взяла ее за руку и потащила к окошечку с силой, удивительной для такого маленького создания.
– Вот! Видите? Женщина ублажает мужчину, и посмотрите, как наслаждается сама! Сколько удовольствия он ей дарит!
Перед Бренной была соседняя комната, очень похожая на ее собственную, освещенная только слабо мерцающими свечами в настенных канделябрах. Посреди возвышалась огромная кровать, на которой лежали обнаженные мужчина и женщина. Их тела отсвечивали в желтом пламени кремово-золотистым сиянием. Женщина небрежно раскинулась на атласных простынях: спина выгнута, ноги раздвинуты, рот чуть приоткрыт. Мужчина наклонился над ней, припав губами к ее груди в долгом страстном поцелуе…
У Бренны перехватило дыхание. В этой сцене было нечто неправдоподобное, призрачное, словно отблески, бросаемые неверным светом, делали окружающее нереальным. Но, немного опомнившись, она поняла, что все происходит на самом деле. В комнате, отделенной от розовой спальни только стеной, мужчина и женщина сплелись…
– Нет!
Она отпрянула от окошка; сердце билось так, что, казалось, вот-вот разорвется.
– Но вы не видели…
– Я увидела все, что хотела, – твердо ответила Бренна.
– Позже вам, возможно, захочется понаблюдать еще немного. И тогда отодвиньте миниатюру и глядите сколько угодно.
Бренна вздрогнула. Но Аркадия лишь едва заметно лукаво улыбалась, как кошка, отведавшая сливок.
– Вам, кажется, нравится жить здесь, Аркадия?
– Да! И что тут плохого? – рассерженно произнесла девушка. – Я родом из Нечиза, двенадцатая из тринадцати детей. Мы были очень бедны и часто голодали. Не было даже куска хлеба! В четырнадцать меня изнасиловали, но ребенок родился мертвым. И… и тогда мне пришлось покинуть родной дом. Мать заболела, жить стало не на что, и я приехала сюда и нашла миссис Суит. Она женщина строгая, но зато еды вдоволь и я ношу красивые платья! Мне нравится хорошо одеваться.
Голос Аркадии был высоким и нежным, как у ребенка.
– У меня пять платьев! Пять прекрасных шелковых платьев. И… мужчины обнимают меня и любят… и мне становится так хорошо…
– Сколько вы пробыли здесь?
– Два года. С пятнадцати лет.
Значит, бедняжке всего семнадцать! На два года младше ее! Бренна не знала, что сказать.
– Я… пожалуй, пора спать, – выдавила она. К ее облегчению, Аркадия кивнула и, улыбнувшись, ушла.
Бренна легла на кровать и попыталась не прислушиваться к звукам, доносившимся из другой части дома, – треньканью фортепьяно, разнузданному смеху, крикам. Она вспомнила о проклятом окошечке. Что, если можно подсматривать и за ней?
Бренна поспешно обыскала комнату, но ничего не нашла. Или просто глазок так искусно спрятан?
Она не знала, сколько времени прождала Кейна, просыпаясь и снова засыпая. Но внезапно он возник рядом и грубо потряс ее за плечо.
– Вставай! У нас много дел! Придется выйти на улицу.
– На улицу? – непонимающе пробормотала сонная Бренна. – Кажется, ты сказал, что мы должны скрываться!
– Так и есть. Но сейчас темно, и нас не увидят.
– Куда мы идем?
Бренна села, потирая глаза руками. Все тело ныло, и она чувствовала, что ужасно устала. Единственное, чего ей хотелось, – снова заползти под простыню и не просыпаться целую неделю. Но Кейн снова потряс ее за плечо.
– Не смей спать! Нужно попробовать встретиться с твоим братом.
– Сегодня? Но…
Она все еще боролась со сном. Но ужас уже сжал сердце ледяными пальцами, и Бренна мгновенно очнулась.
– Что-то случилось? Он ранен? У…
– Нет-нет, ничего подобного. Просто хочу, чтобы ты своими глазами увидела, как точно я выполняю свою часть уговора.
– Превосходная идея, – холодно ответила Бренна и увидела, как исказилось лицо Кейна.
– Ты мне не доверяешь?! Впрочем, я тоже не верю тебе. Поэтому сделаем вот как: я заплачу все карточные долги твоего брата, все, что он должен отдать Билли Лаву, и каждый месяц стану выдавать ему небольшое пособие, которое немедленно прекратится с той минуты, как между нами все будет кончено. Принимаешь это условие?
– Но я не хочу, чтобы Квентин оставался в этом городе, – запротестовала Бренна. – Такой жизни он просто не вынесет. Необходимо отослать его домой, в Ирландию. Вместе с Мэри, конечно.
Глаза Кейна ярко блеснули. Она утонула в этих синих глубинах и не могла пошевелиться, словно мышка, зачарованная ядовитой змеей, которых так много в Луизиане.
– Возможно, Квентин и вернется в Ирландию. Возможно. Если мы поладим. Надеюсь, ты находишь это справедливым? Конечно, в один прекрасный день ты мне надоешь. И тогда я щедро расплачусь, и мы тотчас же расстанемся. Поверь, я не стану тратить время на объяснения, тут же отошлю тебя собирать вещи…
– Отошлю! Расплачусь! – взвилась от негодования Бренна. – Кто я, по-твоему, нерадивая служанка? Та, кого ты можешь поманить пальцем, когда захочется, и так же легко прогнать? Вторая Аркадия, которая жадно схватит все, что ты ни соблаговолишь ей дать, и посчитает себя счастливицей? Но я не такова! И не смей обращаться со мной как с одной из здешних девушек!
Кейн поджал губы.
– Ну это мы еще посмотрим. – Он рывком поднял ее на ноги. – Ну а теперь быстрее! Жоахим уже ждет нас.
Бренна опустила глаза, с ужасом заметив, что вырез открывает почти всю грудь. Кейн смерил ее оценивающим взглядом, но, ничем не выразив своего восторга, лишь хрипло приказал:
– Накинь плащ.
Она молча повиновалась, и Кейн повел ее по узкой лестнице черного хода, ни разу не споткнувшись, хотя свеча, которую он нес, практически не освещала темных углов.
– Кажется, ты не раз взбирался по этой лестнице раньше, – ехидно заметила Бренна. Ярость медленно закипала в ней. Она ненавидела Кейна, как никогда и никого в жизни. Даже Тоби Ринн с его толстыми руками и похотливыми глазами не возбуждал в ней такого гнева, как этот человек.
– Совершенно верно, не раз, – кивнул Кейн, хватая ее за руку, когда она споткнулась на очередном повороте. – Именно по этой лестнице поднимаются самые богатые джентльмены, когда не хотят, чтобы их видели. Она выходит в узкий маленький переулок, в котором, однако, может поместиться экипаж.
– Очень удобно.
Но Кейн намеренно не заметил ее сарказма.
– Вот именно.
Ночь была прохладной и сырой; с реки дул влажный ветер. Бренна дышала полной грудью, наслаждаясь давно забытыми ощущениями. Она, будто заключенная, целый день просидела в душной спальне. Какое счастье оказаться на свежем воздухе, даже в обществе Кейна!
До жилища Квентина было рукой подать. Весь путь оба проделали в молчании. Когда экипаж наконец остановился, они увидели, что сквозь плотные гардины пробивается свет. Кейн осторожно выглянул на улицу и только потом выпрыгнул из коляски.
– Выходи! – приказал он. – Кажется, никого нет, но зевать нельзя! Нет смысла рисковать попусту.
Они долго стучали в дверь, но никто не отвечал.
– Надеюсь, он не мертвецки пьян, – язвительно процедил Кейн.
– Пьян?
– Всем известно, что твоему братцу совсем немного надо, чтобы напиться до потери сознания!
– О, это неправда! Квентин слишком много пьет. Это его слабость. Но его не так-то легко свалить с ног!
– Неужели?
Бренна уже открыла было рот, чтобы выступить на защиту брата, но дверь распахнулась, и на пороге возник Квентин. Несколько мгновений брат и сестра молча смотрели друг на друга. «Боже, да это не Квентин!» – мелькнуло в голове у Бренны. Это стоявшее перед ней создание больше всего напоминало пьяницу, проковылявшего нынче мимо дома Мод Суит. Лицо отекло и расплылось, глаза налились кровью. Он был давно небрит, а губа уродливо распухла. Волосы висели почти до плеч грязными сальными прядями. И хуже всего, правая рука беспрестанно теребила складки сорочки.
– О Квентин, Квентин…
– Зайдем в дом, Бренна. Мы можем поговорить там, – перебил Кейн, вталкивая ее в комнату.
Она остановилась у самого порога. Омерзительный кислый запах ударил в нос, хотя было очевидно, что кто-то пытался здесь прибираться. Квентин заключил Бренну в объятия.
– Господи, сестра, что случилось? Сегодня день твоей свадьбы! Ты обещала…
Он сжал ее руку, как нищий, молящий о подаянии. Бренна не смогла ничего с собой поделать. Она отпрянула от него под защиту Кейна.
– Больше ты ни о чем не можешь думать, Квентин? Деньги? Всегда только деньги?
– Но ты обещала.
– Верно, обещала. И дам тебе деньги. Я… Но он нетерпеливо перебил ее:
– Мне нужно заплатить Билли, сестра, нужно, – бормотал он. – Поверь, я не хотел просить, но выхода нет. Б-Билли Лав был здесь всего час назад. Он… он рассек мне губу. И ударил в живот. Я… едва стою на ногах. – Голос Квентина дрожал. – Я… я просил его. Пресмыкался. Только что в ногах не валялся. Говорил, что произошла ошибка, что ты обязательно достанешь деньги… – Он громко сглотнул. – Еще через час Билли вернется.
– Не волнуйся, – выговорила наконец Бренна. – Я… мы принесли деньги. Потому и приехали. Все будет хорошо.
Она кивнула Кейну, который принялся отсчитывать банкноты.
– Это для Лава, – коротко бросил он. – Не на виски и не на игру. Понятно?
– Да, да.
Квентин трясущимися руками взял деньги. Зрелище было почти непристойным.
«И ему еще нет двадцати одного года!» – думала Бренна.
– Только благодаря своей сестре ты будешь получать деньги каждый месяц. Если станешь вести себя прилично… как, впрочем, и она.
Квентин стискивал деньги в потной ладони. Глаза перебегали с Кейна на Бренну, словно юноша неожиданно понял что-то.
– О да, – выдохнул он. – Да, она сделает все, что пожелаете. Беспрекословно. И будет во всем угождать…
Бренна, широко размахнувшись, ударила брата по лицу. Звук пощечины эхом отдался в комнате. Квентин пошатнулся и, едва не упав, осторожно коснулся багровеющей щеки.
– Да как ты посмел! – вскричала Бренна. – Если бы я зависела от тебя, давно уже продавала бы свое тело на улицах! Тоби Ринн или Кейн Фэрфилд – тебе все равно, от кого и как я получу деньги, лишь бы спасти свою драгоценную шкуру! Ну так вот, я добыла их для тебя, и ты никогда не узнаешь, какой ценой! Но теперь я понимаю, что все было зря! Зря, слышишь! Я продалась только ради тебя! Тебя! Ради такого ничтожества!
Слезы непрерывным потоком лились по ее щекам, но Бренна яростно смахнула их кулачком.
– Отец просил меня позаботиться о тебе. Я выполнила его желание. Но он ошибался… трагически ошибался. Ты не стоишь моих забот. Нужно было оставить тебя на милость Билли Лава.
– Сестра…
Квентин протянул к ней руки, но Бренна повернулась и, рыдая, выбежала на веранду.