Ирина удивлялась: откуда-то возникла уверенность, что она не будет плакать. Да, совершенно точно, она не будет плакать. Ей совсем не обидно, ей на самом деле легко. Легко от осознания правды, от исчезновения мучивших долгое время подозрений, сомнений, недомолвок. Наконец-то все закончилось. Жить с правдой, оказывается, намного легче, намного разумнее.

Она уже почти выходила из дома, собрав вещи, принадлежащие Денису. Его затасканную до дыр футболку, расческу, визитку. На всякий случай прихватила оставшийся со свадьбы, завалившийся за стопку постельного белья кружевной цветок, украшавший ее собственную прическу. И, пожалуй, единственный логичный предмет из названного списка — их совместную фотографию, сделанную во время медового месяца, проведенного в роскошном отеле на Мальдивах.

Тихо щелкнула дверь, и в коридоре послышался мягкий голос, заставивший вздрогнуть всем телом.

— Привет, малыш, ты уже дома?

Ирина сжалась, сдерживая волну холодного омерзения, накрывшую ее с головой.

— Почему не набрала мне? А то я с Джоном в зале языками сцепился, он пока про всех телочек не расскажет — не успокоится.

Ирина резко повернулась к Денису и заставила себя взглянуть на него. Боже!

Он смотрел на нее не мигая и улыбался. Казалось, он искренне радуется встрече.

На одно короткое мгновение в голову закралось сомнение: «Что если я ошибаюсь? Я его не видела, почему тогда решила, что у Маши был он?» Но стоило ей вспомнить потухшие глаза подруги и витающий в коридоре аромат туалетной воды «Гуччи Спорт», подаренной на день рождения, как сомнения развеялись.

Да «Гуччи» здесь и ни при чем! Просто дурочка не могла врать, ее пунцовые щеки, ее молчание выдали предателей с головой.

Денис подошел к Ире ближе, уткнулся носом в щеку.

— Девочка моя, я так устал от разговоров, что всю дорогу думал о тебе. Сколько бы Джон ни пел песен о своих девушках, ты для меня лучшая, — мужчина настойчиво, по-хозяйски дотронулся до груди женщины, сжал ее предательски затвердевший сосок. — Пойдем, малыш, у меня уже сил нет, — прошептали жаркие манящие губы.

Ирина не понимала, почему вместо отвращения, которое вызывал оставшийся на его волосах чужой запах, в ней стремительно, подобно лавине, растет желание. Чувство оскорбленного самолюбия сублимировалось в мечту самоутвердиться и возымело неожиданный эффект. Не говоря ни слова, ожесточенно срывая с Дениса одежду, она толкнула его к кровати.

И сейчас, получив неожиданную разрядку, стоя под упругими струями душа, она, словно Венера, рождалась заново, смывала с себя остатки предательской страсти, такой сладкой и желанной.

— Нет, дорогой, никому я тебя не отдам. Ты мой, только мой, — твердила она как заклинание. И в этот момент, прислушавшись к подсознательному инстинкту, промокнула носовым платком оставшуюся на бедре каплю семенной жидкости, после чего спрятала платок в косметичку.

Ирина прикрыла дверь чужой квартиры и на цыпочках прошла к лестнице, желая остаться незамеченной. Спустилась с четвертого этажа панельного дома-колодца, не поднимая головы, добежала до машины, и только захлопнув дверь, почувствовала небольшое облегчение. Словно салон «Опеля» был способен отгородить ее от таинственного мира, который она только что оставила, от сомнений и раскаяния в совершенной ошибке. Мимолетная иллюзия безопасности, но даже она сейчас была необходима.

Чувствуя себя на родной территории, Ирина трясущимися руками достала сигарету и, глубоко затянувшись, прерывисто выдохнула дым.

— Успокойся, дыши ровно! Ничего не произошло и, скорее всего, не произойдет. Стоп, нет, я должна верить этой блажен ной, больной на всю голову ворожее, иначе потраченная сумма, равная поездке на сейлы в Милан, полетит ее же толстому коту под хвост. Все будет хорошо, я верю, верю! Тьфу ты, черт, как я могла ввязаться в подобное дерьмо?

Повернув ключ в замке зажигания, Ирина, не обращая внимания на взвизгнувшую за капотом дворничиху, покинула двор дома в Текстильщиках.

Быстрая езда по Москве как всегда привела ее в чувство, заставила сосредоточиться и подчинить разум простым движениям. Инстинкт самосохранения отключил ненужные эмоции и дал мозгу передышку, необходимую для совершения перезагрузки. Ирина давно открыла для себя панацею от душевных дрязг и смятений: экстремальная скорость. Не в первый раз она спасала ее от подступающей истерики.

Куда делась та ирония от первой встречи с колдуньей, от ее обиталища, вызывающего раздражение и насмешку, куда пропало чувство, что перед ней разыгрывают фарс или, проще говоря, надувают как последнего лоха? Сейчас все было по-другому. Мир прошлого канул в Лету за порогом сталинки.

Управляя машиной, доверив ее неоднократно проверенному чувству самоконтроля, Ирина восстанавливала картину произошедшего в последние часы.

По дороге к дому колдуньи, в Текстильщики, она старалась не сомневаться в правильности решения довести задуманное до конца. Она подгоняла себя и машину, не обращая внимания на спидометр и гневные сигналы подрезаемых по дороге водителей, она мечтала поскорее оказаться в вонючем кошачьем подъезде, будто опасаясь, что стоит ей затормозить — и сомнения возобладают.

Что дальше?

Она с остервенением жала и жала на звонок, потому что ей никто не открывал дверь, словно давая последний шанс одуматься.

Но нет!

Затянутая в синее, атласное, подчеркивающее фигуру платье хозяйка возникла на пороге.

Ирина Кушнир с невольной завистью констатировала: ее тезка в первую их встречу намеренно скрывала свою красоту. Женскую силу, первородную, дикую, опасную. Будучи опытным игроком, она почувствовала редкого соперника.

— Извините, Ирина Владимировна, у меня был настолько важный телефонный разговор, что я не захотела его прерывать. Проходите.

Сдерживаясь от нахлынувшей злости, стараясь не съязвить и не поставить зарвавшуюся шарлатанку на место, госпожа Кушнир переступила порог знакомой квартиры.

Что дальше…

Она сидела в полутемной комнате, освещенной дрожащими всполохами четырех толстых свечей, расположенных по углам. Ирина не заметила эту комнату при утреннем посещении. На этот раз ведьма провела ее прямиком сюда, в маленький закуток, где единственными источниками света служили высокие красные свечи и мерцающий стеклянный шар, внутри которого застыл скорпион, атакующий невидимую жертву. Зловещий аксессуар покоился на столе, покрытом кроваво-красной бархатной скатертью. Замысловатые узоры вышивки на ней, выполненные парчовой нитью, изображали странные рогатые символы, вплетенные в цветочный орнамент. Ира восхитилась изяществом и тонкостью работы. Несомненно, эта скатерть стоила немалых денег. Подобную красоту она видела лишь во Флоренции, в ремесленной лавке, облюбованной знатоками, приезжающими со всего мира. Сохранив со времен Боккаччо и Джотто свое изящное мастерство, флорентийки передавали его из поколения в поколение.

Следуя жесту хозяйки, приглашающей сесть напротив, Ирина опустилась на стул, не в состоянии отвести восхищенного взгляда от золотого узора и пытаясь разгадать его тайный смысл.

— Ирина Владимировна, не стоит отвлекаться на вещи ненужные и пытаться вникнуть в суть древнеарамейского охранного заклятия, вышитого на моей рабочей скатерти. Не будем терять драгоценного времени, тем более что у меня на сегодняшний вечер не только вы в планах, но и еще одна обезумевшая от ревности дамочка.

Надменный тон хозяйки заставил Ирину оторвать глаза от бархатного полотна. Пряча закипающий гнев за прищуром и вежливой улыбкой, она взглянула на собеседницу.

Та, заметив еле сдерживаемое раздражение клиентки, снисходительно улыбнулась:

— Итак, перейдем к делу. Вы принесли все, что требуется? Отлично. Показываем.

Резкий звук предупредительного сигнала справа заставил Ирину отвлечься от воспоминаний и вернуться в реальность. Ведя машину на автопилоте и уходя из перекрытого ремонтом левого ряда, она не обратила внимания на мчащийся в соседнем внедорожник, не ожидавший резкого перестроения. Машина гневно просигналила, но все же дала место для маневра. Привычный оскорбительный жест рукой Ирина не продемонстрировала, наоборот, виновато улыбнулась в зеркало заднего вида.

Сил задираться не осталось.

Придя в себя, отдышавшись от резкого прилива крови к вискам, вызвавшего болевой спазм, женщина вернулась к воспоминаниям.

Почему-то в самом начале беседы возникло ощущение вины, она чувствовала себя нашкодившим ребенком. Распределение ролей произошло сразу, стоило переступить порог квартиры. Ира постоянно ловила себя на мысли, что оправдывается и как будто заранее жалеет о происходящем. Властный, требовательный тон хозяйки не позволял ей перенять инициативу в диалоге, не оставлял ни единого шанса говорить на равных.

Она запомнила лишь начало беседы, ведь оно показалось ей наигранным, почти театральным.

Хозяйка несколько раз попросила произнести вслух точное пожелание, за исполнением которого Ирина ехала с другого края огромного города, несмотря на вечерние пробки. Это монотонное повторение казалось нелепым и показным, но перечить она не могла, ее воля, несмотря на внутренний протест, полностью контролировалась сидящей напротив женщиной.

Более всего поразило, что ведунья трижды попросила произнести простую фразу, прозвучавшую совсем по-детски, что это — только ее воля, исполнение которой будет соответствовать только ее желанию.

Да будет так!

…море волнуется РАЗ, море волнуется ДВА, море волнуется ТРИ, морская фигура, на месте замри!.. — настигло воспоминание о детском волшебстве.

«Что за ерунда!» — чуть не сорвалось с губ, но Ира вовремя осеклась, с удивлением и даже с испугом глядя на сосредоточенное лицо хозяйки.

«Да она свихнувшаяся шарлатанка. Что я здесь делаю? — еще одна мысль мелькнула в испуганной голове. — Если прямо сейчас встать и уйти, она отпустит меня? Или поздно, уже закипел волшебный котел?»

— Отлично, Ирина Владимировна, необходимые формальности мы соблюли, договор, пусть не фактический, но не менее важный и легитимный, заключили. Можете мне поверить — он крепче, чем подписанный на бумаге.

Из-под бархатного покрывала появились несколько благовонных палочек и тонкие свечи. Через мгновение воздух наполнил пряный аромат Востока. Ведьма зажгла свечи и поставила их рядом.

Исходящий от курительных палочек и свечей запах вызвал головокружение. Ирина схватилась за край стула, на котором сидела.

— Не волнуйтесь, вам ничего не грозит. Что может быть опасного в аромате вербены и пачули? Или пчелиного воска? Расслабьтесь, сядьте удобнее и смотрите, если появится желание закрыть глаза — закройте. Главное, прислушайтесь к себе, к своим ощущениям, плывите по сладким волнам, фантазируйте, мечтайте, желайте несбыточного. Вам дозволено. Вы во власти Великой Богини, откройте ей сокровенное чаяние.

Подчиняясь монотонному голосу ведьмы, Ирина опустила потяжелевшие веки, откинулась на спинку стула и незаметно для себя погрузилась в состояние полудремы. Приторный аромат, потрескивание свечей, тихий свистящий шепот, состоящий из отрывистых, непонятных слов, произносимых на наречии, напоминающем мертвую латынь, окружили ее плотным кольцом.

Время потеряло счет. Казалось, что странный полусон-полуявь длится уже целую вечность. Как вдруг резкий шипящий звук вывел ее из забытья. Место напротив пустовало. Она обернулась на стоящую за спиной ведунью. Когда та успела встать из-за стола и подкрасться сзади?

Женщина улыбалась, держа над Ириной головой тонкие, выполненные из зеленого полупрозрачного камня подсвечники.

На столе в небольшой прозрачной чаше с водой лежал темный от пригара металлический предмет, напоминающий скрученную проволоку.

— Смотрите сюда внимательно, дорогая. Смотрите, что случилось за то время, пока вы мечтали.

Ведьма поставила подсвечники из змеевика на стол. Свечи, будто маленькие красные змейки, обвили друг друга и горели уже одним фитилем. Невероятное зрелище.

— Как эти свечи притянулись друг к другу, так и вы с Денисом будете неразлучны, никто не посмеет нарушить ваш покой, никто не заставит его посмотреть на других женщин, отныне и до скончания века он будет принадлежать только вам.

— Так и никто? — неуверенным, тихим голосом произнесла побледневшая клиентка.

Ведьма взяла принесенную утром фотографию с изображением Маши и Дениса и порвала ее, как бы отделяя их друг от друга. Кусочек со смеющейся женщиной она отложила в сторону, а оставшийся край фотографии с изображением мужчины закапала стекающим с обеих свечей красным, как запекшаяся кровь, воском.

— «НИКТО» — мой ответ.

Ведунья осторожно сложила кусочки разорванной фотографии вместе. Словно кровавый шрам, воск разделил влюбленных.

Выдержав необходимую многозначительную паузу, ведьма продолжила:

— Но, дорогая Ирина Владимировна. Как ни печально, везде и всегда существует волшебное слово — «НО». Как предупреждение, как предостережение, как совет. Простой, как все самое важное на этом свете. Моя магия имеет пролонгированный эффект при соблюдении одного условия: не дать им встретиться.

— Но… Это как? А если он захочет? Как я смогу предотвратить?

— Он не захочет. Не волнуйтесь, ОН НЕ ЗАХОЧЕТ. Все просто, королева. Его внутренний и внешний мир подчинен с этой минуты вашей воле, все помыслы и желания принадлежат лишь одной женщине, отныне вы для него — смысл существования, его солнце, вода или воздух, его жизнь, можно даже сказать, Господь Бог.

Она же отныне — ваша полная противоположность, антипод. Неловкое воспоминание о ней вызовет у него отвращение, схожее с… Как бы сказать? С прикосновением к жабе, червю или другим мерзким существам. Память о поцелуях подменится гадливым чувством пережевывания вареного лука. Доступно поясняю?

Ирина слушала хозяйку и не могла произнести ни слова.

— Но, как вы догадываетесь, многоуважаемая, сказка ложь, да в ней намек. Не бывает абсолютного волшебства. Его, по сути, вообще нет, все объясняется физикой взаимодействия невидимых нашему глазу энергий. Ваша покорная слуга совершила элементарную манипуляцию — перераспределила энергетические потоки, связывающие вашего легкомысленного кобеля и наивную подругу, разорвала их и переключила на вас.

Поэтому, выражаясь языком программиста, мозг вашего благоверного прошел перезагрузку, так сказать, обнуление памяти. Его восприятие в данный момент кристально-чистое, он смотрит на мир восторженными глазами новорожденного. И единственный знакомый человек в его сегодняшнем «Я» — это сотканный заново обольстительный и желанный образ жены. И теперь только от вас зависит, кем стать для него — любящей преданной супругой, страстной любовницей, верным другом, или вновь оттолкнуть своим равнодушием и высокомерием, отдать в руки следующей Маши, Тани, Светы, да какая разница…

Я дарю шанс начать счастливую совместную жизнь. Не надо думать, что все изменится по мановению волшебной палочки. Надо поработать и помочь себе любимой, поразмыслить над тем, что именно оттолкнуло его, увело к другой, что привлекло в ней, чего нет у вас. Думайте, Ирина, вы далеко не глупая женщина, недаром уже многого достигли в своей жизни. Вы поднялись достаточно высоко, упустив самое важное — любовь.

Изменив себя, получите желаемое — Денис будет счастлив и больше никогда не взглянет на другую женщину.

Запомните сейчас мои условия, запомните, и не жалуйтесь впредь, если нарушите их, ибо предупреждены.

Откройте душу, полюбите его, примите таким, какой он есть. Главное волшебство, куда более сильное, чем совершила я, в вашей власти — простить его. Начать с чистого листа, написать собственную историю любви. В противном случае вновь его потеряете, уже безвозвратно. Сработает закон противодействия. Ситуация ухудшится во много раз. Итог будет плачевным. Возможно даже, трагическим.

Ирина терпеливо слушала ведунью, приходя к мысли, что подобные беседы уместно вести психологу, а не ясновидящей, но последние слова сильно взволновали ее.

— Что значит трагический? Для кого?

Хозяйка спрятала улыбку.

— Не для вас, Королева. Ваша расплата подождет положенного срока, уж будьте спокойны… Меньшее, что может случиться с Денисом, если не поддержите его своей нежностью, вниманием и заботой, — банальный алкоголизм, который разовьется мгновенно. Альтернативный финал — наркомания. Не найдя удовлетворения рядом, он будет искать его в чем-то еще. Отныне он вечный заложник внешнего тепла, счастья, от которого я его десять минут назад отключила по вашей воле. Как реципиент, он замкнут на вас и не способен замечать других людей. Но в поисках жизненной силы, если таковую ему не предоставит жена, он пойдет по ложному пути.

— О господи, — облегченно вздохнула Ирина, — всего-то…

Несколько мгновений хозяйка таинственной квартиры смотрела на женщину, думая о своем, потом сказала:

— Вся моя сила ничего не стоит против истинной любви, берегите своего супруга от встречи с бывшей любовницей. Никому неведомо, как сложится их дальнейшая история. Нет у меня волшебного заклинания от случайной встречи и от реакции на нее вашей соперницы. Незапланированный спонтанный сценарий мне неподвластен. Поэтому постарайтесь никогда не выпускать ситуацию из-под контроля.

— Так что, на поводке его водить? Может, есть более действенное средство? Вот, захватила в последний момент… в интернете прочла. — Покраснев, Ирина достала из сумки смятую салфетку.

Реакция удивила ее. Лицо ведуньи исказила болезненная судорога.

— Там то, что я думаю?

— Да… я… после того как… случайно… — испуганно бормотала Ирина. И осеклась на полуслове.

— Ничего не бывает случайно. Я ошиблась в искренности ваших намерений, боюсь, мои попытки вложить вам в голову какие-то мысли бесполезны.

— Но позвольте…

— Не перебивайте меня! — в голосе хозяйки зазвучали металлические нотки. — Помилуйте человека, что живет рядом, эгоистичная женщина. Сейчас мы поймали в ловушку его мысли и желания, и то при выполнении определенных условий, однако ваши аппетиты мгновенно выросли. Одумайтесь! У каждого разумного существа должен оставаться выбор. Сеанс закончен. Идите за мной. Последнее напутствие — верьте в успех содеянного. Яд сомнений разрушает чары.

Ирина, отдавшись воспоминаниям, не заметила, как свернула с шоссе к своему дому. Время в дороге пронеслось незаметно.

Припарковав машину, вошла в подъезд, уже чувствуя охватившую ее необычную усталость, подавленность. Еле передвигая ставшие ватными ноги, шагнула в лифт, нажала кнопку нужного этажа.

Наверх поднималась медленно. Силы неумолимо покидали ее. Хаотично мелькающие мушки заполнили пространство перед глазами, в ушах зашелестел прибой. Как распахнулись двери лифта, она уже не видела, ее безжизненное тело упало на руки вовремя подоспевшего Дениса, предупрежденного охранником. Наступила долгая ночь.