На рассвете Селия пошевельнулась и вздохнула, все еще погруженная в глубокий и счастливый сон. Еще не совсем проснувшись, она протянула руки, чтобы обнять Романа, но ощутила лишь холодные пустые простыни.
Его не было! Сердце Селии дрогнуло, она сразу проснулась и открыла глаза. Она в чужой спальне, окутанной тусклыми странными тенями. Сквозь шторы пробивался утренний свет. Да это же комната Романа!
Селия села в постели и увидела на полу свою скомканную ночную рубашку. Она проспала! Что если в комнату зайдут слуги и увидят ее здесь?
Девушка быстро вскочила, надела рубашку и тут заметила записку, лежащую на столике у кровати. Селия похолодела, не решаясь развернуть ее. Наконец она собралась с духом и прочитала:
«Дорогая Селия!
То, что произошло между нами ночью, очень дурно. Я уехал в Лахаина. Уверен, вы меня поймете».
Эти слова перечеркнули все.
Слезы брызнули у нее из глаз. Значит, то, что было между ними ночью, вовсе не любовь! Роман не любил ее, никогда не любил! Об этом ясно свидетельствует его записка.
Она совершила непоправимую глупость, придя ночью к Роману, ведь он не звал ее. Вспыхнув, Селия бросилась к двери. Он просто уступил ей и получил удовольствие. Разгневанная девушка чувствовала себя обманутой и уничтоженной.
Никто не заметил, как Селия вернулась к себе. Весь день она провела в горестном оцепенении, невпопад отвечала на вопросы Тины, через силу улыбалась тете Гаттерас, о чем-то говорила с Леинани и другими служанками.
Селия сидела с теткой на веранде, почти не прикоснувшись к завтраку. Никто не должен заподозрить, что прошлой ночью она была у Романа.
Наконец, когда Гаттерас объявила о своих планах на этот день, Селия решила отправиться в школу. Колокол соберет учеников, которым, вероятно, надоели вынужденные каникулы. Да и ей самой лучше вернуться к работе, которая всегда ее успокаивает.
– Селия! О Селия! – Тина нашла девушку, когда та собирала школьную сумку. – Что ты наденешь на свадьбу?
Тот же вопрос задавала ей Мелани Кузино, и Селия показала девочке шелковое платье, разрешив потрогать жемчужное шитье. Потом сообщила Тине, что идет в школу.
Весь день Селия крепилась. Дети, возбужденные предшествующими событиями, отвлекали ее от горьких дум. Стараясь восстановить дисциплину, девушка гнала от себя мысли о Романе и Кинау.
Да, ее любовь к Роману умерла. Теперь все кончено, он больше ее не обманет.
Пусть приедет на свадьбу, пусть увидит, как она улыбается, и знает, что она счастлива.
Дома ее ждал Бо. Он посмотрел на девушку так похотливо, что она поежилась.
– Ну, Селия, все, кто приезжал на похороны, убрались восвояси. Днем я пытался вас разыскать, но не нашел. Потом ваша тетя сказала мне, что вы в школе. С какой стати вы туда отправились? Пора готовиться к свадьбе.
– После смерти вашего отца прошло всего несколько дней, говорить о свадьбе сейчас очень дурно.
Бо покраснел:
– Не знаю… Я просто хотел обсудить наши планы, вот и все. Это будет большой праздник, он продлится два-три дня, приедет много гостей, все, кто был на похоронах, и другие. Я приглашу гостей из Гонолулу, а также с других островов. Пусть все увидят, какая у меня невеста, и знают, что теперь я хозяин Маунтен Вью.
Селия молчала. Ее знобило. Показать всем, кто теперь хозяин в Маунтен Вью, жениться на девушке, которую Джон Бернсайд надеялся назвать своей! Неужели из-за этого Бо надумал на ней жениться?
– Для того чтобы подготовить такой праздник, нам нужно не менее трех-четырех недель. Уйдет много времени, чтобы разослать приглашения на острова и получить ответ. Кроме того, следует составить список гостей.
Бо усмехнулся:
– Одного человека я не намерен приглашать.
– Кто же это?
– Роман. – Селия похолодела.
– Если его не будет на свадьбе, то не будет и меня! – Бо уставился на невесту:
– Что это значит?
– У хозяйки Маунтен Вью должны быть определенные права. Я могу пригласить на свадьбу всех, кого я захочу.
Бо не сводил с нее глаз, и это смущало Селию, но она твердо решила: Роман должен быть на свадьбе и видеть, как она счастлива.
– Но вы не можете…
– Я могу все, что хочу, – жестко сказала Селия. – Хотя вы объявили о нашей свадьбе, я не обязана выходить за вас замуж. Но даже если и выйду за вас, это не значит, что я останусь в Маунтен Вью.
Селия наблюдала за Бо, понимая, что ей необходимо одержать сейчас над ним верх, иначе им не поладить.
– Что скажут все ваши друзья-плантаторы, если после свадьбы я покину вас? Разве они не станут над вами смеяться? Они сочтут, что вам далеко до отца, если вы не смогли…
Но она зашла слишком далеко. Бо вдруг схватил ее за плечи и принялся трясти.
– Прекратите, Селия! Не дразните меня… – предупредил он.
– Бо… Пожалуйста, пойдемте…
– Я – не отец. Я лучше его и докажу это. – Он отпустил девушку. – Вы только помогите мне, сделайте вид, будто подчиняетесь мне, и я разрешу вам делать все, что вы захотите, буду хорошим мужем и, клянусь, ради вас сделаю все, что в моих силах, но пусть наша свадьба состоится как можно скорее.
Нечто похожее когда-то говорил Джон.
* * *
Но, как ни спешил Бо, свадьбу пришлось отложить: у Тины началась корь, и ее изолировали, чтобы не разнести инфекцию. Роман, за которым послали, несмотря на возражения Бо, объяснил, что для белых детей корь – обычная, легко излечимая болезнь, но у местных жителей нет к ней иммунитета. Корь уже унесла жизни тысяч туземцев.
– Селия, это очень серьезно, ведь многие гости приедут с детьми. Тину могут посещать только дети, уже переболевшие корью, а местным детям нельзя общаться с ней.
Селия кивнула:
– Я переболела корью в десять лет, так что, слава Богу, могу за ней ухаживать.
– Советую вам закрыть школу, – добавил Роман, – чтобы не допустить распространения инфекции.
Роман говорил с Селией отчужденно, как с посторонней женщиной, и она отвечала ему тем же, изо всех сил скрывая чувства к нему. Когда он уехал, сославшись на то, что его ждут пациенты, Селия испытала облегчение. Ждала ли его в Лахаина Кинау? Помогала ли она ему в работе? Селии вновь пришлось отгонять от себя эти мучительные вопросы. Зачем снова страдать? Роман Бернсайд не принадлежит ей и никогда не будет принадлежать. У него своя жизнь.
Тина медленно выздоравливала. Сначала она в жару лежала в затемненной комнате, потом ей полегчало, к девочке вернулась живость, и она стала просить, чтобы ей почитали вслух. Селия преданно ухаживала за Тиной.
Как-то раз, играя с Тиной в домино, Селия вдруг с ужасом поняла, что у нее задержка менструации. Она и не думала об этом, а теперь пыталась подсчитать дни, стараясь вспомнить…
– Селия!
Тина сегодня капризничала. Она сидела, скрестив ноги, в постели.
– Селия, почитай мне! Господи, как скучно, я ненавижу все старые книги. Закажи для меня новые!
– Да… да, конечно, дорогая, – рассеянно пробормотала Селия. «Прошло несколько недель, – думала она. – Это значит, что… Нет! О нет!..» Она была так потрясена, что покрылась потом.
– Селия! – Удивленная Тина схватила ее за руку. – Селия, ты совсем меня не слушаешь! Не обращаешь на меня никакого внимания, а я такая больная…
– Судя по тому, как ты скачешь повсюду, тебе лучше с каждым днем, и скоро тебе позволят вставать.
У Селии перехватило дыхание. Под благовидным предлогом она оставила Тину, пошла в свою комнату, закрыла дверь и бросилась на кровать. Ей хотелось смеяться и плакать. Беременна! Что за дьявольскую шутку сыграла с ней судьба? Она носит под сердцем ребенка Романа, но Бо не усомнится в том, что это его дитя, ибо уверен, что занимался с ней любовью.
Селия снова принялась считать дни, хотя знала, что не ошиблась. Если раньше она надеялась избежать брака с Бо, теперь эти надежды улетучились. Она ждала ребенка, и он не должен быть внебрачным. Бо уже объявил о свадьбе, и теперь ждали только окончания карантина.
У девушки не оставалось выбора.
В тот же вечер Селия примерила подвенечный наряд в спальне своей тетки. Она разглядывала себя, поворачиваясь перед длинным зеркалом. Гаттерас с энтузиазмом заявила, что Тина уже здорова и пора готовиться к свадьбе. Она настояла на том, чтобы Селия примерила платье. Следовало посмотреть, не нужно ли что-то поправить.
Гаттерас разглядывала племянницу из своего кресла. Изящное декольте открывало прелестную шею. Рукава выше локтя были украшены оборками и жемчугом. В таком платье можно показаться и в высшем свете.
– Прекрасно, – с удовлетворением отметила Гаттерас.
– Да. – Селия думала не о платье. – Тетя, скажите… Я хочу знать… Можно ли быть счастливой с тем, кого не любишь?
Гаттерас пристально взглянула на племянницу:
– Ты не любишь Бо? – Селия молчала. – Я так и предполагала.
Селия смущенно опустила глаза. Да, она не влюблена в Бо и даже не знает, нравился ли он ей когда-нибудь. Возможно, она испытывала к нему жалость, вот, пожалуй, и все. Достаточно ли этого для брака? «Боже мой, – уныло размышляла Селия. – Плохо ошибиться, даже когда вышиваешь. Сначала пропускаешь стежок-другой. Глядишь, и вся вышивка испорчена».
Разве не это ждет ее впереди?
Гаттерас прищурилась:
– Не знаю, как лучше выразиться. Надеюсь, ты не обидишься на мою откровенность, но, кажется, любовь для тебя нечто романтическое, возвышенное, чудо, происходящее между мужчиной и женщиной.
Пораженная Селия уставилась на тетку. Да, так оно и есть! Гаттерас словно угадала ее мысли.
– А разве это иначе?
– О Селия! Неужели ты и впрямь думаешь, что я испытывала такое чувство, выходя замуж сорок с лишним лет назад? Нет! До свадьбы я встречалась с Джаддом ровно шесть раз. Вступить в брак уговорили нас родители, полагавшие, что мы очень подходим друг другу. Они оказались правы. Мы подходили друг другу, а наша любовь крепла день за днем, год за годом.
Селия тронула жемчужины, украшавшие платье.
– Вы хотите сказать, что не… Что, когда выходили замуж…
– Нет, Селия, мало кто из женщин моего поколения выходил замуж по любви. Тогда любовь не считалась необходимым условием для брака. А сейчас я предпочла бы, чтобы твоим мужем стал Джон Бернсайд. Он был зрелым мужчиной и мог хорошо тебя обеспечить. Я не знаю, чего ждать от Бо в этом смысле, он неуравновешен и непредсказуем. Но как хозяин этой большой плантации Бо вполне подходит – в этом нет никакого сомнения! – и он в тебя страстно влюблен. Уверена, когда его страсть немного уляжется, твоя жизнь пойдет довольно гладко, станет вполне терпимой. К тому же замужество даст тебе много преимуществ.
«Терпимой», «преимущества». Какие странные слова применительно к замужеству! Селия повернулась к зеркалу и стала нащупывать на спине маленькие, обтянутые шелком пуговицы.
– Подойди ко мне, – сказала Гаттерас. – Наклонись, и я помогу тебе их расстегнуть.
Селия повиновалась. Из головы у нее не шли слова тетки. Преимущества! Но она знала, что Гаттерас права. В браке с Бо, безусловно, есть свои преимущества: с ней будет Тина, к которой она относилась почти как к дочери или к любимой младшей сестре. Она и не помышляла о том, чтобы бросить Тину. Для нее это было невозможно!
И еще у нее есть ее живые, забавные, смышленые и любознательные ученики. Не только дети, но и взрослые. Приобретенные знания изменили их жизнь, дали им что-то очень ценное и надежное.
А месяцев через семь у нее появится свой ребенок. Она будет лелеять его, а он наполнит ее жизнь счастьем.
Разве это не чудесные перспективы?
Есть и еще кое-что: богатство, покой, положение в обществе. Она станет хозяйкой Маунтен Вью, поместья, которое успела полюбить. Оно будет домом и для тети Гаттерас. Наконец, она выполнит волю родных…
Селия сняла платье.
– Через год-другой, – сказала Гаттерас, – ты сможешь посетить Бостон, повидаешься с родителями и сестрами, познакомишь их с мужем. Разве ты этого не хочешь, Селия?
Интересно, понравится ли ее сестрам муж, красивый, переменчивый, капризный Бо, и что скажет о нем ее мать? Год! К тому времени у нее уже будет ребенок.
Все это казалось слишком далеким.
* * *
Шесть дней спустя Сели и вновь предстояло надеть подвенечное платье. Сегодня… Сегодня она должна была стать женой Бо.
Селия стояла в нижнем белье и вспоминала лихорадочную суету прошедшей недели. Кузина Ребекка решила присутствовать на ее свадьбе и прибыла на корабле «Килауеа», оставив мужа-миссионера на Ваимеа. Из-за беременности Ребекка была в легкой депрессии, и ее муж полагал, что смена обстановки пойдет ей на пользу. Не считая бледности, это была все та же Бекки: она по-хозяйски обосновалась в Маунтен Вью, настояв на том, чтобы ей позволили помочь в приготовлениях к свадьбе. Ребекка властно отдавала распоряжения слугам, составила список произведений органной музыки, которые предстояло исполнить дочери Чанг Лю, спорила с Гаттерас.
– Уверяю, Селия, тебе понадобится моя помощь, – говорила Ребекка. – Твоя тетя желает тебе счастья, и я… не назвала бы ее калекой, но все же она, безусловно, нездорова, и…
– С тетей Гаттерас все в порядке, – возразила Селия, раздраженная навязчивостью кузины.
– Все в порядке? Да где твои глаза, Селия? Она же стала толстая, как подушка, оттого что лежит без движения. Ее повсюду носят двое слуг, а если она и дальше будет толстеть, носить ее придется троим. Конечно, из благородства ты готова со всем этим мириться.
Селия бросила на Ребекку гневный взгляд:
– Тетя Гаттерас – замечательный, просто исключительный человек, она стоит десятка таких, как мы. Без нее в этом доме все развалилось бы. Это она сделала необходимые приготовления, и, если Гаттерас когда-нибудь отправится в путешествие, не знаю, как мы без нее обойдемся.
– Какие путешествия? – фыркнула Ребекка. – О чем ты говоришь, Селия?
– Гаттерас дала объявление, что готова стать компаньонкой богатой молодой женщины, намеревающейся совершить кругосветное путешествие, и уже получила ответы…
Ребекка пронзительно рассмеялась:
– Чепуха! Полнейшая глупость! Как она отправится путешествовать, если не может передвигаться без посторонней помощи?
– Но Роман ее вылечит! – убежденно воскликнула Селия.
– Как? Я никогда не слышала, чтобы сломанное бедро срасталось. Ты фантазерка, Селия, давай лучше поговорим о твоей свадьбе. Вопреки планам Гаттерас я считаю, что прием следует устроить на свежем воздухе, под тентом, где дует легкий ветерок и не так жарко. Ты же знаешь, в помещении невыносимо, – это проклятие тропического климата.
Ребекка ушла отдавать распоряжения, а Селия криво усмехнулась, представив себе спор между Гаттерас и кузиной.
«А теперь, – подумала девушка, снимая платье с вешалки, – настал день свадьбы». Планы подготовки к празднеству обсудили, споры улеглись. Плохо ли, хорошо ли, но Ребекка и Гаттерас пришли к договоренности – прием будет на веранде. Более ста пятидесяти гостей заполонили дом и пристройки. Болдуин, Маки, Доул, Уилкокс, Райе, Мак-Нелли, Кастл, Кузино – эти имена принадлежали верхушке здешнего общества. Даже Джарр Уитт прибыл из Гонолулу. Катрин, в бледно-лимонном шелковом платье, не скрывала, что осуждает Селию за смерть Джона.
Под руководством Гаттерас были приготовлены самые разнообразные яства: пирожные, пироги, торты, засахаренные фрукты, французские сладости, четыре вида пунша, зажаренные поросята, национальные мясные блюда. Свадебный пирог покрыли сверху сахарной глазурью, окрашенной в нежные тона засахаренными фиалками.
Только Роман еще не приехал, но он ответил на приглашение Селии. Его ждали позже, перед самой церемонией.
– Тебе нужна помощь? – спросила Ребекка, войдя в комнату Селии. Свободное платье бутылочного цвета с накидкой уже не могло скрыть ее живот.
– Спасибо, Тина вызвалась помочь мне, – ответила Селия. – Она мечтает об этом.
– Ребенок поможет тебе одеться? Что за глупости! Она сумеет сделать это не лучше гавайских служанок, изомнет юбки и перепутает пуговицы. А шлейф надо как следует расправить, иначе он будет плохо смотреться.
Но Селия была уже по горло сыта наставлениями Ребекки. Ей очень хотелось, чтобы рядом оказался кто-то любящий и близкий.
– Очень жаль, Ребекка, но я обещала Тине. И тетя Гаттерас тоже мне поможет.
– Прекрасно, – обиделась кузина. – Ну, если так, Селия… Ты ведь всегда отличалась упрямством, правда? Я даже удивлена, что приготовления к свадьбе зашли так далеко. Я готова к тому, что ты все отменишь. Признаться, именно поэтому я и хотела быть рядом на случай, если в последнюю минуту тебе придет в голову какая-нибудь дурацкая идея.
Селия метнула на кузину настороженный взгляд:
– Значит, ты полагаешь, что я расторгну помолвку с Бо?
– Разве это не случилось уже дважды? Ведь у тебя соответствующая репутация? Я представляю здесь твою семью, Селия, и должна проследить, чтобы это не произошло. Вот почему я приехала на Мауи, несмотря на беременность.
Едва сдерживая гнев, Селия распахнула дверь.
– Не хочу тебя разочаровывать, Ребекка, – сказала она, – но я действительно появлюсь в церкви.
Когда кузина ушла, Селия опустилась в кресло и истерически расхохоталась: Ребекка полагает, что она откажется выйти замуж, не зная о ребенке. А что если бы знала? Уж она не пожалела бы слов, чтобы пристыдить ее! На глаза Селии навернулись слезы, но она не позволила себе заплакать. Она приехала на Гавайи, чтобы выйти замуж! «Преимущества замужества», назвала это тетя Гаттерас.
Сегодня нельзя забывать об этом!
– Селия! Селия! Селия! – В комнату вбежала возбужденная Тина с пылающими щеками. – Я хочу помочь тебе надеть платье и уложить волосы, а тетя Гаттерас велела вплести тебе в косы белые цветы плюмерии. Я знаю, как заплетать косы! Ты будешь такой красивой!
Обнимая девочку, Селия мало-помалу успокоилась.
– Заплетать косы? Это что, Тина, твое новое достижение?
– На этой неделе тетя Гаттерас научила меня. Это сюрприз! Мы нашли у Годе очень элегантную прическу, и я тренировалась на тете.
Представив себе эту картину, Селия рассмеялась:
– Ну, тогда я уверена, что буду великолепно выглядеть. Давай начнем!
– Да! Ой, я забыла цветы! – Тина выскочила из комнаты и вернулась с корзиной свежесрезанных белоснежных цветов. – Селия, я сама их срезала. Правда, красивые? И у меня есть иголка и нитка. Мы их закрепим в волосах.
Глядя на девочку, Селия улыбалась. «Может быть, – утешала она себя, стоя перед зеркалом, – все как-нибудь образуется».
Бо будет хорошим мужем. Разве он не поклялся в этом?