Я услышала детские звонкие голоса, которые никак не вписывались в гнетущую атмосферу дома. А затем ко мне подбежали два моих племянника: один — справа, другой — слева. Одному три года, второму пять.

— Мирослав! Николай! — в коридоре появилась Глория. — Разве так я вас учила людей приветствовать?

Николай тут же сориентировался. Отпустил мою юбку, сделал шаг назад, поклонился и сказал:

— Добрый вечер, леди Черн, — и снова обнял меня. А Мирослав просто повторил всё за старшим братом.

— Привет, мои хорошие! — потрепала я их по макушкам. — Как ты их выдрессировала!

— А то! — Глория заправила вылезшую прядку за ухо. Девушка была в черном платье, которое было сшито по фигуре и без корсета. Тёмные волосы собраны в прическу на затылке.

— Привет, дорогая, — сказала она, и мы обнялись.

Мальчишки уже давно меня отпустили и убежали играть дальше, как будто и не было в доме больного человека.

— Читала о твоем горе в газетах, — продолжила она. — Мне очень жаль. Я считала вас идеальной парой.

— Мне больно об этом говорить.

— Понимаю, — кивнула она головой. — Я ждала, что ты приедешь поговорить.

— Честно говоря, вообще ни с кем не хотела об этом говорить. Даже думать об этом не хотелось.

— Прогуляемся? — спросила она. — Тут такой чудесный парк построили. Возле храма. Помнишь, там базар был?

— Пойдём, — согласилась я, памятую о том, что целитель велел больше гулять. — Покажешь, что тут у вас и как.

Мы вышли из дома. На улице был теплый летний вечер, и легкий ветерок развивал мои волосы. И вся та жизнь, что была вокруг и проносилась мимо… казалось, что мы не из этой истории. Обе были в чёрных платьях, как знак принадлежности к древнему тёмному роду. И люди расступались перед нами, уступали дорогу, кланялись. Как аристократы стелиться перед Императорской семьёй, так простые люди чествовали нас.

— Как так вообще вышло? — спросили мы хором друг друга.

— Ты первая, — сказала я.

— Читала статью в газете?

— Конечно, мама с утра проинформировала.

— Рассказывать особо нечего. Напали вчера вечером, пытались убить, якобы желая отомстить за собратьев. Отец отбился, вызвал охрану, но преступники уже скрылись.

— И много тут у вас таких преступников?

— Достаточно, — сказала она.

Я подумала, что мы как-то неосмотрительно пошли гулять по городу, где полно оппозиционеров, к тому же у меня резерв пустой.

— А как в столице?

— В столице про это вообще ничего не слышно. Ходят слухи, но и только. По газетам и узнаём.

— А у нас что ни день, то новая банда! — усмехнулась она.

— Вот! А говоришь рассказывать нечего!

— Хорошего может и нечего, — буркнула она и снова поправила выбившуюся прядку.

— Челку отрастила, — заметила я.

— Ага, а то как девчонка с ней ходила. Даже муж уже пошучивать на эту тему начал. А у меня между прочим, двое детей!

Мы помолчали.

— Среди народа ходит много слухов, — начала она. — Но главный слух заключается в том, что открытые границы поспособствуют объединению двух Империй. Кто-то верит, кто-то нет. Отец каждый день на площади выступал с речами, убеждал, что никакого объединения не планируется и у нас свой наследник имеется. Как видишь, народ не впечатлился. А месяц назад взрыв устроили в городской библиотеке.

— Не слышала об этом, — насторожилась я.

— А дальше области эта новость и не ушла. Дело замяли, преподнесли как неконтролируемый выброс энергии у мага-недоучки.

— А на самом деле?

— А на самом деле подрыв, — вздохнула она.

— И всё из-за каких-то открытых границ? — недоумевала я.

Глория пожала плечами.

Я вспомнила, что Вильям рассказывал о своей командировке.

— Отец говорил, что, возможно, будет война, — тихо произнесла кузина.

— С кем? С оппозиционерами?!

— Да, и нападения на госслужащих — это только начало.

— Я не думала, что всё настолько серьезно. В столице об этом даже слухов никаких не ходит. Всё внимание принцессе и, — я запнулась, — Вильяму, — проговорила с трудом.

— А как Вильям это объяснил?

Хмыкнула.

— Изменением политической ситуации, но я уже не уверена, что это Вильям.

— В смысле? — не поняла она.

— В прямом.

Мы дошли до храма. Город Гней самый старый в нашей стране. Столица по сравнению с ним просто младенец. После распада Веркинджеторийской Империи новый Император решил построить себе столицу, а не занять один из городов. Но в этом городе был самый древний храм Тьмы. Когда-то это были пещеры, которые после превратились в подвальные помещения, а сверху построили шикарный храм из черного камня. Высокое здание с маленькими окнами в форме звезд под потолком, а внутри статуя Богини Тьмы высотою восемь метров.

Мы зашли внутрь. Если где и стоит помолиться, то это здесь. Внутри практически никого не было. Несколько жрецов убирали территорию, две женщины, стоя лицом к статуе, просили о здоровье и счастье близких.

И больше здесь ничего не было. Разве что эхо. Наши шаги раздались по всей комнате.

Я была в этом храме совсем маленькой, когда ещё отец сюда приводил за ручку. И мы стояли с ним вдвоём перед этой огромной тётей, внушающая всем такой трепет от одного только имени. Я смотрела на этот гордо поднятый подбородок, который она держала параллельно полу, и смотрела вдаль, а не вниз на людей. И есть ли ей какое-то дело до нас?

И на несколько секунд я подумала, что есть! Потому что вокруг меня начала сгущаться тьмы. Сначала я поняла это как проявление божьей воли, а вот когда заклинанием сковало тело, стало не до религии!

Паника нарастала с каждой попыткой разрушит заклинание. Никогда ещё не чувствовала себя такой беспомощной. Магии откровенно не хватало ни на что: щит треснул, едва я его создала, а на большее я сейчас не была способна. Меня застали врасплох!

Глория дала отпор, смогла выставить щит, а потом ещё парочку заклинаний запустить, но боевых навыков ни у неё, ни у меня не было, так что её сопротивление быстро подавили.

Вокруг были темные клубы тьмы. И это точно была не природная энергия, которая всегда ко мне ластилась как котёночек. Это магия была холодной, жёсткой, давящий.

Я услышала шаги, а затем на расстояние вытянутой руки ко мне подошёл мужчина с черной маской на лице и в капюшоне, а на руках черные кожаные перчатки. Наёмники. Нападение средь белого дня!

— Леди Черн, — обратился он ко мне. Голос был ровным и спокойным. Это то и нервировало больше всего. — Отдайте кольцо, и никто не пострадает.

Я сильно удивилась.

— А вам оно зачем? — вырвалось у меня.

— Давайте без лишних разговоров. Вы отдаёте нам кольцо, мы оставляем вас в живых!

Глория рванулась из захвата, и её повалили на пол, жестко фиксирую ноги и руки.

Это было жестоко по отношению к Лоре, но я не могла отдать им кольцо. Отдать им единственную ниточку, благодаря которой Вил всё ещё жив, пусть и частично, но жив.

— Нет, — сказала я.

— Вы не в том положении, чтобы отказываться.

— Моё решение окончательно, и я говорю вам «нет»!

— Что ж, — он сделал шаг назад. — Это был ваш выбор, — спокойно произнёс он.

Мужчина отошёл, а его место занял другой более высокий. И когда он снял перчатки, рассовал их по карманам, я поняла, что это был менталист. Мужчина подошёл совсем близко, положил свои пальмы мне на виски и так сжал голову, словно она в каменных тисках оказалась.

— Вы ещё можете снять кольцо добровольно, — произнёс он, но, так и не дождавшись от меня ответа, менталист начал действовать. А я начала считать баранов. Вильям рассказывал, что лучшее средство от ментального проникновения — это сосредоточенная монотонная работа мозга, так что я считала баранов, которые неуклюже прыгали через барьер.

Где-то на сотом барашке начала болеть голова. Не сильно так, но ощутимо. На двухсотом менталист схватил одно рукой мой подбородок и заставил смотреть ему в глаза, что усилило давление на моё сознание. Тело совершенно не двигалось: руки и ноги были скованны, будто меня в скалу впаяли!

Глория молчала, хотя, возможно, ей просто рот закрыли.

Вокруг была тишина, и только моё шумное прерывистое дыхание, вслед за которым появилось и навязчивое желание снять кольцо. Я стала мотать головой во все стороны, но менталист крепко держал за подбородок, не давая отвести мне взгляд. Про баранов я уже давно забыла.

«Сними кольцо» — раздавался в моей голове приказ, и каждый раз, когда я его слышала, я представляла себе, как умирает Вил, и подавляла чужую волю. Представляла, как больше никогда не увижу его улыбки, не смогу прикоснуться… пусть сейчас шансы на всё это призрачные, но они есть! И если сниму, то, по сути, убью его!

— Нет! — кричала я, всё так же вертя во все стороны головой, стараясь вырваться. А кольцо зудело, чесалось, мешало, и так хотелось его снять! В какой-то момент я почувствовала, как пропала скованность, и руки и ноги ощутили свободу, и сдерживать себя стало намного сложнее.

«Сними кольцо!»

— Нет! — плакала я. сжимая кулаки, а левую руку и вовсе прятала за спиной. Ногти впивались в ладони, не удивлюсь, если увижу там кровавые борозды.

«Не сопротивляйся! Сними! Оно же тебе мешает! Причиняет боль!»

И кольцо, которое столько дней оставалось холодным к моим прикосновениям, вдруг раскалилось до бела и стало жечь! Я понимала, что это иллюзия. Хорошо проецируемая иллюзия, и всё происходит исключительно в моей голове…

— Достаточно! — приказал первый наёмник, и менталист меня отпустил, отошел на два шага назад, давая мне прийти в себя.

Я дышала. Хватала ртом воздух. Мелкая дрожь била руки. Спина ссутулилась. И ненависть. Такая ненависть затопила сознание, что если бы не пустой резерв, разнесла бы всё тут к чертовой матери!

И это всё происходило в храме Тьмы! Чудовищно!

— Отдайте кольцо, леди Черн, и всё закончиться, — всё тот же спокойный голос, словно и не было этой пытки.

— Нет, — все так же повторила я, а он протянул мне платок.

— У вас кровь, — невозмутимо.

И только сейчас я почувствовала мокрую дорожку, что текла от носа, по губе, и собиралась каплями на подбородке. Ещё один призрак магического перенапряжения и истощения. О последствиях думать не хотелось.

— Благодарю, — сказала я наёмнику и приняла его платок, вытерла кровь, но обратно не отдала. Магию крови ещё никто не отменял. — Что дальше? — спросила его, выпрямляя спину.

Третьим в группе наемников был мужчина, что держал всё это время Глорию, хотя надобности в этом никакой не было. Девушка явно была без сознания.

Мужчина достал кинжал из-за пояса и протянул его главному, а менталист зашёл мне за спину, схватил за левую руку.

— У нас четкий приказ не наносить вам тяжких телесных повреждений, и по возможности совсем не трогать, — произнёс главный. — Но заказчик, разрешил применить силу, в случае вашего настойчивого сопротивления.

Его спокойный ровный голос пугал. С такой интонацией говорят, когда тебе действительно всё равно, либо ты столько раз наблюдал за подобной ситуацией, что она уже не вызывает у тебя никаких эмоций!

И снова вокруг меня появились клубы тьмы, которые сковали всё кроме головы и левой руки. Наемник вынул кинжал из ножен.

— Это всего лишь один палец, — сказал он, подходя ко мне. — Может снимите сами?

Я ничего не ответила, а только смотрела, как он берёт мою кисть, растопыривает пальцы, примеривается, как лучше нанести удар! Я чувствовала, что начинаю терять сознание. Снова потекла кровь из носа, начало давить на виски и дышала я шумно и прерывисто, будто мне воздуха не хватало.

Всё изменилось в считаные секунды. Громкий взрыв, звуки борьбы и мужская ругань. И я даже пропустила момент, когда меня перестали удерживать. Просто подкосились ноги, и я упала на холодный каменный пол. Оперлась на него руками, а сама смотрела на кольцо, из-за которого столько проблем.

— Олли?! — раздался голос брата совсем рядом.

Я подняла голову, и рядом действительно стоял он.

— У тебя кровь, — заметил он, но я лишь бессмысленно покачала на это головой, чувствуя, как все накопленные за последнее время эмоции начинают выходить наружи. От глупого сумасшедшего смеха до самых горьких слёз.

— Всё хорошо, — обнял меня брат. — Всё закончилось, — гладил он меня по волосам, но ничего ещё не закончилось. Вильям стал Тенью, другой Вильям стал женихом Бернадет, дядя Вацлав одной ногой в могиле…

— Что с ней? — спросил Рой.

— В шоке, — ответил брат и попытался поднять меня на ноги, которые сейчас были ватными.

— Я помогу, — вызвался Рой, и меня подхватили на руки. Голова запрокинулась, и я увидела синие небо сквозь пустое окно в форме звезды.

— Лора, — вдруг вспомнила и завертела головой в разные стороны.

— С ней всё хорошо, — заверил меня брат, а затем он открыл портал. И Рой шагнул в него со мной на руках. Перед глазами всё расплывалось. Обеспокоенный голос матери, которая расспрашивала Роя, о том, что случилось. Голос тёти Матильды, которая пыталась выяснить, где Лора. Всё это сливалось в один огромный поток шума, от которого разболелась голова. И всё чего я хотела, чтобы Вилли был сейчас жив, чтобы он пришёл, обнял и больше никогда не уходил. Надеюсь, мои сегодняшние труды были не напрасны.