Стопка газет лежала на моём рабочем столе в кабине с заголовками один страшнее другого. Газетчики задавали тонны вопросов. Заговорщики зашли слишком далеко, и всем было интересно, какие ответные меры примет Император. И отреагировал он весьма жёстко.

На часах было бес пятнадцати одиннадцать, когда мы все собрались в холле. Лица у всех были серьезные. Брат открыл портал и через несколько секунд мы оказались в пределах дворцового комплекса.

Императорских гвардейцев было вдвое больше обычного, и их черные плащи бросались в глаза. Один обыскал моего брата, и только после этого нам разрешили пройти дальше.

На дворцовой площади, где некоторое время назад проходил летний бал посвящённый открытию границ между государствами, сейчас стояли не простые крестьяне, а опора Тёмной Империи — дворяне. Те, кто поклялся защищать страну ценой своей жизни.

Толпа из дворян всех мастей. Император приказал явиться не просто главам рода, а всем! Здесь были и больные старики, которые уже несколько лет не выходили дальше своей комнаты, здесь были и дети от четырнадцати лет, которые впервые приехали в столицу, жены и мужья, отцы и матери, тети, дядя, бабушки и дедушки, внуки и правнуки… Собрали всех для показательной казни.

В воздухе летало волнение.

Эшафот было видно всем, как и четырех мужчин с блокирующими магию наручниками. Они были босые, в грязных рубахах с яркими пятнами крови. На шее у каждого по затянутой петле. Палач стоял рядом с маской на лице и наводил ужас на людей. И неизвестно кому было страшнее: преступникам или нам.

На эшафоте стоял и Бернард, широко расставив ноги, уверенный и непоколебимый. Он осматривал толпу, словно искал среди нас заговорщиков, что-то говорил Вильяму, который стоял за его правым плечом с видом верного пса. Они даже Бернадет сюда притащили. Девушка стояла чуть дальше них бледная как вредная поганка.

На казни присутствовал и лорд Фаррел со своим вторым советником, и они тоже переговаривались. Советник что-то торопливо объяснял своему прямому начальнику, а тот внимательно слушал, поглядывая на преступников, на принца, на нас. И взгляд этот был далеко от победоносного и торжествующего. Он будто искал выход из всей этой ситуации, оглядывая пространство, и не находил его.

Император появился из портала. И все присутствующие на площади мгновенно согнулись: мужчины в поклоне, опустив головы, женщины присели в глубоком реверансе, боясь поднять взгляд. Тишина установилась над их головами, и только пение глупых птиц нарушало её.

— Встаньте! — разнёсся властный и требовательный голос над площадью, и не было в нём ни жалости, ни сожаления. Его Величество не был агрессером, за ним не наблюдали вспышек ярости, но этот его убийственно холодный взгляд… Уж лучше бы истерично орал!

Мы поднялись: я, мама и брат. Зрелище обещало быть нервным, и мы стояли по обе руки от неё… хоть она и стояла с видом «самый спокойный человек на планете», но мы-то её знаем! Мы то знаем, что под её толстой коркой весьма ранимый человечек. Я боялась, что ей станет плохо.

Император поднялся по лестнице на эшафот и продолжил говорить уже оттуда. Забили барабаны, и ровные, четкие удары стали нагнетать обстановку ещё сильнее.

— Лорд Орланд, барон Минграл, виконт Оролунг и лорд Лефенг, — прозвучали имена, — являются участниками преступной организации, которая ставит под сомнение мою власть! Вчера днём все четверо были пойманы на месте преступления, целью которого являлась смерть лорда Фаррела. Император Веркинда потребовал объяснений! — он замолчал, обводя публику прищуренным взглядом.

— Лорд Орланд, барон Минграл, виконт Оролунг и лорд Лефенг, — снова прозвучали имена преступников, — обвиняются в государственной измене и приговариваются к публичной казни через повешение!

Палач схватился за рычаг, но Император его остановил.

— Но, — прозвучало над дворцовой площадью, — для них это будет слишком лёгкая смерть.

В толпе начали вспыхивать порталы. Появились вооружённые до зубов императорские гвардейцы, которые бесцеремонно хватали ничего не понимающих лордов и леди, а затем!

Справа от меня раздался женский визг. Леди активно работала локтями, пробираясь через толпу, но в гвардию берут только лучших из лучших. Её поймали, скрутили, сверкнуло лезвие, перерезавшее ей горло, и она упал на брусчатку, под ноги толпе, захлебываясь. Глаза её закатились и были видны только белки…

Я подняла взгляд. Это был лорд Мутт, и он смотрел прямо на меня, а между нами был всего лишь метр… У меня кровь похолодела от ужаса и мысли, что я могу быть следующей.

— У вас кровь на щеке, леди Черн, — только и сказал он, а потом развернулся и пошёл сквозь расступающуюся перед ним толпу.

— Спокойно, — шепнула мне мама. И я только сейчас поняла, что сжимаю её локоть, что прижалась к ней и забыла, как дышать!

Я дотронулась до щеки. На пальцах действительно осталась капля крови… А мертвую леди подхватили и потащили к эшафоту, и бросили на обзор преступникам.

— Баронесса Минграл, — тихо произнесла я. Девушка, которая совсем недавно вышла замуж за человека, который оказался заговорщиком! А она ведь этим хвасталась…

Я посмотрела на предателей. Всё это кровавое месиво, всё, что сейчас творилось на площади, было организовано для них. Крики их родных людей, грязные ругательства, паника, грязь, кровь! Но это было предупреждение и для всех нас!

— Он решил вырезать весь род, — сказал брат, разглядывая лица у мёртвых.

— Как хорошо, что нас нет в этом списке, — мама попыталась разрядить ситуацию.

У меня сердце билось как бешеное. Кронпринцесса свалилась в обморок, и над ней склонился Вильям, пытаясь привести в чувства. Принц смотрел на предателей. Четверо гвардейцев держали им головы, заставляя смотреть на трупы близких. И когда наши с ним взгляды встретились, было в нём что-то такое, словно ему всё это не нравилось.

Император Дитмар Джетори стоял как скала, наблюдая за всем происходящим. И вот когда всё, наконец, прекратилось, смолкли последние женские крики, снова стали отчетливо слышны барабаны, и сотни сердец замерли, ожидая слов Императора.

Он махнул рукой, и четыре трупа сорвались вниз на веревках.

Но это уже не казалось жестокостью. Жестокостью было убить их близких перед их же смертью. И Его Величество это прекрасно понимал.

— Надеюсь, это станет для вас уроком, — жестко произнёс он.

— Их семьи, — начал Император, — матери, отцы, дети, братья и сестры, жены и мужья пострадали по их вине, — он указал на четыре трупа. — Я не потреплю предателей в своей Империи. Я обращаюсь непосредственно к участникам заговора. Я вырежу весь ваш род, если это потребуется для сохранения мира в Тёмной Империи!

Кто-то упал на колени, привлекая всеобщее внимание. А потом люди один за другим стали опускаться на колени, признавая власть монарха. Я опустилась на брусчатку, пачкая юбку в крови баронессы Минграл. Меня трясло, а выдержка давала свой, и я чувствовала, как медленно накатывает истерика. Грудь вздрагивала, а руки трясло от страха.

Площадь погрузилась в молчание. Несколько сотен людей склонили головы и только барабаны отбивали ритм:

— Вам! Вам! Вам!

Мы не стояли на коленях и минуты, но казалось, что прошла вечность. Юбка намокла и я гнала мысль о том, что стою в луже крови…

— Этого мало, — сказал Император. — Я жду глав родов в тронном зале для принесения клятвы верности, — и исчез в портале.

Площадь тут же зашевелилась и зажужжала, как огромный жук, а мне хотелось оказать от всего этого как можно дальше, спрятаться и никогда, никогда больше не вылезать наружу.

— Иди, — сказала мама, когда я посмотрела на неё. — Не заставляй Императора себя ждать.

Голос её звучал твёрдо и сухо, но вот глаза выдавали её истинные чувства — волнение и страх.

— Иди, — снова сказала она, — и не смей нас опозорить!

Это привело меня в чувство.

— Я отведу маму домой и вернусь за тобой, — сказал брат. — Буду ждать тебя на телепортационной площадке.

— Хорошо, — кивнула ему. Утром мы договорились, что я не буду сегодня пользоваться магией, чтобы дать резерву время восстановиться.

Я оставила родственников на площади, а сама пошла во дворец. По дороге заметила Макса Морга.

— Ольга, — поклонился он мне.

— Привет, — сказала я, приседая в книксене. — Как Глория?

— Держится, у Матильды истерика. Ты как?

— Сойдёт, — коротко ответила я. Разговаривать не хотелось.

Мы поднялись по ступенькам и зашли внутрь дворца. Тронный зал находился на втором этаже, пройдя по центральной белой мраморной лестнице, покрытой черным ковром с золотым теснением по краям, пройдя высокие толстые тяжелые резные деревянные двери, мы оказались среди самых знаменитых и самых влиятельных лордов в стране. В основном здесь были мужчины, и моё появление заметили все.

Никто не разговаривал. Его Величество сидел на троне, справа от него стоял Бернард, слева — секретарь со свитком в руках. Император подождал ещё немного, а потом большие двери закрылись и гвардейцы загородили собой все двери — и центральные и боковые.

— Лорды и леди, — Его Величество посмотрел на меня в упор, — Тяжелые времена требует тяжелых решений. Я хочу быть уверен, что среди вас и членов ваших семей нет ни одного предателя, и то, что вы молча принимаете мою волю, это уже говорит о многом. Лорд Гроз будет зачитывать имена по списку.

— Простите, Ваше Величество, — заговорил один из лордов. — Какую клятву вы хотите?

— Клятву верности на крови, — проговорил Император, а у меня мурашки побежали по спине. Снова кровь!

Я не представляла, как буду резать собственную ладонь!

— Всё хорошо? — тихо спросил Макс.

— Да, — соврала я, надеясь, что этих его слов никто не услышал. Нельзя давать повод сомневаться во мне.

Секретарь принялся называть имена. Фамилии шли в алфавитном порядке, и пока до меня дошла очередь я вся издергалась. Лорды один за другим подходили к Его Величеству, опускались на одно колено, разрезали левую ладонь ритуальным кинжалом, и кровь капала на алтарь, на квадратный участок перед троном с символами двух богинь — Тьмы и Смерти. Мы не просто присягали сюзерену, мы клялись в верности перед богами! Как это делали наши предки несколько сотен лет назад, когда только сформировалась Темная Империя. Нарушение клятвы грозит проклятьем, которое передается по наследству и в итоге ведет к вымиранию рода.

— Леди Ольга Черн, — прозвучало моё имя и надо идти. Я шла как сомнамбула по черной ковровой дорожке, стараясь унять дрожь в руках, а я в голове я все повторяла, что мне нечего бояться! Я ни в чем не виновата и никого не предавала!

— Ваше Величество, — склонила я голову перед Императором и уже хотела опуститься на колено…

— Вы можете произнести клятву стоя, — сделал мне поблажку Император.

— Благодарю Вас, — сделала я реверанс, взяла нож. Руки подрагивали и это не укрылось от внимательных взглядов.

Я провела лезвием по ладони, но сталь лишь слегка царапнула кожу. Черт!

— Я помогу, — произнёс Его Величество и крепко схватил мою левую руку, забрал кинжал и быстрым уверенным движением сделал ровный надрез. Я дернулась от боли.

— Клятва, — напомнил мне Император, а я смотрела на свою ладонь, что наполнялась кровью… Я сжала её в кулак, как делали лорды до меня, несколько капель упали на алтарь, я начала говорить.

— Я, леди Ольга Черн, здесь и сейчас перед всеми клянусь Вам в своей верности. Ни одни из членов моей семьи не участвует в заговоре против короны, и мы готовы защищать Ваше Императорское Величество ценою своей жизни.

Кровь капала и капала, у меня начала кружиться голова.

— Спасибо, леди Черн, — произнёс Император и подал мне платок, чтобы я могла перевязать рану. Я молча присела в реверансе, а затем отошла в сторону, сжимая левую руку в локте, а в кулаке зажала платок.

После меня было ещё два лорда. В гвардейце рядом с троном я узнала лорда Мутта, который наблюдал за мной, но стоило другому лорду подойти близко к Императору, как он тут же сменил объект своего наблюдения.

Вильям тоже принес клятву верности, спокойно пройдя проверку. Он сказал почти те же стола, что и я. Хотя клятва не позволяла узнать истину на данный момент, клятва работала как механизм, который приходил в действие после нарушения данных тобою слов.

Три дня. У меня есть всего лишь три дня, чтобы помочь Вильяму. И только я убедилась, что в силах ему помочь, как жизнь снова меня в этом переубедила.

— Вам плохо? — совершенно неожиданно рядом со мной оказался лорд Мутт.

— Спасибо, всё хорошо, — сдержано ответила я.

— Вас шатает, — продолжил настаивать он.

— Всё в порядке.

— Как знаете, — отошёл он.

А я смотрела на Вильяма, который не Вильям. А что если он и есть зачинщик? И тело моего жениха было выбрано не случайно. Так чтобы подобраться поближе к Императору… его тесное общение с Бернардом… Оппозиция напала на посольство и потерпела поражение. Что мешает им напасть на Императора или принца? А если учесть, что Вильям подставной, то и это не за горами.

Я ясно поняла, что молчать нельзя. Но кому сказать и как? Поверят ли? Доказательств то нет. И чтобы их заполучить осталось всего три дня.

— Благодарю Вас за вашу верность, — встал с трона Его Величество. — Проверка окончена, все могут быть свободны.