Если бы собрать в одном зале авторов детективов, и спросить их, в чем заключается разница между историей и сюжетом, слишком много из них пробурчало бы, что не знает. Это кажется абсурдным, потому что именно они являются творцами сюжетов — если обычная повесть может не иметь фабулы, то в детективе сюжет есть всегда. И в этом заключается разгадка парадокса: для авторов криминальных повестей обдумывание истории ЯВЛЯЕТСЯ созданием сюжета. Он делает что-то, что само приходит в голову, и кажется естественным, но если спросить его об отличиях, то мы не услышим уверенного ответа.

Разницу между историей и литературным сюжетом хорошо описал И.М. Форстер в Aspects of the Novel:

«Мы определим историю, как повествование о событиях, уложенных в той последовательности, в какой они происходили. Сюжет — это тоже рассказ о событиях, но в нем упор делается на связи между причиной и следствием. „Умер король, а потом умерла королева“ — это история. „Умер король, а потом от тоски умерла королева“ — это сюжет. Была сохранена последовательность событий, но над ней доминировал вопрос причины. Либо: „Королева умерла, никто не знал, почему, пока не открыли, что из-за тоски по смерти короля“. Это фабула с элементом загадки, форма, которая несет в себе огромный потенциал… требующая также интеллекта и памяти».

Это очень удачное определение, оно даже вводит элемент загадки и почти вспоминает о преступлении. А если бы человек, открывший причину смерти королевы, лгал? Может, он скрывал факт ее убийства до того момента, пока на трон не взойдет ее сын? Может, пронырливый паж вселится в роль сыщика? А может, это криминал, который сосредотачивает внимание на убийце, его мотивах и угрызениях совести?

Хорошенько просмотри записки к подготавливаемой повести, и подумай, что такое сюжет. Может быть, ты выразил уже историю в форме сюжета. Если нет, у тебя есть прекрасная возможность это сделать. Хватит одного абзаца, не надо сразу вдаваться в подробности. Возьми лучше всего за образец второй пример Форстера, и проверь, есть ли в твоем сделанном только что конспекте какая-нибудь загадка.

Это упражнение несет в себе двойную пользу: оно позволит тебе понять, как сконструирована история, и, может быть, убедит в том, что у тебя уже есть сюжет. Мы все умеем рассказывать истории, и так же инстинктивно создаем сюжеты. Так как ты занимаешься созданием криминальных или сенсационных повестей, было бы очень странно, если бы в глубине души ты не творил новые сюжеты. Хотя бы не осознавая этого. Если ты уже обдумал ее простейшую конструкцию, можешь попробовать взяться за все, т. е. так оформить историю, чтобы сделать из нее эффектный сюжет. Но подожди, есть еще несколько вопросов, которые надо предварительно обдумать, потому что способ конструирования фабулы будет зависеть от того, что ты решишь в результате этих размышлений.

Писательство — это такое личное занятие, что нет одной, заранее определенной дороги от момента начала до окончания повести. Но есть решения, которые стоит принять еще перед тем, как начать писать. Когда ты начнешь работу, не решив предварительно несколько вопросов, то появятся неизбежные НЕОСОЗНАННЫЕ решения, и хотя ты будешь в состоянии контролировать рвущиеся на бумагу слова, проблем не избежать. Поэтому ты должен решить еще до начала работы, с какого места надо начинать свою историю, с какой перспективы, и как разбить всю повесть на главы.

 

ПЕРСПЕКТИВА

Успех книги может зависеть от перспективы и начального пункта. Вначале займемся перспективой. Я касалась этого вопроса в первой главе, потому что хотела предостеречь новичков, чтобы те не поддавались амбициям, и в своей первой книге не пробовали писать от лица нескольких персонажей сразу. Чаще всего повести не удаются, потому что оказываются слишком сложными, а не потому, что получились чересчур простые. Если сюжет не требует перескакивать с современных персонажей к людям прошлого, надо выбрать перспективу, и последовательно изложить свою историю.

Решение об перспективе в очень большой степени зависит от главного героя. Если это энергичный, восприимчивый, рассудительный и эмоциональный парень, легко рассказать историю с его точки зрения. Зато в случае персонажа несмелого, больного, скучающего, это сделать намного труднее. Легко замучить скукой читателя, но трудно описать скуку и ее разрушительные последствия так, чтобы это было интересно читать.

Предположим, ты хочешь рассказать историю с точки зрения главного героя. Значит, ты должен проверить, был ли он свидетелем важных событий. Если его не было при том, как банда планировала ограбление банка, ты не сможешь об этом написать. Зато можешь сделать так, чтобы об этом позже ему рассказал другой персонаж. Но такое сообщение потеряет актуальность, и не будет таким живым.

 

КАК ОБМАНЫВАТЬ

Автору, который пользуется одиночной перспективой, нельзя обманывать, изменяя, когда захочется, точку зрения. Тем не менее, спорадические изменения перспективы полезны для повести, при условии, разумеется, что они короткие. Это можно сделать следующим образом: предположим, ты описываешь сцену, в которой сыщик встречает соседку, которая работает в своем садике, и является одной из подозреваемых. Они стоят на дорожке, разговаривают, и все показано с точки зрения сыщика.

Читатель узнает, что она выглядит милой старушкой, которая озабочена трагедией, и простодушно рассказывает правду. Но когда разговор заканчивается, и сыщик уходит, можно позволить читателю увидеть то, чего не видел собеседник: как лицо добродушной бабушки искажает гримаса, как она хватает секатор, и безжалостно издевается над кустом роз. Одним только предложением мы добавляем этой сцене еще одно измерение: мы показываем личность женщины, и ошибку детектива.

Такие приемы особенно эффективны в конце главы, когда мы хотим поразить читателя какой-то неожиданностью. Если изменения перспективы будут очень короткими, никто не заметит, что мы выскользнули из границ повествования «с одной точки зрения». Но когда они длинные и частые, то разрушают слитность текста, и рассеивают внимание читателей.

 

НЕСКОЛЬКО ПЕРСПЕКТИВ

Если ты намерен объединить две или более точек зрения, было бы разумно определить принцип перехода с одной точки на другую. Хочешь ли ты предоставлять им «собственные» главы, словно игрок, раздающий карты? Или будешь перепрыгивать с персонажа на персонаж в процессе рассказа? Или повесть будет разделена на отдельные части, подчиненные отдельной перспективе?

Упоминаемые части обычно называются книгами. Деление текста на книги — метод, характерный для длинных и сложный повестей, где очень долго продолжается действие, или участвуют разные группы людей. Писатели, которые успешно применяют этот метод, с легкостью упорядочивают материал, и объединяют истории из разных книг.

Но каждая повесть, в которой используется несколько перспектив, увеличивает масштаб проблем. Ты должен быть подготовлен к сложным маневрам со временем. Переход из одной перспективы на другую может быть связан с необходимостью повторения событий, предположим, вторничного ланча. Надо быть также готовым к тому, что читатель несколько иначе воспринимает каждого героя, чем ты.

Мужчины обычно предпочитают мужской взгляд, женщины — женский, хотя встречается довольно много авторов, которые пишут наоборот. Достаточно вспомнить Патрицию Хайсмит, которая многократно писала даже о мужских парах, не говоря уже о ее прекрасной серии с Томом Финли.

Писатели считают такие отношения, сформированные с перспективы противоположного пола, дополнительным испытанием мастерства, но для нас они могут вообще не существовать. Когда у меня была почти готова первая версия A Life of Adventure, я поняла, что в нем нет женских первоплановых персонажей. Чем более интроспективная повесть, тем большая опасность совершить ошибку. Поняв это, я позаботилась, чтобы другую версию прочитали мужчины — попросила их предостеречь меня, если, по их мнению, в каком-то месте мой герой ведет себя, как женщина. Своих американских приятелей я заставила проверить, достаточно ли «американский» получился Джим Раш, герой всей истории.

Существует глубоко укоренившееся убеждение, что писатели должны писать лишь о том, что знают сами. Но если бы мы слишком строго придерживались этого правила, жизнь была бы скучной, и скучными были бы наши книги. Поэтому рискуй, но где только можно, показывай написанное тому, кто знает данную страну, профессию или действие лучше, чем ты.

 

ЛИЦО

Следующая проблема — это ответ на вопрос, от какого лица должна быть рассказана наша история. Будет ли ее рассказывать один из героев от первого лица? Или это будет голос рассказчика, который станет говорить «они сделали это, они сделали то», то есть от третьего лица? Можно пользоваться и вторым лицом — ты — но это встречается очень редко, например у Джей МакИнерни в Bright lights, big city.

Повествование от первого лица обычно больше всего нравится начинающим писателям, потому что автор чувствует себя актером, переодетым в кого-то другого. В повести можно использовать несколько персонажей, говорящих от первого лица, но тогда надо иметь хорошее ухо, потому что каждого из них читатель должен легко узнавать.

Американские писатели особенно полюбили «голосовые» повести, в которых персонажи обращаются непосредственно к читателю, а их частные сыщики по прежнему подражают языку Филипа Марлоу Раймонда Чандлера. В Англии большей популярностью пользуется повествование от третьего лица.

 

НАЧАЛЬНЫЙ ПУНКТ

Когда мы уже выбрали героя, перспективой и рассказом которого хотим воспользоваться, а так же тип повествования, то следующей проблемой является выбор момента, с которого начнется повесть. Это имеет определенную связь с жанром повести, который мы выбрали. Поэтому вначале рассмотрим детектив с его линейной структурой. Эти истории, то есть дела, которые разгадывает сыщик, начинаются в начале повести, затем наступает расследование, во время которого подозреваемые допрашиваются, а прошлое убитого тщательно исследуется, затем рассказ заканчивается, убийцу ловят, или, по крайней мере, раскрывают.

Повести о частных детективах часто начинаются с того, что новый клиент входит в офис, и нанимает их. Ты можешь думать, что два человека, сидящих друг напротив друга в кабинете — это не слишком интересно, несмотря на тот факт, что они разговаривают об убийстве (в Англии, скорее всего, об этом не разговаривают, потому что частные сыщики не занимаются выслеживанием убийц). Так или иначе, это традиционная начальная сцена детективной повести, которую позволяет ей строго линейная структура, и ни один читатель еще по этому поводу не протестовал. Читатели знают эту традицию, они знают, что напряжение и неожиданности появятся позже, а пока с удовольствием позволяют вести себя в темпе менуэта.

 

РЕТРОСПЕКЦИЯ И СЛОЖНЫЕ МАНЕВРЫ

Криминальные повести не обязательно должны быть линейными. В них может быть изящно проводимое повествование, и различные литературные приемы, такие, например, как ретроспекция, если только эксперименты не начинаются у самого начала выбранной истории. Ретроспекцией можно пользоваться в любой момент и начинать ее с любой сцены. Например, мы рассказываем о молодой женщине, которая выехала из Нью-Йорка в родной дом в России, где она раскрывает семейную тайну. До того, как начать наш рассказ с хронологически более ранних событий, которые разыгрались в Нью-Йорке, мы можем начать сразу со сцены приезда героини в Россию. Мы можем также углубиться в историю еще дальше, начиная, к примеру, со сцены, когда в российском городке героиня понимает, что эта тайна, из-за которой ее семья вела себя так загадочно, в реальности была преступлением.

Обычно дебютантов беспокоит, что их повести окажутся слишком короткими, если их не начать как можно более раньше. Но это не очень серьезная опасность, потому что в процессе повествования можно перейти на более ранние события, так, что ни один материал не пропадет. Предположим, что женщина, пребывая в России, разговаривает по телефону, или получает открытку от мужа или приятеля из Нью-Йорка. Это подталкивает ее к размышлениям об их союзе, ее эмиграции и борьбе, которую пришлось пережить до того, как она купила билет на самолет. Как видишь, область повествования оказалась только расширена, но сама повесть ничего при этом не потеряла.

Триллеры, детективы, и разные виды криминалов строятся вокруг героев, которые куда-то движутся, чем-то занимаются, испытывают приключения и добиваются успеха. У этих книг может быть спокойное начало, но затем они набирают скорость, изобилуют неожиданными событиями. В отличие от них, типичный психологический триллер, вместо того, чтобы развиваться, словно бы сжимается в себя. Напряжение возрастает вместе с увеличением страданий героев, они как ночные бабочки, что летают вокруг лампы, которая их убивает. Через небольшое время для них не существует ничего за пределами их собственной муки.

Если детектив имеет линейную структуру, то психологический триллер представляется, как спираль: в первых главах он описывает небольшой мирок, который постепенно уменьшается до самого кульминационного момента. Этот метод помогает концентрации, потому что читатель сосредотачивается на мелочах, так же, как страдающий герой (Ребекка Дафны дю Морье). Казалось бы, что лучшим начальным пунктом для такого типа повестей было бы спокойное начало, но это не совсем так. Можно начать в любом месте, если только ты увеличиваешь напряжение, постепенно сужая круг.

В криминальных и сенсационных повестях главного героя обычно вводят в самом начале, чтобы читателя быстрее с ним познакомить. Но могут быть достаточно серьезные причины этого не делать. Может, ты работаешь над триллером, и хочешь, чтобы повесть начиналась со сцены, когда машина взлетает в воздух. Или хочешь использовать ситуацию, в которой человек, переодетый медсестрой, подкрадывается к постели больного, и дает ему яд. Однако не придерживай главного героя за кулисами слишком долго, потому что читатель может почувствовать себя в растерянности, если не будет знать, на каком персонаже концентрировать свое внимание.

 

УКЛАДЫВАНИЕ СЮЖЕТА

Когда мы выбрали перспективу, решились на повествование от первого или третьего лица и определили исходный пункт, можно приступать к укладыванию сюжета. У каждого писателя есть свой метод, а я опишу самые популярные.

Для первого нужен список главных событий нашей истории. Вверху помещается краткое описание эпизода, который является начальной точкой повествования. В истории про Россию, которой я воспользовалась, как примером, такое описание выглядело бы как нибудь так:

«Джей приезжает в Ленинград, и встречает П.»

Или, если мы начинаем с более поздних событий:

«Джей находит на даче дневник.»

Ниже мы записываем все важные события в очередности, которая будет использована в книге. Последний пункт списка определяет, чем закончится повесть. В российской истории это могло бы быть:

«Джей раскрывает правду о П.»

Или:

«П. убеждает Джей, чтобы та сохранила тайну.»

Это всего лишь список самых важных пунктов сюжета, главы нас пока не интересуют.

Эти пункты являются кирпичиками, из которых позже будет построена повесть. Прочти их и проверь, где и когда выходят на сцену разные персонажи. Не надо сразу перегружать память читателя большим количеством персонажей, лучше ввести несколько, завоевать доверие читателя, и только потом показать следующих героев. Плохо, однако, если важные персонажи появляются только в дальнейших главах.

 

ПОЗЖЕ НА СЦЕНЕ

Создатели криминальной литературы оказываются перед довольно специфической проблемой, которой мы сейчас займемся. Современная криминальная повесть, которая не является осовремененной версией классического детектива с его линейной структурой, может требовать, чтобы важные персонажи, типа инспектора Всемогущего и его друзей, появились несколько позже. Но ведь твой инспектор, без сомнения, влияет на развитие повести. Удирает ли от него главный негодяй? Ведет ли с ним интеллектуальный поединок? Водит ли его вокруг носа? Даже если ты выберешь такой тип повести, в котором полицейские оказываются в конце концов побеждены, их вмешательство будет иметь огромные последствия.

Но нет способа, чтобы ввести их раньше, вместо того, чтобы показать, как мы уже решили, в последних главах. Надо принять к сведению, что создатели криминальной литературы в этом вопросе имеют свое особое мнение. Может, это не слишком элегантно, но необходимо. Если мы хотим, то можем в первых частях поместить какой-нибудь намек на них, или даже незаметную подсказку, но даже тогда они не будут присутствовать в реальности. Они появятся лишь тогда, когда наступит их время.

Просматривая хронологический список расположенных друг за другом событий, вероятно ты заметишь ситуацию или события, которые хотел бы поменять местами. Предположим, что ты намеревался вначале ввести друзей главного героя, что оказалось излишним в намеренном месте. Может быть, ты понял, что было бы лучше, если бы соседи, которые принимают участие в сюжете, связанном с марихуаной в теплице, оказались выведены на сцену лишь тогда, когда читатель познакомится с окружением международного торговца наркотиками, купившего старый двор в деревне. Возьми карандаш, и заново пронумеруй записанные пункты. Изменяй их очередность так долго, пока не решишь, что добился самого удовлетворительного результата.

Вероятно, это будет довольно долгое и утомительное занятие, потому что одно изменение может поятнуть за собой следующие, но в любом случае это не будет напрасная потеря времени. Так же и тогда, когда подготавливаемая повесть посвящена решению загадки, такой список позволяет нам разместить необходимые подсказки на нужном расстоянии друг от друга, что облегчает ориентирование в целом произведении.

Есть писатели, которые предпочитают записывать ключевые пункты своей истории на отдельных полосках бумаги, а потом раскладывают их на столе в разных конфигурациях. Потом они записывают это на отдельном листе, или расчерчивают табель, которую вешают у себя над столом. Писатели, которые специализируются на детективах, знают, что создание таблиц упрощает ориентацию в сюжете повести, помогает его сложить. Тогда они могут легко вспомнить, у кого есть проверенное алиби, а кто его еще не имеет.

___________Мэри________Цилия_________Дэннис________Руфус

18:55_______дома сама________возвр. домой______на вокзале____сам в машине в лесу

19:10__дома с Деннисом____находит тело в лесу___дома с Мэри_____сам в машине

19:20_____дома сама________проб. звонить из тел.____идет в паб________в пабе

19:25___дома сама_________прибежала в паб___________в пабе____________в пабе

 

ПЛАН ГЛАВ

Когда мы закончим укладывать сюжет, можем заняться планировкой глав нашей повести. Это магический инструмент, который поможет справиться с сюжетом, и не позволит свернуть с намеченного пути. Существует много способов организовать такой план, я предложу некоторые из тех, что стоит попробовать.

Первый из них основывается на известном тебе списке ключевых событий. Уложи их заново в той последовательности, которую принял за окончательную. Затем отметь карандашом место, где должна закончиться первая глава. Она может охватывать несколько событий, например, приезд нашей героини на карибский остров, непонятное отсутствие хозяина острова, и вторжение пьяного соседа. Потом мы отделяем линией те события, которые, по твоему мнению, должны оказаться в последней главе. Предположим, это будет возвращение из тюрьмы полного стыда хозяина, и удачная попытка героини доказать, что пьяного соседа убили наркоконтрабандисты. Остальные важные события раздели подобным же образом.

Идеального количества глав не бывает. Их длина чаще всего формируется от коротких, в 8 — 10 страниц, до по-настоящему длинных, скажем, по 30 страниц печатного текста. Длинные главы обычно делятся на сегменты. Организовывая свой список, учитывай предполагаемую длину глав.

Расчерченный лист является зародышем плана глав. Чтобы создать более полный план, тебе надо будет больше бумаги, скажем, один лист на главу. Еще лучше воспользоваться соседними страницами в блокноте. На одной запиши то, что хотел бы поместить в первой главе. Сохрани форму списка, но разверни информацию (попозже сможешь организовать заметки к первой главе на соседней странице). Делай так с каждой главой, пока не возникнет готовый план. Все сомнения отмечай знаками вопроса, а когда закончишь, прочти еще раз подготовленный план. При этом тебе должно сопутствовать впечатление, что ты читаешь «телеграфную» версию повести. ТВОЕЙ повести.

 

СБОР ИНФОРМАЦИИ

До того, как мы погрузимся в воображаемый мир первой главы, несколько слов о сборе информации. Много об этом говорится, прежде всего среди тех, кто повестей не пишет, или не умеет ее собирать. Очень часто это занятие оказывается отговоркой, которая должна оттянуть момент начала работы.

Теперь, когда главы у нас распланированы, можно легко понять, что еще надо узнать. Если речь идет о работе полиции, может хватить визита в ближайший полицейский участок. Обращаясь к экспертам в какой-либо области, надо иметь подготовленные конкретные вопросы. Люди обычно хорошо относятся к писателям, и стараются уделить исчерпывающею информацию. Если ты не знаешь, где ее раздобыть, спроси в ближайшей библиотеке. Вероятно, ты найдешь там подходящие книги, либо информационный листок с адресами организаций, в которые можно обратиться.

Мы все идем по жизни с информационной кучей-малой в голове, поэтому не следует отказываться проверять вещи, которые кажутся очевидными. Таким образом мы предупреждаем создание повести, основанной на каком-то ошибочном предположении, как это получилось у одной женщины, которая писала о семье из Девона, попавшей в неприятности, потому что мужа посадили в тюрьму за карточные долги. Такого рода долги в Англии невозможно вернуть судебным путем.

К предметным исследованиям относится также и сбор информации о месте действия. Когда я писала первую повесть, то получила весьма поучительный урок. Книга начинается с эпизода, в котором Рейн Морган приезжает в деревню, где мы уже несколько лет имели собственный домик. Если бы действие разворачивалось летом, в ней было бы множество ошибок. Только через год после выхода книжки я первый раз увидела, как это место выглядит летом, потому что мы всегда снимали домик на зимние каникулы. Сезонные изменения меня поразили.

Я научилась никогда не верить фильмам, телевидению, книгам и старым фотографиям, не говоря уже о визитах в другие времена года. Растительность меняется, пейзажи появляются и исчезают, когда деревья цветут или теряют листву, спокойные места становятся оживленными, и наоборот. Кроме того, на излагаемую историю влияет долгота дня. Когда я начала Patterns in the Dark с фразы «Заканчивался октябрь», тем самым сообщила, что вечерами темнеет, и не видно, приходит кто-то или уходит. Молодая женщина, которая не вернется домой до наступления темноты, может оказаться в трудном положении.

 

ЦЕЛЬ ПРЕДМЕТНЫХ ИССЛЕДОВАНИЙ

Их целью является подкрепление нашего сюжета так называемой материальной, или научной правдой. Речь идет не о том, чтобы хвастаться количеством прочитанных книг, изученных стран и замученных вопросами консультантов. Лучше, если бы в готовой повести вообще не было видно нашей работы. В конце концов, если читатель хочет прочесть какой-нибудь учебник или путеводитель, он может это сделать так же легко, как мы

Хороший автор старается уделять предмету своего интереса столько внимания, чтобы избежать ошибок. Если он пишет о героине, которая работает в химической прачечной, то должен быть уверен, что когда она мимоходом вспоминает о каком-то химическом препарате, то имеет в виду средство, которое действительно используется в прачечных. И я надеюсь, что ты не захочешь описать нам весь процесс удаления пятна от яйца с твоего галстука, или химический анализ препаратов, которые твоя героиня будет использовать. Это забавно звучит, пока разговор идет о столь мало важных делах, как химические прачечные, но мы все встречали повести, перенасыщенные техническими подробностями.

Сбор информации может привести к интересным открытиям. Какая-то информация появилась неожиданно, в связи с актуальными событиями, и нам надо решить, как ее можно использовать. Ты решил поместить действие своей повести в Испании, ее мало известной части, открываешь газету, и видишь статью об этом регионе. Думаешь о каком-нибудь загадочном событии в мире искусства, и неожиданно по телевизору показывают передачу о затерянных полотнах старых мастеров.

Иногда связь между воображением и фактами может вызывать тревогу. В январе 1994 года я начала писать Wish You Were Here, повесть о человеке, который вкрадывался в доверие, и убивал женщин. Местом действия я выбрала Глочестер, город, в котором жила в шестидесятых годах, и которого ранее в своих книгах не использовала. В марте по страницам газет прокатилась волна сообщений о жутких находках на Кромвель-стрит, в Глочестер, разумеется. Мне пришлось решать, перенести действие в другой город, или оставить все, как было задумано, дополнительно пользуясь сообщениями полиции. Я выбрала второй вариант. В Глочестер проходят только первые сцены книги, но тень Кромвель-стрит легла на всю книгу. Я использовала ее, как мотив.

Как определить, что информации собрано достаточно? Это никогда не известно — иногда только во время работы над повестью мы понимаем, что данных не хватает. Нельзя все предвидеть заранее. Персонажи могут показать интересы, которых мы ранее не знали, и в результате приходится штудировать, к примеру, учебник тенниса. Или какой-нибудь маленький гений выигрывает чудесный автомобиль, и приходится топать с расспросами в автомобильный салон. Или герой забирает жену в Уэлльс на уикенд, в такое выбранное тобой место, которое находится достаточно далеко от дома, и приходится проверять, действительно ли оно так красиво выглядит, как пишут в путеводителе.

Некоторые писатели после того, как напишут первую версию текста, делают перерыв, и снова собирают информацию, другие предпочитают закончить работу над текстом, и лишь тогда этим заняться. Какой бы способ ты ни выбрал, держи всегда список вещей, в которых не до конца уверен. Хорошим местом для такого списка будет страница, соседствующая с планом глав.

 

НАСИЛИЕ

Просматривая план глав, тебя может обеспокоить количество насилия. В зависимости от предпочтений, ты решишь, что его слишком много, или слишком мало. Это проблема постоянно морочит голову создателям криминальной литературы. Когда они встречаются в узком кругу, часто доходит до оживленных дискуссий на эту тему.

Насилие — это вопрос моды, как в литературе, так и в кино. После жестоких семидесятых годов пришли более спокойные восьмидесятые, а их в свою очередь, сменили ужасные девяностые. В 1994 году писатель и критик Джулиан Саймонс, в новом издании книги Bloody Murder выразил сожаление из-за того внимания, которое уделяется в современной американской литературе насилию (целые горы трупов, садомазохизм и т. д.). В типичном для себя резком стиле он атаковал расхваливаемых представителей этого литературного стиля:

«На каждой их стороне, и на каждой странице видно, что они очень плохие писатели, и единственным достоинством их стиля является темп».

Это писательство, похоже, находится в таком же скверном состоянии, как жертвы, которые в нем появляются, а эффекты ближе к кошмарным комиксам, чем повестям. После серии убийств, совершенных Розмари Уэст, которая проявляла симптомы того, что судебный психолог назвал хищной, садистской, сексуальной психопатией, уже нельзя использовать аргумент, что «у нас такого не бывает».

Лаура Каммингс, рецензируя для «Гардиан» книгу одного британского писателя, сказала, что в сегодняшней массе книг, переполненных жестокостью, не встретишь типичную сенсационную повесть. Она выразила сожаление, что автор не сделал чего-то большего, чем просто посчитать акты насилия.

Проводя интервью с британскими авторами криминалов, я поняла, что большинство из них само навязывает себе определенные нормы. Среди тех, что используются повсеместно, есть принцип не сообщать читателю информацию, которая могла бы привести к тому, что он совершит похожее преступление. Поэтому, если сюжет требует показать рецепт создания бомбы, в нем опускаются некоторые ключевые элементы. В повести Curse the Darkness убийство маскируется под повешение; и хотя я узнала, как это можно сделать, не написала об этом. Многие писатели следят за тем, чтобы жертвами преступников не становились дети. Авторы отказываются от этого, потому что считают этот прием слишком жестоким и отвратительным, чтобы его использовать, а кроме того, не хотят подвергать слишком сильному испытанию впечатлительность своих читателей.

Как писатели, так и писательницы этого жанра примерно одинаково относятся к насилию, хотя надо признать, что в книгах мужчин до применения силы доходит чаще. Творцы детективов могут ее избежать, кроме, разумеется, описания найденного тела, потому что их герой появляется уже после того, как совершено преступление. Но очень трудно обойтись без насилия в повестях, которые пишутся от лица убийцы.

И наконец, следует сказать, что ни количество трупов, ни тема не решают об успехе книги. Каждый из нас может описать жестокую сцену, в которой потоками льется кровь и хрустят кости, но нужен настоящий талант, чтобы превратить это в хорошую литературу. Другими словами, это значит, что искусство может справиться с чем угодно.

 

РАБОТА НАД ПОВЕСТЬЮ — 4.

ПЕРСПЕКТИВА.

1. С чьей точки зрения ты хочешь рассказать придуманную тобой историю?

2. Чей голос используешь? Будет ли это повествование от первого лица (Я) или от третьего (ОН, ОНА)?

3. С чего начинается эта история?

УКЛАДЫВАНИЕ СЮЖЕТА

1. Запиши основные события истории так, как хотел бы ее рассказать.

2. Обрати внимание, когда и где появляются главные персонажи. Не слишком ли долго твой герой сидит за кулисами?

3. Постарайся не перегружать читателя слишком большим количеством персонажей на первых страницах книги.

4. Не надо ли поменять местами события, чтобы сюжет сильнее держал в напряжении, и еще больше увлек читателя?

ПЛАН ГЛАВ

1. Когда ты будешь доволен сюжетом, уложи главы повести в единый план.

— сделай новый список ГЛАВНЫХ событий в установленной очередности.

— подчеркни карандашом те события, которые хочешь поместить в первой главе. Помни, что в ней должно быть не менее пяти страниц печатного текста.

— сделай то же самое с последней главой.

— подели оставшиеся главы.

— предназначь отдельную страницу большой тетради на план каждой главы, и запиши на ней список ВСЕХ вопросов, которых хотел бы коснуться во время написания. Соседний лист оставь пустым, для комментариев и напоминаний, которые потом будешь записывать точно напротив событий, к которым они будут относиться.

• Антон Чехов. Драма на охоте.

• Уильям Фолкнер. Авессалом, Авессалом.

• Роберт Льюис Стивенсон. Удивительная история Джекила и Хайда.

• Оскар Уайлд. Портрет Дориана Грея.