Встретив непонимающий взгляд Адама, Каролина пояснила, указывая на мужчину, который стоял рядом с ней:

– Виктор Соро – муж Аделы.

Произнесено это было таким тоном, словно извещалось о сотворении чуда. Впрочем, ничем другим, кроме как чудом, все это нельзя было назвать.

– Виктор, а это мой друг из Англии, Адам Дьюард, – продолжала она, не обращая внимания на Хоакина. – Он приехал в Аскуэру за мной и Эмили. Он спас нас от французских солдат.

– Здравствуйте, сеньор Дьюард. Миссис Раули – хороший друг моей семьи. – Виктор, держа Эмили, крепко обнимавшую его за шею, протянул было руку для приветствия, но тут же опустил ее, увидев связанные руки Адама.

– Ваша семья тоже хорошо относилась к Каролине.

Хоакин внимательно следил за происходящим.

– Ты знаешь эту женщину? – недоверчиво спросил он Виктора. – Ты можешь за нее поручиться?

– Жизнью своей ручаюсь.

– А за этого… француза?

– Миссис Раули сказала, что он не француз, а англичанин.

Хоакин испытующе взглянул на Виктора, но тот, не мигая, выдержал этот взгляд, и Хоакин, отведя глаза в сторону, пожал плечами.

– Эй, Мигель! – решительно позвал он. – Развяжи пленному руки и верни ему его ботинки.

Здоровяк, неотступно стороживший Адама, выглядел ошеломленным, но после сердитого жеста главаря поспешил выполнить приказание.

– Значит, имя, которое ты не пожелал мне сообщить – Дьюард. Видишь ли, я верю своему другу Виктору Соро, – сказал Хоакин. – Приношу свои извинения, сеньор Дьюард. Такое теперь время – в этих местах нужно быть бдительным.

Адам, обуваясь в возвращенные ботинки, понимающе кивнул.

Затем Хоакин вернул ему также и карту с письмом.

– И все же, сеньор Дьюард, это послание вызывает у меня некоторые подозрения.

– Это письмо служило мне чем-то вроде паспорта. – Он аккуратно сложил бумаги и спрятал их в карман. – Сами знаете, в здешних местах можно встретить не только испанцев.

Хоакин усмехнулся.

– Понятно. Небольшая маскировка. Да, ты умный человек. Ну, а теперь прошу вас следовать за мной. Думаю, вы все проголодались, особенно малышка.

Вскоре, сидя под деревьями, пленники завтракали вместе со своими недавними захватчиками.

Как и подозревал Адам, эти люди оказались герильерос, небольшой отряд, расположившийся в горах под Паленсией.

Вчера Луис и Мигель, получив задание, отправились по близлежащим испанским деревушкам для рекрутского набора, а Карлос, Педро и Хаим оказались теми, кто изъявил желание примкнуть к отряду. Уже возвращаясь назад в лагерь, они и обнаружили лошадей, мула и французского шпиона. Но сейчас, к великому разочарованию Луиса, пришлось признать ошибку.

А Виктор, как выяснилось позже, пользовался в отряде всеобщим уважением и являлся здесь одним из главных. Вчера он приехал в этот лагерь с севера, где выполнял какое-то особо важное задание, и его появление среди здешних герильерос наполняло их энтузиазмом и жаждой действий.

Во время завтрака Каролина рассказывала своим новым друзьям о том, как она приехала к мужу из Лиссабона, как прожила два месяца в Аскуэре, а затем – о смерти мужа, о налете французов, о том, как Адам перехитрил их, как он был ранен, защищая ее честь.

Испанцы слушали ее рассказ с неподдельным интересом. Особенно им понравилось, как Адам настоял на том, чтобы французы оставили часть запасов вина и продуктов, отобранных у деревенских жителей.

Смущенный от похвал и одобрительных взглядов, Дьюард поспешил оставить всех и, извинившись, пошел пройтись горной тропинкой, по которой они пришли в лагерь. Внимательно оглядываясь по сторонам, он пару раз тихонько свистнул и прислушался. В холодном утреннем воздухе раздался знакомый условный отзыв.

Адам радостно заулыбался.

– Хокинс! – крикнул он. – Все в порядке!

Появление Хокинса немало удивило Хоакина.

До сих пор еще никому не удавалось прийти в лагерь самостоятельно, минуя все посты. Он сначала было рассердился, но потом, глядя, как Эмили обрадовалась возвращению своего друга, успокоился. Девочка уже успела стать здесь всеобщей любимицей, и каждый изо всех сил старался чем-нибудь ей угодить.

Адам стоял в стороне, наблюдая за происходящем в лагере, когда к нему подошел Виктор. Разговор завязался мужской, неторопливый, и, беседуя таким образом, они направились в сторону речки.

– Я наслышан о вас, сеньор Дьюард, – сказал испанец. – Остальным я ничего не стал говорить, хотя мне многое известно о вас. Думаю, будет лучше, если они меньше будут знать на этот счет. На севере ходят легенды о ваших вылазках в тыл врага. Говорят, вы частенько у них появляетесь?

– Я только выполняю свой долг.

– Но сейчас вы, кажется, не принимаете участия в военных действиях?

– Нет. В настоящее время я являюсь помощником сэра Чарльза Стюарта, Британского Посла в Лиссабоне. И он счел благоразумным отправить меня поработать с генералом.

Виктор улыбнулся.

– Великий Веллингтон! Я слышал о некоторых операциях с вашим участием, сеньор Дьюард. Должен вам сказать, что вы – храбрый человек.

Испытывая неловкость, Адам решил перевести разговор в другое русло:

– А вы, кажется, были на севере?

– Да, в Ля Лоре. В Кантабрианских горах. – Немного помолчав, он добавил: – Мы действуем довольно успешно, но все равно кажется, что конца этой войне не будет, сеньор Дьюард. Когда англичане начнут маневры?

– Полагаю, недель через шесть. – Адам внимательно оглядел собеседника. Тот оказался моложе, чем это показалось вначале. Как и все герильерос, Виктор выглядел усталым и огрубевшим. Видимо, сказывались постоянный голод, холод и ощущение опасности. – Давно вы не виделись с женой и детьми?

– Больше месяца. – Выражение лица испанца смягчилось. – Это довольно давно. Но что поделать, война есть война. – Он развел руками, это означало, вероятно, бессилие перед превратностями судьбы. – Я бы хотел хоть ненадолго завернуть в Аскуэру, но все как-то не удается. Вот и сейчас вместо этого я должен доставить скучное послание для английского генерала. – Виктор улыбнулся. – Французская депеша, случайно попавшая в наши руки. – Он помолчал и осторожно спросил: – Скажите, сеньор, вы ведь направляетесь во Френеду?

Вот в чем, должно быть, кроется главная причина всего этого разговора!

– Вы хотите поехать с нами? – спросил Адам. – Мы были бы рады вашей компании.

– Нет, сеньор. Дело в другом. Я хотел просить вас доставить послание, о котором я вам только что сообщил, вместо меня. Тогда бы я смог остаться в отряде. У нас каждый человек на счету. – Он усмехнулся. – Быть может, мне удастся вырваться на несколько дней, чтобы повидаться с женой и детьми.

Адам улыбнулся.

– Да, думаю, ваша жена заслужила такую радость. Она замечательная женщина и так много сделала для сеньоры Раули.

– Каролина тоже была хорошей подругой Аделы. Позаботьтесь о ней, сеньор. И о малышке тоже. Я бы предпочел умереть, чем узнать, что с ними стряслось какое-нибудь несчастье.

– Я тоже, – искренне ответил Дьюард и открыто посмотрел собеседнику в глаза. Он помнил доброту Аделы, и доставка депеши явилась бы небольшой платой за нее, хоть это и не было так уж безопасно. – Я передам за вас послание, мистер Соро. Не беспокойтесь. Вы должны обязательно повидаться со своей женой. И передайте ей от меня мою благодарность.

* * *

Через час бывшие пленники покинули лагерь герильерос.

Встреча с этими людьми взволновала Каролину не на шутку. И хотя все обошлось благополучно, это не означало, что так будет всегда. Появление французов в ее хижине очень напугало ее, но и герильерос, которых она всегда считала друзьями, показали ей, насколько беззащитна она здесь. Теперь она прекрасно понимала, что и испанцы могут убить так же легко, как и французы. Да, только теперь Каролина по-настоящему осознала, каким безумием было приехать сюда, в охваченную войной Испанию, да еще с маленьким ребенком. Это был необдуманный, отчаянный поступок, впрочем, как и многие другие в ее жизни. Да, но этот мог стоить слишком дорого.

Теперь Эмили ехала вместе с Адамом, а Хокинс позади всех вел мула. Девочка выглядела веселой и довольной, радуясь всему, что нес с собой каждый новый день, а всех ужасов минувшей ночи для нее как бы и не было.

Глядя на дочь, Каролина улыбалась. Улыбалась такою же улыбкой, как и ее судьба – улыбкой немного отстраненной, немного ироничной. Да, в последнее время она научилась жить у своей маленькой дочери, жить, думая только о настоящем дне, часе, минуте. Ни о прошлом, ни о будущем, а только о настоящем. Порой ей начинало казаться, что она – лодка без весел, плывущая по течению.

Придержав лошадь, она отстала и поехала рядом с Хокинсом. События последних четырех дней как-то сблизили ее с этим человеком, и Каролина чувствовала себя в его обществе легко и просто.

– Как ты думаешь, что было бы, если бы в отряде не появился Виктор? – спросила она. – Они убили бы Адама?

– Сомневаюсь, – ответил Хокинс с успокаивающей улыбкой.

Но она не хотела, чтобы ее успокаивали.

– Они бы держали нас, как пленников?

– Думаю, они оставили бы вас с Эмили в ближайшей деревушке.

– А Адам?

– Он, кем бы его ни посчитали, французом ли, англичанином ли, думаю, все равно пригодился бы им. – Мул остановился, и Хокинс дернул его поводья. – Но я бы разыскал вас и проводил бы до Лиссабона, во что бы то ни стало.

– Бросив Адама в плену?

Каролина вознегодовала от одного только этого предположения. Каким бы там ни был Дьюард, но при одной только мысли, что с ним могла случиться беда, ей становилось не по себе.

– Послушайте, миссис Раули, – неожиданно серьезно произнес Хокинс. – Адам Дьюард – мой лучший и единственный друг. Если бы ему грозила опасность, я бы сделал все, чтобы прийти ему на выручку. Но и вас с Эмили я бы тоже не оставил без своей защиты.

Каролина вздохнула и ничего не ответила.

– Надо полагать, вы с Адамом давно знакомы? – осторожно поинтересовался Хокинс.

Она внимательно посмотрела на него. Странно, что он об этом спрашивал, ведь ей самой очень хотелось расспросить его о том времени, которое он провел рядом с Адамом.

– Мне было семь лет, когда он приехал в Финли-Эббат, – начала она со смутной улыбкой.

– Он приехал к своей тете?

– Да. Других родственников у него больше не осталось, насколько я помню. – Каролина на некоторое время замолчала, погрузившись в прошлое. – Я никогда не забуду день, когда Адам приехал в Финли-Эббат, – продолжила она. – Худой, смуглый, угрюмый. И отчаянный. Он не был похож ни на кого из детей, и мне ужасно хотелось с ним подружиться.

– Он и не мог быть похож на английских детей. Он ведь приехал тогда из Индии и прежде никогда в Англии не был.

Каролина засмеялась.

– Ах, эта загадочная Индия! Дворцы, махараджи, бравые британские солдаты. Это было так далеко. Я вряд ли смогла бы тогда показать на глобусе эту страну.

– И вы подружились…

– Мы стали неразлучными друзьями. Не было дня, чтобы мы не виделись.

– И что же произошло?

Вопрос был одновременно и к месту, и не к месту, так как нарушал мирное течение беседы. Не находя сразу нужного ответа, Каролина принялась гладить холку лошади.

– Конечно, это не мое дело, – заговорил Хокинс. – Но я не слепой. Я вижу, что между вами что-то произошло. Неразлучные друзья, и вдруг…

– Произошло то, что я дала согласие выйти замуж за Джереда Раули. – Взглянув на Хокинса, она уловила в его голубых глазах сочувственное выражение, и неожиданно для самой себя ей захотелось все рассказать этому человеку, излить ему душу. – Финли-Эббат – маленький городишко, чуть побольше обычной деревни. Мой отец хотя и был землевладельцем, но к местным богачам не относился. Самыми знатными в тех краях считались Раули. Отец Джереда был генералом, которому еще во время войны в Америке был пожалован титул барона, а его мать была графиней. И конечно же, они были сказочно богаты. Раули обладали таким состоянием, какое моему отцу даже не снилось.

– Другими словами, ваш брак был заранее предопределен.

Каролина грустно улыбнулась.

– Видимо, так. Когда мы были детьми и играли все вместе, нам казалось, что все равны, но, повзрослев, начали осознавать наличие барьеров, разделявших нас. Раули имели больший вес в обществе, нежели Беннет.

– Примерно так же, как и семейство Беннет стояли выше Адама Дьюарда и его тети?

Каролина кивнула.

– Да. В том и был корень всех проблем. Некоторое время они ехали молча, слушая, как Эмили без умолку щебетала то с Адамом, то сама с собой.

Хокинс невольно заулыбался, пробормотав под нос:

– Бонни ласси.

– Ты шотландец? – удивилась Каролина.

– Нет, я родился и вырос в Лондоне. Мой отец был лавочником и имел двенадцать детей. Просто в полку, где я служил, у меня был приятель, говоривший по-шотландски.

Она непроизвольно бросила взгляд на левую ногу Хокинса, на которую он был хром, но тут же поспешила отвести глаза, боясь своей бесцеремонностью обидеть мужчину. Но он все заметил.

– А, это… Ничего страшного, теперь уже все в порядке. Это еще в Индии подорвался на мине. Слава Богу, остался жив, да вот нога неправильно срослась. Меня признали инвалидом, но это не очень-то огорчило меня. Я так и остался сержантом Пламбом, и думаю, что до более высшего чина все равно бы не дослужился. Тем более, что к тому времени мне уже до чертиков надоела и та Индия, и все, что с нею было связано.

Адам тоже был в Индии. Он отправился туда сразу же, как только узнал о ее решении выйти замуж за Джереда. Как говорили, он последовал туда искать новую судьбу в той далекой стране. Сама же Каролина предполагала, что он уехал, чтобы поправить свои финансовые дела, пришедшие в упадок после смерти его родителей.

– Там ты и познакомился с Адамом? – спросила она.

– Нет. Наша встреча произошла на корабле, отправлявшемся из Индии на родину. Шесть месяцев морского путешествия – и ничего, кроме разговоров. У Адама не было среди пассажиров никаких знакомых, и я тоже оказался один из-за того, что никто не искал общества простого солдата, каким был я.

– Ему крупно повезло, что он повстречал тебя на своем пути, Хокинс Пламб.

Шесть месяцев, целых полгода разговоров! Каролину так и подмывало узнать, что рассказывал Адам своему приятелю о ней и об их отношениях, но она не решилась спросить.

Хокинс, словно прочел ее мысли.

– Он ничего не говорил мне о вас. И даже о Финли-Эббате упоминал очень редко. В основном, рассказывал о своей тете и о школе. Я даже вашего имени не знал, пока месяц назад он не сообщил мне о том, что мы едем в Испанию на поиски лейтенанта Раули, оставленного под Бургосом, и его жены, которая по собственной глупости отправилась вслед за мужем. – Он виновато посмотрел на собеседницу. – Прошу прощения, но это не мои слова.

– Я знаю. И это чистая правда. – Однако Хокинс ни словом не обмолвился о ее встрече с Адамом пять лет назад, хотя наверняка помнил об этом. И Каролина мысленно поблагодарила его. – Я доставила вам обоим столько проблем.

Он одарил ее такой доброй, такой сердечной улыбкой, что женщина поняла, почему Адам выбрал себе в друзья именно этого человека.

– Да, но если бы не вы, я бы никогда не встретился с Эмили.

Дьюард, ехавший в нескольких ярдах впереди, неожиданно остановил коня.

– Посмотрите, там деревня, – указал он на небольшую россыпь хижин. – Быть может, мы купим у местных жителей немного хлеба?

– Я поеду разведаю, что к чему, – сказал Хокинс. – На всякий случай.

И, передав поводья мула, направился в сторону хижин.

– Почему мы тоже не едем туда? – спросила Эмили.

– А вдруг там солдаты? – спросил ее Дьюард.

Девочка достаточно пожила в Аскуэре, чтобы понимать, какие неприятности можно ждать от встречи с солдатами. Ничего не сказав в ответ, она крепко прижалась к Адаму и с беспокойством уставилась в спину удалявшегося Хокинса.

Каролина, к своему удивлению, обнаружила, что не испытывает неловкости, оставшись наедине с Дьюардом, скорее даже ей было легко и радостно рядом с ним, как бывало в детстве, когда они дружили, и когда жизнь ее текла в полной беззаботности. Словно бы он являлся неким связующим звеном с детством, точно так же, как Виктор, выручивший их сегодня из плена, оказался связующим звеном с ее недавним прошлым. Она не могла отвести взгляда, наблюдая, как Адам обнимал ее дочь – свою дочь! И чувствовала себя безмерно виноватой перед ним. С самого начала путешествия она избегала оставаться с ним наедине, а он, понимая это как ее неприязнь по отношению к нему, замкнулся, ушел в себя, спрятался, словно ежик. Точно так же он поступал, еще будучи мальчиком.

Теперь же, когда она захотела стать ему ближе, найти контакт, она не знала, с чего начать. Вглядываясь в это, столь знакомое ей лицо, эти жгучие, чуть прищуренные глаза и черные, спадающие на лоб волосы, она нашла, что морщин за пять лет их разлуки у него прибавилось – он стал старше, мужественнее, суровее. Что довелось пережить ему за это время? Какой опыт был им приобретен?

Оставалось только сожалеть, что она не могла напрямую расспросить его обо всем, так как в их отношениях оставалось много сложностей и недоразумений. Однако, отправившись в эту нелегкую, опасную и рискованную дорогу, они оказались в полной зависимости друг от друга, и нельзя было разжигать в себе негативные чувства к Адаму. И в то же время и их сближение было небезопасно – она могла потерять голову и позабыть о его предательстве, которое нельзя ни за что и никогда прощать.

– Смотрите! – взволнованно закричала Эмили, указывая вперед.

Хокинс вышел из ближайшей хижины и, присоединившись к своим спутникам, радостно сообщил, что французских солдат поблизости нет.

– Здешние жители вообще в глаза не видели ни одного француза, – добавил он. – Только прошлую зиму через деревню проходили англичане. Но, говорят, они понравились сельчанам, потому, что платили за все, что брали. И я им сказал, что мы тоже хорошо за все заплатим.

Оказавшись в этой маленькой деревушке, мало чем отличавшейся от Аскуэры, путешественники предвкушали новые приятные впечатления, так как им уже порядком надоели невзрачные, скупые пейзажи, окружавшие их по пути следования, где единственным признаком жизни были орлы, время от времени, кружившие над головами всадников.

Спешившись, Каролина тотчас почувствовала себя здесь как дома и сразу же направилась к колодцу набрать воды.

Женщины, находившиеся там, встретили незнакомку настороженно, но спокойный тон, с которым она к ним обратилась, и присутствие Эмили, мгновенно успевшей подружиться с игравшими тут же рядом босоногими детьми, быстро их успокоили. Каролине даже помогли набрать воды из колодца, и она вернулась назад в приподнятом настроении. Ей даже захотелось поговорить с Адамом.

Хокинс подошел к Эмили и подбросил ее вверх.

– Теперь моя очередь пообщаться с маленькой леди!

– Ты купил хлеб? – спросила его девочка.

– Да, и хлеб, и немного сыра. И даже вина. Хорошо, что мы отказались воспользоваться запасами Виктора и его друзей.

– Они – плохие люди, потому что не платили. – Эмили вспомнила, как Луис и его люди забирали вино из пещеры.

– Но мы, в отличие от них, честный народ. По крайней мере, пытаемся быть такими.

Хокинс посадил девочку впереди себя, и она осталась тем очень довольна.

Каролина, немного поколебавшись, догнала Адама, ехавшего впереди всех.

– Твой друг рассказал мне, как вы познакомились, когда покидали Индию.

Дьюард удивленно взглянул на нее, но ответил охотно:

– Да, это произошло на корабле, направлявшемся из Бомбея в Англию. Так случилось, что Хокинс вынужден был прервать армейскую службу, а я… я просто понял, что в Индии мне делать нечего.

Услышав скрытую боль в его словах, Каролина растерялась. Что могло не понравиться ему в той стране? Ведь Адам же родился в Индии. Еще будучи семилетней девочкой она слышала сплетни о том, что его мать была индианкой из племени хинду. Правда, ни тогда, ни сейчас она толком не знала, что это за племя такое, но подозревала под этим что-то экзотическое и постыдное.

Когда потом она подружилась с этим смуглым, диковатым мальчиком, он, доверившись ей, рассказал о своем детстве в Бомбее, об отце – английском солдате, но за все годы их дружбы ни разу не обмолвился ни словом о своей матери, ни о том, при каких обстоятельствах он осиротел. И Каролина не касалась его тайн.

Остальные дети в Финли-Эббат не всегда по-доброму относились к маленькому Дьюарду. Он был для них чужим, другим, непохожим на остальных, а это обстоятельство всегда воспринималось с некоторой враждебностью в их маленьком уголке графства Стаффордшир. Но и вернувшись на родину, в страну, где он родился, Адам снова оказался чужаком. Он хотел было пойти по стопам отца, который с честью нес службу в Индии, наняться в «Ист-Индиа кампани», сулившую своим служащим богатство и высокое положение в обществе. Почему он этого не сделал, Каролина не понимала. Но потом ее отец объяснил как-то, что компания не нанимает людей со смешанной кровью. И это открытие потрясло девушку, расшатав ее представление о мире добра и справедливости.

Она не могла говорить об этом с Адамом, боясь разбередить его раны детства. Вместо этого она спросила:

– Индия оказалась такой же, какой ты ее запомнил в раннем детстве?

Его лицо осветила слабая улыбка.

– Да, такой же. Но я уже успел привыкнуть к Англии и, приехав на свою родину вторично, был просто потрясен. Там все оказалось гораздо насыщеннее, живее: солнце – жарче, краски – ярче, повсюду бродят толпы людей, и шум кругом стоит неописуемый. Индия обладает своим собственным ароматом, своим звучанием. Я ощутил это в ту же секунду, как только сошел с корабля на берег. Да, с тех пор, пожалуй, ничего не изменилось. – Помолчав, он добавил: – Тогда я наивно полагал, что вернулся домой.

Каролина удивленно взглянула на него. Разве он не считал своим домом жилище его тети в Финли-Эббате? Ведь она проявляла такую нежную заботу, она так любила своего племянника, который десятилетним мальчиком прибыл к ней из далекой страны, где остались похороненными его родители. Но, видимо, та жестокость, с которой обошлась с ним она сама, Каролина, заставила Адама бежать из дому в поисках другого уголка, готового стать его приютом.

– Твой дом находится в Финли-Эббат, – сказала она, пытаясь заглушить чувство своей вины.

– Родного дома у меня нет нигде. – Он не хотел говорить так резко, но вспомнилось вдруг, как мечтал он найти в Индии родню и успокоение, а обрел лишь новую муку. – Моя мать не любила рассказывать о своей семье, – сказал Адам, ощутив вдруг нестерпимую потребность поделиться с Каролиной своими воспоминаниями. – А когда рассказывала, то, в основном, о годах своей юности. Насколько мне помнится, мама никогда не посещала свою родную деревню. Она родилась в большой семье, но я ни разу не видел, чтобы она написала и отправила кому-нибудь письмо. И ей никто никогда не писал. Когда же я спрашивал ее об этом, она просила меня замолчать. Я думал, что она поступала тогда так, чтобы не обидеть отца.

– Ей было непросто решиться выйти за англичанина? С этим были связаны какие-то сложности?

Адам понял, что имела в виду Каролина.

– Англичане приняли мою маму довольно любезно. В те времена было много семей, подобных нашей. Позднее, правда, когда все больше английских женщин стали уезжать в Индию, смешанные браки стали осуждаться. Но семья моей матери… – В его словах прозвучала горечь. – Я разыскал деревню, Каро. Нашел ее родню, все семейство. И знаешь, что? Моя мама умерла для них, как только вышла замуж за английского солдата. А двадцать три года спустя они отказались признать и ее сына. Я воочию убедился, что ненависть может жить в людских сердцах долгие-долгие годы. Так что, на самом деле, я не принадлежу ни Бенгалии, ни Англии.

Каролина тяжело вздохнула и, нахмурившись, покачала головой.

– Не надо жалеть меня, Каро, – произнес он громче, чем намеревался. – Мир таков, каков он есть. Мы должны спокойно принимать то, что уготовано нам судьбой.

– Но это несправедливо! – вырвалось у нее. Адам пожал плечами.

– Несправедливо? Оглянись вокруг, Каро. Разве в мире где-то есть место для справедливости?

Каролина ничего не ответила на это. Да и что она могла сказать? Как она могла возразить? Нет уж, лучше не углубляться в рассуждения на эту тему, лучше постараться думать только о настоящем. Тем более, что в данный момент все вроде обстояло неплохо. Даже мул сделался послушным, так как холмы остались позади, и дорога пролегала по равнинной местности.

Дьюард достал компас.

– Немного севернее Паленсии мы пересечем Каррион, – сообщил он. – Путь довольно нелегкий, но нам лучше держаться подальше от главных дорог, чтобы, не дай Бог, не нарваться на французский патруль.

Кроме общеизвестных причин, у Адама имелась и своя особая причина избегать французов – под стелькой его ботинка была спрятана депеша, переданная ему Виктором, которую необходимо было доставить самому Веллингтону лично. Возможно, на случай обыска бумага была спрятана не самым надежным способом, но он решил утаить все это и от Каролины, и от Хокинса в целях их же безопасности.

Женщина плотнее запахнула на себе пальто.

– Когда мы ехали из Лиссабона в Аскуэру, нанятый мной проводник всегда старался держаться главных дорог. Правда, его больше заботило, как бы поскорее добраться до места, а не наша безопасность. Но тогда было холоднее, кругом лежал снег, и казалось, что французской армии здесь и в помине не было. Да и я тогда не осознавала реальность опасности.

После некоторых колебаний Адам, наконец, решился задать ей вопрос, который мучил его с тех самых пор, когда он впервые узнал о ее отъезде.

– Ответь мне, Каро, почему ты надумала поехать? Ты надеялась привезти Джереда назад?

– Сама не знаю, на что я надеялась, – призналась она. – Я как-то не очень задумывалась наперед. Мне было ясно только одно, что я должна была поехать. Ведь это все по моей вине… Я же не сумела уберечь…

– Причем тут ты? – прервал ее он. Каролина метнула в него недоуменный взгляд.

– Не притворяйся дураком, Адам. Ты же прекрасно знаешь, что это твоих рук дело. Ведь это все произошло благодаря тебе.

Он усилием воли попытался подавить в себе вспыхнувший гнев.

– О чем ты говоришь? Ты не имеешь ничего общего с тем, что произошло с Джередом. Господи, Боже мой! Неужели ты считаешь меня подлецом, который надумал причинить тебе зло?!

Дьюард знал, что Каролина и сейчас, и прежде не верила ему. Она и пришла тогда к нему, в Лондоне, не имея ни малейшего сомнения в том, что он обвинил ее мужа, желая отомстить ей за ее выбор.

Но к своему удивлению Адам услышал:

– Я знала, что Джеред виновен. Но не тогда… – Она запнулась. Он понял, что она имела в виду ту их лондонскую встречу. – Не тогда, когда у нас произошел тот разговор, а позднее… Я узнала, что Джеред подкупил артиллерийского офицера. И, как выяснилось позже, на эти цели он растратил деньги своего кузена.

Об этой стороне дела Адам и понятия не имел.

– Своего кузена?

– Да. Эдуарда. Виконта Форнвуда. С тех пор, как мы приехали в Лондон, Джеред был секретарем Эдуарда. В семье не говорили об этой растрате, но воспринято все было, как самый настоящий скандал. Отец Джереда сначала вообще не хотел с ним разговаривать, а когда заговорил, то объявил ему, что он не сын, а дьявольское отродье и ничего, кроме виселицы, не заслуживает, и если бы не позор для всех Раули, он сам бы отвел Джереда к палачу. – Каролина поежилась. – Этот разговор отца с сыном был последним.

Адам вдруг почувствовал жалость и к Каролине, и к ее несчастному мужу. Ведь отцу Джереда ничего не стоило уладить это дело. Семьи, подобные Раули, всегда держались друг друга. И у Раули-отца были влиятельные связи, и его брат Грэнби, представитель тори, обладал большой властью.

– Никогда бы не подумал, что Джереду могут быть уготованы такие страдания, – сказал Дьюард. – Мне всегда казалось, что его отец и дядя были способны уладить любые его проблемы.

– Они и уладили.

Тогда почему же он, такой изнеженный, избалованный и такой высокопоставленный, отправился на войну?

– Что привело Джереда в армию? – спросил Адам, искренне удивляясь. – Неужели угрызения совести?

– Джеред раскаялся и сожалел о содеянном, – ответила она. – По крайней мере, он искренне сожалел, что впутался в эту грязную историю. А так как его отец очень хотел, чтобы Джеред убрался подальше с его глаз, куда-нибудь вон из страны, то предложил сыну на выбор: или в армию, или в Западную Индию. Мой муж выбрал армию. Быть может, таким образом он надеялся искупить свою вину.

Для Адама это явилось неожиданным штрихом в характере Джереда Раули.

– Значит, понятие о чести он все-таки имел, – тихо произнес он и встретился взглядом с Каролиной, но та поспешила отвести глаза.

– Джеред был не такой уж плохой, – задумчиво произнесла она, глядя перед собой. – Он был слабым и легкомысленным, не умел да и не любил думать о последствиях. – И, рассмеявшись, добавила: – Он был таким же, как и я. Мы составляли прекрасную, беспечную и никчемную пару.

Но, наверное, она любила его.

– Ты поехала с ним в Португалию. Почему? – Адам желал знать, что она скажет на это.

Каролина повернулась назад и помахала рукой дочери.

– Нет, я не сразу последовала за ним, – ответила она, повернувшись снова к Дьюарду. – Я была беременна и не могла путешествовать. До рождения Эмили я вынуждена была жить с семьей Раули, хотя всегда оставалась для них чужой. Мои же мать и брат обозлены были на меня из-за Джереда и его проступка. Хотя Раули и сделали все возможное, чтобы эта история не получила огласку, но, увы, сплетни всегда распространяются сами собой и кое-какие достигли-таки Финли-Эббат. Мне приходилось выслушивать такие вещи, от которых я не могла отделаться шуткой.

Да, все обернулось гораздо хуже, чем Адам предполагал. Он с горечью смотрел на это красивое, бледное, усталое, озябшее и любимое женское лицо.

– И что же было с тобой дальше?

– Я отправилась в Суссекс, к своей сестре Джейн. Там и родила. Но жить там далее не было возможности. У Джейн очень маленький дом. Я не могла задерживаться у нее на долгое время. Деньги у меня были на исходе – Джеред увяз в долгах гораздо глубже, чем я предполагала, а сама я не могла содержать себя с маленькой дочерью. Когда мой муж собрался уезжать, я попросила его взять нас с Эмили с собой. А остальное тебе уже известно.

Дьюард подумал, что он вовсе не хотел погубить Джереда. Или хотел? Нет, у него и в мыслях никогда не было привести Каролину на край гибели. Но что, если она права? Что, если на самом деле в глубине души он затаил желание отомстить обоим, приведшее к такому жестокому концу, которого он и предвидеть не мог?

От этих мыслей Адама аж пот прошиб, несмотря на холод вокруг. С полной уверенностью и откровенностью он не мог ответить на собственные вопросы.

Рядом с ним ехала Каролина: ушедшая в себя. Быть может, она думала сейчас о своем муже и его нелепой судьбе. Желая развеять призрак прошлого, Адам объявил остановку.

– Мы недалеко от реки, – сказал он, когда Хокинс с Эмили догнали их.

Девочка принюхалась.

– Да, я чувствую речной запах. Мы будем ее переплывать?

– Обязательно, любовь моя, – сказал Хокинс. – Однако я предпочел бы остаться сухим. Будет лучше, если за нас поплывут лошади.

Эмили задумалась над сказанным.

– Ну да, я это и имела в виду. А долго еще ехать до реки?

– Четверть часа езды отсюда. – Адам уже проезжал раньше по этой местности. – Вон там будет крутой спуск к реке.

Проверив, хорошо ли закреплен груз на муле, Дьюард устремил Барона вперед.

Дорога вела вниз меж огромных валунов, беспорядочно валявшихся вокруг, как будто с ними поиграл великан. Затем появились деревья – признак того, что вода уже недалеко. И вот уже слышен несмолкающий речной ропот, служивший своеобразным аккомпанементом стуку лошадиных копыт.

Наконец, впереди появилась широкая серо-зеленая лента реки Каррион, белой пеной бьющаяся о каменистый берег.

Решив, что они оказались не у самого лучшего места для перехода реки вброд, Адам повел своих спутников вниз по течению в поисках более спокойного участка.

Неожиданный залп заставил всех оглянуться. Дьюард сразу понял, что кто-то стрелял из винтовки.

– Вперед! – крикнул он, когда прозвучал второй выстрел.